Текст книги "Сквозь время"

Глава 29. У каждого человека в жизни наступает момент истины рано или поздно

Через несколько минут проснулся Никита.

– Командир, ну как пообщался?

– С кем? – я слегка опешил от такого вопроса, ведь он спал.

– Командир, ты забыл, что мы с Сашкой не вчера родились. В этот момент Сашка, не открывая глаз заржал и, я понял, что все мои подозрения, что парни спали без задних ног ерунда, потому что ребята просто решили не вмешиваться в процесс, но при этом, видимо, все контролировали.

– Ну и как же это вы не стали вмешиваться, а вдруг меня бы прирезала эта красавица?

– Не стала бы она это делать – уверенно заявил Никита.

– Это почему это не стала?

– Ну хотя бы потому, что, когда она в шатёр влезла, Сашка открыл глаза и слегка сместился к тебе, командир, она это заметила и замерла, вот тогда Сашка и устроил «шипящий» допрос с пристрастием, ну точнее не допрос, а обыск с допросом!

Я грозно посмотрел на Сашку.

– Командир, ну должен я был убедиться, что тебе не грозит опасность? Ну вот я и обыскал эту красотку, она между прочим и не особенно сопротивлялась! Вот тогда и Никита подключился, ну и мы стали контролировать процесс, но не вмешиваться!

– Только меня могли несколько раз уничтожить, пока мы были в овраге и разговоры разговаривали!

– Ну во-первых, ты не мальчик для битья (я опять в душе задрал нос, приятно, когда твои сослуживцы считают тебя таким), во-вторых, мы были рядом, всего-то в каких-то пяти шагах, так что в любом случае успели бы прийти на помощь, в случае чего, ну а в-третьих….,а в-третьих, нам пора, командир, скоро начнётся самое интересное.

На этом я перестал допытывать ребят, но у меня осталось стойкое впечатление, что они мне не все сказали, так что я решил, что как только образуется хоть одна свободная минутка, непременно устрою этим чертям допрос с пристрастием и применением всего своего начальственного гнева.

Так за шутками и прибаутками, пора было уже приниматься за уничтожение войск хана Мамая…, не пугайтесь, это я так шучу по утрам. Мы быстро перекусили с ребятами нашими запасами и стали ждать, когда нам сообщат о том, что войско готово тронуться дальше в путь. В стане Мамая была жёсткая дисциплина, никто не имел права начать собирать становище без команды, поэтому не стоило суетиться, мы просто стали ждать в шатре, когда за нами придут. Через некоторое время в шатёр заглянул стражник (этот кривоногий повелитель ни на минуту не оставлял нас без присмотра и каждую ночь ставил стражников возле наших шатров) и пригласил нас пройти за ним. Кстати, забавное наблюдение. Мне всегда говорили, что у меня от рождения кривоватые ноги, так вот, скажу вам честно, мои кривые ноги по сравнению с кривыми ногами этих кавалеристов, ну просто ноги балерины из Большого театра. Эти кривоногие невысокие граждане так забавно ходили, что я с трудом временами сдерживался, чтобы не заржать, потому что это могло быть воспринято как угрозу и мне пришлось проверять на прочность свой кулак ещё раз. Поэтому приходилось терпеть и, когда становилось особенно невмоготу, я старался отвернуться и смеяться не очень громко, ребята, судя по всему, тоже с трудом сдерживались.

Наш провожатый вёл нас, как я понял в сторону мамаевского шатра. Когда мы подошли, свита Мамая была уже в сёдлах и ждала только команды, чтобы тронуться в путь.

Прошло не больше минуты, как из шатра показался степной повелитель и к нему подвели белого коня. Ну скажу вам и конь у Мамая был. Это был не конь – это была белая птица. Он был настолько хорош, а особенно на фоне кривоногих (ну прям одна так сказать форма с хозяевами), неказистых и лохматых монгольских лошадёнок, что просто дух захватывало. У меня мелькнула мысль, что вот бы было хорошо в бою отбить такого рысака и подарить его потом самому Дмитрию Ивановичу, ведь такого коня не стыдно дарить князю. Мамай уселся в седло, надо отдать ему должное, там он смотрелся лучше, чем среди подушек в шатре. Кстати, если где-нибудь услышите, что Мамай был разъевшимся правителем, который только и делал, что сидел на подушках, да пил кумыс, не верьте. Я могу заявить официально, это был очень хороший воин, в мастерстве владения мечом с которым, мог сравниться далеко не каждый хороший фехтовальщик. Он действительно очень хорошо владел оружием, при этом был и хорошим полководцем, в общепринятом смысле, был внимателен к мелочам и держал свою армию в хорошем боеспособном состоянии. За непослушание и неподготовленность к походу в Орде наказывали очень строго, поэтому нашим русским воинам предстояло выдержать бой с очень серьёзным противником. Я это к тому, что слышал не раз (в своём времени), что войска Мамая-это сборище степняков, которые умели только пасти коней, да кочевать по степи. Это неправда. Войска у Мамая были сильными, хорошо подготовленными (в основной своей массе) кавалеристами, в основном кавалеристами, хотя и пехота тоже присутствовала. Вот недавно к нему пришли пехотинцы в синих мундирах. Товарищи серьёзные, правда наглые до невозможности. Ну у нас и здесь не обошлось без маленького инцидента. Короче, вчера, перед тем, как уйти в свой шатёр и отдохнуть, Сашка с Никитой решили тихонечко пройтись по лагерю и посмотреть, что творится в округе. Так вот немного поодаль от нашего шатра, где расположилась эта самая наёмная пехота в синих мундирах (не помню я из истории откуда они, но точно знаю, что дядьки они серьёзные) мои ребята увидели, как двое этих самых пехотинцев самым наглым образом пытались снасильничать какую-то девку. И все бы ничего (ну в смысле не могли мы вмешиваться, потому как свои законы у этого разбойного войска, а мы здесь выполняли очень важную миссию и сорвать все ради того, чтобы надавать этим гадам по мордам, мы не имели права), но вот, когда ребята оказались немного ближе (по старой спецназовской привычке попытавшись подсмотреть в чем сыр бор), они увидели, что девка, которую тащили эти нехорошие дяди, была русской (мы ее видели раньше рядом с повозкой одного наяна, видимо его рабыня). Так вот взыграла в парнях обида, не смогли они удержаться, чтобы примерно не наказать нахалов (хотя по большому счёту дело конечно было не в том, что она была русской, просто…. Ну вы меня понимаете). Так вот Никита и Саня, как их учили, мгновенно и очень бесшумно подползли к месту противоправных действий, очень неосторожно свернули шеи обоим хамам (хотя те попытались сопротивляться целых три секунды), сделали перепуганной бабе знак не орать (что она и не пыталась делать, потому что словила ступор от внезапного появления двух красавцев молодцов), а потом на минуту замерли от дилеммы, куда теперь деть два трупа и как исключить поиски выше обозначенных пехотинцев, которые к этому времени постепенно становились холодными. Ничего лучше парни не придумали, как быстренько взвалить синих мундиров к себе на плечи и утащить в овраг, где бросить их, предварительно нанеся несколько ножевых ранений, в надежде, что до отхода войск их никто не обнаружит, а если и обнаружат, то спишут на извечную причину всяческих бытовых драк-то бишь на распитие спиртных напитков (вина то бишь) и ссору, после которой образовалось два тела. Конечно все было шито белыми нитками, но другого уже придумать было нечего, поэтому они все быстренько сделали и смылись в наш шатёр, где благополучно и провели время, которое я описал ранее. Кстати, когда они мне рассказали эту историю, я всячески их ругал (но в душе поблагодарил за то, что они смогли предотвратить надругательство над девочкой и спасти…. Стоп, я немного удалился от темы, я вам позже расскажу кого они спасли). Так вот стояли мы с моими воинами и наблюдали как огромная степная армия начинала движение, кстати, как я предполагал, свидание наше с московской ратью было уже скорым. В этот последний переход мы должны были пройти оставшееся расстояние и завтра, крайний срок послезавтра выйти к полю Куликову. Немного опережу события, не довелось таки посланцам Мамая добраться до рязанского и литовского союзника степного повелителя, видимо тайный человек Дмитрия Ивановича сделал то, что обещал, но это я уже узнал гораздо позже. Мамай бесился, требовал послать ещё гонцов, но все было напрасно, надо было или остановить армию, что было сделать уже невозможно или атаковать войска московского князя сходу иначе все могло закончиться плохо. Так вот в последнюю нашу остановку перед тем как выйти к месту, к которому я так стремился вывести Мамая, мы сидели в шатре и я говорил с одним из наших воинов, Игнашкой. Звали его так ласково, потому что лет ему было всего шестнадцать. Меня могут обвинить в том, что я взял в поход мальца, но скажу вам честно, даже в моем родном спецназе мало кто умел так бесшумно двигаться и пробираться в любые тайные закоулки местности. Это был самый лучший разведчик из всего московского войска.

– Игнашка, все мы пришли на место, за тем вон леском небольшим Куликово поле и откроется, потому, чтобы наши там знали, что войско Мамая здесь уже, хотя, думаю, что разведка князя ему все уже доложила, тебе надо сегодня ночью тайно, так чтобы ни одна собака не услышала, уйти из Орды и пробраться в лагерь нашей рати. Князю, коль доберёшься, скажешь, что мы все, что он велел, сделали, что Мамайка нам поверил и темп всячески ускорил, а потому, видимо завтра поутру все своей массой вывалится на поле Куликово, так что за ночь все уже должны выстроиться на поле и ждать атаки. Ещё скажи, что мы с моими воями будем в самом центре первой волны, хотя может Мамай и не станет нас ставить в первой волне, может, решит нас придержать до поры, но пусть наши не беспокоятся, мы сумеем не попасть под их удар. Сам назад не возвращайся, – на этих моих словах Игнашка резко вскинул голову и с обидой хотел уже что-то сказать, но я его остановил – Игнашка, ты пойми мы тоже не собираемся здесь долго задерживаться, как только представится возможность, мы сразу же рванём к нашим и встанем с вами в одном ряду. Там каждый воин на счёту, ты же знаешь, видел, что орда огромная, так что твой меч князю там надобен, а не здесь. Игнашка успокоился, и дослушав меня, стал собираться, чтобы как только стемнеет уйти из лагеря. А мы решили улечься отдыхать, чтобы завтра на свежую голову подвиги совершать, а то какие могут быть подвиги, если в голове шумит и глаза красные от недосыпу. Но стоило мне только прислонить свою уставшую голову к вороху шкур, чтобы забыться в коротком, но очень продуктивном сне, как полог входа в шатёр открылся и просунувшаяся голова одного из наших парней известила нас о прибытии мамаевского мальчика на побегушках. Сон конечно пропал (ну почему я такой в последнее время популярный у этих государей, ну ни сна, ни отдыха).

В шатёр зашёл мамаевский порученец и сказал, что великий повелитель (он ещё минуты три перечислял все его титулы), приглашает нас (то есть меня) к себе в шатёр, чтобы поговорить со мной. Когда мальчишка удалился, я стал нехотя надевать сапоги, потому как успел уже оные скинуть и приготовиться к встрече со снами.

Мечом я опоясываться не стал, потому что перед входом в мамаевский шатёр мне все равно скажут его сдать в камеру хранения, ну в смысле отдать воину сменной гвардии. Уж очень Мамай, видимо, боялся, что я с этим самым мечом на него нападу. Зря боялся, если я и решил бы напасть на него, то сделал бы это по старинке, то есть с кулаками и матерной словесной поддержкой, потому что надеюсь, что смог бы справиться с этим повелителем ста земель и без меча, не смотря на все его воинские и полководческие таланты. В общем, я в сопровождении мальчишки прошёл к шатру степного повелителя и, когда вошёл, то был немного удивлён, в шатре был только Мамай и я (я за ним раньше этого не замечал, в шатре обязательно был ещё кто-то). То ли он стал мне доверять немного, то ли думал, как и я, что сможет справиться со мной одной своей левой, но факт остаётся фактом, в шатре мы были вдвоём.

– Проходи, рус, садись (я чуть не сказал в ответ, что лучше присяду, потому как сидеть пока не за что. Но решил, что он не поймёт шутку из 1996 года) Ну что, вот и пришёл момент, завтра мои непобедимые тумены вырвутся на простор и сомнут любого противника. Ты говорил, что мы придя раньше, сможем застать войска Митьки московского врасплох. Я долго думал над твоими словами и решил, что завтра я дам войскам московитов начать переправу и в этот момент ударю по ним, когда они только ступят на этот берег. Это будет момент, когда его полки наиболее будут не готовы к битве. Сразу скажу тебе, не пытайся меня перехитрить и отправить сегодня ночью своего посланца к Митьке. Твой шатер окружен тройным кольцом моих верных воинов, мышь не проскочит, а завтра ты со своими людьми пойдешь в первой волне моих непобедимых. Вот там и докажешь свою верность мне. Коли будешь хорошо биться, я тебя возвеличу, ну, а если постараешься меня обмануть, знай, мои люди будут следить за тобой постоянно, тогда пощады не жди, смерть твоя будет страшной. Я в душе содрогнулся, успел ли проскочить, смог ли пробраться Игнашка сквозь кольцо сменной гвардии, жаль было бы мальца, да и дело бы пропало. Хотя сейчас счет уже шел на часы и делу повредить уже ничего не могло, ну не смог бы сейчас Мамай остановить свое войско, не смог бы он сейчас отменить поход, было слишком поздно. Теперь, как говорили в старину (ну в смысле в том времени, в котором я сейчас был), теперь пришло время говорить мечам.

– Повелитель, мне скрывать от тебя нечего, я доказал тебе, что буду верен тебе, рассказав все про войско русское. Ну разве стал бы я открывать тебе место построения русских полков, если бы хотел тебе навредить? Спасибо тебе за честь великую, что позволяешь мне завтра в первой волне твоего великого войска скрестить свой меч с ненавистными мне руссами. Ты сможешь завтра убедиться, что не зря поверил мне, я смогу не запятнать знамя твоего величия и пронесусь как ураган со своими воинами, чтобы пробить дорогу твоим непобедимым туменам в самое сердце войска московитов. Туда, где будет сражаться их князь, чтобы доставить тебе его голову на блюде.

– Я вижу, что ты храбрый воин и завтра надеюсь убедиться в этом, но прошу тебя, постарайся привести мне Дмитрия живым, я посажу его в клетку, поставлю ее рядом со своим шатром, чтобы мои воины могли наслаждаться тем, как он будет играть на дудке и плясать.

Глава 30. Как иногда судьба причудливо расставляет события. Только вчера все было смутно, а сегодня уже вроде и понятно как жить

Я поклонился и уже хотел уйти из шатра кривоного повелителя, когда мне пришла в голову одна мысль:

– Великий повелитель, у меня есть к тебе одна просьба, я уже не раз доказал тебе и ещё не раз докажу свою верность, не откажи мне в маленьком удовольствии. В твоём войске есть знатный наян, у которого возле повозки живёт русская девка, она ему и не нужна вовсе, прикажи ему продать ее мне, хочу в последнюю ночь перед боем потешить своих воинов женской лаской.

– На что она тебе, она грязная рабыня, завтра вы сможете взять у руссов княгинь себе на потеху?

– Повелитель, мы все твои рабы, но моим воинам нужно сейчас перед боем потешиться, прошу тебя окажи милость.

– Ну ладно, бери ее, только смотри мне, чтобы завтра на рассвете твои воины были готовы к бою, если не будут готовы, прикажу казнить их на виду у всего войска, за неподчинение только одно наказание-смерть.

– Повелитель, все воины завтра будут готовы к бою и с честью понесут тебя к победе и ещё большему величию.

– Сладко ты говоришь, рус, твои слова как мёд у руссов, такие же тягучие и липкие, ну ладно, ступай.

Я вышел от Мамая, ликуя в душе, что все пока шло именно так, как мы и задумывали изначально. Если завтра мы пойдём в бой в первой волне, то наши пешие ратники разомкнут строй, пропустят нас, а затем мы уж встанем в конный полк и поможем нашим воинам. А чтобы наши смогли в несущейся на них конной лаве узнать нас, мы во время скачки (каждый уже приготовил повязку) повяжем белую повязку на правую руку (так в моем времени мы тоже обозначали своих во время штурмов). Единственное, что меня беспокоило сейчас, это смог ли пройти через кольцо сменной гвардии Игнашка?

Когда я вошёл в шатер, то первое, что сделал, это подал знак Никите и Сашке следовать за мной.

– Значит так, голуби мои сизокрылые, опишите-ка мне ещё раз ту девушку, которую вы вчера отбили у «синемундирников».

– Командир, мы же говорили уже, светловолосая, красивая, все при ней, ну и сверху и с тылу, ах да, на руке у неё родимое пятнышко необычное, в форме сердечка. Я вчера, услышав от ребят рассказ о происшествии не обратил сразу внимание на эту часть рассказа, а сегодня вдруг вспомнился мне рассказ воеводы Боброка. Как мне кажется, такого совпадения быть не может, скорее всего, это та девушка, которую меня просил разыскать воевода.

– Ну а имя ее вы хоть спросили?

– Командир, ну разве Никита упустит такой случай, конечно, поинтересовались, Аней ее кличут. Я невольно подивился переплетениям путей дорожек в жизни. Ну кто мог предположить, что мне доведётся так встретиться с той, которую меня так просил разыскать воевода. Правда ещё предстояло ее выкупить у наяна и как-то спрятать на время битвы, переправить ее домой сквозь тройное кольцо охраны нечего и мечтать, завтра ее тоже с собой не возьмёшь, а вот спрятать где-нибудь попробовать можно, глядишь и получится.

– В общем так, парни. Задача такая. Сейчас отправляемся к тому наяну и выкупаем ту Аннушку у него якобы для того, чтобы вы все могли потешиться перед боем, если наян упирается, говорим ему, что Мамай дал нам такое разрешение, выкупить ее у наяна, ну, а если он продолжает упираться, делаем что-нибудь, чтобы он перестал упираться, но смотрите мне, аккуратно, все делаем так, чтобы не вызвать гнев Мамайки.

Решив все, мы отправились в ту часть лагеря, в которой расположился наян со своей многочисленной свитой. Аннушка сидела возле повозки, прикованная за ногу цепью.

Когда она нас увидела, то невольно вскрикнула, но Никита вовремя успел подать ей сигнал, чтобы она делала вид, что не знает нас. Из шатра на вскрик вышел один из воинов знатного наяна, чтобы узнать, что это за крики раздаются в ночи возле шатра его господина.

– Привет на тысячу лет тебе, воин.

– Привет и тебе, что тебе надо?

– Я пришёл поговорить с твоим господином, у меня важное к нему дело.

– Я сейчас спрошу, захочет ли он с тобой говорить, – воин скрылся за пологом шатра наяна, а мы продолжали стоять и ждать его на улице. Через минуту из шатра показался воин и поманил меня пальцем.

– Проходи, рус.

Я зашёл в шатер и с порога осмотрелся. Шатер был типичным шатром степных народов (какими я успел их насмотреться здесь) вот только немного побогаче и попросторней, чем у простых воинов. В одной из сторон были навалены подушки и шкуры, на которых возлежал (по-другому и не скажешь) толстый наян и одной рукой лениво попивал кумыс из большой серебряной чаши.

– Что ты хотел мне сказать, рус? Проходи, садись, выпей кумыса.

– Спасибо за приглашение, наян, просьба у меня к тебе есть. У тебя есть русская рабыня, я хочу ее купить у тебя.

– Зачем она тебе нужна, рус, разве мало тебе красивых женщин, которые смогут доставить тебе радость ночью?

– Женщин красивых много, ты прав, только мы русские привыкли к своим бабам, потому и хочу у тебя ее купить. Моим воинам необходимо расслабиться перед боем. Продай мне ее, заплачу тебе за неё золотом, а завтра уступлю тебе двух женщин из добычи после победы над русскими полками.

– Завтра ещё победить надо, ну ладно, бери ее, завтра после боя сам приходи, искать тебя не буду, слово воина должно быть крепче меча.

– Спасибо тебе, наян, мои воины тебя вспомнят добрым словом, знай, что у тебя теперь есть друг.

– Хорошие твои слова, рус, бери девку.

Сашка с Никитой быстро сняли цепь с ноги пленницы и ради легенды, пощипывая ее и всячески подгоняя, повели к нашему шатру. Мне даже не верилось, что удалось так легко выпросить ее у наяна, но самое сложное оставалось впереди, надо было ее ещё спрятать.

Когда мы оказались в шатре я смог вздохнуть свободно. Анну ребята усадили на шкуры и дали поесть. Пока она ела, мы сидели в стороне и усиленно думали, куда нам ее деть на время сражения, чтобы потом забрать.

– Слушай, командир, мы когда сегодня подъезжали к месту, я справа немного дальше от дороги пасеку в лесу на полянке увидел. Может нам ее туда спрятать, татарам сейчас, видимо, не до каких-то пасек, поэтому и не стали они ее трогать. Так вот там и схоронится до окончания битвы Анна, а после мы ее заберём.

– Идея, конечно, хорошая, вот только до конца битвы ещё выжить надо, Саня.

– Не сомневайся, командир, выживем и ещё на твоей свадьбе гульнём.

– Здрасти, приплыли, я уж женат, Саня, на Марине.

– Ну это я к тому, что ты ещё нас на свадьбу не приглашал, а значит и свадьбы толком не было, так что не говори ничего, но после боя ждём приглашения на свадьбу, так сказать, гульнём по полной. А Анне мы все расскажем подробно и, в случае, если сгинем в бою, она сама выйдет к нашим, не переживай, все срастётся.

Анне мы потом все рассказали, где ей потом, в случае, если мы за ней не вернёмся, искать Дмитрия Михайловича Боброка. Чуть позже ребята тихонько вышли из шатра и проводили Анну в дом пасечника, для таких ребят тройное кольцо охраны, которое выставил Мамай, чтобы мы не убежали, не преграда, поэтому все прошло тихо и мы, наконец, с чувством выполненного долга все улеглись спать, утром нас ждало то, ради чего все и происходило.