Текст книги "Последняя партия"

Эпилог

В спокойной глубине бескрайних лесов, в самом центре цветущего Харона, на одной из многочисленных, надежно огороженных и тщательно охраняемых полянок, царило шумное веселье. Под низко опустившимися к земле кронами, под необычной листвой и тонкими иглами голубых сосен с громкими криками и веселым визгом каталось три пушистых клубка, в которых сторонний наблюдатель мог бы признать поразительно крупных котят. Двоих черных, практически неотличимых друг от друга, и серого, который имел заметно большие размеры и чаще других оказывался сверху вороха листьев, служивших детенышам мягкой подушкой.

Неподалеку, скрытая тенью великанской сосны, за ними спокойно наблюдала мать – огромная, черная как ночь, кошка, следящая за детьми со снисходительным добродушием. Но в шумную игру она не вмешивалась. Не пыталась останавливать этот гам, словно бы вообще его не слышала. Она не морщилась даже тогда, когда кто-то из азартно визжащей, носящейся по всей округе троицы вдруг срывался с соседней ветки, не успев правильно зацепиться коготками, падал на ее спину и с громкими воплями скатывался вниз, как по горке. А потом снова кидался в шутливый бой, упорно отстаивая свое право на завоевание кучи перепрелых листьев.

Забравшись между громадных лап и прислонив голову к мерно вздымающейся груди Риа, я тихо вздохнула.

– Знаешь, иногда я тебя не понимаю…

«Чего именно?» – не поворачивая головы, отозвалась кошка.

– Ну… – я со смешанным чувством посмотрела на резвящихся котят. – Например, вот этого. Как ты решилась?

«Ты сказала: «плодитесь и размножайтесь». Чему же тут удивляться?»

«Я пошутила», – насупилась я, неотрывно следя за черным котенком.

Риа только усмехнулась в жесткие усы.

«Я знаю. Но для Хранителей иного не бывает – мы не можем иметь потомство без разрешения Хозяина. Ты, правда, об этом не знала… но все к лучшему».

– Да, – снова вздохнула я, слегка подобрав под себя ноги, чтобы не оттоптали. – Хотя, конечно, я совсем не ожидала после такого короткого перерыва обнаружить прибавление в стае Фарлионских котов.

«У нас короткий цикл размножения. Но ты так и не спросила, кто отец?» – неожиданно напряглась Риа.

«А зачем? – удивилась я. – Для чего еще что-то выяснить, если Ур в последнее время ходит счастливый до ужаса?»

Кошка смущенно шевельнула усами. Но мне и не нужен был ее ответ, чтобы понять, кто из хранителей рискнул приблизиться к хозяйке Харона и предложить ей свою защиту. Я знаю, Риа немолода. Она многое пережила и многое выстрадала. Но теперь, как мне показалось, она снова обрела цель. Теперь в ее глазах поселился долгожданный покой. И надежда, которой, я думала, не будет еще несколько лет.

«Твой друг быстро поправляется», – вдруг заметила Риа, не отрывая взгляда от играющих детей.

– Да. Всего пара часов прошло, а он уже бегает.

«Он изменился, я права? – остро взглянула моя соседка из-под приспущенных век. – И это снова произошло слишком быстро… для демона?»

Я слабо улыбнулась.

– А он не демон. Вернее, когда-то он был и демоном тоже, но не сейчас. Ты так не считаешь?

Риа благосклонно посмотрела на резвящихся котят, отметив одного из черненьких, который как раз отвоевал для себя место на куче листьев и гордо оглядывался в поисках соперников, а потом странно хмыкнула.

«Да. Пожалуй».

В это время серый котенок, прятавшийся под толстым корнем, с воинственным воплем выскочил из укрытия, быстрее молнии кинулся на рано принявшегося праздновать победу черного брата и с радостным мявом опрокинул его в траву. Они забарахтались, замолотили друг друга лапами с уже начавшими подрастать коготками. Потом кубарем покатились в нашу сторону, царапаясь и защищаясь до последнего. А затем дружно заверещали на одной ноте так, что мне пришлось-таки зажать уши, после чего поспешно подхватить черного крикуна на руки. Тогда как Риа, совершив молниеносное движение лапой, опрокинула навзничь серого и строго сказала:

«Хватит».

Что ответил взъерошенный малыш, я не услышала – была занята тем, что пыталась угомонить своего. Но тот брыкался, рычал и скалил небольшие зубки, так и норовя достать обидчика. А успокоился только тогда, когда я погладила грозно встопорщенную шерстку и рассмеялась.

– Ну, хватит уже, в самом-то деле. Не то передеретесь окончательно.

Серый котенок недовольно фыркнул и, выбравшись у матери из-под лапы, с гордым видом пошел прочь, очень старательно копируя чью-то манеру раздувать грудь и вскидывать усатую мордочку. Черный посмотрел-посмотрел, посопел, но потом не выдержал и кинулся следом. После чего они снова кувырнулись в траву и все началось по новой.

«Когда собираешься вернуться?» – снова спросила Риа, как ни в чем не бывало.

– Смотря как будет себя чувствовать Лин. Я еще нужна в Степи. Да и парни мои тревожатся.

«Твои парни подождут. Дай ему время восстановиться».

– Я даю, – кротко ответила я. – Но я не могу оставаться здесь слишком долго. А он пока не может жить без меня. Мы связаны слишком тесно.

«Ты совсем себя не бережешь, – с упреком заметила кошка. – Во что только превратила свою дейри?»

– Так было нужно.

«Надеюсь, темного мага из тебя не получится?» – нейтрально осведомилась Риа.

Я только усмехнулась.

– Я уже говорила: не дождетесь. Несмотря на мою дейри, братьев, персонального демона и то, что мне повезло забрать силу другого демона. Постарше.

«Раньше твоя дейри нравилась мне гораздо больше», – вздохнула Риа, опуская тяжелую морду на скрещенные лапы. – Теперь она стала другой».

– Я и сама изменилась, – невесело улыбнулась я. – Но это не мешает мне по-прежнему находиться между двух огней.

«Ты сделала трудный выбор, Гайдэ».

– Я сделала единственно верный выбор, – твердо ответила я. – Я так чувствую. А чутье меня еще ни разу не подводило. Знаешь, это очень заманчиво – одеться во все белое, поднять над головой знамя победы, гордо выпятить грудь и провозгласить себя новым мессией. Так заманчиво, что даже страшно. Но, к сожалению, цвет знамени еще не означает чистоту помыслов, а уродливая физиономия вовсе не говорит о том, что ее обладатель – форменный мерзавец. Жизнь не бывает черно-белой, Риа. В ней нет только хороших и только плохих. Конечно, мы стремимся стать лучше, стараемся сдерживать своих демонов, боремся с ними, движемся вперед. Мы всю жизнь идем по лезвию ножа. Между Светом и Тьмой. Между Айдом и Алларом. Это как качели, Риа. Как смертельно опасный трюк, исполняемый на краю пропасти. Один неверный шаг, и ты скатишься в какую-то одну сторону. Или вознесешься, или же снова упадешь. Но пока я не чувствую в себе уверенности, чтобы спокойно шагнуть в Свет и раскрыть перед ним свою душу. Во мне слишком много темных пятен. Слишком много сомнений. Я – далеко не ангел, чтобы оставить эту землю и уйти куда-то в заоблачные дали. Но и во Тьму я пока не стремлюсь. Вот я и иду между ними, как между двумя маяками. Вот и ищу Тьму на границе со Светом и Свет на окраине Мрака. Мне почему-то кажется, что только там можно отыскать зерно истины. На грани. На острие того, что мы называем равновесием.

Риа молчала довольно долго. Я даже думала, что она снова меня осудит, как когда-то – за связь с демоном. Однако она не стала ничего говорить. Просто вздохнула, ласково потерлась носом о мою щеку и обронила:

«У тебя свой путь, Гайдэ. Мне это непонятно, но я не стану вмешиваться. Может, это и неправильно, однако я чувствую в твоих словах какую-то странную правду, которая от меня пока скрыта. Иди тем путем, который ты выбрала. Но помни, что за тобой рано или поздно пойдут другие. И однажды, когда ты обернешься на этом пути, кто-то из них обязательно спросит: «Куда ты ведешь нас, Ишта?»… И ты должна будешь ответить».

Я опустила взгляд.

– Я постоянно об этом думаю, Риа. Пока я сама иду наугад, стараясь не упасть и не порезать ноги об острое лезвие. Но когда-нибудь я найду ответ на этот вопрос. И когда-нибудь мы вернемся к этому разговору.

«Да, – согласно наклонила голову кошка. – А сейчас надо собираться: у нас еще дети не кормлены».

– Это верно, – против воли улыбнулась я, а потом поднялась, ловко выхватила из травы самого юркого и подвижного котенка, звонко чмокнула его в нос и, лукаво прищурившись, сказала: – Ну что, Лин? Ты готов перекусить?

– Мням! – вместо ответа мурлыкнул упитанный черный задира и с нежностью обвил меня пушистым хвостом.