Электронная библиотека » Александр Садыков » » онлайн чтение - страница 5

Текст книги "Прожи (гая) вая жизни"


  • Текст добавлен: 16 октября 2020, 18:23


Автор книги: Александр Садыков


Жанр: Приключения: прочее, Приключения


Возрастные ограничения: +18

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)

Шрифт:
- 100% +
Часть третья
КОЛЛЕДЖ ПРОФЕССИОНАЛЬНЫХ УБИЙЦ

– Товарищ гвардии капитан, разрешите обратиться? – начал я в дверях офицерской. Получив утвердительный ответ, продолжил. – Разрешите подать заявление на сбор необходимых документов для поступления в военное училище.

Командир роты уточнил подробности моих мотивов и целей, после чего утвердил своей подписью бумагу. Так дорога к поступлению была открыта.

О возможности поступать из войск в училище я узнал от своего троюродного брата, который на тот момент оканчивал второй курс. Каким-то образом он был осведомлен о моих способностях в области иностранных языков, и его предложение попробовать поступить на отделение английского языка показалось мне очень заманчивым. Тем более весь бюрократический процесс не казался слишком сложным: собрать необходимое количество подписей от командиров, характеристики и разрешение от начальника разведки.

– Товарищ гвардии полковник, разрешите войти? – начал я

– Разрешаю, – ответил начальник разведки.

– Разрешите обратиться?

– Видишь столовую в окно? – прервал меня полковник.

– Так точно.

– Какое расстояние от нас до нее?

Начальник разведки был заслуженным человеком, строгим и справедливым, прошедшим все горячие точки от Афганистана до Чечни. Мы знали о его пристрастии задавать вопросы, на которые разведчик должен знать ответы, поэтому всегда были готовы к подобным расспросам.

– Сто пятьдесят метров, – ответил я, прищурив глаз, глядя на столовую через большой палец правой руки.

– Высота здания столовой?

– Девять метров.

– Сколько машин стоит у штаба, – мои ответы вызывали у полковника все больший азарт.

– Два уазика, номера У325МР и У453СН, в первом сидел боец, второй пустой, – выдал я полную информацию.

– Хорошо. Что мне в тебе нравится, Садыков, ты спокойный, как удав.

– Вырабатываю выдержку, – начальнику вовсе не обязательно знать, как пот при этом течет ручьем по позвоночнику.

– Да нет. Запомни истину солдат. Выдержка-это как ноги: либо есть, либо нет. Усвоил?

– Так точно!

– Давай свое заявление. Значит, в училище собрался поступать?

– Так точно, товарищ гвардии полковник.

– Ну что ж, дело хорошее. Родине нужны офицеры.

На этой ноте мы расстались. Это была наша последняя встреча.

Весь процесс сбора документов занял не больше недели, далее я, получив разрешение заниматься повторением английского после отбоя в ленинской комнате, начал целенаправленную подготовку. До отъезда из части оставался месяц. Времени было достаточно. Я быстро восстанавливал в памяти подзабытые моменты, вспоминал и заучивал новые слова, правила грамматики. Помня о неудачном опыте поступления на гражданке, здесь я подошел к процессу со всей ответственностью. К назначенному сроку был готов.

Однажды заместитель командира роты собрал нас в центральном проходе и, выведя из строя двоих солдат моего призыва, сказал:

– Данные бойцы проявили неуважение друг к другу и к роте, завязав потасовку, будучи в наряде. Считаю необходимым показать, что сила – не главный момент в решении спорных ситуаций, тем более между своими сослуживцами. И на каждого сильного найдется тот, кто сильнее.

После этого на ребятишек были надеты боксерские перчатки и мне выпала честь сыграть роль того, о ком только что командир сказал, как о более сильном. Разумеется, он знал о моих заслугах в спорте и пользовался моими кулаками, в качестве третейского судьи в решении личных конфликтов среди сослуживцев, каждый раз, доказывая правоту своего утверждения. Поединок с каждым из противников не продлился дольше минуты. После непродолжительной демонстрации элементов защиты и полной беспомощности оппонентов в своих попытках поразить меня одним из ударов, каждый получил по увесистой серии в голову, и бой был остановлен добросердечным командиром.

– Молодец. В училище есть сборная по боксу, думаю, ты обязательно поступишь, – похвалил он меня, пророчествуя.

В середине мая я и заместитель командира роты уже стояли в казарме того самого училища, отведенной для абитуриентов из войсковых частей со всей страны. Отличие от войск, по крайней мере, от своей роты, я заметил сразу, как только прозвучала команда дневального: «Рота, подъем!». Дело в том, что в разведывательной роте после такой команды солдаты должны были стоять в строю в центральном проходе полностью одетые уже через 45 секунд. Здесь же на команду дневального вяло отреагировали лишь те, кто отслужил полгода. Остальные оставались в своих койках, лениво потягиваясь и протирая глаза. Командир, посмотрев на все это, сказал мне:

– Смотри, не расслабься здесь.

– Никак нет, товарищ, гвардии старший лейтенант, – ответил я, предчувствуя, что оказался в раю.

В первый же день я встретился со своим братом, с которым не виделись уже пару лет. Он снабдил меня берцами и новым беретом. Жизнь налаживалась. Возвращаться в войска не хотелось, домой тоже, появилась реальная мотивация к поступлению.

Если существует рай в армии, то он был именно на той абитуре. Это было незабываемое время.

Команды «подъем» выполнялись вышеописанным способом, после было продолжительное личное время, когда можно было умываться, бриться, курить в специально отведенном месте и так далее. На утреннюю зарядку бегали лишь самые молодые. Затем следовал завтрак в курсантской столовой, а после – распределение по рабочим командам.

Армейская мудрость гласит, что в войсках квадратное катают, а круглое носят. Здесь все было именно в этом классическом стиле. Быстро просчитав ситуацию, некоторые из абитуриентов, я в том числе, записавшись в ту или иную рабочую команду, попросту убывали через забор в город. А старший в команде докладывал, что назначено на одного человека меньше, чем в реальности. Разумеется, такие команды состояли в основном из полугодишников. Мы же радовались жизни, гуляя по городу, просиживая время в пельменной, угощаясь блюдами местной кухни, иногда под рюмку огненной воды. Возвращались под вечер на ужин или позже. В казарме же продолжались увеселительные мероприятия либо в каптерке, либо в офицерской, где стоял телевизор. Порой удавалось провести в казарму девушек, с которыми знакомились в городе, тогда вечер и вовсе переставал быть скучным.

Предполагалось три месяца абитуры, где будущие курсанты должны были готовиться к экзаменам и приносить пользу учебному заведению собственным физическим трудом. Этим и занимались рабочие команды. Они убирали мусор, двигали тяжелые предметы, потом зачем-то возвращали их на прежнее место. Красили заборы и спортивные объекты. Таскали мебель, перебирали овощи, возили на телеге продукты, в общем, приносили пользу Родине.

Вскоре к личному составу абитуриентов присоединилось пополнение. Надо сказать, пополнение прибывало с определенной периодичностью. Но это было особенным. Потому что приехал рядовой Мастеров. Мы с ним быстро сдружись, выявились общие интересы. Он так же был разведчиком и собирался поступать на отделение английского языка. Мы были единственными из всего потока абитуры, которые решили дерзнуть на этот блатной факультет. Многие товарищи были скептически настроены в отношении нашего решения. Ходили слухи о высоком уровне конкурса и блата на этом факультете, но мы не собирались сдаваться, и пошли путем смекалки и хитрости, как истинные разведчики.

К моменту прибытия моего друга, я уже успел побывать на кафедре иностранных языков и наладил контакт с преподавателем. Милая женщина, проверив уровень знаний языка, сказала, что есть все шансы для поступления и пообещала провести несколько занятий. Первый шаг был сделан. Далее мы уже вдвоем наведались к ней. Проверив знания друга, она отозвалась так же позитивно, что придавало уверенности в наших силах. После мы заглянули на кафедру русского языка и литературы, где еще одна симпатичная женщина проверила наши знания и пообещала подтянуть все ошибки и огрехи, допущенные нами.

Так мы практиковались в налаживании отношений с людьми, от которых зависело наше будущее. Я видел в этом переход от практики войскового разведчика, где приходилось действовать в основном физической силой в боевой ситуации, к практике разведчика-нелегала, когда приходилось действовать интеллектом, навыками дедукции и психологии. В этом мне помогал опыт прошлых жизней. Тут впервые закралось подозрение неслучайности моего прошлого.

Занятия с преподавателями проходили успешно. Теперь мы меньше бегали в самоволки, а больше времени проводили на кафедрах за учебниками. Приближался последний месяц абитуры. Командир роты абитуриентов объявил о начале вступительных экзаменов для основного потока. Нас он обрадовал тем, что перед поступлением на иняз необходимо поступить на общий факультет. А это означало сдачу экзаменов по математике и физике, физкультура была общим предметом для всех отделений. Тут я несколько растерялся, потому что мои знания в точных науках были заморожены в районе 8—9 классов. Но видя уровень моих коллег по поступлению, я расслабился, так как даже мой 8—9 класс, превосходил уровень их знаний в разы.

Физическую культуру мы сдали. Математику и физику пришлось списать. Как итог – многие из нас прошли на общее отделение, включая меня и моего друга. Теперь становилось проще. Мы уже поступили. Если ранее опыт с военным училищем я рассматривал, как очередное приключение в своей жизни, то теперь по-настоящему решил стать офицером.

Наступил август. Все поступившие переехали из расположения училища в палаточный лагерь, находившийся на расстоянии около 100 километров. Через неделю прибывали ребятишки с гражданки для поступления в училище. Нас разбили по подразделениям, назначив сержантами во взводах гражданской абитуры. Сдавать вступительные экзамены по английскому и русскому мы с другом должны были вместе со вчерашними школьниками.

И вот момент истины. День экзамена. Мы шли в приподнятом настроении, терять уже было нечего, ведь я и Виталик, так звали моего друга, на момент сдачи английского были курсантами. Какого же было удивление, когда выяснилось, что принимает экзамен никто иной, как тот самый преподаватель, занимавшийся с нами всю абитуру. Как итог, пять баллов.

Что вы думаете случилось на экзамене по русскому? Бинго! Принимала экзамены та же чудесная женщина, что занималась с нами последние пару месяцев. Угадаете итог? Верно! Пять баллов.

Наступил сентябрь. Позади остался курс молодого бойца, организованный для молодого пополнения. Привалы и марш-броски, где приходилось мотивировать юных курсантов не отставать от группы физическими способами и приемами, которые были наиболее эффективны в момент стрессовой ситуации для их неокрепшей нервной системы.

– Взвод! Бегом марш! – командовал замкомвзвода.

Ребятишки помчались по грунтовой дороге. Я бежал в замыкании для мотивации отстающих. Через пару километров появились первые потери.

– Курсант Маципура, в чем дело? – сказал я упавшему на землю ребятенку.

– Больше не могу, – еле проговорил он, побледнев.

– Курсанты, Кронвальд и Садретдинов, ко мне! Поднимите его, возьмите его автомат и под руки побежали вместе. Не отставать.

Теперь все были в сборе, пока еще через полкилометра курсант Алехин не решил пофилонить.

– Не отставать, – кричал я, толкая парня в спину.

– Я не могу бежать, – оправдывался он.

– Забудь это слово! Бегом марш, – продолжал я, взяв его автомат и рюкзак на свои плечи. – Чумаков, Пупонин, взяли Алехина и вперед.

Через пару сотен метров тот просто лег, отказываясь бежать. Я отпустил курсантов догонять взвод. А сам, подняв за шкирку лентяя, всадил ему пару апперкотов под дых.

– Ну как, теперь легче дышать? – язвил я.

– Никак нет, – еле произнес Алехин, задыхаясь.

– Значит так, сейчас ты догоняешь взвод и бежишь со всеми вместе, не отставая. При необходимости тебе помогут. Если нет, то весь взвод будет отжиматься, пока ты его догоняешь. Вопросы есть?

– Никак нет, я не могу бежать.

Следующий удар под дых прервал его фразу.

– Бегом марш, обезьяна! Считаю до трех. Раз… два… три… Взвоооод, стой! – проорал я в след убегающему подразделению. И уже готов был дать команду «упор лежа принять», как открывшееся второе дыхание или испуг перед местью сослуживцев придало нужное ускорения малохольному юнцу и вскоре Алехин, догнав взвод, борзо бежал до самого конца без чьей-либо помощи.

Далее последовал пеший марш до расположения казарм длиной около сотни километров.

И вот мы в училище или, как его называли, колледже профессиональных убийц. Сержант Мастеров назначен заместителем командира взвода, я, младший сержант – командиром первого отделения. За время курса молодого бойца и в последующие месяцы учебы мы сдружились с командиром отделения третьего взвода нашей роты, Мишей Исайчевым. Вот такая троица образовалась за время первого курса.

Пророчество заместителя командира разведывательной роты исполнилось. Я поступил и был принят в сборную по боксу. Но моя спортивная карьера не была продолжительной по причинам, озвученным во второй жизни этой книги. Несмотря на то, что многие доступные на абитуре моменты теперь были невозможны, я по-прежнему считал происходящее райской жизнью. Мы пользовались непререкаемым авторитетом у подчиненного личного состава, те, кто пытался подрывать этот авторитет, были сначала подавлены морально, после следующих попыток – физически. Все как было заведено в разведке.

Однажды командир взвода, надев боксерские перчатки на курсанта Пупонина и меня, дал разрешение первому побить меня.

– Давай, Пупонин, задай сержанту. У тебя есть шанс отомстить за все, – подбрасывал дров в костер взводный.

– Так точно, – с нескрываемым азартом ответил курсант.

– Смотри, не упади на свой кулак, – заметил я.

После нескольких неудачных атак курсант ударился носом о мой правый прямой, и сержант Мастеров философски заметил, указывая на брызги, разлетевшиеся по стене:

– Вот почему этот спорт называют кровавым!

Утренняя зарядка в спортивных костюмах доставляла удовольствие, однако и ее мы периодически пропускали, смоля сигареты за казармой. Дневные занятия были больше похожи на учебу в школе. Здесь за партой можно было досмотреть сны, приняв задумчивую философскую позу, уперевшись лбом в ладонь. Были моменты и пропуска занятий в курсантском кафе, где за чашкой кофе и тульским пряником можно было скоротать время очередной пары. Наряды не доставляли проблем и неприятностей. Будь то караулы, наряды по роте или столовой.

Самоволки после отбоя порой были похожи на ночные вылазки в тыл противника, что не давало забыть навыки войсковой разведки. Дабы не попасться во время проверки дежурного по части, который имел привычку считать личный состав по головам в каждой койке, вместо себя в койку мы укладывали служивого из музыкальной роты, благо там таких проверок не случалось. Такой солдат покупался за деньги, но расходы были оправданы ночными приключениями в городе, где можно было приятно провести время с девушкой и лишь к утру вернуться в расположение роты. Грозой училища был дикий полковник, который по неизвестной мне причине по ночам не спал дома, а время от времени дежурил у стен училища и ловил курсантов, пожелавших временно покинуть родные пенаты. Главным заданием и целью в такие ночи было не попасться этому полкану.

Молодые курсанты сложно входили в режим армейских будней. Часто приходилось мотивировать их личным авторитетом, добывавшимся по вечерам в боксерских боях с личным составом. Такие бои в основном были развлечением для окружающих и меня, но не для оппонента. Иногда я боксировал одной рукой, иногда не наносил ударов вовсе, лишь отрабатывая навыки защиты, часто заранее называл курсанту какой рукой и каким ударом я достигну его лба и, как ни странно, всегда попадал в цель. Таким образом личный состав роты знал меня очень хорошо. Это не могло не сказываться положительно на успеваемости построения к заданному времени в моменты моих дежурств по роте.

Когда же кто-то забывал о необходимости выполнения приказов дежурного, ему быстро активировался тариф «быстрая память на отлично» с помощью нехитрых физических манипуляций. Но это случалось крайне редко. В основном отношения с курсантами строились на доброй дружеской волне, иногда в ущерб субординации. А порой и просто все понимали шутку юмора и охотно поддерживали. Например, во время отбоя, дежурный часто говорил своему взводу:

– Спокойной ночи, бандерлоги!

– Спокойной ночи, великий Каа, – в один голос смиренно отвечали курсанты, имитируя героев произведения Киплинга.

Так тянулись месяцы. Пришла зима. За ней – новогодний отпуск. Впервые за полтора года я имел возможность попасть домой на две недели. Ох уж этот запах свободы.

Дома ничего не изменилось. Навестив всех родственников и друзей по школе, я начинал скучать по училищу. Короткий и бурный роман с бывшей одноклассницей ничего не изменил. Душа требовала продолжения службы – учебы. Такая возможность вскоре представилась. Две недели ушли в прошлое.

И вновь занятия, тактика, стрельбы, прыжки с парашютом. Теперь мы больше времени проводили, обучая своих курсантов навыкам разведывательной деятельности и связкам рукопашного боя для показательных выступлений. Общение с преподавателями открывало новые грани службы в армии, выявлялись негативные моменты, о которых не подозревал, будучи солдатом. Самоволки становились реже. Настроение хуже. Надвигалась депрессия. Как вдруг я увидел ее.

Новая медсестра нашего батальона была похожа на произведение искусства. Нечто созданное неизвестным художником, чья картина покорила мое сердце с первого взгляда. Жгучая брюнетка с голубыми глазами и точеной фигурой. Я не стал наводить о ней справки, памятуя школьный опыт, а решил действовать из места в карьер.

Частые посещения кабинета по любой причине. Несколько ненавязчивых бесед. Пара заигрывающих взглядов, уловленный момент взаимности – все это дало мне толчок к действию. Курсант Паранок был посыльным, которому поручалось ответственное задание. А именно: передать конверт, в котором находилось письмо, над содержанием которого командир первого отделения корпел всю ночь. В итоге родилось что-то вроде анонимного признания в стихотворной форме. Далее в лучших традициях шпионажа было упоминание о месте явки и пароле. Настал момент истины.

Курсант отправился с важным письмом. Я не слышал, что говорил преподаватель во время пары, нервно перебирая большими пальцами рук. И вот он вернулся. С его слов, она прочитала письмо и, ничего не сказав в ответ, отправила Паранка обратно. Оставалось ждать. Но ждать было нечего. В указанный день ничего не произошло. Отправленный мной курсант за ответом вернулся ни с чем. Точнее ответ был, но не тот которого я ожидал. Моя личная жизнь не сложилась.

Вскоре это событие ушло на задний план из-за трагедии, рухнувшей на наши головы.

– Сегодня в три часа ночи в карауле был застрелен младший сержант Исайчев, – сказал мой друг, разбудив меня во время наряда по столовой.

– Как застрелен? – недоумевал я.

– Во время развода караула, на третьем посту был застрелен в упор часовым Максимовым.

Я не мог поверить в услышанное. Миша был нашим другом, с которым накануне днем прыгали с парашютом, потом расстались, когда караул отправился на развод и… больше мы его не увидим. Бред. Не может быть. Максимов? За что? Было много вопросов, но не было ответов.

Наши попытки пробраться на место убийства не увенчались успехом. Все было оцеплено, никого не подпускали. Максимов после выстрела разоружил караульных и ушел в самоволку с оружием. На его поиски по тревоге подняли половину училища. Искали по всему городу и окрестностям. Через сутки его задержали в садовом обществе. На вопросы: «Почему?», «За что?», – он не мог дать вразумительных ответов.

Показания свидетелей были однозначны. Убийство умышленное. Мы так и не поняли мотивов. Миша никогда не позволял себе лишнего в отношении личного состава: ни слов, ни рукоприкладства, – ничего такого, за что можно было бы взять и застрелить.

Мы проводили нашего друга в последний путь. Теперь настроение было совсем мрачным. Март сменился апрелем. Весна прогнала остатки зимы, и теперь мои мысли вновь и вновь возвращались домой. Удовлетворение от рая в армейском мире сменилось апатией и унынием.

Через какое-то время меня вызвал один полковник, которого я раньше никогда не видел. Особый отдел. Эта судьбоносная встреча перевернула всю мою дальнейшую жизнь. Еще пару суток после этого я ходил сам не свой, погруженный в глубокие раздумья. Решение было принято, но я все еще сомневался в его правильности. В приватной беседе он поведал мне интересные моменты, которых я коснусь подробнее в следующих главах. И может быть, это прольет свет на мои, казалось бы, нелогичные действия, начиная с этого момента. Первым таким действием было добровольное отчисление из училища.

Будучи дежурным по роте, я отправил дневального к КПП за пиццей, которую заказал получасом ранее. Он попался в руки упомянутому выше дикому полковнику и был приведен к дежурному по училищу.

– Где Ваш дневальный? – поинтересовался дежурный, позвонив в роту по телефону.

– Убирает снег на плацу, – ответил я.

– Ты его видишь сейчас?

– Так точно, только что был на плацу.

– Посмотри еще раз, – не унимался капитан.

– Теперь не вижу, – поняв, к чему он клонит, произнес я.

– Зайдите ко мне.

– Есть.

В дежурке я увидел своего дневального и пакет с пиццей. Вина была очевидна. План был приведен в действие. Утром командир батальона объявил о снятии меня с должности за этот залет. А заодно и моего друга, так как он был моим непосредственным командиром.

Незадолго до этого, а именно – после беседы с полковником, мы приняли решение, что будем отчисляться из училища вдвоем и увольняться из войск на гражданку. Но командир роты, видимо, не воспринял всерьез наши письменные заявления, тем более, что принес я их после очередной провокации с моей стороны в виде рукоприкладства по нерадивому курсанту. Но после личного обращения к одному вышеупомянутому полковнику из особого отдела нам дали ход.

И вот на комиссии по рассмотрению нашего дела об отчислении начальник училища произнес речь, когда я стоял перед преподавателями и заведующими кафедрами:

– Посмотрите на этого курсанта. Негодяй! Решил, понимаете, отучиться год в училище после года в армии, и сбежать на гражданку. Из-за таких засранцев в нашей армии полно проблем. Благо, что не все солдаты такие, как этот курсант.

Для сравнения приведу его слова годом ранее на той же комиссии, но по зачислению в училище. Ознакомившись с моим личным делом, и результатом экзаменов он сказал:

– Посмотрите на этого солдата. Образец для подражания всем солдатам! Он принял решение уже через год армии продолжить службу и обучение в нашем училище. Если бы все солдаты были как он, то в армии проблем бы не было. Очень жаль, что не все солдаты такие, как вы, молодой человек.

Меня крайне забавляла его речь. Цель была достигнута. Оставалось забрать документы.

Дело осложнялось тем, что год учебы в училище засчитывался за полгода службы в войсках. Таким образом, у меня получалось полтора года службы, то есть нужно было дослуживать еще полгода. И каково же было наше с другом удивление, когда в строевом отделе, нам отдали военные билеты с печатью «Уволен в запас». Тут я окончательно перестал верить в случайности.

Командир батальона был разъярен этой новостью.

– Как уволены в запас!? – орал он в трубку. – Никуда не отпускать. До понедельника. Там разберемся!

– Так точно, товарищ полковник, – сказал ротный и положил трубку.

– Бери сумки и жди меня за казармой, – прошептал Мастеров, когда мы услышали решение комбата.

Дальше все происходило, как на учениях. Мы покидали вражескую территорию и главной задачей было уйти незамеченными. Командир роты дал четко понять, что собирается выполнить приказ комбата. Но нас это никак не устраивало. Документы были на руках. Официально мы свободны и планы уже бывшего командования нас мало интересовали.

Я находился за казармой с сумками наготове. Через минуту распахнулось окно туалета, и мой друг приземлился в метре от меня.

– Уходим! – сказал он.

По пути мы не забыли зайти в финансовую часть, где нас рассчитали за положенный срок и, покинув территорию училища, сели в такси. Наш путь лежал в ближайшую гостиницу через магазин. Мы планировали отпраздновать дембель по полной программе!

Покончив с едой, коньяком и дамами, скрасившими наш вечер, мы планировали выдвигаться на вокзал. Однако этим планам не суждено было сбыться. На телефон Виталика звонил командир роты.

– Вы где? – грозно спросил он.

– На вокзале, – ответил друг.

– Немедленно возвращайтесь! – рычал в трубку разъяренный дерзкой выходкой бывших курсантов, капитан.

– Так точно, скоро будем.

Мастеров повесил трубку и произнес:

– Ловим мотор и едем в Москву!

Разведчики ушли красиво. Без потерь. Все как учили: нагло, дерзко, неожиданно. Наши командиры разведывательных рот могли бы гордиться нами.

Стоя на вокзале, мы прощались.

– Ну, что товарищ сержант запаса, до встречи на гражданке! – сказал я, крепко пожимая руку друга.

– Скоро увидимся! Помнишь о наших грандиозных планах? – отвечал он.

– Сделать из США американский автономный округ российской федерации?

– Именно!

– Конечно, помню, – расплылся я в широкой улыбке.

– Будем двигаться в этом направлении, – произнес Виталик, запрыгивая в вагон поезда.

В наших планах была скорая встреча в одном из городов страны, однако встретиться нам было суждено только через пять лет, день в день на этом же пироне.

Я приехал домой. Для родственников это было фиаско не начавшейся военной карьеры. Пусть так. Они не знали всех причин и мотивов. Что поделать, моя очередная мечта промчалась мимо, так и не сбывшись. Хоть я и стал рейнджером, как нас называл командир разведывательной роты, но офицером стать мне было не дано. Зато теперь передо мной открывались новые горизонты и грандиозные планы. Очередная жизнь была прожита и сожжена.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.


Популярные книги за неделю


Рекомендации