Текст книги "Счастье с доставкой на дом"

Среда, день постижения истин

Обнаружив утром, что его любимая Тошка ушла в школу, Антошка поднял было рев, но Рине быстренько удалось его утешить. Вскоре он, умытый и причесанный, сидел на табуретке в кухне и болтал ногами в ожидании завтрака.

«А что, есть еще порох в пороховницах, – радовалась про себя Рина, наливая в кастрюльку молоко. – Не разучилась еще с малышней управляться».

На самом деле управляться с Антошкой было нетрудно – Тошка была права, когда говорила, что он воспитанный и покладистый. И все равно это был всего лишь ребенок, к которому Рине еще предстояло приноровиться.

«Надо подумать, кто за ним будет приглядывать, – размышляла она. – На первых порах мы с Тошкой, конечно, и сами справимся с этим делом, но факт остается фактом – у нее учеба, у меня работа, и нам от них никуда не деться. А ведь с малышом и гулять надо, и книжки ему читать, и в игрушки играть, и песни распевать».

– Антошка, ты ходишь в детский садик? – поинтересовалась Рина, ставя на стол тарелку с овсянкой.

– Нет, – покрутил головой мальчик. – Я не хочу туда ходить.

– Это почему же? – удивилась Рина.

– Потому что я не общественный ребенок, – серьезно ответил Антошка и уморительно пожал плечами.

Рина засмеялась и потрепала его по макушке. Мальчик поднял на нее свои ясные голубые глаза и спросил:

– А ты не знаешь, когда бабушка Нина приедет?

– Думаю, совсем скоро приедет, буквально на днях, – поспешила заверить его Рина.

– Завтра?

– Точно, завтра. Или послезавтра.

«Если только она вообще когда-нибудь приедет, – в который уже раз возмутилась про себя Рина. – Нет, ну действительно, о чем она только думает, эта Нина Никифоровна? Сплавила ребенка совершенно чужим людям и затаилась. Я бы уже с ума сошла от волнения, а от нее целых три дня ни слуху ни духу. С глаз долой – из сердца вон, так, что ли?»

Однако в тот же вечер выяснилось, что это вовсе не так.

После ужина к ним на огонек заглянула Анна Викентьевна, дабы позаимствовать программу передач на неделю.

– Ума не приложу, куда мог задеваться мой последний «ТВ-Парк»? Не иначе это происки Матильды.

– Кто такая Матильда? – поинтересовался Антошка, от внимания которого не ускользал ни один факт.

– Боже мой, ты же до сих пор не знаком с моей Мотей, – с удивлением констатировала старушка.

– Не знаком, – развел руками мальчик.

– Должна сказать, что это большое упущение. Матильда, конечно, не самая умная кошка на свете, но зато она добра, мила и очень любит детей.

– Значит, это кошка? – уточнил мальчик.

– Совершенно верно. Ариша, – обратилась Анна Викентьевна к Рине, – ты не будешь возражать, если я познакомлю Антона со своей Мотей? А потом мы могли бы все вместе посмотреть «Спокойной ночи, малыши».

– Я не против, – улыбнулась Рина, – ступайте. Только не слишком долго, хорошо? А то нам перед сном еще предстоят процедуры.

– Конечно-конечно, – заверила ее старушка, взяла малыша за руку и утащила его в свои хоромы.

После их ухода Тошка улеглась на диван с томиком заданного по программе Чехова.

Рина же, устроившись в кресле, просматривала стопку молодежных журналов в надежде уловить настроение, необходимое ей для работы над своим новым проектом. Их занятия прервал настойчивый звонок в дверь.

– Интересно, что за поздний гость? – сказала Рина, поднимаясь со своего места и бросая взгляд на часы.

– Возможно, Антошка не поладил с Матильдой, и его выдворяют с кошачьей территории? – предположила Тошка и тоже встала.

Когда Рина распахнула дверь, в глаза ей сразу же бросились усы и фуражка – на пороге стоял милиционер. А позади него маячило хмурое лицо молодого человека, который несколько дней назад подбросил им Антошку, а потом сбежал.

– Добрый вечер, – вежливо поздоровался милиционер. – Вы будете гражданка Острожина?

– Так точно, – отрапортовала Рина, – А вы?..

– А я ваш участковый, Константин Григорьевич Баранов, прошу любить и жаловать.

Константин Григорьевич был коренастым и плотным, а круглые щеки, толстая шея и усы щеточкой делали его похожим на добродушного моржа.

– Дело тут одно обрисовалось, – бодро продолжил он и поправил на голове фуражку. – Хотелось бы задать вам пару вопросиков. Разрешите войти?

– Прошу, – отступила в сторону Рина и приглашающе взмахнула рукой.

Участковый тщательно вытер ноги о коврик и только потом переступил порог квартиры. За ним следом потянулся сумрачный юноша, которого Антошка, помнится, называл Денисом.

Тошка стояла в глубине прихожей и, сложив на груди руки, разглядывала неожиданную парочку с веселым изумлением.

– Так в чем же дело, Константин Григорьевич? – полюбопытствовала Рина, обращаясь к милиционеру. Дениса она старательно игнорировала.

Участковый снял фуражку и принялся приглаживать свои редкие волосы, сквозь которые просвечивала розоватая лысина.

– Да вот, доставил задержанного вам на опознание, – пояснил он и ткнул пальцем в сторону юноши, который молча ожидал своей участи.

– Попался, голубчик, – ехидно сказала из своего угла Тошка, и Константин Григорьевич немедленно сделал стойку.

– Так вы говорите, данный гражданин вам знаком? – живо повернулся он к девочке.

– Минутку, – вмешалась Рина. – Может быть, вы сначала объясните нам, что случилось?

На самом деле ей было вовсе не интересно, за что милиция сцапала этого самого Дениса.

Ей уже не терпелось поскорее отделаться от Константина Григорьевича, чтобы самой взять задержанного в оборот.

– А случилось следующее, – охотно откликнулся участковый. – Вот этот молодой человек в течение последних трех дней без видимой причины крутится возле нашего дома. По сообщению бдительных граждан, а проще говоря, пенсионерок, он обычно появляется во второй половине дня, а потом бродит по двору, что-то высматривая и вынюхивая.

– Да ничего я не вынюхиваю, – подал голос молодой человек и почему-то покосился на Тошку.

– А вы пока помолчите, – сделал Константин Григорьевич предупреждающий жест рукой. – Вам слова не давали. Так вот, – продолжил он, обращаясь непосредственно к Рине. – При задержании подозреваемый предъявил документы на имя Фитюшина Дениса Викторовича…

Услышав это имя, Тошка фыркнула, а юноша передернул плечами. Участковый удивленно посмотрел сначала на одну, потом на другого, ничего не понял и снова перевел взгляд на Рину.

– А почему вы доставили его именно к нам? – спросила Рина, хотя ежику было понятно, что наводка поступила от тети Паши.

– Дык, это… Консьержка ваша, Пелагея – как там бишь ее по батюшке – доложила, что гражданин Фитюшин впервые был замечен на вверенной мне территории как раз тогда, когда приходил навестить именно вас.

– Приходил, было дело, – кивнула Рина.

– Значит, вы подтверждаете факт знакомства с данным гражданином? – уточнил участковый.

– Можно и так сказать… Да, подтверждаю.

– Однако по сообщению Пелагеи – как там бишь ее по батюшке…

– Вы меня извините, Константин Григорьевич, – перебила его Рина, которая сразу же сообразила, в какое русло участковый собирается перевести их беседу, – но мне кажется, что с главным вопросом мы уже разобрались: я подтверждаю, что Денис Викторович мне знаком, и ручаюсь, что он никакой не бандит и не хулиган…

– А чего же он тогда тут околачивается? – сварливым тоном отозвался участковый, интуитивно догадываясь, что новыми сплетнями разжиться не удастся.

– Вообще-то это мое личное дело, – внезапно встрял в разговор гражданин Фитюшин. – Я вам документы показывал? Показывал. Они в порядке? В порядке. Ну и все!

Эти крамольные речи произвели на Константина Григорьевича весьма неблагоприятное впечатление. Лицо его покраснело, налившись праведным гневом, он набрал в грудь побольше воздуха, приготовившись выдать строптивому задержанному по первое число, но тут Тошка неожиданно сделала шаг вперед и громко сказала:

– Уважаемый товарищ участковый, я сейчас вам все объясню. Этот… Денис Викторович околачивается в нашем дворе не просто так. Он приходит сюда из-за меня. Влюбился, понимаете?

Константин Григорьевич, Рина и Денис как по команде вскинули брови и недоуменно уставились на Тошку.

– Ну да, влюбился, – тряхнула та своими золотыми волосами. – А что тут такого? Я на него внимания не обращаю, вот он и ходит кругами – страдает значит.

– Коли так, то тогда конечно… – задумчиво почесал в затылке участковый. – Только я все-таки не понял, а при чем здесь маленький мальчик, про которого мне говорила Пелагея?

– А мальчик – это уже совсем другая история, – поспешила свернуть разговор Рина и открыла дверь. – Спасибо вам, Константин Григорьевич.

– За что? – буркнул участковый, недовольный тем, что его так непочтительно выставляют.

– За бдительность, – серьезно сказала Рина. – А с этим Ромео мы теперь сами разберемся.

– Ну ладно, тогда что ж… Тогда всего хорошего, – сказал милиционер, снова надевая фуражку. – Но если что, немедленно сигнализируйте.

– Непременно, – заверила его Рина и поспешила захлопнуть дверь.

Повернувшись лицом к Денису, она привалилась плечом к косяку и скрестила на груди руки. Теперь они с Тошкой на пару рассматривали стоящего посреди коридора юношу и молчали. Тот неловко переминался с ноги на ногу, не представляя, как себя вести и что говорить.

– Задержанный значит? – прищурилась на него Рина.

– Подозреваемый, – подхватила Тошка.

Денис по-прежнему молчал.

– Чаю хочешь? – неожиданно спросила Рина, и юноша удивленно вскинул на нее глаза. А потом он вдруг рассмеялся. При этом лицо его, которое поначалу показалось Рине грубоватым, просветлело и оказалось, что он вполне даже ничего себе парень.

– Хочу, – откликнулся он бодрым голосом.

– Тогда раздевайся, а Антонина покажет, где вымыть руки, – сказала Рина и отправилась на кухню заваривать чай.

Чайник уже закипел, а ребята все не появлялись.

«Интересно, о чем они там болтают? – подумала Рина. – Быстро они нашли общий язык. А может, этот Денис и в самом деле влюбился в Тошку? В нее многие влюбляются. Вдруг они каким-то образом умудрились познакомиться и все это время хороводились, а я об этом ничего не знаю?»

И тут она вспомнила, что еще раз видела Дениса уже после того, как он привел к ним Антошку. В тот день, когда малыш поранил на горке руку, именно этот молодой человек сидел на скамейке и поддерживал бесчувственную Тошку.

«Вот так-так, – оторопела Рина. – Это что же получается? У нее появились от меня секреты?»

Она откровенно расстроилась. Конечно, она понимала, что у девочки могут быть свои собственные тайны, но все же не такого масштаба. До сих пор Рина была абсолютно уверена, что случись что-то важное, и Тошка поделится с ней непременно.

Когда она поставила на стол чашки и вазочку с печеньем, в кухню наконец-то ввалились Тошка и Денис. Судя по всему, им было безумно весело, потому что оба улыбались во весь рот.

– Я смотрю, вы уже подружились? – сказала Рина с ноткой сарказма в голосе.

Однако Тошка ничего не заметила, плюхнулась на стул и по привычке поджала под себя ногу.

– Ага, – откликнулась она, отправляя в рот маленькую сахарную печенину. – Садись давай, – махнула она Денису, и тот тоже подсел к столу.

– Надо же, как ловко тебе удалось вызволить этого юношу из цепких лап блюстителя порядка, – продолжала гнуть свое Рина, рассчитывая хотя бы окольными путями, но непременно докопаться до истины. – Сообразительная.

– Вся в тебя, – подмигнула ей девочка. – А вообще-то и придумывать ничего особо не пришлось, – добавила она, и у Рины упало сердце.

Денис же при этих словах шумно втянул в себя чай, обжегся и закашлялся. Однако Тошка сделала вид, что не заметила его смущения, и снова обратилась к матери:

– Помнишь, когда мы с Антошкой первый раз гулять пошли? К нам тогда Маришка присоединилась, вот она-то этого товарища и заприметила. Ткнула в его сторону пальцем и спрашивает: «Видала вон того чудика? Глаз с тебя не сводит». А этот чудик, – кивнула она на Дениса, – как только просек, что его запеленговали, сразу же испарился. Я потом все время по сторонам поглядывала, но так его больше и не обнаружила.

– Я прятался, – пояснил Денис, – но все равно продолжал наблюдение.

– Зачем? – не удержалась Рина. – Почему надо было прятаться? К чему вообще вся эта глупая таинственность?

– Это часть плана, который разработали две бабуси, наши соседки – Нина Никифоровна и ее подружка. Вы лучше с ними разбирайтесь.

– Ага, а ты, значит, всего лишь слепое орудие в руках интриганок?

– Да нет, почему слепое? – пожал плечами Денис. – Я сознательно на это дело согласился. Тем более мне хорошо заплатили – отвалили две связки вяленой рыбы и банку соленых грибов.

– Выходит, тебя можно подкупить? – сощурилась Тошка.

– Запросто, – кивнул Денис, – особенно чем-нибудь съедобным.

Рина уже поняла, что ни в какой заговор ребята не вступали, и настроение у нее сразу же улучшилось.

«Хороший парень, – великодушно подумала она про Дениса. – И не глупый вроде бы, и чувство юмора присутствует. А еще он голодный, – предположила она, заметив, как быстро опустела вазочка с печеньем. – В этом возрасте мальчишки все еще растут и есть хотят перманентно».

На вид Денису было лет восемнадцать. Он был высоким и худым, но не тощим, а скорее поджарым. Темные волосы спадали на лоб густой челкой, из-под которой поблескивали лукавые глаза.

Рина подошла к холодильнику, достала оттуда колбасу и сыр и быстро соорудила горку бутербродов. Подлив в чашки горячего чаю, она уселась за стол и выжидательно посмотрела на Дениса.

– Так ты говоришь, что за еду готов продать душу дьяволу?

– Не, душу вряд ли, – хмыкнул тот. – Но за бутерброд с колбасой готов рассказать вам про Нину Никифоровну все, что знаю.

– Ну что ж, тогда давай, вдохновляйся, – сказала Рина и подвинула блюдо к нему поближе.

Денис не стал ломаться и с аппетитом принялся за бутерброды.

– Я у тетки живу, – пояснил он, прожевав большой кусок и запив его чаем, – а она вегетарианка. И собака у нее тоже вегетарианка, представляете? Они вдвоем морковку грызут, как заправские кролики, и меня тоже всякими корнеплодами пичкают. А от них аппетит только еще больше разыгрывается.

– Бедненький, – притворно пожалела его Тошка, – тощенький такой…

– Я не тощий, а жилистый, – возразил Денис и потянулся за очередным бутербродом.

– Можно? – спросил он Рину, встретившись с ней взглядом.

– Ешь на здоровье, – улыбнулась та. – А почему же ты живешь у тетки? У тебя нет родителей?

– Почему, родители имеются. Просто я родом из Воскресенска, а в Москве учусь, в МАИ между прочим. Зато тетушка моя москвичка, вот она меня и приютила.

– А ты провинциал, значит? – поддела его Тошка.

– Ага, провинциал, – не смутился Денис. – Но мне Москва нравится, хотя, конечно, тесновато тут у вас.

– Ну да, ну да, – продолжала ехидничать Тошка, – а у вас в провинции простор, и всего полтора человека на гектар чернозема.

– Так, все, шутки в сторону, – хлопнула Рина ладонью по столу. Она уже поняла, что если не вмешаться, то молодые люди будут пикироваться до рассвета. – Скоро приведут Антошку, и я вовсе не желаю, чтобы он тебя тут застукал. Только лишние волнения ребенку.

– Ой, я думал, он уже спит, – признался Денис. – А куда вы его дели?

– Он пошел знакомиться с соседской кошкой, – пояснила Тошка и хотела еще что-то добавить, но Рина ее перебила:

– Отставить посторонние разговоры, переходим к делу.

Потом она повернулась к Денису и сказала:

– Итак, юноша, пришла пора отрабатывать бутерброды.

– Ну и что же поведал вам этот подозрительный субъект по фамилии Фитюшин? – спросила Наталья, отпив из бокала маленький глоточек вина.

Они с Риной сидели в гостиной, устроившись друг против друга в глубоких креслах.

Бледно-оранжевый торшер освещал стоявший между ними маленький столик, на котором расположилась бутылка красного вина и тарелочка с гроздью винограда и ломтиками сыра.

За окном была уже ночь-полночь, дети давно спали, но у подруг сна не было ни в одном глазу. Обе были взволнованы обсуждаемыми проблемами и, кажется, приготовились болтать до рассвета.

Как только допрошенный по всем статьям Денис был отпущен на все четыре стороны, Рина немедленно позвонила Наталье. Та долго не отвечала, но наконец все же взяла трубку.

– Слушаю, – не слишком приветливо буркнула она.

– Ты что это такая сердитая? – спросила Рина. – Я тебя не разбудила?

– Да уж, конечно, уснешь тут, – проворчала Наталья.

Рина решила, что та, как обычно, ссорится с Толиком, и не стала углубляться в детали. Вместо этого она сразу же перешла к сути дела, по которому, собственно, и позвонила.

– Наталь, – спросила она, – ты не могла бы меня завтра выручить? Это ужасно важно. Мне нужно будет срочно уехать, а Антошку оставить не с кем. Тошке надо в школу ходить, а Анна Викентьевна, хоть и добрая душа, но все же уже в таком возрасте, что сама понимаешь.

– И куда это ты намылилась? – все еще сварливым тоном поинтересовалась Наталья.

– В гости к Нине Никифоровне.

– Неужто она наконец-то соизволили позвонить?

– Ничего подобного. Адрес мы узнали совершенно случайно.

– Вот любишь ты, Ринка, кота за хвост тянуть, – рассердилась Наталья. – Что значит случайно? Говори толком!

Рина сразу поняла, что если они будут продолжать в том же духе, то их диалог не закончится никогда. Потому что Наталья все равно не уймется, пока не узнает все до мелочей.

– Ты погоди меня пытать, – попробовала урезонить подругу Рина. – Скажи сначала, сможешь ли ты пожертвовать завтра первой половиной дня до возвращения Тошки из школы?

– Сейчас посмотрю свой ежедневник, подожди минутку.

Наталья немного пошуршала страницами и спросила:

– Во сколько ты собираешься отчалить?

– Чем раньше, тем лучше. Нина Никифоровна, оказывается, живет в Воскресенске. Еще неизвестно, сколько мне придется туда добираться. Так что я бы не хотела особо задерживаться.

Наталья посопела, что-то обдумывая, а потом неожиданно предложила:

– А давай я приеду к тебе прямо сейчас? Во-первых, я все равно не усну, пока ты мне все не расскажешь. Во-вторых, мне тогда не надо будет сходить с ума в утренних пробках, и в-третьих, у меня будет достаточно времени, чтобы отменить завтрашние встречи.

– Ты собираешься пожертвовать ради меня своими клиентами?

– Ради тебя я вообще готова на подвиг. Сесть на диету, например, или появиться на людях в строгом черном платье, – хихикнула Наталья.

– Ого, как ты меня любишь, – засмеялась Рина.

– Обожаю просто. Ну что, я тогда собираюсь?

– Давай, буду тебя ждать.

Наталья жила на Маяковке, откуда до Сокола было буквально рукой подать, поэтому Рина ожидала, что с учетом сборов та появится максимум минут через сорок. Однако Наталья заявилась только через полтора часа, волоча за собой гигантских размеров чемодан на колесиках.

– А в обычную сумку твоя пижама не уместилась? – улыбнулась ей навстречу Рина.

– О, милая моя, тут у меня помимо пижамы столько всего понапихано, – откликнулась Наталья, пристраивая свой кофр в углу за вешалкой.

– Ты что, явилась ко мне на вечное поселение?

– К тебе лично только на ночь, а для вечного поселения подыщу себе местечко чуть позже.

– Ты ушла от Толика? – догадалась Рина.

– Я послала его ко всем чертям, – гордо возвестила Наталья, – и это дело непременно надо отметить.

Она порылась в своей бездонной сумке и извлекла на свет божий красивую толстобокую бутылку. Рина, которая до сих пор не понимала, что конкретно сподвигло подругу на такой решительный шаг, только покачала головой.

По правде говоря, муж Натальи никогда Рине особо не нравился. Толик был из тех людей, которые слишком много о себе мнят, не имея на то абсолютно никаких оснований. Закончив в свое время неплохой институт, он некоторое время вполне успешно работал в одной солидной конторе. Но времена изменились, контора, несмотря на всю свою солидность, развалилась, и Толик остался не у дел. Он потыкался туда-сюда, но в одном месте слишком мало платили, в другом не требовались специалисты его профиля, в третьем нужны были более молодые работники. В итоге, вместо того чтобы продолжать активные поиски, Толик впал в депрессию. В пьянство он, правда, не ударился, зато навечно поселился на семейном диване, где пролеживал с утра до ночи, ропща на судьбу. Поначалу Наталья его жалела и особо не приставала. Примерно через год она все же поинтересовалась перспективными планами своего супруга и неожиданно выяснила, что таковых планов нет и в помине. Толику так понравилось сидеть на диване, а заодно и на шее у жены, что он решил оставить все, как есть, и не дергаться. Именно тогда состоялась первая крупная семейная ссора. Потом эти ссоры пошли косяком и прекращались только тогда, когда на Наталью наваливалась работа, и у нее попросту не оставалось сил для ведения боевых действий. Однако постепенно все как-то само собой успокоилось, и в последнее время супруги жили в мире и согласии.

Рина была одной из немногих, кто знал, что согласие это на самом деле абсолютно призрачно. Хотя Наталья и была уверенной в себе деловой женщиной, ей вовсе не импонировала роль добытчика, которую отвел для нее Толик. К тому же, несмотря на внешнюю грубоватость, Наталья являлась натурой романтической, и ей по-прежнему хотелось и внимания, и заботы, и любви. Если бы муж ее додумался хоть раз в неделю устраивать для нее, к примеру, интимные вечера с красиво сервированным столом, вином и свечами, Наталья, возможно, и не стала бы особо взбрыкивать. Но Толик не утруждал себя размышлениями о том, как доставить жене удовольствие, полагая, по-видимому, что уже сам по себе факт наличия у Натальи мужа должен приводить ее в восторг. Наталья в восторг не приходила, но и в отношениях их тоже ничего не меняла.

Рина этого не понимала, но подстрекать подругу на разрыв с Толиком не пыталась никогда. И вот теперь случилось что-то такое, что заставило Наталью, по ее собственным словам, послать своего благоверного ко всем чертям. Неужели Толик завел себе другую женщину? Действительно, такое объяснение напрашивалось просто само собой.

Однако, как вскоре выяснилось, другая женщина оказалась вовсе ни при чем.

Пока Рина резала сыр и мыла виноград, Наталья поведала ей историю своего прозрения.

– Мы с ним, конечно, ругались постоянно, сама знаешь, – сказала она, прикуривая с Рининого разрешения очередную сигарету. – Но все же в глубине души я его жалела. Думала, что не повезло мужику в жизни, вот и все. Ну нету у него того стержня, который помогает другим выстоять в суровых условиях капитализма. Я все себя уговаривала, что ему и так-то несладко, а уж если еще и я его брошу, то он и вообще пропадет.

– Беззаветная женская преданность сродни мазохизму, – прокомментировала ее выступление Рина. – Жертвовать собой ради ничтожества и получать от своих страданий удовольствие – уму непостижимо.

– Да какое там удовольствие, – махнула рукой Наталья, клуб сигаретного дыма взвился к потолку, и Гудвин недовольно чихнул в своей клетке. – Страдание и сострадание – вот такая замысловатая комбинация.

– Удивительно часто встречающаяся комбинация, к сожалению, – заметила Рина. – Женщины порой жалеют мужчин, вовсе недостойных жалости, и губят этим и их, и себя.

– Вот хорошо тебе со стороны так рассуждать, – скривилась Наталья. – А я до последнего не подозревала, что он недостойный.

– И что же помогло тебе постичь истину? – с искренним любопытством поинтересовалась Рина.

– Интернет! Да-да, Интернет, – повторила она, увидев удивление на лице подруги. – Сейчас малость дерябну для храбрости, и все тебе изложу в лучшем виде.

Наталья взяла со стола уже открытую бутылку и пару бокалов, Рина подхватила тарелку с закуской, и они отправились в гостиную, чтобы продолжить там свой задушевный разговор.

Все оказалось просто до банальности. Пару дней назад одна из молодых Натальиных сослуживиц, помешанная на виртуальном общении и регулярно посещавшая сайт «Одноклассники», прибежала к ней в кабинет и с пеной у рта стала восхищаться Толиком.

– Ой, Наталья Станиславовна, – зачирикала она, – какая вы все же скрытная.

В ответ на недоуменный взгляд Натальи она только всплеснула руками.

– Ну как же, – округлила глаза девица, – мы и не знали, что муж у вас такая важная персона. Вы прямо никогда ничего не расскажете, а ведь интересно же знать, когда сталкиваешься с такими людьми прямо лицом к лицу.

Вероятно, она имела в виду недавнюю корпоративную вечеринку по случаю Восьмого марта, на которую Наталья явилась вместе с Толиком.

– С какими «такими» людьми? – никак не могла разобраться в ситуации Наталья.

– Ой, ну будто вы про своего мужа ничего не знаете. А я на него в «Одноклассниках» наткнулась, даже завидно стало. «Вот, думаю, какие людям мужья достаются. А тут фиг два найдешь что-нибудь приличное – одни неудачники под ногами вертятся».

– Понятия не имела, что он свою биографию в Интернете вывесил, – проворчала Наталья.

– А хотите, я вам сейчас его покажу? – загорелась девушка. – Пойдемте, – махнула она рукой, и Наталья покорно последовала за ней к ее рабочему компьютеру.

С экрана монитора на них взглянул Толик, каким он был лет десять назад. Тогда лицо его еще не оплыло от безделья и диванные подушки еще не протерли плешь в его кудрявой шевелюре. На фотографии он выглядел сосредоточенным и ужасно деловитым.

Опустившись на стул перед компьютером, Наталья принялась читать все то, что Толик счел нужным поведать о себе миру. Если бы повествование велось в сослагательном наклонении, оно запросто сошло бы за сочинение на тему «Кем бы я хотел быть». Однако Толик излагал факты таким образом, что получалось, будто он и в самом деле птица высокого полета. По всему выходило, что он не только занимает серьезную должность в администрации президента, разъезжает на «Порше Кайене» и состоит членом десятка элитных клубов, но ко всему прочему является признанным мачо и известным плейбоем.

– Я когда прочитала про то, что он придумал себе трех бывших жен, одна из которых якобы была известной журналисткой, другая – знаменитым дизайнером, а третья – фотомоделью, то чуть не лопнула от хохота, – смеялась Наталья. – Этот заморыш уже и меня-то, старую перечницу, не устраивает, а ему все длинноногие модели мерещатся. Вот же зараза!

В итоге, вернувшись с работы, Наталья поделилась с мужем своим открытием, чем поначалу привела его в замешательство. Толик не без основания полагал, что его супруга слишком занятой человек, чтобы бесцельно бродить в Сети, а потому не опасался быть уличенным во лжи. Теперь, когда она приперла его к стенке, он откровенно растерялся. Однако постепенно пришел в себя, сделал грудь колесом и стал качать права.

– И вот тут я неожиданно поняла, что мне его больше не жалко, – решительно заявила Наталья. – Жалеть можно невезучих, убогих, больных, наконец. А этот оказался просто придурком. Ленимым самовлюбленным идиотом. Ну и на кой хрен мне такое сокровище сдалось, как ты думаешь?

– Скажу тебе откровенно, что лично я задаюсь этим вопросом уже давным-давно, – поддержала ее Рина.

– Так что же ты мне раньше на него глаза не открыла? – воскликнула Наталья.

– А ты уверена, что тебе бы это понравилось? Если женщина не хочет видеть недостатки мужчины, она не увидит их даже тогда, когда ее глаза широко распахнуты. Ты бы просто послала меня подальше, и все дела.

– Может, ты и права, – задумчиво произнесла Наталья. – Наверное, я сама должна была дозреть. Теперь вот дозрела, а возможно, и перезрела уже. Потратила на этого дармоеда свои лучшие годы, а теперь кому я нужна в своем глубоком среднем возрасте?

– Сама не знаешь, что несешь, – отмахнулась от ее слов Рина. – У тебя жизнь только еще начинается, так что не куксись и лови момент.

– За это надо выпить, – засмеялась Наталья, и подруги звонко чокнулись.

А потом наступила очередь Рины рассказывать о произошедшем этим вечером событии. Наталья страшно веселилась, когда подруга в лицах описывала визит милиционера, выступление Тошки и допрос юноши.

– Ну и что же поведал вам этот подозрительный субъект по фамилии Фитюшин? – спросила она, отпивая очередной глоток из своего бокала.

– Сказал, что Нина Никифоровна – их соседка по лестничной клетке и он знает ее с пеленок. Или это она знает его с пеленок? Неважно. Главное, что она считает Дениса разумным молодым человеком, потому и доверила ему Антошку.

– Которого он тоже знает с пеленок?

– Вероятно. Короче, когда Денис приезжал на зимние каникулы, Нина Никифоровна зазвала его в гости, ну и завербовала.

– Но я так и не поняла, а чего он в вашем дворе отирался? На самом деле в Тошку влюбился?

– По его версии выходит, что он наблюдал за Антошкой – хотел быть уверен, что с ребенком все в порядке.

– Что вы его не выбросили на улицу, так, что ли?

– Ну, я не знаю, что он там себе думал. Однако то, что Нина Никифоровна до сих пор не позвонила – это из-за Дениса. Именно он убедил ее не торопиться.

– А зачем он ее убедил? – нахмурила брови Наталья. Она уже была малость под хмельком, и ее явно начало клонить ко сну.

– Понимаешь, он, оказывается, стал свидетелем того, как Антошка себе руку поранил. Ну и испугался.

– Испугался, что ты плохо приглядываешь за ребенком?

– Да нет! Он испугался, что так может подумать Нина Никифоровна, если узнает об этом происшествии. А потому ничего ей рассказывать не стал. Более того, он убедил ее, что все идет отлично, что Антошка выглядит вполне счастливым и что не стоит торопиться со звонком – пусть, мол, они – это значит мы с Тошкой – еще крепче привяжутся к малышу.

– И она пошла у него на поводу?

– Очевидно, пошла. Но ничего, завтра я всю душу из нее вытряхну, и тогда буду знать точно, что там у нее на уме.

– А ты Роману уже позвонила? – спросила Наталья, широко зевая.

– Да не буду я ему звонить, – передернула плечами Рина. – Мне важно поговорить с Ниной Никифоровной тет-а-тет.

– Он тебя убьет, – сонно промямлила Наталья, и голова ее склонилась на грудь.

– Пусть сначала поймает, – улыбнулась Рина, выбралась из кресла и пошла стелить подруге постель.