Текст книги "Присяга Российской империи"

Станция дальнего обнаружения Лирмонт, мыс Северо-Западный, Австралия. 27 декабря 1999 года, 15:30

В бункере под неторопливо вращающейся восьмиметровой антенной локатора было свежо и прохладно – не то что в залитой жарким солнцем, пыльной, давно пересохшей степи. Над выступающим далеко в море мысу дожди наносило часто, не реже раза в неделю – но тридцатиградусная жара все равно почти мгновенно иссушала твердую, как неструганная доска, землю, и на свет не успевало высунуться ни единой травинки.

Сержант Уильям Вильсон жевал длинный сэндвич с сыром, кенгуриным мясом, салатом и кетчупом и с тоской думал о том, когда на их станции появится нормальная столовая. Он прихлебнул из литровой бутылки большой глоток «Кока-колы» и вслух сделал неприятный вывод:

– Никогда!

На вынесенной едва ли не на самую северную точку Австралии станции посменно несло службу всего пятнадцать человек, а потому все, на что расщедрилось войсковое руководство – это кофеварка, холодильник и микроволновая печь. Отдельно заниматься питанием столь маленького отряда армия сочла излишним расточительством.

На широком, полуметровом индикаторе, на самой его границе, появилась небольшая засветка. Сержант, откусив еще кусок сэндвича, отложил его в сторону, на полоску шуршащей фольги, облизал пальцы, следя за передвижением нового объекта. Мимолетом оглядел прочие цели.

Побережье было нанесено на экране черной извилистой линией, и благодаря столь простенькому усовершенствованию наблюдатель мог легко отличить медленно ползущие вдоль берега рыбацкие или просто прогулочные катера, ползущие по дороге тяжелые грузовики, мчащиеся, не обращая внимания на реки и овраги самолеты. Последние обычно крутились милях в ста на запад от станции, в окрестностях передового аэродрома Порт-Хэдлант. Транспортный коридор на Сидней и Мельбурн лежал еще дальше, и по нему с регулярностью междугородних автобусов проползали огромные «Боинги», засветки от которых напоминали светящихся тараканов. Но вот на северо-западе, в бескрайних просторах океана, никаких самолетов не появлялось практически никогда.

Вильсон выждал еще несколько оборотов локатора, пытаясь убедиться, что это именно воздушная цель, а не какая-нибудь трансокеанская яхта, после чего со вздохом потянулся к журналу, занося время и координаты обнаруженной цели. Потом взялся за трубку прямого телефона. Он знал, что данные с локатора, равно как и с полусотни других, отображается в штабе обороны, суммируется, учитывается и без лишних напоминаний, но инструкция есть инструкция.

– Докладывает пост «Лирмонт». Вижу воздушную цель по курсу триста десять, удаление триста. Скорость порядка четырехсот миль, ориентировочная отражающая площадь пять футов… – сержант запнулся, выслушивая ответ, потом усмехнулся. – Отражающая поверхность, как у «Сесны», а скорость – как у «Боинга». Думаю, это «Хромающий гоблин[38]38
  Хромающий гоблин – это прозвище пилоты дали «самолету-невидимке» «F-117» за отвратительные летные качества и ужасающий внешний вид.


[Закрыть]». Янки всерьез верят, что их никто не видит, вот и шляются, где ни попадя. Думаю, нужно их маленько шугануть, здесь им не Диего-Гарсия, пусть сперва разрешения просят, а потом летают.

Уильям Вильсон повесил трубку и снова взялся за сэндвич. Он свои обязанности выполнил полностью.

Индийский океан, стратегический ракетоносец «ТУ-160». 27 декабря, 1999 года, 10:45 (время московское)

– До точки пуска двести, – сообщил штурман, старательно глядя только прямо перед собой. – Курс верный, скорость восемьсот.

Капитан Кимицко перещелкнул тумблер системы связи, скрипнул зубами.

– Ты чего, не выспался, Руслан?! – не выдержал подполковник Горин. – Почему молчишь?

– А что я могу сделать, командир? Нет связи со спутником! Нет! У нас еще пятнадцать минут до точки пуска. Может, он еще вообще за горизонтом.

– Командир, у нас гости… – указал на экран бортового локатора второй пилот. – Удаление сто, курс на нас, система распознавания не срабатывает.

– Естественно, – хмыкнул Горин. – Откуда здесь наши машины, Костя? Это австралийцы. Кто-нибудь помнит, на чем они летают?

– У них только «F/А-18», – подал голос Кимицко, – и старенькие «F-111» середины шестидесятых годов. Правда, если не ошибаюсь, старикашки имеют скорость в полтора раза выше, нежели суперновые «восемнадцатые». Так что, даже и не знаю, с кем безопаснее связываться.

– У тебя связь есть?

– Нет, командир, – признался штурман-оператор.

– Вот и не отвлекайся.

– До тоски пуска сто пятьдесят… – с интонацией говорящего метронома произнес лейтенант Гузафаров. – Курс верный.

– А вот и он… – указал второй пилот на промчавшуюся вдалеке темную крылатую машину. – Кажется, «сто одиннадцатый». Тоже, между прочим, бомбардировщик. Коллега…

Это был именно он – истребитель-бомбардировщик «F-111С», пятидесяти пятитонный хищник, способный разогнаться до скорости в две тысячи шестьсот километров в час, быть противника ракетами, бомбами, грызть его шестиствольной двадцатимиллиметровой пушкой «Вулкан». И то, что возраст машины уже превышал долгие сорок лет, отнюдь не делало его менее опасным. Тем более, что на пилонах под его крыльями висели огромные двухсоткилограммовые ракеты «AIM-7E Sparrow» с полуактивным радиолокационным наведением, способные настичь цель с расстояния в двадцать пять километров и выплюнуть в нее коротким взрывом двадцать семь килограмм крохотных стальных стержней, превращающих самолет в полупрозрачное мелкое сито.

Истребитель описал вокруг ракетоносца широкую дугу, и головы обоих летчиков синхронно повернулись в сторону неожиданного гостя.

– Ты его знаешь, Вилли? – спросил майор Аделард Джулс своего штурмана. – Что это еще за хрень?

– Первый раз вижу, – пробормотал капитан Вилли Пинеро. – На «Конкорд» похож, только иллюминаторов нет. Может, англичанин?

– Не помню я таких в метрополии. Ни разу не встречал. Давай пройдем снизу…

«F-111» шарахнулся в сторону, отскочив почти на милю, описал широкий вираж, а затем, разогнавшись почти до скорости звука, промчался под странным самолетом всего в полусотне метров. Головы в шлемах синхронно поднялись, оглядывая плоскости, но увидели только девственно-белый грунт.

– Вот, дьявол, да кто же это такие? – Аделард Джулс заставил машину сделать небольшую горку и бросил ее вправо, описывая вираж. – Вилли, доложись на землю.

– База, я «Корсар», – включил рацию штурман. – Вижу крупный самолет без опознавательных знаков. Предположительно бомбардировщик. Повторяю, самолет без опознавательных знаков. Жду указаний.

– «Корсар», установите принадлежность неизвестного самолета, – откликнулись наушники. – Выйдите с ним на связь, потребуйте ответ. В случае отказа разрешаю открыть предупредительный огонь.

– База, мы находимся над нейтральными водами, – на всякий случай уточнил капитан Пинеро. – Мы в нейтральных водах.

– Сообщите самолету, что он находится в зоне ответственности блока «АНЗЮС[39]39
  В 1976 г. Австралия и Новая Зеландия одобрили предложение США о включении Индийского океана в зону ответственности блока АНЗЮС (военно-политический блок в составе Австралии, Нов. Зеландии и США) и обязались выделять силы и средства национальных ВВС и ВМС для совместного с США патрулирования этого района.


[Закрыть]». Он обязан назвать свою принадлежность, или будет уничтожен.

– Вас понял, – отключился штурман и по внутренней линии передал пилоту: – Нам приказали выйти с ним на связь и выяснить принадлежность. Разрешали при необходимости припугнуть его огнем.

– Вот это хорошо, это по-нашему, – кивнул майор. – Сейчас повеселимся.

Он снизил скорость и пристроился к странному самолету сзади, на удалении около мили. Включил рацию.

– С какого канала начнем? Пожалуй, снизу… Внимание, неизвестный самолет. Вас вызывает патрульный истребитель ВВС Австралии. Назовите свою принадлежность и цель полета. Повторяю: немедленно назовите свою принадлежность и цель полета!

– Нас вызывают, Саша. Эти хлопцы, – кивнул Лукашан назад, – с «F-111». Что делать будем?

– Пошли они в задницу, – покачал головой командир корабля. – Мы в нейтральных водах. Пусть подотрутся… – и подполковник тронул рукоять управления на себя, поднимая острый нос ракетоносца немного вверх. – Пилот, набираем высоту шестнадцать тысяч.

– Командир, у него потолок восемнадцать, на две тысячи метров выше, чем у нас, – сообщил сзади капитан Кимицко.

– А ты, Руслан, своим делом занимайся! – повысил голос Горин. – Где связь? Связь со спутником давай!

– Что-нибудь не так? – Илья вышел вперед и встал между креслами штурманов.

– Сядь на место, майор, – хмуро посоветовал командир корабля. – Сядь, и привяжись к чему-нибудь покрепче. И лодку привяжи. Сейчас цирк будем делать. С клоунами, фокусами и детскими хлопушками.

– Удаление сто, курс верный, – сухим голосом сообщил лейтенант. – Руслан, если мы утопим банду, я буду знать, что жизнь прожил не зря. Но грохнуться за просто так мне будет очень обидно.

– Заткнись, Алим, – прошипел Кимицко, – без тебя тошно.

– Они нас услышали, – довольно усмехнулся Аделард Джулс, увидев, как неизвестный бомбардировщик пополз ввысь. Пилот дал цели возможность подняться на три тысячи футов, потом рванул ручку, заставив истребитель подпрыгнуть выше нарушителя почти на пять тысяч, и снова вдавил кнопку связи: – Неизвестный самолет! Немедленно назовите свою принадлежность и цель полета! Говорит патрульный истребитель ВВС Австралии. Назовите себя, или мы будем вынуждены открыть огонь на поражение.

– Они обещают стрелять, – передал командиру капитан Лукашан. – Может, соврать им пока хоть что-нибудь, чтобы отстали?

– И не подумаю, – покачал головой подполковник. – Они просто не знают, с кем связались. Продолжаем набор высоты, противнику не отвечать. Алим, удаление?

– Семьдесят пять до точки пуска.

Илья посмотрел на часы. Они показывали десять сорок пять.

– Удаление пятьдесят.

– Есть связь со спутником!!! – неожиданно заорал штурман-оператор. – Есть связь! Канал устойчивый! Данные целеуказания пошли! Получаю данные по цели!

– Удаление тридцать.

– Командир, ввожу данные цели в память ракеты.

– Молчат, – хмыкнул Аделард Джулс. – Интересно, на что надеются?

– Командир, ввожу данные маршрута.

– Удаление двадцать.

– Ладно, спрошу последний раз, и если не ответят, зайдем справа и дадим предупредительную очередь перед кабиной.

– Командир, данные цели и маршрута в ракету введены. Тест прошел успешно, готовность ракеты к работе подтверждена. Разрешите открыть бомболюки?

– Разрешаю.

– Удаление десять, Александр Евгеньевич, – выдохнул лейтенант Гузафаров. – Выходим в точку пуска.

– Неизвестный самолет! Немедленно назовите свою принадлежность и цель полета! Неизвестный самолет, мы открываем огонь на поражение!

– Наша высота?

– Пятнадцать, командир, – ответил второй пилот.

– Капитан Кимицко, пуск по готовности! Экипаж, приготовиться к маневру.

– Командир, ракета пошла… Есть запуск двигателя!

– Включить систему РЭБ! – рявкнул Горин, толкая ручку управления вперед и вправо. – Изменить стреловидность крыла! Форсаж!

Из брюха стремительного «Белого лебедя» выпала белая шестиметровая сигара и понеслась вниз. По бокам сигары выщелкнулись два крыла, на хвосте раскрылось оперение. Еще мгновение – сзади снизу выдвинулся коротенький двигатель. Напор встречного воздуха быстро раскрутил турбину двухконтурного двигателя с тягой в половину тонны. Крылатая ракета Х-55СМ с радиопоглощающим покрытием и холодным выхлопом начала набирать крейсерскую скорость, одновременно рушась на заложенную в программу полета высоту в двадцать метров над поверхностью земли.

– Они пустили ракету, Джулс! – закричал капитан Пинеро. – Ты видел? Они выпустили крылатую ракету!

В этот момент антенна системы радиоэлектронной борьбы ракетоносца испустила мощный электромагнитный импульс, который практически в упор ударил по локатору истребителя-бомбардировщика, по его микросхемам, каналам управления, бортовым системам – размагничивая платы памяти, наводя индукционные токи в проводниках, снося идущие к органам управления импульсы. Миг – и летчики непобедимой машины смерти внезапно поняли, что оказались в звенящей тишине, невероятной, как бесшумный взрыв. «F-111» все еще мчался вперед, но без тяги в одиннадцать тонн уже начинал клевать носом вперед. Майор ВВС Австралии Аделард Джулс тупо смотрел на погасшие индикаторы и упасшие на край шкалы стрелки чувствую себя так, словно он находится во сне и все вокруг совершенно нереально, на это можно не обращать никакого внимания. Все равно настанет утро, он проснется, откроет глаза и увидит обычный, спокойный и благополучный мир[40]40
  В западных ВВС не практикуются ученья в условиях активной радиоэлектронной борьбы. Это считается слишком опасно. Известен случай, когда немецкий самолет, наблюдавший за учением советского флота на Балтийском море, едва не погиб, попав под удар средств РЭБ флотского самолета-разведчика АН-26.


[Закрыть]…

В себя пилота привел истошный крик штурмана:

– Бортовой компьютер перезагружается! Идет загрузка системы.

Майор Джулс наконец-то с полной ясностью услышал бешенный свист воздуха за прозрачным колпаком кабины, увидел стремительно приближающиеся волны Индийского океана. Он схватился за штурвал, пытаясь вывести самолет из пике, но обычных человеческих сил для управления пятидесятитонной махиной не хватало. Часть стрелок на циферблатах дрогнула. На левом индикаторе замелькали непонятные цифры – похоже, загрузка еще не закончилась, но электропитание машины восстановилось. Пилот подтянул сектора двигателей, нажал кнопку пуска первого двигателя. Раскрученная напором воздуха турбина давала в камеру сгорания такое давление, что топливо полыхнуло мгновенно, подтолкнув истребитель вперед. Рукоять управления ударила по пальцам, давая знать, что в гидросистеме появилось давление. Майор нажал кнопку пуска второго двигателя, рванул рукоять, выводя свой «F-111» из затянувшегося пике, толкнул сектора двигателей вперед и начал набирать высоту.

– У меня все работает! – крикнул сзади Вилли. – Системы в норме!

Джулс попытался включить рацию, и понял, что сделать этого не может – у него так тряслись руки, что пальцы не попадали на тумблер.

– Штурман! Доложите на землю. Мы видели пуск крылатой ракеты в сторону материка. Мы преследуем самолет-нарушитель.

– Майор, земля приказывает уничтожить ракету!

– Как?! Я ее не вижу! Черт! – альтиметр крутился еле-еле, показывая набираемую высоту и пилот с ужасом понимал, как мало отделяло его и машину от смертельного удара о воду. Высота пятнадцать тысяч футов. Майор Джулс огляделся, пытаясь сориентироваться. Темная полоска справа, это берег. Вдалеке два больших сине-бело-красных пятна… И все! Он не видел не только крохотной ракеты метнувшейся к побережью, но и белой остроносой махины, только что ползшей совсем рядом. – Она то куда могла деться? Дьявол, что творится! Штурман, доложите, я не вижу целей! Пусть дадут наведение!

– Левее тридцать. Удаление сто десять.

– Сто десять чего?! – рявкнул майор. – Ярдов, футов, кабельтовых?

– Сто десять миль, сэр…

– Что-о?! Как они туда попали?!

Пилот австралийских ВВС не знал, что прямо сейчас, пока он пытается разобраться в обстановке, пока крутит головой и переговаривается с берегом, ослепительно-белая стальная птица, отведя назад крылья, словно пловец перед прыжком, уносится на северо-восток на скорости, вдвое превышающей скорость звука. Две тысячи двести двадцать три километра в час. Каждая секунда – шестьсот метров. Десять секунд – шесть километров. Минута – тридцать шесть. А только-только выбравшийся на высоту девяти тысяч «F-111» потерял уже целых пять минут!

– Цель прямо по курсу, удаление сто двадцать миль.

– Я сотру этих ублюдков в порошок, убью, пусть даже меня потом отдадут под суд! – майор Джулс толкнул сектора управления вперед до упора, перевел рычаг изменения стреловидности назад, переходя на форсажный режим. – Уничтожу!

Истребитель-бомбардировщик ревел, как стадо взбесившихся бизонов, не скользя по воздуху, а продираясь сквозь него, словно через густой кустарник. Фонарь звенел так, как будто сквозь него пыталась продраться дикая кошка, а вся машина тряслась, как стиральная машина в начале отжима.

– Штурман, удаление!

– Сто десять. Мы их нагоняем, сэр.

– Удаление?

– Сто десять.

– Почему? Мы отклоняемся?

– Нет, сэр… Уже сто пять… Расстояние сокращается… С базы передают, удаление сто.

– Почему так медленно?

– Они тоже идут на сверхзвуке. У них два «маха[41]41
  Мах – скорость звука


[Закрыть]», сэр.

– Этого не может быть! У нас самый быстрый самолет на Земле!

– Поэтому мы их нагоняем. Удаление девяносто пять… Майор… Майор Аделард Джулс, сэр…

– Чего тебе, Вилли?

– Топливо, сэр. Нам нужно возвращаться.

– Ты сошел с ума?

– Мы в воздухе уже полчаса. И пять минут в режиме форсажа. Мы оторвались от базы почти на пятьсот миль. Еще немного, и нам не хватит топлива на обратный путь.

– Ерунда, у нас есть резерв. В таких условиях никто не станет возражать, если мы вернемся без резервного запаса в баках.

– Простите, сэр, возможно я неверно выразился…

– Ну что ты мямлишь, Вилли?!

– Мы нагоняем их со скоростью ста миль в час, сэр. Значит, мы сблизимся только через тридцать минут. За это время мы пройдем еще шестьсот миль. Плюс форсаж. Нам не хватит топлива вернуться домой.

– Вызови «танкер»! Дозаправимся на обратном пути.

– Сэр, мы несемся со скоростью в два с половиной звука! Нас ни один «танкер» не догонит!

– Плевать! Затребуй дозаправку и не действуй мне на нервы! – майор надавил на сектор тяги со всей силы, словно надеясь, что там остался еще какой-то запас. – Удаление!

– Восемьдесят миль.

– Дьявол! Отдай их мне, и я подарю тебе свою душу. Отдай… – пилот стиснул зубы, продолжая давить рукоять сектора тяги.

– Удаление семьдесят, остаток топлива полторы тысячи галлонов.

– Я не спрашиваю тебя про остаток, Вилли!

– Дозаправщик взлетит через пятнадцать минут, предполагаемое место встречи в пятистах милях от базы.

– Удаление?

– Шестьдесят. Чтобы добраться до «танкера» с дистанции пятьсот миль нам понадобится минимум пятьсот галлонов.

– Удаление?

– Пятьдесят пять… Пятьдесят… Сорок пять… Остаток топлива тысяча галлонов.

– Заткнись, Вилли. Мы должны сбить его. Мы просто обязаны это сделать!

– Остаток восемьсот галлонов. Удаление от берега тысяча сто. До места встречи с «танкером» – шестьсот.

– Мне нужно удаление до цели!

– Двадцать пять.

– Я вижу его! Черт возьми, я его вижу! – в ярком небе белый самолет был практически невидим – но черная точка сопел различалась отлично.

– Остаток семьсот галлонов.

– Ну, еще, еще чуть-чуть…

– Шестьсот пятьдесят… Аделард, разорви тебя в клочья, все! Нам пора возвращаться! Мы не дотянем до танкера!

– Я его вижу! Я его вижу, Вилли!

– Мы уже в минусе, фак… Мы же убьемся!

– Дистанция!

– Десять… Все, завязывай! Не дотянем! Мы упадем, майор! Поворачивай, не то оба сдохнем.

– Счас… – прошептал Джулс, скидывая предохранительные крышечки с кнопок пуска ракет. – Ну же, ну… Дистанция!

– Пять!

– Да что же вы, ссуки! – в ярости пилот заколотил кулаком по панели: – Вот он, здесь! Загорайтесь!

Майору казалось, что еще чуть-чуть, и он сможет ухватиться за хвост врага вытянутой рукой, он ясно различал черточки щелей вдоль элеронов и рулей высоты, стабилизатора… Но чертовы ракеты, которые должны бить врага с дистанции тринадцати миль, упрямо не желали захватывать цель, не желали, хотя чертов самолет находился почти в упор[42]42
  В условиях активной радиоэлектронной борьбы такое случается довольно часто.


[Закрыть].

– Это все, жопа, – неожиданно спокойно сообщил штурман. – Четыреста галлонов. Мы трупы.

– А-а-а! – майор дернул сектора управления двигателями к себе и заложил правый вираж. Выждал несколько минут, пока лишенная тяги машина теряет скорость, перевел стреловидность крыльев в режим дозвукового полета. – Штурман, «танкер» взлетел?

– Да, сэр.

– Тогда молись. А я попробую дотянуть.

– Они повернули, – на губах капитана Лукашина появилась легкая усмешка.

– Хорошо. Руслан, отключай систему РЭБ.

– Есть командир.

– Убираю форсаж. Изменить стреловидность крыльев.

– Есть, – кивнул второй пилот.

– Алим, остаток, местоположение.

– У нас осталось пятьдесят пять тонн. Координаты: Девять градусов южной широты, сто двадцать один восточной долготы. Не знаю, плохо это, или хорошо, но мы входим в воздушное пространство Тимора.

– Надеюсь, нас не засекли, – вздохнул командир корабля. – Мы улепетывали на высоте ста двадцати метров. Сейчас сброшу еще пятьдесят и попытаюсь дойти морем до восточного Тимора. А там повернем через него на север.

– Представляете, мужики, – заметил Кимицко, – какие рожи будут у австралийцев, если мы через три часа вернемся назад и шмальнем в их сторону еще раз?

Летчики расхохотались.

В эту самую минуту ракета «Х-55СМ» на скорости восемьсот сорок километров в час промчалась над озером Карнеги, оставив за собой полосу легкой ряби, пронеслась над безлюдной пустыней Виктория, вздымая легкую желтую пыль, мелькнула над железной дорогой между Зантесом и Наретой, за восемь минут преодолела череду барханов до прибрежной автострады Уэйн и оказалась над спокойными водами Большого Австралийского залива. Инерционная система наведения отсчитала еще двести восемьдесят три километра, после чего ракета сделала крутую горку, подпрыгнул на высоту тысячи двухсот метров. Спрятанная под головным радиопрозрачным обтекателем головка самонаведения выстрелила вперед коротким импульсом, но на удалении ближайших ста километров ничего не обнаружила. Хвостовое оперение качнулось, отворачивая ракету влево, локатор в несколько приемов прощупал море – пусто. Крылатая ракета заложила крутой вираж, оценивая поверхность с правой стороны. Импульс – пусто. Импульс – пусто. Импульс – есть отраженный сигнал!

«Х-55СМ[43]43
  На выставке МАКС-97 эта ракета экспонировалась под маркировкой «Х-65СЭ».


[Закрыть]» клюнула носом, устремляясь в нужном направлении.

– Тебе везет, – выбросив в коробку абака кубики, Юра Птушко с удивлением обнаружил, что ходить на выпавшее число ячеек он просто не может – все занято. – Ничего, как у нас говорят, не везет в игре, повезет с женщинами.

– Ай, Махмуд, – араб забрал кости, затряс в кулаке. – У тебя только женщины на уме. Ты должен посвятить себя Аллаху, а не тешить свою плоть!

– Знал бы, что ты ни одной бабы не взял, – поморщился Птушко, – так хоть бы тут смазливую повариху с сейнера прихватил. А то кормит сейчас крабов, ни себе удовольствия, ни людям.

– Оп-па! – выбросил кубики Халил. – Пара! Значит, могу бросить еще раз, – он передвинул шашки. – Ты прав, русский, мне сегодня везет.

Они одновременно услышали нарастающий рев, одновременно повернули головы, но увидеть ракету не успели – полуторатонная сигала легко, словно бумагу, пронзила тонкий борт, без труда расколола силуминовый корпус судового дизеля, расшвыряв обломки в стороны, порвала шпангоут на днище и только там, у самого киля взорвалась. Фугасный заряд массой четыреста десять килограмм не просто сделал пробоину – он разорвал небольшой бот в мелкие клочья, расшвыряв обломки в радиусе полукилометра и превратив людей в склизкие ошметки. Спустя минуту на поверхности моря остались только куски палубы, обрывки спасжилетов и прочая плавучая мелочь. Все остальное падало вниз, на шестикилометровую глубину. Туда, где никогда не бывает солнца, где постоянно царит ледяной холод, и куда не удается добраться ни кашалотам, ни акулам, ни даже людям, не смотря на всю их изобретательность.

Взрыв сорвал фанерную оболочку с тяжелого продолговатого боеприпаса – но не повредил небольшой черной коробочки, приклеенной к его боку. Через несколько мелких отверстий внутрь коробки стала проникать вода, заполняя свободное место между тонкими свинцовыми пластинами. Морская вода – соленая, электропроводная, легко заменяющая электролит. Поэтому на залитых прозрачным клеем выводах водозаливной батареи типа «Маячок» появилось напряжение, вдохнувшее жизнь в очень простенькую микросхему, обычно называемую просто часами. Вот только индикаторной панели к микросхеме на этот раз никто не прикрепил.

Правда, на борту ракетоносца «ТУ-160» об этом никто не знал.

– Товарищ подполковник, – взмолился Илья, – мне можно встать? Ноги уже затекли, и попа вспотела от этой резины.

– Вставай, разомнись, – разрешил командир корабля.

Ралусин поднялся – покрутил руками, повилял задницей, разгоняя кровь, сделал несколько приседаний. Выглянул в окно. За окнами кабины с сумасшедшей скоростью мелькали макушки деревьев – так близко, что у майора возникло ощущение, будто он несется на лыжах по крутому склону.

– И что теперь? – поинтересовался он.

– Полет по плану, – зевнул подполковник. – Под нами восточный Тимор. Тут что-то вроде местной «горячей точки», так что приличной ПВО быть не может. Да и неприличной тоже. Сейчас выскочим в море Банда. Сиречь внутреннее море Индонезии. Появления здесь авиации чужих государств наверняка не ожидается. Но даже если кто-то за воздухом и следит, пользы будет мало. Люди живут на островах, поэтому кораблей, корабликов и лодок здесь больше, чем людей на первомайской демонстрации. Любой радар засветками забьют. Идем мы на бреющем, отражающая поверхность у нас маленькая. Не сочтите за самоуверенность, но заметить нас в такой обстановке физически невозможно. Старший лейтенант Гузафаров, разрешаю вам отдых пять часов… Или сколько там у нас топлива осталось?

– Пятьдесят тонн, командир.

– Ну, значит тебе на отдых хватит. Иди, ложись.

Остров остался позади, и подполковник Горин опустил самолет еще ниже, мчась над ровным морем на высоте метров пятнадцати – едва не задевая брюхом мачты яхт и рыбацких баркасов, рубки паромов и снующих во все стороны катеров. Нарастающий рев, молниеносно промелькнувший над головой стремительный силуэт, угасающий на горизонте рокот – вот и все, что успевали заметить пассажиры кораблей и местные рыбаки.

– Командир, есть связь со спутником, – буднично сообщил капитан Кимицко. – Координаты цели: ноль-ноль. Спутник ее не видит, цель уничтожена.

– Отлично, Руслан. Экипаж, благодарю вас за отлично выполненную работу. Задание правительства выполнено.

– Служим России, – нестройно ответили капитаны Лукашин и Кимицко.

Как ни странно, особой радости они не проявили. Может быть, по сравнению после гонки с австралийским перехватчиком сообщение по радио выглядело слишком буднично и отстранено, возможно летчики уже «перегорели», успели устать. А может, теперь перед ними вплотную встал вопрос завершения полета – аварийная посадка. Илья вздохнул, вернулся на тюк с лодкой, откинулся на стенку и закрыл глаза.

– Командир, проходим Моротай, – услышал он сквозь дрему голос штурмана-оператора. – Доверни правее пятнадцать, а то окажемся индонезийскими нарушителями филиппинской границы.

– Понял, выполняю. Как у нас с топливом?

– Двадцать пять. Еще полетаем.

Неожиданно в тесной кабине раздалось тонкое пиликанье. Офицеры закрутили головами.

– Если я не сплю, конечно, – заявил Кимицко, – то это звонит телефон. А ну, признавайтесь, кто втихаря линию сюда протянул.

Илья, спохватившись, вскочил со своего места, достал зажатый между тюками с минералкой портфель, открыл, включил спутниковую трубку, поднес к уху:

– Слушаю.

– Это вас некий Павел Александрович беспокоит, – услышал он знакомый голос. – Проверьте электронную почту, пожалуйста.

Тут же послышались короткие гудки.

С полминуты Илья соображал, почему ему вдруг решил позвонить лично государь? Потом понял – Женева! Звонок из Швейцарии, если его отследят, ничего не прояснит относительно принадлежности самолета. А что касается электронной почты, так интернет – это вообще джунгли непролазные.

Ралусин достал ноутбук, соединил его кабелем с телефоном, включил, дождался загрузки, вызвал почтовую программу. Секундой спустя перед ним открылось короткое сообщение: «Окинори. Южнее 300».

– Что вы там суетитесь, товарищ майор? – полюбопытствовал Кимицко.

– «Окинори. Южнее 300», – вслух прочитал Илья. – Чтобы это значило?

– Окинори, это мелкий одиночный островок в Тихом океане, между архипелагами Рюкю и Марианскими островами, принадлежность Японии, – после короткой паузы сообщил штурман-оператор. – «Между» означает, что от тех и от других расстояние примерно тысяча верст. В общем, открытый океан, дикие места. Между прочим, от Владивостока две с половиной тысячи километров. Может, там и вправду спасатель крутится?

– Да, я уже поверил, – хмыкнул Горин. – Прямо так грудью через льды к нам и кинулся… Ладно, штурман… Мы туда дотянем?

– Удаление тысяча девятьсот. Еще тонн шесть в баках останется.

– Курс на указанную точку?

– Тридцать три, командир.

– Ладно, вода везде мокрая. Выполняю курс тридцать три. А вы, товарищ майор, чем бездельем маяться, разогрели бы нам обед. У меня в рюкзаке трехлитровая банка с борщом, кастрюля там же. Управитесь?

– Запросто.

«Белый лебедь» легко качнул крыльями, доворачивая на север и помчался к крохотному клочку земли, потерявшемуся среди океанских просторов.

Обед занял примерно тысячу двести километров. Первыми, еще над Индонезийским архипелагом, поели Горин с Ралусиным, последними, за пятьсот верст от намеченной точки встречи – Алим Гузафаров, сонно протирающий глаза. В шестнадцать часов по московскому времени или в двадцать два часа по местному времени экипаж вновь занял свои места.

Машина шла в экономичном режиме – на оптимальной высоте в девять тысяч метров, с крейсерской скоростью восемьсот километров в час. Океан далеко внизу уже погрузился в ночной мрак, но «ТУ-160» еще купался в розовых предзакатных лучах.

– Облака на горизонте, – отметил второй пилот. – К ветреной погоде. Боюсь, придется нам завтра в волнах изрядно покувыркаться.

– Не знаю, – покачал головой Кимицко. – Днем вроде невысокие были.

– Это, Руслан, они сверху маленькие, – вздохнул Лукашин. – Подумаешь, три метра! До тех пор, пока сам среди этих волн не окажешься.

– Кстати, Алим, – сообщил Кимицко штурману, – мы идем к точке триста километров южнее острова Окинори. Осталось двести пятьдесят. Так что следи. Надо локатором пошарить, может суда какие засечем… Впрочем, какая разница? Все одно, в темноте флага не видно. Поди, разбери, свои, чужие?

– Если свои, то, услышав шум двигателей, могут сигнальные ракеты пустить, – пожал плечами Ралусин. – Я бы так и сделал.

– Засветка по курсу восемьдесят, – буднично сообщил второй пилот. – Удаление девяносто. Система опознавания… О, черт, свои. Откуда они здесь взялись? Интересно, кто это может быть?

– Принимаю курс восемьдесят, – сообщил командир корабля. – Экипаж, сохранять радиомолчание.

– А мы что, треплемся что ли в эфире, – обиделся Кимицко.

– Это чтобы сгоряча не разорались, если вправду своих увидим, – ответил Горин. – Сидеть как мышки! Не забывайте, что мы пять часов назад по американцам отстрелялись. Да еще через Австралию. Принадлежность в эфире не выдавать!

– Удаление сорок…

Солнце окончательно свалилось за горизонт, и глаза с трудом различали окружающие предметы в слабом свечении звезд.

– Они где-то рядом, – поднял голову второй пилот. – Кто у нас с кошачьими глазами?

– Красные точки по курсу… Пять градусов правее, – ткнул вперед пальцем Алим. – Наверное, выхлоп двигателя. Двигателей… Тяжелые машины, однако. По четыре сопла минимум.

– Бля, мужики, – почему-то хриплым голосом прошептал Руслан Кимицко. – да ведь это «танкеры»… Господи, это наши «коровы»!!!

– Не ори, не в цирке, – осадил его командир ракетоносца. – Может, это еще и не нам.

– Ага, это они японские сейнеры по блату заправляют.