Текст книги "Прожи (гая) вая жизни"

Часть третья
ТЯЖЕЛЫЙ ГОД

2010 год выдался довольно сложным. После плодотворного начала уже в мае наступили серьезные испытания, которые закончились лишь в сентябре.

Пожароопасный период начинается в районе 1 мая – с этого момента над территорией лесничеств начинает летать разведывательный самолет, и начальник авиаслужбы министерства оповещает каждое лесничество о наличии возможных возгораний, передает координаты, а при необходимости происходит выброска парашютистов-пожарных. Сотрудники лесничества должны в кратчайшие сроки добраться до места возгорания и приступить к локализации и тушению пожара.

– Да, слушаю, – ответил я в трубку телефона в обед.

– Собирай людей, тридцать первый квартал горит, – сказал Михалыч на другом конце.

Через полчаса пожарные машины лесничества и уазики с людьми уже мчались в указанный район. Возгорание находилось на границе с нефтепроводом. Языки пламени вспыхивали, поднимаясь по хвойным деревьям до самых вершин и, перекидываясь на соседние насаждения, продолжали движение. Полоса нефтепровода была метров тридцать в ширину, покрытая песком. Однако это не помешало огню перекинуться на другую сторону. Теперь пожаром было объято два квартала. К середине следующего дня горело уже три, а позже – и четыре квартала. Не хватало людей, машины не успевали подвозить воду. Так горела южная часть нашего арендного участка.

– Наблюдаю, дымовые точки в 73 квартале, – услышал я голос бывшего соседа по номеру в гостинице «Прибалтийская».

Это означало, что в северной части территории разгорается новый пожар. Теперь приходилось привлекать население поселка. Пожары захватывали все новые территории. Это касалось не только нашего лесничества, но и соседей. Порой огонь с соседних территорий приходил к нам и наоборот. Лесозаготовка была остановлена на неопределенный срок. Склад опустел. Все люди круглосуточно и посменно находились на тушении пожаров.

– Могу помочь парашютистами. Что скажете? – сказал начальник авиаотдела.

– Хорошо, бросай, встретим, – ответил Михалыч.

Шесть бравых парней нырнули в небо за дверь самолета, чтобы приземлиться на ближайшей к очагу поляне. С собой у них лишь лопаты и пустые ранцы для воды. По приземлении их задача – в кратчайшие сроки добыть воду из ближайшего ручья, озера, лужи или из-под земли, набрать в ранец и приступить к локализации очага пожара. Иногда случалось приземлиться на деревья, тогда была опасность серьезно травмироваться об острые сучья. И так они должны были сдерживать огонь до подхода основных сил. Далее их забирали и везли в лесничество, где давали возможность умыться, поесть попить и отправляли в город. Так было и в этот раз.

Прошел уже месяц, как мы пытались потушить или хотя бы локализовать пожары. Но все бесполезно. На базе нашего лесничества был организован штаб, где постоянно дежурили силы МЧС, которые не принимали участие в тушении пожаров, а лишь собирали статистику и передавали в свой штаб, что было досадно. Министр лесного хозяйства теперь был частым гостем. Из кабинета шефа он раздавал указания. Лишь через два месяца после начала пожаров над лесничеством появился вертолет и самолет МЧС. Железные птицы, набрав воды, пытались тушить пожары с воздуха. Но огню это не вредило.

Из рассказа очевидцев:

– Стоим мы, значит, тушим пожар. Тут эта «дура» пролетает и как обдаст нас водой. Да только не на нас лить то надо, а на огнище, который в сотне или больше метров от нас.

– Да даже если бы и попал точно на огонь, то толку никакого. «Потому что до земли долетают лишь мелкие капли, не тушат они вообще», – говорил второй очевидец.

– Меня обдали с ног до головы – вроде влажный, а уже через пятнадцать минут сухой, – сказал третий.

По крайней мере, МЧС делали вид деятельности. Но уже к исходу первого и второго месяца пожаров, стало ясно, что потушить мы их не сможем. Оставалось ждать осени и дождей. Лето же выдалось сухим, ни дождя, ни грозы с ливнем. Местами проходили тучи, покажут пару молний и уходят. Только в месте, куда ударили молнии, через несколько минут поднимался дым, что означало новый очаг.

Предприятие несло убытки. Тушение пожаров – дело затратное, а прибыли, как и реализации продукции, нет. Так мы пошли в минус.

В штабе МЧС появился новый человек, майор, который ходил и все вынюхивал, узнавал, пытался наладить контакт с шефом, с министром. Кого-то он мне напоминал, только не мог вспомнить кого.

Только к концу августа, когда пошли постоянные дожди, удалось локализовать пожары и остановить их распространение. В сентябре, когда пожары продолжились, удалось, наконец, потушить все очаги и поставить точку в этой истории.

В результате стихии мы понесли большие убытки в виде прямых затрат и в виде сгоревшего леса, который теперь был практически не годен к реализации.

– Что будем делать с горельником? – спросил я шефа.

– Разрабатывать, частично отдавать людям, частично заготавливать для себя.

– Для себя выйдет слишком дорого. Стоимость такого леса не покроит расходов на работы бригад плюс аренду. В данной ситуации правильнее будет отдать все на корню. Бригады будут заняты, люди, работавшие на пожаре, получат в счет выплат лес, а мы расчистим территорию от горельника.

– Сами что будем делать?

– Сами будем разрабатывать параллельно уцелевшие участки. Это будет гораздо выгоднее и позволит выйти из минуса, в котором мы сейчас.

– Посмотрим, время покажет, – ответил шеф, наливая чай.

Время показало правоту моих суждений. Те арендаторы, которые делали по моему совету, не понесли серьезных потерь. Те же, кто начал сам разрабатывать свои горельники, подсчитывал еще большие убытки. К сожалению, шеф меня не послушал, и еще долго приходилось вылезать из этой ямы.

Часть четвертая
НОВОЕ ЗАДАНИЕ

Прошел ровно год с момента начала моей карьеры в лесном хозяйстве. За этот период произошло много разных событий, о которых рассказать – не хватит места в этой книге. Я исправно выполнял поставленные центром задачи, мои данные передавались с постоянной периодичностью. Но отзывать меня не спешили, видимо, чего-то ждали. И как только это событие случилось, я сразу получил новое задание. Точнее вводную к заданию я получил задолго и приступил к его выполнению, но сам отзыв мне прислали лишь по завершении центром операции «Замена», как я ее называл. Теперь мне было ясно, чего ждали в центре. Мое задание на Гоа имело к этому прямое отношение. Центр ждал ухода министра. Видимо, они до конца не верили, что тот уйдет. Сомневались. И держали меня на всякий случай в непосредственной близости. Интересно, они поручили бы мне его убрать или просто убедить, если бы он задумал остаться на посту? Но до этого оставалось несколько месяцев, а во время очередного приезда на родину я получил следующую задачу.

– Как Ваши дела, Саша? – по-доброму начал куратор.

– Все хорошо – наблюдаю, разрабатываю, отсылаю.

– Пришло время начинать новое задание.

– Меня отзывают с нынешнего места положения?

– Нет, пока рано. Но новое задание вы можете начинать уже сейчас, параллельно. А когда получите отзыв, тогда сосредоточитесь полностью.

– Понял. Я весь внимание.

– Помните Виктора? Того сотрудника аппарата по делам религий и национальностей, которого завербовала «Моника» и в вузе, которого вы числитесь?

– Да, конечно, помню.

– Так вот от него поступают сообщения, которые сходятся с разными источниками, что некоторые религиозные организации города начинают активизироваться. В частности, их молодежные отделения. В последнее время политическая ситуация складывается таким образом, что руководство страны вынуждено пристально наблюдать за всеми партиями, некоммерческими и религиозными организациями, чьи корни уходят на запад. Вот ваша задача и будет состоять в том, чтобы проникнуть в такую организацию под видом адепта и, пока выполняете задачу в лесном хозяйстве, просто посещайте собрания в разных городах, заводите друзей, вливайтесь в коллектив. В общем, делайте все, как обычно.

– Какова конечная цель?

– Пока рано говорить об этом, но по возможности вам нужно будет расти по карьерной лестнице. Стать молодежным лидером, руководителем, далее, возможно, поступить в семинарию и, закончив, занять должность духовного лидера одной из ячеек. Дальше – больше.

– Понятно.

– Название организации и адреса филиалов вы получите через неделю по закрытому каналу связи.

На этом мы расстались.

Я вернулся к своей работе по подготовке документов отведенных участков, подаче деклараций и разработке горельников.

Вскоре получил адреса и название организации, в которую должен был вступить. Я догадывался, что мне поручат именно ее, потому что кое-кто из моих родственников по линии супруги состоял там как официальный участник, на основании их веры.

И вот мы с супругой начали периодически посещать религиозные собрания в разных городах, в которых на тот момент находились. Я много общался с духовными лидерами этих организаций, задавал вопросы, получал ответы и к концу года я и моя жена вступили в члены этой протестантской церкви, приняв крещение.

Прошел новый год. За ним – январь. Министр ушел на пенсию. Исполняющим обязанности был назначен его бывший заместитель, а первым заместителем стал тот самый майор из МЧС, который во время пожаров вынюхивал и втирался в доверие. Вот теперь я понял, почему меня держали рядом с министерством до сих пор. И я был уверен, что этот самый майор внедрен центром – по сути, был моим коллегой. Ну, вот у центра есть вся исчерпывающая информация, полученная от меня, есть новый высокопоставленный агент, а значит, моя миссия закончена.

Встреча с куратором во время очередного визита домой подтвердила мои предположения.

– Вы прекрасно справились с вашей миссией в сфере лесного хозяйства, – начал он.

– Теперь я могу сосредоточиться на новом задании?

– Да, но не спешите уходить с нынешней работы. В новой сфере нужно будет еще время для достижения определенных результатов, поэтому заканчивайте здесь договорной период, то есть до октября, а сами при этом работайте в новом направлении.

– Хорошо. Думаю, это вполне возможно.

– Уверен, вы справитесь.

На том и порешили. Прошла зима, за ней весна, и вот в районе июня звонок инспектора из нашего лесничества несколько застал меня врасплох:

– Привет.

– Привет.

– Сань, у вас в 87 квартале работает кто-нибудь?

– Нет, никто не должен. А что?

– Возвращайся, у вас там самовольная рубка, похоже. Причем бригада уверенна, что она на законных основаниях. Показывают какие-то технические карты, декларации, договора с твоей подписью.

Когда он сказал про подпись, я сразу вспомнил разговор, как Михалыч с Вадимом наставляли меня придумать сложную загогулину. Но я не внял тогда их предостережениям.

Пулей вернувшись в лесхоз, я вошел в контору и поймал недоумевающий взгляд шефа:

– Ну, если узнаю, что ты здесь замешан, – начал он, швырнув в мою сторону изъятые у бригады документы.

Я лишь мельком взглянул на договор, как сразу облегченно выдохнул, подпись была подделана настолько бездарно, что слов нет.

– Ну посмотри, видно же, что не моя подпись.

– Звони Ломакину, вызывай его сюда. Разбирайтесь.

Николай Ломакин, тот, чью бригаду поймали с поличным, был нашим постоянным клиентом. Покупал у нас лес, исправно платил, работал по нашим схемам. Он был бывший директор такого же предприятия, как наше, а значит, был в курсе всего. И когда он, прибежав, включил дурачка, я, конечно, ему не поверил:

– Да как же так-то, а? – завопил он. – Вот же все документы, ты же сам дал.

– Так. Стоп! – отсек я резко. – Когда я тебе дал эти документы?

– Ну не мне, а вот Загайнову.

Договор был подписан неким Загайновым – человеком-призраком, которого никто не видел.

– То есть ты хочешь сказать, что некий Загайнов взял у меня техническую карту, декларацию, договор и передал все это твоей бригаде?

– Да так и было.

– Ты лично был на делянке, на месте видел лес?

– Видел, был.

– Так как ты с твоим опытом не мог увидеть, что техническая карта не соответствует, декларация выписана на другой участок, а подпись моя в декларации и в договоре – совершенно разная? Чего ты мне тут лечишь?

– Да честно, я ни при чем, – умоляюще ныл Ломакин.

– Кто тебе привел этого Загайнова? – продолжал я допрос на глазах у шефа.

– Василий, тот молодой парень самарский.

– Звони ему.

– Он уже едет.

– Хорошо подождем.

Через полчаса в лесхозе появился Василий с мамашей-юристом. Та сразу начала брать быка за рога:

– Я юрист. Вы нас ни в чем не обвините. Вы все это подстроили и сделали нас виноватыми.

– Да никто вас ни в чем не обвиняет, – мягко ответил шеф.

– Вот и хорошо, я этого так не оставлю.

Скоро нарисовались менты. Опросили всех присутствующих, сфотографировали вывезенные бревна и наполовину готовые срубы. После чего всех отпустили, пообещав вызывать каждого в отдельности.

– По-моему, дело ясное, как день, – включил я Шерлока.

– Посмотрим, что там менты решат.

– Да что бы ни решили. Если бы на месте Ломакина был этот сосунок, еще можно было поверить в подставу. Но Ломакин же опытный лесник. Его закрытыми глазами приведи на тот участок и дай эту техническую карту, он сразу скажет, что полная лажа. А копия договора, копия декларации? Ни одного реального документа. В общем, он был в курсе, однозначно. И еще с ними в сговоре кто-то с нижнего лесоучастка, кто навел на этот участок и показал дорогу. Я думаю, что это бывший директор. Зуб-то у нее на нас остался, видимо.

– Возможно, ты прав, – согласился шеф.

Вскоре выяснилось, что бывшая директриса была троюродной сестрой Ломакину – тогда исчезли последние сомнения.

Менты тупо выполняли свою работу. Тупо опрашивали, тупо снимали копии почерков, у меня – копии росписи. Тупо проводили следствие. В результате чего через месяц их действий мне на стол легла бумага. Ответ на заявление нашего предприятия как потерпевшей стороны. Менты писали, что ввиду отсутствия подозреваемого дело закрыто.

– Гениально, – искренне рассмеялся я. – Ну, идиоты!

Так, в результате халатных или коррупционных действий нескольких мусоров, преступники, нагло ворвавшиеся в наш лес и похитившие его на сумму порядка 15 тысяч долларов, легко и просто ушли от наказания.

Примерно через полгода меня в городе вызвал на допрос УБЭП. Я уже начал гадать, к чему бы это, как выяснилось – вновь по делу Ломакина. Оказалось, этот деятель, не успокоившись, написал заявления, что его обманули, кинули на деньги и просил органы разобраться.

В итоге я на пальцах объяснил оперу, что к чему, и кто есть этот Ломакин.

– Здесь даже не нужно быть Шерлоком, – подытожил я, когда мы с опером вышли на улицу. – Если Вам говорят: «Вот держи листовку с рекламой магазина „Магнит“», – где есть описание и фотографии внутренней обстановки, помимо всего, вы уже много раз были там и знаете, как выглядит «Магнит», но приводят вас в «Перекресток» и говорят: «Правда, классный „Магнит“?». Так неужели вы не отличите «Магнит» от «Перекрестка»?

– Ну, вообще-то да, понятное сравнение, – ответил опер.

– Вот так же и ваш Ломакин – он прекрасно знал и понимал, куда и зачем идет. А все его «заявы» и прочее – просто игра.

Со временем эта история была забыта и вспоминали ее лишь изредка для общего веселья. Шло лето, в новой организации у меня появились друзья, близился летний молодежный лагерь, в который мы долго сомневались, стоит ли ехать, но в последний момент решение было принято.

Это был первый христианский лагерь, в который мы попали. С разных регионов собралось много разношерстного народу. Здесь были мои друзья, которые появились еще полгода назад. В январе мы были приглашены на школу лидеров, и там я впервые увидел по-настоящему верующих людей. Некоторые просто потрясали своими мыслями и идеями. Первыми друзьями стали Азат и Пашка. На протяжении последних 5—6 месяцев мы поддерживали общение. Весной ездили командой помогать Пашке в проведении программы в детском доме. Потом была поездка в духовную академию – место, где учили духовных лидеров и руководителей общин. Эта информация была также переправлена в центр. Я начинал изнутри видеть то, как работает эта международная религиозная организация.

К разным людям приходилось искать разный подход, даже в христианской общине порой это было сделать сложнее, чем в миру. Кто-то был более открыт, кто-то более закрыт. Однажды мы решили поздравить молодую девушку из церкви с днем рождения и для этого устроить небольшой квест по городу. Для финальной сцены мне пришлось вернуться на цементный завод и уговорить Игоря, бывшего на тот момент бригадиром, сдать в аренду цех и самому принять участие в действии. До сих пор не понимаю, как он согласился. Но было крайне весело.

В финальной сцене по прошествии всех испытаний квеста я сказал:

– А теперь, я должен отвезти тебя домой к гостям, но с завязанными глазами.

– Хорошо, – согласилась именинница, не понимая, что ее ждет.

Далее, вместо того, чтобы посадить девушку в свою машину, я сажаю ее в машину Игоря, и тот газует. В этот момент она понимает подвох, но мужественно терпит и скулит, не снимая повязку. Я и компания разработчиков розыгрыша уже были на цементном заводе. Меня подвесили на крюк тельфера и заклеили рот скотчем, сымитировав мое похищение. Затем подъехал Игорь. Девушка долго сопротивлялась, боясь зайти в цех, ее глаза были по-прежнему завязаны, но все же поддалась ходу сценария. Далее Игорь с диким хохотом поднял ее на крюк тельфера и развязал глаза.

– Бельмондо, я прибью тебя, – кричала она, – ты предал меня!

– Что ты, я сам стал жертвой похищения, – оправдывался второй висящий на тельфере.

Далее в игру вступил Игорь, он молча показал ей клочок бумаги, на котором было написано, что она должна отгадать загадки, в противном случае нас ждет смерть под прессом станка для изготовления бордюров.

Надо сказать, что загадки не имели отгадок изначально, мы придумали их специально накануне. Например, в гору идет на трех ногах, а с горы – на четырех, и так далее.

В общем, вскоре она сдалась, но тут в дверь постучали. Недовольный Игорь пошел открывать, и нашему взору предстал супергерой. Им был наш друг и брат по общине. Одет он был своеобразно. Плавки поверх брюк, ласты вместо обуви, плавательные очки и плавательная шапочка, плащ из мусорных мешков, в руке находился водяной пистолет, которым он умело поразил главного злодея Игоря. Далее, спустив героиню розыгрыша на ноги, развязал ее, затем освободил меня. После под громкие аплодисменты и поздравления героине розыгрыша был вручен подарок и дружной компанией мы отправились домой, где нас ожидали друзья.

Вот так порой весело проводили мы время, что, безусловно, сказывалось на сплочении нашего молодежного коллектива.

Лагерь прошел отлично. Я участвовал в самодеятельности, попытался изобразить из себя актера, познакомился с разными людьми, услышал различные проповеди и даже поучаствовал на свадьбе молодой пары.

Осенью мой контракт был закончен. В последние месяцы шеф, видя мое увлечение религией и отрешенность от работы, принял решение не продлевать со мной договор на третий год. Это было в приоритете моих целей. Его сын окончил институт и теперь мог занять мое место. А моя карьера и жизнь лесника была прожита и сожжена в пламени прошлого.

Жизнь восьмая

ПРАВЕДНИК

«Сердце чистое сотвори во мне, Боже

И дух правый обнови внутри меня»

Псалом 50

Часть первая
ПОТЕРЯ ПОТЕРЬ

– Мы полностью перебрались обратно, – сказал я куратору.

– Это хорошо, теперь вы целиком сосредоточитесь на выполнении вашего основного задания.

– Можете меня поздравить, на этой неделе состоялись выборы в нашей общине и теперь я молодежный руководитель.

– Прекрасно. Двигайтесь дальше в том же духе. Центр доволен выполнением предыдущего задания и заметными успехами в нынешней миссии.

– Все на благо Родины.

– Да, важно помнить, ради чего мы это делаем. Наша цель – защита страны и ее граждан.

Подходил к концу 2011 год. Наступал следующий. По прогнозам индейцев Майя, новый 2012 год должен был стать последним. Бред, конечно. Но в СМИ постоянно муссировалась эта тема. Меня же занимал другой вопрос. В своей очередной жизни праведника мои мысли часто возвращались к дилемме: а верно ли я все делаю? Я ловил себя на том, что моя вера становилась реальной. Это уже была не миссия, не задача, поставленная центром, а реальная жизнь верующего. В какой-то момент казалось, что схожу с ума. Потеря ориентиров, ценностей, привитых Родиной, армией, долгом, центром. Вера в Бога выходила на первый план. Несмотря на точное выполнение всех инструкций куратора, на периодические отчеты о проделанной работе, я не играл в проповедника, не вживался в роль, я был им. Наверное, от этого возросла и успешность в выполнении поставленных задач из центра.

– Стратегия сатаны заключается в том, чтобы ввести в заблуждение своих оппонентов, – говорил я во время очередной своей проповеди в церкви. – Для этого могут быть использованы различные варианты дезинформации. Он может маскироваться, может выжидать или наблюдать с одной лишь целью: обнаружить момент и нанести удар. Думаю, все спецслужбы в мире являют собой яркую модель действий дьявола. Вспомните Штирлица или другие известные примеры шпионов и разведчиков. Самая большая опасность скрыта в том, что окружающие не знают, с кем имеют дело на самом деле.

Я говорил со знанием дела, примеры о спецслужбах сами всплывали на поверхность. В один из моментов показалось, что говорю о себе. Невольно мурашки побежали по телу. Это была еще одна причина покинуть свою службу. Я не хотел лицемерить перед друзьями из церкви, перед собой и Богом.

А пока я продолжал работать на центр. Круг друзей и знакомых быстро расширялся. Многие были готовы к вербовке в нужный момент. Но теперь я не был готов, точнее не хотел никого вербовать. С каждым днем усиливалось желание завязать с работой и полностью погрузится в служение Богу. Но как это сделать? Центр явно не даст добро. С мощью и возможностями нашей организации можно найти много причин для принудительного перевоспитания агента и возврата его к работе. Во-первых, страна не хотела огласки, даже случайной, со стороны бывшего нелегала. Во-вторых, центр не желал терять ценные кадры. В-третьих, это было просто неприемлемо. Работа до пенсии, если повезет, а после – заслуженный отдых, таков удел агента нелегала.

Внутри происходила борьба. Одна часть меня говорила, что нужно выбросить из головы все глупости и продолжать служить стране, вторая – что нужно посвятить себя Тому, Кто создал все. Для того, чтобы разобраться в себе, я решил отвлечься от религиозных мыслей и сосредоточиться на работе. Подвергнуть свою веру испытаниям. Вдруг я лишь стал жертвой навязанного мировоззрения. Если вера во мне устоит, значит, приложу все усилия, чтобы выйти из игры центра.

Итак, я начал рыться и разбираться в различных научных изданиях, работах известных библеистов, агностиков и атеистов. Мне практически удалось принять их сторону, но голос внутри никак не замолкал. Я уже подумывал обратиться к психиатру, но для чистоты эксперимента решил повременить с этим.

Не буду приводить, и пересказывать исследования из мира библеистики, ясно было лишь одно. Научного подтверждения существования Бога не существует. Как бы не бились и как бы не старались представители фундаменталистов из мира верующих преподносить очередные факты и доказательства, все они легко разбивались о гранит науки. Доказательств не существует. В противном случае, вопрос о существовании Бога не стоял бы в этом мире, ибо был бы доказан с научной точки зрения. С этим разобрался.

Теперь вопрос веры. Нельзя было не признать, что вера творит чудеса. Феномен плацебо основан так же на вере. Исследованные мною множественные случаи свидетельств о чудесном вмешательстве Бога в жизни верующих часто оказывались лишь логическими ошибками. Когда субъект искал любого проявления чуда, прикосновения длани Господней и, как ни странно, видел и находил, – но это было лишь его субъективное впечатление. Факты не подтверждались.

Однако очень маленький процент, порядка 2—3, все же можно было рассматривать как нечто сверхъестественное. И потом у меня был личный опыт жизни, основанный на вере и вне веры. Как известно, ничто не убеждает человека в том или ином моменте, как личный опыт. И мой, пусть такой же субъективный опыт, показывал, что реальную пользу, как для личного здоровья и морального состояния, так и для окружающих, приносила именно жизнь в вере. А это говорило в пользу желания покинуть государственную службу.

Испытание веры атеизмом и всяческими попытками уйти от такой жизни не принесли успеха. Я по-прежнему остался верен убеждению изменить свою жизнь. Возможно этому так же способствовали два сна, которые я увидел на дистанции нескольких недель. Вообще я не привык относиться серьезно к воспроизведению мозгом ряда картинок и сюжетов в момент сна, но эти два случая навсегда засели в моем сознании. Первый случился через неделю после крещения.

Оказавшись в темном коридоре, похожим на пещеру или туннель внутри старого замка, я шел вдоль стены в поисках выхода. Дорогу освещал тусклый свет факелов, висевших справа и слева. Вдруг показалась ширма, сделанная из материала похожего на мешковину.

«Вот и выход» – подумал я.

Отдернув ширму, я увидел лишь глухую нишу в стене, без двери или коридора. В следующий миг ширма вспыхнула пламенем, и туннель озарила яркая вспышка. Я отпрыгнул к противоположенной стене. Чувство тревоги и страха овладело мной. Успокоившись, я продолжил движение. Вскоре показалась еще одна ширма, точно такая же, как первая. Отдернув ее, я разглядел такую же глухую нишу, и тут же мешковина вспыхнула ярким пламенем. Я пошел дальше. Третья ширма, глухая ниша и яркий огонь. Все повторилось. Уже не надеясь найти выход, я уперся в дверь. Повернул ручку, толкнул ее, и мои глаза ослепил яркий свет.

«Выход!», – пронеслось в голове. И я проснулся.

Некоторое время я пребывал в размышлениях, что бы все это могло значить. В итоге пришел к выводу, что глухие ниши и ширмы – это мои неверные попытки найти выход из сложившейся жизненной ситуации, а дверь – это самый верный путь. То есть Иисус.

Второй сон приснился через пару недель после первого. Начался с момента моей смерти, я ощущал и понимал, что умираю, теряя сознание. В следующий миг – воскрешение. Я чувствую первый вдох, боль в легких – и вот я уже на ногах. Осознав, что воскрес, в голове родилась мысль:

«Все-таки, это правда!» – то есть, я до последнего момента сомневался в том, что написанное на страницах Библии истинно.

Оглядевшись по сторонам и увидев разруху и запустение, я пришел в ужас от мысли, что мое воскрешение – не есть воскрешение праведников, а воскрешение грешников, обреченных на погибель. Однако, факт, что я был совершенно один среди развалин города, не давал мне покоя. Через несколько мгновений я увидел светлую фигуру, которая приближалась ко мне. Я не видел лица, но узнал Его. Это был Христос. В этот миг пришло понимание, что я спасен, ибо Он пришел за мной. И я проснулся.

Этот сон давал надежду и веру в спасение, и вечную жизнь. И что правильный выбор будет всегда на стороне света и правды.

Эта книга не посвящена религии, поэтому я касаюсь этого вопроса вскользь, не приводя глубоких размышлений и изысков на эту тему. Делюсь лишь своими выводами, которые стали толчком для следующих действий.

После нескольких месяцев душевных переживаний и личных исследований, я окончательно принял решение. Для центра все было, как и прежде. Я работал, передавал информацию. Теперь я лицемерил перед своим работодателем, но зато был честен перед всеми остальными. Втайне от куратора я разработал план выхода из игры. Как только все было продумано, нелегал приступил к реализации первого этапа.