Текст книги "Рациональное общество. Том 4"

«Нравственные и эстетические императивы» следует рассматривать, очевидно, как совокупность ценностей, целей и средств для обеспечения наиболее благоприятной информационной атмосферы в обществе и взаимоотношений, обеспечивающих эффективную и плодотворную жизнедеятельность. В этом плане полезно вспомнить великий опыт СССР, его информационную атмосферу и прочие средства культуры и искусства.

Надо остановиться также на «духовных благах» и «богатстве духовной жизни». Согласно приведенному выше пояснению исторического развития понятий «духа», «души» и «духовности», и оснований перехода в научном самопознании к понятиям и терминам психологии, надо сказать следующее. Слова-термины «духовность» и «душа», ввиду их традиционности и удобства в словосочетаниях остаются широко распространенными, поэтому попадаются и в научных словарях. Но, научно образованные граждане и особенно государственные служащие, составляющие те или иные документы, должны владеть современными научными понятиями в этой области и употреблять в документах соответствующие общенаучные термины. Это как раз и относится к проекту Указа «о ценностях».

В рассмотренном выше плане полезно ознакомиться и со статьей указанной в конце статьи о ценностях:

«Сознание нормативное – осознание социальных норм как непреложных требований, стандартов деятельности, эталонов оценки, следование к-рым является необходимым условием включения индивидов в социальные общности. С. н. – сознание должного, подчинения общественным требованиям, выражающимся в правовых, нравственных и иных запретах («нормы-рамки»), следования социально одобряемым способам действий и социальным идеалам («нормы-цели»), а также принятым в данных сообществах нормативным предписаниям, регулирующим взаимоотношения между их членами. … Важнейший компонент С. н. – система социальных ценностей и запретов, причем первые выражают преимущественно цели общественно значимой деятельности, а вторые накладывают ограничения и санкции за отступление от жестко установленных социальных правил. … В условиях социализма формирование непротиворечивого С. н. личности – важная предпосылка ее активной социальной позиции, социальной зрелости. Преодоление в С. н. чуждых социализму ценностных ориентаций и моделей поведения – одна из существенных задач коммунистического воспитания.

Видится актуальной в рассматриваемом плане и статья словаря «Нормативы социальные» (от лат. Norma – руководящее начало, правила, образец): – регламентированные значения социальных показателей, выражающие систему типичных требований, предъявляемых социальными субъектами к социальным объектам (процессам, характеристикам) с целью обеспечения воспроизводства данного социального целого и решения его социальных проблем. Н. с. связаны с процессами социального управления и социального планирования и широко применяются в марксистской социологии. Можно выделить несколько типов Н. с. Первую группу образуют Н. с., имеющие естественнонаучное обоснование и являющиеся наиболее объективными (напр., нормы питания, предельно допустимые нормы загрязнения среды обитания человека). При их выработке определяются условия наибольшего физического благоприятствования для человека, устанавливается нек-ый предел (нижний или верхний), за границами к-рого положение считается критическим, недопустимым. Др. группу образуют показатели, достижение к-рых ставится в качестве цели, этапа реализации нек-рого социального идеала. Напр., Н. с. обеспечения жильем: с одной стороны устанавливается уровень неблагополучия, когда семье оказывается первоочередная помощь, с др. – уровень благополучия в качестве цели: каждой семье из N членов предоставить квартиру из N+1 комнат. … Существует значительная группа показателей, к-рые нельзя нормировать непосредственно, но можно нормировать условия, от к-рых они зависят. К ним относятся улучшение здоровья работников, снижение уровня травматизма, участие в изобретательстве и рационализаторстве, в творческих и самодеятельных организациях. Отличительная черта Н. с. – их условность, относительность, связь с интересами социальных групп, необходимость постоянного пересмотра.

Однако нельзя согласиться, что социальные нормативы условны, – поскольку они являются, в сущности, средствами обеспечения прогрессивной общественной жизнедеятельности народов России (как и других стран), то есть их, как и многие прочие достижения в этом плане (уровень здравоохранения, образования, социального обеспечения пожилых граждан, и пр.) следует относить, конечно, к социальным ценностям».

Таким образом, частично и кратко рассмотренные выше социально-гуманитарные ценностные основания общественного прогресса (см. также предыдущие статьи автора), думается, убеждают в необходимости принятия государственных решений не только в плане духовных (морально-нравственных) ценностей, но и по использованию многих прочих ценностей, – также традиционных и новых, новаторских, – для ускоренного достижения высших целей России, обусловленных тенденциями и динамикой изменений в мировом сообществе. Морально-нравственные (духовные) ценности народа лишь тогда проявят свою полную общественную силу, когда будут дополнены общественно целесообразным распределением общих материально-энергетических и прочих жизнедеятельных ценностей (понимаемых с древних времен в качестве благ).

Литература

1. Васильев А. И. Краткий взгляд на ценностную проблематику российского общества // «Академия Тринитаризма», М., Эл №77—6567, публ.27653, 23.02.2022

2. Философский энциклопедический словарь. Главная редакция: Ильичёв Л. Ф., Федосеев П. Н., Ковалёв С. Н., Панов В. Г. М.: Советская энциклопедия, 1983 г. 840 с. URL: http://www.twirpx.com/file/821504/

3. Новая философская энциклопедия. Том 4. Институт философии РАН. М.: Мысль, 2010. URL: https://iphlib.ru/library/collection/newphilenc/page/about

4. Словарь по этике: 1) Под ред. И. С. Кона. Изд. 4-е. М., 1981. 435 с. URL: https://www.twirpx.com/file/837784/; 2) Под ред. А. А. Гусейнова, И. С. Кона. 6-е изд. М.: Политиздат, 1989. 447 с. URL: https://www.twirpx.com/file/1724713/

5. Краткий словарь по социологии. Под общ. ред. Д. М. Гвишиани, Н. И. Лапина. Политиздат, 1988. 479 с. URL: https://www.twirpx.com/file/3651154/

6. Мир образования – образование в мире 2015 №03. Научно-методический журнал. – М.: Министерство образования РФ РАО московский психолого-социальный институт. – 2015. 312 с. URL: https://www.twirpx.com/file/1867513/

7. Марков Александр. Русская цивилизация в глобальном мире: вызовы, угрозы, ресурсы преображения. Санкт-Петербург: Гуманитарный университет профсоюзов, 2017. 453 с. – (Новое в гуманитарных науках). URL: https://www.twirpx.com/file/2267110/

8. Психология человека в современном мире 2009 Том 6. Материалы Всероссийской юбилейной научной конференции, посвященной 120-летию со дня рождения С. Л. Рубинштейна, 15—16 октября 2009 г.) / Ответственные редакторы: А. Л. Журавлев, В. А. Барабанщиков, М. И. Воловикова. М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2009. 416 с. URL: https://www.twirpx.com/file/536869/

9. Мировоззренческие и философско-методологические основания инновационного развития современного общества: Беларусь, регион, мир. Минск: Право и экономика, 2008. 540 с. URL: https://www.twirpx.com/file/258858/

10. Иван Ефремов и русский космизм / отв. ред. Е. А. Трофимова. СПб.: СПбГИЭУ, 2012. 361 с. URL: https://www.twirpx.com/file/3197762/

11. Алексеев Николай. Русский народ и государство. М.: «Аграф», 2003. – 635 с. URL: https://www.twirpx.com/file/822455/

12. Духовные основы государственности и правопорядка / сб. тез. докл. и сообщ. на Всерос. науч.-практ. конф. Тюмень: Тюменский институт повышения квалификации сотрудников МВД России, 2013. 180 с. URL: https://www.twirpx.com/file/1192211/

13. Нравственность, мораль, этика: что происходит в теории и социальной практике? (круглый стол) // Социологические исследования. 2021. №3. С. 28—42.

– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – —

* А. И. Васильев. О духовности, нравственности и ценностях как базовых понятиях в развитии человека и общества // «Академия Тринитаризма», М., Эл №77—6567, публ.27676, 02.03.2022

3. К осознанию стратегической необходимости, целесообразности и эффективности комплексной рационализации общественного развития*

Понятие «стратегической целесообразности», как назидательно показывает и отчасти учит великий исторический опыт, следует широко освещать и научно интегрировать в общественном сознании не только в традиционных для него областях, воинской и геополитической, но и по отношению к самому общественному развитию, – в разработке его фундаментальных оснований и программ ускоренного совершенствования общества (страны) как целостной формации, – существующей в динамично изменяющихся условиях окружающего мира. Стратегической целью этого развития, по отношению к которой следует соизмерять целесообразность и эффективность тех или иных изменений, является достижение наиболее совершенного, могущественного состояния общества, всей страны, того или иного содружества стран (что обусловлено текущими и прогнозируемыми условиями окружающего мира). Думается, в современный период не надо уже объяснять, что указанные понятия и соответствующая научно-философская деятельность всегда имели наиболее важное, государственное значение для России и СССР, а в современный период они видятся уже сверхважными и остро актуальными. Суть в том, что в исторически прошлой России господствовали, главным образом, монархические концептуальные установки, а в советской России и СССР – марксистско-ленинские, сталинские и прочие идеологические установки ЦК «партии власти». Каков же современный информационный комплекс российского общества, определяющий развитие страны, содружества стран? Каковы возможности научно-философского сообщества по выработке и утверждению наиболее прогрессивного комплекса, способного придать объективно необходимое ускорение, – соответствующее стратегической целесообразности, с наибольшей эффективностью соответствующих деятельностей? Эти и другие вопросы автор предлагает данным кратким сообщением к рассмотрению и обсуждению в научно-философском сообществе, – по итогам собственных работ в указанном плане.

Этой осенью, на высоком уровне, – по президентскому Указу, отмечается 100-летие со дня рождения известного мыслителя Александра Александровича Зиновьева. Теперь со многими его сочинениями можно ознакомиться уже через некоторые интернет-ресурсы. Хотя наиболее широкую известность получило сочинение под названием «Глобальный человейник», автор этих строк считает более актуальными для научных исследований, для критического осмысления и развития взглядов Александра Зиновьева его итоговые работы: «На пути к сверхобществу» и «Идеология партии будущего», которые следует анализировать, конечно, отдельно.

Здесь автор считает необходимым, на основе своих исследований (см. стр. автора), кратко высказаться по наиболее важным и актуальным для современной России и содружеству стран исследовательским вопросам, которые видятся проблемными, требующими в своем решении существенного изменения мышления о современном обществе и его развитии. Чтобы, как выражался Александр Зиновьев, «повернуть мозги» активным социальным ученым и общественным деятелям.

Читая сочинения А. Зиновьева, посвященные осознанию человеческого общества как такового, возникает вопрос, связанный с методологией автора. Почему он выбрал столь неадекватную, предельно упрощенную в описании, модель для рассуждений – «Человейник», если в реальности современные общества, да и прошлые, и даже ранние представляли собой социальные системы, обогащенные множествами ресурсов сохранения и развития? Если следовать логике познания, – в которой автор был профессионалом, то продуктивную модель для научного осознания общества как такового следовало бы определять от первичных общественных формаций, в которых хорошо видны всеобщие функциональные комплексы гомеостаза (сохранения жизни, сохранения жизнедеятельности в процессах целевого роста и развития), адаптации, управления и программируемого развития. Нетрудно видеть (по многим исследованиям), что их «внес» в общество сам человек (гоминиды, обладающие свойствами информационного единения, психологией единения, выработанной ранее стайным образом жизни). Автор не рассматривает и принцип функциональной целостности как базовый принцип любой системы, всех естественных живых систем. Думается, А. Зиновьев, как и многие философы тех лет (да и современные), ошибочно дистанцировался от естествознания и теоретических, системных обобщений в биологии, которые с середины прошлого века стремительно развивались многими философами от биологии, философами-естественниками (В. А. Энгельгардт, И. И. Шмальгаузен и многие другие, – см. публикации автора). Таким образом, А. Зиновьев шел «своим путем», развивал свою методологию на основе логики, в то время как еще с 70-х годов бурно развивалась методология системных исследований, наиболее адекватная для познания социальных систем, человека и общества в их жизнедеятельном единстве. Думается, сопоставление его сочинений с достижениями других советских философов, – указанными автором этих строк в обширной библиографии к публикациям (см. стр. автора), а также с авторским вкладом в системное самопознание будет очень полезным для развития общих результатов современными активными исследователями и социальными теоретиками.

В то же время сочинения А. Зиновьева, характерные внешними (от «пришельца») воззрениями (возвышенными взглядами) и отчасти системными обобщениями, несомненно, служат развитию строго научных системных исследований человека и общества в их жизнедеятельности, в целевом деятельном единстве. Здесь следует акцентировать внимание исследователей, думается, на наиболее важном для современного периода выводе Зиновьева. В предисловии к сочинению «На пути к сверхобществу» А. А. Гусейнов отмечает [1]:

«В тридцатые годы И. В. Сталин объявил, что в СССР построен социализм. Тем самым он соединил понятие социализма с реальностью советского общества. На первый взгляд он сделал то же самое, что и Зиновьев (в данном случае от различия между социализмом и коммунизмом можно отвлечься, тем более что сам Зиновьев считает это различие бессмысленным). Но только на первый взгляд. В действительности здесь наблюдается диаметрально противоположный ход мыслей, показывающий различие между идеологией и наукой. Сталин полагал, что коммунизм (на его первой фазе) осуществился в Советском Союзе и тем самым распорядился именовать социальную реальность СССР коммунизмом и смотреть на нее сквозь призму уже существующих представлений о коммунизме. Так возникает идеология о самом счастливом обществе. Зиновьев говорит нечто совершенно иное: то, что осуществилось в Советском Союзе, и есть коммунизм, и другого коммунизма нет. Тем самым он ориентирует на то, чтобы строить теорию коммунизма как социальную теорию советского общественного опыта, вместо того чтобы смотреть на этот опыт сквозь розово-утопические очки выдуманного коммунизма».

В разделе «Определения» Зиновьев указывает:

«В определения объектов стремятся втиснуть все, что известно об этих объектах. А так как у разных авторов знания различны, то каждый считает свое понятие об объекте единственно правильным, а прочие – неправильными. Или происходит мысленное умножение объекта, говорится о его качественном изменении и т. п. В результате простые проблемы запутываются и становятся неразрешимыми. При рассмотрении сложных социальных объектов, состоящих из многих различных объектов, приходится давать определения объекту в целом и его компонентам. При этом должно быть построено одно сложное определение, расчлененное на ряд частичных определений, а не просто некоторое число разрозненных определений. В этом сложном определении между его частичными определениями и определением в целом должна иметь место логическая связь. Объект в целом должен быть определен через его составные части, а части в отношении друг к другу и к целому. В логике этот тип определения не описан должным образом. В дальнейшем нам с такими определениями придется иметь дело неоднократно. Забегая вперед, упомяну здесь об определении общества и его социальной организации совместно с определениями основных компонентов этой организации – государства, экономики и других. Если брать элементы этого сложного комплекса по отдельности и изолированно друг от друга, они превращаются в предмет бесконечного словоблудия. А будучи взяты именно как элементы единого комплекса, они оказываются сравнительно простыми для понимания».

В разделе «Экспликация понятий» он утверждает, также:

«Одно из требований логики и методологии науки – определенность и однозначность терминологии. А если вы обратитесь к сочинениям на социальные темы, то первое, что вы заметите, это игнорирование этого требования. Все основные понятия (без исключения!) здесь являются многосмысленными, расплывчатыми, неустойчивыми или вообще утратили всякий смысл, превратившись в идеологически-пропагандистские фетиши».

В то же время он почему-то сохраняет термин «коммунизм», который совершенно не адекватен (с научных позиций) высокоразвитому обществу, поскольку отражает лишь одну, к тому же расплывчато, его характеристику – «общность». И сохраняет он его лишь с целью изложить своё понимание общества, которое можно обозначить этим термином.

«Например, когда я вводил термин „коммунизм“ как экспликат этого слова в широком разговорном языке, мне многие читатели советовали изобрести другое слово, поскольку каждый понимает коммунизм по-своему. Но я все же настаивал именно на этом слове, поскольку оно ориентировало внимание именно на тот объект, который меня интересовал и мое понимание которого, отличное от обывательских и идеологических представлений, я хотел изложить. Экспликация стремится ориентировать внимание читателя на те объекты, о которых читатель уже имеет некоторые представления, но она при этом стремится придать такой поворот мозгам читателя, какой необходим (по убеждению автора) для научного понимания этих объектов. Главным в этой операции является именно поворот мозгов, который стоит за определением слов, а не сами эти определения, как таковые».

Здесь необходимо вспомнить и всесторонне проанализировать историю появления терминов «социализм» и «коммунизм», их понятий и аргументацию Маркса и Энгельса в установлении этапности «строительства коммунизма». Если понимать коммунизм как установление принципа «общности» в ведущих отраслях общественного производства, – общие (общественные) ресурсы, фонды, общие цели и пр., то действительно, прочное установление «социализма» можно считать начальной фазой коммунизма (как размышлял Сталин). Но задумаемся о сущности марксистско-ленинского и сталинского проектов общества «нового типа» (небывалого) с современных научных и системных позиций и попытаемся найти и обосновать терминологическое его обозначение, наиболее полно отражающее сущность столь прогрессивного общества, восхитившего весь мир своим стремительным и гуманным развитием.

Здесь, несомненно, надо обратиться к основным философским словарям и современной «Новой философской энциклопедии» (см. библиотеку на офиц. сайте ИФ РАН), из которых, прежде всего, видно, что термины «социализм» и «коммунизм» были определены всей предыдущей историей общественного развития, мышления общества (его выдающихся Единиц) о самости (самопознания). В статье НФЭ о коммунизме, о его определении известными классиками говорится, например:

«Следует отметить, что в работах классиков марксизма нет сколь-нибудь развернутой характеристики конкретных социально-экономических и политических

параметров социалистического и коммунистического общественного устройства. По сути здесь мы имеем дело не столько с теорией, сколько с критикой существующего буржуазного общества, а также с обсуждением путей и средств его уничтожения».…

«Предназначение коммунистического устройства, утверждали основоположники марксизма, в том и состоит, чтобы разорвать этот замкнутый круг и создать бесклассовое общество, свободное от всякой эксплуатации человека человеком. Поскольку все конфликты и потрясения любого эксплуататорского общества коренятся в частной собственности на средства производства, главная задача коммунистов состоит в ее замене на общественную собственность. Общественная собственность предполагает равное распределение материальных благ согласно принципу „от каждого по возможностям, каждому по потребностям“. Но речь шла не просто об изменении отношений собственности и распределения, поскольку коммунизм знаменовал собой восхождение совершенно нового образа жизни, построенного на принципах равенства, братства, солидарности. Коммунистический идеал включал в себя в системе марксизма идею свободы, но не свободы личности, как она понимается в либерализме, а свободы от подавления, эксплуатации и нужды, причем свободы одновременно для всех при полной отмене привилегий для немногих. Свобода всех в этом случае имела основополагающее значение для свободы отдельно взятого индивида».

К изложенному выше полезно добавить следующее. Известная в социальных науках аналогия «проектному» коммунистическому обществу под названием «первобытный коммунизм» возникла на базе наглядного и убедительного для граждан преимущества использования принципа обобществления всех ресурсов жизнедеятельности и разумного, – по высшим целям существования, то есть общественно рационального распределения потребляемых благ. Но в сущности, тот период общественного развития характерен действием не идей, – обобществления и прочих, а системных принципов организации общественной жизнедеятельности, – характерных для естественных живых организаций и частично указанных выше, которые функционально внес в общественную жизнь сам человек. И главное, действовала функциональная целостность, жизненно разумная (рациональная) функциональная организованность, сложившаяся естественным путем, посредством свойств человеческого сознания и мозга, их развития в целом. Они и обусловили наблюдаемую по историческим научным исследованиям и сохранившимся ещё диким общинам определенную общность и жизненно разумное распределение всех средств существования.

Здесь можно сделать следующие выводы и итоговые соображения о главном. Всё, что определило становление и развитие социализма (начального коммунизма) в России, было исторически определено совершенно недостаточными и неадекватными (ложными) знаниями о человеке и обществе как таковых и реальных, чтобы наиболее быстро, эффективно созидать (по окружающим условиям в мире) сильное в своем могуществе и тотально (целостно) совершенное общество. Эта базовая информационная недостаточность (ущербность) приобрела особое, «тормозящее» действие к 90-м годам и вызвала пресловутую «перестройку», но опять же, под действием информационной недостаточности и когнитивной (функциональной) неадекватности (можно сказать даже, ущербности) её лидеров (архитекторов).

Тем не менее, предыдущие этапы строительства совершенного общества, этапы организации систем общественно целевой деятельности, индустриализации и технологического совершенствования показывают преимущество использования принципа функциональной целостности и других системных принципов, хотя они и осуществлялись не лучшим образом, без необходимых знаний, через обобществление, коллективизацию и прочие политические организационные средства. Рассмотрим здесь главное. Что значит «общенародная собственность на средства производства», когда конкретными производствами управляют конкретные кадры, а не «высший народный разум»?! Рыночно-капиталистическая организация производства оказалась наиболее эффективной, поскольку она выявляла наиболее эффективных «управляющих» посредством рыночной конкуренции (поэтому «перестройка» и получила этот наглядный и привлекательный для многих ориентир, капиталистическую устремленность и соответствующее экономическое предопределение). Но, идеологи перестройки выдвинули почему-то на высшее целевое место индивидуальные интересы, вместо объективно необходимых общественных целей (которые до сих пор почему-то унижают до «общественных интересов»). Разумно ли было, – с позиции высшего общественного разума, информационно «сбрасывать» общественное мышление и всю общественную (соответствующую) деятельность в рыночное средневековье, в жестокую борьбу за обретение начального капитала, за перераспределение общественных богатств, да ещё и с небывалыми потерями для общества, особенно человеческими, ради беспредельного индивидуального обогащения?! Думается, в тот период в распоряжении государства были многие организационные средства для выявления и специализированного образования наиболее эффективных «управляющих», руководителей общественного производства по всем его видам и уровням организации, по системам распределения и прочим (здесь вспоминается институт повышения квалификации инженерно-руководящих кадров, – который профессионально возвышал и автора данных строк, – они были во многих крупных городах).

Переходя к общественному разуму с научных позиций, теперь уж, в отличие от периода мышления известных классиков о коммунизме, нельзя не использовать уже достаточно осмысленное в научном плане понятие «рациональности». И тут же необходимо обратиться к рассмотрению важнейшего для современного мышления «о главном» исторического произведения Макса Вебера «История хозяйства. Очерк всеобщей социальной и экономической истории» [2] и, отчасти, других его сочинений. В этом грандиозном произведении М. Вебер рассуждает, среди многого прочего, о «капиталистической рациональности», на основе господства меркантилизма, бегло высказывается даже о государственной, правовой рациональности. Здесь полезно заметить, что хотя указанное произведение было издано в России в начале 20-х годов, но понятие капиталистической рациональности не было логически трансформировано ведущими мыслителями того периода в «коммунистическую» рациональность. Это понятие вообще не вошло в научно-философский и политэкономический дискурс того периода и позже. Оно стало научно анализироваться и лишь некоторыми учеными совсем недавно (по хронологии научных исследований) [3].

Автор также рассматривал и анализировал понятие рациональности применительно к социально-экономическим процессам со своих системных позиций [4], поэтому здесь остается лишь кратко перейти к главному, актуальному вопросу. Слово рациональность этимологически определено корнем, который определил (в переводе) и происхождение широко употребительного теперь русского слова разум. То есть слова рациональность и разумность очень близки по смыслу. Но второе слово употребляется, как правило, по отношению к человеку, к его действиям и деятельностям, оно является общеупотребительным в повседневной жизнедеятельности. Что касается рациональности, то это слово используется как общенаучный (с философским расширением) термин, чаще всего для характеристики и соизмерения по эффективности различных действий и деятельностей, а так же всевозможных средств в процессах достижения тех или иных целей. Эффективность же соизмеряется, как правило, по величине используемых и затраченных ресурсов (особенно невозобновляемых). Но, в отношении длительных процессов достижения целей эффективность возможных действий и деятельностей, алгоритмов (способов) и программ определяют и по величине изменений целевых процессов и объектов. Вспоминая термин М. Вебера целерациональность, можно использовать, очевидно, для многих человеческих и человеко-машинных действий и деятельностей термин целевая разумность, рассматривать другие виды разумности, характеризуя состояние и использование комплексного разума субъекта деятельности (см. типы рациональности в философском её осознании).

Надо заметить, что о разумности и рациональности некоторые ученые размышляют теперь и по отношению к поведению и отдельным действиям животных и даже насекомых [5; 6]. То есть уровень «рацио» характеризует определенную информационную систему, определяющую движение (поведение) и отдельные действия как животных, так и человека, – который вышел из мира животных. Продолжая эволюционный путь развития жизни на Земле, логично рассмотреть и разумность, рациональность поведения, жизнедеятельности, целевой деятельности первых человеческих формаций, «живых организаций» человеческого уровня, – первичных общин и последующих, – в которых важное значение имели так называемые в научных исследованиях «вождества», различные предгосударственные и в дальнейшем государственные комплексы, как информационно-силовые комплексы управления общественным развитием [7]. При системном рассмотрении естественной эволюции и человечески детерминированного исторического развития обществ хорошо видно как объективно необходимый комплекс управления функционально перерождался во властно управляющий комплекс, определяемый врожденными свойствами и устремлениями лидеров (см. всю историю развития государств в мировом сообществе в системном видении).

Если по отдельным видам деятельности управляющие комплексы формировались с древних времен на базе адекватных знаний, выверенных опытом, а впоследствии и наукой, то комплекс управления (самоорганизацией и текущей деятельностью) всем обществом стал определяться государственной властью и с некоторых пор так называемой «партией» власти, или парламентом представителей нескольких партий. В когнитивном плане термин «партия» (как «часть») вполне соответствует сущности отражаемой организации. Её информационная база – это база лидеров, усвоивших ту или иную часть знаний общественного сознания, социальной памяти. Важно и то, что эти знания и квазизнания (идеи) могли, и по-прежнему могут, быть получены извне, как от дружественных стран, так и от вражеских (примеры свежи в памяти и современны). Современное общество, даже высокоразвитое в технологическом плане, до сих пор не имеет объективно необходимой экспертной системы общественно полезной, целесообразной селекции знаний. Это обусловливает повсеместную политическую проблему так называемой «государственной идеологии». В истории человечества и современности хорошо видно как различные идеологии комбинировались и комбинируются с превалированием тех или иных составляющих. Современная Россия так же использует определенную комбинацию, в которой постепенно усиливается влияние Православия и советских идеологический составляющих (патриотизм, коллективизм, семейные и общечеловеческие ценности, и пр.). Многолетняя работа автора по сборке (интеграции) прошлых и разработке новых научных составляющих для прогрессивного информационного комплекса общества государственного назначения позволяет поставить научную задачу перехода к научно ориентированной государственной идеологии. Но, если научно и практически (исторически) выверенные знания будут составлять фундаментальный уровень такого комплекса, то его следует, очевидно, называть не идеологией, а «концептуальным комплексом» общества. В этом плане полезно рассматривать системные аналогии с комплексами такого рода для различных научно-производственных корпораций.