Текст книги "Прожи (гая) вая жизни"

Часть вторая
ТРОЯ

2012 год был в разгаре. Я вновь работал в такси, что открывало уйму возможностей для личного контакта с множеством разных людей. Для собственной страховки от действий центра, было принято решение создание тайной организации по типу конторы нелегалов. Все участники были разбиты на тройки, которая состояла из куратора и двух агентов. Тройки между собой не общались, и никто из участников троек не знал в лицо остальных агентов организации. Только один человек знал всех – и это был я. Организация получила название – Троя. Своя агентурная сеть нужна была в случае обострения отношений с центром. У меня была бы небольшая армия, готовая спрятать мою семью, помочь мне в случае необходимости и выполнять кое-какие поручения. В общем, это был запасной вариант отхода.

Часто вербовка происходила с помощью оказания неоднократной материальной помощи своим будущим агентам. Как и в организации нелегалов, в Трое люди представляли все слои населения.

– Вы так помогли нам, – сказал мужчина средних лет, получив необходимую сумму для решения проблем со здоровьем своего ребенка. – Я обязательно отдам, как смогу.

– Не нужно. Считайте это подарком судьбы. Надеюсь, Вы поможете мне, если вдруг понадобиться ваша участие?

– Конечно, все что в моих силах, сделаю.

– Спасибо Вам.

– Да это Вам спасибо, мне-то за что?

– За Вашу отзывчивость и желание помочь.

В дальнейшем этот человек выполнял различные курьерские поручения и мелкие просьбы. После оказания очередной материальной поддержки он становился практически самым преданным человеком на планете. И таких людей было много. Теперь не приходилось рассчитывать на финансовую помощь из центра, все делалось втайне, поэтому напрягаться нужно было самому. Со временем появились долги. Приходилось занимать. С каждым годом долговая яма росла. Но цель оправдывала средства. Это была цена за свободу.

Центр начал обращать внимание на несколько изменившуюся линию поведения «Таксиста». В момент моих изысков в отношении религии, я без указаний сверху отказался от руководства над молодежным отделом, что было воспринято как нарушение приказа. На какое-то время меня отстранили от задания. Мой армейский друг вышел на арену.

– Как поживаешь? – поинтересовался он как бы невзначай.

– Да так, впал в депрессию. Навалилось как-то все.

– Слушай, давай прилетай ко мне в гости, посидим, отдохнем. Тебе нужна смена обстановки. Мы тут с Настей на лыжную базу приехали на выходные. Вот и составишь компанию на лыжах, – смеялся в трубку телефона Виталик, помня о моей ненависти со времен армии к этому предмету.

Это был период моего агностицизма, поэтому я без вопросов согласился, и мы прекрасно провели время.

– А на чем вы сюда приехали? – спросил я, когда мы направились с другом в ресторан лыжной базы пообедать.

– Вот на этой ласточке, – указал он на «Вольво».

– Круто, дай прокатиться.

– Попробуй.

Мы сели. Я за рулем. Тихонько двинулся к выезду с парковки. Дорога петляла, снежная колея и сугробы не давали возможности разогнаться, поэтому я ехал очень аккуратно, избегая заносов.

– Что ты еле тащишься. Дай газу, – просил друг.

– Видишь дорога какая, одни повороты и снег. Я не хочу, чтобы нас занесло.

– Ты просто не умеешь. Дай я сяду за руль и покажу.

Тут я совершил ошибку, поддавшись на уговоры друга. Он сел. Мы поехали. Как и обещал Виталик, он притопил на педаль газа и машина резво понеслась по склону. Поворот влево, вправо. Пешеходы с ошалевшими глазами бросались в стороны с дикими криками. Мой друг вел уверенно, словно Шумахер. Вот еще поворот. Я вжался в кресло. Очередной маневр – и автомобиль потерял управление. Теперь все попытки Мастерова выровнять траекторию нашего полета были бессмысленны.

– Тормози! – успел выкрикнуть я.

Водитель выжал сцепление и тормоз. Машина еще несколько раз подпрыгнула на кочках, вылетела с дороги в кювет, приземлилась на пень и остановилась в метре от электрической будки. Я выдохнул. В районе коробки передач что-то засвистело, двигатель заглох.

– Вот так и живем, – как ни в чем не бывало, произнес Виталик и закурил.

– Весело, – нервно улыбнулся я.

Через пару минут молчания мы вышли осмотреть автомобиль. Колеса вывернуты и лежат плашмя, что сигнализировало о серьезных повреждениях. Больше ничего рассмотреть не удалось.

– Ну что пойдем, пообедаем наконец, – предложил друг.

– Пойдем, – обреченно согласился я.

За обедом мне предстояло выслушать кучу выговоров от Насти, что я не должен был давать руль Виталику, ибо машину водила исключительно она. В этот день я узнал, что мой друг оказывается, не мог водить. Как много нового узнаешь порой о своих друзьях при случайных стечениях обстоятельств.

Через несколько часов приехал эвакуатор и увез машину в город в мастерскую, а нас забрал друг Мастерова.

Понимая, что это была задумка центра вытащить меня из дома и, возможно, отозвать с нынешнего задания, я ждал, когда же поступит предложение и дождался.

– Оставайся у нас в Питере. Будем вдвоем, как хотели в училище, помнишь? С работой и жильем проблем не будет, – сказал друг на следующее утро.

– Может, позже. Не сейчас. Я пока не выношу ваш ритм. Вы ночью живете, а днем спите. Еще и работать умудряетесь.

– Ко всему привыкаешь.

– Нет, я тут ласты склею через неделю от такой жизни. Может позже. Не сейчас.

– Смотри сам.

Так я съехал с этой темы и уже через сутки был дома.

В городе начиналась большая евангельская программа, на которую я как раз успел. Параллельно расширяя агентурную сеть «Трои», ее основатель возвращался к участию в жизни церкви. Центр, видя положительные перемены в моем отношении к делу после поездки в Питер, несколько ослабил хватку. А я больше не допускал подобных промахов, тщательно скрывая свои амбиции и планы.

Часть третья
ИСПОВЕДЬ

Мой отец умер в 2007 году, в декабре, в возрасте 47 лет. За неделю до внезапной кончины я был у него, и мы долго беседовали о жизни.

– Запомни, – говорил он. – В этом мире ты должен рассчитывать только на себя. Никто и никогда тебе не поможет, если ты серьезно встрянешь в какую-нибудь неприятность.

– Да, мы никому не нужны, кроме родителей, – согласился я.

– Вот именно. Может быть, тебе повезет с женой, и она будет поддерживать тебя несмотря ни на что. Ну и мать, конечно, никогда тебя не оставит. На этом все. Не ищи поддержки у друзей и знакомых.

– А ты?

– У меня неважное предчувствие.

– Что еще выдумываешь?

– Я серьезно. Долго не протяну. Чтоб ты знал, я прекрасно себя чувствую и если двину коней, то это не потому что спал под открытой форточкой.

– Мне кажется, ты преувеличиваешь.

– Мои предчувствия никогда не подводят, сын.

– Так какие предпосылки?

– Теперь можно рассказать тебе, – отец выдержал паузу и закурил.

– О чем?

– Ты всегда был умным малым и думаю, догадался, что ты и я -коллеги по организации.

– У меня были подозрения.

– Дедуктивный метод, да? – улыбнулся папа, пуская клубы дыма в потолок.

– Временами казалось, что факты слишком очевидны. Расскажи, с чего все началось?

– Меня завербовали после Афганистана, когда я лежал в госпитале в Ташкенте. Конечно, я сначала долго думал, прежде чем согласиться, но в итоге они убедили. Приехав домой на гражданку, я уже был нелегалом.

– Тебя тоже обучали по ходу, на практике?

– Да, это основная линия обучения.

– Мама в курсе?

– Нет. Она ничего не знала. Поэтому часто ревновала меня и думала, что я пропадал по блатхатам и в запое у друзей.

– На самом деле ты мотался по командировкам.

– Да. Иногда приходилось уезжать. Время было сложное. Перестройка. Смена курса, власти и так далее. Потом лихие девяностые обрушились.

– Не буду спрашивать о твоих приключениях и заданиях.

– И правильно, все равно не скажу. Да и смысла в этом нет. Все как у всех. Сбор информации, внедрение, ликвидация, расстановка меток целей, в общем, работа.

– Как началась разработка меня?

– В то время я был патриотом и верил в идею и цель организации. Когда ты подрос и стал проявлять определенные способности, об этом я не должен был умалчивать перед центром, организация начала присматриваться к тебе. Отличная память, сообразительность, умение быстро вливаться в новый коллектив, способности и безудержный интерес к рукопашному бою, и всякое другое. Все это давало предпосылки сделать из тебя нелегала второй волны.

– Идеи с Конан Дойлем?

– Да, я прививал тебе любовь к дедукции и вообще логическому мышлению.

– Поэтому меня перевели в шестом классе в другую школу? Это было распоряжение центра?

– Там было больше их людей, которые наблюдали за тобой, когда я не мог этого делать.

– Что было после. Почему вы развелись с мамой? Твои запои, как объяснить?

– Все просто. В определенный период произошел надлом. Психологически я был готов уйти со службы. Но мне не разрешили. Началась депрессия, попытки уйти от проблем через алкоголь. Но тут вмешался случай. Центр готов был закрыть глаза на мои косяки, если успешно смогу внедриться в определенную группу лиц. Среди них были бывшие криминальные авторитеты и люди в своем прошлом из научной сферы. Но их жизнь дала трещину, и они упали в пропасть на дно общества.

– Это твои нынешние собутыльники?

– Да, я довольно давно живу в этой компании. Разумеется, твоя мама не захотела терпеть всего этого, рассказать ей я не мог, да и вряд ли она поверила бы. Поэтому мы расстались, для ее же блага. За это время много полезной информации перекочевало в центр. Люди в пьяном угаре способны откровенно раскрываться. Но теперь я решил завязать.

– Думаешь, тебя отпустят?

– Нет, конечно. Были случаи, когда наши коллеги выходили из игры, но для этого нужна серьезная подготовка. Либо предложить центру нечто, за что они готовы будут отпустить своего агента, либо шантаж.

– Мне кажется, шантаж они могут предотвратить.

– Только если это безрассудный шантаж. Я знаю, случай, когда агент создал свою сеть по типу нашей организации и разослал всем своим агентам компромат, собранный за годы работы на руководство организации. Дальше поставил ультиматум: либо свобода, либо огласка во всех СМИ – в случае неверных действия центра. Показал серьезность намерений на примере нескольких своих агентов и все, организация посчитала, что дешевле будет его отпустить. Об этом случае знаю только я и мой напарник.

– Видимо, напарник и был тем агентом?

– Да, – усмехнулся отец.

– Так может он поможет и тебе соскочить?

– Я с ним потерял связь года два назад. Он уехал в Перу и затерялся там.

– Жаль.

– Ничего, переживу. Но если захочешь уйти, помни об этом случае. Может пригодиться.

– Хорошо. Так что собираешься делать?

– Ничего. Я свое пожил. Просто буду отдыхать. Устрою пенсию, перестану выходить на связь, а когда явится куратор, скажу как есть. Устал. Больше не хочу.

– Может бежать?

– Стар я для беготни, да и от них не убежать.

– Не нравится мне все это.

– Да ладно. Не думай о плохом. Может, еще передумаю.

– Ты бы лучше передумал.

– Ладно, – улыбнулся папа. – Как скажешь. Но мы немного отклонились от темы. Я говорил о том, чтобы всегда рассчитывать на свои силы.

– Да я понял.

– Забудь о друзьях, родственниках, школьных товарищах, благотворительных организациях и прочем. Всегда будут те, кто захочет помочь, но не будут иметь возможности и те, кто будет иметь возможности, но помогать – не в их привычках и планах.

– Их можно понять.

– Разумеется. Да и те, кто хочет помочь, хотят до тех пор, пока не могут. Как только смогут, сразу переходят в категорию вторых, кто может, но не хочет. Это правда жизни. Поэтому – только сам!

– Я согласен с тобой.

– Самое главное – это просчет каждого шага и ситуации, к которой этот шаг может привести. Если понимаешь, что последствия тебе не по плечу, то старайся избегать и действий, предшествующих им. Это самое важное, что я всегда пытался привить тебе.

– Мне кажется, тебе лучше уехать.

– Всему свое время, может так и сделаю.

С момента разговора, я все время помнил о словах, сказанных отцом. Теперь каждый шаг был рассчитан и распределен по разным возможным исходам. Я продумывал и знал, что буду делать в той или иной ситуации. Просчет шансов и вариантов теперь играли главенствующую роль.

Пошла неделя, и нам сообщили, что отец скончался. Вскрытие показало ураганный отек легких и мозга. Я понял, что это не простуда или случайная инфекция. Центр избавился от нежелательного свидетеля, своего агента, решившего завязать. С тех пор у меня появился «зуб» на организацию, и я стал тщательно продумывать план выхода из игры.

Часть четвертая
ПОСЛЕДНИЙ ЭТАП

За десять лет работы на контору у меня накопилось достаточно материала для нанесения серьезного ущерба организации. Люди, с которыми я пересекался по работе, становились карточками в картотеке с полным набором фактов из их жизни. От фото до личностных особенностей, привычек, места работы и так далее. Огласка всей этой информации могла негативно сказаться на работе всей службы, учитывая, что о ее наличии знали единицы. И тем более эта информация могла не понравиться высокопоставленным чинам, которые рассматривались в качестве целей для ликвидации.

Постепенно весь компромат был упорядочен и сложен в несколько запароленных файлов на флешках. Теперь пришло время для «Трои». Нескольким десяткам участников моего тайного общества, назовем их первые, были направлены файлы с инструкциями по их дальнейшему применению в случае крайней необходимости. Вторым участникам были направлены файлы с паролями для расшифровки информации, которая теперь была у первых. Далее по сигналу третьих участников «Трои» первые и вторые независимо друг от друга должны были разослать имевшиеся файлы по нашим и зарубежным СМИ, в приемные некоторых высокопоставленных чиновников и прочие инстанции. Все это должно было вызвать общественный взрыв, что не являлось для организации желаемым результатом ни при каких условиях. Теперь практически все было готово.

Какое-то время назад я вернулся к жизни гандикапера, что было вызвано крайней необходимостью выхода из долговой ямы. Успех не заставил себя долго ждать, оставались считанные месяцы до заработка оставшихся 30 тысяч долларов, и финансовая свобода была обеспечена.

Помимо этого, я начал писать книгу, которую в данный момент вы читаете. Ее цель была в том, чтобы показать центру серьезность намерений и в случае попытки ликвидации меня или кого-то из близких дать почву для размышления общественности, а затем – автоматический запуск программы «Троя» раскрыл бы все темные пятна этой истории.

Жизнь в христианской общине бурлила. В 2013 году мы молодежным отделом, успешно ездили в Питер, где проходил конгресс северо-западного отделения нашей религиозной организации. Это была моя третья поездка в город на Неве, и только теперь мне удалось разглядеть его во всей красе. Наверное, этому способствовал тот факт, что мой друг уже полгода выполнял миссию в юго-восточной Азии, так что нам не удалось встретиться в этот раз. За то все время я и моя супруга посвятили осмотру достопримечательностей, прогулкам с нашими друзьями и духовному насыщению в процессе самого конгресса.

За время работы в христианской общине мной были выявлены агенты как нашей организации, так и других разведывательных служб, работавшие в разных городах и на разных уровнях руководства, о чем я сообщил в центр, с перечнем доказательств. Руководство положительно оценило мои данные и теперь меня привлекали к экзаменационным работам в отношении моих коллег и работников некоторых дружественных служб. В мои обязанности входило встретиться с нелегалом или семейной парой нелегалов, причем, не знавших о моей миссии, и я зачастую не подозревал об их принадлежности к службе. В процессе беседы я должен был выяснить их область деятельности, задачи и некоторые детали, о которых никто не должен был догадаться. По итогам таких встреч я выставлял оценку агенту или паре агентов, отправляя отчет через куратора или по закрытому каналу связи. Ну и, конечно, работа таксистом как нельзя лучше подходила для этой работы.

– Я могу провести Вам экскурсию по городу, если желаете, – начинал я прощупывать на возможное отношение к нашему роду деятельности молодую пару, приехавшую из столицы.

– Да, это было бы здорово, – с радостью отозвался парень.

Когда клиент ненавязчиво предлагал продолжить общение за совместным обедом, прогулках, составить компанию во время посиделок с их знакомыми, это всегда давало повод для подозрений. Как правило, во время таких легких бесед агент пытался прощупать меня на владение той или иной информацией, осведомленность в разных областях и наличие нужных связей. Это была распространённая ошибка, которая выдавала в обывателях и туристах моих коллег.

– А знаете, что, составьте нам компанию за обедом, – приглашали меня новые знакомые, – что вы будете просто сидеть и ждать нас. Наши друзья не будут против.

– Если вы настаиваете, тогда я согласен, – охотно поддавался я.

Это были сотрудники, внедренные в спортивное общество «Динамо», как я позже узнал из их разговора. Среди их знакомых оказались и мои знакомые из далекого спортивного прошлого.

– Вы так увлекательно рассказываете, наверное, учились где-то? – прощупывала меня спутница парня, во время экскурсии.

– Да было дело – в школе, – улыбался я.

– Я уверена, что вы закончили вуз или учились в институте, – не унималась она, что снижало оценочные показатели. Слишком явно пыталась действовать. Это заметил ее парень и перевел разговор в другое русло.

– Скажите, а если бы Вам предложили работу в МВД, вы бы согласились?

– Да мы можем это устроить, – подхватила дама.

– Спасибо, конечно, я бы подумал над этим. А теперь посмотрите на это здание конца 19 века, ни за что не догадаетесь, кто в нем жил, – ответил я и решил, что выше, чем на тройку они не тянут. Любой мало-мальски знакомый с делом раскусил бы их в два счета.

Мы расстались глубоким вечером, агенты допустили с десяток грубых ошибок и были раскрыты, после чего условно допрошены под пытками, что выявляло всю их агентурную сеть и таким образом, эта пара терпела фиаско.

В следующий раз встреча с агентом была организована у моего троюродного брата. Будущий нелегал был наш общий знакомый по военному училищу. Мы имели представление о его роде деятельности, и моя задача была упрощена моим родственником, который с радостью принялся за расспросы.

– Так на каком отделении ты учишься?

– На одном из двух, – уклончиво отвечал, наш товарищ.

– Я слышал там три отделения у вас, – продолжал брат.

– Нет всего два, я на восточном направлении.

– Какой язык учишь? – поинтересовался я.

– Основной – английский и арабский, второстепенный – французский.

– Скажи что-нибудь по-арабски, – сказал мой родственник

– تعطيني الخبز، وأريد أن أكل

Мы рассмеялись.

– Я так тоже могу, – хохотал брат.

– Сейчас подожди, – начал я рыться я в телефоне. Найдя песню из фильма «Восемь женщин», включил ее. – Сможешь перевести?

Товарищ внимательно слушал, попытался сказать что-то невнятное, потом сдался.

– Вообще мы учим французский недавно, я плохо воспринимаю его на слух.

«Видимо, вы его вовсе не учите, более того думаю, что и с арабским языком ты нас обманул, да и не на восточном отделении учишься», – думал я про себя, отмечая хороший уровень подготовки.

По итогам этого экзамена я отметил, что агент успешно справился с заданием. С одной стороны, он утолил наше любопытство, подтвердив то, что мы и так о нем знали, с другой стороны, он не рассказал нам ничего, а все что сказал, было чистой липой, которая не выдерживала проверки. Это из плюсов. Теперь минусы: во-первых, он не смог вывести разговор в иное русло от его настоящего рода деятельности и обучения, хотя поначалу он пытался, во-вторых, все его уловки и придумки были столь просты, что мне не составило труда поймать его на лжи. Однако для семьи брата все сказанное им было воспринято за чистую монету. Таким образом, я поставил ему твердую четверку.

Но больше всего среди подобных опытов мне запомнился следующий момент.

Семейная пара средних лет с ребенком-подростком стандартно согласилась на экскурсии по городу. Я даже готов был поверить в то, что они обычные туристы, все выглядело довольно складно. Хотя эта складность и показалась подозрительной, уж больно идеально они вписывались в портрет нелегалов. Собственный небольшой бизнес, муж и жена работают вместе, двое детей – образцовая семья. И уже проводив гостей города на вокзал, я понял, что что-то упустил. Он был больше молчалив и недоволен, она тоже больше молчала. Однако, когда я, решив разрядить обстановку, заговорил и поведал пару историй из жизни – их как подменили. Словно молчание было уловкой. А мои откровения стали раздражителем.

– Расскажите нам еще что-нибудь о себе, – заинтересовалась дама за обедом.

– Да, что-нибудь из армейской жизни, – подхватил глава семейства.

– Хорошо. Это история о том, как я прыгал с парашютом.

Потом мы говорили о политике. О военной обстановке в мире. Незаметно для меня эти люди смогли втереться в мое доверие. И только после их отъезда меня осенило.

– А ведь они были мои клиенты, – проговорил я вслух.

Но, как виртуозно они справились. И ведь по началу я ничего не заподозрил. А понял только сейчас. Разумеется, в «Центр» ушел отчет с оценкой отлично.

План «Троя» был готов. Компромат собран. Пути отхода продуманы. Оставалось написать книгу и провести пресс-конференцию, на которой представить свое произведение. После встретиться с куратором и поставить его и центр перед фактом. А дальше – жить, служить Богу и людям, создавая различные полезные проекты.

По моим ожиданиям, центр не должен меня преследовать из-за нежелания огласки. Для того, чтобы превратить мой план в неудачу, организации пришлось бы выследить всех моих агентов «Трои», а это пара сотен человек, ликвидировать опасность распространения данных, либо объявить меня сумасшедшим и всю информацию, полученную от меня, выставить полнейшим бредом. Но это было бы слишком рискованно и затратно. Проще было создать очередной прецедент и отпустить. На это и был расчет.

А пока я стоял на берегу озера в ста метрах от своего подъезда и, наблюдая как утки ныряют под воду, думал о прошедшем времени. Вспоминал успехи и неудачи. Слова отца и службу в армии. Спортивные события своего прошлого и школьные годы. Ностальгия все чаще владела моим сознанием. То я возвращался в далекое детство, то в недавнее прошлое. Думал и анализировал, как сложилась бы линия жизни, если бы я изменил ход тех или иных обстоятельств.

Я стоял на распутье. Выбор все еще маячил перед глазами.

– Не зря ли все это? – спрашивал себя я. – Может еще не поздно отказаться?

– Нет. – отвечал сам себе. – Выбор сделан. Работа завершена. Теперь ни шагу назад. Только вперед. В расчетах не должно быть погрешности. А значит, все получится. Если Бог за нас, то кто против нас?

Депрессия пыталась подкатывать к моему сознанию, но вера не оставляла ей шансов. «Если пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты со мной», – часто повторял я 22 псалом Давида.

– Падут подле тебя тысяча и десять тысяч одесную тебя, – вселял уверенность 90 псалом.

– Сердце чистое сотвори во мне, Боже. И дух правый обнови внутри меня, – поддерживал 50 псалом.

Теперь я был силен преодолеть все преграды и препятствия. Со мной был Бог и любимая семья. Оставался последний шаг. Началась вечная жизнь праведника, а жизнь нелегала была прожита и сожжена в пламени прошлого.