Текст книги "ОХОТА НА ЦИКЛОПА"

– Чего тебя милок, спозаранку привело ко мне?!

– Поехали дед к участковому. Вчера опять бомбисты приезжали, так бахали, что моя женка перепугалась, думала, что это террористы напали.

– Я видал! Вчера вечером на той стороне костер жгли. Водки видно нажрались, а потом давай бомбить. Только мне подозрительно, что всего один раз. Обычно за ночь до десятка взрывов, а тут один?! Не поеду я с тобой, нездоровится мне. Пусть суки дальше бомбят, мне все равно скоро подыхать. Кому надо тот пусть и жалится.

– Так слушай дед, может, поедешь?! – Спросил Валентин. —Я утром мешка два рыбы собрал. Зарыть пришлось.

– Нет, не поеду. Не хватало, чтобы они селитры и под мою хату подсунули. Коли хочешь, езжай сам. А я пойду в хату, бабка небось, уже блинов напекла. Ты милок, блинков не хочешь со сметаной?! – Спросил дед, лукаво прищуриваясь.

– Да, нет – спасибо! Не поедешь, так не поедешь! Я настаивать не буду.

Валентин сел в машину и вернулся обратно.

– Ты че Валек, не поехал?

– Слушай, дед или что– то заподозрил, или просто артачится. Мне сдается он, все же что– то пронюхал?! Может он отследил, как я в аквалангах нырял.

– Нет Валек, когда, шла, видела, как он возле хаты на лавочке сидел. Вряд ли он мог, что– то видеть. Хрен с ним с дедом, садись, кушай, я уже приготовила. – Сказала Сонька, накрывая на столик.– Поешь, а потом и решим, что дальше делать.

Валентин погрузившись в раздумье. Он не спеша жевал гречку с тушенкой, уставившись в одну точку. Поведение деда его настораживало. Этот старый пердун, вполне мог заподозрить, что это его рук дело. Совершенно не хотелось, чтобы в этом процессе возникали новые свидетели, которые потом придумают больше чем надо. Надо было срочно лезть в воду и достать, как можно больше нацистских артефактов, которые могли стать вкладом в будущие инвестиции.

– Сонька, плывем вдвоем! Я буду на дне в мешки накладывать, а ты будешь сверху.

– Я люблю быть сверху, – пошутила она.

– У тебя только одно на уме. В лодке будешь принимать груз. А потом на недельку другую в Москву прокатимся, чтобы договориться, куда скинуть товар.

– Ты считаешь, что найдешь оптового покупателя на эти фашистские побрякушки? Лично я сомневаюсь.

Валентин сходил к машине, и достав из кармана расположенного в спинке сиденья каталог нацистских наград, вернулся назад к Соньке.

– На, вот, лучше взгляни на это, если мне не веришь! Богатых людей что в Москве, что в Киеве как грязи! Сейчас на Украине эти цацки будут в цене! Там идет война, вот правому сектору и продадим. Нашим парням легче будет бить эту сволоту, – ответил «Циклоп». – Они только и мечтают, как украсить себя свастикой назло Путину.

– Ты сейчас прав! Не всех фашистов еще перебили. – Сказала Сонька, без энтузиазма. —В новостях показывали – на Донбассе полная труба…

– Дураков Сонечка, во все времена хватает. Пока есть люди для кого Гитлер идол, мы с таким товаром можем жить безбедно. А хохлы всегда старались сотворить себе божество, которое бы русским портило нервы. Каждое такое божество, нуждается в материальной поддержке любящего народа. Как только ты стал кумиром, так сразу же к тебе направляется финансовый поток.

– А ты хочешь стать кумиром?! – Спросила Сонька.

– Я Сонька, не знаю украинского языка! Вот Меер мог бы – он был хохлом! Хотя нас с тобой тоже можно назвать кумирами толпы. На всех райотделах уже давно наши портреты расклеены. Все менты нашей необъятной страны уже ищут нас.

– Дурак ты Валентин, а вот если нас поймают, что тогда?!

– Сонечка, поверь мне, как бывшему менту. У них нет ни свидетелей, ни полноценных доказательств. Есть подозрения, а эти подозрения к делу не подколешь. Если конечно при условии, что ты будешь молчать, как рыба об лед.

– Не пугай меня. Не надо делать этого Валентин. Я же люблю тебя.– Сказала Сонька и заплакала. – Может, мы не все знаем? Может они уже где– то рядом?!

– Не скули! От твоих слез мне зубы сводит. У них на меня, есть только фальшивый паспорт и не один суд не сможет санкционировать мой арест даже на время следствия. А это значит, что ни один суд не докажет приступного умысла его использования. Поэтому поверь мне, как бывшему оперу.

– А трупы на даче?!

– А трупы Соня, имеют тенденцию молчать! Без свидетелей, доказать трудно – фактически невозможно. Я все флешки с записями удалил из сервера охраны и придал огню вместе с покойниками.

– Слушай, а как же я?!

– Что ты?! Что ты?! Ты вообще не при делах! Ты моя жена!

– Меня видели свидетели! Вероятно, что менты уже всех гостей опросили кроме меня. Они же знали, что я осталась на даче после того, как все ушли.

Валентин прищурился и задумался. Возможно, где– то он допустил прокол, но вполне возможно, что действительно свидетели в деле уже есть. Настоящий официант из ресторана «Гусятникофф», которого Валентин нейтрализовал одним ударом, явно тоже дал показания. На поисковых листах было написано, что суд вынес постановление на их арест. Идиот! Ни в коем случае сейчас нельзя было попадаться ментам в поле зрения.

– О чем ты думаешь?! – Спросила Сонька, видя, что Валентин замер в каком– то забвении.

– Пора нырять. Вечером сваливаем в Питер, – Сказал Валентин. – В Москве нас ищут, а мы спрячемся в Санкт– Петербурге.

В один момент стало довольно неуютно. Желание нырять отошло на второй план, но потерянные баллоны нужно было доставать, чтобы зарядить. Валентин докурив сигарету, бросил окурок в костер и сказал:

– Да, будет правильно, если мы на время съедем. Тут стало сильно людно.

Опустившись под воду в разбитом настроении, его глазам предстала поистине впечатляющая картина. Большое тело самолета, была растерзано силой взрыва, почти по всей длине и напоминало своими формами, разделанную селедку, из которой удалили кишки. Алюминиевые шпангоуты, стрингера вскрытые силой взрыва, словно ребра торчали в разные стороны. Ящики попавшие в зону взрывной волны, были раздавлены гидравлическим эффектом, а разбросанные награды блестели в лучах проникающего вовнутрь солнца.

– «Ни хрена себе»! – Подумал «Циклоп», наблюдая эту картину. Спустившись в самолет, он нашел баллоны, и, привязав к ним шнур, приступил к поиску. Сонька сидела в лодке и ждала от своего «Ихтиандра» условный сигнал, чтобы втянуть мешок с сокровищами. Валентин дернул за фал, подав ей команду на подъем. Придерживая мешок снизу, «Циклоп», махая ластами, уперся плечами в тяжелый баул, помогая Соньке втянуть груз в лодку. Муть от взбаламученного ила повисла в воде, словно грязная пелена. Она была везде. Требовалось много времени, чтобы она вновь села на дно и вода обрела первозданную чистоту. Валентин поднатужился и перебросил мешок с артефактами и илом через борт лодки. Следом из воды показался он сам, фырча, словно морж. Посмотрев на Соньку снизу вверх, он вытащил загубник акваланга и сказал:

– Гребем детка, к острову, минут тридцать– сорок придется ждать. Ил поднялся до самого верха ничего не видно.

– Ну и много там много этого добра?! – Спросила Сонька из любопытства.

– Еще КАМАЗа два! – шутя, ответил он, отражая истинное положение дела.

– Ни хрена себе! А куда мы это все денем?! Нужна где– то прятать, – сказала она.

– Вот на острове и спрячем. Тут ни кто не найдет, если конечно хорошо зарыть.

Санников надел маску, и нырнув, скрылся в глубине озера, устанавливая подводный буй, для ориентира. Сонька, тем временем, включив моторчик, поплыла не спеша к острову, осматривая просторы водной глади. Валентин догнав лодку, поплыл следом, направляя её в нужный фарватер. Там на острове он, спрятал костюм и баллоны, после чего вывернув мешок в воду, прополоскал находку, промывая добычу. Освободив цацки от грязи и ила Валентин сложил их в большую сумку.

– Ну что детка, считай мы с тобой, уже богаты, – сказал Санников, рассматривая один из орденов «рыцарско– фашистской» доблести. – А там этого добра столько, что за лето мы вряд ли все вытащим. Нам нужно искать инвестора и бригаду, которая будет работать здесь. Пора нам ехать. Воздух в баллонах кончается. Еще пару раз и всё – пусто. Последняя пара осталась. Скинем этот товар и вернемся.

– Твои слова Валентин, да богу в ухо! – ответила Сонька, рассматривая трофеи.– Смотри, хорошо сохранились, вроде, как и не было этих лет.

– Давай закругляться. Через минут тридцать повторим заплыв, и можно будет взять тайм аут. При таких деньгах, которые мы выручим от реализации можно нанять бригаду боевых пловцов.

– Какова будет наша доля от этого гешефта? – спросила Сонька предчувствуя плывущее в руки богатство.

– Если нанимать пловцов, то процентов семьдесят мы должны иметь с этого дела. И это не включая самолета, который тоже стоит денег.

– В долларах, – спросила Сонька.

– Я детка, рубли на данном этапе наших приключений, как валюту не рассматриваю, – сказал Валентин закуривая. Он затянулся и расцвел в улыбке, обнимая свою боевую подругу.

Сложив все в баул, Валентин погрузил все в лодку. Оттолкнувшись от берега, он включил моторчик и поплыл к тому месту, где был разбит их бивак. В его планах, было как можно больше собрать артефактов, чтобы иметь запас финансовой прочности и стабильности. От поднятых трофеев его душа пела, и он фактически забыл об утреннем разговоре с Сонькой. Последнее время что– то скребло его сердце. Все эти ощущения Валентин связывал с Сонькиной персоной, которая с каждым днем как ему казалось, становилась от него дальше и дальше. Он не понимал, в чем заключается секрет её отчуждения, но чувствовал, что она меняется и становится совсем другой.

Глава тридцать пятая
Наследие Циклопа

После трех дневного углубленного отдыха, Васильевич появился на работе, представ перед начальником РОВД. Впервые за всю свою службу он услышал от своего шефа, что тот собирается изменить его сексуальную ориентацию насильственными методами. Иван осознавал, что был не прав и что заслуживает порицания, но чтобы его хотели изнасиловать – это было впервые. Не дослушав до конца стенания подполковника, он хлопнул дверью и насвистывая севшую на язык мелодию направился себе в кабинет. В этот момент из экспертной лаборатории выглянул капитан Петроченко и молча поманил Селезнева пальцем.

– Васильевич, я слышал, тебя шеф девственности лишил?! – Пошутил тот в надежде, что Иван уделит ему пять минут своего времени.

– Вроде того! Поболеть гад не дает! А может у меня простуда, инфаркт, грипп? Может у меня какая душевная болезнь под названием ностальгиятивный алкоголит?

– Свиной грипп! – подколол Петроченков. – Зайди Ваня, поговорим, у меня есть лекарство!

– Эх, Михалыч, ты один меня понимаешь, не то что эти, – сказал Иван, закатывая глаза в сторону кабинета начальника РОВД.

– Я Васильевич, нервишки твои хочу поправить! Да расскажешь мне, что случилось, может я, посоветую тебе, что– нибудь дельное, – ответил капитан.

– Тебе Михалыч, видно выпить хочется?!

Васильевич вошел в кабинет к эксперту в предчувствии душевного расслабления да и разговора тоже. Он знал, что начальник сюда не заходит, поэтому это было самое безопасное место в отделе.

– Давай наливай, – сказал он, присаживаясь на стул.– Это же надо, шеф решил меня дефлорировать.

Михалыч открыл сейф и достал из него химическую колбу с этикеткой на ней в виде «Веселого Роджера». Такие этикетки, он еще много раз видел на трансформаторных будках, которые в народ всегда вселяли страх и ужас.

– Ты че меня отравить надумал?!

– Угомонись Васильевич, тут самогон тройной очистки, сдобренный лекарственным настоем. Теща делала. А это я его для безопасности спрятал, ведь ты не смотри, что тут околоточный участок. Мужики как прознают, так за ночь все высосут. Они ключи в дежурке берут и шарят в моем офисе в поисках спирта. А колбу я смело ставлю на видное место и моя душа спокойна. Ты вот лучше скажи мне, где ты эти три дня отсутствовал?! Шеф был в гневе!

– Запил я Вася, с горя– три дня к ряду, – Сказал Иван, присаживаясь.

– А причина?!

– Причина Михайлович, банальная. Ты помнишь я в Чечню, в командировку ездил?!

– Помню, а в чем дело?!

Со мной тогда в командировке был один опер с Заднепровского РОВД. Так вот ты даже не поверишь, он сейчас проходит по тому делу, когда Афанасьева завалили. На него недавно из Москвы ориентировка пришла. Он вот– вот дни должен появиться в нашем районе.

– А что ему у нас делать! – спросил Михалыч, наливая по стаканам самогон.

– На дне Алексеевского озера с войны лежит самолет с наградами для немцев. Афанасьев по архивам вычислил его место падения. Так вот за координаты Афанасьева и замочили.

Селезнев, и глянув в стакан, вылил остатки самогона себе в рот.

– Так что там за история такая? – спросил Петроченков.

– История прямо в духе Шекспира, – ответил Селезнев. —Три года назад все началось. Одному торгашу московскому по имени Котовский Игорь очень повезло, и встретил он в Москве на базаре старого фашистского летчика. Тот с внучкой навещал места своей «боевой славы». Немец проболтался, что вез в 1942 году награды от фюрера в штаб армии «Центр».

– О, это же до хрена должно быть, – перебил его Петроченков, кусая спинку леща.

– Целый самолет Вася! «Юнкерс – 90» с четырьмя моторами.

– Ни хрена себе! – сказал капитан.– Во где поживиться можно!

– Котовского посадили по 222 УК за огнестрел на два года. Сидел на Горном в Сафоново. А когда он попал этапом на Смоленский централ, то там познакомился с Сэмом. Сэм вор карманник. «работал» в Смоленске. Взяли его тогда за барсетку и тоже навалили два года. Вот так и очутились в одной камере Сэм и Котовский. Кота смоленские блатные решили пресануть, чтобы развести на чай, колбаску. А Сэм за него вписался. Почувствовал, что с москвича можно целый срок шерсть стричь как с овцы. Ну, короче Кот отсидел и ушел по УДО, а Сэм тоже вышел на свободу, но уже через шесть месяцев. За это время Котовский через знакомого поисковика Александра Солдатова, установил место падения самолета. С этой информацией он поделился со своим другом по афгану отставником Афанасьевым. На него пал выбор по причине того что место где упал этот «Юнкерс» мог найти только Афанасьев.

– Ну и нашел, – спросил Петроченков.

– Нашел! Помнишь Вася, мы дом Афанасьева досматривали, когда его убили? У него в холодильнике рыба была свежая, а в ящике живой мотыль. Вот я и узнал, что ловил он совсем рядом у соседей на псковщине. А еще я нашел у него эхолот и навигатор. По данным снятым с флешки навигатора, рыбачил он Алексеевском озере.

– Солдатов узнал у Афанасьева про самолет и запросил у Кота за информацию пятьдесят тысяч долларов. Естественно, Кот решил не платить, а за десять тысяч нанял киллером Сэма, который только освободился из зоны и нуждался в деньгах. Ну, короче Сэм приговорил и Солдатова и Афанасьева. Карты с координатами он забрал, а про флешку с навигатора забыл, или ума не хватило.

– А потом Кот, мочит Сэма, – спросил Петроченков.

– По закону жанра Вася, заказчик почти всегда избавляется от исполнителя.

– Кот имея информацию о самолете с нацистскими наградами, связывается с банкиром по фамилии Меер. Он хозяин «Укрприват банка» и предлагает ему выкупить информацию за два миллиона долларов. Еврейского хохла Меера на этом не проведешь и тот оставил решение вопроса до весны. Ну, сам понимаешь Вася, у них там «майдан», смена власти, а тут Меер с нацистскими побрякушками. Хоп и в дамках! Награди гитлеровскими крестами «Правый сектор» и они продадут родную маму с потрохами и даже приведут его к власти.

– А твой друг, каким боком? – спросил капитан Петроченков.

– А Валентин Санников в народе «Циклоп», это Вася, кошмар и форсмажор Кота. Кот видно хотел убить и Санникова, когда тот в гостях у Сэма пил с ним водку.

– С уркой водку? – переспросил Петроченков.– Ну лихой опер!

– Санникова за пол года до этого уволили из нашей канторы по ранению в глаз, которое он получил в Чечне. А потом у него жена спилась, и повесилась от водки. Тут Санников и решил выпить со своим «барабаном» чтобы её помянуть. Сэм Сергей Эдуардович Маслов был стукачом капитана Санникова, и по мере надобности сливал ему смоленскую босоту. Дружили они с детства. У Сэма еще сестра была Сонька, по покойному мужу Винтовская. Воровкой прирабатывала на доверии. Она и пригрела вдовца Циклопа после смерти брата. Валентин ей пообещал отомстить за убитого брата. А когда он начал искать концы, то вышел на хозяина «Укрпрват банка» господина Меера. Тут Санников и понял, что можно совместить благородную месть за смерть брата любимой женщины с поисками сокровищ третьего рейха.

– Ну, ты Иван Васильевич, и загнул! Это же целый триллер! Попробуй продать уголовное дело киношникам, они такие сказки любят.

– Эх, Вася, мне Санников жизнь в Чечне спас, а потом я его вытащил из боя, когда ему осколок попал в глаз. Знаешь, как мне сейчас не по себе заниматься этим делом. Поэтому и запил. Налей– ка мне еще грамм пятьдесят и я пойду. Что– то я опять теряю душевную силу.

– Да это Иван Васильевич, дилемма тут надо сделать правильный выбор, – сказал Петроченков налив Селезневу самогона.

– Во– во, дилемма окаянная, – сказал Селезнев. Выпив самогона он крякнув в кулак и взяв со стола кусочек вяленной рыбки закусил. – Ты Михалыч, представь, что мне придется ему в глаза смотреть – как? Как я тебя спрашиваю, если Санников, меня своей грудью заслонил?! Вот я и запил. До сих пор не могу оклематься.

– А ты Васильевич, представь, что твой друг болен, а ты типа санитар или даже тот хирург удаляющий ему раковую опухоль. Ведь у хирурга, тоже есть друзья, и он им тоже делает больно. Почему ты, должен отличаться от него?!

– Я скорее чувствую себя санитаром, который из– под больного утку с дерьмом выгребает. Противно, но служебный долг заставляет делать это, вопреки желаниям. Ладно, Михалыч спасибо тебе, пойду я. Буду усмынскому участковому звонить, может, новости какие есть?!

– Ты, если захандришь, то приходи ко мне, я тебя полечу!

– Спасибо Михалыч! Ты единственный человек кто меня понял и посочувствовал.

Селезнев, вышел от эксперта. Он направился к себе в кабинет. Закинув ноги на край стола, он позвонил на Усмынь участковому. Старший лейтенант взял трубку, обозначив себя голосом.

– Алло! – Сказал он, представившись.

– Виталик! Это Селезнев тебя беспокоит из Холмогор! Узнал?!

– Да Васильевич, узнал!

– Ты можешь, что– нибудь мне сказать по поводу обстановки на Алексеевском озере?!

– А что мне сказать?! Появилась тут у меня семейка из Тюмени, мужик со своей бабой. Рыбу ловят, отдыхают. Я документы проверял, так они у них в полном порядке.

– А у тебя ориентировки есть?!

– Нет.

– Я если тебе по интернету или факсу скину фотографии ты сможешь опознать?!

– Без проблем!

– Значит, слушай меня старлей! Я сейчас отправляю тебе фотки.

После разговора с участковым, Иван мгновенно отсканировал поисковые листы и через интернет отправил их участковому на Усммынь. Набрав следом его номер, он сразу же позвонил.

– Алло Виталик ну что?

Сердце Ивана, подогретое самогоном капитана Петроченкова, готово было выпрыгнуть из груди. Он затаил дыхание, ожидая когда тот откроет почту.

– Иван Васильевич, это они!

Они, они, они, – застучало в его голове, словно камертон и Иван выдохнув воздух, сказал:

– Теперь слушай меня внимательно старлей. Слушай и запоминай! На твоем участке сейчас орудует банда. Ничего не предпринимай, чтобы не дай бог не вспугнуть. Сам не лезь. Гости твои особо опасные преступники. На их совести уже десяток жмуров. Не хватало, чтобы они еще и тебя зажмурили. Ты меня понял? Завтра я буду с самого утра со смоленским ОМОНОМ. Будем брать их теплыми.

– Понял Иван Васильевич. Все будет сделано, как вы сказали…

Иван достал сигарету и, закурил. В его голове роились мысли, но выбрать нужную, как– то было затруднительно. Иван взял графин и прямо с горла стал глотать воду стараясь разбавить во рту самогонное послевкусие. Достав дежурный «Орбит», он кинул его в рот и разжевал, смакуя «зимнюю свежесть». Васильевич вновь набрал номер и позвонил Тимофееву.

– Алло – Тимофеевич!

– Что Ваня, дружок твой объявился?! – Спросил Тимофеев, со знанием дела.

– Объявился! – понуро сказал Селезнев, меняя интонацию в голосе.

– Я ждал твоего звонка. Я сегодня выезжаю, чтобы завтра нам их с тобой взять. Я сегодня вечером буду у тебя там и обсудим. Запрос на ОМОН я отправлю начальнику Смоленского УВД.

Селезнев выключил трубку и передразнил Тимофеева.

– Понял – понял!

По удрученному виду Селезнева было видно, что он хоть это ожидал, но до последнего момента не верил в это. Он не верил, что придется ему столкнуться лицом к лицу с тем, кто рискуя жизнью спасал его от пули озверевшего чеченца. Того с кем ему приходилось делить кусок хлеба.