Текст книги "Принципы гражданского процесса Франции: между прошлым и будущим"

Первое впечатление о французском процессе обманчиво. Оно чаще всего состоит в том, что это процесс профессиональный (с обязательным представительством), письменный и с обязательной подготовкой дела к судебному разбирательству. На самом деле, в ГПК мы находим множество судебных производств. Даже в рамках искового производства в различных судах предписывается разный процессуальный режим рассмотрения дел. Это можно понять уже из самой структуры кодекса. В Книге I содержатся общие положения, применяемые во всех судах, в Книге II – специальные положения, применяемые в зависимости от суда (как от звена судебной системы, так и в зависимости от родовой подсудности дела), в Книге III – специальные нормы, касающиеся различных производств в судах первой инстанции.

Интересно, что исковое производство в разных судах первой инстанции построено на различных основаниях. В судах большой инстанции, которые являлись до реформы 2019 г. «ординарными» судами, т. е. были подобны российским районным судам (сегодня они объединены с судами инстанции в так называемые судебные трибуналы, но различия в процессуальном режиме сохранены), исковое производство по общему правилу письменное, с обязательным представительством и, в зависимости от сложности дела, с проведением подготовки дела к судебному разбирательству, но при этом финальное судебное заседание проводится устно с участием сторон. В этом судебном заседании, однако, адвокаты сторон уже не могут изменять параметры спора или ссылаться на новые факты и доказательства. Согласно ст. 768 ГПК суд рассматривает дело в тех пределах, которые были зафиксированы в финальных процессуальных документах сторон (conclusions). В этом и состоит проявление принципа письменности – суд учитывает только те требования и средства их обоснования, которые изложены в процессуальных бумагах[187]187
  С 2020 г. все процессуальные документы в рамках письменного процесса обязательно направляются в электронном виде. Надо сказать, что ГПК предписывает еще и содержание процессуальных документов, в том числе их структуру. В частности, все свои требования необходимо повторить в последнем процессуальном документе перед слушанием, а если их упомянуть забыл, то даже если они были отражены где-то ранее, суд их во внимание не примет. Каждое требование должно сопровождаться указанием на средства их обоснования (факты и право) и списком доказательств к ним.


[Закрыть].

В ранее существовавших судах инстанции (подобных российским мировым судам), а после их объединения с судами большой инстанции в новых судебных трибуналах в зависимости от цены иска, а также в коммерческих и других специализированных судах процесс устный и непрофессиональный, подготовка дела к судебному заседанию не проводится. Кроме того, в различных судах первой инстанции имеются и другие особенности искового производства, т. е. нельзя сказать, что процессуальный режим в них идентичен.

При этом, несмотря на устность процесса (т. е. суд рассматривает только те требования и только на тех основаниях, которые приведены в заседании устно), с момента принятия кодекса имелась возможность и письменного изложения своей позиции, а в 2010 г. в судах инстанции была добавлена возможность изложить позицию письменно и при этом (по соглашению сторон) не являться в суд для ее поддержания, т. е. обходиться и вовсе без устных слушаний[188]188
  О реформе 2010 г. см.: Strickler Y. Raison d’etre et reformes de la procedure orale // Les principes essentiels du procès à l’épreuve des réformes récentes du droit judiciaire privé. Paris, 2014. P. 35–48.


[Закрыть]. Эта возможность рассмотрения дела вообще без проведения устного судебного заседания при наличии соглашения сторон была распространена на все процессуальные режимы (как письменный, так и устный) в конце 2019 г.[189]189
  Verges E. Réforme de la procédure civile 2020 – Procédures écrite, orale et sans audience, la transformation du modèle procedural. URL: https://www.lexbase.fr/article-juridique/56165374-textes-reforme-de-la-procedure-civile-2020-procedures-ecrite-orale-et-sans-audience-la-transformati (дата обращения: 23.08.2022).


[Закрыть]

Реформа устного процесса была вызвана пожеланиями представителей сторон (адвокатов) и отвечает их нуждам. Дело в том, что довольно часто, даже в судах, где процесс устный, стороны прибегают к услугам профессиональных представителей. Практики юристов – либо вовсе не ходить в суд по незначительным делам, либо представлять позицию в письменном виде в день рассмотрения дела или незадолго до заседания. В общем, адвокатам крайности устного процесса, когда нужно обязательно явиться в заседание и изложить устно свои требования и средства факта и права, не нравились. И реформа 2010 г. была направлена на усиление письменного начала процесса[190]190
  Strickler Y. Op. cit. P. 42–48.


[Закрыть].

Таким образом, в общих чертах можно сказать, что процесс в одних судах построен на принципе устности, а в других – на принципе письменности. Единого «смешанного» процессуального режима для искового производства нет, но дело идет к его появлению. Устный процесс неудобен для профессиональных представителей, и в связи с этим он разбавляется изрядной долей письменного начала, а в последние годы пробивает себе дорогу письменный процесс без устного финального судебного заседания.

Тем не менее важно отметить основную исходную мысль разработчиков кодекса. Она заключается в том, что, если процесс непрофессиональный, он должен быть устным, менее формальным и, соответственно, более доступным. В частности, такой процесс был признан уместным по мелким спорам, которые относились ранее к компетенции судов инстанции, а также по коммерческим спорам[191]191
  Интересно обратить внимание на то, что российский арбитражный процесс сегодня утратил всякие черты процесса коммерческого. Чем «профессиональнее» он становится, тем менее похож на скорый, дешевый процесс для коммерсантов. Скорее у нас закрепляется какое-то странное и неправовое разделение на процесс для богатых (арбитражный) и процесс для бедных (гражданский).


[Закрыть]. Письменный же процесс более отвечает чаяниям французского адвокатского сословия (сравним этот подход с российским упрощенным производством, полностью письменным и слишком уж «быстрым» для рядовых граждан).

В своем учебнике по гражданскому процессу авторы кодекса Ж. Фуайе и Ж. Корню упоминают, что рабочая группа по кодификации специально отказалась от принципов неизменности спора (т. е. элементы спора могут изменяться по ходу процесса и даже в апелляции) и нейтральности судьи в ранее принятом понимании этого принципа (согласно которому суд должен оставаться как можно более пассивным, чтобы не утратить беспристрастность). При этом из кодекса выводимы принципы: добросовестности (лояльности); беспристрастности суда; судебного формализма; справедливости. Как правило, эти принципы раскрываются через совокупность других принципов и иных норм права. Интерес представляет принцип справедливости. По мнению ученых, он раскрывается через процессуальное равноправие сторон и принципы, обеспечивающие надлежащее осуществление правосудия (уважение прав на защиту, состязательность, публичность и др.). В целом же процесс по делу оказывается справедливым, если он полностью соответствует всем принципам процесса, закрепленным в общих положениях кодекса[192]192
  Cornu G., Foyer J. Procedure civile. Paris, 1996. P. 457.


[Закрыть].

§ 3. Краткие выводы

Проведенный анализ показывает, что руководящие принципы, заложенные в ГПК в 1970-х годах, приближают французский процесс к австро-немецкой модели.

Не переоценивая роль личности в истории, отметим влияние на Вводные положения кодекса одного из авторов текста закона – А. Мотульски. Этот человек принес в свое новое отечество богатую палитру немецких теорий процесса, смог адаптировать их, встроить во французский научный дискурс. Именно его научные труды до сего дня считаются вершиной французской процессуальной науки. И все же, он лишь шел в ногу со временем. Изменение роли суда в процессе происходило постепенно с 1930-х годов, и в кодексе были закреплены лишь итоги этого развития.

Современный французский процесс основан на следующих идеях: фактической индивидуализации иска; разграничения ролей сторон и суда в зависимости от вопросов факта или права; гарантированности прав сторон на защиту, состязательного обсуждения всех аспектов дела; руководства суда (в большей степени формального, но частично и материального); широкого спектра полномочий суда в сфере доказывания.

Можно ли сделать вывод о полном разрыве с прошлым, появлении во Франции абсолютной новой процессуальной формы?

Таково, например, мнение одного из последовательных критиков кодекса (с момента его появления) Раймонда Мартена (Raymond Martin). Он видел в нем кардинальное отступление от французских традиций, писал следующее: «С первых подготовительных постановлений я увидел в нем дрейф к судебному тоталитаризму… Для меня новый кодекс не был новаторством, он усовершенствовал давнее отклонение и возвел его в систему… НГПК был случайностью истории. Он обрисовал гражданский процесс, не нашей эпохи, устаревший, уже в момент рождения»[193]193
  Martin R. A nouveau siècle, nouveau procès civil. Aix-en-Provence, 2000. P. 17.


[Закрыть].

Однако нам представляется, что эти отступления от традиций не были настолько уж радикальны. Да, был сделан крен в сторону социализации процесса, активности суда как в сфере доказывания, так и в сфере применения права. Однако сохранились и принципы свободного почина сторон, и диспозитивность процесса. Состязательная форма процесса и вовсе была усилена. На доктринальный уровень, по крайней мере, проникли идеи сотрудничества суда и сторон.

С одной стороны, полномочия суда были действительно значительно усилены, а роль адвокатов в процессе пересмотрена. Например, перераспределение ответственности и, соответственно, полномочий в пользу суда было осуществлено: в сфере движения процесса, установления сроков совершения процессуальных действий, в сфере доказывания, применения норм права.

С другой стороны, судейской активности были поставлены пределы в виде: запрета изменять предмет спора, обязанности соблюдать принцип состязательности, предоставления сторонам свободы определять по соглашению контуры спора (как в части применимого права, так и в части доказательств).

Кроме того, процесс оказался достаточно гибок, поскольку существует множество процессуальных режимов искового производства, имеются иные виды гражданского судопроизводства, а у суда есть возможность определять «трек», по которому будут рассматриваться требования (без подготовки к судебному разбирательству или с подготовкой)[194]194
  Положения ст. 778, 779 ГПК Франции.


[Закрыть].

Итак, закрепление новой модели французского процесса в ГПК Франции 1975 г. явилось реализацией тенденций, появившихся в начале XX в. Дальнейшее развитие связано с трансформациями уже этой новой модели. И оно, что вполне предсказуемо, идет как минимум в двух, причем противоположных, направлениях: реминисценция старого (усиление активности сторон и снижение активности суда) и развитие нового (эволюция социальной модели).

Глава III
Будущее

 
Грядущее не примирить с минувшим.
Не подружить «сегодня»
И «вчера».
 

А. Дементьев

О будущем мы можем судить лишь по прошедшему: выявлять тенденции; прогнозировать, исходя из той ситуации, в которой мы находимся. Точнее, находились мгновение назад. В связи с этим размышление о будущем французского гражданского процесса неизбежно основано на анализе тех изменений, которые происходили с ним в последние годы.

§ 1. Влияние судебной практики на систему руководящих принципов процесса

За истекшие с момента принятия действующего ГПК годы высшие суды Франции рассмотрели немало дел, связанных с применением или интерпретацией принципов гражданского процесса. В ряде случаев суды отмечали, что принципы, закрепленные в ГПК, являются общими принципами права или принципами, имеющими конституционное значение.

Именно такие принципы, как представляется, являются «жестким» ядром системы принципов, они наиболее защищены высоким авторитетом судебных инстанций, применяющих их, и источником, из которого они дедуцированы (Конституция Франции) от различного рода изменений. В связи с этим нет сомнений в том, что эти принципы и в будущем будут значимы для французского гражданского судопроизводства. Именно в таком контексте следует понимать ссылки французских авторов на тенденцию «конституализации» процесса[195]195
  Guinchard S. Retour sur la constitutionnalisation de la procédure civile // Le juge entre deux millénaires. Mélanges offerts à Pierre Drai. Paris, 2000. P. 355 et ss.


[Закрыть].

Контроль законности норм ГПК Франции, в том числе их соответствия общим принципам права, осуществляет не Конституционный Совет, а Государственный Совет Франции, высший административный орган государства. Это объясняется тем, что согласно Конституции 1958 г. регулирование сферы гражданского судопроизводства отнесено к сфере компетенции Правительства, а не Парламента. Соответственно, по своему статусу ГПК Франции – это регламентарный акт, а не закон (т. е. он имеет подзаконный характер).

Государственный Совет Франции за период действия ГПК принял несколько постановлений, касающихся руководящих принципов процесса. Например, постановлением по делу Dame David от 1974 г.[196]196
  Conseil d’Etat, Assemblée, du 4 octobre 1974, 88930, publié au recueil Lebon. URL: https://www.legifrance.gouv.fr/ceta/id/CETATEXT000007648668 (дата обращения: 16.08.2022).


[Закрыть] было отменено положение ГПК, устанавливающее, что судья вправе решить о закрытии судебного заседания в ряде случаев (если может быть нарушена тайна личной жизни и т. д.). Госсовет указал, что публичность процесса – общий принцип права и его ограничения возможны только законом, но не регламентарным актом Правительства.

Постановлением по делу Rassemblement des nouveaux avocats de France от 1979 г.[197]197
  Conseil d’Etat, Assemblee, du 12 octobre 1979, 01875 01905 01948 à 01951, publié au recueil Lebon. URL: https://www.legifrance.gouv.fr/ceta/id/CETATEXT000007667309 (дата обращения: 16.08.2022).


[Закрыть] Госсовет решил, что принцип состязательности, являющийся общим принципом права, предполагает, что судья, если он выдвигает по своей инициативе правовые доводы (дает иную квалификацию фактов), обязан поставить их на обсуждение сторон. Интересно отметить, что это постановление Госсовета было вызвано противостоянием судейского и адвокатского корпуса. В первоначальной редакции ч. 1 ст. 16 ГПК Франции содержалось правило, согласно которому суд не только следит за соблюдением принципа состязательности сторонами, но и сам должен соблюдать его. Это положение вызвало критику судейского сообщества. Судьи считали, что они должны быть над схваткой сторон и не опускаться на их уровень, обсуждая с ними вопросы права, которые судья считает важными для рассмотрения дела. В итоге редакция этой нормы права была изменена, из нее исчезла фраза «суд должен соблюдать сам». Тогда, в свою очередь, возмутилось адвокатское сословие: это грозило принятием неожиданных решений, сюрпризами со стороны судей. В итоге адвокаты обратились с жалобой в Госсовет, и тот встал на их сторону. В конечном счете в ГПК снова была закреплена норма в первоначальной редакции[198]198
  Об истории противостояния судей и адвокатов см.: Mayer L. Op. cit. P. 138–139.


[Закрыть].

Итак, указанные выше постановления Госсовета привели к изменению соответствующих норм права, содержащихся в ГПК, однако их значение не только в этом, а в том, что в них ряд руководящих принципов был причислен к категории общих принципов права, которые существуют, согласно практике Госсовета, как отдельная правовая реальность, даже без отражения в текстах[199]199
  Общие принципы права имеют подзаконный характер, но при этом высший по отношению к нормативным актам Правительства характер, т. е. располагаются по юридической силе между законом и регламентом.


[Закрыть].

Ряд принципов гражданского процесса был причислен Конституционным Советом Франции к принципам, имеющим конституционное значение. В частности, к основным гарантиям, предоставляемым гражданам для осуществления публичных свобод (ст. 34 Конституции), были причислены принципы независимости суда, равенства перед законом и судом, уважения прав на защиту, состязательности и право на эффективное средство судебной защиты[200]200
  Cadiet L. La legalite procedurale en matiere civile. P. 8.


[Закрыть].

В диссертации, посвященной принципам процессуального права в свете практики Конституционного Совета Франции, Эрик Лестрад (Eric Lestrade) пишет, что, хотя в Конституции Франции нет прямого закрепления принципов процесса, КС Франции в своей судебной практике часто обращался к этой категории[201]201
  Lestrade E. Les principes directeurs du process dans la jurisprudence du Conseil Constitutionnel. Thèse de doctorat en droit. Université Montesquieu Bordeaux IV, 2013.


[Закрыть].

Матрицей принципов процесса в свете практики КС Франции являются право на доступ к суду и право на эффективное средство правовой защиты (принцип доступности правосудия). Они были выведены судом из принципа равенства всех перед законом и судом, а также принципа гарантированности прав и свобод человека (запрет на доступ к суду лишает материальное право гарантий защиты). Право на доступ к правосудию есть условие существования всех иных процессуальных гарантий.

Процессуальные гарантии, которым было посвящено немало решений КС Франции, – это презумпция невиновности и принцип уважения прав на защиту. Они должны быть обеспечены безусловно. Ряд других гарантий, о которых суд имел возможность рассуждать, – это мотивированность судебных решений и принцип коллегиальности. В отношении них суд высказался, что они вполне могут быть ограничены дискрецией законодателя. Интересно отметить, что мотивировать судебные акты, по мнению КС Франции, следует там, где последствия возможного судебного произвола наиболее тяжелы для сторон, например, если судебным актом назначается наказание[202]202
  Lestrade E. Op. cit. P. 575–584.


[Закрыть].

Однако главным фактором развития системы принципов гражданского процесса во Франции является практика Кассационного суда Франции.

Важнейшее значение для системы руководящих принципов процесса имело принятое в 2006 г. Кассационным судом Франции постановление по делу Cesareo, касающееся определения тождества исков и обязанности сторон по концентрации средств права и факта. В развитие идеи, заложенной в этом постановлении, в 2007 г. было принято постановление по делу Dauvin, в котором суд провел разграничение между переквалификацией судом фактов дела и изменением юридического основания иска, или «наименования иска», т. е. в терминах российского права – способа защиты права.

Эти постановления Кассационного суда Франции и ряд других, принятых в соответствии с новой практикой, привели в итоге к изменениям системы принципов.

Как и предвидел А. Мотульски в одном из своих трудов[203]203
  Motulsky H. Prolégomènes pour un futur Code de procédure civile: la consécration des principes directeurs du procès civil par le décret du 9 septembre 1971. P. 296.


[Закрыть], проблемой стало то, что адвокаты свою работу стали перекладывать на суд, ибо в рамках такой системы, где суд обязан найти единственно верное правовое основание требований и возражений сторон, юристам выгоднее либо вообще его не приводить, либо ограничиваться самыми общими фразами, перекладывая самую сложную работу на судей и избегая критики со стороны клиентов.

Кроме того, в условиях высокой судебной нагрузки и проникновения во Францию идей повышения эффективности процесса возник вопрос о тождестве исков с одинаковым предметом и фактическим основанием, но различным правовым основанием.

Именно эти проблемы решал Кассационный суд Франции в названных постановлениях, изменив в итоге соотношение ролей суда и сторон в части ответственности за правовую квалификацию спора, а также дав основания говорить о появлении в гражданском процессе принципов концентрации и последовательной реализации процессуальных средств[204]204
  Cass. ass. plen., 7 juill. 2006, Cesareo, Bull. civ., ass. plen., № 8. URL: http://www.courdecassation.fr/jurisprudence_2/assemblee_pleniere_22/arr_ecirc_8709.html; C. cassation, première chambre civile 28 mai 2008. URL: https://www.courdecassation.fr/jurisprudence_2/premiere_chambre_civile_568/arret_no_11632.html (дата обращения: 01.02.2022).


[Закрыть].

В деле Cesareo (2006) на обсуждении суда стоял вопрос о тождестве двух исков. Основанием первого иска были следующие факты: истец работал в бизнесе отца и получал от него вознаграждение. За последние несколько лет отец не выплатил вознаграждения за работу и затем скончался. Наследство осталось двум сыновьям. Истец требовал от брата выплаты из наследственной массы суммы вознаграждения за два года (т. е. выплаты долга наследодателя). Правовое обоснование было связано с нормами Кодекса о сельском хозяйстве и морском рыболовстве, которые предусматривали обязанность выплаты вознаграждения. Суд отказал в первоначальном иске вследствие того, что к делу неприменимы нормы Кодекса и бизнес отца не был сельскохозяйственным.

Истец обратился со вторым иском, в основание которого были положены те же самые факты и заявлено то же требование о выплате денежной суммы, но в качестве правового обоснования были приведены нормы ГК Франции о неосновательном обогащении.

Апелляционный суд, постановление которого кассировалось, признал наличие тождества исков и прекратил производство по делу.

Такое решение вопроса шло вразрез со сложившейся с 1994 г. практикой. В 1994 г. Пленарной Ассамблеей Кассационного суда Франции было принято постановление, согласно которому при наличии решения, вступившего в законную силу, об отказе в иске о признании договора купли-продажи недействительным по основанию порока воли покупателя, не исключается возможность предъявления и рассмотрения по существу иска о признании договора недействительным по другому основанию (отсутствие действительной и реальной цены продажи, что в российском праве созвучно притворности сделки)[205]205
  Cass. Ass. plén. 3 juin 1994 // Bull. Ass. plen. № 4. P. 7. URL: https://www.doctrine.fr/d/CASS/1994/JURITEXT000007032897 (дата обращения: 26.10.2022).


[Закрыть]. Пленарная Ассамблея указала, что, поскольку суд в первом деле разрешил только вопрос о недействительности на основании порока воли и не разрешал вопроса о притворности сделки, то тождества исков нет, несмотря на одну и ту же цель истца (предмет спора) – признать сделку недействительной.

Это постановление расценивалось судебной практикой (ошибочно) как допускающее возможность предъявления новых исков с совпадающими предметами и фактическим основанием, но отличающимися правовой квалификацией фактов. Таким образом, под основанием спора (иска) согласно этой судебной практике понималось именно правовое основание. Если меняется правовое основание, то споры (иски) не тождественны.

Однако в 2004 г. практика начала меняться: 2-я Палата по гражданским делам Кассационного суда Франции постановила, что если имеется решение суда, вступившее в силу, об отказе в иске о возврате денежных средств по договору займа, то второй иск, обосновываемый другими правовыми доводами (например, неосновательным обогащением ответчика), является тождественным первому[206]206
  Доклад судьи Charrault по делу “Cesareo”. URL: https://www.courdecassation.fr/jurisprudence_2/assemblee_pleniere_22/charruault_conseiller_8706.html.


[Закрыть].

В связи с наличием противоположной практики в 2006 г. Кассационный суд Франции рассмотрел этот вопрос в Пленарном заседании и пришел к выводу о том, что одного только лишь изменения правового обоснования иска недостаточно, чтобы сделать вывод об отсутствии тождества исков и возможности рассмотрения дела по существу.

На заседании Пленарной Ассамблеи был заслушан доклад судьи Шарро (M. Charruault), в котором были высказаны интересные замечания[207]207
  Материалы дела: URL: https://www.courdecassation.fr/jurisprudence_2/assemblee_pleniere_22/charruault_conseiller_8706.html.


[Закрыть].

Сделав краткий обзор судебной практики (Постановления Пленума 1994 г., постановления 2-й Палаты 2004 г.), судья пришел к выводу, что разница в подходах состоит в том, что в первом случае постулируется «узкий» подход к тождеству исков – речь идет о сравнении норм права, на основании которых принято первое решение, и норм права, приведенных в обоснование нового иска, а во втором случае речь идет о сравнении целей исков или их предметов – направлены ли они на достижение одной и той же цели в связи с одними и теми же фактами (получение одной и той же суммы). При этом первый подход игнорирует реальный предмет спора (что просят, цель), а второй вынуждает интерпретировать предмет только в связи с фактическим основанием.

В отношении основания иска судья полагал необходимым следовать идеям Анри Мотульски и понимать под этим только факты, приводимые сторонами. Правовое же обоснование этих фактов вообще не входит в состав элементов, поскольку за применение права отвечает суд.

Согласно ст. 6 ГПК Франции в обоснование своих исковых требований стороны должны приводить подтверждающие их факты, т. е. о правовом основании речи не идет. Статья 12 ГПК Франции также предусматривает, что суд должен дать толкование норм права применительно к спорным фактам и документам, не ограничиваясь обоснованием сторон. Таким образом, если стороны не привели правового обоснования иска, суд должен сам найти применимые нормы права (суд знает право).

Но как быть с теми случаями, когда истец не приводит релевантного правового обоснования, а суд не выполняет свою обязанность найти его и просто отказывает в иске?

В итоге весь вопрос сводится к тому: должен ли в современных условиях или только лишь вправе суд сам возбуждать вопрос о новом, релевантном правовом обосновании? Или все-таки это обязанность сторон привести все возможные «правовые средства» с учетом того, что с 1998 г. ГПК предусматривает обязанность сторон приводить правовое обоснование своих требований и возражений?

По мнению судьи Шарро, с учетом требований эффективности разрешения спора недопустимы такие поблажки для сторон, чтобы они моги исправлять ошибку в выборе правового основания новым иском. Нужна профилактика новых процессов, проблему надо рассматривать с точки зрения уменьшения судебной нагрузки. Значит, стороны должны проявлять в процессе большую ответственность и сами приводить все релевантные нормы права, а суд только вправе исправить недочеты сторон. Суд же сам применить новое правовое основание, на которое стороны не ссылались, вправе, но не обязан.

Пленарная Ассамблея Кассационного суда Франции согласилась с доводами судьи-докладчика и постановила, что стороны обязаны сами приводить все релевантные правовые основания (средства права). Если же стороны этого не сделали, то новый иск с иным правовым основанием будет тождествен уже разрешенному.

В этом постановлении доктрина увидела новые подходы к предмету судебного решения и появление обязанности концентрации средств права.

Несмотря на то, что в ГПК Франции нашли свое закрепление идеи А. Мотульски о фактической индивидуализации исков и распределении ролей суда и сторон в отношении фактов, доказательств и права, вопрос о предмете судебного решения и определении внешнего тождества исков решен не был.

В соответствии со ст. 1351 ГК Франции авторитет судебного решения распространяется лишь на то, что было предметом этого решения. Необходимо, чтобы истребуемая вещь была та же самая, чтобы основание было то же самое и чтобы те же стороны действовали в том же качестве (процессуальном статусе). В доктрине было принято говорить о «тройной идентичности» как принципе определения тождества. Под «истребуемой вещью» судебной практикой понималась «вещь в ее правовой квалификации», т. е. субъективное право. В отношении основания, из которого выводится это субъективное право, понимались юридические факты, т. е. факты с учетом их правовой квалификации дела (а, значит, и правовое основание иска)[208]208
  О законной силе судебного решения в гражданском процессе Франции см.: Аргунов А.В. Законная сила судебного акта в гражданском процессе Франции // Вестник гражданского процесса. 2015. № 2. С. 206–226.


[Закрыть].

Таким образом, налицо была системная ошибка в судебной интерпретации критериев тождества исков. С одной стороны, принципы процесса были прописаны в ГПК с учетом идеи фактической индивидуализации исков, а ст. 1351 ГК Франции в неизменной с 1804 г. редакции позволяла свободу интерпретации в понимании предмета судебного решения. С другой стороны, судебная практика шла по пути теории юридической индивидуализации исков.

Проблема теории фактической индивидуализации исков состоит как раз в том, что суд именно обязан, а не только вправе найти релевантное правовое основание спора (требований и возражений). Если в этой системе заменить обязанность суда на только лишь его право, то окажется, что возможен отказ в правосудии в связи с тем, что истец не привел релевантного правового обоснования, а суд не воспользовался своим правом. Новый же иск подать невозможно из-за тождества, определяемого в соответствии с теорией фактической индивидуализации исков. Кассационный суд Франции с 2006 г. пытается с одной стороны провести идею фактической индивидуализации исков, но при этом снять с суда обязанность найти верное правовое основание спора, переложив это на стороны.

В постановлении по делу Cesareo (2006) Кассационный суд не высказался по вопросу о толковании ст. 12 и 13 ГПК Франции в части определения того, обязанность это или только право суда давать новую квалификацию и приводить новое правовое основание спора. Суд ограничился лишь тем, что указал на обязанность сторон приводить в первом процессе все средства права под страхом признания тождества исков.

Но исходная позиция Суда заключалась в том, что вопрос об обязанности суда по своей инициативе находить релевантное правовое обоснование все-таки следует пересмотреть. Это было сделано в постановлении Суда по делу Dauvin (2007)[209]209
  Cass. Ass. plen. 21 decembre 2007, 06–11.343. URL: https://www.legifrance.gouv.fr/juri/id/JURITEXT000017739989 (дата обращения: 26.10.2022).


[Закрыть]. Пленарная Ассамблея в этом деле рассматривала вопрос об обязанности суда дать иную квалификацию фактов, приведенных истцом, или обязанности изменить правовое основание иска. В первой инстанции истец проиграл спор, возникший в связи с приобретением некачественного подержанного автомобиля. Истец сначала требовал снижения цены и возмещения убытков в связи с поломкой автомобиля в первые три месяца после покупки (притом, что дефекты были устранены по гарантии) и обосновывал их нормами ГК Франции о гарантии и о существовании скрытых дефектов. После отказа в удовлетворении иска и проигрыша в суде апелляционной инстанции он понял, что можно сослаться на иное правовое основание иска и выиграть дело. Он подал кассационную жалобу, ссылаясь на то, что согласно ст. 12 ГПК «суд разрешает спор в соответствии с применяющимися к нему нормами права» и «он должен дать им или восстановить их надлежащее толкование применительно к спорным фактам и актам, не ограничиваясь наименованиями, предложенными сторонами». По мнению заявителя, в данном деле суд апелляционной инстанции должен был по своей инициативе переквалифицировать факты и разрешить дело, применив другое правовое основание, чем привел истец (применить нормы права о невыполнении продавцом обязанности передать вещь в хорошем состоянии).

Таким образом, суть дела сводилась как раз к вопросу о том, как должен действовать суд с учетом существующей с 1998 г. обязанности истца указать правовое основание иска, и с учетом новой практики (дело Cesareo), согласно которой истец обязан привести все возможные правовые основания в первом процессе под страхом потери возможности подачи нового иска.

С одной стороны, имеются нормы права, закрепленные в ст. 12 ГПК: суд разрешает спор в соответствии с применимыми нормами права; суд должен сам квалифицировать факты, независимо от того, какую квалификацию дают стороны. С другой стороны, согласно ст. 13 ГПК суд лишь вправе предложить сторонам представить пояснения по вопросам права, которые он считает необходимыми для разрешения дела; с 1998 г. имеется обязанность указывать уже в повестке о вызове ответчика нормы права, на которые ссылается истец; имеется постановление Суда по делу Cesareo, в котором указано на обязанность сторон приводить все возможные средства права в обоснование своих требований.

Кассационный суд принял следующее решение. Он разделил вопросы квалификации факта и юридического наименования иска (способа защиты). Суд указал, что правильная квалификация фактов – это обязанность суда, и позиция сторон тут не имеет значения. А вот обязанности применить иные нормы права, на которые стороны не ссылались, у суда нет, за некоторыми исключениями (которые прямо следуют из закона). Таким образом, в отношении этих вопросов у суда различные полномочия: в одном случае это обязанность, а в другом по общему правилу – право, но имеются исключения, где право превращается в обязанность.

Если юридическая квалификация фактов – это именование событий или действий словами закона, т. е. присвоение имен, то определение юридического наименования иска – это, скорее, определение способа защиты права (хотя это понятие во Франции не используется, по крайней мере, в процессуальном контексте). В отношении изменения последнего суд обладает лишь правом его изменения, а на сторонах лежит обязанность привести все возможные наименования иска (способы защиты). Укорять суд за то, что он не воспользовался правом, нельзя, а вот истца за неисполнение обязанности можно. Потому в деле Dauvin истец должен проиграть. Кассационная жалоба была оставлена Судом без удовлетворения[210]210
  Коммюнике Кассационного суда Франции на сайте Кассационного суда Франции: URL: https://www.courdecassation.fr/getattacheddoc/61403631c4c3bbe36b37596e/02c2e281df7789522b4d9c37ab120941 (дата обращения: 01.10.2022).


[Закрыть].

Итак, Суд буквально истолковал ч. 2 ст. 12 ГПК (обязанность дать верную квалификацию фактам, про право не сказано ничего) и разорвал связь между юридической квалификацией фактов и применением нормы права. В ч. 1 ст. 12 ГПК мысль законодателя об обязанности суда применить норму права, на которую стороны не ссылались, выражена изящно, но нечетко: «суд разрешает спор в соответствии с применяющимися к нему нормами права». Эту норму можно понимать как закрепление полномочий суда, но вот право это или обязанность, здесь не уточняется. Как применение иной нормы права соотносится с квалификацией фактов и шире – с основанием иска? Со способом защиты, избранным истцом? Эти вопросы прямо в ГПК решены не были, только на уровне доктрины. На этом и сыграл Суд.