Текст книги "Переплетение. Рассказы"

III

Олег поднялся, немного побродил туда-сюда, чтобы остыло горевшее лицо, и вернулся домой. Мама, пока он гулял, на скорую руку сварила картошки, папа принёс с рынка десятикилограммовый арбузище. Олег наелся так, что, наклоняясь, еле-еле мог дотянуться лбом до колен, и почувствовал себя заметно лучше.

В тот день он больше не выходил на улицу, только на капитанский мостик. Смотрел в бинокль на корабли. Стоя на колене, крутился волчком на гладком полу своей пустой комнаты. Читал привезённый с собою роман Виктора Устьянцева «Флагман». Слушал «Маяк» по радиоприёмнику, и время от времени в гладкое пространство музыки и новостей вторгались обрывки каких-то местных переговоров. Часто бегал в уборную, выпускал переработанный арбуз. Казалось, всё прошло… Но ближе к вечеру, когда солнце стало заливать балкон, вспомнил о рыжей Михайловой и заново пережил унизительные минуты. Что он в ней нашёл? Наверное, дура: смеётся без причин. А этому белобрысому он ещё покажет, кто самый крутой! Вот только натренируется как следует – и покажет!

Олег стал отжиматься, приседать, бить кулаками воображаемого противника; несколько раз, запыхавшись, останавливался и вновь начинал упражнения. Когда сил почти не осталось, он стянул мокрую майку и в одних шортах выскочил отдышаться на балкон.

Он как-то и не думал о том, что мостик в доме не один. Не обращал внимания на целый ряд балконов, тянувшихся слева на высоте третьего этажа, – выше и ниже, разумеется, тоже, но эти находились с ним на одном уровне, до ближнего было метра два. И именно оттуда раздался обращённый к нему женский голос.

– Привет! – сказала незнакомка. Олег обернулся и увидел на соседнем балконе темноволосую девушку в тёмно-синем раздельном купальнике.

– Загораешь? – спросила она.

Олег кивнул и что-то промямлил.

– Я вот тоже, – сказала девушка, на вид старшеклассница. – Ты здесь теперь живёшь?

– Да.

– Сегодня приехали? А раньше Света жила. Она улетела в Североморск, папу туда отправили в командировку. Холодно там… – она чуть поёжилась. – Меня зовут Настя, а тебя?

– Олег.

– Очень приятно. Тебе сколько лет?

– Двенадцать.

– В шестой класс пойдёшь?

– В седьмой. В декабре будет тринадцать.

– Светка в восьмой. Маленькая, но мы дружили, она умная. Ходили в гости. Знаешь, что это за окно? – кивнула Настя на окно, разделявшее их балконы.

– Нет… – Олег не мог выйти из растерянного состояния, а вопросы Насти ещё сильнее в него загоняли. В гости, что ли, ходили через окно?..

– Там моя комната, – объяснила она. – Когда она хотела что-то сказать, стучала по подоконнику условным сигналом, я выходила. Когда я хотела сказать, стучала по перилам. Вот такой сигнал.

Настя костяшками пальцев отбарабанила на перилах два быстрых удара и через короткую паузу – три.

– А зачем условный? – решился спросить Олег. – Можно ведь просто…

– Ну, были ещё и другие.

– А вы… то есть… это…

– Это я, что ли, «вы»? – указала Настя на себя и рассмеялась. – Не выдумывай, я – это «ты». Хочешь спросить, в какой класс пойду, верно?

Олег кивнул.

– А ни в какой, в этом году окончила. Одной пятёрки не хватило до медали. Не прошла по конкурсу в институт и вернулась. Теперь буду готовиться, чтобы через год пройти железно. И надо искать работу. Хотела нянечкой в детский сад, у меня бы получилось, но там нет вакансий. Можно уборщицей, я бы и уборщицей пошла, но здесь уже мама против: «Не для того мы тебя воспитывали!..»

Настя внезапно скрылась в глубине балкона и заговорила с кем-то, кто спрашивал её из квартиры:

– Что? Да. С привидением, конечно… С новыми соседями. Я достаточно одета! – сказала она после паузы уже с раздражением и вернулась к перилам.

– Ладно, сегодня уже не получится поговорить. Завтра день большой, выглядывай. Пока! – и, махнув рукой, исчезла.

IV

Ночью Олег несколько раз просыпался и не сразу понимал, где он и отчего так пусто вокруг. Ах да, переехали! Новый город, корабли… Надо спать, но почему-то не хочется, – думал он, а в голове тем временем мелькали чьи-то длинные ноги, тускло-серые глаза, море, полное кораблей, как перекрёсток в час пик, и кто-то – кажется, он сам – даже ездил по нему на грузовом фургоне… И было что-то ещё, непонятное и невыразимое никакими картинками, – и оно обернулось в конце концов пятью быстрыми ударами: два и через короткую паузу три.

С этим звуком в ушах Олег проснулся окончательно, вскочил с надувного матраса и, припомнив разом всё, дёрнулся было на балкон. Ведь не просто так Настя вчера показала сигнал, она разрешила стучать, когда захочется? Или это будет наглость?.. Поколебавшись, он отложил решение на потом и отправился в ванную.

Папа уже ушёл на службу – знакомиться с новым местом. Мама поджарила яичницу и тоже стала собираться по делам.

– Можно, я схожу на пляж? – спросил Олег.

– Сходи, только осторожно. Далеко не заплывай, на солнце долго не сиди, понял? Ключ не потеряй.

– Хорошо, – ответил он, умылся, позавтракал и, вернувшись в комнату, стал раскладывать свои пляжные принадлежности: плавки, кепку с длинным козырьком, вьетнамки, коврик, полотенце… Снова в голове зазвучали эти позывные: два удара, пауза, три, – и повторились не единожды, прежде чем он сообразил, что теперь они раздаются наяву.

Он вылетел на мостик быстрее футбольного мяча. Настя, в майке и спортивных брюках с лампасами, прямо со своего балкона стучала по его перилам длинной рейкой.

– Привет, – сказала она, – не разбудила?

Олег покачал головой.

– Ты хоть скажи: с добрым утром.

– С добрым утром.

– Вот это другое дело. Идём на пляж! Хорошо плаваешь?

– Бегаю хорошо, плавать мог бы лучше, – честно сказал он.

– Ничего, я покажу. Давай через пятнадцать минут внизу у подъезда.

А если опять встретится этот белобрысый? – подумал Олег, собираясь. Хорошенькая будет картина: он идёт с Настей, может быть, даже несёт её сумку… И тут выскакивает хмырь и за минуту покрывает его позором. А вот фиг тебе! – решил Олег. – Не буду больше возиться, дам сразу по зубам. А может, и не встретим?..

Обо всех сомнениях он забыл по пути на море. Настя, едва они тронулись, тут же заговорила, и Олег не смог бы вставить даже односложные вопросы в её темпераментный монолог.

– Одного балла не хватило, – рассказывала она, – понимаешь, одного-единственного. Обидно. Приехала домой, думала, скажут: ничего страшного, ты ведь умная, через год обязательно поступишь… Хоть немного поддержки. А тут смотрят, и губы куриной жопкой: ну что же, значит, не тя-анешь… Вон твоя подруга взяла и поступи-ила… А то, что она в Симферополе поступила, а мне одного балла не хватило в Ленинграде, это не считается, так, ерунда. «Что де-елать будешь?» – тем же тоном. «Устроюсь на работу». «Ну давай, давай». Мол, убогая, на что ещё способна? Сходила в садик, говорят: нужны уборщицы. Ладно, я готова. Сказала дома. Что тут началось! Два дня стоял крик. Я говорю: «У нас любая работа почётна, твои же слова». «А ты меньше слушай разные слова! Человека судят по делам!» Я поняла: самое главное в жизни – это пустить пыль в глаза. «Вот у меня дочь студентка!..» А дочь уборщица – разве похвастаешься?..

Олег уже тогда почувствовал, а впоследствии осознал всю зыбкость и как бы незаконность её положения в городе. Здесь существовали только два мира: к одному принадлежал он сам, все школьники и дошкольники, к другому – папа с мамой и все родители. Или ты растёшь и учишься – или служишь, работаешь, воспитываешь собственных детей. Настя выросла из мира детей и не вошла во взрослый – места для таких, как она, здесь просто не было. Не поиграть во дворе, не сходить в магазин. Одинаковые косые взгляды: а что это девица тут делает? Никому, что ли, не нужна?..

– Можно было в техникум пойти, – сказала Настя, – если бы я знала, как тут будет, так бы и сделала. Но хотела подготовиться как следует. А теперь уже поздно. И самое обидное, – добавила она тише, – я ведь не поступила нарочно.

Олег удивлённо взглянул на неё.

– Нет, не то чтобы так решила. Само получилось, но всё равно… Вот представь: я подала документы и узнала, что конкурс – четыре человека на место. И сразу как-то подумала: вот пройду, значит, трое не пройдут. Огорчатся, будут наверное плакать, уедут… Заранее пожалела и где-то потеряла настрой. Сдала экзамены хуже, чем была готова. Там, где знала на твёрдую четвёрку, ответила на трояк. А где знала на отлично и могла всё исправить, получила четыре. Одного балла и не хватило. И ужаснее всего: когда увидела результаты, испытала в первый миг какое-то облегчение.

– А куда поступала? – спросил Олег.

– В педагогический имени Герцена. На математику.

Они зашли правее латинской буквы – туда, где параллельно береговой линии в море покачивались буйки. Это место для больших, – объяснила Настя, – а в бухточке плещется мелюзга и там на глубине полно тины. Не сговариваясь, бросили сумки на маленьком холме поблизости от навеса. Почти безлюдный пляж оказался просторнее, чем выглядел с балкона, волны при безветренной погоде накатывались пенными барашками. Песок с примесью гальки и мелких ракушек был в ранний час уже разогрет. И не было, совершенно не было никакой земли до горизонта и дальше, дальше…

– Хорошо босиком, – сказала Настя, сняв босоножки, и стала расстилать покрывало. – И вот теперь, – продолжала она, – я должна не только подготовиться, но и воспитать характер, понимаешь? Обрести необходимую жёсткость. Кто-то не поступит, будет плакать – ну и чёрт с ним, я поступлю и точка. Тебе надо переодеться? Вот кабинки.

Олег с раннего детства знал, что ходить по улицам в плавках вредно. Он переодевался в жаркой кабине, стены которой не доходили до песка, и видел смуглые ноги переодевавшейся рядом Насти. Только сейчас он обратил внимание, что при большой разнице в росте – она выше почти на голову – размер ноги у них одинаковый, тридцать восьмой. Может быть, у неё длиннее за счёт пальцев, но у него пошире…

Он выскочил наружу и, промчавшись к своему покрывалу, бросился на него животом. Настя вышла не торопясь и, взглянув на него, улыбнулась.

– Ты уже? Шустрый, однако. И симпатичный, вырастешь – берегитесь, девчонки…

Встав на колени, аккуратно сложила ярко-жёлтый сарафан, убрала в пакет и легла рядом. Купальник на ней был другой, в широкую бело-синюю полоску, и вблизи Олег увидел на нём четыре банта. Целых четыре!.. Два сверху – на спине и на шее, – и плавки не на резинке, а тоже на бантиках, завязанных по бокам. Что же она удивляется, что дольше переодевалась!..

Он лежал, стараясь не шевелиться. Настя вскоре перевернулась на спину и забросила за голову руки.

– Олежка, – лениво сказала она, – слушай, ты не спи… Обгоришь в момент и не почувствуешь. Завтра утром поймёшь, когда всё будет болеть.

На лицо она накинула полотенце, словно из деликатности не желая замечать Олеговых взглядов. Он, косясь против воли, увидел, что в такой позе у Насти выступили косточки на бёдрах и, провисая между ними, белый верх трусиков едва касается запавшего живота…

– Идём лучше в море, – сказала Настя ещё немного погодя.

Высыпала ему на спину пригоршню тёплого песка, встала, подтянула нижние бантики и, поманив его рукой, направилась к воде. Не медля и больше не оглядываясь, зашла по пояс, нырнула и, показавшись над волнами метров через пять, поплыла к буйкам стремительно, как торпеда. Олег, пыхтя, догонял как умел – руками загребая по-лягушачьи, ногами бултыхтая вверх-вниз. Он и половины пути не одолел, а она уже поравнялась с ним, возвращаясь. Остановилась, отбросила волосы с лица.

– Давай за мной, – сказала она, – покажу как правильно.

Олег вернулся к берегу, где глубина была ему по грудь.

– Вот так работай руками, – показала Настя, стоя перед ним, – понял? Повтори.

Олег постарался.

– Нет, не совсем. Смотри, – она шагнула к нему, взяла за руку и слегка встряхнула. – Расслабься, не зажимай плечи, я тебя не укушу. Вот, понимаешь? – и описала круг его рукой. – Одна, затем другая. Одна – другая. На каждый гребок два удара ногами. Голова прямо, лицо вниз, выдыхаешь. Каждый второй или третий гребок, зависит от темпа, поворачиваешь голову – и вдох.

– А как смотреть вперёд?

– Ну поглядывай иногда. Постоянно-то зачем? Давай повтори ещё раз и дома вспоминай…

V

На следующее утро Олег проснулся бодрый и совсем не обгоревший. Подумал, что без Насти наверняка перебрал бы солнца, но она, опытный человек, то звала купаться, то уводила под навес. Временами хотел поспорить: не дело девчонке, даже такой большой, командовать, – но между «хотеть» и «решиться» слишком долгая дорога. И правильно, что не спорил.

Немного болели мышцы от непривычной работы – плавания, бадминтона на песке, – но это было по-своему приятно. Теперь-то он быстро станет сильным и покажет этому белобрысому!..

После завтрака Олег пошёл с мамой устраиваться в новую школу. Его определили в седьмой «А»; он получил в библиотеке учебники, увидел классного руководителя, директора, завуча, некоторых ребят, среди них и рыжую Михайлову, которую звали, оказывается, Олей. Белобрысого не было нигде.

Мама сразу из школы пошла оформляться на работу: быстро у неё всё получилось. Олег, вернувшись домой, пообедал на кухонном подоконнике и стал повторять движения рук пловца. Они выходили в таком ритме: два быстрых гребка, пауза, три гребка, – будто он заранее готовился услышать знакомый стук. И действительно услышал и, бросив упражнения, выбежал на балкон.

Соседний балкон был пуст. Олег в растерянности огляделся…

– Ку-ку! – сказала Настя, выглянув из окна, разделявшего балконы. – Привет юным подводникам!

– C добрым утром, – ответил он, и она засмеялась:

– Да вроде уже день, на пляж опоздали. Ты скажи, почему только я тебе стучу? Сам, что ли, не можешь? Или не хочешь? Гордый, да?

Олег молчал. Не понимает или смеётся?..

– Помнишь, я говорила о других сигналах? Если наоборот, вот так, – Настя, в этот раз деревянной линейкой, стукнула по перилам три раза и два, – что это значит, догадайся?

Олег пожал плечами.

– Это значит: приходи в гости. Вот так. – Настя постучала ещё раз: три, пауза, два. – Намёк понял?

– Понял, – сказал Олег и развернулся.

– Постой. Через десять минут, договорились?

– Хорошо…

Кажется, таких долгих десяти минут в его жизни ещё не было.

Ему не пришлось даже звонить: Настя распахнула дверь, едва он приблизился.

– Заходи! Не бойся, дома никого. Кроме меня, конечно. – И, проводив его в комнату, добавила: – И тебя.

В комнате легко пахло цветами. У Насти было не совсем то лицо, к которому он уже привык. Отвёл взгляд и, прежде чем оно растаяло в памяти, догадался: накрасила глаза. Не сильно, но достаточно для того, чтобы стать и взрослее, и какой-то более своей, что ли, как в кино. Там на самую прекрасную героиню найдётся нелепый Шурик и легко заговорит с ней, возьмёт за руку. Ещё раз осторожно посмотрел… От мысли, что она сделала это для него, сердце подскочило вдвое сильнее. Вишнёвые босоножки, сиреневое платье без рукавов, с тонким поясом на талии, – неужели вправду хочет понравиться, или он не в меру размечтался?.. Олег и сам не терял даром десять минут ожидания: вымыл руки и лицо, причесал волосы, надел новые шорты, клетчатую рубашку, – но всё-таки рядом с Настей, по здравому размышлению, не тянул и на половину смешного Шурика.

Настя села за письменный стол и спросила:

– Знаешь признаки делимости на три и на девять?

– Да, – ответил он сипловато и кашлянул. – Если сумма цифр делится, то и число.

– А доказать?

Олег пожал плечами: о доказательствах в школе не говорили, просто дали готовое правило. Он даже и не знал, что

здесь надо что-то доказывать.

– Иди сюда, смотри. – И, когда он склонился над её плечом, продолжала: – Возьмём любое число, ну, скажем, четырёхзначное. Запишем его в виде abcd. Назови любое число.

– Четыре тысячи пятьсот восемьдесят девять.

– Замечательно. Так вот четыре – это a, пять – b, восемь – с, девять – d. Это понятно, а дальше?

Олег покачал головой.

– Запишем наше abcd, – продолжала Настя, – в виде 1000a +100b +10c + d. Можем так сделать?

– Можем.

– Ставим равно: 999a + a… Ну? Дальше сам.

В голове Олега щёлкнуло, прояснилось, упала мутная пелена, и он легко завершил доказательство.

– Видишь, всё просто, – сказала Настя, – надо только сообразить.

– Ты будешь супер учитель, – отважился он на комплимент и покраснел.

– Спасибо. Что будет непонятно в школе – спрашивай, не только по алгебре-геометрии, по любым предметам вообще. Ладно, садись. Чай, думаю, готов.

Усадив Олега на диван, она принесла из кухни блюдо с персиками и сливами, пачку печенья, две пустые чашки и фарфоровый чайник, поставила всё на низенький столик, скинула босоножки и с ногами забралась на диван. Олег, увидев её тонкие длиннопалые стопы, вспомнил вчерашнюю кабинку на пляже и на миг зажмурился.

– Тебе с сахаром, без? – спросила Настя, взяв чайник.

– Лучше, наверное, без…

– Я тоже привыкла без, из вредности. Однажды услышала, что ни копейки в жизни не заработала и всё, что у меня есть, – это не моё, ну и решила: некрасиво брать чужой сахар, обойдусь. Помню, угощала подругу, налила по привычке без сахара, не спросила, и она вообще не поняла, что это чай. «Что это такое вкусное? Да? Теперь сама так буду». Два года назад, а кажется, будто тысячу… Ну расскажи что-нибудь ты. Где жил раньше, откуда приехал?

Олег назвал свой прежний город.

– Подожди, – сказала Настя, – там же нет моря?

– Моря нет, а моряки есть, – ответил он.

– Сухопутные моряки?

– Даже подземные. То есть они живут на земле, а служат под землёй, на командном пункте.

– Ничего себе. И глубоко?

– Мама говорит, метров пятьдесят. Там очень жарко и вообще целый город не меньше того, что наверху.

– Вот это да! А что ещё загадочного?..

Постепенно Олег разговорился, и оказалось, что рядом с Настей он способен не только пожимать плечами и делать вид, что смотрит не туда, куда можно подумать. Оказалось, он знает даже что-то интересное для неё. Когда он дошёл до города, в котором родился, Настя воскликнула:

– Это же рядом! Сел на автобус, и… Когда ты уехал оттуда?

– В пять лет.

– И с тех пор ни разу не был?

Он покачал головой и неожиданно сказал:

– Хотел бы съездить.

– Так не вопрос, я там каждый угол знаю, была двести раз. Можно будет найти день, и… Как думаешь?

– Можно.

– И отлично. Какой-нибудь выходной. Слушай, я не сказала, чем мы занимались с подругами? У меня есть любимая одноклассница, сейчас поступила в Симферополе в институт… а эти, – Настя взглянула на комнатную дверь, – настраивают меня, чтобы завидовала, не дождутся… Она ростом почти как я и светленькая, а третья с нами – Светка, где ты сейчас живёшь. Маленькая и восточная, она Света Ким. Представь, как мы вместе смотрелись! На всех концертах самодеятельности, вечерах, конкурсах мы танцевали. Сами придумывали движения, костюмы, искали музыку. Сейчас я покажу. Правда, одна не так красиво, но для трёх всё равно места нет. Смотри.

Она соскочила на пол, крутанулась, обдав Олега цветочным ветерком, включила магнитофон и перемотала на нужную песню. Песня была незнакомая Олегу и страшно заводная. Именно такие ему втайне и нравились – там, где гулкие удары барабана быстро чередуются с лёгкими и сухими: вниз-вверх, вниз-вверх… Под такую музыку хорошо подскакивать, и Настя подскакивала, подбрасывала то колени, то прямые длинные ноги, делала сложные движения руками, одновременно пуская по телу волну, и в поворотах, едва не задевая Олега по лицу, разлеталась сиреневая юбка. А музыка всё звучала:

 
One, two, three, there you go,
It isn’t very easy, but I told you so,
Feel free from trouble and sorrow.
One, two, three, you’re learning fast,
You’re looking very pretty in your Sunday best.
Don’t worry about tomorrow!..
 

Казалось, Настя не знает усталости. Но, когда она одновременно с последними звуками замерла в шпагате, Олег увидел, как бурно она дышит и как густо бисерные капли усеяли раскрасневшееся лицо.

– Ну… как? – с трудом спросила она.

Олег поднял два больших пальца:

– Во!

Настя, протянув руки, взглянула очень выразительно. Догадавшись, Олег поднялся и помог ей встать.

– Спасибо… – сказала она.

– Фантастика! – ответил он. – Обалденно!..

– Рада… что вам нравится…

– Вы только под иностранное?

– Не всегда, но чаще… Так… слова не отвлекают…

Зазвучала новая песня, медленная.

– Пригласите, сэр… – сказала Настя и, шагнув ближе, коснулась ладонями его плеч. Олег будто оцепенел, хотя расстояние между ними оставалось вполне пионерским. Но даже в такой близости от девушки он прежде никогда не стоял. Более того, какой-то год назад презирал и мысленно звал «бабниками» тех, кто танцует медляки. Вслух, разумеется, было опасно…

– Смелее… – и Настя положила его руки себе на талию. Олег немного освоился и даже как-то повёл – хотя, возможно, это она своими движениями незаметно подсказала, что ему делать. Он чувствовал, как колотится её сердце, – но так было лишь вначале, под конец она отдышалась и даже стала тихо подпевать:

 
You know, these lonely nights can really bring me down.
How can I go on living when I know you’re not around?.. —
 

и ритмично надавливать пальцами на его плечи. Олег, не решаясь взглянуть ей в лицо, почему-то не сомневался, что глаза её в эти мгновения были хитрыми.

А когда музыка затихла, Настя заторопилась:

– Олежка, спасибо огромное, замечательно провела время, даже забыла о неприятностях. Ты, надеюсь, тоже… но пора. Тебе пора. Иди домой, не забывай, сигналы знаешь… Скоро уже придут… буэ-э-э! – скорчила гримасу и тут же, взъерошив его волосы, рассмеялась: это, мол, не тебе…