Текст книги "Дары и гнев Ледяного короля"

Если у Бреннона и возникли некие опасения насчет того, что нежить успеет составить план атаки, то они полностью развеялись уже через несколько минут. Предупрежденные своим товарищем, вурдалаки додумались только до того, чтобы с воем и шипением броситься на охотников сверху. Джен опять толкнула комиссара за спину Лонгсдейла и прикрыла справа, а пес – слева, так что в первые секунды драки Бреннон стоял со своей секирой, как дурак с лыжами посреди майского луга, – пока однолапый и беззубый кровосос не перескочил через голову пса и не ринулся мстить.

Тварь все еще была проворна и очень сильна, поэтому удар башкой в грудь отбросил комиссара к стене. Натан повалился на пол, сдавленно охнул от боли в ребрах и едва успел вскинуть над собой секиру. Вурдалак вцепился в ее древко единственной лапой и злобно зашипел, капая слюной из распахнутой пасти на сюртук комиссара. Между бледных десен с несколькими уцелевшими зубами трепетал длинный узкий язык, а уж как из этой пасти воняло!

Бреннона затошнило больше от запаха, чем от вида, однако вурдалак был силен и наседал так, что комиссар никак не мог отпихнуть его ни ногами, ни секирой. Сверкающее длинное лезвие не давало нежити приблизиться на расстояние укуса, но она так давила на древко оружия, что руки Натана уже начинали дрожать.

Бреннон перестал пинать тварь, уперся ногами и локтями в пол и оттолкнулся изо всех сил. Ему удалось повалить кровососа на бок. На миг комиссар сошелся с ним лицом к лицу и прохрипел:

– Риада превыше всего!

В красных глазах нежити на долю секунду появилось нечто осмысленное, словно это задело какие-то остатки воспоминаний в мозге. Вурдалак выпустил секиру и отпрянул. Но долго просветление не продлилось: нежить яростно взвизгнула и снова кинулась на добычу. Натан врезал ей концом древка в колено. Широкий металлический шип пробил сустав, нога твари подломилась, и Бреннон снес вурдалачью морду ударом секиры, а потом, вспомнив слова Лонгсдейла, срубил остаток башки и напоследок всадил лезвие в грудь монстра.

Натан спихнул ногой тело вурдалака с секиры, перевел дух и осмотрел поле битвы, выискивая, кому бы помочь. Посреди шахты валялся растерзанный труп кровососа, а рядом в партерной борьбе катались пес и еще один вурдалак. Лонгсдейл и Джен сошлись с тремя вурдалаками, которые теперь проявляли намного больше осторожности в схватке. Бреннон перехватил секиру поудобнее и ринулся в бой.

«Наверное, на нежить можно нападать с тыла», – решил комиссар и от души всадил секиру в спину нежити, которая наседала на Лонгсдейла. Вурдалак взвыл, резко повернулся, чуть не выдернув оружие из рук Натана, и прыгнул. Комиссар едва успел увернуться и попятился к стене. Следующий прыжок нежити чуть не стал для Бреннона фатальным. Вурдалак напоролся животом на выставленную вперед секиру, но это его ничуть не смутило – когтистые лапы замелькали прямо перед лицом Натана.

Комиссар отвесил твари пинка и столкнул с лезвия. От нескольких взмахов секиры вурдалак уклонился, а затем на него с глухим рычанием обрушился пес. Огромная пылающая зверюга распластала кровопийцу по полу, как коврик, и вгрызлась ему в горло. Миг – и верещание вурдалака стихло. И вообще все стихло.

Бреннон утер со лба трудовой пот и окинул взглядом штрек. Выглядел он как морг после прямого попадания гранаты. Шесть трупов в более или менее разрозненном состоянии валились тут и там, посреди этого всего с довольным видом стояла ведьма, а Лонгсдейл, присев на корточки над одним из тел, неспешно бормотал свои заклинания, обращающие нежить в прах.

Пес поднялся с убитого вурдалака, отряхнул лапы и перестал пылать. Он подошел к Бреннону, потыкался башкой ему в руку, как обычная собака, и вопросительно посмотрел в лицо.

– Порядок, – просипел комиссар; пить хотелось просто зверски. – Жив, здоров, и даже ни разу не цапнули.

Пес придирчиво изучил Натана, обойдя по кругу, и сел у его ног. Джен подошла к ним и поинтересовалась:

– Ну как? Страшно было?

Тут Бреннон и вспомнил, что нежить следовало бояться, хотя теперь-то уже поздно. Он, слегка опираясь на секиру, двинулся вдоль стен, сходящихся в тупик. Надо все-таки осмотреть преступное логово – может, тут есть останки жертв или следы другой нежити. Ведьма и пес пошли следом.

– Глядите-ка, – с некоторым удивлением сказал комиссар через несколько минут. – Тут книжка. Можешь подсветить?

Джен что-то шепнула над фонариком на плече Натана, и свет усилился. Бреннон подобрал с пола тонкую книжицу, завернутую в потрепанный шерстяной шарф. Он осторожно развернул его и громко вздохнул.

– Что это? – заинтересовалась ведьма, пес привстал на задние лапы и понюхал находку.

– Это «Речи свободных», – сказал Бреннон. – Один из первых экземпляров, подлинник.

– Ну да, так на обложке написано. Но что это такое? – недоуменно спросила Джен.

– Это первые манифесты Френсиса О’Бэнниона, лидера бунта в Каттелорне, с которого началось все. Восстание, Революция, Освободительная война.

Джен присвистнула:

– Ого! Ценная штука, наверное.

– Еще бы. – Бреннон снова бережно обернул книжицу шарфом и спрятал за пазуху. – Их немного осталось. Имперская полиция сжигала их всюду, где находила.

– Вы хотите их забрать?

– Да. А что, нельзя? – забеспокоился Бреннон. – На них какая-то зараза?

– Да нет, – пожала плечами Джен. – Просто что вы будете с ними делать? Читать?

– Отдам в музей. Странно, что они хранили ее столько лет. – Комиссар обернулся на Лонгсдейла. Почти от всех вурдалаков уже остались лишь горсти праха. – Может, они все еще понимали… – Он смолк и поежился. Что, если сознание человека все еще было заперто внутри кровожадной нежити?

– Их тут уже не осталось, – сказала Джен. – Но за память отвечает мозг, и поскольку мозг-то у них все еще есть и даже функционирует, то какие-то воспоминания из прошлой жизни у нежити остаются. Потому-то такая тварь так опасна в первое время после обращения для своих родных и друзей.

– Она приходит к ним по памяти, что ли?

– Ага. Так что, семьям и друзьям ваших революционеров повезло, что усопшие не смогли до них добраться.

– Вот уж повезло, – пробормотал Бреннон.

В экипаже, который катил обратно к Блэкуиту, Лонгсдейл с интересом осмотрел находку комиссара, посветил со всех сторон чем-то вроде фонарика с прозрачным зеленым камнем вместо свечи и вернул книжку Натану:

– Она совершенно безопасна. Можете хранить ее у себя или отдать в музей.

– Ну слава богу. Не хотелось бы притащить в город какую-нибудь колдовскую заразу.

– На этот счет можете не волноваться. – Консультант помолчал, не сводя глаз с книжки в руках Бреннона, а потом не удержался: – Так, значит, Барельеф Одиннадцати на фронтоне вашего парламента изображает именно их?

– Да, – буркнул Натан. – Надеюсь, вы никому не будете рассказывать о том, на кого мы охотились. Для таких людей это несправедливый конец.

– Но мы ведь уже говорили вам, что это не те же самые люди…

– Да. Но вы не убедите в этом других.

– Хорошо, – сказал Лонгсдейл. – В конце концов, я редко обсуждаю свои расследования, так что это останется между нами. Но вам придется как-то объяснить, как вы нашли книгу.

– Соображу что-нибудь. Скажу, что нашел случайно, когда помогал вам с расследованием. От меня все-таки был кое-какой толк, – с некоторым самодовольством заметил Бреннон.

Лонгсдейл улыбнулся:

– Охотиться на упырей и вурдалаков не так уж и сложно. Зарубить их могут и обычные люди, не консультанты. Потом, конечно, нежить восстанет, если не провести необходимые процедуры или не сжечь останки.

– А, так, значит, то, что вы делали, – это те самые необходимые процедуры?

– Да. Сжигать тела в шахте идея не очень хорошая, воздуха там и так маловато. А то бы, конечно, Джен… – Консультант смолк и смущенно отвел взгляд. Бреннон подобрался.

– То есть вы хотите сказать, что, если бы не я, вы бы просто выпустили ведьму в шахту и приказали жечь все, что шевелится?

– Э… н-ну… в целом…

– Тогда какого черта вы этого не сделали?!

– Но вы же так хотели посмотреть на охоту! Я решил, что вурдалаки достаточно безопасны, чтобы мы могли устроить для вас небольшое представление… развлечение, – торопливо поправился консультант.

– Так это все был цирк для моего развлечения?!

– Разве вам не понравилось? – огорченно спросил Лонгсдейл. Комиссар засопел. Пес успокаивающе похлопал лапой по его колену.

– Тогда почему девчонка болтала о том, как это все опасно?

– Встречу со стаей вурдалаков нельзя называть безобидной, но на по-настоящему опасную охоту мы бы вас не взяли. С вас хватит и того, что случается во время расследований.

Бреннон обиженно молчал. Он-то думал, что изо всех сил боролся с кровососущими тварями, а пользы от этого всего, оказывается, было не больше, чем от прихлопывания комаров!

«Зато развлекся так развлекся», – подумал комиссар и сухо сказал:

– Кое-кто говорил мне, что можно собрать некие отряды людей, которые будут успешно уничтожать нежить и нечисть.

Пес фыркнул.

– Не думаю, что этот кое-кто компетентен в данном вопросе, – отрезал Лонгсдейл. – Консультанты существуют потому, что человек-охотник переживет всего две-три охоты – если повезет.

– А если научить их магии?

– Шансы повышаются, но ненамного. Вы же догадываетесь, – вздохнул Лонгсдейл, – что дело не только в заклинаниях, амулетах и особом оружии. Я ведь не слепой и понимаю, чем отличаюсь от людей.

– Тоже верно.

«Хорошее оправдание для того, кто придумал превращать людей в консультантов», – подумал Бреннон. С заботой обо всем человечестве, так сказать. И сами консультанты, похоже, искренне в это верят.

Но хотя что-то в этой идее вызывало у Натана смутные сомнения, он пока не смог сам себе объяснить, какие именно. Он поправил за пазухой книгу, устроился поудобнее и стал смотреть в окно, за которым пустоши вокруг Скарсмолла уже сменялись зелеными лугами. Обо всем этом можно подумать и попозже – например, завтра, – а пока стоит поразмыслить над историей о чудесной находке, чтобы нигде не фигурировали вурдалаки, нежить и заклинания, потому что едва ли смотрители музея оценят такую байку.

Экспресс в полночь

Риада, где-то на пути между Блэкуитом и Бресвейн, зима 1866 года

11 февраля

Мистер Айртон Бройд пил чай в вагоне-ресторане, пытаясь одновременно удержать на блюдце чашку, на тарелке – булочки, а на столике – газету. Черт его дернул купить билет на экспресс, который с большой помпой пустили полгода назад по маршруту «Бресвейн – Блэкуит – Бресвейн».

Однако шутка ли – первый экспресс-поезд в стране! В глубине души шеф полиции обожал всякие технические новинки, хотя никому в том не признавался, особенно миссис Бройд – она и так слишком волновалась за него вот уже двадцать третий год их брака. В каждую поездку за пределы Блэкуита Эмили собирала его как в экспедицию к Северному полюсу, а сейчас несколько раз намекнула, что из столицы ему лучше бы ехать обычным поездом.

В чем-то Айртон уже готов был с ней согласиться – экспресс, может, и мчал его в Бресвейн с рекордной скоростью, но тряс при этом немилосердно. Он же хотел еще раз перечитать письмо от высокого начальства, но сомневался, что ему хватит всего двух рук, дабы удержать на столике четыре предмета. К тому же людей вокруг было преизрядно – в поездах никогда раньше не водилось вагонов-ресторанов, и любопытствующие пассажиры набились в ресторан, как сельди в бочку. Мистер Бройд едва успел занять один из последних столиков – между прилавком с выпечкой и окном.

Булочки были превосходны, как в лучших пекарнях Блэкуита, и Бройд несколько смирился с тряской. Он аккуратно донес до рта чашку с чаем (недурно, недурно!) и перелистал газету до спортивной колонки, где публиковались результаты скачек. Вдруг кто-то сильно толкнул его столик, пробираясь к прилавку с выпечкой, и булочки запрыгали по скатерти.

– Эй! – рявкнул Бройд.

– Пр-р-ршу пр-рщения, сэр, – басом пророкотал пассажир, протиснулся к прилавку и с вожделением уставился на ряд пышных пирогов с мясной начинкой.

«Кто его сюда пустил?» – недовольно подумал шеф полиции. Незнакомый мужчина был совершенно не похож на пассажира первого или даже второго класса. Хотя если учесть, что он взирал на мир с высоты в шесть с половиной футов, то Бройд посмотрел бы на того кассира, который рискнул бы отказать в продаже билета. Ширина плеч и мощь грудной клетки тоже впечатляли – детина был даже здоровее детектива Двайера, который на досуге ломал пальцами подковы и сгибал в ладони тарелки.

«Вот уж Двайера Бреннон мог бы мне и оставить», – с досадой припомнил Бройд, но тут же устыдился. Натан тяжело переживал гибель Валентины в Фаренце всего лишь через месяц после свадьбы, и если работа над созданием Бюро помогала ему отвлечься, то Айртон готов был передать Бреннону всех детективов скопом.

«Может, увидимся в Бресвейне», – прикинул шеф полиции. Его вызвал в столицу сам министр внутренних дел, а к письму-вызову приложили свои подписи глава Отдела Республиканской Безопасности и шеф-инспектор всей риадской полиции. Само же письмо, хоть и пыталось сохранять видимость официального документа, просто-таки кричало о том, что высокое начальство пребывает в полном замешательстве после событий в Фаренце.

«Не прошло и полутора лет, как до них начало доходить», – фыркнул Бройд, не спуская глаз со здоровяка у прилавка. Громила кротко ждал своей очереди, хотя некоторые пассажиры, едва на него взглянув, поспешили убраться за свои столики.

Он и выглядел странно, и одет был странно: в длинный кожаный плащ (это в феврале-то!), мешковатый свитер грубой вязки и суконные с кожаными нашивками штаны, заправленные в непонятного вида высокие ботинки. Вокруг шеи был обмотан длинный шарф, из-под шляпы опускались ниже плеч кудлатые волнистые волосы.

Мнения насчет того, нужно ли снимать шляпу в вагоне-ресторане, среди приличного общества разнились. Бройд повесил свою на спинку стула. Громила, поразмыслив немного, тоже снял головной убор и с громким «Уф-ф!» утер лоб широкой ладонью.

– Жарища тут, – пробормотал он и принялся выпутываться из плаща, аккуратно, чтобы не покалечить стоящих рядом пассажиров.

Он мало походил на риадца и больше напоминал Бройду «дикарей» и «аборигенов» с картинок и фото из статей географов и путешественников: очень смуглый, черноволосый, с короткой черной бородой и густыми усами. Лоб у него был тяжелым, с массивным надбровьем, нос – приплюснутым, с широкими хищными ноздрями. Из-под косматых бровей поблескивали глубоко посаженные глаза.

Однако, несмотря на грозный вид, как опасный преступный элемент он пока себя не проявлял – смирно дождался своей очереди и очень вежливо, хотя и порыкивая с непонятным акцентом, сказал:

– Будьте добр-ры, дайте мне шесть пир-р-рогов: с бар-р-раниной, с говядиной и почками, кур-р-риный с гр-рибами, с кар-ртофелем и два сладких. И еще, пожалуйста, завер-р-рните в пакет четыр-р-ре булочки.

Айртон настороженно подобрался: судя по заказу, громила тут был не один и набирал еды на компанию. Если их тут целая банда, то за ними стоит проследить на всякий случай, а то мало ли.

Опустошив прилавок, здоровяк окинул ищущим взором вагон-ресторан. Пассажиры за несколькими ближайшими столиками поспешно испарились. Здоровяк (определенно иностранец) осторожно пробрался к крошечному по сравнению с ним столику в углу, кое-как умостился на стуле и принялся с аппетитом уписывать первый пирог. А затем второй, третий, четвертый… На глазах у изумленной публики он без малейшего труда, не оставив ни крошки, умял шесть пирогов, которых хватило бы, чтобы накормить до отвала троих мужчин, попросил у официанта две большие чашки чая и с видом сытым и умиротворенным откинулся на спинку стула.

Бройд невольно проникся некоторым уважением. Он и сам любил хорошо поесть, но в поезде смог осилить только три булочки, поскольку миссис Эмили, опасаясь, что в поездке ее супруг дойдет до полного истощения, накормила его обильнейшим ужином.

«Может, он несколько дней не ел? – подумал Айртон. – Но почему? Копил на билет? Спешит в Бресвейн?» Чуткое ухо Бройда уловило возмущенные перешептывания пассажиров, однако высказаться погромче никто не рискнул. Здоровяк купил пакет орешков в меду и принялся за чай, безмятежно любуясь на занесенные снегом, стремительно мелькающие за окном риадские леса.

Убедившись, что громила вроде бы не представляет угрозы, Бройд допил чай, сунул в карман сюртука сложенную газету и направился к выходу. Он хотел немного вздремнуть в своем купе – если, конечно, получится.

Чтобы достичь цели, шефу полиции пришлось крепко держаться за поручень вдоль стены. Он уже сожалел и о плотном домашнем ужине, и булочках, поскольку экспресс нещадно взбалтывал Бройда, будто коктейль в шейкере.

Когда Айртон добрался до купе, его уже подташнивало. Ему подумалось, что миссис Бройд, как то часто случалось, все же была права насчет экспресса. Он отцепился от поручня, схватился за дверную ручку, повернул ее и чуть не уехал в сторону вместе с дверью. В соседнем купе, судя по громкому женскому возгласу, приключилась та же история, только при попытке выйти.

На пороге купе слева появилась красивая юная леди. Бройд, цепко держась за ручку, вежливо приподнял шляпу, девушка приветливо улыбнулась в ответ. В этот миг поезд швырнуло вперед, словно кто-то дал ему пинка. Юная леди не удержалась на ногах, и Бройд машинально вытянул вперед руки, чтобы ее поймать. Вдвоем они врезались в дверной косяк, точнее, врезался в него шеф полиции, сильно приложившись правым боком, а девушка поймала дверь, которая едва не прибила их обоих. Снаружи раздался дикий скрежет, и от следующего толчка их вдвоем бросило в купе Бройда. Айртон упал на кушетку, девушка повалилась на него сверху. Длинная белокурая коса хлестнула его по лицу, едва не лишив глаза.

– Прошу прощения, мисс, – прохрипел Бройд. – Вы целы?

– Да! А вы? – выдохнула леди, приподнимаясь над ним на руках.

– В полном порядке, мисс, – уверенно ответил шеф полиции, хотя по боку расползалась неприятная боль.

– Слава богу! Но что случилось?! – Девушка вскочила и бросилась к окну.

Бройд сел и с удивлением понял, что поезд наконец перестало трясти – потому что он больше никуда не ехал.

Из соседних купе доносились стоны пострадавших, недовольные и недоуменные возгласы. У шефа полиции, по счастью, не было тяжелого багажа, свой саквояж он задвинул глубоко под кушетку. А вот бедолагам с чемоданами пришлось несладко. Кто-то уже громко звал врача, по коридору мимо открытой двери в купе Бройда пробежал молодой человек с разбитым лбом. Айртон сокрушенно покачал головой, поморщился от малоприятных ощущений в боку и подобрал шляпу, которая уже выглядела совсем не так презентабельно, как в день покупки.

– Вы видите что-нибудь? – спросил он у девушки, которая всматривалась в лесной мрак, прижавшись к стеклу щекой.

– Нет. Ничего не видно. Может, погасить свет?

Купе освещали газовые лампы – еще одно прогрессивное новшество, которое вызывало у Бройда некоторое беспокойство, особенно теперь. Но криков «Пожар!» пока слышно не было. Шеф полиции повернул рычажок, и купе погрузилось в темноту. Юная леди посторонилась, чтобы он тоже мог выглянуть в окно.

Перед ними сплошной стеной поднимался зимний лес. В густой чаще не было видно ни зги, над верхушками деревьев едва просматривалась полоска темно-синего неба. Бройд прижался лбом к окну и попытался рассмотреть, что происходит впереди. Ему показалось, что он различил мелькание фонарей.

– Придется выйти, – пробормотал он.

– Вы хотите выйти наружу? – удивилась девушка.

– Нужно выяснить, что стряслось с поездом, поедем ли мы куда-нибудь и что намерено делать начальство, если все-таки нет.

– А если он не поедет? Нам придется возвращаться в город пешком, по рельсам?

– В крайнем случае, полагаю, начальник поезда пошлет людей в ближайшую деревню, они найдут там лошадь и отправят гонца в Блэкуит за помощью. Но думаю, ничего страшного не произошло, и мы всего лишь задержимся на два-три часа, – успокаивающе сказал Бройд, надевая пальто и заматываясь в шарф.

– Хорошо бы. Будет очень неприятно, если мы опоздаем на наш корабль.

– Диана! – Коридор огласился уже знакомым Айртону глубоким, рокочущим и на этот раз очень встревоженным басом. – Диана, где ты?!

– Здесь. – Девушка выглянула из купе и без особого беспокойства поинтересовалась: – Ты как? Ушибся?

– Нет. Сломал пор-р-ручень, когда упал на него из-за р-рывка. – Здоровяк переступил порог купе, заполнив практически все свободное пространство, и наклонился к девушке. – А ты? С тобой все в пор-рядке?

– В полнейшем. Благодаря этому джентльмену. – Юная леди снова одарила Бройда очаровательной улыбкой. – Надеюсь, вы не сильно пострадали из-за меня?

– Ни в малейшей степени, – отозвался Бройд, хотя бок все еще болел и к нему присоединились локоть и бедро. Эх, старость…

Здоровяк шумно вздохнул и с чувством сказал:

– Спасибо, сэр-р-р.

«Молодожены», – благодушно подумал шеф полиции и ответил:

– Не стоит благодарности. Позаботьтесь о вашей даме, а я поищу начальника поезда и узнаю, что случилось.

– Мне кажется, локомотив во что-то вр-резался. – Громила наморщил лоб, нежно обнимая за плечи свою миниатюрную спутницу. – Вр-роде бы машинист пытался пр-ритор-рмозить, но неудачно.

– Что ж, это мы и выясним. Позвольте?

Здоровяк вышел в коридор, чтобы Бройд смог выбраться из купе. Он кивнул молодой паре на прощание и принялся прокладывать путь к тамбуру, заодно оценивая обстановку.

В купе часть пострадавших и не очень пассажиров тоже пытались разглядеть в кромешной тьме за окнами, что же произошло. Другие путешественники, ошарашенные и возмущенные внезапной остановкой посреди леса, да еще и на ночь глядя, метались по вагону, требовали ответа у проводника, требовали начальника поезда, требовали связаться с Блэкуитом, заглядывали в купе к соседям в попытках выяснить, знает ли кто-нибудь, что стряслось.

Проводник с блокнотом и карандашом составлял список пострадавших и вяло отражал атаки возмущенного пассажирского роя. В глазах бедолаги уже отчетливо читалась глубокая ненависть ко всему роду людскому, особенно к той его части, которая ездит поездами.

– Спокойствие, – уныло вещал проводник. – Сохраняйте спокойствие. Начальнику поезда известно об остановке, он предпринимает все необходимые меры. Разойдитесь по своим купе, закройте двери и пристегните багаж, поезд скоро тронется.

Бройд перехватил молодого человека на пути из купе 5 в купе 4 и спросил:

– Вы можете открыть дверь тамбура?

Проводник заморгал от удивления и не сразу нашелся с ответом.

– А вам зачем?

– Хочу пройтись, подышать целебным лесным воздухом.

– Это небезопасно, сэр. Я бы не советовал. Лучше возвращайтесь в купе и ждите отправления.

«А, так все же небезопасно!»

– Я шеф полиции города Блэкуита, – церемонно произнес Бройд и продемонстрировал значок, от вида которого юноша изрядно сник. – Если имеет место преступный умысел или иной эксцесс, то мой долг – выяснить, в чем дело.

После слов «преступный умысел» молодой проводник увял окончательно и безропотно отвел Айртона в тамбур, где открыл дверь и даже вручил фонарь. Шеф полиции спустился по решетчатым ступенькам и сошел в глубокий снег. Как хорошо, что миссис Бройд настояла на том, чтобы он надел высокие ботинки на меху.

Вагон, в котором ехал шеф полиции, был третьим от головы состава, так что долго идти не пришлось, к тому же вскоре Айртон увидел путеводный свет. Перед локомотивом собралось не меньше дюжины работников поезда, которые освещали фонарями огромное дерево, упавшее поперек путей, и о чем-то негромко переговаривались. Бройд направился к высокому худощавому мужчине, на длинном плаще которого в свете фонарей блестели золотые нашивки.

– Сэр? – кашлянул Айртон. – Вы начальник поезда?

– Я, – мрачно буркнул мужчина, неприязненно глядя на Бройда с высоты своего роста. – А вы кто такой, черт возьми?

– Айртон Бройд, шеф полиции города Блэкуита, – с холодком ответил экс-начальник комиссара Бреннона и еще раз показал значок. Начальник поезда изучил его куда тщательнее, чем проводник, и нехотя ответил:

– Эдмунд Данн, начальник экспресса «Файотт». Что вы тут делаете?

– Пытаюсь понять, – Бройд направил фонарь на дерево, – что это – природное явление или дело рук человеческих?

– Человеческих? – фыркнул начальник поезда. – Ну тогда будьте добры показать мне какие-нибудь человеческие следы, – и поднял фонарь над головой, осветив белое, почти нетронутое поле снега вокруг корней дерева. Лишь две цепочки следов тянулись по снежному покрову – и это были очевидно следы работников поезда. Служащие подходили к дереву, чтобы оценить масштаб проблемы. Однако сейчас все они жались ближе к локомотиву, как будто не хотели приближаться к месту падения ствола.

– Может, после того, как срубили дерево, пошел снег, – сказал Бройд. Он не любил чувствовать себя дураком.

– Последний снегопад здесь был неделю назад, – раздраженно ответил Данн. – А теперь, будьте добры, отправляйтесь к себе в купе и, если хотите принести какую-нибудь пользу, успокойте пассажиров. Скажите им, что, как только мы расчистим пути, поезд немедленно направится в Бресвейн.

– Вам это удастся? – с некоторым сомнением спросил Бройд, разглядывая огромный ствол. Крона дерева, как волосы утопленницы, свешивалась с другого края насыпи, по которой тянулись рельсы. – А если окажется, что пути повреждены?

– Мы непременно решим и эту проблему, как только нам дадут возможность этим заняться, – уверил его Данн. Он явно был не восторге от появления шефа полиции, и в чем-то Бройд его понимал. Мало что так выводит из себя профессионала, как идиотские вопросы от дилетанта. И все же что-то тут было не так…

Бройд взглянул на дюжину человек, столпившихся около локомотива. Они не выглядели как люди, уверенные в том, что смогут разобраться с возникшим затруднением. Они старались держаться подальше от дерева (кажется, дуба, но Айртон был не силен в ботанике) и тихо, встревоженно перешептывались.

– Ну? – резко поторопил его Данн. – Вы долго будете торчать тут, высматривая несуществующие следы?

– Если следов не видно, – раздался знакомый Бройду бас, – то это не значит, что их нет. – Из темноты выступил громила в плаще и невозмутимо добавил: – Это значит, что, возможно, дер-р-рево свалили те, кто не оставляет следов.

– Какого черта… – начал было Данн, и тут один из его подчиненных взвыл:

– Сэр! Там опять оно! Вон, вон, у самой кроны!

Бройд резко обернулся и вскинул руку с фонарем повыше. На миг ему показалось, что по стволу дерева метнулась белая человекоподобная фигура.

– Опять оно? – добродушно повторил здоровяк и, к возмущению Айртона, шагнул вперед, закрыл его спиной и загородил весь обзор.

– Так, – прошипел Данн. – Ступайте в свои вагоны, немедленно! А вы, черт бы вас побрал, займитесь делом!

Но работники поезда только отступили к локомотиву и теснее сбились в кучу. Некоторые подняли топоры и пилы, словно хотели от кого-то обороняться.

– Оно тут было, сэр, – чуть дрогнувшим голосом сказал пожилой мужчина в фуражке с большой кокардой. – Богом клянусь, сэр, я его видел!

– И я!

– И мы! Мы тоже!

– И оно было не одно, – фальцетом вякнул из-за спины пожилого мужчины парень лет семнадцати.

– Чертов сброд, – процедил начальник поезда, решительно направился к дереву и провел лучом фонаря вдоль ствола. – Убедились? Тут никого нет, так что…

Внезапно громила выхватил револьвер из набедренной кобуры и выстрелил. Пуля пронеслась над головой Данна, тот от неожиданности выронил фонарь, а из-за дубового ствола раздался короткий резкий взвизг.

– Я бы на вашем месте отошел от дер-р-рева, сэр-р, – сказал здоровяк. – Отведите ваших людей в поезд, воор-р-ружите их чем бог послал и кр-репко запр-рите все двер-р-ри. Окна достаточно пр-рочные?

– Какого дьявола? – прошептал Данн. Фуражка слетела с его головы, и Бройд с некоторым удивлением понял, что начальник поезда довольно молод для такой должности: это был мужчина лет сорока на вид с правильными чертами лица. Вдоль левой щеки, рассекая короткую светло-каштановую бородку, тянулся очень старый шрам, похожий на след от удара кавалерийской сабли. Многие в Риаде носили такие отметины, оставленные Революцией, Освободительной и Гражданской.

– Сэр! Сэр! – заволновался экипаж «Файотта». – Не стойте там! Скорее внутрь, сэр!

Данн подобрал фонарь, отступил от дерева и тоже вытащил из кобуры револьвер. Луч света с близкого расстояния скользнул по корням дерева.

– Вот вам и следы, – сказал Бройд. – Этому дубу определенно помогли упасть, только, видимо, не топором и пилой. – Он шагнул было к дереву, но громила опустил ему на плечо тяжелую руку. Это уже был верх наглости, и шеф полиции смерил нахала грозным взором.

– Но кто мог?.. – выдохнул Данн. В свете фонаря на корнях дерева были ясно видны отпечатки когтей и зубов.

Здоровяк стоял, подняв голову к темному небу, и как будто принюхивался. Бройд повернулся к начальнику поезда и тихо сказал:

– Я бы рекомендовал вам как можно скорее последовать совету этого джентльмена и увести людей в поезд.

– Джентльмена? – пробормотал Данн. У Айртона тоже были сомнения по этому поводу, но он настойчиво повторил:

– Уведите людей с открытой местности и забаррикадируйтесь изнутри. Этот человек знает, о чем говорит, уверяю вас.

Данн после некоторых колебаний махнул рукой своим людям. С заметным облегчением они скрылись в первом за локомотивом вагоне. Бройд подошел ближе к громиле и процедил:

– Где ваше животное?

– Какое животное? – настороженно спросил громила. В темноте его глаза странно поблескивали, как янтарные бусины.

– Животное-спутник, которое следует за вами.

– А, это животное! У меня его нет, – с улыбкой ответил здоровяк. – Я не консультант.

– А кто же тогда?

– Пр-росвещенное лицо. Вам пор-р-ра. – Он кивнул на тамбур первого вагона. Данн захлопнул дверь тамбура, спрыгнул со ступенек и направился к Бройду.

– Я могу за себя постоять, – сухо сказал шеф полиции и показал громиле кобуру с пистолетом для пуль-«архангелов».

– Откуда это у вас? – заинтересовался здоровяк и даже протянул руку к пистолету. Бройд отодвинулся. Ему не нравились такие манеры.

– Это подарок старого друга, который занимался подобными проблемами. – Он указал на корни дуба. – Что вы намерены предпринять?

– Сначала мне бы хотелось узнать, кто вы такой, – резко сказал Данн. – У вас есть полномочия, чтобы отдавать приказы?

– У меня есть, – ответил Бройд. – Как шеф полиции я работал с консультантами по затруднительным ситуациям, похожим на ту, в которой мы с вами оказались.

– Вы его знаете? – спросил начальник поезда, с подозрением глядя на здоровяка.