Текст книги "Как я предал вашу маму"

Иркино счастье

Она была зла, ужасно зла. Всё шло совсем не так как ей хотелось, не так как она считала верным и правильным. Правильным не для себя, а для всех, для родителей, для младшей сестрёнки, для её дурочки будущего.

Это всё было каким-то дурацким недоразумением, ломающим все её планы. Планы на будущее других людей. Она знала, без неё они наделают кучу ошибок, лишь она знает, как всё должно быть, они не справятся без неё, а значит ей, Ирине, придётся вновь брать всё в свои руки. Придётся вновь направлять всех на правильный путь, придётся.

Сестрёнку нужно срочно спасать, она сама не сможет. Ира поняла это ещё тогда в Петрозаводске. Она приехала к младшей сестрёнке, когда та заканчивала учёбу на медфаке. Та была по уши влюблена, и Ира должна была увидеть его, причину её любви, проверить правильность выбора.

Выбор был плохой, некачественный. Ира это сразу поняла. Избранник сестры был абсолютно неперспективным женихом, Ирина определяла это быстро. Работает непонятно где и непонятно кем, родители живут в какой-то деревне и ничего кроме домашних солений дать не смогут. Крайне сырой материал, из такого не сделаешь ничего путнего, а одними чувствами сыт не будешь. Дурочка Светка, не того выбрала, совсем не того.

Ведь готовили же ей в Мурманске хороший экземпляр, сын друзей родителей Серёжа, образование, обеспеченные родители, перспективы хорошей работы и достатка. Нет же, надо было влюбиться дурёхе. Сколько лет объясняла, рай в шалаше не построишь, любовь придумана для бедных, чтобы как-то оправдаться за этот самый шалаш вместо квартиры и машины. Придётся снова всё исправлять.

Опыт у Ирины был, хороший опыт. После позора, когда родители заставили её сделать аборт, она многое поняла. Она не хотела того ребёнка, он был ей не нужен, но всё случившееся помогло ей понять свою силу и смысл её женского счастья.

Она вновь стремилась к свободе, избавиться от родительской назойливой опеки, но теперь она точно знала, как этого добиться. Она уже была взрослой девушкой и думала о замужестве. Не о любви или какой-то романтике, нет, это удел нищих она усвоила это давно, её интересовало замужество верное, которое сможет обеспечить её если не всем, то многим.

Кандидаты проверялись тщательно, достаток, родители, жильё, она не могла позволить себе ошибиться. Лишь прошедшие проверку ухажеры получали допуск к её телу, лишь те, в ком она видела потенциал.

Она чуть было не допустила осечки, всё могло сорваться вновь из-за беременности. Тогда она встречалась как раз с парочкой подходящих на роль будущего мужа кавалеров и вдруг поняла, что внутри неё вновь начинает зарождаться человечек. Кто из них был отцом она не знала, да и не важно это было. Важнее было теперь ускорить замужество, второго аборта она не могла допустить.

Она выбрала Александра, сына обеспеченных родителей, с перспективой хорошего роста и материального положения, довольно посредственный умственно, но это даже хорошо, легче управлять и строить то, что ей нужно. Всё прошло как по маслу, именно так как Иришка всё спланировала, свадьба не заставила себя долго ждать. Сражённый неожиданной новостью о её положении, Александр сдался без боя. Не последнюю роль конечно сыграло желание его родителей остепенить непутевого сына посредством брака, но основную работу всё же сделала Ирина.

Как же её возбудила эта маленькая победа. Она победила, только она. В награду она получила свою квартиру, свободу от родителей, доказала им наконец свою самостоятельность, показала силу. Удовлетворение от этого перекрывало всё, нелюбимого мужа, рождение незапланированного и не самого желанного ребёнка, это было ничто по сравнению с удовольствием ощущения своей силы. Силы управлять людьми, направлять их, подталкивать делать то, что нужно ей. Непередаваемое ощущение счастья. Её счастья.

Сестренка же расстроила её своим выбором. Не это она вкладывала ей в голову все эти годы, ой не это. Она была для младшей сестрёнки примером, направляла её, подсказывала верные решения, порой просто вкладывая в неё свои мысли. И теперь из-за учёбы Светы в другом городе, все её многолетние труды по воспитанию сестры, шли на смарку. Светланка влюбилась и теперь внимала его словам, своего Саши, он теперь был её советчиком и Иру это ужасно злило. Дура, Светка, дура! Придумала любовь.

Ира была против их свадьбы, категорически против. Старалась подсказать сестре, убедить не торопиться, намекала как могла, подключала родителей в надежде, что те помогут убедить сестру. Но планы рушились на глазах. Не успела она решить, как разрушить их отношения, выяснилось, что они уже готовятся стать родителями. Не успела аккуратно подвести сестрёнку к мысли об аборте, оказалось ждут двойню, всё происходило слишком быстро, она не успевала, контроль управления за сестрой был потерян и её это злило. Это делало её несчастной. На свадьбу к младшей сестре Ира не приехала.

Она ждала шанса всё исправить. Ира знала, она обязательно дождется, придёт время, и она исправит ошибки глупой сестрёнки. Обязательно исправит. От этого зависело её счастье.

Годами она строила своё личное счастье, оттачивала мастерство. Она всё и всех держала под контролем, глупого мужа, стареющих родителей, безвольную младшую сестру, коллег по работе, друзей. К каждому она находила свой подход, у всех были слабые места, свои точки воздействия.

Проще всего было с родителями. Чувство вины из-за убитого внука с годами становилось лишь острее и давить на него было даже слишком просто. Достаточно было иногда в разговоре с матерью как бы невзначай с сожалением вздохнуть и вспомнить о своих ошибках молодости, как родители настояли на аборте, и старушка мама не могла сдержать слез от ощущения вины перед дочерью и убитым человечком. Ира наслаждалась их болью, периодически надавливая на рану, не позволяя ей затянуться и зажить, мстила за детские обиды и недостаток любви. Чувство вины очень мощное оружие в умелых руках.

Этим же оружием был повержен и поставлен на колени супруг. Он часто отдыхал с друзьями, то уезжал на рыбалку, то в сауну. Он изменял ей, и она прекрасно об этом знала. Врать он не умел, как ни старался, да и не было у него шанса обмануть мастера лжи. Ира все знала, но вида не подавала, было ещё не время. Сама же она часто проводила летний отпуск на море, в Геническе, она любила там отдыхать. Не сказать, что ей там нравилось как-то сильно, просто там жила её любовь, человек которого в отличии от мужа она любила и лето было временем когда они могли быть вместе. По этой причине их с мужем отпуска никогда не совпадали, он ей был там совсем не нужен, там она от него как раз отдыхала. Отдыхала душой и телом, с любимым, который мог её удовлетворить. Но однажды, вместе с загаром и удовлетворенным либидо, она привезла из отпуска и небольшой венерический сувенир. У южного любимого она была далеко не единственной. Тогда и пришло время обрабатывать мужа, наказывать его за измены.

Ирина наслаждалась его рабским унижением. У него не возникло и тени сомнения, что это он и его неверность виноваты в болезни и том, что семья оказалась на грани краха. Угроза развода, потери жены и ребенка сделали из него личную домашнюю собачку Ирины. Он делал всё, что она говорила, исполнял малейшую прихоть. Теперь только она решала, когда, где и даже с кем ему можно отдыхать, дружить и ездить на рыбалку. Разводиться с ним на самом деле она вовсе не собиралась. Пока. Он ей был нужен пока, его ресурс ещё не был исчерпан, но запасные аэродромы в Геническе и Чебоксарах она поддерживала в постоянной готовности принять её. Победа Ирины была чистой и безаговорочной. Она была счастлива и с удовольствием поделилась своим счастьем с младшей сестрой. Она с упоением рассказывала ей, показывала личным примером как строить свою жизнь, как держать мужиков и доить из них по возможности всё до капли. А она дура не поняла, влюбилась.

Вышедшая из-под контроля сестра злила её и делала несчастной. Пока сестрёнка была школьницей управлять ей было легко и просто, родители воспитали послушную домашнюю игрушку, без какого-либо собственного мнения и умения что-либо решать самостоятельно. Ирина на правах старшей и опытной подсказывала сестре как жить, как и кого любить, как стать счастливой. Ирина учила и воспитывала её по своему примеру, она знала, как взять от жизни всё, как поймать своё счастье за яйца и не отпускать.

Но пять лет учёбы в другом городе, вдалеке от контроля и наставлений Ирины, всё испортили. У младшей сестрёнки теперь был любимый и слушала она его, они сами строили свою жизнь без оглядки на Ирину. И, что ещё сильнее злило, у них получалось, они были счастливы несмотря ни на что.

Их счастье лишало её своего личного, Иркиного счастья. Счастья быть лидером, тихим домашним диктатором. Появившийся новичок крал у неё это, и она не могла простить ему кражу. Она дождется шанса, обязательно дождется. Он всего лишь человек, люди рано или поздно ошибаются. А уж Ирина знает, что делать с чужими ошибками, знает, как превратить эти самые ошибки в своё счастье. И она будет счастлива.

Jazz & Blues

Я сидел за столиком кафе и ждал её. Меню я особо не разглядывал, пролистав лишь винную карту, заказать хотел бутылку красного полусладкого, но немного подумав решил не торопиться и дождаться свою спутницу.

На маленькой сцене музыканты устанавливали аппаратуру и расчехляли инструменты, неторопливые официанты разносили меню прибывающим посетителям, вечер пятницы начинал жить предстоящими выходными. Посетителей в кафе становилось всё больше, все стремились отдохнуть и расслабиться после трудовой недели. Моя же дама задерживалась, явление для женщины нормальное, но я немного нервничал. Просто ощущал себя не в своей тарелке. Я уже тысячу лет не был на свидании с девушкой, забыл, как это делается, вот и нервничал. Как пацан, ей богу!

Последняя с кем я был на свидании, кого приглашал и вот также нервничая ждал, была моя жена. Чёрт, как же я тогда извёлся, ожидая её в тот вечер.

Это было в мае. Я просто слонялся по городу, думал о ней и никак не решался пригласить куда-нибудь. Просто никак не мог набрать её номер и предложить встретиться, не мог сделать то, что сотни раз проделывал с другими. Она не была как те другие, для меня это был самый чистый и светлый человек на планете, я любил её, безумно любил. И как мальчишка боялся потерять. Глупо, но я боялся потерять то, что ещё даже не обрёл, её. Я боялся потерять даже возможность думать о ней и болеть ей.

Это было нашим первым свиданием. В первый раз мы отправились вдвоём в клуб, тот самый клуб где я увидел её впервые, клуб, познакомивший нас.

Танцевали, бесконечно болтали и смеялись всю ночь, шесть утра наступило просто неожиданно для нас обоих. Её очаровательная, безумно милая улыбка и глубокие глаза с лёгкой грустью, сразили меня тогда окончательно. Я был в настоящем шоке от своих же эмоций, разрывающих меня от одного только взгляда на неё. Да какой там, я думать спокойно не мог о ней, хотя только этим и занимался. Я думал о ней каждую секунду. Незваным гостем, она вдруг нагрянула в моё сердце, и я совсем не собирался её оттуда изгонять. До встречи с ней, до той злополучной ночи, я и не представлял даже, что способен испытывать подобное. До неё я не знал, что способен любить.

Шесть утра наступило незаметно. Я провожал её до общежития где она жила и жалел, что оно так близко находится к клубу. Мне хотелось просто идти с ней по городу тем ранним утром как можно дольше, просто идти рядом. У дверей студенческого общежития нас поджидал первый поцелуй. Наш самый первый поцелуй, всего несколько тягуче сладких секунд. Несколько секунд забравших всю мою жизнь. Хотя нет, я сам с удовольствием её отдал ей в руки. И не жалею.

Музыканты закончили подготовку инструментов и до боли знакомая классическая мелодия джаза стала заполнять кафе, проникая в каждый уголок, присаживаясь за все столики. Я вдруг увидел свою даму вечера, она вошла в кафе одновременно с зазвучавшей музыкой. Шикарная, потрясающе красивая девушка эффектно появилась с первыми звуками волшебника саксофона. Она была сегодня моим джазом, она сама была музыкой. Заводной, яркой, заставляющей жить.

Оторвать глаз от чертовки было просто невозможно. Строгое, чёрное с серым узором, платье до колен, с воротом, без намека даже на вырез или декольте, чёрный клатч в левой руке, чёрные же туфли на высоком каблуке, волосы собраны в пучок и закреплены двумя спицами на манер прически японской гейши и всё дополняли маленькие очки прямоугольной формы. С полтора десятка пар жадных мужских и завистливых женских глаз прожигали её насквозь, а она лишь хитро улыбалась. Она умела подать себя, нужно признать, ох умела.

Она несколько секунд постояла у входа глядя прямо на меня, выдерживала эффектную паузу, позволяя разглядеть себя. Затем игриво улыбнулась, помахала мне рукой и медленно, покачивая бедрами, прошествовала через зал в мою сторону.

– Добрый вечер! – всё также мило улыбаясь поприветствовала она меня и протянула руку, – Прости, я не сильно опоздала?

– Вечер действительно добрый, мадемуазель. -поддержал я игру, взял её протянутую руку и слегка наклонившись поцеловал, едва коснувшись губами, – Такую роскошную девушку можно ждать хоть всю жизнь.

Я отодвинул стул помогая ей сесть. Олеся на секунду, якобы случайно, повернулась ко мне спиной. Так вот почему все пялились ей вслед! Вырез, являвший миру её идеальную спину, заканчивался аккурат в районе её подтянутой попки, ни о каком бельё под платьем речи не было. Вот зараза!

– Потрясно выглядишь!

– Спасибо, я старалась. – она кокетливо улыбнулась, присаживаясь на предложенный стул, – Для тебя, между прочим.

Устроить наше свидание здесь, в этом кафе, придумала Олеся. Да и вообще сама идея свидания это было её, я лишь согласился участвовать. Ещё днём Олеся уехала к своей тёте у которой жила, дабы выбрать наряд и подготовиться к свиданию, встретиться в кафе мы договорились в девять вечера. Я приехал чуть раньше назначенного, сел за столик и стал ждать. Теперь же она награждала меня своей красотой за ожидание. Я действительно был чертовски приятно шокирован её появлением.

– Что закажем? – я придвинул ей меню.

– Не знаю, – она смотрела на меня в упор, маленькие очки ей очень подходили сейчас, – Есть я не хочу.

– Может вина?

– Я на свидании считай и не была никогда. Так что давай это ты меня пригласил как будто. Бери первую скрипку на себя, заказывай, рассказывай, охмуряй меня всячески. Давай давай, не ленись, ухаживай за девушкой.

– Как это, не была на свидании? Ни разу?

– Ну вот не случилось в моей жизни свидания не одного пока. Наверстываю с тобой.

– У тебя будет сто миллионов свиданий ещё, поверь. Ну не может у такой девушки их не быть.

– А мне много не надо. Иногда всего одно свидание, одна встреча, один взгляд, меняют жизнь навсегда. Просто раз и навсегда. И ты уже не будешь прежним, не будешь думать как раньше, чувствовать, жить. Всё станет по-другому. По-новому.

– Знать бы ещё заранее, хорошим или наоборот ужасно хреновым будет это новое. – усмехнулся я, – А то может это новое обернется таким гемороем, что и ну его на хрен.

– А это уже от самого человека зависит, хорошим будет новое в его жизни или нет.

– Каждый сам кузнец своего счастья?

– Ага, кузнец, жнец и на дуде игрец. – она засмеялась, – Не отвлекайтесь молодой человек, у вас тут девушка сидит и внимания ждёт, не забывайте.

Мы заказали бутылку красного вина для начала и продолжили беседу.

– Так ты ждёшь такой встречи?

– Все её ждут. Не все признаются, но ждут все.

Официантка принесла открытую бутылку вина и два бокала, мы подождали пока она их наполнит и удалится.

– Каждому она предназначена судьбой, эта самая встреча. -продолжила Олеся, – Только вот сложно её не пропустить, не прошляпить момент.

– Возможно, но ещё сложнее потом сохранить это новое и хорошее, что принесёт этот самый поворотный момент.

– А ты думал?! Судьба ничего не решает, она только даёт шанс, а как ты его используешь, зависит лишь от тебя самого. Только ты решаешь хорошее или плохое будет это новое, только ты сам.

– Опять вернулись к тому, что каждый сам себе кузнец и всё такое.

– А кто ещё? Как всё сделаешь, так и будет.

– Давай, – сказал я и мы подняли бокалы, – За твою главную встречу в жизни! Она обязательно случится, солнце, я уверен.

– Я хочу завтра проснуться с тобой рядом.

Сказал я тогда, девять лет назад ей. Своей любимой.

– Я хочу завтра просто проснуться с тобой рядом.

Только для этого я пригласил её в кафе и ждал почти час, только ради этой фразы. Мы сидели за столиком, пили вино, и я ждал момента, чтобы сказать ей именно это.

– Я хочу завтра проснуться с тобой рядом.

Мне больше ничего не было нужно. Я не пытался таким образом затащить её в постель, вовсе нет. Я просто хотел просыпаться рядом с ней, каждое утро. Видеть её сонную улыбку, взлохмаченные кудри и этот грустный взгляд. Она даже улыбалась глазами с лёгкой грустью, очень нежно.

Она нужна была мне рядом, только она. Я уже не мог спать, мысли и мечты о ней не давали ни забыться, ни отвлечься. Я просто хотел просыпаться с ней рядом.

И она согласилась. Тогда, девять лет назад.

У нас не было секса в ту нашу первую ночь, но мы были близки как никогда.

Мы подарим друг другу несколько тысяч ночей вместе, хороших и плохих. И каждое утро я буду чувствовать, она рядом. Просто знать, рядом моя любимая, а значит день не может быть плохим. Ведь рядом её сонная улыбка, взлохмаченные кудри и всё тот-же грустный нежный взгляд. Грустные глубокие блюзовые нотки оставались в её милых глазах всегда. Она была, есть и будет моей самой пронзительной балладой, моей музыкой.

Проснувшись впервые рядом с ней, тогда девять лет назад, я понял, что не смогу её отпустить. Не смогу больше просыпаться как-то иначе, без неё.

– Я хочу каждый день просыпаться с тобой рядом.

Сказал я ей тогда утром. И Светланка согласилась.

Сейчас её больше не было со мной, я знал, что потерял её навсегда. Но всё так же мечтал об одном, проснуться рядом с ней. Хоть ещё один раз в жизни увидеть её сонную утреннюю улыбку и грустные слёзы блюза в глубоких глазах. Всего один раз.

– О чём задумался? – вернула меня из ностальгии моя спутница, – Не заставляйте девушку скучать молодой человек, вернитесь из прошлого пожалуйста.

– Прости, сам на свидании не был миллион лет, вот и вспомнилось, то что надо бы забыть наверно.

– Лучше забыть всё плохое. – Олеся положила свою руку на мою, – Хорошее оставь с собой навсегда, не вздумай забывать.

– А у меня с женой плохого не было. Я ей говна много сделал, знаю, а о ней всё, что помню лишь хорошее. Не считая измены конечно.

– Вот и запомни её такой, какую полюбил. Ту, родную помни, другую не надо. Воспоминания должны быть как музыка, ты же не запоминаешь мелодию если она тебе не нравится, ну не западает такая в душу, не звучит, не крутится в голове бесконечно. И наоборот, если песня стоящая, её не забудешь. Так и с прошлым нужно, помни лишь хорошее, так легче дальше жить.

– Давай не будем о прошлом, хорошо? По стараемся хотя бы. -я налил нам еще вина, – Устал я уже память терзать свою. Или это она меня, сука, терзает, не знаю. Но давай не будем, мы всё-таки отдыхаем, у нас свидание как никак.

Олеся одарила меня самой своей очаровательной улыбкой и подняла бокал.

– Выпьем за прошлое. – сказала она, – Каким бы оно не было, хорошим или плохим, без него не было бы настоящего и будущего.

Мы выпили.

– Потанцуем? -взял я её за руку, и мы встали из-за столика, – Приглашаю.

Мы танцевали весь вечер. Пили вино, разговаривали и танцевали. Наслаждались, жили настоящим под музыку памяти, музыку прошлого. Своего прошлого. В памяти должна оставаться лишь хорошая музыка, та под которую хочется танцевать и жить.

Две минуты

Всего несколько минут они смотрели друг на друга той ночью в клубе. Глаза в глаза. Всего две минуты пока не закончилась песня. Две минуты он обнимал её медленно кружа в танце. Он смотрел ей прямо в глаза и не мог наглядеться. Его хитрый, слегка пьяный и пьянящий взгляд искал в её грустных глазах любви. Всего две минуты казавшихся вечностью. Две минуты, подарившие им девять лет вместе. Две минуты изменившие их жизни раз и навсегда.

Сейчас она старалась всё это забыть, навсегда вычеркнуть из своей жизни. И те две минуты и эти девять лет. Всё это она перечеркнула и отправила на свалку памяти как ненужный хлам всего за несколько минут.

Она старалась не думать, хоть немного не думать обо всём, что произошло за последнюю неделю. О дурацком мимолетном служебном романе, разрыве с мужем, о детях, скучающих по дому и папе. Она не понимала, как это всё произошло?

Всё так быстро и неожиданно словно молнией разрезало жизнь на до и после. До измены свой дом, семья, муж. После ничего. Пустота.

Жила она вновь с родителями, как в детстве. Только теперь она сама уже была мамой и не могла объяснить своим детям почему у них не стало семьи. Она даже не могла им сказать то, что семьи больше нет. Как рассказать маленьким человечкам, что дома с мамой и папой больше нет и не будет. Не стало из-за двух минут предательства на переднем сидении старенькой «Волги». Из-за двух минут предательства с незнакомым человеком, она знала лишь его имя, который сбежал сразу, как только вскрылась измена. Из-за двух минут предательства за которые она получила лишь СПАСИБО, а её дети потеряли всё. Всё, что строилось девять лет, пропало за две минуты. Две минуты изменившие их жизни раз и навсегда.

Родители лишь сочувственно качали головами и пытались успокоить. Стареньким маме и папе она не смогла открыть правду. Не смогла сказать, что разрушило её брак и лишило их внучек семьи. Старшая сестра Ирина пыталась поддержать успокоить, убеждала, что дети поймут её, когда вырастут, что нет ничего страшного в измене, да и не измена это вовсе раз мужа не любишь давно. Но как это объяснить детям, она не знала.

Она не понимала свою сестру раньше, пыталась понять, но не могла. Ирина не любила своего мужа, имела связи на стороне объясняя это простым человеческим желанием счастья и любви. Убеждала её, что измена-это нормально и семей без этого не бывает. Она не понимала её раньше, а оказалось всё очень просто, дело двух минут. Только потерять пришлось всё, такова цена. Цена двух минут предательства. Больнее было даже не это, не предстоящий развод, не сама измена.

Больно было смотреть в глаза маленькой дочери, когда та вдруг призналась, что загадала желание, пусть мама и папа помирятся и всё будет хорошо, как раньше. Смотреть ей в глаза и не знать, что сказать, как объяснить, что время жестоко и может всего за две минуты уничтожить всё и всех. Всего две минуты. И вернуть это время нельзя.

Такое одинаковое время. Две минуты, сто двадцать секунд. Но разный результат. Две минуты глаза в глаза в танце подарили им девять лет вместе и две маленькие детские жизни. Две минуты предательства всё это отняли безвозвратно.

Две минуты изменившие их жизни раз и навсегда.

Она старалась не думать об этих минутах. Сейчас она отдыхала в трактире с коллегами по работе, медсестрами и такими же как она врачами педиатрами. Они давно пытались вытащить её отдохнуть, выпить, потанцевать, отвлечься от развода. Они сочувствовали ей, жалели несчастную девочку, которую бросил муж с двумя детьми. Подлец извел её изменами и вечными скандалами, бедная не выдержала такой жизни. Она уже сама верила в свою ложь. Верила, виноват во всем он сам. Её заставили в это поверить, запрограммировали. Мама и сестра убедили, всё так и было, забудь его и живи дальше.

Она старалась сейчас об этом не думать, забыть хоть на вечер о бессонных ночях и пропитанной насквозь слезами подушке. Надо дальше жить, надо!

Сначала она хотела уйти. В трактире оказалось слишком много знакомых, родителей её маленьких пациентов. Она совсем не желала, чтобы они видели, как их педиатр Светлана Валентиновна пьёт и расслабляется, пусть и в свободное от работы время, было стыдно. Но два бокала пива быстро убили ложный стыд, не дав ему шанса окрепнуть и встать на ноги. Надо жить дальше, жить по-новому!

Она кружилась на танцполе словно заводная. Стараясь отвлечься, истерично бросаясь танцевать под все песни подряд, что запускал трактирный дискжокей. Танцевала, пила, вновь танцевала. Ей улыбались и подмигивали выпившие казановы местного Мурманского розлива, приглашали танцевать, пытались угостить дешевой выпивкой, она улыбалась в ответ и флиртовала. Ей это нравилось, она с удовольствием принимала похотливое мужское внимание. Нравилось чувствовать, что она привлекает их, заставляет желать. Она жила дальше.

В полночь она отправилась искать дамскую комнату. В душном прокуренном коридорчике толпились подвыпившие парни азербайджанцы. Она узнала их, они улыбались ей на танцполе, подсаживались к ним за столик, пытались кадрить пьяненьких женщин, настойчиво приглашали прокатиться по городу. Она не чувствовала угрозы, была уже слишком пьяна.

Открыла дверь кабинки женского туалета, вошла, но закрыть за собой не успела. Вслед за ней нагло протиснулся один из парней.

– Ты чего? Это женский. – попыталась она его образумить прекрасно понимая, что ему нужно.

– Да ладно. – он просто схватил её крепкими руками, развернул задом к себе и прижал к стене, – Подружки сказали тебя надо развлечь.

Его наглые руки бесцеремонно задрали подол её платья и уже стали стаскивать колготки вместе с трусами.

– Нет! Я не могу!

– Все вы не можете, пока не попробуете. – продолжая стягивать с неё бельё усмехнулся пьяный туалетный кавалер.

– Я не могу сегодня! Не могу! – попыталась она спастись обманом.

– А, типа эти дни? – он остановился, перестал растягивать колготки, – Ладно, тогда давай ты развлеки меня.

Он развернул её лицом к себе и с силой надавил на плечи заставляя опуститься на колени.

Она просто сидела на полу и смотрела как прямо перед лицом у неё расстёгиваются застиранные джинсы и оттуда извлекается набухший член.

Через несколько минут кабинка открылась и довольный, удовлетворенный горец, застегивая на ходу ширинку вышел.

– Оприходовал старушку? Ну как? – его друзья ждали своей очереди в коридоре.

– Месячные у неё, бля, неохота хуй пачкать, за щеку напихал только.

– Проверим. – с гоготом вошёл в кабинку следующий претендент на её рот.

Она всё так же сидела на холодном грязном полу трактирного туалета, вытирая с лица и волос семя случайного знакомого, едва сдерживая подступающую рвоту.

Всего две минуты. Точно такие же сто двадцать мгновений жизни, но их уже не было жаль, эти две минуты уже не решали и не меняли абсолютно ничего. Просто две минуты, ничего больше.