Текст книги "Последняя партия"

Глава 16

Признаться, в первый момент я даже не поверила. После стольких дней ожидания, мытарств, беготни, долгого перерыва… и вдруг – вот оно? То самое, чего мы так ждали? Поначалу даже подумалось: эй, а как же мои планы? Опять коту под хвост? Ведь не успею же тогда…

А потом в голове что-то звонко щелкнуло, встало на свои места, внезапно возникшая паника мгновенно улеглась. Все снова стало просто и понятно. А прежние сомнения, как всегда перед трудным боем, моментально улетели в бездну.

– ТРЕВОГА! – надрывно заорали друг дружке часовые, передавая тревожную весть дальше по цепочке. – ТРЕВОГА! ТРЕВОГА! СТРОИТЬСЯ!..

Следом за этим снаружи снова послышался дробный топот чужих сапог, бренчание спешно подхватываемого оружия, ровный шелест расправляемых броней, звяканье наконечников копий, шлемов, другого всевозможного железа.

– Началось, – резко севшим голосом обронил в тишине Фаэс, и после этого во мне словно кто-то повернул выключатель.

В мгновение ока в голове пронеслись сотни мыслей, тысячи предположений, вариантов событий. Кто-то хладнокровный и опытный бесстрастно оценивал все, что творилось внутри и снаружи, мельком отмечая стремительно меняющиеся лица вокруг, напряженные позы братьев, окаменевшего и побледневшего ал-тара, мрачнеющего с каждой секундой эрдала… шум, топот, зычные крики спешно встающих в строй скаронов. Никогда не думала, что способна на холодный расчет в таких экстремальных условиях. Но словно что-то перевернулось внутри, откидывая прочь все лишнее и ненужное, мгновенно сосредотачиваясь лишь на том, что действительно стоило моего внимания. В частности, тяжелый, идущий откуда-то снизу гул содрогающейся земли. Или долгий, пришедший со стороны пробуждающейся Степи великанский выдох, больше похожий на болезненный стон. Такой же болезненный укол в животе, красноречиво свидетельствующий о том, что Невирон действительно решил сделать первый ход. И мгновенное понимание того, что больше мне на земле находиться нельзя.

Мысль пришла – как молния. Сверкнула ослепительной догадкой и тут же исчезла, заставив тело прийти в движение. Собственно, мы с братьями соскочили с мест практически одновременно. Они рывком содрали с плеч свои тяжелые золотые одеяния, оставшись в хорошо узнаваемых черных доспехах, отшвырнули куда-то прочь адароновые маски. Дружно рявкнули что-то по «сети», встряхивая свой удивительный народ. А потом подхватили брошенные примчавшимися на зов стражами шлемы… свои, еще Дарном выкованные… и преобразились из владык в четырех самых настоящих Фантомов. А я в это же самое время птицей взлетела на высокий стол и оглушительно свистнула.

«ЛИН! Лин, живо ко мне! Мне СРОЧНО нужно средство передвижения!»

– Господин? – в шатер, не дожидаясь приглашения, забежали главы старших кланов. – Огни Невирона погасли. Поверхность Степи только что начала трескаться. Кажется, вся сила Пирамид сейчас уходит в нее, пробуждая Тварей от спячки. А еще дозорные сообщают, что со стороны гор пришло новое свечение – вероятно, врата Невирона опять готовятся к открытию.

– Общий сбор. Строй. Первая линия, – отрывисто бросил Ас, нахлобучивая шлем и больше не обращая никакого внимания на валлионцев. – Фаэс, труби тревогу. Степь проснулась.

Как услышав его, снаружи зычно завыли боевые рожки.

– Без меня протрубят, – криво усмехнулся эрдал, сбрасывая недолгое оцепенение. – Вот, значит, и пришло наше время. Не зря, видать, оно так сложилось. Верно, сир?

«Лин! – снова гаркнула я на мыслеречи, нетерпеливо приплясывая на столе и даже не пытаясь понять ответ короля. А потом услышала нарастающий грохот копыт и облегченно выдохнула. – Ну, наконец-то! Тебя только за смертью посылать!»

«Я готов! – прерывисто выдохнул шейри, влетая в шатер черным ураганом. Причем неаккуратно так. Сбив по пути могучим плечом один из опорных столбов и едва не опрокинув на нас всю палатку. Потом промчался мимо обомлевшего ал-тара, привычно подставил бок и чуть пригнулся, позволяя мне прямо со стола вскочить себе на спину. – Гайдэ, почему тебе больно? Неужели ты чувствуешь Степь?!»

«Да. Кажется, она еще не совсем умерла».

«Значит, ногами тебе на нее наступать нельзя!»

«Я в курсе, – хмуро кивнула я в ответ на вопросительный взгляд друга, вовремя успевшего перекинуться в громадного жеребца. – Теперь с тебя не слезу, пока все не закончится. Поедем, глянем, что там – вблизи».

А потом обернулась к братьям, уже успевшим подойти к Эннару Второму и о чем-то наскоро переговорить. Причем король был все еще бледен и словно бы заторможен. Отвечал Асу замедленно и, кажется, еще не пришел в себя от последних известий. Хотя говорил по-прежнему четко, ровно и лаконично, попутно успев каким-то образом вызвать к себе господина та Лейро и уже согласовывая с ним обговоренный днем план действий.

– Ты куда? – недобро прищурились братья, заметив меня верхом. – Опять двадцать пять?!

Я мотнула головой.

– Я недолго. Только туда и обратно. Хочу кое-что проверить.

– Хорошо. Но только до границы лагеря, – к моему удивлению, не стал спорить Ас, отчего Фаэс тревожно дернулся, а у короля во второй раз за сегодняшний день изменилось лицо.

– Я иду тоже, – безапелляционно заявила отделившаяся от Гора Тень.

– Да Айд с тобой, – нетерпеливо пригнулась я, когда Лин черной стрелой кинулся вон из шатра. – Только быстрее. Ждать не буду.

Сколько прошло времени с тех пор, как по земле прошла первая судорога – минута? Две? Да, примерно. Вряд ли больше. Так что я еще успею метнуться на границу Степи, послушать, чем она дышит, убедиться в самых нехороших своих догадках и вернуться к братьям. Без разведки нам никак. Надо знать, что за Твари пойдут против нас. Есть ли среди них Тени. Есть ли те, которые могут перекидываться и туда, и обратно. Если ли старшие и сколько их. Есть ли высшие. Только ли там будут Твари Степи или насчет Врат скарон-дозорный прав?

Это важно.

Для нас это жизненно важно, потому что может изменить все. Если Твари только местные, то я наверняка найду с ними общий язык. Потому что они уже полностью привыкли к новой жизни. Научились обходиться без мяса. Отыскали для себя иной источник питания. Они не так опасны, как еще недозревшие Тени. Их еще можно попытаться остановить. Но если вместе с ними или вместо них будут ТЕ, вновь призванные, то, боюсь, на плато случится настоящая бойня. Причем я, например, не стала бы с уверенностью утверждать, что мы выйдем из нее победителями. Даже с моей помощью, даже с помощью Лина, даже с такой численностью вместе со скаронами и оборотнями. Честное слово, не стану. Потому что просто не знаю, какие неприятные сюрпризы мог припасти для нас темный жрец.

А он ведь припас, не правда ли? Он же не мог дать сигнал к атаке без какой-то серьезной причины? Ему ведь и так было неплохо – сидя за своими неприступными горами, под защитой Степи, через которую нам при всем желании не перелететь и не перепрыгнуть? Так в чем же дело? Почему он начал именно сейчас? Что за гадость еще придумал? И чем она для нас обернется?

Пригнувшись к шее Лина, я буквально кожей ощутила, как со спины в меня с разбегу врезалась догнавшая Тень. Пошатнулась от мощного толчка в спину, пригнулась еще ниже, зябко поежилась, утирая со щек надоедливый иней, но почти сразу выпрямилась, отмахнулась от поселившегося внутри холода и быстро оглядела плато преобразившимся зрением.

В черно-белом варианте взбудораженный лагерь виделся очень смутно. Фигуры спешащих людей казались размытыми, нечеткими, как будто я смотрела сквозь мокрое стекло. Их силуэты постоянно дробились, двоились и троились, плавно перетекая один в другой. Безликие, серые, постоянно меняющие очертания и совсем неправильные. Какие-то чужие. Наверное, если бы не ауры, я бы не смогла даже отличить один от другого. Однако ауры были – серые, синие, ярко алые… много аур. Очень и очень много. Причем над безликой серой массой человеческих тел они, как самостоятельные существа, причудливым образом сливались, переплетаясь между собой, и расцвечивали мрачное темное небо красивыми радужными переливами.

Самое интересное заключалось в том, что если смотреть на южную часть лагеря, где обосновались валлионцы, то становилось ясно, что магов среди них сравнительно немного – то тут, то там блеснет яркая звездочка необычной дейри. А вот скароны представляли собой воистину потрясающее зрелище – небо над ними было освещено, будто ярким днем. Причем волшебным днем, в котором разноцветная радуга искрилась четырьмя отчетливыми полосами: красной, синей, зеленой и угольно-черной. По тому, где и как они располагались, легко было понять, в каких местах устроились Алые, Изумруды, Сапфиры. Ну, а Адамантов можно распознать по тому, что над ними небо выглядело особенно густым и плотным, как огромная, неохотно ворочающаяся под тучами, гигантская тень.

Все-таки поразительные у меня кровники. Невероятные. И единственные в своем роде. Даже горжусь тем, что смогла увидеть их в таком необычном свете.

Что хорошо, так это то, что несмотря на непрекращающийся подземный гул и регулярно повторяющиеся толчки, после которых на ногах было трудно устоять даже Лину, среди скаронов не ощущалось никакой паники. Да, они бежали вместе со мной к границе лагеря и очень спешно выстраивались в длинные, кажущиеся бесконечными ряды. Они срывали палатки, если это мешало пройти напрямик, затаптывали костры, подхватывали с земли оружие, факелы, шлемы. Но никакой суеты в их действиях не было и в помине. Как будто такие явления, как сошедшая с ума Степь или грозящие смести все на своем пути полчища нежити, были здесь рядовыми и не заслуживали того, чтобы тратить на них свои драгоценные нервы.

Вот уж действительно – стальные люди. Или нет, даже не стальные – из адарона выкованные. Это ж надо так превозносить свое опасное ремесло, чтобы даже перед лицом смерти методично застегивать последние заклепки, натягивать ремни и хладнокровно отступать в сторону, когда под ногами образуются длинные трещины! Фанатики. Других слов просто нет. И цензурных, и никаких вообще. А после того, как обнаружилось, что они еще и успевают совершенно спокойно отдать честь, у меня вовсе потеплело на душе.

Да, они фанатики… но МОИ фанатики. Есть разница?

Хм. Какая я все-таки жадина!

Пробиться сквозь плотное скопление скаронов оказалось на удивление легко – они просто чуяли нас откуда-то и, даже не оборачиваясь, уходили с дороги, образуя некое подобие живого коридора, по которому мы мчались к Степи, как угорелые. Мы никого не толкнули и не затоптали по пути. Лин даже не замедлился ни разу! И у границы каменистого Плато оказался не позднее, чем через несколько минут после того, как выскочил из шатра. Хотя расстояние до него было ого-го.

Чудесно. Итак, кого мы видим?

Достигнув самого первого ряда торопливо выстраивающихся в шеренги воинов, я привстала в стременах и внимательно огляделась. Однако сомнений не было – дозорные не ошиблись: огни Невирона действительно погасли. Я больше не видела их, уходящих вверх бесконечными столбами дымчато-серого цвета, как в прошлый раз. Но, вместе с тем, создавалось ощущение, что господин Аро не ошибся: кажется, вся сила Пирамид, накопленная за… (сколько? шесть дней жертвоприношений?..) теперь направилась вниз. В землю. И на восток. Точно в нашу сторону. Для того, чтобы пройтись по сонной Степи сплошным валом магического Зова, взбудоражить ее до основания, вздыбить земные пласты чуть ли не до самого небосвода и вынудить пригревшихся в подземелье Тварей выбраться на свободу.

Даже я, отсюда, очень и очень издалека, чувствовала незримую вибрацию, идущую от Невирона к Тихому Плато. Она, как неслышный приказ, заставляла нежить поднимать головы, вставать со своих лежек, выходить и оборачиваться в сторону человеческой армии, пришедшей сюда с единственной целью – уничтожить их. И было в этом приказе столько властного повеления, столько беззвучного змеиного шипения, от которого кровь стыла в жилах, столько ненависти и жажды мести, что мне стало резко не по себе. Еще до того, как змеящиеся по сухой земле длинные трещины стали настолько широкими, что начали разламывать ее пополам, выпуская наружу клубы густого горячего пара, едкие испарения сероводорода, а вместе с ними – долгий, хорошо узнаваемый, но пока еще очень далекий рокот зарождающегося вулкана.

«Твари, – шепнул изнутри брат, обдав меня тревожным холодком. – Действительно, степные. Но, кажется, он разбудил их всех. До самого дна».

Я прикусила губу, старательно отстраняясь от неприятного ощущения в животе.

«Да, это Зов. Но у меня такое впечатление, что он поднимает здешних лишь до поры до времени».

«Думаешь, будут и другие?» – отозвалась Тень.

«Скорее всего, это только первые ласточки. Но почему же я все это чувствую?»

«Степь не твоя, – согласился Лин, застыв черной глыбой на самой границе лагеря и возбужденно раздувая широкие ноздри. – Я тоже не понимаю, почему тебе больно».

«Мне пока не больно. Просто неприятно. Однако и этого не должно быть. Я даже в прошлый раз, когда прорывы закрывала, ничего не чувствовала. А сейчас… я словно знаю, что больно ЕЙ. Издалека, очень смутно, но все же чувствую».

«Не вздумай сходить на землю, – обеспокоенно шевельнулся «Гор». – И вообще, мы уже все посмотрели. Поехали обратно».

Я качнула головой.

«Подожди, – а потом наклонилась и прямо с седла зачерпнула ладонью горсть сухой земли. По пути вздрогнув, как от удара током, и тихо зашипев от боли в обожженной Знаками руке. – Черт… кажется, мне в ближайшее время вообще лучше туда не соваться. И, кажется, ни в какой Невирон мы с вами не попадем. Если Степь в ближайшее время не успокоится или в ней начнут открываться новые дыры, меня скрутит так же, как на Равнине недавно. Я до нее уже сейчас не могу дотронуться – жжется. А что будет дальше?»

«Пошли назад, – тряхнул гривой Лин и, не дожидаясь согласия, решительно повернул в обратную сторону. – Основное мы выяснили. А ждать, кого некроманты сюда пришлют, можно и в безопасном месте».

Я только кивнула.

На этот раз нам тем более никто не стал мешать. Скароны (уже полностью экипированные и разделенные цветом аур на четыре почти равнозначных квадрата) просто молча расступились, давая нам место проехать, а потом снова сомкнули ряды, глухо ударив краями щитов друг о друга. Нас провожали внимательными взглядами, которые, впрочем, тут же снова устремлялись в сторону пробуждающейся Степи, незаметно кивали, вскидывали в молчаливом приветствии оружие. Но все-таки не мешали. И сопровождали с едва уловимым облегчением в глазах, надеясь на то, что больше я не стану испытывать их бесконечное терпение, суясь на рожон, как дурная курица – на вертел.

Братьев я увидела издалека. Даже в темноте. Узнала по ярко светящимся в ночи полукружиям своего собственного Знака. Но не того, рисованного Дарном, который красовался на каждом из шлемов, а по тем впечатавшимся в кожу отметинам, которые стали видны из Тени, как манящие маяки, не дающие промахнуться. Так, например, я хорошо видела, как сразу четыре таких маяка с нетерпением ждут меня на дальнем пригорке, возле покореженного шатра – уже верхом, уже чернее ночи и с надежно закрытыми лицами, на которых лежала печать молчания. Еще два шестилистника промелькнули где-то далеко на севере, среди редкого леса, облюбованного хвардами и миррэ. Значит, Лок и Мейр уже там. Значит, уже встали впереди своих народов… вожаки… молодые еще, глупые, но свои, родные… молодцы. Знают, что там они сейчас нужнее, чем мне. А где-то на середине расстояния от них различными путями в нашу сторону двигались еще три безликие фигуры, украшенные тем же узнаваемым символом: Эррей, Дей и Родан. Причем Родан явно смещается в сторону позиций хасов. Что-то надо ему узнать или сказать своему бывшему командиру. Что ж, надеюсь господин Риандел будет рад его видеть. Что еще?

Ах да, святоши торчат где-то правее. На приличном, надо сказать, расстоянии. Но много… их, что неприятно, здесь довольно много. Двенадцать тарров, как обещал король. Видимо, вон то бледно-серое пятно под таким же бледно-серым флагом – это они и есть. Как раз между скаронами и валлионцами.

Тьфу.

Но вот что мне показалось странным, так это то, что с такого расстояния ауры воинов короля выглядели каким-то… рваными. Как трепещущие на сильном ветру, выцветшие от времени знамена. Конечно, это мое новое зрение виновато, что я воспринимаю их бесцветными, да и известно мне, что хасы и рейзеры никогда трусами не были, но все равно – впечатление от их дейри складывается пока не очень. Большинство – серые, невзрачные, явно принадлежащие обычным людям, и редко-редко где встретишь окрашенную в какой-то яркий цвет ауру мага. За исключением, пожалуй, лишь одного единственного места – вблизи основной ставки, где, видимо, именно сейчас собрались все выпускники Магистерии. И где, вполне вероятно, присутствует сам король. Говорят, вместе гораздо легче создавать заклятия и проще ими управлять. А он – маг. Причем один из сильнейших в этом регионе. Если вообще не первый.

Интересно, Риг тоже там?

«Они тревожатся, – вдруг обронил Лин, мельком покосившись в сторону валлионцев. – И взволнованы не меньше».

«Запах боли… – согласно шепнула изнутри Тень. – Ожидание боли… смерти… много волнения. Хотя почти нет страха».

Гм. Значит, вот так выглядит неосознанная тревога?

Наконец, Лин домчал нас до заветного холма. Я, задумавшись, едва не позабыла о главном и чуть не соскочила с седла, но шейри вовремя заворчал, молча отругав за неосмотрительность, и я чуть не стукнула себя по лбу. А потом подняла голову и сочно выругалась. Но тихо. Потому что братики снова были не одни – торчали на пару со своими главами кланов, моей встревоженной, хотя очень старающейся этого не показывать охраной и… черт возьми! Все еще рядом с королем и некстати появившимся господином ал-таром! Будто бы делать им больше нечего, как топтаться возле разрушенного шатра и слушать торопливые донесения несущихся отовсюду гонцов. Одного Фаэса не видно – умчался, бедняга, к своим рейзерам. Дел там сейчас по горло. Тогда как эти два павлина…

Я скривилась, когда случайно зацепила взглядом ауры святоши и короля: поразительно светлые, едва не сливающиеся друг с другом и с едва заметной золотистой полоской по краю. Хм-м… сколько там должно быть белого в дейри господина Георса? Две трети? Три четвертых? Ха-ха. Кажется, Риг слегка преуменьшил его возможности. А может, господин Георс решил перехватить у меня эстафету под названием «у кого дейри чище?». Да и король, как я уже успела убедиться, от него не отстает.

Ну чего им опять тут понадобилось? Ставка командования, если мне не изменяет зрение, расположена чуть левее и выше!

– Да вашу ж адароновую мать, – процедила я, когда все взгляды плавно обернулись в мою сторону. – Только вас тут не хватало…

– Что там? – кратко осведомился Ас, как только мы приблизились. При этом Лин благоразумно подался подальше от неудобных соседей, после чего замер, как послушный конь. А я буркнула:

– Пока не страшно. Только вам, похоже, придется менять строй.

– Почему?

– Взгляни, как идут самые большие трещины, и посчитай, где именно появятся идущие за ними разломы.

Братья дружно обежали глазами корчащуюся в судорогах Степь и так же дружно нахмурились, правильно отметив, что край изломанной земли совершенно отчетливо вытягивался узким клином, как если бы его настойчиво обтесывала чья-то невидимая рука. И это при том, что острие будущего клина так же явно направлялось в сторону нашего левого фланга.

– И что это значит? – только и спросил Ас, устремив на меня полный подозрения взор.

Я тяжко вздохнула.

– Это трудно объяснить. Идея у меня есть, но отдающая сумасшествием… однако, если я прав, то скаронов придется сдвигать вдоль всей границы. Равномерно. Так, чтобы они распределились между остальными.

– Это неправильно, – буркнул Бер из-под глухого шлема.

– Знаю, брат. Потому и говорю, что идея бредовая.

– Но ты же не без причины ее предлагаешь, верно? – вкрадчиво осведомился господин Георс, тщетно стараясь рассмотреть меня сквозь широкую спину Аса.

Я помрачнела.

– Я не сказал вам одной вещи, которую выяснил совершенно случайно. Просто не думал, что она будет иметь такое значение. Но недавно поразмыслил на эту тему, кое-что проверил и пришел к довольно любопытному выводу, о котором еще не успел вам сообщить.

– К какому? – хрипло спросил его величество, выступив из-за плеча священника.

Я перехватила цепкие взгляды братиков и вздохнула еще тяжелее.

– Дело в том, что Твари, живущие в Степи, и те, которые топчутся в Невироне… на самом деле – разные.

– В каком смысле?! – едва не отшатнулся Ван.

– В прямом. Это как бы разные стадии развития одного и того же вида. Необычного вида. Не принадлежащего изначально нашему миру. Вернее, Тени. Которая когда-то была призвана сюда насильно, затем насильно же вскормлена и выпихнута в новую жизнь, где ей, как и всякому живому существу, приходится отчаянно бороться за существование.

– Гай! Ты чего несешь?! – окончательно изумился Бер, уставившись на меня, как на сумасшедшую. – Что за бред такой?!

Я криво улыбнулась.

– Поверь, я видел разницу. И думал все это время, почему случилось именно так. А в итоге пришел к выводу: Твари, будучи призванными сюда в состоянии Теней… из пустоты призванными, как тебе известно… так вот, они на самом деле далеко не сразу могут здесь прижиться. И знаешь, почему?

– Нет.

– Плохо. Тогда скажи мне: чем питаются Тени в своем мире?

– Душами, – мрачно ответил за Изумруда Гор.

– Правильно, – кивнула я. – Но не всякими. Потому что в Тени нет светлых душ. И нет тех, кто заслужил, согласно Учению, царствия небесного.

Бер непонимающе нахмурился.

– И что с того?

– А то, брат, что живущие в Тени создания – единственное, что там вообще есть. Ни деревьев, ни травы, ни земли, ни неба… отсюда вывод: что они там ЕДЯТ? И за счет чего существуют?

– За счет других Теней, – вздрогнув, нашел правильный ответ Бер.

Я кивнула.

– Вот именно. Это ведь тоже своего рода наказание за грехи. Жить во Тьме, не видя солнечного света, но помня о том, как он прекрасен… жить в пустоте, помня о живом, но недоступном тепле… видя перед собой только мрак… будучи вынужденным поглощать таких же Теней, как ты, только слабее… чем не ад? И чем не искупление того зла, что ты натворил при жизни? А теперь скажи мне, брат, что нужно Тени, внезапно попавшей в новый мир? В чем она нуждается? К чему привыкла? Что она в первую очередь будет искать, чтобы задержаться тут хоть на чуть-чуть? Подумай хорошенько и скажи: что?

– Души, – сдавленно прошептал Бер, широко распахнув глаза от внезапного понимания.

– Мертвые души, – снова кивнула я. – Ту самую пищу, без которой им не выжить.

Братья ошарашенно моргнули. Но они сами когда-то прошли этот путь. И, кажется, только сейчас об этом вспомнили.

– А если мертвых душ поблизости нет? – прищурившись, спросила я у них. – Если есть только живые? Они подойдут в качестве пищи?

– Конечно, – сглотнул Гор. – Но хуже, чем мертвые.

– Совершенно верно. Ведь еда похожая, хотя и не такая питательная. А почему так?

– Не знаю…

– Знаешь, – сухо возразила я. – Просто в мертвой душе не осталось ничего чистого и теплого. В ней только страх. Боль от воспоминаний. Отчаяние. Горечь… все то, что есть в каждой Тени. То, что им приходится поглощать, умножая в себе эту скорбь, живя, и страдая постоянно. Это – и жизнь, и мука для них. Однако умереть по-настоящему они не могут… таким создан этот мир. Так пожелали боги. А теперь скажи, брат: если такой Тени пришлось бы выбирать, какую душу съесть, что бы она выбрала? Душу светлую, безмятежную? Или же то, что ей знакомо? То, к чему она привыкла?

Гор только прикусил губу.

– Она бы выбрала то, что ей ближе, – тихо закончила я, словив на себе изумленный взгляд ал-тара. – А если бы не нашла мертвую душу, то стала бы искать такую, которая была бы на нее похожа… душу, охваченную низменными страстями. Ненавидящую. Злобную. Или же полную страха, отчаяния…

Ас вскинул на меня отчаянно горящие глаза и тихо прошептал:

– И боли.

Видя, что он уже понял, я отвела взгляд.

– Подобное стремится к подобному, так и Тень стремится к Тени. Она не умеет отличать душу, живущую внутри чьего-то тела, или же душу мертвую – для этого у нее нет органов чувств. Каждая Тень видит в черно-белом свете. И видит не тело, а дейри. То, что в ней намешано: все наши страхи, эмоции, чувства… стремясь найти такой набор, который был бы наиболее питательным.

– И чем больше страха, тем притягательнее для Тени такая душа, – прикусив губу, осознал Ван. – Тем больше она похожа на мертвую. И тем больше вероятности, что Тень ее заметит. А поскольку ЕЙ все равно, как и откуда добывать себе пищу… так как она не видит разницы между живым и мертвым… она ее просто пожирает. Вместе с телом. Хотя сама плоть Тени на самом деле не нужна!

– Если душа чиста, ее не тронут, – так же тихо вздохнула я. – Для Теней она непривлекательна. А может, даже ядовита. Не зря же говорят, что святой человек и в аду останется незамаранным? Вот и с нежитью так же…

Ас растерянно посмотрел на меня, на Лина, затем – на братьев.

– И что ты хочешь этим сказать?

– Скароны всегда отличались отменной дисциплиной, – я невесело улыбнулась. – Они не ведают страха. Они живут ради того, чтобы служить. Поэтому у них нет сомнений. Они не умеют предавать. И они не умеют бояться ни живых, ни мертвых… они даже со смертью готовы вежливо раскланяться в тот день, когда на собственном примере выяснят, что она сильнее. Для остальных это – недостижимый идеал, брат. Для большинства ваша вера остается непонятной. Но сейчас она может сыграть нам на руку: ты сам видишь, куда тянется Степь. Люди волнуются. Не зная будущего, они не умеют, как скароны, отдаваться на волю случая и своих владык. Слепая вера сейчас играет вам на руку… как и Карающим. И нежить это чувствует. Поэтому инстинктивно старается их обогнуть. Не ощущает их как еду. Для нежити они – просто живые, в которых очень мало ценных калорий: ни страха, ни сомнений, ни боли… но тогда куда они пойдут по-твоему?

– Валлион, – тихо прошептал ал-тар, на удивление не став ни спорить, ни доказывать постулаты своей веры. – Чувствуя слабину, они ударят точно по Валлиону!

– Я тоже так думаю, – призналась я.

– Как ты можешь быть в этом уверен? – хриплым шепотом спросил Эннар Второй, устремив на меня горящий взгляд. – Откуда ты знаешь?!

– На собственном опыте убедился, – буркнула я, и он мгновенно осекся. – Я думаю, что те Тени, которые едва-едва народились, еще довольно дикие. Но при этом и слабые. Ими легко управлять. Ведь они еще не утратили памяти о прежнем мире. Они умеют легко переходить из одного состояния в другое. Однако при этом они не очень устойчивы и довольно забывчивы, в чем мы имели возможность убедиться. А вот по прошествии времени, побыв в этом подвешенном состоянии, как куколка, они постепенно начинают сознавать себя, взрослеть, развиваться… и только спустя энное количество дней (а может, лет или веков) становятся известными нам Тварями. Странной, необычной, уродливой, но все-таки жизнью. Чуждыми нам созданиями, которые плохо сумели приспособиться к нашим законам.

Я снова покосилась на братьев и тихонько добавила:

– Мне только недавно удалось это выяснить. И тогда же пришла в голову одна мысль: если Степь совершенно мертва, то как же тогда ОНИ питаются? И как смогли выжить там в ТАКОМ количестве, если нет ни зайцев, ни тушканчиков, ни рыбы, ни людей? Значит, они едят что-то другое? А что «другое», когда под боком – только люто ненавидящие их двуногие? Которых, к тому же, так много, что за ними даже ходить никуда не нужно? Вы со мной согласны?

Ас только сжал челюсти, пытаясь осмыслить всю глубину того, о чем я только что сказала. А потом подумал, переглянулся с остальными и… спустя всего пару минут огромная масса людей на Тихом плато снова пришла в движение.