Текст книги "Катрены. Сонеты"

А мне желанно частное, моё.

Серьёзного не стоит интереса,

Насколько верен я, насколько ты.

На точке своего противовеса

Мне видимой довольно правоты.

Чрезмерные печали непохвальны,

Где есть и драгоценная краса:

Мы в истинах устами тривиальны,

В ошибках уникальны голоса.

81

Рывком еды полуденной лишила,

А мать её, сошедшая во тьму,

По-своему родного накормила

На чёрный день оставленным ему.

Но предали земле её когда-то

К его благополучию на ней —

Недаром он, о тёще помня свято,

Не злился зря на дочь её поздней.

Смиренно чтил он око всеблагое

За горести из рода чепухи,

Ведь ясно, что возмездие другое

Вполне могли б иметь его грехи.

82

Во мгле соседка старая шипела,

Что гордости лишаться ни к чему;

На свет его смотреть ей не велела,

Мешала льстить явлением ему.

В общине швей приёмщица корила

За то, что, полумёртвая с лица,

Шитьё ручьями слёз она кропила

Без видимой причины, без конца.

Напомнила швея, вздохнув однажды,

Что стоящий безумств и слёз её

Приёмщицей попользовался дважды,

А с ней два года знал одно жильё.

83

Кипение хозяйки злоречивой

Достойно ли реакции твоей?

Страдать от безответности учтивой,

Самой себя стесняться втайне ей.

Царапины тончайшего соседства

Болезненно томят её всегда:

Предельно безэффектны ваши средства,

А смотришь – эффективны хоть куда.

Надежд я не питаю по-пустому

На быструю добычу своего,

Но замыслу, в убожестве смешному,

Во всей красе даётся торжество.

84

Предстала та заснувшему на пире,

Которой тот являлся для венца,

Которой навсегда лишился в мире,

Но помнил о которой без конца.

Возникла тень её полусогбенно

С опущенной в ладони головой,

Но милый друг узнал её мгновенно,

Почудилась и милая живой.

С любовью, возгоравшейся дотоле,

Приветила, всей доле вопреки.

Взволнованный проснулся поневоле,

От счастья задыхаясь и тоски.

85

Востребовал он издали голубку:

Возникла в ней великая нужда.

Наполнили глухие стоны трубку.

Бегом ушла во мрак она тогда.

Поблизости мужчина жил, и вскоре

Представилось открытое жильё.

Поверженный тепло терял – о, горе!

Смертельное виднелось остриё!

Столь адский крик исторгла молодая,

Когда в крови любимого нашла,

Что с ужасу горячей кружкой чая

Себя соседка сильно облила.

86

Просила подождать её безгневно,

Где начисто одежды лишено

Древесное семейство, где плачевно

От бури пало дерево одно.

Советовала мне потешить око

Синичкой на стволе величины,

Чьё тело обнажается жестоко

До самой сокровенной белизны.

Как надобно ответил я два раза

На слух едва ли подлинно тугой

К успеху не вкусившей слов отказа,

Ко вздоху сожаления другой.

87

Не поднял я навстречу взгляд успешно

Приветствие пославшей тихо мне;

Приветствием ответив ей поспешно,

Лица не разглядел у ней вполне.

Решая, кем она могла б являться,

Легко предполагал я лишь одно:

Той девочкой порядком удивляться

Когда-то выпадало мне давно.

Всё было в ней поистине красиво:

Лицо, что рдело, свежестью дыша,

Фамилия, звучащая счастливо,

Любой наряд, и голос, и душа!

88

Когда к одной дерзал адресоваться,

Рождался лишь язык отпора в ней.

Сконфуженный зарёкся нарываться

На те неудовольствия поздней.

Тогда случилось ей, с подружкой стоя,

Окликнуть охладевшего мертво,

Чтоб юбку стародавнего покроя

Поднять одушевлённо для него.

Подружкой овладело чувство смеха,

А тот убрался к месту своему,

Но телом обольстившая потеха

Неотвратимо помнилась ему.

89

С лихвой возьмёшь, испрашивая крохи.

На них обозначаются друзья.

Немного мил – уже стези неплохи:

Не льстится то на право бытия.

Бессчётными не делаешь услады,

К одной воспламеняешься в тиши —

Послать её тебе сердечно рады,

Нежданное приложат от души.

И часто не ценой греха легко нам,

А следствием улыбки лишь одной —

Посильней та, чем отповедь амвонам,

Отрадней пут обычной красотой.

90

При чтении просил я передышки —

Твой плач едва терпели стены те,

Но вот я возвращался к букве книжки —

И ты переходила к немоте.

Символика сия глаголет ясно:

Познание довольствует одно —

Слезам являться надо полновластно,

Как только в остановке мрёт оно.

Но слышать я люблю неимоверно,

Как жалобно ты плачешь у себя,

Как ныне с мамой цапаешься скверно,

Как песенке вверяешься, любя.

91

Подсказывать ей многого не надо,

Без слов ей часто зрима суть игры.

Союзничество с ней таиться радо,

Негласно существуя до поры.

Встречая повседневные проблемы,

Надеется на длань его она,

А тот ещё добьётся диадемы

На поприще, где цель у них одна.

Любезничать угоднику даётся

Весьма комплиментарно посему:

Так истово подчас она смеётся,

Что смех её заметно льстит ему.

92

Узнал я вмиг её, но также сразу

Порядком удивился про себя:

Недавно стать её сияла глазу,

Недавней же красы не видел я.

Горели только очи воспалённо,

Всё прочее равно померкло в ней.

Терпел я встарь её чуть охлаждённо,

Хотел уж и пройти похолодней.

Но женщина, чья тактика двояка,

Чьи качества морочили, дразня,

Вскричала вдруг из уличного мрака,

Что более не видеть ей меня.

93

Проникся я пытливостью невольной

К единственной во множестве гостей:

На свадьбе, далеко не безглагольной,

Волнующее что-то было в ней.

Но скоро стало более чем ясно,

Зачем она такая, для чего

Невесту затмевала сладострастно

Достоинствами платья своего.

Понятно речь она вела немую,

Любимого пронзительно коря

За то, что предпочёл он ей другую,

Что с образом её расстался зря.

94

Погибшая для нас идея брака —

Беспочвенно зовущий душу свет.

Уйти пора б ошибке в бездну мрака,

А нужного поныне всё же нет.

Утратил я тебя, скорбя душевно,

Лишиться дум о браке не могу.

Вверяюсь им я так же повседневно,

Как будучи с тобой на берегу.

Решённое рассматриваю снова,

Чтоб лучшее решение найти.

Порой мечта, не стоящая слова,

Лелеется пожизненно почти.

95

Во всех её поступках уследимо

Какое-то безумие своё.

Поблизости всегда необходимо

Немного контролировать её.

Поблизости поддержку практикуя,

Чуждаться ласк, однако, выше сил,

И друг её для неги поцелуя

Счастливые мгновения ловил.

Он очень удивляется поныне,

Какой чудесной делалась она.

Перечило же время благостыне —

В ней грубость отрешалась ото сна.

96

Спокойное в делах являл я рвенье —

Ближайшая похитила покой,

Отняв его основу – убежденье

В её любви и верности честной.

Отринул я духовное ветрило:

Пресытило суровое житьё,

Наличием отдушины дразнило

Казнимого отсутствием её.

Беспутное веду соревнованье:

Сознание – ничто, где невтерпёж.

А дорого душе завоеванье,

Негордое, но подлинное всё ж!

97

Она глазами грустными глядела,

Хоть ей не изменяла красота,

А голосом оправданно владела,

Достойным уст и Матери Христа.

При ней в добре не смели колебаться,

Не слышали иронии земной.

Так ясно доводилось улыбаться,

Наверное, Мадонне лишь одной.

К отпору полемического зева

Прислушиваться вдумчиво могла.

Сияние несла Святая Дева,

А сходство с ней желанная несла.

98

Таясь от убеждающей толково,

Не хочет обращаться всуе к ней,

Благое проповедующей слово,

Но чуждое его натуре всей.

Представится же слухом ей вверяться —

Захочет обольщаться без конца,

Поблизости на свет её вперяться,

Блюсти себя для брачного кольца.

Но в узах у неё такие вздохи

И милого так мало для него,

Что бросить обретаемые крохи

Не просто можно – правильней всего.

99

Снося шипы жестоких уязвлений,

Великого добьёшься торжества.

Дай низшему вкушать увеселений,

Чья музыка на деле дешева.

Цветы хлыща к тебе неприложимы,

Как радости властителя – к нему.

Речистые его триумфы мнимы

Без доступа ко слуху твоему.

Пустынный дух, ищи далёкой цели,

Ближайшие приманки – доля змей.

Подобные тебе терпеть умели,

И ты красой прохватывать умей.

100

Вы тёмный дух улыбкой согревали,

Но чувствовал я горе бытия,

Поскольку все потворства миновали,

И жажду невозможного лишь я.

Полны вы притягательности вышней,

Но дьявольской для вашего слуги:

Чаруюсь я на диво сочной вишней,

Не видя в безответности ни зги.

К себе не позовёте вы перстами —

Лишь только к яству собственных очей.

Прельщаешься святыми, мол, устами —

Не целовать, а слушать их умей.

101

В укромной церкви счастье ей знакомо,

Какого никогда не знали мы,

Расценивать ей свойственно весомо

Молитвы, наставления, псалмы.

Церковное тайком она напела,

Вселив одушевление в меня.

Возжаждал я внимать ей без предела,

Любую меру звучности ценя.

Как следствие, возникло совещанье

О встрече в этой церкви за рекой.

С изящностью голубка на прощанье,

С любовью помахала мне рукой.

102

В гримёрной, средь обычной канители,

Супруга, что хранил угодный нрав,

Увидела с певицей на постели

И, сильно покраснев, ушла стремглав.

Унять озноб от нервной лихорадки

Сумела где-то горечью спиртной,

Забыла там изящные перчатки,

Поплакала в ночи, пришла домой.

Но взяли здесь её без волокиты,

Глася к уразумению вещей,

Что в клубе две души свинцом убиты,

Что видится вина пока на ней.

103

Красуется, кто мыслит еле-еле —

Смеркается красой, чья мысль остра.

Какое направление на деле

Желательней для высшего пера?

Не зарится скупое руководство

На кровно философское сырьё —

Фиксирует одной любви господство,

Но жалует осмысленность её.

То горький шоколад: усладой сущей

Не в масть он аттестату своему,

Горчинкой же, себя не выдающей,

Даётся благородный вкус ему.

104

За рюмкой, вновь от вермута красивой,

Поведала мне прошлое своё —

О спутнике, душе его ревнивой,

О матушке, терзаниях её.

Та в прах ушла с безумными глазами,

Тому уйти не стоило труда —

Скорбеть о них ей разными слезами,

Но в праздники приходится всегда.

С лихвой потом отметин обнажила

Под ризами, на тайной белизне,

Творившихся немилостью дебила

На память ей, на буйство крови мне.

105

Ценилась окольцованная фея

За то, что не горела бранью зря,

Для нервов основание имея,

Но сдержанно по делу говоря.

Внимая прекословящим отвратно,

Она владела царственно собой,

Враждебным отвечала деликатно,

С особой даже кротостью порой.

Не мучившийся брачной канителью

Пленялся пышкой вежливой своей,

Прелестной полагал её моделью,

Сдаваясь извращенцем едким ей.

106

На всё, что с языка слетало странно,

В семье давалась отповедь ему.

Ужаленный замкнулся бездыханно,

Сомнительному следуя уму.

С особой, сладко пахнущей сиренью,

Легко нашёл он общий интерес:

Она внимать умела завихренью,

На спрос являя мнение небес.

А тенью удалялась одержимой —

Терпел он угнетение в груди

И, будто бы на привязи незримой,

За ней тянулся часто позади.

107

Вникать умом угоднику приятно,

Что в обществе блестит его жена,

А дома блёкнет если неопрятно,

То разница меж ними не страшна.

Звучат идеи, шутки чудодея —

Не любо в них ей некое лганьё.

Однако, разговорами скудея,

Молчанием изводит он её.

Супругу так же выгодно общаться,

Как выгодно держаться немоты:

Лишь ей с годами пало той остаться,

Чьи больше не встречаются черты.

108

Не кланяйся пред истиной поспешно,

Лишь ежели приблизилась она.

Скажи себе, живущий многогрешно,

Такой ли быть избранница должна?

В обнове той пусть явится нарядно,

Что выполнит алкание твоё.

Количество одежд у нас изрядно —

Возможно ль их исчислить у неё?

На подступах ей выглядеть убого,

Без устали таить ей наготу.

Назад её отталкивали много,

Чтоб обрести заветную мечту.

109

Заботилась она о блеске зала

С подружками немилого гнезда,

А мимо проходящему сказала,

Что в нём у ней виднеется нужда.

Где речь они держали без заминки,

Тая любодеяние своё,

В очах увидел он у ней слезинки

И за руку сердечно взял её.

Волнение с трудом она гасила,

Твердя, что он – единый чудодей,

Не может ей помочь иная сила,

Придётся без него погибнуть ей.

110

Спокойному держаться крайне странно

Губителей настроя своего,

Но, в крайности впадая постоянно,

Чудная покоряла дух его.

Правдивостью шокировала дикой

Не меньше, чем актёрством иногда;

Претя беспрецедентной горемыкой,

Сияла, как ярчайшая звезда.

Щедротами сердечного начала

В аду приумножая счастье дней,

Повсюду с ней мириться приучала

Мечтавшего не сталкиваться с ней.

111

Ты слово повторила мимолётно —

Соперница на то вспылила зря:

Собой владела ты бесповоротно,

По-прежнему с улыбкой говоря.

По мне же в юной речи всё нормально.

Чуждаться повторений ни к чему.

Что в голову приходит изначально,

Свободно молви другу своему.

Напевы повторяются подробно

Куплетами сладчайшей красоты,

Твоё же слово музыке подобно,

Где всех отрадней молодостью ты.

112

Лишит она взаимного привета,

Без видимой охоты говоря,

А другу безразлична странность эта,

Но так оно слагается не зря:

Сама, не возымев усилий сложных,

Язык она находит общий с ним,

И незачем ему роптаний ложных

Умом опровергать ещё своим.

Идиллия без друга на досуге,

Как райское тепло без василька:

Хранятся розы, лилии в округе,

Его же нет – и на сердце тоска.

113

Ты думаешь о ней в любую пору,

Как, видимо, не думал о живой;

Покорствуешь и призрачному взору

Таящейся подруги роковой.

Отринуты соблазны жизни пирной,

Пустынная возникла тишина;

Тебе в чаду комедии всемирной

Отдельная трагедия слышна.

Скорбя душой, ты помнишь ежечасно,

Безудержно кого забыли все;

Не с теми ты, чьё счастье сладкогласно,

Ты собственной доверился красе.

114

Как отнеслась она к измене мужа,

Спросил её суровый прокурор.

И трепетный цветок объяла стужа,

Сознания лишился мягкий взор.

Ей дали пить и на ноги подняться.

Промолвила бесхитростно она,

Что лекарю не следует являться,

Что речь её вполне воскрешена.

Где всякого объемлет охлажденье,

Где всячески стараются лгуны,

Тот обморок усилил убежденье

В ошибке ей предъявленной вины.

115

Немногое вобрав о горькой тризне,

По отнятой крушился я, скорбя,

Что нежности недодал ей при жизни,

Что косвенно ограбил и себя.

В ущербности ничуть не восполнимой

Понятными стрелой предстали мне

Заветные желания любимой,

Согласные с моими в тишине.

Сломавшийся для самовозвышений,

Судить о ней не мог я, как дитя,

Поэтому не слушал искушений,

Характер, ум и сухость обретя.

116

Не попусту совместно бьются двое,

Противник им угодней сферы всей:

Борение то светлое, то злое

В объятия влечёт ещё сильней.

С обидчиком опасно конфликтуя,

Не буйствуют они между собой.

Легко забыть о счастье поцелуя

Без третьего, томящего грозой.

Один из двух окажется любимым,

А любящий намучится в тени.

Бесчиние сочти недопустимым,

Оставь их – и вражду пожнут они.

117

Со сливками и вкусной коркой хлеба

Задумчиво глядела ты в окно.

Пернатые, без сна под синью неба,

Неистово трезвонили давно.

Хотела ты порой необычайно

Туда, где жизнь имели соловьи.

Но милое творится только тайно,

Без ведома докучливой семьи.

В бездействии видневшейся за шторой

До полночи не требовался свет.

А всё – пора, с лихвой дано которой,

Цены которой, может быть, и нет.

118

Она на подоконнике сидела,

Скучая, рдяный плод едва жуя;

Ногами соблазнительно владела,

За платьем их излишне не тая.

В обители достаточно печальной

Рисующую прошлое своё

Насмешники считали ненормальной,

Отмахивались едко от неё.

Хозяйские же нервы та щадила,

Чаруя, как наивное дитя,

Не сетуя со всеми на светила,

Всегда лишь еле-еле шелестя.

119

Приемля сон, я вижу в коридоре

Мерцание, что было мне женой.

Ввести в соблазн ей любо, чтобы вскоре

Злокозненно мелькнуть уже спиной.

С приветствием я делаю полшага,

Но прятаться не думает она,

Действительно в разладе нет ей блага,

Счастливая взаимность ей нужна.

Мгновение проснуться подоспело.

Тоскливо мне без дела своего.

Потеряно всё то, что жизнью пело.

Отпетому не надо ничего.

120

С улыбкой наблюдаю на подъёме,

Как ты с трудом отводишь от лица

Растрёпанные пряди, что во дрёме

Закрыть его стремятся без конца.

С оттенком уменьшительности нежной

Даёшь обозначения ты все,

Поэтому с отрадой неизбежной

Приемлешь имя собственной красе.

На твой бокал я снова расцветаю,

Комической строкой на нём упьюсь,

А сколько раз её перечитаю,

Похоже, столько раз и посмеюсь.

121

Окликнули меня, чтоб я с балкона

Впервые поприветствовал её.

Не много слов учтивейшего тона

Меж нами дело создало своё.

Мгновение промолвило неложно,

Что буду у неё любимым я.

Не ведаю, но девушка, возможно,

Когда-то раньше видела меня.

Сейчас я благодарен ей сердечно,

Что происки враждебности прямой

Потом уравновешивала вечно

Любовь её способностью немой.

122

Вы держитесь угрозы баснословной,

Но ваша леди – вовсе не моя;

Я с лирой – с вами кодекс уголовный,

Вы ропщете – в себе копаюсь я.

Пугаете – мне сносно чувство страха,

А шутите – смешного мало мне;

Гнетёте – не терзает эта плаха,

Ревнуете – не кроюсь я вполне.

Не бойтесь, я внимания не стою,

Работайте на публику свою;

Мой выигрыш останется за мною,

Но трение закончится в ничью.

123

Не выглядите вы прямой Венерой,

Манерами дурманящей птенцов,

Отлаженной вы царствуете сферой,

Заслуженно ценимой средь отцов.

Я чувствую, что с ветреной Дианой

Внимание вы жалуете мне,

Срывая колокольчики поляной,

Беседуя в чудесной тишине.

Вы мыслящей взираете Минервой,

Но в мысли бог, а в сердце сатана,

Последнему творит уступки первый,

Где некая симпатия видна.

124

Страницы, полонящей нездорово,

Нельзя найти свободному уму:

Не скапливает он ума чужого —

Стремится к развороту своему.

Всегда возможна критика без лести,

Но лучший лишь ей нужен искони —

Снотворные не видят этой чести,

Хранятся несудимыми в тени.

С полемикой для книги время длится —

Пускай разят, исследуя нутро:

Перо суда большого не боится,

Боится равнодушия перо.

125

Забвенно то, что ведаешь и годы

Не стоящим особенной мечты,

Но вызовешь из памяти черты

Подателей счастливой несвободы.

Любое вмиг изгладится пятно,

Где страстью честь умножена стократно.

Связавшийся не слишком аккуратно

Себя клянёт, усваивая дно.

Штрих истины дороже див искусства.

Не шалости, порядочность яви.

Смущается количество любви

При качестве супружеского чувства.

126

Теряющее краски существо,

Скудеющее силой обиходной,

Способно очаровывать его

Поныне в силу грации природной.

Волнующей поэзии сполна

Присуще ей во всякое мгновенье.

На кресле вот устроилась она,

Чтоб обрести полдневное забвенье.

Рука, что до поры была полней,

Во сне с подушки свесилась устало,

Но всё немало женственности в ней,

Красы, берущей за сердце, немало.

127

Отдав участку вечной темноты

Красавицу, уснувшую недужно,

Как тягостно страдаешь, если ты

Недодал ей того, что было нужно.

Могла б ей дать и царственней весьма

Руки твоей желанная подмога,

Не слыша где-то доводов ума,

А слыша только сердце, только бога.

Небесной выси, часто не слепой,

По нраву благородное, пожалуй,

Где грустно человечности скупой,

Где лучше – человечности немалой.

128

Коль скоро мы не милы никому,

На диво мы домашней твари милы.

Тебе, мурлыка, сердцу твоему

Роднее те, чьи призрачнее силы.

Ты знал уста целительницы ран,

Я мыслил удостоиться того же —

Но вот ищу в унынии диван,

Её листвой осыпанное ложе.

Единственно по милости твоей

Несчастное знакомство свёл я с нею:

Понравился ты чем-то тотчас ей,

Любовью к ней с тех пор я пламенею.

129

Со многими и мне предрешено

Тревожиться красой нарядной ночи.

Раскупорим янтарное вино,

Друг другу бесконечно глядя в очи!

На краткое пленение руки

Чертами ты не сердишься румяно.

Всей целости понятий вопреки,

Посмей не улетучиваться рано!

Душой с ненасытимостью любя,

Счастливо съем и то, что несъедобно.

Всё несколько презренно без тебя,

А в обществе с тобой – мечте подобно!

130

Любя необычайные черты,

На диво редкий нрав она хранила:

Не сеяли подобной теплоты

Ни в ком окрест извечные светила.

Всё чудно шло, но жизненный провал

Ей сердце сжал ошибкой несомненной:

Кумир обыкновенную прибрал,

А лучшую добыл обыкновенный.

Во сне почить ей пало молодой,

Как будто сон, объемлющий тревожно,

Представил ей к отраде роковой,

Кого забыть ей было невозможно.

131

Пришла ко мне, чтоб искренне сказать

О ревности в истории нежданной,

Чтоб обнял я пугающую стать

У женщины до крайности желанной.

Пришла ко мне, чтоб я лишь только в ней

Надеждами не слишком обманулся,

По-женски чтоб уже никто сильней

Голодному ловцу не приглянулся.

Пришла ко мне, чтоб явью превзойти

И самые властительные грёзы,

Чтоб ясно то счастливому найти,

Что прочее – страдальческие слёзы.

132

Напрасно дождь испытывал окно,

Глубокое спокойствие царило,

Но чудилось избыточным оно,

Отсутствие возлюбленной дивило.

Под кровом обнаружилась она.

Персты во мгле держали рукоделье,

Портьерный шёлк отринув от окна,

Рассеяв еле-еле безвеселье.

Внимательный сухим устам её

Дал яблочного сока напрямую,

Сочтя за счастье малое своё,

Что мысль у них едина зачастую.

133

Стяжал украдкой, прячась от ума,

Нагие плечи, милые запястья,

Глухие тайны плоти, что сама

Хотела губ его, перстов и счастья.

Красавица приемлющего сбой

Покинула с острасткой легкокрылой,

Где смолк он от ревнивицы немой,

Вошедшей воду пить из кружки милой.

Казалось, эту воду подал ей

Распятый сам – и выявилось ясно,

Что муки с Ним отрадней неги всей,

Томящей без Него жизнеопасно.

134

Желание совместного пути

Нам узы наши делало дороже;

Без мысли той всё выцвело почти,

Но выцвело по-своему пригоже.

Пленительной печали не любя,

Комедию приемли, дорогая:

Достойнейший найдётся для тебя,

Для голубя – какая-то другая.

Найдутся ли действительно они?

Сомнение, конечно, высшей пробы.

Но благо, что бесцветно длятся дни —

Грядущее сияюще цвело бы.

135

Не раз улыбка детская твоя

Волнение моё одолевала,

Глазами же сияние струя,

Ты на сердце лекарство проливала.

Смотрела ты, как любящая дочь

И любящая мать одновременно.

Касаться тайн я мало был охоч,

А ты не рвёшься к ним обыкновенно.

Общение в отравной стороне

Единственно с тобой всегда желанно:

Речами ты не с теми, кто на дне,

Воздержанно ты молвишь и дурманно.

136

Ты держишься понятий большинства,

Смущаешься малейшей размежёвкой:

Особого не надо колдовства,

Предзаданной мы тешимся рисовкой.

От верного потребуешь и ты,

Что требует окрестная рутина,

Потребуешь устами немоты,

Но правильно составится картина.

Понятному по срыву, по словам

Откроешься по выси бессловесной.

Томительно в составе круга вам,

А парой вы пребудете чудесной.

137

Порой ко мне питает интерес

Обманщица, чьи нежности случайны,

Весёлая, как жители небес,

Опасная, как дочь озёрной тайны.

Понять её нельзя ли хоть едва?

Не надобно большого тут искусства:

Где черплются любовные слова,

Любовные должны рождаться чувства.

Но вскользь она свой дарит интерес —

И глух я к ней, чьи нежности случайны,

Приветливой, как жители небес,

Увёртливой, как дочь озёрной тайны.

138

Зеницами найти лицо твоё

Душа порой не сразу же готова,

Хоть ясно мне шептало бы чутьё,

Что только свет увижу в милой снова.

Ах, если бы другие господа,

Как ты, на подчинённого смотрели!

Тебя легко мне слушаться всегда,

Преследуя твои благие цели.

Жестокости противиться хочу,

Как ей сопротивляется святая.

Слепой любви к себе не горячу,

К улыбчивым устам её питая!

139

Страдающей по внутренней борьбе

Возвыситься нетрудно зачастую:

Расслабленно сочувствуя тебе,

Достоинством я всячески рискую.

Доведаться душе не тяжело,

Что в розни и другой душе неладно.

Но стало бы со мной тебе тепло?

Тебе ведь и со мной всегда прохладно.

Взаимного блаженства не добыть:

Унизить – искони тебе дороже.

Нехудо мне с тобой могло бы быть,

Однако без тебя нехудо тоже.

140

Не скоро мне б явиться наяву,

Да скоро мне тоска согнула плечи:

Не верил я, что точно доживу

До повода последующей встречи.

Смущало то во внутренней войне,

Что позднее вторжение докучно,

Но радостью зажглась она ко мне:

Безмолвие подчас ей также скучно.

Обрёл её, за выдержку ценя,

За тихие, но сладостные стоны,

Где кошка всё глядела на меня,

Где в сумраке мерцали лишь иконы.

141

Печально вечерело, но тепло,

С небес едва накрапывала влага,

Когда помог он ей, всему назло,

Добраться до подснежников оврага.

Не будь её, всё было бы грустней.

Сумевшему на воздух отлучиться

В черёмухе предстало диво дней,

В наперснице возникла чаровница.

Восторгом он упился второпях:

Ей пало просиять ещё милее

С венком из первоцвета на кудрях

И с бусами из жемчуга на шее!

142

Не всё, что мне красой в тебе дано,

Толкуется прекрасным однозначно;

Отталкивать отдельное должно,

Но властно влечь и радовать удачно.

Речами всё тебе не передашь:

Огрехами мила ты беспримерно;

Тоске по ним улыбкой не воздашь,

Обидишься на странного чрезмерно.

Конечно, то, что нравится в тебе,

Не нравится в иных и минимально,

Но главное не в каждой же судьбе

До высшего предела достохвально.

143

Все новенькому нравятся равно,

Она же – непосредственней любого,

Поскольку слышать ей всегда дано

Ответа вожделеющее слово.

Счастливому сдаётся всё точней,

Что спутник ей такой всего нужнее,

С каким общаться можно было б ей,

Как можно с ним, увы, не в гименее.

Поддакнула без тени плутовства,

Что вышла б однозначно за такого.

С улыбкой прозвучали те слова,

На чём он улыбнулся также ново.

144

За стёклами темнело на земле,

Звучало вновь её фортепиано,

От розовой сирени в синей мгле

Дыхание по дому шло медвяно.

Не сбрасывая шляпы ходовой

С ажурными цветочками на ленте,

Мотив она наигрывала свой

На сладостно поющем инструменте.

Глаза под чёлкой не были видны,

Пунцовый рот очерчивался мило,

За складками прозрачной белизны

Всё тело соблазнительно сквозило.

145

Покорствует её призывам он:

Едва ли чьи милей сочтёшь утехи —

Гулять окрест, являться на балкон,

Играть уютно в карты, грызть орехи.

Читать ей по душе близ огонька,

Прелестные показывая ноги.

Невольно гладит их его рука,

Но девочке не слышится тревоги.

Не груб и впрямь он около неё.

Корящему себя дурной закваской

Вопрос она ввернула сквозь питьё,

Всегда ль ему довольствоваться лаской?

146

Томился близ удобного окна,

Где пряталась от огненного взора

Со смехом и волнением она

В обители немилого призора.

К любовнику, пылавшему давно,

Пролезла с обнажёнными ногами,

Но видя, что становится темно,

Пугливо подалась обратно к маме.

В окно своё полезла вновь она,

Согласная с подмогой бессловесной.

Глазам его под юбкой сласть одна

Казалась очень-очень интересной.

147

Найдя себе для сердца кой-кого,

Жены своей дознался безотчётно:

То денег ей не вдоволь у него,

То больно королеве, то щекотно.

То вовсе нет условий для четы,

То действие дремоты своевластно…

Другой же по душе его персты,

В объятиях его другой прекрасно.

Восторженно встречает у крыльца,

Сонливости не ведает осенней,

Не белые нарциссы без конца,

А жёлтые ей тоже вожделенней.

148

Когда хоть еле-еле ты любим,

Едва ли то на чудо не похоже.

Смеясь, она зовёт его своим,

И любит он её немножко тоже.

Подобное как будто не грешно,

За многое кому перевалило,

Кто счастливо женат уже давно,

Кому в жене другого что-то мило.

Она при всей серьёзности своей

Всегда берёт улыбкой за живое,

К одетой же прелестно для гостей

Рождается желание мужское.

149

Значения лишаются сполна

Все правила твои во мгле дурмана

Для женщины, что жадно ждёт одна,

Ждёт отклика за шумом океана.

Ты мнишь её единственной такой,

Живя таким и сам одновременно.

Друг друга вы терзаете строкой,

Но любите друг друга несомненно.

Тоскливо твоего желая дна,

Мизерно твоего смущаясь яда,

Склоняется к тебе всю жизнь она

Со встречи первой, с первого же взгляда.

150

По локонам едва скользящий свет,

Изящное колье на белой шее.

Промчится вскачь ещё немного лет —

И проигрыш откроется яснее.

Промчится вскачь ещё немного лет —

И в вас одной душе блеснёт отрада,

Раскроюсь я, как яблоневый цвет

Оправданно покинутого сада.

Раскроюсь я, как яблоневый цвет,

И призрачной красой поблёкну вскоре.

Но, видя ваш изысканный портрет,

Я чувствую неведомое горе.

151

Мы в заросли проникли далеко,

Во мгле распространялся день уныло;

От выдержки мне было нелегко,

От вольностей гораздо лучше было.

Рассеянно при ивовой семье

Деля твои девичьи интересы,

Терпение хранил я на скамье,

Ты пела на коленях у повесы.

Нелучшего снискала ты слугу,

Но действовать одним из них отрадно:

В глаза глядеть иным я не могу,

Зато в глаза тебе вперялся жадно.

152

Одно с лихвой кичливо торжество,

Для всякого порядком очевидно;

Родится не случайно шум его —

Кому-то, знать, от этого обидно.

Другое лишь отдельному понять,

Узреть его нельзя мимоидущим,

Едва ль ему свидетелей занять,

А все его ценители в грядущем.

И всё-таки такое торжество

Заметные приемлют единицы,

Шальной реванш и ложный блеск его

Преследуют обычнейшие птицы.

153

Улыбку лишь устойчиво любя,

Светящейся натуре сердце радо.

Не ведаю похожей на тебя,

А вовсе не похожей мне не надо.

Подчас определяется союз

Отрадной лишь улыбкой в полной мере:

Прекрасный блеск её – к устройству уз,

Ущерб её – к их облачной потере.

Тебе стяжать улыбкой лишь одной,

Что прочему – ценой труда большого.

Твоим устам отпущено с лихвой,

Где ровно всем отказано сурово.

154

Домой неторопливо двое шли,

На встречные цветы склоняя лики.

Больную пошатнули журавли,

Посеяв озабоченные клики.

Чтоб удержать изящный стан её,

Подручный выразительно встряхнулся,

Войдя в переживание своё

Так остро, что садовник оглянулся.

В ней голос истощился ко всему,

Но стоило последовать улыбке,

Черты больной почудились ему

Вновь юными, пусть явно по ошибке!

155

Подружку, уходившую с тоской,

Кричал он издалёка безуспешно.

Махнув от уязвления рукой,

Своей дорогой двинулся поспешно.

Чудная же сошла с тропы своей

В объятия травы непроходимой,

Подкошенно припала сразу к ней,

Чтоб оказаться малоразличимой.

Лишь волосы, богатые сполна,

Виднелись, обольстительно белея.

Во мгле рыдала сдавленно она

Среди репья, полыни и кипрея.

156

Понятная Творцу лишь одному

Творила далеко небезнатужно,

Что не было столь нужно никому,

Как ей самой не больно было нужно.

Соблазн отдохновения губя,

Сердечная крепила, знать, идея.

Больная странно мучила себя,

Возможностью не мучиться владея.

Но, впрочем, око видело поздней,

Что в эти дни, средь истинной печали,

Все действия имели смысл у ней,

Немалой пользе часто отвечали.

157

Цветёт и возвышается люпин

У временно открытого окошка.

На коврике – заброшенный кувшин

И чувствами забывшаяся кошка.

Покоится нечистая вода

Под кольями расшатанной ограды.

Закрался вид укора навсегда

В осины, в их ущербные наряды.

Но здесь и животворное чутьё

Отметила ты в каторжнике дела;

Стрелой похитив яблоко моё,

До косточек его с улыбкой съела.

158

Кого-то разругала раз ему,

Заели, мол, обидными речами.

В отраду сообщил ей потому,

Что сладостно дышать её плечами.

Воздушный поцелуй не без тепла

Губами второпях изобразила,

А вскоре на тарелке принесла

Пирожное ко рту библиофила.

Шепнула, что кому-то ни к чему

Найти глазами то без покрывала,

А значит, угоститься вмиг ему

Похищенным украдкой предлагала.

159

Не жаловать ей мрамора того,

Что муж одушевлённо взял у друга,

Хранившего полжизни для него

Чудесный дар исчезнувшего круга.

Претит он ей, такой, как люди все.

Дождётся нимфа пагубного жеста.

А спутник изумляется красе,

Дождавшейся намеченного места.

Вздыхает он избыточней всего

О девушке со стриженной пшеницей,