Текст книги "Покрышкинский авиаполк. «Нелакированные» боевые хроники. 16-й гвардейский истребительский авиационный полк в боях с люфтваффе. 1943-1945"

Январь 1945 года

Новый 1945 год 9-я гиад встретила в составе 6-го гиак (9, 22, 23-я гиад) 2-й ВА. Кроме утинского авиационного соединения, в боевой состав воздушного объединения генерал-полковника авиации Красовского входили: 4-й бак (202-я и 219-я бад), 6-й гбак (1-я и 8-я гбад), 1-й гшак (8-я, 9-я гшад и 12-я гиад), 2-й гшак (5-я и 6-я гшад), 3-й шак (307-я и 308-я шад, 181-я иад), 2-й иак (7-я гиад и 322-я иад), 5-й гиак (8-я гиад и 256-я иад) и отдельные авиационные части – 11-я гиад, 208-я нбад, 98-й гдрап, 193-й грап, 118-й крап, 4-й санап, 1002-й апс. Противовоздушную оборону аэродромов объединения обеспечивали 8 аэродромных полков ПВО: 1554-й (командир – подполковник Давыденко), 1555-й (командир – майор Сапон), 1561-й (командир – майор Кисель), 1577-й (командир – Бондалетов), 1582-й (командир – майор Барсуков), 1605-й (командир – майор Мельник), 1613-й (командир – подполковник Измайлов), 1680-й (нд), оперативно подчиненных командующему 2-й ВА.

Всего в составе воздушной армии Степана Красовского насчитывалось 62 авиационных полка, причем 58 из них были вооружены новыми типами самолетов. Из 2636 боевых самолетов: 522 – бомбардировщики (Пе-2 и Пе-3 – 408; А-20 – 1; По-2 – 1), 919 – штурмовики (Ил-2 – 808; Як-1 – 111), 1106 – истребители (Як-9 – 217; Як-7 – 2; Як-3 – 126; Як-1 – 94; Ла-7 – 105; Ла-5 – 204; Р-39 «Аэрокобра» – 358), 89 – разведчики (Як-9 – 17; Як-7 – 1; Ил-2 – 22; Пе-2 – 49), только 12 бомбардировщиков, 31 штурмовик, 52 истребителя и 8 разведчиков считались неисправными и находились в реморганах.

В авиационную группировку войск 1-го Украинского фронта кроме 2-й ВА входили еще два авиационных полка связи, оперативно приданные двум танковым армиям: 3-й гв. ТА (372-й апс) и 4-й ТА (189-й апс).

На 1 января 1945 года 9-я гвардейская истребительная авиационная Мариупольская ордена Богдана Хмельницкого II степени дивизия имела на вооружении 118 самолетов «Аэрокобра» и 3 самолета Ла-7 (из них – 2 в 16-м гиап), из них: в дивизионном звене управления по одному самолету Ла-7 и Р-39, в 16-м гв. иап – 38 «Аэрокобр» (из них – 2 неисправных) и 2 Ла-7; в 100-м гиап – 37 «Аэрокобр» (из них – 5 неисправных), в 104-м гиап – 42 «Аэрокобры» (из них – 5 неисправных). Кроме того, в авиаполках находилось 2 УЛа-5 и 2 По-2 (из них – по одному УЛа-5 и По-2 в 16-м гиап) и в звене управления авиадивизии – 1 УТ-2 и 1 По-2.

Всего по списку в покрышкинской авиадивизии числилось 127 летчиков, из них боеготовых, способных выполнять боевые задачи днем в простых метеоусловиях – 105.

При этом в управлении 9-й гиад числился 1 боеготовый экипаж, в 16-й гиап – 35 боеготовых экипажей, в 100-м и 104-м гиап – 26 и 37 боеготовых экипажей соответственно.

Из числа боеготового летного состава 52 человека (управление 9-й гиад – 5, 16-го гиап – 23, 100-го гиап – 14, 104-го гиап – 10) могли выполнять задания командования в сложных метеоусловиях.

В авиачасти дважды Героя Советского Союза гвардии майора Речкалова были не введены в строй два недавно прибывших в часть летчика – Федор Кутищев (без боевого опыта) и Аркадий Митягин (в Отечественной войне с декабря 1941 по апрель 1942 года на Крымском фронте и с июля 1943 года в 6-м перегоночном иап).

В 100-м гиап не были допущены к производству боевых вылетов также два летчика, кроме того, один летчик был отстранен от полетов за летные происшествия и один – выздоравливал после ранения.

В 104-м гиап также два летчика выздоравливали, но находились в лазарете части.

Всего по покрышкинскому авиасоединению в госпиталях находилось 5 летчиков, в домах отдыха и в отпусках – 8, больных при части – 2, небоеготовых, возвратившихся из госпиталей – 7.

Линия боевого соприкосновения противоборствующих сторон на Завислинском плацдарме проходила по рубежу: 1,5 км южнее Завихост – Чернин – Гарбув-Стары – Фл. Лукова – Фл. Бугай – Лоп ата – Студзянки – Властув – Войновице – Гурны – Пор емби ска—1,5 км зап. Лагув – Бардо – Ракув, зап. окрестность леса сев ер о-западнее Корытница – Ясень – Яблоница – Гацки – Хал упки – выс. 218—Бялобоже-Дольне – Хжанув – Воля-Бехувська– Кальм ин – Слуське (все пункты для наших войск).

Немецкая авиация, по данным воздушной разведки 2-й ВА, базировалась на аэродромах Нагловице (до 50 самолетов), Дешно (до 40 самолетов), площадка севернее Бенгленец (юго-восточнее Ендженюв – до 30 самолетов), севернее Ендженюв – 15 самолетов и Краков – до 200 самолетов.

Как начинался для покрышкинской истребительной авиационной дивизии и 16-го гвардейского истребительного Сандомирского авиационного полка новый 1945 год?

Прогноз погоды на 1 января 1945 года в районе ответственности 9-й гиад был следующий: облачность 7—10 баллов, высота нижней кромки составляла 200–400 м. Утром дымка, местами туман. По району временами слабый снегопад, ветер юго-западный, 2–5 м/с.

Командиру 16-го гиап дважды Герою Советского Союза гвардии майору Речкалову комдивом была поставлена следующая «новогодняя» боевая задача: «1.1.45 г. дежурством на земле одного звена в готовности № 1 и второго звена в готовности № 2 прикрывать свой аэродром и аэроузел корпуса. Вести свободную охоту в отведенной полосе, напряжением 4–6 с/в, время вылета дополнительным распоряжением».

100-й гиап в этот же день должен был, при высоте облачности 600–800 м, группами 4–6 самолетов, в период с 14 и до 16 часов силами двух авиаэскадрилий прикрывать наши наземные войска на Сандомирском плацдарме. При облачности ниже 600 м командир авиадивизии вылеты летчикам лукьяновской авиационной части запретил.

Одна (разведывательная) эскадрилья 100-го гиап с 1 января и до отмены приказа должна была парами самолетов «Аэрокобра» вести разведку войск противника в трех заранее определенных районах разведки.

В первый день 1945 года в штаб 16-го гиап из Мокшишува (КП 9-й гиад) поступил боевой приказ на перебазирование, и авиачасть Григория Речкалова перелетела с аэродрома Стале на аэродром Скотники, находившийся на Завислинском плацдарме. Наземный эшелон авиаполка перебазировался автотранспортом 23-го РАБ и 379-го бао. На новом месте базирования 16-й гиап принял на все виды тылового обеспечения 694-й бао. Претензий к работе подчиненных майора Петрука Авсентия Феодосьевича (1909 г. р.) у летчиков-истребителей не было.

5 января в авиаполку гвардии подполковника Боброва в одном из вылетов, при выполнении посадки на аэродроме Ежова, произошла авиакатастрофа, в которой погиб молодой летчик гвардии младший лейтенант Батулин Николай Степанович (1923 г. р., уроженец г. Кадиевки Ворошиловградской области, в РККА с 1941 года). Он, при производстве учебно-тренировочного полета, на взлете рано оторвал самолет от земли, при этом не набравшая положенной по инструкции скорости «Аэрокобра» одной плоскостью задела землю, потом второй и, перевернувшись в воздухе, ударилась о землю, не оставив шансов на спасение находившемуся в ней летчику. Это была первая, но не последняя, потеря летчика в покрышкинском авиасоединении в 1945 году.

8 января 694-й бао сменила на аэродроме Скотники комендатура 299-й бао, личный состав которой также со всей серьезностью отнесся к тыловому и аэродромно-техническому обеспечению базирующихся на этом аэродроме авиационных частей и подразделений 9-й гиад.

К 5 января противник в прежней группировке продолжал удерживать занимаемые позиции. Линия боевого соприкосновения оставалась без изменения. По данным разведки, немцы в районах Хэнцыны и Ендженюв сосредоточили две танковые дивизии (52-я и 54-я тд).

Авиация противника в течение последних дней вела усиленную разведку поля боя, уделяя особое внимание Завислинскому плацдарму.

Командиру 9-й гиад корпусным командованием было приказано усилить разведывательную деятельность летчиков своего соединения. Для выполнения этой задачи у него был готов 100-й гиап, специализирующийся на этом виде боевых действий.

Предвидя крупное наступление в ближайшие дни, командир 16-го гиап проверил знание подчиненным летным составом района предстоящих боевых действий. Общий балл за часть составил 4,6. При этом удовлетворительных оценок не было, хорошие оценки получили летчики Борейко, Суничев, Митягин, Стеценко, Табаченко, Чертов, Козлов и Иванков, остальные летчики были оценены на «отлично».

За 12 дней января 1945 года летчики утинского авиасоединения выполнили всего 322 боевых с/в (налетом 292 часов 18 минут), из них: на прикрытие наземных войск – 246, на разведку – 42, на охоту – 20, на перехват – 6, на разведку погоды – 8.

Начало Висло-Одерской наступательной операции войск, проводимой войсками 1-го Белорусского (47-я, 61-я, 5-я ударная, 8-я гв., 69-я, 33-я, 3-я ударная А, 1-я А войска Польского, 2-я и 1-я гв. ТА, 11-й и 9-й тк, 2-й и 7-й гв. кк, 16-я ВА; командующий – Маршал Советского Союза Жуков) и 1-го Украинского (6-я, 3-я гв., 13-я, 52-я, 5-я гв., 60-я, 21-я, 59-я А, 3-я гв. и 4-я ТА, 25-й, 4-й гтк и 31-й тк, 7-й гмк, 1-й гкк, 2-я ВА; командующий – Маршал Советского Союза Конев) фронтов, во взаимодействии с войсками левого крыла 2-го Белорусского и правого крыла 4-го Украинского фронтов, было перенесено по просьбе союзников по антигитлеровской коалиции с 20-х чисел января на более короткий срок и запланировано на 12 января 1945 г.

Наши войска были сосредоточены в 480-км полосе (от Сероцка до Ясло) по реке Висле, удерживая при этом на ее левом берегу плацдармы в районах Магнушева, Пулавы и Сандомира.

Целью первого стратегического наступления войск Красной армии в 1945 году Ставка ВГК определила разгром немецкой группы армий «А» (с 26.01.45 г. – «Центр»), завершение освобождения Польши от гитлеровской оккупации и создание благоприятных условий для нанесения весной решающего удара по столице Германии – Берлину.

К началу советского наступления противостоявшая вражеская группа армий (9-я и 17-я полевые А и 4-я ТА) имела в наличии около 560 тыс. человек, около 5 тыс. орудий и минометов, 1220 танков и штурмовых орудий, 630 самолетов.

Войскам Красной армии (всего 2,2 млн чел., 33,5 тыс. орудий и минометов, свыше 7 тыс. танков и САУ, 5 тыс. самолетов) предстояло «прогрызть» мощную систему немецкой обороны, включавшую 7 оборонительных рубежей, эшелонированных на глубину 300–500 км, а также подготовленные к длительной защите города и крепости Модлин, Варшава, Радом, Краков, Лодзь, Быдгощ, Познань, Бреслау, Шнейдемюль, Кюстрин и др. Наиболее сильно был укреплен Вислинский оборонительный рубеж (глубиной до 30–70 км) и рубеж Кройц (Кшиж), Унруштадт, состоявший из Померанского вала, Мезерицкого и Глогау-Бре слауского УР. Для повышения устойчивости обороны также широко использовались реки.

Командование 2-й ВА, как и всех фронтовых объединений, подчиненных маршалу Коневу, тщательно подготовилось к всестороннему обеспечению предстоящей операции.

Обратим внимание на наличие тех материальных средств, которые напрямую влияли на выполнение авиационными частями боевой задачи.

Из общего количества боеприпасов и ГСМ, имющихся к началу операции в тыловых частях и соединениях 2-й ВА, до 30 % боеприпасов, или около 7 боекомплектов, и до 50 % авиационных ГСМ, или около 5 армейских заправок, было сосредоточено на передовых аэродромах, остальные запасы находились в ГАС и ФАС авиаобъединения и частично на тыловых аэродромах.

12 января 1945 года войска 1-го Украинского фронта начали Сандомирско-Силезскую операцию. Несмотря на плохие метеоусловия, исключающие полновесную боевую поддержку авиацией атакующего прорыва общевойсковых и танковых армий, наши войска перешли в решительное наступление и из района западнее Сандомира прорвали сильно укрепленную оборону противника на фронте протяженностью 40 км. Решающее значение при этом сыграло мощное и хорошо организованное артиллерийское наступление.

9-я гиад в составе 6-го гиак должна была содействовать наступлению войск 1-го Украинского фронта, обеспечивая ввод в прорыв 3-го гв. ТА, и во взаимодействии с 1-м гшак поддерживать действия танкистов генерала Рыбалко в глубине обороны противника.

Согласно боевому приказу 9-й гиад от 11 января 1945 года № 1 (КП – Скотники) 16-го гиап (32 боеготовых экипажа) получил на 12 января следующую боевую задачу:

«12.1.45 г. а) с 9.45 до 9.50 двумя восьмерками с применением ФАБ-100 блокировать аэродромы Дешно и Нагловице, обеспечив удар по ним в 9.50 двух девяток Пе-2 2 гв. бак в сопровождении 24 Р-39 23 гв. иад и штурмовиков 1 гв. иак. Вылет по сигналу с КП АД. Напряжение 16 самолето-вылетов.

б) с 11.50 до конца дня действиями пар «охотников» уничтожением транспорта и живой силы противника блокировать дороги: Шидлув – Хмелик, Стопница – Буско-Здруй, Слупя – НовыКорчин. Напряжение 20 самолето-вылетов.

в) с 8.30 до 18.30 непрерывным дежурством на земле двух звеньев в готовности № 1 с вылетом по данным сети оповещения, по зрячему и по сигналу с КП АД прикрывать аэроузел корпуса от вылетов авиации противника».

В то время, когда 16-й гиап уже к 11 января перебазировался на аэродром Скотники, 100-й гиап (27 боеготовых экипажей) должен был также к исходу 11 января только одной эскадрильей перебазироваться с аэродрома Ята на аэродром Завежбье.

В дальнейшем, к 11 часам 30 минутам 12 января, оставшиеся две эскадрильи авиачасти гвардии подполковника Лукьянова должны были перебазироваться на этот аэродром и оставаться в резерве командующего 2-й ВА. При этом одна эскадрилья, носившая неофициальный статус «разведывательной», должна была действовать в интересах войск 52-й А и 3-й гв. ТА (боевое напряжение – 22 с/в).

104-й гиап (34 боеготовых экипажа) должен был 12 января до 11 часов 30 минут перебазироваться всем составом с аэродрома Ята на аэродром Боржимув и поступить фактически в распоряжение лично командира 6-го гиак генерала Утина, для чего необходимо было установить прямую радиосвязь с КП авиасоединения.

Прогноз погоды на 12 января 1945 года не радовал летчиков 9-й гиад. Метеобюро авиадивизии выдало на этот день такую сводку погоды: облачность 8—10 баллов, высота нижней кромки в утренние часы 200–300 м, днем – временное повышение до 400 м, до 11 часов местами туман, видимость при тумане менее 1000 м, вне тумана – 4–6 км. Днем температура воздуха – от нуля до 3 градусов тепла.

Неблагоприятная погода над Завислинским плацдармом, несмотря на страстное желание летчиков покрышкинского авиасоединения ринуться в воздушные бои с немецкой авиацией, не дала возможности взлететь ни одному самолету 9-й гиад.

Однако нельзя сказать, что все самолеты 2-й ВА были «прижаты к земле» непогодой. За этот день (и ночь) летчики генерала Красовского на других участках фронта выполнили 482 боевых самолето-вылета. Основную лепту в этот боевой результат внесли штурмовики (311 с/в) и истребители (130 с/в). Бомбардировочная авиация сумела выпустить на боевое задание только 41 самолет, в том числе 8 «бомбардировщиков-ночников».

Генерал Горлаченко, командир 3-го шак, отвечающий в этой операции за авиационную поддержку войск 5-й гвардейской и 59-й армий, так описывал день 12 января 1945 года:

«В течение всей ночи тщательно изучалась метеорологическая обстановка. К рассвету 12 января стало ясно, что погода не позволит применить авиацию.

Облачность была ниже 100 м, видимость не превышала 1–1,5 км. Летчики-штурмовики вылетали одиночными экипажами и парами, вели разведку, доставляя командованию сведения о противнике на всех направлениях наших ударных группировок.

В те дни Совинформбюро сообщало, что наши войка прорвали оборону противника без поддержки авиации. По сути дела, так оно и было. Заслуга авиаторов состояла в том, что они в ложных условиях вели разведку и обеспечивали командование фронта и армии ценными данными о противнике».

Георгий Гордеевич Голубев, служивший в то время в должности командира звена 16-го гиап, так описывает в своей книге (Голубев Г.Г. В паре с «сотым». М., 1986) боевые действия в небе над Сандомиром, в которых он участвовал в начале 1945 года:

«Из Макшишува наш 16-й авиаполк перебазировался в Скотники – на Сандомирский плацдарм. До переднего края – рукой подать. Только взлетишь, наберешь высоту – и вот он, фронт!

Скотники встретили нас неприветливо. Плохая погода – это еще полбеды. А вот то, что потеряли мы здесь своего боевого товарища, бесстрашного аса, командира первой эскадрильи капитана Виктора Жердева, – это уже была беда.

Шел январь 1945 года. Войска 1-го Украинского фронта готовились к одному из решающих ударов с Сандомирского плацдарма в общем направлении на Бреслау.

11 января. Всю ночь по заданным рубежам ведется методический артиллерийский огонь. Пружина взведена, палец лежит на спуске. Но сигнала все еще нет.

12 января. В 5.00 по московскому времени на вражеский передний край и в глубину его обороны по всему фронту обрушился первый залп. А погоды по-прежнему нет. Ни наша, ни вражеская авиация не действует. Самолеты «привязаны» к земле. Боевые действия ведут лишь наземные войска.

13 января с рассвета весь личный состав полка находится на аэродроме. Мы готовы к вылетам на боевое задание. Погодные условия над местом нашего базирования несколько улучшились. Хотя облачность все та же, 10 баллов, но нижний край ее немного приподнялся и стал ровнее. Туман начал рассеиваться. Видимость стала 1,5–2 километра.

В 9 часов 40 минут первым на боевое задание вылетел комэск 1-й эскадрильи капитан Виктор Жердев. Он отправился во главе четверки. Его ведомый – В. Березкин. Вторая пара – К. Сухов и И. Руденко».

Александр Покрышкин в своей книге-мемуарах «Познать себя в бою» (М.: Центрполиграф, 2006) пишет об этом эпизоде следующее: подтверждает, что погоды 12 января не было, но из штаба (непонятно из какого) последовал телефонный звонок, и ему передали приказание на вылет «больших групп истребителей для прикрытия наступающих войск». И тут он, командир авиадивизии, выпустил лично звено, «усиленную четверку» гвардии капитана Жердева, в составе опытных летчиков для выполнения поставленной вышестоящим штабом задачи: разведки обстановки в районе Хмельник – Балица – Дуже. Комдив также лично проинструктировал старшего этой группы, обратив внимание на безопасность выполнения поставленной боевой задачи.

Константин Сухов, в то время заместитель командира 1-й авиаэскадрильи гвардии капитана Жердева, более конкретно рассказал в своих воспоминаниях, как проходила постановка боевой задачи на вылет в тот день. Оказывается, приказ Виктору Жердеву по доразведке местонахождения наступающих войск 13-й армии 1-го Украинского фронта на Сандомирском плацдарме ставил параллельно с задачей командира авиадивизии начальник штаба гвардии полковник Абрамович Борис Александрович.

«Полковник Абрамович из-за спины комдива, приподняв свой планшет, легонько постукивает по целлулоиду пальцем, привлекает внимание Жердева и выразительной мимикой не столько просит, сколько настаивает на том, чтобы Жердев все же доразведал обстановку.

Виктор мягко улыбнулся и кивнул головой: ладно, мол, сделаем!

Он был человеком обязательным, живо откликался на просьбу, не считал за труд оказать помощь или содействие каждому, кто в этом нуждался. Сейчас он понимал заботу начальника штаба, которому позарез нужны были свежайшие данные о положении сторон».

Предчувствия командира авиадивизии о сложной обстановке в воздухе подтвердились. С боевого задания на аэродром б азирования возвратились только 3 самолета, «Аэрокобры» комэска-1 среди них не оказалось. О перипетиях полета звена Жердева над территорией противника доложили Александру Покрышкину ведомый Жердева гвардии лейтенант Березкин и ведущий второй пары гвардии старший лейтенант Сухов. Самое главное, что уяснил комдив из их слов, – что самолет Жердева был подбит зенитками и он, наверное, тяжело ранен, поэтому «неудачно приземлился, попал в воронку от бомбы и разбил самолет».

Георгий Голубев же описывает этот эпизод немного по-другому. Основное отличие в том, что Жердев по радио подтвердил Березкину, что он жив, не ранен и что у него «барахлит» мотор. Потом мотор остановился, самолет ударился носовой частью о землю, «перекувыркнулся несколько раз», и после этого радиоприемник Жердева уже не отвечал. Летчики группы Жердева видели место падения своего ведущего, но не стреляли по приближающимся к самолету немцам, так как, по их словам, они могли попасть в самолет Жердева (это с высоты 100–150 м, таков был нижний край облачности) а кроме того, и горючее у них, оказывается, заканчивалось, нужно было срочно возвращаться на свой аэродром. А «до аэродрома – рукой подать».

По прилете на свой аэродром Березкин и Сухов доложили командиру авиаполка гвардии майору Речкалову (а не Покрышкину) о ЧП в этом боевом вылете, и Речкалов срочно, «без промедления», поднял новую группу на поиск Жердева. Но, наверное, безрезультатно.

Тело Виктора Жердева привезли на следующие сутки, когда, по-видимому, эта территория была освобождена нашей наступающей пехотой.

Как были организованы поиски подбитого самолета с воздуха, координаты падения которого знали как минимум три летчика (Березкин, Сухов, Руденко), учитывая то, что расстояние от линии фронта до места падения – минимальное, мы точно не знаем. Думается, что не в полном объеме, так как существовала большая вероятность потерять еще несколько самолетов при поисках и идентификации «Аэрокобры» Жердева на местности, так как погода в районе боевых действий прижимала самолеты поближе к земле, а немецкие зенитные пушки «Эрликоны» были очень эффективны на малой высоте (на безопасную высоту подняться самолетам мешала низкая облачность) и рисковать своими летчиками командир полка, наверное, не хотел, но обстановка требовала соответствующих действий.

Из этой разноречивой информации можно сделать вывод, что упал самолет Жердева близко от линии фронта, так как войска успели пройти это расстояние за сутки и, кроме того, нашлись какие-то очевидцы – поляки, танкисты, – кто видел, что делали немцы при осмотре летчика и поврежденного советского самолета.

Таким образом, существует несколько версий последних минут жизни командира 1-й аэ 16-го гиап Виктора Жердева.

По одной из них, записанной в мемуарах Александром Ивановичем Покрышкиным, с раненого гвардии капитана Жердева немцы «сорвали гимнастерку с орденами и закололи его ножами».

По словам Георгия Голубева, гитлеровцы «вытащили из кабины уже мертвого летчика, забрали какие-то документы и быстро уехали. Фашисты спешили: русские танки были близко…».

По версии Константина Сухова:

«На третий день выехали на хутор Пежнице посланные командиром авиаторы. Расспросили местных жителей о том, что произошло. Подошел местный ксендз и с горечью, с душевной болью рассказал, как глумились гитлеровцы уже над мертвым советским летчиком. Раздели, сняли с него гимнастерку с орденами, кололи тело штыками. Бросили труп в канаву – и бежали.

Поляки похоронили героя. Потом, 16 января, его останки были перезахоронены в Тарнобжеге на городском кладбище, а со временем прах его перенесли в Сандомир».

Командир 9-й гиад гвардии полковник Покрышкин давал добро на вылет в плохую погоду все-таки 13, а не 12 января 1945 года. Это подтверждает напрямую однополчанин Виктора Жердева Георгий Голубев и боевые документы 16-го гиап.

В частности, штаб части константировал, что в этот день «…с 4 самолетами «Аэрокобра» ведущий гвардии капитан Жердев производил вылет на прикрытие наземных войск в район Хмелик, Божаково, Балица, Дуже. Прикрытие производили на высоте 200–300 м. В районе Щецин командир эскадрильи гвардии капитан Жердев дал команду по радио всей группе «разворот на 180 влево». В момент разворота из района Комурка из лесов Щецин были обстреляны огнем МЗА и ЗП и автоматов. В результате командир эскадрильи гвардии капитан Жердев был сбит, самолет загорелся и с горящим хвостом пошел со снижением с разворотом на 90 градусов влево. Посадку произвел на фюзеляж в районе восточнее Пежхнице, что севернее 9 км г. Хмельник, на территории занятой немцами. Самолет разбит, летчик погиб».

Но скорбная дата смерти гвардии капитана Виктора Жердева – 12 января, а не 13 января – кочует по многим авиационным и военно-историческим справочникам, с припиской, как в некоторых изданиях, – «заколот ножами немецкими пехотинцами» или «убит немецкой пехотой».

О гибели летчика и потере самолета командир 16-го гиап отправил командиру 9-й гиад 13 апреля 1945 года боевое донесение за номером 01. Первый номер боевого донесения красноречиво говорит о том, что до 13 января 1945 года боевых вылетов в авиационной части Григория Речкалова не было, – это был первый день ведения боевых действий 16-го гиап 9-й гиад 6-го гиак 2-й ВА 1-го Украинского фронта в 1945 году. Первый экземпляр этого приказа командира 16-го гиап от 15.01.45 г. № 04 также был отправлен в адрес дивизионного командования.

Этим же приказом был исключен из боевого состава авиаполка и самолет «Аэрокобра» № 432547 с мотором «Аллисон» Е-19 № 042639 (бортовой номер «Аэрокобры» – 27. – Авт.), сбитый 13 января 1945 года. В этом документе не упоминается фамилия летчика, но других потерь в этот день, кроме Жердева, в авиаполку Григория Речкалова не было.

Приказом по 16-му гиап за номером 05 от 17 января 1945 года, во втором параграфе этого документа, были исключены из всех видов довольствия два летчика авиаполка: гвардии младший лейтенант Жигалов Виктор Артемович (1922 г. р., уроженец д. Еркино Каргопольского района Архангельской области, в РККА с 1941 года), не возвратившийся еще 17 декабря 1944 года из боевого вылета, и гвардии капитан Жердев Виктор Иванович (1920 г. р., уроженец г. Орска Чкаловской области, в РККА с 1937 года), погибший при выполнении боевого задания 13 января 1945 года. Для командира эскадрильи Виктора Жердева это был его 259-й боевой вылет за время участия в боевых действиях на фронте.

Звено «Аэрокобр» под командованием гвардии старшего лейтенанта Сухова на похоронах Виктора Жердева поднялось в воздух, и его товарищи-летчики дали в воздухе прощальный залп из бортового оружия над траурной процессией.

Покрышкин пишет, что Виктора Жердева похоронили в Сандомире, а Георгий Голубев – на «братском кладбище в Варшаве». По воспоминаниям капитана Ирины Дрягиной, в то время помощника начальника политотдела 9-й гиад по комсомолу, опубликованным в книге «Записки летчицы У-2», читаем: «Очень горюем мы, что в первый же день наступления погиб от фашистской зенитки известный вам Виктор Жердев, его отвезли и похоронили в Тарнобжеге». Так где могила Героя, скажите правду, пишущие о нем уважаемые однополчане?! Где ему поклониться в пояс, куда принести цветы на могилу?

Виктор Иванович Жердев был назначен командиром эскадрильи вместо гвардии капитана Труда Андрея – 17 ноября 1944 го да, то есть до своей гибели он меньше двух месяцев прокомандовал своим знаменитым подразделением, 1-й аэ полка, которой командовали в свое время лучшие летчики-асы части, будущие Герои Советского Союза Валентин Фигичев, Александр Покрышкин, Григорий Речкалов, Андрей Труд. Последние два немецких самолета Виктор Жердев сбил в один день – 21 июля 1944 года. Почти полгода, точнее, пять с половиной месяцев он не мог пополнить свой боевой счет. Это также могло быть одной из причин углубления самолетов его группы в этом вылете на территорию противника. Душа жаждала боя! На боевом счету Жердева уже было 12 немецких самолетов, сбитых им в 48 воздушных боях. Он считался на это время опытным летчиком и уважаемым в полку командиром, причем лидирующей эскадрильи. Боевые награды не обходили его стороной – за боевые подвиги он был награжден двумя орденами Красного Знамени и орденом Красной Звезды. Еще одна-две воздушные победы – и можно будет полновесно утвердиться в звании летчика-аса, кроме того, претендовать на звание Героя Советского Союза. С комдивом у него хорошие взаимоотношения, он знаком с ним с Кубани, война заканчивается, немецких самолетов в небе мало, нужно уже самому искать шанс сбить вражеский самолет. Почему бы это не сделать в ближайший боевой вылет? Тем более что группа вылетала слетанная (Жердев, Березкин, Сухов, Руденко), новичков в ней не было. В бой на рассвете 13 января шли только «старики»! Фортуна должна была повернуться лицом к сильнейшему. Только сильной в это январское утро оказалась не наша авиация, а зенитная артиллерия противника. На этот козырь врага наши летчики не закладывались. А жаль…

Так получилось, что после своей гибели гвардии капитан Жердев был дважды посмертно награжден орденом Отечественной войны I степени. Первый раз – 22 февраля 1945 года в приказе 2-й ВА № 011/н реализовалось представление на награждение его этой наградой, подписанное командиром 16-го гиап Григорием Речкаловым 30 декабря 1944 года. Второй раз – представление подписал командир 16-го гиап Герой Советского Союза гвардии майор Федоров 20 июля 1945 года (приказ 2-й ВА от 30.08.46 г. № 016/н).

В «Книге погребения и безвозвратных потерь личного состава» 16-го гиап под номером 40 (счет погибшим военнослужащим авиаполка начат с 1 января 1943 года) первой человеческой потерей в авиачасти Речкалова за 1945 год значится фамилия Виктора Ивановича. В графе книги «Краткое описание причин и обстоятельств гибели или смерти» значится: «Сбит ЗА противника». Похоронен гвардии капитан Жердев был 17 января 1945 года на кладбище города Тарнобжег (Польша), о чем свидетельствует и сохранившийся «Именной список безвозвратных потерь личного состава 9 гв. иад за период с 10 по 20 января 1945 года».

Похоронка была отправлена через Грозненский облвоенкомат его жене – Лидии Васильевне Дедунцовой, проживающей в г. Грозном (ст. Промзона, пос. Ивановка, д. 14, кв. 8).

Всего за 13 января 1945 года 16-й гиап произвел 16 с/в, из них 12 – на прикрытие боевых порядков наземных войск и 4 – на свободную охоту.

Итоговые данные по боевому напряжению 2-й ВА за 13 января 1945 г.

К исходу 13 января авиачасть гвардии майора Речкалова всем составом перебазировалась с аэродрома Скотники на аэродром Боржимув, где его принял на все виды тылового обеспечения 31-й бао (23-й РАБ).

О том, что боевая авиация соединения генерала Утина не «работала» 12 января 1945 года, рассказывает и известный летчикфронтовик, ветеран 129-го гиап 22-й гиад 6-го гиак 2-й ВА Герой Советского Союза гвардии майор Федор Федорович Архипенко (Архипенко Ф.Ф. Я начал войну на «Чайке». Записки летчикаистреб ителя. М.: Яуза; Эксмо, 2007).

«Лишь в январе 45-го наша армия перешла в наступление на Сандомирском плацдарме. Авиация должна была обеспечить прикрытие с воздуха, однако в первое утро наступления повторилось то же, что было под Сталинградом, – все аэродромы оказались закрыты туманом, и нашим наземным войскам пришлось прорывать немецкую оборону без помощи штурмовой авиации, без поддержки бомбардировщиков и истребителей.