Текст книги "Не/много магии"

О домах и улицах
Сказка для Silvertongue

Бывают улицы, на которых хорошо снимать кино, зато жить и работать там абсолютно невозможно. Все эти стены, тянущиеся друг к другу, нависающие балкончики, скользкая брусчатка под ногами, наверху – узкое извилистое небо, днем солнце не добирается до мостовой, вечером – не справляется фонарь, зато ветру есть где разгуляться, сдергивая с прохожих шапки и разматывая шарфы. На обычных ровных тротуарах, среди современных домов, можно включать автопилот и тратить дорогу на обдумывание судеб мира. Или отдельно взятой маленькой вселенной. Но если тебя угораздило работать на узкой улочке Старого города, пиши пропало. Судьбы мира придется обдумывать кому-нибудь другому, пока ты в очередной раз балансируешь на обледенелой брусчатке, проталкиваясь между туристами и толстобокими домами… А потом, поскользнувшись на замерзшей луже под водосточной трубой, смеешься уже на земле. В светлых брюках. По крайней мере, с какой-то стороны они должны еще оставаться светлыми, так?

Мартин специально выходил из дому заранее, чтобы с чувством-толком прогуляться по улице, в конце которой квартировал их офис. Он и с работы уходил бы пораньше, но начальник и так косо поглядывал. Ведь на столе у Мартина вместо свидетельств нормальности вроде фотографии семьи, ежедневника и стопки квадратных листов для записей жили маленькие скульптуры из фольги (после Нового года их поголовье вырастало, как минимум, вдвое!), жвачка для рук и фигурка дракона. Дракон был толстопуз, фиолетов и явно до сих пор не определился, относить себя с восточной или европейской традиции. Эдакая неопределенность сквозила в его криво покрашенных глазках, насупленных бровях, длинном туловище с острым хребтом и даже в хвосте с пошлым сердечком на конце. И ладно бы Мартин привез его из отпуска – как трофей из дальних стран можно принять любое чудовище, особенно под соусом «народного творчества». Однако дракон был куплен на соседней улице – о позор! – по туристической цене и по смехотворной причине «кто его еще такого возьмет?»

Коллеги искренне потешались над Мартином. Он не вписывался в коллектив, начиная с дракона, заканчивая заляпанными джинсами. Он не пил утренний кофе вместе со всеми, не любил «серьезные разговоры» о политике, не умел складывать документы ровной стопкой. Вечно у него все падало, ломалось, шло вкривь и вкось, в разрез с общественным мнением. Правда, спроси в лоб, они бы не сумели толком сформулировать, чем их так раздражает нелепый коллега, именуемый начальником «шут гороховый». Еще бы, только шут – или дурачок – будет разговаривать с домами.

Мартин знал их, как свои пять пальцев, и искренне любил. Он спрашивал у домов «как дела?» и болтал с открытыми окнами. Во время дождя восемнадцатый дом будто покрывался узором – трещины в штукатурке разбухали и темнели от воды, под крышей пятнадцатого тоненько пел ветер с моря, на оконной решетке девятого иногда появлялись настоящие яблоки, подвешенные за черешок, из подвала четвертого по утрам пахло яичницей и свежим хлебом, а номер один, в самом начале извилистой улицы, если смотреть на кособокое, с вечно запертой дверью крыльцо, походил на улыбающуюся каменную морду. Правда, не все это замечали. Раньше Мартин пытался поделиться наблюдениями с остальными, но перестал, когда лучший друг – ну, как «лучший», вместе просидели пять лет за одной партой – сказанул: «Бывают люди, про которых кино хорошо снимать, а в жизни общаться категорически невозможно».

Правда, в кино «Жизнь Мартина» показывали почему-то сплошной скучный реализм. Ни спасения мира, ни инопланетян, ни привидений там не случалось. Разве что осколки, тени потустороннего. Разноцветный град, подмигивающие ставни, уличные театры с растрепанными куклами, прогулки у основания радуги, хитрая морда манула в зоопарке, парные числа на часах, умение всегда успеть на последний автобус и следы непонятно чьих лап на подоконнике, стоило только выпасть первому снегу. И дракон на рабочем столе, по выражению морды которого можно было предсказывать погоду на неделю вперед. Грустит – значит, будет ясно. Улыбается – жди ливня.

Однажды, в конце декабря, фиолетовый предсказатель встретил Мартина таким оскалом, что тот всерьез задумался, не стоит ли заночевать на работе. Судя по ширине драконовой улыбки, ожидался ураган, град и метель, и еще немного дождя, а также скачки атмосферного давления и вспышки на солнце. Все в одном флаконе, то есть отдельно взятом городе, хорошенько взболтать, вырвать из рук прохожих зонтики, повалить деревья, оборвать провода и пуститься в пляс в компании сорванной черепицы. Но за окном было солнечно, как ни в чем не бывало, только в воздухе кружились редкие искорки снега. Коллеги пили кофе и обсуждали курсы валют, радио покрякивало jingle bells, квартальный отчет не удавался, а снаружи, на Ратушной площади, шумела рождественская ярмарка. Вот как тут работать, а?

К вечеру небо насупилось серо-сиреневым, снег повалил огромными хлопьями, и Мартин, выйдя из офиса, ощутил под ногами дрожь. Как будто мостовая превратилась в шкуру каменного существа, которое пытается устроиться поудобнее. Мартин улыбнулся краешком рта, замотал шарф поплотнее и зашагал-заскользил по ледяной брусчатке, балансируя и подставляя ладони снежинкам. Восемнадцатый дом топорщился чешуей, пятнадцатый распевал песни напополам с ветром, на окне девятого красовались елочные шарики-с-метелью-внутри, из подвала четвертого тянуло жаром и запахом корицы, а номер один гостеприимно распахнул дверь – заходи, мол. На ступенях лежали квадратики оранжевого света. В обычной жизни никто с бухты-барахты не заходит в незнакомые двери без вывески над ними и без приглашения, но если, по словам нормальных людей, ты годишься только для съемок фильма – почему бы и нет!..

…Ночью, когда метель расплясалась вовсю, самая длинная и нелепая улица Старого города встопорщила брусчатку и встала. Длинные узкие дома превратились в лапы, разноцветная черепица – в чешую, неровные ставни насупились бровями, в глазах зажегся оранжевый огонь, а внутри заворочалось печное тепло. А на самой драконьей макушке, вцепившись в бывшую дымовую трубу, стоял Мартин в полосатом шарфе и длиннохвостой теплой шапке. Он щурился от снега, улыбался до ушей и чувствовал, как внутри звенят и водят хоровод смешинки. Мир наконец стал правильным и непредсказуемым. Дракон осторожно подобрал лапы, фыркнул и взлетел в черно-белое пятнистое небо.

Когда крылатая тень накрыла один из спальных районов, начальнику Мартина приснилось, что его подчиненный окончательно сошел с ума и напялил сказочный колпак с бубенчиками. «Шут гороховый», – пробурчал шеф и перевернулся на другой бок.

Медузы и морские звезды
Сказка для Тигры

После шторма на берегу лежали медузы. Прозрачные, как молочное желе с красными прожилками смородинового-мусса. Толстые, как шляпки грибов-переростков в тропическом лесу. Пахнущие водорослями, йодом и приближающейся смертью. Туристы обходили их, протаптывая по тусклому песку вторую линию прибоя – дугами от медузы к медузе, между водорослями, грязным чаячьим пухом, раскрошившимися ракушками и потеками серой пены. Самые смелые – или не брезгливые? – подходили к полупрозрачным холмикам и трогали их носками ботинок.

Кито нетерпеливо глазел им в спину, приплясывая от нетерпения, крошил в кармане сухой пальмовый лист, измочаливал его в пыль и жесткие ломкие нити. Кито не нравилось, когда ойкающие женщины с белыми наманикюренными пальчиками или пузатые одышливые господа лезли в его работу. Вот уже третий год, изо дня в день, Кито ходил по пляжной линии Паракаса и переворачивал медуз. Иногда – очень редко – среди них попадались морские звезды.

Из рабочего инвентаря у него водилась пара брезентовых перчаток – в меру шершавых, серо-зеленых, в кристалликах соли – и маленький черный мешочек на поясе. Кито переходил от одной медузы к другой, присаживался на корточки, покачивал головой и цокал языком, разглядывал тянущиеся в сторону воды полоски щупалец. Потом крепко вцеплялся в студенистый край и рывком переворачивал амебоподобное тельце. Иногда «тельце» тянуло на полдесятка килограмм, и с первого раза не давалось. Тогда Кито крякал, вытирал соленые брызги с щеки и заходил с другого края.

К полудню он проходил весь берег – туда и обратно, мимо заснувших дискотек, моторных лодочек, голубых пятен отельных бассейнов, мимо пеликанов и пальм, и устраивался за маленьким столиком на террасе рыбного ресторанчика. Вчетверо сложенные мятые соли менял на кофе с молоком, острый суп с кусочками краба и горячие лепешки. Сдувал со стола крошки, сдвигал тарелку в сторону и высыпал из мешочка собранную добычу.

Блестящие пуговицы, обрывки карты с виньетками, куски белого шелка, стеклянные шарики, отполированные щепки цветного дерева… Вот уже три года Кито переворачивал морских звезд, и дня не проходило с тех пор, чтобы под одним-двумя желейными тельцами не нашлось улики из подводного мира. Они будто заманивали его. Мокрая бумага карт не расползалась под пальцами. По краям пуговиц насечками змеились буквы несуществующего языка. Белая ткань переливалась в темноте обрывками северного сияния.

Дома у Кито, в хлипкой хибарке с картонной дверью, в изголовье кровати стояла коробка с грязным бельем. Под серыми простынями и наволочками прятались добытые у медуз осколки другой жизни. Отдельно, завернутые в желтую тряпичку, лежали лепестки человеческих ногтей, снятые с морских звезд.

В июле, когда из пустыни пришла и улеглась на курортный город узорчатая инопланетная жара, Кито нашел десятый ноготь и понял, что пора отправляться в путь. Он осторожно, тщательно приладил ребристые сиреневые лепестки поверх собственных, помахал руками для верности, будто пеликан на пристани, и отправился на пляж. В голове он держал танцевальную мелодию, подслушанную в местном баре, число солей, оставленных под матрасом, и подробный список найденных улик. Кито вошел в прибой, закашлялся от грязной пены и, закрыв глаза, нырнул навстречу волне. Под веками расцветали фиолетово-черные пятна медуз, вели за собой, от предмета к предмету – как по крошкам, рассыпанным по лесной тропинке, чтобы найти дорогу домой – а впереди, еще далеко, но вполне хватит дыхания, чтобы добраться – подмигивала морская звезда.

Кито вынырнул, фыркнул и, мотая головой, ухватился за веревочный трап, спущенный с борта яхты. Вода была цвета бутылочного стекла, прозрачно-искрящаяся, с косяками рыб и цветными водорослями на синем дне. В розовом небе плыли две рогатые луны. Девушка в шелковой рубашке перегнулась через борт, засмеялась и протянула Кито руку с блестящими сиреневыми коготками:

– Капитан! Вы так долго ныряли, мы думали – вы утонули.

– Почти, – усмехнулся Кито и полез на борт. В воде, в аккурат под тенью яхты, таяли морские звезды.

Сказка про ночь
Сказка для Василисы

У ночи мягкие лапки, черная шерстка и блестящие глаза из звезд. Ночь умеет рассказывать сказки и непослушных детей хватает за нос. Ночь не любит яркого света, ей по душе больше свечи и фонари. Если ее попросить хорошенько, ночь покажет, что у нее внутри. Так что закрой глаза и считай – до десяти.

Раз. В самом укромном углу, за диваном, куда не досветишь фонариком, спрятана нора. Делай вид, что не знаешь, кто там живет. Тогда, если ты заберешься в кровать и правильно, крепко-накрепко закроешь глаза, из темной нормы покажется мягкая черная лапка.

Два. По полу стучат коготки, ночь выбирается на середину комнаты и принюхивается. Ей не нравится запах рассыпанных игрушек, недоделанных дел и взрослых. Ей нравится, как пахнет горящий ночник, теплое одеяло, молоко и плюшевые медведи.

Три. Главное, не открывать глаза, когда она подберется совсем близко и будет заглядывать в лицо. Ночь проверяет, спишь ли ты. Она трогает за бок, подтыкает одеяло поуютнее и сопит. Нет-нет, ни в коем случае не засыпай, сейчас начнется самое интересное!

Четыре. Ночь возьмет тебя зубами за шиворот и понесет прочь. Вы вместе пройдете сквозь стены и полетите над городом. Когда на горизонте появится лес, можно приоткрыть один глаз и посмотреть вниз. Там живут сны.

Пять. Ночь аккуратно опустит тебя на полянку с синей травой. По ней можно гулять, можно гладить ее пальцами, можно рассматривать цветы-искорки на длинных ножках, но нельзя пробовать их на вкус. Если коснешься языком цветочной росы, сразу же забудешь обо всем, что здесь видела.

Шесть. Из-за деревьев на поляну выйдут олени. Можно погладить только одного. Если погладишь белого с черными глазами, он подхватит тебя на спину и прокатит по небу. Если черного с белыми глазами – он стукнет копытом и откроет тебе дорогу в подземное царство.

Семь. Посмотри вверх. Там, в небе, играют большой медведь с маленьким, по звездному пути скачут гончие псы, а прекрасная Вероника расчесывает волосы. Днем их не увидишь, днем они прячутся, а сейчас можно выпросить у них звезду в подарок.

Восемь. В волшебном лесу ты можешь делать, что угодно. Взлетай, маши руками, как крыльями. Ныряй в лужи из лунного света. Бегай наперегонки с ветром. Катайся на совах и собирай стеклянные желуди.

Девять. Если неожиданно обернуться через левое плечо, ты заметишь, как ночь играет с клубком снов. Катает его лапой, фыркает, сплетает и расплетает нитку, чихает от лунных брызг, попавших в нос. Говорят, что как только ей удастся распутать клубок, все люди на Земле перестанут спать совсем.

Десять. Ночь подойдет, обхватит тебя лапками и унесет обратно в кровать. Примнет подушку поудобнее и убежит в соседнюю комнату. За диван. В нору, до следующего вечера.

Правда, некоторые взрослые не верят в живую ночь. Но ты-то знай! Если утром лечь на живот и заглянуть в самое темное место под диваном, можно заметить следы её маленьких лап.

Сказка про альпинистов

Альпинист Семен Иваныч Крузенштерн крякнул, размахнулся и жахнул ледорубом. Во все стороны веером полетели осколки льда, один из которых вонзился прозрачной острой молнией прямо в глаз Семену. «***!» – завопил тот и схватился варежкой за свое суровое лицо. По стене ледника зазмеились трещины. Глаз саднил нестерпимо, а в горле у альпиниста противно першило от снежной пыли. «Ля-ля-ля…» – издевательски перекрикивалось на соседних перевалах эхо.

Крузенштерн досадливо крякнул во второй раз и врезал кулаком по льду. Ледник отозвался удивленным вздохом, трещины побежали наперегонки, по скорости обгоняя олимпийских бегунов, а ледоруб угрожающе зашатался. Сверху прилетел кусок смерзшегося жесткого снега и саданул обидчика по голове. «Шлем – всему голова!» – пробормотал тот, с неистовой грацией полярного медведя оглядываясь по сторонам в поисках пути к отступлению. Шестое чувство где-то в районе низа спины твердило: «Щас тут станет жарко, рви когти, Сеня!»

Из ледяной стены величественно выломалась глыба льда и заскользила вниз по склону, увлекая так и не успевшего отступить Семена за собой. С завидной скоростью от границы ледника до плоского плато пронеслись они с грохотом, звяканьем, кряканьем и разными словами. Эхо стыдливо краснело лучами закатного солнца на перевалах и повторяло выборочно.

Из палатки на краю плато вышел Иван Семеныч Пароходов, тоже альпинист.

– Ну что? – спросил он ошалевшего Семена, пытающегося подняться на ноги из каменно-ледяной окрошки и нащупать в ней свой ледоруб. – Принес кубик чистого льда, чтоб чайку сготовить?

– А то! – Крузенштерн представил, как проклятый лед превращается в прекрасный кипяток, и на его квадратном суровом лице расцвела нежная улыбка.

Сказка про тех, кто сделал магию материальной

Почему-то мне всегда интересно узнавать, кому посвящена книга. Иногда это одно имя, иногда несколько, иногда целый ряд персон. И мне казалось, как здорово было бы перелистнуть страницу и найти в списке себя. Прикидывала так и эдак – интересно, что чувствует себя человек, который попадает таким образом в текст? Действует ли на него книжная магия? Ужасно любопытно было…, а в итоге получилось все шиворот-навыворот. Меня в собственной книге нет на странице посвящений, но зато есть все вы, без кого «Не/много магии» не случилось бы.

Некоторые целенаправленно просили для себя немного «магии текста» в виде личной благодарности, другие – нет, но я подумала, что невозможно не упомянуть всех, кто так или иначе приложил руку к созданию этого сборника. Некоторых из вас мы дружим (с 2001 года, подумать только, с 2001 года, Карл! ну, или не настолько долго), с некоторыми мы знакомы только по интернету, а третьих я вообще не представляю – только знаю, как пишутся ваши имена или ники. Потом я еще подпишу бумажные книги, а со многими мы встретимся лично (и наконец познакомимся!), но у меня уже готовы для вас слова. Которые невозможно не сказать.

Дорогие те, кто перечислен ниже. Пусть у вас все получается, и мечты становятся реальностью. Причем именно в тот момент, когда это особенно нужно. И именно ТАК, как нужно. Да-да, это универсальное «желаю тебе того, что ты сам себе желаешь». Работает просто, но эффективно. Я проверяла.

Владимир Кукушкин, shack4839, Игорь, Владимир Борисов, Droplet, Андрей Б., Benedict, Polumary, Алексей Власов, Анастасия Шакирова, littledpurple, Koder, Антон Котельников, Скарабей, Poison Angel, dzyab, Ася Якова, Евгений Байдаков, Asanty, Molika, Irina Ryukhova, Владимир Томских, BugBuster, Dmitry Grechikha, Анастасия Моисеева, Ефим Гамаюнов, kitycool, Александр Горбачев, Somesin, Керим Джемилев, Nina Boldyreva, Павел Волкодав, ThreeHandShaman, Essie, Dina Tukhvatulina, TallMan, Александр Чумаков, neo anderson, nastya rentsova, taurel, Nataly Dubovaya, Андрей Скоробогатов, Виталий Коломеец, Юлия Кита, Elena Ashmarina, Slon74, Хельг, Анастасия Егорова, Ирина Трушко, Сергей Смирнов, Акир, КоЛенка, Alex-sandrs, Amon-Shi, SirYoga, Sloniara, Иван Кузнецов, Afft8r, Аня Бессмертная, Кирин, Basil.snow – вы классные!

А теперь немного персональной магии текста (хотя, кому я вру? МНОГО!)

Грифон – теплая ламповая магия: радость, друзья, вкусная еда и булочки с корицей! Работает в любой ситуации – в городе и в лесу, дома и на работе, днем и ночью.

Kerbin – магия структуры: интересные идеи, системы, схемы и ощущение неповторимого мирового баланса.

Дмитрий Лазарев – магия вдохновения: буквы, тексты, впечатления и нужные слова.

Catherine Alferova – волшебные случайности: когда всё один к одному, и из мелочей собирается мир, который отличается от миров-других-людей капелькой чудесного.

Максим V – магия горького шоколада (процент какао не меньше 70-ти!): баланс радостей, дел, спокойствия и вкусностей от жизни в нужной тебе пропорции.

Аня Татьянкина – лесная магия: искрящийся зеленый воздух, секреты, хитрые тропинки и звездочки-в-темноте.

Дмитрий Колодан – магия странного: растения, цветущие не вовремя, животные, похожие на инопланетян, и город, притворяющийся живым существом.

Вячеслав Кокорев – магия веселья: когда каждый день похож на пузырек в шампанском – быстрый, прозрачный и радостно-круглобокий.

Женя Якунина – магия скорости: сто сороков дорог перед тобой, выбирай любую, и все равно они сплетутся в волшебный узор, как пожелают.

Фелицата – магия весны: каждый день похож на цветок сакуры, разворачивается, трепещет нежными лепестками-часами и осыпается розовыми вечерами.

Ван – магия пирога-с-вишней: когда тепло, пахнет сдобой и детством, кисло-сладко и можно до ушей вымазаться, сыграть в прятки с сахарной пудрой и поймать смешинку.

Антонина Весна – магия снега: прозрачно-блестящая, красивая и элегантная, делающая весь мир кристально ясным и узорчатым.

Андрей Стерхов – магия цифр: чтобы на часах всегда было то время, которое тебя надо, чтобы счета, оценки и курсы валют слушались тебя, чтобы число в календаре показывало тот день, когда тебе хорошо и радостно.

Александр Жданов – магия слов: различать правду и вымысел, знать, какие речи сбудутся, чувствовать подтексты и наслаждаться текстами.

Петр Королев – магия реки: когда жизнь течет плавно к своей цели, вне зависимости от того, какие каменистые вокруг берега.

Мария Волкова – магия огня, яркого и теплого, который согревает в самый холодный день и отгоняет мороз и ночные кошмары.

Брисоль – мозаичная магия, когда картинка мира разноцветная и радостная, да еще и умеет складываться то ток, то эдак.

Иван Сенников – людская магия, когда всегда находится тот, кто поддержит, подскажет, составит компанию, подхватит дело, подтолкнет к свершениям.

Мария Зеленова – магия ночи, когда оживают сны, шепчутся грезы и нереальное перестает быть несбыточным.

Marina Fridman – магия стихов: мир, поделенный на строфы, дни, похожие на рифмы, ритмичные и с узором скрытого смысла.

Laad – бумажная магия: чтобы мир можно было складывать и менять, как листок бумаги, и бытие в твоих пальцах шуршало, как послушное оригами в руках у мастера.

Ирина Овсянникова – магия звезд, ярких «Иголочек» света даже в самой непроглядной темноте, ярких мгновений и воспоминаний.

Andrew_b – водная магия, когда в зависимости от ситуации у тебя получается принимать любое агрегатное состояние и чувствовать себя в нем просто замечательно.

Константин Ананич – магия ступенек, когда вне зависимости от того, куда идешь – вверх или вниз – время разбито на маленькие плоскости, каждая из которых радует чем-то новым и дает минутку для отдыха и накопления новых сил.

Александр Растов – магия брандашмыга: когда простые и обычные явления всегда имеют шанс обернуться пугающе-странными, восторженно-непонятными перевертышами, перетряхивающими реальность, как сундук с ветхим тряпьем.

JokR13 – магия воздушных шариков, которые не просто разноцветные и парят над головой, но еще и по-настоящему радуют вне зависимости от того, праздник на дворе или нет.

Леся Шарова – магия творчества, когда чудо творится под твоими руками, и ты уверен в том, что можешь сделать его настоящим.

Мария Мазакова – магия смеха, когда кажется, что весь мир тебе улыбается, подмигивает окнами домов и весело размахивает ветвями деревьев.

Борис Сухомлин – летняя магия, сонная и жаркая, с запахом шашлыков, негородским ветром и асфальтовым полотном, которое уводит за горизонт.

Bergsteiger – карманная магия, когда, будто фокусник, ты можешь достать из кармана ключ к любой двери и решение к любой загадке.

Кованов Кирилл – зеркальная магия, когда к тебе неизбежно возвращаются все твои улыбки и добрые слова, отразившись от стекла, а все невзгоды отскакивают прочь, как шарик, брошенный в отражение.

Danuda – чужестранное волшебство со странными обычаями, непереводимой игрой слов, травяными отварами и шепотом джунглей.

Алексей Чвикалов – транспортная магия, которая приводит всегда нужный автобус, паровоз или самолет прямо к твоему порогу, стоит только захотеть.

Ольга Жакова – магия времени: хочешь – растянул, хочешь – сжал в гармошку. Когда счастливые моменты бесконечны, а сложные – проносятся мимо стрелой.

Malecula – магия внимания: подмечаешь нужное, отметаешь неважное, всегда на острие момента.

Андрей Басов – магия теории вероятности: из мешочка с белыми и черными камушками ты всегда достанешь белый.

Сергей Соболев – узорчатая магия: события и люди вокруг сплетаются в сложный и логичный узор, делая происходящее не просто интересным, но и красивым.

Maria Kostyleva – магия прибоя: накатывает на песок и каждый раз оставляет новый рисунок. Если понравится – его можно запомнить, а не понравился – стереть с песка, чего проще.

Roineric – магия контраста: свет и тьма, лед и пламя, здесь нет простых скучных неопределенностей, эмоции и мысли поистине глобальны.

Otto Bunz – бездонный сундук-с-магией: сюда можно спрятать и надежно упаковать ценные воспоминания, опыт и знания, а как только что-то понадобится – сразу же извлечь на свет с первого раза, в десять раз краше и полезнее, чем раньше.

Lexa – магия воодушевления не позволяет ни одному делу становиться скучным. В тебе всегда будет гореть огонек незатухающего энтузиазма.

Татьяна Иванова – магия цвета. С ней мир вокруг никогда не будет серым и скучным. Дни будут переливаться всеми цветами радуги – под которой, кстати, лепреконы любят закапывать горшки с золотом.

Александр Подольский – сетевая магия: когда любой поисковый запрос оказывается успешным, когда из своей комнаты можешь дотянуться до любой точки мира, когда тянешь за паутинку, а отзывается вся сеть.

Dyatil – магия игры, когда сюжет накручивается на идею, когда заходят самые сумасшедшие модели бытия, когда в ответ на любой вызов мира легко можно ответить «а почему бы и не попробовать?»

Виталий Придатко – артефактная магия, когда из любого слова, знака или впечатления ты можешь создать талисман, способный защитить, подбодрить вылечить или осветить путь.

Xarkonnen – фольклорная магия, когда сказки, песни и былины оживают, дарят ощущение сказочности происходящему и позволяют почувствовать себя героем.

Людмила Зимина – картинная магия, когда у любого дня или события есть рамка, которая делает его еще выразительнее.

lutra-lo – папоротник цветет в ночь на Ивана Купала, и цветок его достанется именно тебе. Говорят, что с ним мечты всякие сбываются.

Зеленый Медведь – магия воспоминаний, не позволяющая забывать нужное, складывающая на самые дальние полки скучное, обтачивающая прожитые дни в драгоценные многогранники.

Andrejus Gajosinskas – архитектурная магия: когда каждый дом, встречающийся тебе на пути, может рассказать свою историю или открыть тайну.

Елена Решетова – магия-в-голосе, когда весь мир звучит в ритм твоему сердцу, не шумит, а поет, не заглушает мысли, а делает их громче и яснее.

Роман Пустовойт – магия иронии, когда даже в грустных, серьезных и нудных вещах всегда отыщется что-то забавное.

Kidkiedis – магия-гирлянда, делающая любой день в году похожим на новогодний праздник с разноцветными огоньками и запахом апельсинов.

Ekaterina Grakova – утренняя магия: просыпаться легче и раньше всех, встречать рассветы, слушать соловьев, быть первой, разгонять сон и усталость.

Ахум – шаманская магия: ритм бубна и дыхание ветра, всегда попадать в такт себе, окружающим и природе, всегда звучать, а не молчать, приплясывать вокруг костра, быть тем, кого магия слушается.

Андрей Малышкин – магия предсказаний: предчувствовать изменения, предугадывать повороты, рисковать не случайно, осторожничать не напрасно.

Анна Смирнова – книжная магия: открывая любую книгу, ты всегда найдешь там ответ на сегодняшний вопрос.

Татьяна Пономаренко – магия цветочного луга: солнце, ветер и запах одуванчиков, когда хочется раскинуть руки и бежать, бежать босиком по траве, дыша полной грудью, забыв обо все, что только есть вокруг.

Korovsky – ледяная магия, безупречно прозрачная и ровная, холодная для тех, кто снаружи, и способная согреть тех, кто внутри.

Anatoly_v01 – магия ветра, летящего над землей быстрее, чем птицы, обгоняющего всех и разгоняющего тучи.

Che – магия космоса: сокращает расстояние от земли до звезд, дарит гиперпространственные двигатели и солнечный ветер для парусов, на случай, если кто-то предпочитает яхты.

Strider – стальная магия: решимость и уверенность в собственной правоте в любую секунду, острый меч – из слов или дел – всегда под рукой.

Артем Харламов – магия улья: все ерунда, кроме пчел! С таким настроем любая проблема по плечу, да и весело выглядит желто-полосатый мир.

Петр Смирнов – корабельная магия: опытный лоцман и лучшая команда для управления парусами в комплекте, с ними ты всегда будешь нестись по ветру, а в лицо – соленый ветер и брызги.

Никита Аверин – магия океана, глубокого и неизведанного, спокойного и сильного, способного укачать, поддержать или вознести на вершину волны, если надо.

Макс Олин – музыкальная магия звучит в такт твоим мыслям, подбирает отрывки к твоему настроению, будит ноты в рисунках, тянет струны из слов, дарит завораживающий ритм, с которым не скучно.

Jossen – магия мысли: соображать быстрее, чем все вокруг, формулировать идеи с невообразимой точностью, бросать аргументы, как отточенные смертоносные дротики.

Тimur Anikin – соколиная магия: взлетать над горами, подставлять крылья ветру, чтобы погладил каждое перышко, и камнем бросаться вниз, как только появилась цель – и ей не удастся спрятаться или увернуться.

Ольга Захарова – магия урагана, который может унести домик в Канзас, может принести цилиндр на единственно нужное место и может перевернуть дни с ног на голову так, чтобы ничего в них не осталось рутинного, кроме, разумеется, лимонного пирога.

Sergey Ovsyannikov – магия золота: ты всегда отличишь настоящий блеск от фальшивого, такую магию не обманешь показным лоском.

БГ – дорожная магия: вставать с нужной ноги, двигаться в правильном направлении, спать под стук колес, уметь работать и жить на ходу.

Alina Zotova – магия двери-в-шкафу, когда за любой, самой обычной створкой, может скрываться фонарный столб, зима и сказочные существа.

Hoha Dobrinskiy – магия иллюзии: создавать миры и разрушать их, придумывать оазисы и миражи, повелевать северным сиянием и движущимися картинками.

Koctep – лингвистическая магия: понимать любой язык и человека, разбирать не то, что прозвучало, а то, что действительно хотели сказать, смотреть в суть понятий, отбросив оболочку.

Евгений Сарнов – магический калейдоскоп: вращать мир вокруг себя, складывая из стекляшек – знаний-впечатлений-моментов-деталей – каждый раз новый узор.

Jan Steinberg – магия шепота: уметь услышать самые тихие мысли, замечать невидимое, понимать незримое.

Andrey Kapulin – магия кофе: бодрость и неиссякаемый источник энергии, батарейка для себя и окружающих, радость вне зависимости от внешних «аккумуляторов».

lionkingst91 – туманная магия: скрытная и таинственная, мутные образы, зыбкие очертания, встретить здесь можно что угодно и кого угодно.

Kirill Byvshev – магия облаков, замок Фата-Морганы, череда превращений, перетекание формы одна в другую. Абсолютно завораживающее зрелице.

Shaman Cat – восточная магия, лисья хитрость и тонкий расчет, дипломатия и умение договариваться.

Кирилл Синельников – магия карт: разложи одну, и всегда найдешь нужный маршрут, раскинь несколько – и выиграешь любую партию.

Ольга Дорофеева – ящеричья магия: отбрасывать хвостик в безвыходных ситуациях без вреда для себя, греться на камнях и переливаться на солнышке.

Людмила Панькина – магия порога, за которым всегда скрывается что-то необычное. Не каждый решиться переступить через него, но ты сможешь – причем не один раз.

Den Neyman – западная магия, алхимия и мистика, научные трактаты и песни средневековых студентов, узкие улочки и высокие башни.