Текст книги "Следуя своему выбору"

– Павлуха! – окликает меня мой начальник, отвлекая от нахлынувших мыслей. – Я тут прикинул наши финансовые возможности, то есть как мы будем платить конструкторшам. Наших денег хватит на пару месяцев. Поэтому нам, чтобы не сесть со своими обещаниями в лужу, ворота придётся брать обязательно.

Средства на выплату зарплаты хранятся у Михаила в сейфе, и всю бухгалтерию, как и в случае с нашим предприятием, ведёт он.

– Ну мы же ещё получим расчёт по двум лестницам, – напоминаю я.

– Так он тоже уже учтён. А у тебя на примете нет ещё чего-нибудь?

Вспоминаю, как Сан Саныч что-то говорил про ещё двух заказчиков.

– Хорошо, я позвоню и спрошу, – со вздохом соглашаюсь я, понимая, что всё то, о чём я думал применительно к нашим сотрудницам, работает и относительно меня тоже. – Только когда я всем этим буду заниматься? Времени нет совсем!

– Так ты не стесняйся и нагружай меня сильнее. Я же не просто так сюда кульман поставил! – требует Миша.

* * *

Работа действительно кипит. Мы пару месяцев параллельно конструировали две лестницы и ещё те самые ворота. Это при том, что ещё надо было стараться к поставленному сроку закончить одно из изделий нашего КБ. Первую из вновь заказанных лестниц уже собрали, установили и получили за неё расчёт. В таких заботах лето и два месяца осени буквально пролетели, и теперь год уже катится в зиму – за окном ноябрь со всеми прелестями его погоды. Из появившихся каких-никаких средств начал понемногу делать заначку от самого себя. Как и советовал Сан Саныч, деньги храню в долларах. Хоть по десять, но откладываю в укромное место. Однажды в воскресенье, на этот раз уже один, без помощников, съездил на вещевой рынок, чтобы экипироваться на зиму. Придирчиво выбирал куртку и ботинки. Поскольку мне приходится встречаться с заказчиками разных наших поделок, хочется иметь соответствующий вид, чтобы, не дай бог, меня не посчитали каким-нибудь гопником. Правильно говорится: респектабельный вид придаёт человеку успешности, что особенно требуется на деловых встречах.

С наступлением холодов оставшиеся в КБ люди с прискорбием обнаружили, что отопление в нашем здании включать никто не собирается. Более того, есть проблемы и с электричеством. Когда я утром иду по коридору к нашему с Мишей кабинету, то всё освещение в целях экономии выключено, лишь впереди путеводной звездой сияет одинокая лампа дежурного светильника. Позади меня такая же. Мой начальник после очередного похода к директору объяснил, что на блага прогресса денег у предприятия нет, как и на зарплату, и это значит, что придётся как-то выживать. Пришлось из наших подпольных средств купить два масляных обогревателя и поставить их в комнату, где трудятся наши женщины. Мы же с Мишей, собираясь на работу, надеваем на себя всё, что можно, чтобы преодолеть холод в кабинете. Решили, когда получим очередной расчёт, купить обогреватель и себе. Правда, энергетическая служба предприятия и пожарная охрана собираются гонять за использование таких средств обогрева, значит, придётся как-то их прятать. Как говорится, «до кучи» возникли проблемы ещё и с телефоном. За неуплату на предприятии отключили почти все номера, кроме телефонов директора и двух его заместителей. Посоветовавшись, мы с Мишей решили свой городской телефон взять на собственное обеспечение, иначе контакты с заказчиками, как с государственными, так и с «левыми», будут серьёзно затруднены. Мой начальник съездил в районный телефонный узел и там сумел договориться об оплате нашего телефона мимо финансовой службы КБ. Хорошо хоть внутренняя связь продолжает работать.

В прошлое воскресенье эпопея с воротами и калиткой счастливо закончилась. Особых трудностей при устройстве наших чертежей для изготовления не было, ведь сварочные работы есть практически на любом уважающем себя производстве. Определяющим аргументом «за» при выборе места явилась возможность вывоза готового изделия. Короче, законченные чертежи Миша пристроил на завод, который гарантировал даже доставку. Готовая конструкция была привезена прямо на участок, и там строители из бригады Сан Саныча её установили. На удивление, заносчивый юноша оценил нашу работу высоко и с расчётом не обманул. Полученные от него деньги были весьма кстати ввиду необходимости очередной выплаты неофициальной зарплаты нашим конструкторшам, которые очень стараются. Мы уже по частям передаём в производство нашего предприятия чертежи узлов изделия по официальному плану. Я не знаю, кто, как и чем вдохновляет рабочих неотапливаемых цехов, но они потихоньку воспроизводят мою конструкторскую мысль в металле. Когда всё будет готово, приедет комиссия заказчика для приёмки, только ума не приложу, как мы её будем принимать в нашем тёмном и холодном здании.

В раздевалке спортзала переодеваюсь рядом с Сан Санычем. Мы не виделись со времени установки ворот. Он просто не приходил на тренировки, как я понял, из-за одновременной сдачи коттеджа тому самому юноше и ещё одной квартиры в центре города.

– Я смотрю, ты быстро матереешь, – с усмешкой произносит он, похлопывая меня по плечу.

Мне ясно, что он имеет в виду мою договорённость насчёт ворот.

– Только благодаря тебе, – сознаюсь я. – Это ведь ты нам заказчиков на всякие поделки подбрасываешь! Не знаю, как с тобой буду рассчитываться.

– Не волнуйся, я тоже не внакладе. Сейчас я, когда беру следующий заказ, сразу предупреждаю заказчика, что у меня есть друзья, которые для будущего дома могут многое сделать в металле. Это помогает договариваться с заказчиком.

– То есть у нас предвидятся ещё заказы? – искренне удивляюсь я.

– Предвидятся. Так что готовься.

– Всегда готов! – по-пионерски рапортую я.

– Вот и будь, – снова усмехается Бригадир.

Сказанное им заставляет меня задуматься. Если на нас с Михаилом посыплются заказы, то мы не сможем их оперативно выполнять. Мы просто не успеем удовлетворить всех, а если сконцентрируемся на «левых» заказах, то тогда наша работа по плану КБ будет страдать. Очень бы этого не хотелось, ведь мы верим, что сумеем помочь предприятию, доказав заказчикам наших оборонных изделий свою способность делать дело хорошо, а следовательно, и готовность к сотрудничеству. Хорошо бы привлечь ещё кого-нибудь к нашим делам, но вот кого? Вспоминаю Рому Скворцова. Жаль, что ушёл парень! Хорошая у него была голова. Почему я говорю «была»? Потому что если он по-прежнему занимается своими строительными работами в подвалах, то вряд ли сможет вернуться к серьёзному конструированию. Тем не менее надо сказать Мише, чтобы посчитал наши финансовые возможности по привлечению хотя бы ещё одного человека. Если он держит в руках наши финансы, то ему и карты в руки.

Придя с утра в наш кабинет, озадачиваю своего начальника. Он что-то считает, тыча пальцем в кнопки калькулятора, потом заявляет:

– Ты знаешь, если бы был человек, который смог бы потянуть такую нагрузку, как мы с тобой, то деньги можно было бы найти. Ну урезали бы немного суммы, которые оставляем себе…

– Ты считаешь, что мы с тобой получаем слишком много? – смеюсь я.

– Не знаю… – вздыхает он.

Чего греха таить, гонорары, получаемые нами, отличаются от того, что мы платим нашим сотрудницам, а для них это деньги, на которые они живут. Иногда я задаю себе вопрос: не мучает ли меня совесть по этому поводу, но каждый раз отвечаю на него отрицательно. С моей точки зрения, взяв на себя практически всю и организационную, и конструкторскую, а в случае наших «левых» работ ещё и сборочно-монтажную работу, я вполне заслуживаю получаемых денег. У меня ведь давно нет выходных! Работаю и дома, и в КБ. Поэтому моя совесть чиста. Вообще, если разобраться, по отношению к своим женщинам-конструкторам, да и, наверное, к Михаилу, я являюсь… капиталистом. Конечно, смешное наблюдение, но это по тем оценкам, которые нам внушали в советском институте и даже ещё в школе.

* * *

Наконец после всех заказов с расчётами в наличных наш «Меткон» получил заказ с оплатой по безналу, и на счёт фирмы упали первые деньги. Нам предложили сконструировать типовой ларёк. Как на такую фирму, как наша, вышли солидные заказчики, я не знаю, но этот заказ сначала ввёл меня в ступор, поскольку в нём требовалось кое-что другое, нежели то, к чему я уже успел привыкнуть в своей «левой» работе. Однако, внимательно посмотрев на разномастные ларьки, заполонившие площади у метро и улицы города, а потом обратив внимание на другие похожие конструкции, я решил, что не боги горшки обжигают, и принялся за осуществление задания. Михаил, взглянув через моё плечо на первые эскизы внешнего вида конструкции, хмыкнул и заявил о моём зарытом в землю таланте архитектора. А через пару дней я поймал себя на том, что мне интересно заниматься этой работой.

Зарплату своим сотрудницам решили выплатить официально, приняв их на работу в «Меткон» по договору подряда на конкретное задание. При этом пришлось рассекретить источник финансирования нашего маленького коллектива. К нашему удивлению, женщины-конструкторы сразу предложили своё участие в этой деятельности. Предложение было нами принято с удовольствием, ведь в то время как загрузка по плановым изделиям КБ стала меньше, количество «левых» заказов увеличилось. Анализируя происходящее, прихожу к выводу о неукоснительности работы законов капиталистического рынка. Удачные изделия, которые мы уже поставили разным заказчикам, сделали нам рекламу, и мы, можно сказать, попали в струю.

Когда мы с Михаилом обсуждали предложение наших сотрудниц загрузить и их тоже нашими «левыми» заказами, я хотел заботу о координации этого процесса спихнуть на него, но получил аргументированные возражения. Он мотивировал свой отказ тем, что поскольку я занимаюсь конструированием изделия в целом, то лучше знаю, какие отдельные узлы и детали кому можно поручить. Пришлось согласиться. Теперь с полным основанием раздаю задания конкретным исполнителям.

Вообще я замечаю, что у нас начинает складываться неплохой коллектив, способный на многое в плане конструирования разных изделий. Странно, но прежде по крайней мере о двух из пяти наших конструкторш я думал, что они ни на что не способны, кроме старательного перечерчивания нарисованных мной эскизов на ватман. Сейчас я стал всё чаще замечать у этих женщин конструкторскую мысль, отсутствовавшую раньше. Получается, когда около них или над ними были люди, фонтанирующие разными идеями, они не считали нужным демонстрировать свои творческие способности? А сейчас новые условия заставили их пересмотреть прежние взгляды, что они с удовольствием и сделали. Если так, то не одного меня жизнь учит… Странно только, что тех людей, кто не с нами, она ничему пока не научила. Почти все они ушли в отпуск за свой счёт, поскольку сидеть в неотапливаемом помещении, мягко говоря, некомфортно, ведь мы поставили масляные радиаторы только тем, кто реально работает. Правда, что будет, когда наступит зима и придут сильные морозы, никто из нас не знает. Возможно, и нам придётся разгонять своих по домам, чтобы работали там в тепле.

Подумав, что ещё одни мозги нам пригодятся, я решил всё же прощупать Романа Скворцова и, позвонив ему, назначил свидание в кафе. Сейчас сижу и жду его прямо за столиком. Ну вот, вошёл и шарит взглядом по залу, ища меня. Встаю и машу ему рукой.

– Здравствуйте, Пал Сергеич! – радостно приветствует он меня, а его рукопожатие сейчас гораздо крепче, чем было раньше.

– Окреп ты, – смеюсь я, потряхивая освобождённую руку.

– Да и у вас тоже хватка стала почти железной, – он улыбается. – Это всё ваши занятия в спортзале?

– Конечно! Ну и всякое разное другое, – я не хочу пока посвящать его в наши с Мишей физические нагрузки по сборке готовых лестниц.

– Неужели решили последовать моему примеру? – с оттенком ехидства интересуется Рома, оглядывая мою, сильно отличающуюся от прежней одежду.

– Да нет… Работаю всё там же.

– Никак в КБ стали крутую зарплату выплачивать? – уже откровенно ехидно спрашивает бывший сотрудник, кивая на накрытый стол и садясь.

– К сожалению, нет, – тоже сажусь и, наполнив рюмки, в двух словах рассказываю ему про наши дополнительные работы и сформировавшийся благодаря им маленький коллектив. Наконец спрашиваю: – Расскажи, как у тебя дела? Где работаешь? Судя по твоему внешнему виду, с деньгами у тебя проблем нет. Так ведь?

– Не скажу, что очень богато, но жить вполне можно, – спокойно заявляет он и произносит тост: – Ну, со свиданьицем!

Киваю. Выпив, приступаем к закуске. Судя по тому, как Рома ест, делаю вывод, что парень явно не голодает.

– То есть у тебя всё те же подвалы?

– Ну почему… Всяко-разно бывает. Иногда в качестве грузчиков с мужиками не брезгуем перевезти кого-нибудь на другую квартиру или в другой офис, – с явной охотой рассказывает он. – Главное, чтобы были реальные деньги! А такие работы, как те, за которые мы берёмся, как раз и дают эти самые реальные деньги. Ну а потом стараемся их скорее потратить. Ведь рубль-то всё время дешевеет!

– Так покупай доллары!

– Не хочу заморачиваться. Не могу сказать, что жизнь у нас лёгкая, но главное, что есть свобода в принятии решений и выборе.

– А ведь ты был хорошим конструктором, – замечаю я.

– Что было – то сплыло, – он опять смеётся. – Я считаю это ошибкой молодости. Жить надо сейчас, а не ждать, пока наступит какая-то распрекрасная жизнь.

Слушаю его и думаю, что инициированный разговор напрасен. Раз занятие конструированием Скворцов считает ошибкой, значит, он вполне доволен тем, что у него есть, и вряд ли согласится что-то менять. Потом всё же решаю задать вопрос.

– А если бы я предложил тебе влиться в наш маленький коллектив и таким образом реализовать свои способности?

– Ну уж нет! – Рома делает рукой протестующий жест. – Снова эта рутина в заплёванном КБ, опять же приход и уход по звонку… В моём возрасте можно жить и без таких ограничений.

– Но ты же не всегда будешь в таком возрасте! Годы ведь идут, а силы, которые тебе сейчас помогают выполнять сугубо физическую работу… – хочется сказать «иссякнут», но я выбираю более мягкий вариант, – не всегда будут такими, как в молодости.

– Ой, Пал Сергеич! Вот когда я почувствую, что слабею, тогда и буду что-то менять в жизни.

– А не поздно будет?

– Вы мне напоминаете моих родителей. Они тоже всё время меня пилят, что не тем занимаюсь. Только это моя жизнь, и я проживаю её так, как считаю нужным.

Про себя отмечаю, что на этом разговор можно считать оконченным. Осталось допить и доесть. Только почему-то парня становится жалко.

* * *

Сегодня Михаил задерживается, и поэтому я работаю в гордом одиночестве. От неожиданного звонка городского телефона даже слегка вздрагиваю, ведь в последнее время нам звонят очень мало. Все звонки по нашим «левым» заказам происходят на мой домашний телефон.

– Павел Сергеевич, здравствуйте! – голос звонящего мне знаком. Это полковник Борисенко, куратор моего московского заказа по плану работы КБ.

– Здравствуйте, Владимир Евгеньевич! Давненько вы про нас не вспоминали.

– Ну вот вспомнили и собираемся приехать к вам с комиссией на приёмку проектно-конструкторского этапа изготовления изделия.

Так и хочется спросить его, не забыли ли они при этом неважную мелочь в виде оплаты нашего труда. Однако надо быть дипломатичным, поэтому приходится держать себя в рамках.

– Мы, конечно, готовы, только у нас есть сомнения в нужности нашей работы, ведь финансирования этого заказа нет уже почти год, как, впрочем, и других тоже. Хотя, повторяю, мы полностью готовы.

– Насчёт финансирования мы обязательно поговорим при нашей встрече. Хотя нас удивляет, что ваша администрация не предпринимает никаких мер по его продолжению. Наверно, стоило бы обеспокоиться.

Понимаю, что это уже камень в наш огород, но мне неизвестны мотивы такого поведения нашего директора.

– В общем, действительно такие вещи не сто́ит обсуждать по телефону. Когда приедете, тогда и поговорим, – заключаю я.

Дальше согласовываем дату прибытия комиссии и конкретику, которая будет их интересовать кроме готовой документации.

Начальник появляется к десяти часам утра, и я ему сразу сообщаю про грядущий набег из Москвы и в общих чертах о своём разговоре с Борисенко.

– Надо доложить руководству, – решает он. – Пошли!

Директор принимает нас не сразу, поскольку у него сидит его заместитель по экономике, и нам приходится ждать в приёмной.

Пока ждём, рассказываю Михаилу про свою встречу со Скворцовым и о её результате.

– И охота тебе, Павлуха, было время своё тратить? – усмехается он. – А если захотелось водки выпить, то мог бы и меня позвать.

– Хорошая идея, – смеюсь я. – В следующий раз обязательно так и сделаю.

В это время наш главный экономист выходит, и секретарша приглашает нас войти.

В кабинете я докладываю боссу о своём разговоре с Москвой. При этом не могу не обратить внимания, как меняется выражение его лица.

– Вот к чему приводит ненужная самостоятельность! – это восклицание следует с явным возмущением. – Кто вас просил давать согласие на приезд комиссии и говорить, что у вас всё готово?

– Никто не просил, но таков порядок, – роняю я, ловя себя на сухости своего тона. – Не вижу ничего предосудительного в том, что мы им продемонстрируем свою готовность по первому этапу разработки.

– Кому она нужна, эта готовность? – звучит обескураживающий меня вопрос.

– Нам… Предприятию!

– Нашему предприятию это не нужно. Мы уже готовим документы на его банкротство и последующую приватизацию, с тем чтобы потом с полным основанием послать всех этих генералов по известному адресу.

– Не понял… – озадаченно произносит Михаил.

– Чего непонятного? – раздражённо реагирует директор. – Откажемся от оборонных заказов и будем сдавать освободившиеся площади в наём. У нас же шикарные помещения для бизнес-центра!

– А люди куда пойдут? – мой начальник задаёт свой вопрос с явным нажимом.

– Вам тоже найдётся применение.

– Я имею в виду не только нас Павлом Сергеевичем. В нашем КБ пока ещё работает много разных сотрудников. Опять же, есть свои цеха! – продолжает наступление Миша.

– Этим возьмём какое-нибудь отвёрточное производство, – с некоторой небрежностью поясняет босс. – И люди будут заняты, и денежка будет капать.

Испытываю чувство потрясения. Мы-то старались, из кожи вон лезли, чтобы спасти своё предприятие, а эти, кто сверху, уже всё решили так, как им показалось выгоднее.

– А что говорит наш профком? – спрашиваю я осторожно, памятуя один из наших прежних разговоров.

– Профком согласен. Они там посчитали, что организация бизнес-центра окупит затраты по выплатам людям задолженностей по зарплате и выходное пособие при их последующем увольнении.

Вот оно что! Это, значит, так наш профсоюз радеет за права своих членов! Хоть и с выплатой выходного пособия, но людей – на улицу! И ведь делают всё по-тихому, без утечки какой-либо информации!

Переглядываемся с Мишей.

– Ладно, – решает он. – Пока примем комиссию, а там видно будет.

– Только принимать этих… вояк будете вы с Павлом Сергеевичем, – заявляет директор. – У меня и без них забот хватает.

Выходим из приёмной в почти темноту. Все коридоры, которые теперь едва освещены, у нас проходят по центру здания между рабочими помещениями и потому не имеют окон. Смотрим друг на друга.

– Ну я ему на прощание устрою! – зло выговаривает Миша. – Обязательно поделюсь с комиссией нашими чудесами.

– А почему на прощание?

– У него в конце февраля контракт на директорство заканчивается. Он поэтому и спешит с приватизацией, чтобы потом не зависеть от государственного назначения и стать директором акционерного общества.

– Ты хочешь сказать, что директор сейчас сознательно заваливает госпрограмму?

– Конечно! Все эти отношения с военными ему совсем не интересны. Он уже мысленно наверняка торгует арендой наших площадей.

– Знаешь, о сознательном заваливании госпрограммы я подумал ещё тогда, когда нас пытались полоскать за разделение отдела на две части. Кажется, я теперь понимаю, зачем ему были нужны хорошие отношения с профкомом.

* * *

Комиссия прибыла к нам в составе четырёх человек во главе с новоявленным генералом – начальником заказывающего управления. Первый день, то есть день приезда, прошёл в мероприятии, связанном с приёмом гостей. В нашем кабинете мы, как смогли, накрыли стол, на который поставили две бутылки водки и две тарелки с бутербродами. Пищеблок у нас уже почти полгода не работает, а приглашать эту компанию в какой-нибудь ресторан мы посчитали для себя накладным. Да и надо же было показать гостям нашу жизнь во всей красе. Правда, не желая их совсем заморозить из-за отсутствия на предприятии отопления, в своём кабинете масляный радиатор мы сутки перед визитом москвичей не выключали.

Генерал Рожнов, приезжавший в наше КБ ещё будучи подполковником, поначалу не скрывал, что такой приём ему непривычен и он ждал совсем другого. Водка в гранёных стаканах и скромные бутерброды с колбасой его несколько раздражили, и он это не особенно скрывал. Пришлось после первого тоста прервать посиделки и устроить ему небольшую экскурсию по предприятию, чтобы показать его нынешнее состояние. Закрытые на ключ двери пустых помещений, полутёмные коридоры, заколоченный пищеблок и холодные батареи проверяющих впечатлили. В последующих разговорах под вторую и третью уже звучало сочувствие. На производство решили пойти на следующий день, после ознакомления с документацией, тем более что Миша достал заранее припрятанные ещё две бутылки.

Оказалось, что главный московский проверяющий был в курсе окончания контракта с нашим директором. Расслабившись после выпитого и решив, что нам терять нечего, мы откровенно рассказали, что благополучное завершение этапа заказа является целиком нашей заслугой, в то время как администрация только ставит палки в колёса. Объяснили причину такого поведения наших руководителей и поведали про их желание приватизировать предприятие с целью создания в его помещениях бизнес-центра. Обратили внимание не совсем трезвых слушателей и на возможность в дальнейшем полной потери конструирования и производства изделий нашего направления. Внимательно наблюдая за раскрасневшимся генералом, который после наших слов крыл матом всех «приватизаторов», я заметил, что наша информация его серьёзно встревожила. В конце концов, используя всё ту же лексику, он объяснил нам, что получат директор и его компания вместо приватизации. Ещё пообещал приложить все усилия к тому, чтобы контракт с этим господином не был продлён. Потом заявил, что мы с Михаилом классные мужики и с нами вполне можно идти в разведку.

Второй день прошёл, как и ожидалось, в настоящей работе. Комиссия в нашем кабинете смотрела документацию, потом все пошли в цеха, чтобы ей продемонстрировали те части изделия, которые уже собраны. Там наших гостей тоже ожидало некоторое потрясение в виде печек-буржуек для отопления производственных помещений. Не успевшие ещё уволиться рабочие подтащили свои верстаки к ним поближе, чтобы можно было работать в относительном тепле. Закончили подписанием акта завершения этапа опять в нашем кабинете. Проверяющим всё понравилось, и работа была принята с двумя незначительными замечаниями, которые, как нам объяснили, были записаны только для того, чтобы что-то записать, а то, если совсем без замечаний, получается непорядок. Когда все формальности были соблюдены, Михаил из своего хранилища достал опять две бутылки и на этот раз целых три пиццы. После первой с тостом за благополучный исход безнадёжного дела генерал заявил, что его визита вежливости к директору не будет. Потом зашёл разговор об оплате только что принятой работы. Нам объяснили, что из-за нехватки средств в бюджете сейчас оплачиваются только работы по модернизации техники, а всё, что касается перспективы, откладывается в долгий ящик. Правда, нам всё-таки была обещана пока половинная оплата произведённых работ, а всё остальное предприятию будет предложено взять в кредит под гарантии заказчика. Дальше глава комиссии предупредил нас о возможном вызове в Москву нас обоих. Не выясняя, зачем нам тащиться в столицу, пришлось ему объяснить, что в нынешней обстановке нам вместе ехать нет возможности. Просто не пустит администрация. Тогда мы получили генеральское указание появиться там по одному хотя бы на один день. Очевидно, речь пойдет о каком-то новом заказе.

Закончили наш банкет мы поздно и после этого сразу поехали на Московский вокзал провожать проверявших нас офицеров. Там по инициативе генерала, сказавшего, что с такими ребятами не грех выпить ещё по одной, зашли в кафе и уже за его счёт дозагрузились. Короче, когда махали вслед уходящему поезду, мы с Мишей уже просто поддерживали друг друга и всерьёз обсуждали, как будем в таком состоянии проходить в метро. Правда, оказалось, что мы всё-таки мужики стойкие, и трудностей с проникновением в подземку у нас не возникло.

Утром, слегка опухшие, обсуждаем в кабинете результаты.

– Как думаешь, этот генерал выполнит обещанное? – спрашивает начальник, выпив очередной стакан воды. – Ты же его знаешь дольше и лучше меня.

– Ну, раньше он не был замечен в невыполнении своих обещаний. Правда, сейчас времена наступили другие… – и, заметив, что он снова наполняет свой стакан из принесённой с собой двухлитровой бутылки, прошу: – Водички оставь!

– Ага! У тебя тоже засуха! – смеётся мой друг, но бутылку протягивает. – На! Там ещё половина осталась.

* * *

День спешит за днём, и дела наши тоже спешат одно за другим. Изделие для оборонки, которое мы вопреки всему и всем стараемся довести до ума, потихонечку вырисовывается в железе. Мне приходится часто бывать в цехах, чтобы разруливать возникающие узкие места. Наши «левые» заказы тоже выполняются. Типовой ларёк мы общими усилиями в эскизах почти сконструировали, причём наши конструкторши приняли в этом самое активное участие, как, впрочем, и в других таких работах.

Зима, которой мы боялись, действительно принесла серьёзное понижение температуры в наших двух помещениях. Тем не менее наши сотрудницы героически переносят все трудности. А эти трудности поджидают нас там, где сначала они не были видны, например… в туалетах нашего предприятия. С наступлением сильных морозов они просто замёрзли! Замёрзла не только вода в водопроводе, но и канализация. В таких условиях нам, мужикам, всё же проще – можно выбежать на улицу… А как же женщинам? Пришлось их отправить работать по домам с обязательством приходить раз в три дня для того, чтобы можно было посмотреть, как продвигается дело.

В конце января меня вызвали на один день в Москву. Мы с Михаилом решили никому об этом не сообщать, а просто я взял билеты на поезд туда и обратно и поехал, пожертвовав вечерней тренировкой в спортзале.

Приехав на Ленинградский вокзал столицы немного невыспавшимся, сразу ныряю в метро и еду в наше заказывающее управление. Небольшая канитель в бюро пропусков, и наконец я иду по знакомому коридору. Вот и дверь…

– Здорово, Павел Сергеевич! – бодро приветствует меня Борисенко, вставая из-за заваленного бумагами стола. – Не будем терять времени и сразу пойдём к Рожнову.

Несколько удивившись – по моим представлениям говорить о новом заказе я должен был бы на менее высоком уровне, – встаю и иду за ним.

– Разрешите, товарищ генерал? – Борисенко открывает дверь генеральского кабинета. – Доставил к вам Рябинина.

– Заходите, заходите, – приглашает Рожнов, не отрываясь от подписания целой стопки документов.

– Товарищ генерал, по вашему приказанию прибыл, – почти по-военному докладываю я, заходя вслед за провожатым.

– Молодец, что прибыл, – не отрываясь от своего занятия, кивает он и так же между делом сообщает: – Сейчас в министерство поедем.

– Не понял…

Моё недоумение обусловлено тем, что в данный момент все мы находимся на территории министерства обороны.

– В ваше министерство! – поясняет хозяин кабинета, видя моё непонимание.

Только тут мне становится ясно, зачем он меня вызвал. Генерал Рожнов действительно умеет держать своё слово. Закончив процесс подписания, он встаёт, протягивает мне руку и после пожатия командует:

– Поехали!

После недолгого ожидания провожатого в проходной нашего министерства и оформив пропуска и сюда тоже, поднимаемся на нужный этаж. На двери, куда мы входим, замечаю табличку «Заместитель директора департамента».

Пожилой человек, принявший нас, долго пожимая мне руку, внимательно смотрит на моё лицо.

– А вы похожи на своего отца, Павел Сергеевич, – делает он заключение. – Я ведь Сергея Дмитриевича неплохо знал, да и вас, когда вы были в возрасте коротких штанишек, видел, – и сам представляется: – Алексей Александрович. Фамилия – Прыткий. Такая вот забавная фамилия, – усмехается он. – Вы-то меня наверняка не помните. Когда я однажды был у вас в гостях, вам было, по-моему, всего четыре года.

– Честно говоря, я вас не помню, – признаюсь я.

– Ну это немудрено, сколько лет прошло! Как сейчас себя чувствует Сергей Дмитриевич? Он ведь на пенсии, конечно?

– Да. Ведёт нелёгкую жизнь современного пенсионера. Стараюсь им помогать, как могу. Только сейчас у всех времена нелёгкие.

– В вашем КБ, похоже, особенно, – вздыхает Прыткий. – Мне тут уже много про вашу жизнь рассказали, – при этом он бросает взгляд на генерала. – Я ведь когда-то часто бывал на вашем предприятии, так что помню его во времена расцвета. Кстати, этот расцвет был связан в том числе и с деятельностью вашего отца. Да вы садитесь!

После этого приглашения садимся все у т-образного стола.

– Как я вам говорил, Алексей Александрович, сейчас это КБ просто в ужасающем состоянии и его, не скрывая этого, ведут к банкротству, – вступает в разговор генерал. – Если это случится, то министерство обороны потеряет очень серьёзную площадку для выполнения заказов по их специализации.

– А реанимировать погибающее предприятие вообще можно? – вопрос хозяина кабинета задан мне.

– Можно, – решительно заявляю я, даже не успев подумать. – Для этого необходимо сменить руководство и не допустить приватизации.

– Сменить руководство сейчас вполне возможно. Для этого надо только не подписывать новый контракт с нынешним директором и потом на корню зарубить идею с приватизацией, – он поворачивается ко мне. – А вы бы взялись? Ваши заказчики высоко оценивают ваши труды.

При этих словах генерал Рожнов несколько раз солидно кивает.

– Может, поэтому мне следует остаться конструктором? – я задаю вопрос неуверенно, при этом испытывая чувство, похожее на страх. – Простите, но мне кажется, что с такой ответственностью мог бы справиться Михаил Александрович Корнеев, который сейчас является начальником одного из отделов.