Текст книги "Не/много магии"

* * *

– Уточните, пожалуйста, какие услуги входят в договор?

– Основная услуга — поиск идеального партнёра. Вы проходите несколько тестов, и мы подбираем именно того человека, который вам нужен. К примеру, на время отдыха. На неделю или месяц. Представьте: курортный роман без досадных случайностей и ненужных сложностей. Наоборот — тот, о котором вы давно мечтали.

– У контракта жёсткий срок действия? Что, если я захочу продлить его?

– К сожалению, это невозможно. Мы не занимаемся долгосрочными проектами. Сезонный роман — максимум, на что вы можете рассчитывать.

* * *

– Камиль, эй, ты меня слушаешь?

Камиль провел ладонью по лицу, смел снежинки с ресниц и бровей. Кто придумал лежать на снегу – ночью, посреди ледяного городка – и смотреть в небо? Сам же и придумал. Терпи теперь.

– Извини, задумался. Красиво очень. Чёрное небо, и в нем кружатся звезды. Не отличишь – настоящие или ледяные.

– Да-а-а, – Света потянула его за рукав, засопела, устраиваясь поудобнее, положила голову ему на плечо.

– Так что ты говорила?

– Так здорово, что мы дружим. Без всяких этих свиданий, и неловкости, и «не знаю, о чем говорить», и «а вдруг я ему разонравлюсь». Можно всем делиться. Ходить вместе в баню. И в подземелья лазить. И куда-нибудь ещё. Полезем на башню?

– Зимой? – Камиль засмеялся и начал тискать Свету, как плюшевого медвежонка – толстого и смешного, в синем пуховике и лыжных штанах. – Нетерпение или желание открыть клуб самоубийц?

– Да ну тебя, я ж серьёзно!

– Полезем, ага. Когда снег сойдёт.

* * *

– Быстро, через забор, по одному, – парень из клуба экстремальщиков заметно волновался: подстукивали зубы и мелко дрожала нижняя губа. – Внизу засекут – хана. Сразу берите налево, я там скобы на прошлой неделе вбивал – вроде пока не сняли. Бегом, бегом!

Камиль пропустил Светку вперёд, подсадил и, сложив ладонь ковшиком, с минуту глядел вверх – как ловко она перецепляет страховку. Улыбнулся – хотя темно, все равно не разглядит – и провёл пальцами по своей верёвке. Купленная только вчера в «Спортмастере», сегодня она расползалась на волокна, будто пожёванная кем-то. Жаль. Он и вправду хотел слазить на башню. Но не в этой жизни.

Он крадучись вернулся к забору, отмахнулся от парня, ставшего на стрёме, и перемахнул наружу. Быстро зашагал прочь, кусая губы. Сам виноват, зачем надо было тот разговор заводить? «А что, если я захочу уйти? Пропасть без объяснений? Не отвечать на звонки и письма? – С чего бы это? – Ну… просто так. Вдруг. – „Вдруг“ можно и со стены упасть. Просто сорваться. С чего бы тебе пропадать, а?»

– Случайностей захотелось, – Камиль погладил угол коммуникатора в кармане. Противоударный, с защитой от пыли, почти полукилограммовый кирпич – хоть рацию из него делай, хоть гвозди заколачивай. Универсальная штука. На заставке была Светкина фотография – в криво надетой шапке, в красно-синем свитере с оленями и с улыбкой до ушей. И там же – срединОчные смски «Спишь? Ну и дурак! Там такая погода, айда гулять!», фотки дурацких ростовых кукол и нелепых рекламных объявлений, снеговик из смайликов и десятки пирожков про какого-то Олега, который «за все берётся смело».

– Камиль за все берётся смело! – улыбнулся и, размахнувшись, швырнул телефон в островок ноздреватого, серого весеннего снега.

* * *

— Вы специализируетесь только на любовных отношениях?

– Как пожелаете. Любовники, партнёры по бизнесу, друзья. Коллеги по работе, сотоварищи для самых безумных увлечений…

– Я правильно понимаю, что если кто-то уже отчаялся найти сообщника для ночной прогулки по склону Этны с завязанными глазами, вы мне найдёте такого человека?

– Конечно. Без проблем.

* * *

– Кэм, черт бы тебя побрал, где ты был? – Кэтрин всхлипнула и вытерла глаза уголком фартука. – Мы ждали тебя пораньше. В конце концов, у твоего сына сегодня день рождения!

– Да помню-помню, – он подхватил жену и крутанул ее вокруг себя. Та засмеялась, прижалась к его шее. От Кэтрин пахло вишневым пирогом и ванилью. – Где Сэм?

– Боюсь, уже лёг спать. Знаешь, он даже плакал…

– Значит, придется разбудить! – Кэм прошел через гостиную, остановился около лестницы, закинул голову и заорал во весь голос. – Эй, Сэмми! Вставай! Угадай, что тебе привёз папка?

– Что, что? – восторженный писк из детской.

– Пойдем вместе в гараж и проверим багажник. Боюсь, я один не дотащу подарок, слишком огромный!

– Машина! Это красная машина, да? Та самая, из…

– И машина, и новый Лего, и куча страшно вредных и вкусных гамбургеров, и пепси, и всё-всё-всё!

– Ё-ё-ё! – завизжал приёмный сын и кубарем скатился вниз по лестнице в одном носке.

* * *

– А почему папа не едет с нами? Он не хочет смотреть на пирамиды?

– Его не отпустили с работы, – Кэтрин улыбнулась через силу. Чтобы скрыть волнение, полезла в сумочку проверять билеты. – Прощайтесь быстрее, нам уже пора на борт.

– А почему мы не летим на самолёте? – Сэм взялся за большой палец Кэма и потянул его к себе. Не хотел без него. – Почему плывем на пароходе? Это же до-о-о-олго.

– Зато ты можешь представить себя мореходом!

– Колумбом?

– Хоть бы и Колумбом. Из иллюминатора самолёта что увидишь? Облака и океан – далеко внизу. А ты будешь смотреть на волны, слушать чаек, бегать по палубе, загорать… Вернёшься почерневший от солнца, как настоящий морской волк.

– И успеет немного тебя забыть, так удобно, – Кэтрин наклонилась к уху Кэма. Хотела было поцеловать, но раздумала – просто подышала ему на ухо. – В машину лучше не садись, поезжай на экспрессе. Я как-то не сдержалась, пожелала…

– Не переживай. Я бы и сам как-нибудь разобрался с этим…. Но спасибо за предупреждение!

– Не за что, – она отвернулась, крепко взяла сына за руку и пошла к трапу.

Кэм глядел им вслед, поглаживая бумажник в нагрудном кармане. Там семейная фотография на пикнике, Сэм вымазался в соусе барбекю, размахивает игрушечной лопаткой – вот-вот стукнет маму по уху. И Сэмов рисунок – неровное солнце с разноцветными лучами и подпись корявыми печатными буквами: «З первым дном лета пап!»

* * *

— Контракт можно подписывать только для себя?

– Нет, вы можете приобрести наши услуги в подарок. Для друзей, родственников…

– Можно и для детей?

– Конечно. К тому же, для клиентов любого возраста на детскую литературу у нас скидки.

* * *

– Всё правильно, господин Кам?

– Да, всё верно, – он рассматривал иллюстрации. Влюбленную парочку на берегу Сены, двух дуралеев в пуховиках – изображают «снежных ангелов», мальчик с папой строят игрушечную башню…

– Тогда подпишите – здесь и здесь, рядом с галочками.

Он задумался на несколько секунд. Прикрыл глаза, прокручивая в голове получившиеся книги. По-моему, вышло неплохо.

– Угу, готово.

– Деньги за выполненную работу можете получить в центральной бухгалтерии.

– И отпускные?

– Да. Вы ведь отдыхаете всю осень?

– До декабря, верно.

Кам вышел из офиса и зажмурился – на оранжевое осеннее солнце и золотую листву. Пошёл, загребая пыль ботинками, стряхивая с себя придуманных героев из чужих историй – Флёр нужен был романтичный возлюбленный, Светке – безбашенный друг, а Сэму – добрый папа, вместо того, который сидел сейчас в тюрьме. Все эти персонажи уже почти до конца истаяли, держались за Кама совсем слабо тонкими призрачными пальцами – и разбившийся в авиакатастрофе Камю, и сорвавшийся со стены башни Камиль, и попавший в аварию на трассе Кэм. У каждой истории бывает конец, что тут поделаешь. Так заведено. За десять лет, которые Кам провел, превращаясь в героев чужих мечтаний, ему ни разу не захотелось остаться там навсегда.

– Ну, и ладно, – пробормотал он. Передёрнул плечами – за них больше никто не держался. На душе было легко и спокойно.

Кам сунул руки в карманы и, насвистывая, пошел домой. Нужно будет посчитать и прикинуть, на сколько хватит заработанных денег. И придумать, наконец придумать на осень нормальный сюжет, без банальщины. Чтобы она – как её будут звать, Джина? Инна? Катрин? – забыла про свою собственную историю и захотела остаться в его истории, навсегда. Главное – придумать получше. Чего уж проще.

Puzzle

Я села в угол, достала чуппа-чупс и уставилась на ковер. Там лежал недособранный паззл, над которым я билась уже с полгода, если не больше…

Тогда шел снег, и те продавцы, которым не досталось места в крытых павильонах, стояли за забором рынка и предлагали всякую всячину, приправленную своей дрожью и проклятьями по поводу холода. На развале можно было найти что угодно: белых крысят, учебники по химии и астрономии, наклейки голографические, ножи кухонные, ерунду брендированную. У ног одного из продавцов свалены были коробки неровной мятой кучей, сквозь уже порядочный слой снега, засыпавший их, читались надписи «неликвидно».

– Почему неликвидно? – спросила я.

– Производственный брак. Не хватает частей, нет инструкции по сборке. Нелицензионные версии.

– Посмотреть можно? И сколько они стоят? – у меня вдруг покраснели щеки и неровно запрыгало сердце. Вспомнила о рассказах друзей про то, как на свалках или закрытых фабричных складах находили порой шедевры, подобных которым никогда не встретишь в официальных магазинах.

– Смотри, – равнодушно отозвался торговец.

Буквы на мокром картоне, за исключением красного штампа о неликвидности, читались плохо. В основном под руку попадались паззлы карьер с отсутствующими ступенями, детей с непредсказуемым набором хромосом, отпусков без обратного билета. Мне никогда не казалось, что для подобного рода явлений требуется паззл – жизнь может предоставить это в полном объеме и даже больше – абсолютно бесплатно. Понятно, почему их никто не покупает.

Но на одном из глубинных уровней «культурных слоев» обнаружилась коробка с магом. Мало того, что просроченная, без инструкции и, как объяснил продавец, с потерянными частями паззла, так еще и запрещенная к сборке в реальности.

Известно, что сказочных героев собирают на киностудиях. Отведенный им срок жизни – около года, пока снимается фильм. С ними общаются режиссеры, операторы и специально обученные психологи. Обычные люди, не имеющие отношения к киноиндустрии – никогда. В магазине просто так их не купишь. И встретить головоломку, из которой можно собрать настоящего мага, на черном рынке – неслыханная удача и редкость. Поэтому я сразу же шепнула:

– Сколько?

Ответ не порадовал. Не то что с собой, у меня в принципе не было такой суммы.

Тем более, не хватает частей… А хотя бы при отсутствии одной части паззл не реализуется. Или реализуется неправильно. Но, понимая, что это безумие, из-за того, что больше такого шанса могло никогда не представиться, я попросила отложить его для себя хотя бы на пару часов и пошла искать деньги.

Дома у меня лежало несколько собранных паззлов: лицензионных, с прилагающимися товарными чеками. Я повертела их в руках, задумалась – но лишь на мгновение, уж слишком велик был азарт – не упустить бы редкую находку! И побежала в ближайший секонд-хэнд. Ведь там за уже собранный паззл (специально для ленивых покупателей) можно выручить иногда даже большую сумму, чем та, за которую ты приобретал головоломку в новом, не сложенном состоянии. Вырученных за мои готовые «картинки» денег плюс пары тысяч, отложенных на отпуск, хватило как раз для покупки такого вожделенного и бесполезного, но безумно редкого экземпляра.

Тогда это еще казалось выигрышным и вполне забавным.

Сладости и головоломки… Где-то мне приходилось слышать фразу о том, что именно наличие сладостей и головоломок априори знаменует собой успешность проведения детского праздника. Накормить и развлечь – вот и весь секрет успеха. Думаю, правда, что он работает не только с детьми.

Мы питаем слабость к конфетам и варенью с тех самых пор, когда родители начинают их прятать от нас. Найти в вазочке на комоде припрятанную шоколадку и влезть ложкой в вожделенную банку с яблочным джемом – что может быть лучше? Это даже не просто сладкий вкус, а натуральный вкус победы. Я, мол, перехитрил взрослых и добыл-таки сладости!

С возрастом спектр применения сладкого расширяется.

Чуппа-чупсом при случае рот заткнуть можно; упоминание о пунше и пироге приписывается в виде посткриптума к приглашению на корпоратив, чтобы заманить туда побольше народу; денрожденный пирог сопровождает, как это ни странно, именно дни рождения; а сладкой ватой можно смело давиться летом в зоопарке, глядя на белых медведей, изнывающих от жары на берегу бетонного бассейна.

А, как же так, забыла «Родные просторы». Как же без «Родных просторов» -то. Непатриотично. Итак, граждане, конфеты «Родные просторы» наилучшим образом подходят для того, чтобы посыпать крошками обширные пространства стола, кухни, дивана, ковра и так далее.

Только вот нет уже той радости, что была в детстве от добычи сладостей. Чем дальше, тем проще они достаются.

А от пищи обычной мы плавно перейдем к пище для ума. К паззлам, да. К головоломкам.

Паззлы бывают разной степени сложности: от десятикусочковых для детей дошкольного возраста до трехмерных-извращенческих, изображающих… мм, ну, например, синее небо без облаков (ну и собирай это до второго пришествия, если заняться больше нечем).

Главный подвох любого паззла – это отсутствие подвоха. Внимательно смотрим на коробочку – и опля! там всегда нарисовано, что должно получиться в итоге.

Любой паззл всегда собирается по инструкции и по образцу. Образец описан в журнале, втемяшен родителями, рассказан друзьями, подсмотрен в замочную скважину, прочитан в книжке, увиден в телевизоре, поведан духовным наставником. Некоторые образцы попроще, некоторые посложнее, но не суть важно.

Суть важно то, что весь мир с упоением собирает паззлы. Кто-то их покупает, кто-то ворует, кому-то – в наследство достаются (такие ценные-преценные паззлы – семейные реликвии). Всегда – по образцу. Шаг влево шаг вправо равняется побегу. И кусочки все готовые идут в комплекте – с коробочкой.

Но образец – это же так скучно. Собранный по образцу паззл похож на шоколадку в супермаркете. Их десятки видов перед тобой, и ты можешь позволить себе купить любую. Но, как ни крути, на вкус она вовсе не так замечательна, как та, которую ты впервые попробовал в детстве, получив в награду за хорошее поведение или утащив тайком из коробки, спрятанной на самой дальней полке серванта.

Некоторым не нужны безвкусные сладости, не нужны головоломки по образцу. Они пробуют создать что-то свое, а если кусочки не складываются – пускают в ход ножницы и клей. И пытаются собрать куски реальности в нужном им, только им порядке. А не так, как это положено.

Как ребенок лезет за конфетой на верхнюю полку, не думая о том, что может упасть и удариться, так и экспериментаторы в поисках не-образцовых элементов паззла рискуют собой. Такой углядит себе где-то под потолком выше антресолей великолепный кусочек, которого в паззле как раз только и не хватает, и пододвигает уже к стене стол. А на стол ставит стул. А на стул пару томов англо-русского словаря, и еще пару книжек, и путеводитель по какому-нибудь Таймырскому автономному округу. И сам влезает на это сооружение неустойчивое, и тянет, и тянет ручонки к вожделенному кусочку. И ведь навернется же, как пить дать, глупец с этого своего сооружения, и разобьет голову к чертям собачьим, и будут уже врачи собирать паззл из костей его черепа, и не все найдут, и будет у кого-то уже в голове дыра. Черная, прошу заметить.

– А не надо потому что велосипед изобретать и к антресолям тянуться. Что мешает купить нормальный человеческий паззл в состоянии полной комплектации? С прилагающимся образцом?

– Ну… мне нужен тот, именно тот кусочек, без него моя вселенная не полная, какие, к черту, эти ваши головоломки и детские игрушки!

– Так. На вот тебе чуппа-чупс, заткнись и посиди в уголочке. Хотя бы к сладостям ты адекватно относишься или как?..

Я села в угол, достала чуппа-чупс и уставилась на ковер. Там сидел недособранный паззл, над которым я билась уже с полгода, если не больше. Эти разговоры в стиле «сама с собой» уже порядком действовали на нервы, но одиночество и невозможность общения я переношу очень плохо. Поэтому и приходилось говорить с собой. Чтоб не оглохнуть (честно говоря – не свихнуться) от тишины.

Я его почти собрала. И он оказался великолепен. Волшебен, как и положено магу. Он в шутку дезинтегрировал материю и выдергивал куски Предвечного Света из колеса Сансары. Его харизма заставляла окружающих искренне улыбаться, а его ум зашкаливал за пределы разумного.

Но мне не давал покоя единственный, ма-аленький недостаток – он был немножечко мертв. Тот самый отсутствующий элемент, о котором говорил продавец… Вобщем, в паззле не хватало сердца. Как он действовал без него – не знаю. Наверно, с помощью магии.

Маг был холоден, как лед, и иногда даже просто не хотел со мной разговаривать.

– Привет.

– Привет, я занят.

– Понятно.

Не более пирамидки из трех фраз, не более, чем просто обратить внимание. От кокона одиночества, в котором он принципиально пребывал постоянно, сводило челюсти. Он был холодным, как абсолютный минус. Как полярная зима. Как вакуум на орбите. Как айсберг. Я же не хотела играть роль «Титаника», хотя была весьма близка к оной.

Что будет, если обнять льдину? Либо она растает, либо ты замерзнешь насмерть. А если льдина размером с небоскреб? Какой из ответов будет верен?

Поэтому я видела единственный выход – найти недостающий кусок паззла. Я пыталась так и этак приладить к нему осколки своих лучших снов, его мечты, несбыточные вещи и контрабандой привезенное из музея голливудского кинематографа Кольцо Всевластья. Но ничего не получалось. Кусочки не подходили.

Дыра на месте его сердца оставалась дырой, маг оставался мертвым, а я оставалась в одиночестве рядом с ним.

Я выплюнула чуппа-чупс, выдернула себя из угла и потащила из кухни табуретку – к антресолям. Плюс два толстых тома какого-то словаря, плюс путеводитель по Таймыру – высоты как раз хватило, чтобы дотянуться до самого верха, куда была задвинута коробка с документами.

Под руку попадалось всё не то – инструкция к паззлу об окончании школы, свидетельство о победе в конкурсе сборки «красный диплом престижного вуза», квитанции из секонд-хенда о продаже уже собранных было паззлов об ученых степенях и своем доме, квитанция о так и не полученном на почте наборе, на который мне стало уже давно и решительно наплевать «здоровые, гениальные и любящие дети. собери сам».

Как говорится, всё, что нужно человеку для счастья. В свое время я собрала необходимые головоломки по образцу и могла спокойно жить дальше. Но теперь ими, наверно, пользовался кто-то другой, а купленный на деньги от их продажи паззл оказался неправильным. Отнюдь не безвкусным. Редким. Необычным. Удивительным. Но не способным полюбить или избавить меня от одиночества.

На самом дне коробки я всё-таки нашла схему сборки себя – потерять ее было бы верхом глупости, всё равно что страховой полис или паспорт. «Угасание реализации после начала демонтажа – от одной до шести минут» – утверждал производитель, и я от души хотела верить, что он не врет. Уж одной минуты мне должно было хватить за глаза.

Какой элемент можно правильно вложить в дыру на груди слева, если никакие заменители не работают? Правильно, такое красное и стучит. А где его взять? Недаром синонимом слова «полюбить» является фраза «отдать свое сердце». Так что выход из тупика был найден.

Я вытащила из холодильника бутылку с абсентом, от его вкуса хотелось спать, блевать, болеть и щуриться, как от слишком яркого солнца, но я заставила себя выпить как можно больше. Просто в трезвом виде мне не хватило бы храбрости. С ножами был полный порядок, как раз недавно точила; тот, который для разделки мяса, даже мыть не пришлось. В голове плыло, в глазах двоилось, и, боюсь, магу в итоге достанется весьма неровно вырезанное сердце. Хотя, надеюсь, ему понравится кусок из лицензионной версии, проверенной 25-ю годами эксплуатации.

Сжимая в кулаке еще трепыхающийся комочек, я вхожу в комнату. Подхожу к магу. Протягиваю руку. Слышится негромкий щелчок – паззл наконец сложился. Он оглядывается, и я больше не вижу в его глазах льда, только удивление. А через мгновение не вижу уже вообще ничего, потому что без сердца рассыпаюсь на отдельные кусочки и умираю. Если слово «умереть» приложимо к паззлу.

Все люди в нашем мире – головоломки. В большей или меньшей мере.

…

Шел снег, и те продавцы, которые не нашли себе места в крытых рядах рынка, стояли за забором и предлагали всякую всячину, приправленную проклятиями по поводу метели и перепрыгиванием с ноги на ногу. Здесь можно было найти что угодно: хамелеончиков, учебники по алхимии и астрологии, лейблы известных фирм, кинжалы, прочий полезный хлам. У ног одного из продавцов громоздились коробки неровной кучей, сквозь уже порядочный слой снега, засыпавший их, читались надписи «неликвидно».

– Почему неликвидно? – спросил я.

– В них не хватает частей, иногда очень важных. Нет инструкции по сборке… – он продолжал что-то говорить, но я уже не слушал его, яростно зарылся в гору мокрого картона, который раз, питая абсолютно дурацкую надежду, шанс – один на миллион… Сломанные головоломки увозят за город и «хоронят» там на огромных свалках. Но иногда контрабандисты притаскивают оттуда отдельные, особенно хорошо сохранившиеся или красивые паззлы, и продают нелегально.

Мне кажется, что когда-нибудь я обязательно найду ее, как когда-то она – меня. И мы придумаем, как жить дальше, даже если сердце – всего одно на двоих.