Текст книги "Как стать никем. Апокалипсис по-питерски"

Глава 19. Успешное собеседование

В некой фирме идёт собеседование на должность менеджера проекта. В современном кабинете начальника отдела за круглым совещательным столом сидят трое. Фоном, не мешая разговаривать, бормочет радио «Маяк».

Алексей – кандидат на должность, скромный симпатичный брюнет, чем-то похожий на основателя популярной социальной сети Павла Дурова, умный взгляд, тесноватый чёрный – при этом излишне нарядный, как на свадьбу, – костюм, туфли из натурального дерматина. Заметно нервничает.

Николай Павлович – руководитель, уверенный в себе успешный мужчина. Сорок пять лет, чёрные волосы с лёгкой проседью, подтянутая фигура. Ведёт непростое для кандидата собеседование.

Светлана – сотрудница отдела кадров, пригласившая Алексея на собеседование. Молодая крашеная блондинка, приятная, нешаблонная внешность, слегка выпученные глаза, американская улыбка системы «голосуй за Трампа». Молчит, делает пометки в своём блокноте.

– Итак, Алексей! – озвучил очередной каверзный вопрос Николай Павлович. – В резюме вижу, что вы блестяще окончили Политехнический университет. Почему не нашли работу по специальности, а занялись продажами?

– Знаете, мне предложили работу по окончании института в одном очень солидном НИИ… Восемнадцать тысяч в месяц. Мне ровно такую же сумму надо платить за съём однокомнатной квартиры. Пришлось искать более хлебную работу. И я нашёл – в прошлой компании получал до сотни тысяч в месяц!

Сказав эту фразу, соискатель украдкой глянул на Светлану, чтобы увидеть, произвёл ли размер старой зарплаты должное впечатление на девушку. Ответ на этот вопрос явно был заготовлен юношей и тщательно отрепетирован. Светлана кивнула и сделала пометку в блокноте.

Иной реакции не последовало.

«Физическое здоровье начинающего человека – это фундамент успешного развития его человеческого гиперинтеллекта. Особь должна быть сыта и накормлена, также полностью удовлетворена в плане размножения, необязательно при этом произведя потомство. Я достаточно ясно выражаюсь?» – влез из радио в собеседование приглашённый в прямой эфир «Маяка» косноязычный эксперт.

– И почему же вы уволились с такой замечательной работы? – ехидно спросил Николай Павлович, заметивший быстрый взгляд Алексея в сторону кадровички.

Алексей приготовил заранее ответ и на этот вопрос, но всё же заметно засуетился, заёрзал в кресле:

– Не все мои креативные методы продаж нашли должное понимание у начальства, – с нарочитым равнодушием ответил он.

И этот момент не ускользнул от внимания Николая Павловича.

«Любая особь должна иметь свободный доступ к самореализации на всех необходимых ей или ему жизненных уровнях!» – прогнусило радио.

– И что это за методы? – полюбопытствовал начальник.

– Я не буду их раскрывать до приёма на работу. Это авторская методика! – пробормотал молодой человек.

Было очевидно, что тема разговора ему неприятна.

«Также начинающий человек должен иметь право на тайну. Это его эрогенная комфортабельная зона. Гм… а слово (шёпотом) „эрогенная“ можно говорить на радио?»

Николай Павлович с досадой поморщился, резко повернулся в кресле и переключил радиоканал. Из приёмника зазвучала тихая и приятная музыка.

– Нам надо знать, за что вас уволили. Если вы нас заинтересуете, мы всё равно позвоним прежнему работодателю и узнаем обстоятельства. Давайте, Алексей, выкладывайте как на духу! – на последнем предложении Николай Павлович добавил в голос больше стали. Это он умел делать мастерски.

Кандидат заёрзал ещё сильнее, покраснел, вспотел, снова украдкой зыркнул на Светлану. Она представилась ему некой девой Марией, утопающей в солнечном свете, а то и Джокондой. Лёша не очень в этих девах разбирался и всегда путался.

«Покайся, как на духу! – воззвала к нему дева и протянула руки. – Честность ценится при приёме на работу!»

Последний аргумент зрительной галлюцинации был решающим. Алексей откашлялся и, поправив галстук, начал:

– Ну, короче, так… Уволили меня не за оригинальные методы продаж, а за некоторые обстоятельства, сопровождавщие этот процесс. Мы уже говорили о полученном мною образовании. Во-от… Во время работы над дипломом я запроектировал и создал, распечатав детали на 3D-принтере, киберруку.

– Киберруку? – удивился собеседник.

С таким он пока не встречался.

Светлана, оторвавшись от блокнота, тоже с интересом взглянула на Алексея.

– Да, киберруку, – сказал, стыдливо потупив глаза, кандидат. – Хорошая вещь! Действует как протез, заменяющий ампутированную конечность. Только я создал себе вторую такую руку и заложил в неё несколько иной принцип действия…

В кабинете повисла тишина. Лишь радио пело: «А ты, ты летишь, и тебе дарят звёзды свою нежность».

– В общем, я создал руку-онанюку.

На этих словах кандидата Николай Павлович поперхнулся и закашлялся. Светлана как бы невзначай уронила блокнотик и полезла за ним под стол.

– А как это связано с работой? – спросил сквозь надрывный кашель начальник.

– По идее – никак! – с готовностью ответил пустившийся во все тяжкие Лёша. – Я встроил руку в свой «дэу матиз», снабдил её датчиками и голосовым сопровождением. Когда мне хочется передёрнуть в пробке, мне достаточно вынуть член из ширинки. Инфракрасный датчик реагирует на термопятно в заданной области, и рука-онанюка берёт заботу о моём пенисе на себя. При этом программа через динамики машины удовлетворяет меня ещё и голосом: «О, какой, Лёша-а, у тебя огромный! О, какой ты саме-ец! Да, да, еби меня, давай!» Можно выбрать любой из заложенных в программу голосов. У меня всегда с собой в кармане цифровой диктофон, могу записать понравившийся голос и загрузить его в руку-онанюку.

– Стойте, стойте! – прервал его красный как варёный рак Николай Павлович. – Я человек толерантный, конечно. Что делает у себя в машине сотрудник, это лично его дело. Позвольте узнать – и мой голос вы тоже можете записать?!

– Вот уж нет, ваш голос я не стану записывать! – сказал Лёша и стрельнул глазами в сторону офонаревшей Светланы. – Я политиков-женщин очень сильно люблю. Новодворскую, Альбац, Хакамаду там… А уволили меня… Слушайте и не перебивайте.

Приехал я на встречу с одной женщиной. Очень важный наш клиент, ключевой, можно сказать. Ей сорок лет, но выглядит она конфетно! Секс-бомба, своя фирма, бизнес-вуман, вся на фарше! Я не удержался и на встрече тайком записал на диктофон её голос. Грубоватый, страстный, хриплый, о-о-о, да, очень, очень редкий голос! Увлекся я им на недельку. Вышло так, что по окончании следующей встречи она вышла за мной из офисного центра, неодобрительно посмотрела на мой «матиз» и попросила подвезти её до парка, мол, она там всегда обедает в летней кафешке. Я с радостью согласился.

Как оказалось, я ей тоже понравился, и обед был предлогом.

По указаниям Евдокии (так её зовут), мы заехали за какие-то гаражи, она отстегнула ремень безопасности и положила свою руку мне на пах…

– И-и-и? – нетерпеливо подогнал Алексея начальник отдела продаж.

Светлана тоже сосредоточилась на рассказе, блестела глазами и глубоко дышала. Оба понимали, что собеседование давно вышло за рамки обычного протокола и они сейчас услышат то, что потом много лет будут рассказывать друзьям в весёлой компании, украшая байкой офисные будни.

– Что «и-и-и»? – зло спросил кандидат. – Сработал инфракрасный датчик, из-под торпеды вылезла рука-онанюка, взяла лежащую на моём паху ладонь Евдокии и начала активную стимуляцию, декламируя пошлости знакомым ей голосом: «О, Алекс, какой он огромный! Вставь его мне, поглубже, да!» Клиентша пару секунд тупо смотрела, как рука дрочит её пальцы, потом пукнула. Газы побудили тело к действию.

Завизжала, будто бы мышь увидала.

Я, Николай Павлович, вообще не переношу этот женский ультразвук. По нервам резануло, и я резко нажал на газ! С передачи тачку не снял. Машина с разгона врезалась в кирпичную стену, а эта нервная вуман вылетела через лобовуху с переломанными в хлам пальцами и, соответственно, тоже тыцнула головой в гараж. На этом моменте её визг и оборвался. До сих пор в больнице лежит, Дусечка…

Последние слова кандидат произнёс с видимым злорадством.

– Сильно досталось от начальства?

Рассказчик вздрогнул от неожиданности. Этот вопрос задала доселе молчавшая Светлана. Она с сочувствием смотрела на соискателя и, казалось, полностью была на его стороне. Голос кадровички оказался звонким и высоким, как маленький серебряный колокольчик. Очень целомудренный голос, надо сказать, был у Светланы.

Алексей повернулся на кресле в её сторону, наклонился вперёд, убрав со стола вспотевшие руки:

– А вы как думаете, Светлана, сильно ли мне досталось? – тихо спросил он. – Ищу же работу, понятное дело – выгнали.

– Думаю, что это в корне неправильно, Алексей! Вы стали жертвой вопиющего циничного харассмента. Я тут полностью на вашей стороне.

Глаза Светланы, смотревшие на Лёшу, излучали нежность и восхищение. Алексей тепло улыбнулся.

«Только в мире нет любви сильнее земной, и здесь во Вселенной меня согревает твоя нежность!» – пело радио, создавая романтичную обстановку.

Молодые люди неотрывно смотрели друг другу в глаза. Николай Павлович сидел и, глядя на них, улыбался чему-то своему. Отзвучали последние аккорды песни. Он очнулся.

– Алексей, – торжественно сказал начальник. – Я понял суть проблемы. Спасибо за откровенность! Ваша необузданная научная фантазия стала причиной утраты фирмой ключевого клиента. Это очень плохо. Но мы-то профессионалы! Ваша личная жизнь – это ваша личная жизнь. Обещайте, Алексей, что вы никогда не будете подвозить наших клиентов и записывать их голос на диктофон, и мы возьмём вас на работу!

– Обещаю! – вскочил с места изобретатель и крепко пожал руку будущему начальнику. – Да что там обещаю: клянусь!

Светило солнце, погожий летний день играл красками. Лёша вышел из офисного центра на стоянку, сел в «матиз» и воткнул ключ в замок зажигания. Немного помечтал, мурлыча услышанную в офисе песенку и нажимая какие-то кнопки на торпеде. Потом он расстегнул ширинку, зачем-то достал хуй и расслабленно откинулся на спинку автомобильного кресла.

– Какой у тебя большой! Я хочу его потрогать! Еби, меня, Алекс, еби! – приглушённо зазвучал из машины звонкий, как серебряный колокольчик, целомудренный голос Светланы.

Жизнь налаживалась с каждой фрикцией.

Глава 20. Серьёзная работа

Я конструктор. Мой офис – Россия. Гостиницы, вокзалы, аэропорты, вагоны поездов. Ещё – похожие на инопланетные города нефтеперерабатывающие заводы, шумящие станками производственные предприятия.

Промышленная Россия бурлит, качает нефть и газ, производит турбины, самолёты, корабли, грузовые машины, трубы различного диаметра, добывает золото, алмазы и уголь. Война и ресурсы. Проклятие старушки Тэтчер.

В моей России я не вижу разрухи. Тут вечно занятые люди, суетливые предприятия размером с провинциальный город. Оптимизация, экономия, ресурсосбережение. С одной стороны – скучные проектные институты, пафосные офисы и пафосные люди, которые в галстуках снуют, курят, садятся в машины, идут на переговоры в ресторан, чтобы решить судьбу поставщика и построить дачу в Рощино не хуже, чем у соседа. С другой – весёлые работяги, эксплуатанты, инженеры производств, дачи им нужны тоже, поверьте. Естественно, кто на что учился – у того такая дача, машина и концентрация кремния в сиськах супруги.

Я технарь с душой гуманитария, мне всё любопытно. Мне любопытно нажраться в поезде по пути в Великие Луки, мне любопытно нахуячиться в «Бургер Кинге», расположенном в аэропорту Пулково, чтобы в Екатеринбурге догнать дозу, проехать на такси до гостиницы, найти рядом «Пятёрочку» или аналог, накупить местных сортов пива, если таковые есть, заснуть после трипа в ленте соцсети, тяжело проснуться и поехать на встречу.

У меня есть примета – не болит голова, толку от встречи не будет. У тех, с кем я разговариваю, тоже, наверное, болит голова. С больными головами мы находим общий язык. Я вообще думаю, что взращённые Дейлом Карнеги люди в России не выживают. На хуй тут кому нужна твоя улыбка, говно. Тьху, блядь. Лыбится он тут. Говно!

А после хорошей встречи надо обязательно пить. Хорошо пить. Каковы последствия?

Я могу себя обнаружить выпивающим с цыганом в потрёпанной «шестёрке» в Чебоксарах. Цыган мне расскажет, что у него только четыре дочки и нет сыновей. Я обзову его Розарием Агро, и мы посмеёмся вместе. Я ему расскажу о своих дедах-фронтовиках, а цыган, оседлав любимый конёк, будет плести мне о стоимости орденов на чёрном рынке. Конечно, я, озверев, с пеной у рта буду долбить его тупой цыганской головой об руль, бибикая на все Чебоксары, сигналя миру о наступлении…

О наступлении чего? О наступлении светлого индустриального будущего, разумеется. Под произведение «Время, вперёд!» Свиридова. Цыгана. Лбом. Об руль. П-и-и-и-и-ип пип пип пип пип пирип п-и-и-и-ип п-и-и-и-ип п-и-и-и-ип. И тройка всхрапывающих лошадей.

На карте нашей огромной страны есть и такие волшебные места, где «Время, назад», где светлое индустриальное будущее ещё не наступило, где можно остановиться, всмотреться в себя и, быть может, что-то наконец понять. Итак…

Подмосковье. Церквушка на церквушке. И народ не такой, как в Москве, неясный для москвичей народ. Что им движет, чего он добивается, чего хочет? Глушь, на самом деле. Как будто Москву с другой планеты привезли, поставили среди игрушечных городков и деревень – словно летающую тарелку, мигающую разноцветными огнями, лоснящуюся стёклами небоскрёбов. Вросла тарелка в местность, покрылась зеленью парков, золотыми куполами храмов, мимикрировала.

На Протвинской автостанции молодой человек по имени Алексей пересел с междугороднего автобуса на местный рейсовый. Он не спешил, времени у него вагон, а с деньгами было худо, поэтому поездка на такси отменялась.

Цель командировки в область – опытный завод «Процесс», крупное даже по московским меркам предприятие. К трём была назначена встреча. Алексей нарядился в деловой костюм, взял на работе шикарный кейс, обшитый крокодиловой кожей. Тяжёлый дипломат, солидный. Алексею с трудом удавалось ему соответствовать.

Вместе с Алексеем в автобус сели люди, или как там при царях говорили – люд. Девушка в простом лёгоньком платьице, седой дед с клюкой в серой заводской робе и белой застиранной кепке, тощий ханурик уголовного обличия, тётка с торчащей из пакетов рассадой, интеллигентный бородатый дядя в старом пиджаке, спортивных штанах и туфлях, огромная бабка-кондуктор в очках, зычная, как пароходный гудок.

– Проезд оплачиваем, проездные предъявляем!

Алексей расплатился, погрузился было в созерцание нехитрого пейзажа, но тут зазвонил смартфон – «Москоу невер слипс».

– Хай, Виктор. Еду, да. Нет, на такси. Ревью подготовил, всё ок. Отправил боссу перед конфколлом, жду фидбек. Ренат Борисович? Он риал тимлид, тащит, не то что в питерском филиале – одни токсики… У меня презентэйшен, митинг. Стандарт программ. Посмотрим, как дальше пойдёт… Бэклог? Чуть не забыл. Всё сделаю в лучшем виде. Лукинг форвард. Давай-давай, отбой…

Алексей убрал айфон во внутренний карман пиджака. Китайский автобус фырчал, трясся по колдобинам, старательно пародируя славный пазик. За окном проплывали невзрачные пятиэтажные панельки, кусты, деревья, теплотрассы. Маршрутный автобус держал путь к дачам, а дальше – сёла, деревеньки.

– Сынок! – проскрипел дед, сидевший за Алексеем, и, приподнявшись, коснулся его плеча. – Ты, часом, не пидор?

Мало кому хочется услышать этот баянистый вопрос в свой адрес. Алексей резко повернулся, зыркнул на старого, намереваясь грубо ответить, нахамить. Но дед смотрел ласково, улыбаясь, добро щуря блёклые голубые глаза, и этим сбил парня с толку.

Из кустов рассады коротко хохотнула тётка; девушка, улыбнувшись, отвернулась к окну; расположившийся на галёрке ханурик, заинтересованно вытянул шею.

– Да ты не сердись, парень, – продолжил добрый дед. – Я просто пидоров никогда не видел. Сколько лет живу на свете – ни одного, а тут – нате, дед Антон, кушайте! Неужели свезло, а? Семьдесят пять годиков мне, слава богу, скоро душу ему отдам, скоро… Пидор, не? Признавайся.

– Да уж, конечно, не видел он пидоров! – возмутилась кондукторша. – А эти жоподёры – Пенкин, Моисеев и Билан? Чем тебе не пидоры?

– То по телевизору, – объяснил дед, – а то вживую. Дочка мне говорила, что гомосексуалисты – это если в блестящем трико и с перьями в жопе, а пидоры – в пиджаках и многое обещают. Этот парень по телефону обещал непонятное, а сразу веришь, даже больше, чем самому себе. И пиджак у него красивый… Пидор ты аль не пидор?

– Фредди Меркьюри, кстати, был гомосексуалистом! – неожиданно проблеял бородатый интеллигент. – Недавно фильм у нас крутили. Но, как по мне, он больше смахивает на пидора.

– Молчи, Егорка! – рассердился дед. – Не отвлекай парня. Пусть рассказывает про своё пидорство без утайки. А мы послухаем.

– Я не пидор и не гомосексуалист! – с трудом сдерживая гнев, сказал покрасневший Алексей. – Камингаута вы от меня не дождётесь!

– Что за каминь аут? – удивился дед.

– Из автобуса выходить не хочет, – пояснила продвинутая девушка в платьице. – Это он по-английски говорит.

Тётка в рассаде ещё раз хохотнула в своё удовольствие, смакуя автобусную юмореску.

– Слышь, американ бой, а где тебе выходить? – прогремела кондукторша.

– У завода, – пробурчал разозлённый Алексей.

– Какого? У нас их много.

Алексей задумался, вспоминая наименование завода. Ох уж этот блядский отраслевой креатив. Промтяжмаши, Электросоюзы, Энергохолдинги, погоняя друг друга, вертятся, путаются в головах у менеджеров и вырываются из их «эффективных» и бесстыжих ртов уже Электротяжмашами, Промхолдингами и Энергосоюзами. Но Алексей ехал в заведение с названием попроще – опытный завод «Процесс». Просто и неброско. В справочник глядеть, как идиоту, чтобы вспомнить? Нет, нужно самому…

– Я свою маруху в кино на эту… «Гасподию» таскал! Прикиньте, какой зашквар, – прогнусил с галерки ханурик. – Самый пиздец был, когда этот петух зубастый на мужика запал, за жопу мацанул. Я бы этому гумасеку рихтанул забрало арматурой. Один точный удар, и свисток в норме…

У Алексея в черепе от уха к уху закружил лихой хоровод ассоциаций: противный – Протвино, Меркьюри – перья из жопы, свисток – арматура, пидоры – Билан, завод – ана… ална…

– Завод «Алмаз»! Опытный завод «Алмаз»! – крикнул он.

– Нет у нас в городе таких заводов, – удивилась кондуктор. – Я тут пятнадцать лет на маршруте, тоже весьма нихуёвый «опыт».

Тем временем дискуссия в автобусе разгоралась.

– Если он не пидор, то кто? – монотонно гнул своё добрый дед.

– Инженер. Менеджер проекта! – огрызнулся Алексей.

– …Меркьюри бы мигом забыл, как полового при исполнении за жопу мацать… – безудержно неслось с галёрки.

– Менеджер? Что за челядь? Не пидор, штоле? – не унимался дед.

– Пидор, дедушка Антон, конечно пидор, – всплеснула руками девица. – У нас на работе один такой менеджер прибился к директору, присосался. «Я знаю, как сократить зарплатный фонд на двадцать процентов, сохранив мотивацию сотрудников», – говорит. И представьте, сократил-таки зарплату. Но мотивацию сохранить не получилось. Поувольнялись все к чертям.

– Дурдом! – схватился за голову Алексей.

– Тихо всем! – рыкнула кондуктор и ласково, как у сумасшедшего, спросила: – А на какой остановке тебе выходить, касатик? Знаешь?

– На «БСИ».

– На «БСИ»? Ну тогда ты проехал, милок.

Тётка в рассаде заржала лошадью, запрокинулась и ногой двинула свой пакет, пороняв растения и рассыпав землю.

– Как? Я же просил высадить! – вскочил с места Алексей и рванул к выходу.

– Прости, братан, заслушался, – подал голос водитель.

– Завод «Алмаз» на «БСИ» отсутствует! – заявил интеллигент. – Парень – американский шпион. Звоните в милицию!

– Есть там такой «опытный завод»! – возразил ханурик. – Только называется не «Алмаз», а «Рубин». Я там работал после отсидки. Всё бы хорошо, но кирять не разрешают. Это если обратно в Протвино ехать, не доезжая до его остановки «БСИ», поворот направо. Там чигирями три километра не сворачивая. Не ошибёшься.

– Остановите! Я выйду.

– Сиди!

Алексея высадили у поворота на «Рубин». Ничем не примечательный поворот без указателей, сам бы он в жизни не нашёл. Узнав, что парень проехал остановку, участливые пассажиры единогласно проголосовали за разворот. На прощание пожелали удач и успехов, в том числе и в личной жизни, всучили яблочко и жменю карамелек. Дед Антон, расстроенный традиционной ориентацией попутчика, всё равно напутствовал Алексея «не быть пидором по жизни».

Дорога на «Рубин» была вымощена жёлтым кирпичом. Грело июньское солнышко, освежал лёгкий ветерок. Дорога шла через сосновый лес, который иногда внезапно прерывался профилированным забором, непонятно что огораживающим. В ясном небе мелькал одномоторный самолёт, выполнявший элемент «штопор». Вверх-вниз, вверх-вниз. Видимо, где-то недалеко аэроклуб. Воздух был насыщен ароматом хвои. Красиво.

Алексей впервые за долгое время обратил внимание на пейзаж. Он с интересом рассматривал незнакомый подмосковный мир, чувствуя что-то новое. Такое ощущение, словно прошлое съели лангольеры. Да, точнее и не скажешь. Буйный автобус, словно чудовище из книги Стивена Кинга, покромсал минувшее, сделав оное ничтожным.

«Что будет дальше?» – думал он.

Дорога из жёлтого кирпича вела не туда. Маленькая артель под гордым названием опытный завод «Рубин», где очень удивились визиту инженера, – это вам не громадный опытный завод «Процесс». Сидя на автобусной остановке, вытирая пот, Алексей думал о том, где найти правильную дорогу из жёлтого кирпича, как не быть «пидором по жизни», и в целом, может, таки стать писателем, а?

– Всё так, Алексей! Становись писателем, – отвечал кто-то сверху. Не настойчиво так отвечал, мягко отвечал, участливо, по-божески.