Текст книги "Тайные маршруты Древней Руси. Ушкуйники урочища Обираловка"

Но где же мы встречали подобное же обилие культовых сооружений?

В самом большом христианском городе мира Киеве, правда, на пару веков ранее этого, имелось 700 церквей. То есть древнеславянский город Балх своими размерами был чуть ли ни вдвое больше даже самого Киева! Так какую же армию должен был привести с собой Чингисхан?

Армия, судя по всему, числом была просто астрономически великая. Но и технически она была подготовлена по высшему разряду. Ведь в арсенале у монголов имелись:

«…пороки или тараны для разбития стен, подвижные башни или гуляй-города… камнеметы и громадные луки-самострелы, лестницы для взлезания на стены и всевозможные другие приспособления, употреблявшиеся при взятии городов, в чем Татары были весьма искусны (Эти орудия и приспособления были совершенно одинаковы с употреблявшимися древними Греками и Римлянами, у которых осадное искусство было доведено до высокой степени совершенства)» [55] (с. 266).

И это все притом, что:

«При надобности, они заготовляли по несколько тысяч таких приспособлений и орудий» [55] (с. 266–267).

В надобности же всех этих приспособлений для штурма высококлассных гигантских каменных крепостей, имеющих за своими стенами миллионы защитников, сомневаться не приходится. С голыми руками здесь делать нечего.

Ну, и как Чингисхану переправить такую прорву тяжеленных приспособлений через несколько тысяч (!) километров пустынь?!

Но ведь даже и через сибирские сопки, следуя путем Чалота – напролом, всего этого им тоже никак было бы не перетащить! Ведь эту дорогу, которая напролом, придется сооружать несколько десятилетий – в противном случае многотонных таранов, катапульт и гуляй городов, даже и в разобранном виде, им, за несколько тысяч километров, и в несколько лет не перетащить. Не то, чтобы за один стремительный поход.

А ведь легенда ни о какой десятилетней подготовке не сообщает. Она говорит именно о внезапном появлении несметного войска варваров. Причем, не просто войска, но именно неприятельского войска, которое шло вовсе не по безжизненной пустыне, но по Русской Земле.

А сколько времени, когда армия врага пытается протолкнуть свое многотонное имущество через непролазные дебри, все эти приготовления к походу должны были занять? Неужели вражеская разведка этого громоздкого медленного передвижения не заметит и вовремя не нагрянет, одним коротким набегом навсегда похоронив даже и мысль о повторении подобного грандиознейшего в истории передвижения?!

Да конечно же заметит, и конечно же налетит! Но Чингисхан, судя по всему, нагрянул именно нежданно.

И лишь переброска осадного оборудования по воде позволяла произвести все эти грандиознейшие за всю мировую историю приготовления наиболее скрытно. Мало того: предельно быстро. А потому лишь такой вид нападения на Ховарезмию выглядел бы вполне продуманно и вполне соответствующе имеющимся на нашей памяти нападениям подобного рода.

Этот набег, своей неожиданностью, мог быть вполне сродни стремительному налету Стеньки Разина на совершенно беззащитные именно от нападения с моря города Гянджи.

Но набег Чингисхана, сродни Разинскому, был лишь своей стремительностью, но уж никак не грандиозностью – ведь в данном походе, судя по всему, участвовали крупнейшие за всю историю войсковые соединения. Ведь вот против кого ему требовалось разворачивать свою армию. В одном лишь еще Самарканде:

«…находилось одних войск до 100 тысяч человек…» [55] (с. 271).

То есть еще только профессиональных войск! А сколько защитников он мог выставить в случае смертельной для его населения опасности?!

И эта гигантская крепость защищала лишь один из четырех крупнейших городов, расположенных в этом необычайно густонаселенном регионе. Ведь только в Балхе насчитывалось 1 200 мечетей! Так какое воинство выставил против нападающих еще теперь и он? А какое количество жителей, для защиты своего города, способно было выйти на его стены?

Однако ж этот поход Чингисхана странным выглядит лишь потому, что теперь, когда льды гипербореи давно растаяли, старое русло Амударьи уже к эпохе Петра I полностью пересохло. Потому и нападение людей в лодках через протянувшуюся здесь на сотни километров пустыню выглядит какой-то фантастикой. Во времена же Чингисхана поход именно по водным артериям выглядел куда как более предпочтительнее, нежели путь Чалота, по которому, следуя легенде, великий завоеватель шел напролом: через болота и скалы, лесные непролазные чащобы и глубокие овраги, ущелья и бурные потоки стремительных ледяных горных рек. Ведь каким жестоким он бы ни был, тысяч огромных многотонных осадных приспособлений ему было бы через все эти препятствия просто не протащить. Мало того: каким-то чудом перебравшихся к Иртышу завоевателей ждало следующее еще куда как большее испытание. Им следовало произвести марш бросок через несколько сотен километров по пустыням, где имеющиеся на дорогах колодцы способны обезпечить водой, в лучшем случае, лишь сотни людей, но уж никак не сотни тысяч! И не просто людей, но людей с лошадьми! Но ведь еще потребуется поить тянущих осадные орудия десятки тысяч мулов или лошаков?!

То есть такой армаде и через 50 км пустыни пройти просто технически невозможно. А как пройти через расстояние в десяток раз большее?!

Но ведь чтобы и до самих этих пустынь добраться, требуется каким-то образом перебросить всю эту армаду штурмовых приспособлений через тысячу километров непроходимых таежных дебрей.

А потому лишь водный способ доставки может полностью обозначить все мельчайшие вехи этого грандиознейшего предприятия Чингисхана, произведшего столь неожиданное и победоносное вторжение в скрытую от него пустынями лежащую в тени оазисов богатейшую страну тех времен – Ховарезмию.

Хорошо, технические трудности нападающих разобрали. Но имелся ли у Чингисхана, для этого неожиданного нападения, свой флот?

Имелся, и еще какой:

«Первое их нападение на Японию произошло в 1274 г. Монгольские завоеватели сравнительно легко справились с японскими отрядами, укрепившимися на промежуточных островах – Цусима и Ики» [142] (с. 10).

И лишь пронесшийся тайфун остановил тогда попытку захвата японских островов. А без наличия хорошего морского флота, что и понятно, осуществить это нападение было бы просто технически невозможно. И вот что дальше повествуется о попытках «людей в лодках» организовать захват защищенных морем островов:

«В 1281 г. против Японии были двинуты сразу два флота, общей численностью до тысячи судов с более чем 100-тысячной армией…

Оба флота должны были соединиться у берегов Кюсю. Однако южный флот запоздал к месту встречи, поэтому японцы смогли отразить гораздо более слабый восточный флот. Когда же подошла главная армада, страшной силы тайфун, пронесшийся над Японией, вновь потопил большую часть монгольского флота…» [142] (с. 11).

Так что вовсе не зря воинство Чингисхана было поименовано «людьми в лодках». Все свои завоевания, судя по всему, они осуществляли именно благодаря передвижениям по воде. И вот аж где отмечены следы странствования монгольской флотилии:

«“В начале 1292 г. у берегов Явы появился монгольский флот, высадивший войска” (БСЭ)» [142] (с. 13).

Вот аж куда эти в нашем представлении чуть ли ни сросшиеся с лошадью люди добирались на океанских кораблях!

Остались ли упоминания о применении монголами морских судов уже в пределах России?

Перед самым нападением на нас, то есть на Русь, находящуюся на Русской равнине, им пришлось усмирять кипчакское войско Бачмана:

«Узнав, что Бачман скрывается где-то у р. Итиля, против него двинули большое войско на 200 судах…

Использование флота… говорит о многом… Здесь нужно прежде всего умение. А хождение и под парусом? И где монголы взяли 200 судов? Конфисковали у местной рыболовной артели? Или сами построили?» [142] (с. 130).

Так что все вышеизложенное более чем распрекрасно совпадает с наименованием монголов «людьми в лодках». И вот Темучину заменяют чин, именуемый Тему (Тимур? [то МУР:

«Мурин – …эфиоплянин (ав. 28 загл.)» [32] (с. 320), на чин самый высший, достойный лишь самого главного хана (Хама – родоначальника негров):

«Кисъ = еврей колена Вениаминова, отец Саула, первого царя иудейского» [32] (с. 251).

Вот на чей чин замахнулся этот столь странный монгол! Он объявляет себя причастным к родословной царей именно израильских.

Этой версии не противоречит и один из древнейших авторов о Московии и татарах литвин Михалон:

«Хотя татары (tartari) считаются у нас варварами и дикарями, они, однако, хвалятся… древностью своего скифского племени, утверждая, что оно происходит от семени Авраама, и они никогда ни у кого не были в рабстве…» [316] (с. 63).

Потому Чингисхан, уроженец области Китая, на которой проживали белые люди, страны таинственных чжурдженей (георгиан), и выдвигает версию о своем происхождении от потомков Авраама. Причем доказывает он свою родовую линию не от незаконных агарян-исмаильтян, полунегров, к которым и относят себя татары, и не от потомков продавшего свое первородство за похлебку Исава, сарацин, детей Сарры. Но от законных потомков династии, претендующей на власть, которую, как считается, унаследовал от Авраама его сын от белой женщины, жены его Сарры, Исаак и унаследовавший Исааку первородство Иаков. Далее потомство наследных царей, как повелось, ведется от колена Иуды. Именно из него сначала появляется получивший власть не только гражданскую, но и духовную, Царь псалмопевец Давид, а уже из его рода воплощается, вочеловечивается, Бог Слова – Иисус Христос. И именно этот род, род Царя Давида, и является для Христианства царским наследственным родом, которому и общепринято в христианских странах вручать земную власть.

Но вовсе не эта династия властителей Древнего Израиля интересует антихристиан, которыми и являются потомки рабыни Агари, чей сын Ибрагим-Исмаил и представляет собой по части наследования само беззаконие.

Их интересуют потомки тех властителей Древнего Израиля, которые захватили власть в этой древней стране беззаконно. За что и были отвергнуты Богом.

Принадлежность именно к ним и расшифровывает нам то имя, которое потомок одного из венецианских родов, то есть родов, принадлежащих к колену Вениаминову, объявил своим:

«Саул = первый царь израильский, сын Киса, из колена Вениаминова, отвергнут Богом; гнал Давида, окончил жизнь самоубийством в 1058 г. до Р.Х.» [32] (с. 575).

От того Тему-чин, доказав свое родство к Кису, и был переименован в чин-Кис-хана.

Но такие титулы для местного, казалось бы, замкнутого в себе региона совсем не исключение, но именно – правило. Здесь стоит лишь сопоставить следующего за ним среди всех местных достопримечательностей соискателя высоких чинов – Чан (чинКай-ши.

Где:

КАЙ – богоподобный.

С чьего же плеча этот диктатор себе имечко Кая приторочил?

Так ведь с порфироносного плеча самого Гая Юлия Цезаря!

Чем его хуже повысивший себе чин до родоначальника израильских царей – Киса – Тимур?

Но ведь даже и сам этот их общий чин не столь прост, как кажется на первый взгляд. Ведь он же собою означает и те нематериализованные сущности, которые мусульмане называют джинами (чин=джин [Тему-чжин]).

Однако ж чем является этот джин?

Так ведь самым обыкновенным бесом! Вот что роднит всех этих сатанистов в единую религию. Потому man-голы это те же ма-суль-mane. Ведь:

«Маание = знак, сделанный без речей, наприм. миганием очей, киванием головы, рукою или другим каким телодвижением; иногда означает соглашение с кем.

Маати = давать кому-либо знак движением руки, головы или глаз [Мар 15, 11. Деян 12, 16]» [32] (с. 295).

«Соуле = лучше; отсюда образовалось русск. со(у)лить – обещать что-либо лучшее… по старо-славянскому глаголу соулитиси в смысле “надмеваться”, т.е. “почитать себя за лучшего”…» [32] (с. 689).

Вся фраза будет выглядеть следующим образом: люди, знаками сулящие неземные блага.

И здесь нет ничего особенного: ведь это мы их так называли. Потому расшифровка значения данного термина и выглядит вполне осмысленно.

А это их столь нахальное присвоение себе чинов так и застыло в наименовании Китая: Chиna (Чина). Потому: не зря эта страна чиновников именовалась ими самими Поднебесной и Чингисхан очень даже неспроста свои завоевания начал именно с нее.

Кстати, в славянорусском корнеслове понятие чин происходит от:

«…начинаю значит приступаю к произведению в действо предначертанного в уме моем чина, то есть порядка, устройства» [328] (с. 46).

А вот что накрепко связывает эту странную нами разысканную Монголию с той землей, откуда сюда и заявились эти таинственные люди в лодках:

«…в обиходе монголов широко использовалась так называемая пайцза – золотая, серебряная, медная или просто деревянная пластинка с рисунками и надписями…

…аналог пайцзы использовался в… древней Персии: “…идущий первым верблюд (его каравана) имел золотую пластину на лбу в качестве знака для всех встречавшихся, что путешественник был одним из друзей хана и ехал по воле хана”» [10] (с. 225).

Такая вот полная аналогия законов древних Персии-Парфии-Ассирии с законами, установленными Чингисханом, после возведения его в чин хана Киса.

«Чингисхана, кстати, “отчего-то” именовали и “царем Давидом”…» [10] (с. 247).

От того и именовали, что израильский Царь Давид является таким же родоначальником династии, как и основатель династии Израильских Царей – Кис. Причем, это прекрасно согласуется и с внешним видом его потомства:

«Дети Чингисхана были светловолосыми и голубоглазыми, что никак невозможно в первом колене наследников монголоида» [173] (с. 251).

Между тем, и сам предводитель Великой степи, в дополнение к облику его детей, и по достаточно авторитетному свидетельству средневекового путешественника, являл собой образец именно белого человека:

«…”монгольский” Потрясатель Вселенной Чингисхан был русый, голубоглазый мужчина с прямым носом и светлой кожей, вовсе не похожий на современных монголов (Плано Карпини)» [188] (с. 240).

Так что чисто этнически завоеватель вселенной к потомкам Израильских царей вполне подходил. Но не он один в качестве исключения. Но и все его первоначально собранное воинство представляло собой белых людей. О чем нам свидетельствует Марко Поло:

«Татары, нужно знать, жили на севере, в Чиорчие Чорча (Сиорча и др. – царство чжурчжэней (по-китайски Цзинь))» [313] (с. 233).

А чжурчжэни, что сегодня выясняется, аккурат и были белыми людьми Древнего Китая. А правил этим Китаем в то время таинственный Царь некий пресвитер Иоанн:

«Не было у них князей, платили они великому царю и звали его по-своему Унекан (Унекан (Унхан или Ван-хан) – хан христианских кереитов, который до возвышения Чингисхана был самым могущественным лицом в Восточной Монголии. Китайский титул вана, т. е. царя, этот хан получил от чжурчжэньского правительства… Кереиты – монгольское племя, ставшее во главе племенного союза и кочевавшее в бассейнах Нижней Селенги и Халхин-Гола), а по-французски это значит “поп Иван”; это тот самый поп Иван, о чьем великом могуществе говорит весь свет. Татары платили ему дань» (там же).

И все эти как те древние монголы, так и татары же представляли собой потомков Израилевых колен. Потому-то и были они все как белыми людьми, так и исповедники религии белого человека – Христианства.

Но монголо-татары Чингисхана одержали здесь над Иоанном и его царством верх. А потому связь со Славой Слова, записанная Давидом, оказалась слишком не соответствующей насаждаемой Чингисханом новой здесь религии. Потому-то и поименовал он себя наследником именно Киса, а уж никак не Давида.

Но и у нас, судя по всему, имелся свой претендент на монгольский трон. То есть был свой потомок этого самого Киса. В подтверждение тому и достаточно странный поступок наследующего престол Давида русского Царя – Иоанна IV:

«В 1574 г. Иван Грозный отчего-то разделяет русское царство на две половины, одной правит сам, а другую… передает касимовскому царю Симеону Бекбулатовичу – вместе с титулами “царя и великого князя Московского”!

Историки до сих пор не придумали убедительного объяснения…

Быть может, речь идет о с о в м е с т н о м п р а в л е н и и , к которому пришлось прибегнуть в силу тех же забытых нами с т а р ы х династических систем? Возможно, в последний раз в русской истории эти системы заявили о себе…» [10] (с. 270).

Очень возможно. Ведь и приходящий к нам со своим несметным воинством Тимур, очень возможно, тоже имел на царствование над нами какие-то права. А ведь он:

«Сын бека Тарагая…» [108] (Т. 8, с. 44).

Определяем – кто такой: Тора Гай.

Вот тут тебе и еще один предок сыскался столь, казалось бы, совершенно нахально заявившего о своих правах на императорское звание: чин-Кай-ши (ст. сл. – си: свой).

Мало того, еще и Тору, Пятикнижие Моисея, приторочил к своему имени.

Однако ж наши Рюриковичи, наследуя Гостомыслу, явно ведущему, следуя предсказаниям Псалтири, свою родословную от самого Царя Давида, ко всему прочему, уже по Рюрику, свое происхождение вели и от императора Августа. То есть этому самому ужасному Хромцу своей родословной даже и по данному своему родству к императорам ну нисколечко не уступающим:

«Август – Август (К[ай] Юлий Октавиан), племянник и преемник Юлия Цезаря, первый римский император…» [32] (с. 2).

И назван он Каем совершенно правильно, потому как:

«Гай … = идол мерзкий [3Цар 15, 13]» [32] (с. 119).

И если учесть, что сам термин Август – это титул, то родословные Темучина, Чан Кайши, Тимура и Тарагая будут друг перед другом совершенно уравнены. Вопрос лишь в том: каким же это образом Тиму(р) чин повысил свое звание аж до чина не просто хана, но самого Киса? Какие аргументы им были выдвинуты для доказательства своей родословной?

Но то, что отыскал и доказал, – это свершившийся факт. И теперь становится совершенно понятным: почему при восстановлении подножия Престола Господня – Святой Руси, Ивану Грозному пришлось поделить свое Царство с каким-то нам совершенно неизвестным соправителем – Касимовским царем Симеоном Бекбулатовичем – крещеным в Православие татарином. Очень похоже, что этот совершенно неизвестный нам человек имел родословную от самого Киса, что и давало возможность, в случае удачного стечения обстоятельств, посадить в Орде своего православного ставленника, что позволяло, окрестив басурманов, покончить со слишком затянувшейся эпопеей противостояния нам Великой Степи.

Но куда же подевались эти колдующие на гарях люди в лодках?

Они объявляются в Европе вместе с мощными крестовыми походами католичества против Православия. Ведь и сами порядочки у неизвестно откуда появившихся в Европе пришельцев вовсе не европейские:

«У данов нет иных видов наказаний, кроме смертной казни и обращения в рабство. Они полагают, что осужденному делает честь оставаться веселым, ведь даны столь презирают слезы и рыдания, а также другого рода выражения скорби, которые у нас считаются нормальными, что плакать у них не положено ни о своих грехах, ни о смерти близких.

На площади висит общественная секира (publica securis), угрожая виновным смертным приговором; если же случится, что он выносится, то приговоренный идет на казнь, ликуя, как будто на пир» [253] (с. 84–85).

То есть какая-то достаточно странная толстокожая народность, своими повадками очень схожая со скифами Геродота. Чье происхождение уж явно не наше.

Но и дутая показная веселость перед смертью. Где мы такую встречали?

Так ведь у блатных…

Вот эта-то бандитская варварская народность, не знающая слова жалости, объявляется теперь в центральной Европе. И именно среди них появляется особая каста – викинги:

«…разбойники называли себя викингарами …» [113] (Гл. 32).

Так что и у этих бандитов в названии фигурирует какая-то гарь.

Но кто ж приютил у себя этих шалящих на больших дорогах наследников обнаруженной нами на острове Ольхон загадочной гари?

«Адам Бременский, с. 56, пишет: “В Лугдуне в Сконии много есть золота, которое разбойническим хищением собирается, ибо и сами морские разбойники, которых они витингами (я думаю, что надобно читать викингами) называют, а наши аскоманнами, королю датскому подать платят, чтоб им вольно было от грубых народов добычу доставать”» [113] (Гл. 32).

То есть тех, кого они убивают и грабят, эти «культуртрегеры» именуют – грубиянами!

Что ж, знакомый прием. Так всегда поступали революционеры: сначала оплюют кого-либо, а затем совершенно безнаказанно и убивают. А варварски убитого затем еще и ногами попирают.

А что скрывалось под термином аско-маны?

Очень похоже на несколько перефразированное: люди Аксы. То есть той самой, которая теперь оскверняет своим присутствием нашу Сиян-гору.

А ведь цвет флага Турции, являющейся наследницей тех еще древних осквернителей, именно красный. Но ведь и ходили-то вышеупомянутые аскоманы, судя по всему, все под тем же революционным флагом! Ведь национальный цвет флага колен Дана: красный.

Между тем и принятые к себе в подданные эти люди в лодках, относящиеся к колену Неффалима – кровному брату приютившего их Дана, флаг, судя по их центральному проживанию на горе Ермон, имели тоже красный. А точнее: именно они и имели красный – ведь на красных флагах Дана сегодня начертаны все же белые кресты.

То есть самой породой разбойников, что теперь выяснено окончательно, являлись картавые дети чернокожей служанки Ваалы – кровные братья Дана. И именно они и раздували красное знамя революций, которое и принесли в Европу от самого Чингисхана с Курултая на острове Ольхон.

Однако ж этим датским королям от ими же и завезенных из-за моря шаек революционеров и самим было достаточно не легко. Ведь прибывшие люди в лодках с байкальской гари творили полный безпредел:

«Не только на корабли нападали, но и, на берега вышедши, близлежащие поля и деревни разоряли, добычу Фрею богу в заслугу ставили, Фригисколд, то есть из кармана Фреева, именуя, как от знатного камня доказал Олай Верелий при Герворар саге, с. 48. Были они подлинно набожные люди, которых служение и обряды на некотором острове Адам Бременский, с. 56, припоминает, и в числе разбойников не только простые люди без всякой власти были, но и короли, и дети королевские» [113] (Гл. 32).

Так что ни английская, ни французская революции первыми в Европе не являются. Еще на заре их цивилизации революция началась в Дании, откуда, в виде крестовых походов против Православия, разнеслась затем по всей Западной Европе, превратив расселенных на этих территориях славян в безсловесных немцов.

А люди эти сюда некогда пришли все оттуда же – с сибирских гарей. Язык с собой принесли аморрейский, то есть угаритский.

А угариты – будет значить: у гари то. То есть люди, живущие у какой-то гари. И ведь так были они поименованы еще тогда, когда жили в Васане и на склонах Ермона. Может, они и составляли основу тех самых пришлых германцев, которые Емельянов в «Десионизации» называет кареглазыми и круглоголовыми?

И вот еще: а ведь это именно они писали в Вавилоне некие «устные придания», то есть подробности устраиваемых ими на Ермоне ритуалов, которые вошли в самые секретные разделы Талмуда…

Алдан – ал Дан:

«Аль – др. рус. = алое поле, главный цвет ткани…» [32] (с. 13).

Перевод: красный (кровавый) Дан. Так что их революционное знамя своим названием оказалось даже в горный кряж вложено. Так что и здесь – в точку.

Совершенно идентично выглядит и горный кряж много восточнее: Алтай – ал тай:

«Тай – (…) тайно [Мф 1, 19. Прол. Я. 19, 1. Мак 9, 60]» [32] (с. 705).

То есть тайная местность, означенная цветами знамени все того же Дана: красная тайна (или: тайна красных).

В Монголии имеется город Алтай, что закрепляет не случайность появления данного термина.

Но и в главные горы Европы вплел свое название все тот же Дан: Альпы (аль-па). То есть и здесь вставлен цвет грядущих революций: красный раздел (Европы).

А ведь все на ту же революционно-масонскую тему отвечает и расшифровка самого холодного на земле полуострова – Таймыр (тай-мир), несущего в своем названии смысл какого-то загадочного тайного общества. Потому как вторая его производная значит:

«Мир – община…» [32] (с. 1046).

Тут к месту будет произвести и расшифровку столь засекреченного от непосвященных сборища монгольских ханов: кур-ил-тай.

«Куртаг – приемный день при королевском дворе» [130] (с. 1018).

«Куръ = петух» [32] (с. 276).

Этот термин, как считает Гриневич, означает собой русскоязычных жителей рассматриваемой нами местности. Однако ж они, судя по всему, были двуязычны. И вторым их языком был тюркский, очень сходный с латинским. И этими тюрками, судя по всему, являются прихваченные с собою Даном из Палестины аморреи-угариты.

«Илъ – грязь…» [32] (с. 997).

Ну, а тай – тайна. То есть проведение ханом этого периодического съезда баев является вовсе не созывом военного совета куров. Курилтай является именно каким-то магическим действием, производимым сатанистами: тайной грязью куров. То есть тех самых авторов рунических надписей на скалах Орхона, которые прибыли сюда, чтобы утвердить над всем миром свою власть: власть Орхонта Драконта – повелителя центра языческого мира – древних Афин.

И эта гигантская юрта, где происходит сборище сатанистов-чернокнижников, съехавшихся на свой шабаш, очень напоминает дымящийся вулкан. Потому, вероятно, наша дальневосточная гряда островов, выступающая из-за горизонта конусообразными дымящимися вершинами, так и названа – Курилы.

И вот еще очередной топоним, находящийся на самом юге Курильской гряды, вновь сообщает этническое родство здешних первопроходцев исключительно с нами: Кунашир (куна жир).

«Жиръ = …обилие, богатство (Буслаев)» [32] (с. 185).

То есть общий смысл фразы: денежное обилие. Что полностью и согласуется с его очень важным для торговых операций стратегическим значением: пролив между ним и Хоккайдо – незамерзающий. Но ведь именно зимой и дуют ветры, способные доставить грузы с Сахалина в Японию. И ведь именно в этом проливе только лишь и могут пройти направляющиеся сюда парусные корабли.

То есть вновь смысл названия полностью подтвержден значением этого острова.

А вот как выглядит главный город этой нынешней сибирской республики, пожелавшей величать себя подъясачной территорией – сохой: Якутск – я кутск:

«Я – их, местоим. трет. лица множ. числа, винительного падежа» [32] (с. 846).

Очень похоже, что название местного населения, которое русский человек именовал за склонность к спиртному кутилами, со временем перекочевало и на тот город, куда туземные таежники приносили звериные шкурки и намытое в горных речках золото в обмен на «огненную воду» – единственную денежную единицу, имеющую здесь цену. Потому он и стал называться: их кут. То есть место кутежа туземных племен, получивших, за склонность к спиртному, прозвище – якуты. Город же стал именоваться – Якутск.

А вот теперь рассмотрим: что собой представлял народ, названный нами тунгусами:

«Гоуса – грабитель, разбойник» [32] (с. 135).

«Туне – (…) = даром, без платы [Мф 10, 8]; напрасно, без причины [1Цар 19, 5].

Тунеядец = тот, кто живя в праздности, даром чужой хлеб ест» [32] (с. 739).

То есть тунгусы, как явствует из перевода, – это какие-то бездельники и дармоеды, которых иры потчуют спиртным чуть ли ни задаром. Ну, в общем, что-то вроде чухонской шушеры:

«Шишира – праздношатающийся» [32] (с. 834).

То есть практически вся инородчина нами называлась бездельниками. Ведь слишком элементарные знания, составляющие культуры этих народностей, не позволяли им найти своим силам достойное человека разумного применение. Потому и шатались они праздно, что и не могло не оставаться не отмеченным в нашем языке.