Текст книги "Терроризм. Война без правил"
Автор книги: Алексей Щербаков
Жанр: Документальная литература, Публицистика
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 12 (всего у книги 34 страниц)
Фигура Евно Азефа является самой таинственной в истории русского революционного движения, причем во всех отношениях. До сих пор ведутся споры, на кого все-таки работала эта загадочная личность. О том, кто он был такой «по жизни», неизвестно практически ничего. Он никогда ни перед кем не раскрывался. Сплошной мрак.
На службу в Охранное отделение Азеф пошел совершенно добровольно. Он учился в Германии на инженера-электрика и обратился с письмом в охранку с предложением «освещать» деятельность эмигрантских революционных кружков. Охранка дала «добро» – и Азеф стал получать 50 рублей в месяц.
Агентом он оказался толковым – его заметили и оценили, повысили гонорар до 100 рублей. Получив диплом, Азеф вернулся в Петербург и устроился на работу по специальности. (Кстати, инженеры-электрики очень хорошо получали.) Однако и на департамент полиции работать он не бросил, начав внедряться в «Северную организацию социалистов-революционеров». Получалось это у него очень удачно. Азеф не спешил, первоначально объявил себя сочувствующим, но, обладая незаурядным организационным талантом, вскоре сделался незаменимым. У эсеров с организаторами всегда было неважно.
Действовал он продуктивно – к примеру, «слил» жандармам типографию в Томске, в которой печаталась газета «Революционная Россия». Сделал он это очень чисто, на него никто и не подумал. Азеф ведь всегда говорил, что печатные издания надо издавать за границей…
Так или иначе, но в 1901 году он оказывается отцом-учредителем партии эсеров. Заметим, что этим Азеф нарушил сразу два правила тайных агентов: секретный сотрудник не имел права входить в руководство революционных организаций и непосредственно участвовать в террористических группах. Полковник Зубатов, курировавший Азефа, был категорически против таких методов и фактически разругался со своим агентом. Но в 1903 году Зубатова, заигравшегося в политические игры, вышибли в отставку.
А его преемники, видимо, решили, что если нельзя, но очень хочется, – значит, можно… Тем временем, как мы помним, погорел Гершуни, и Азеф возглавляет БО. И ведь никто не знает, что бы получилось из организации без Азефа. Дело в том, что он не только являлся великолепным организатором, но и прекрасно чувствовал людей. С тех пор в БО не смог проникнуть ни один секретный агент. Мало того, в организацию путь был закрыт морально нестойким людям, которые бы, попавшись, «раскалывались». Все набранные Азефом люди держались с исключительным мужеством. Кстати, людей Азеф набирал лично… Он привлек к деятельности другого знаменитого террориста – Бориса Савинкова.
То есть что получается? Агент Охранного отделения фактически превратил БО в свою вотчину. Она стала фактически неподконтрольна эсеровскому ЦК. А полиция тоже знала только то, что Азеф считал нужным ей сообщить. Это уже провокация чистейшей воды.
Азеф в корне изменил тактику БО. Теперь это была полностью автономная организация, которая не поддерживала никаких контактов с партийными «первичками». Покушения, как и при народовольцах, стали тщательно готовиться. С той разницей, что ребята Азефа не баловались такими глупостями, как земляные работы и прочими дурацкими проектами. Главным оружием террористов стали самодельные бомбы. При этом провокатор фактически бесконтрольно распоряжался очень солидными деньгами, которые партия выделяла на террористическую деятельность. Сколько их прилипло к рукам Азефа, никто не знает. А хорошо пожить Евно Фишевич любил. Он обожал дорогие кабаки, общество элитных проституток, да и в игорных домах не прочь был посидеть. В общем, жил в свое удовольствие. С охранки, кстати, он тоже не забывал получать деньги. Постепенно выплаты ему поднялись до 1500 рублей. Это зарплата министра.
А как же обстояло дело с его службой на охранку? Вот тут совсем интересно. Азефа курировал лично начальник Департамента полиции А. Лопухин.
И что? 15 июля 1904 года членом БО Егором Сазоновым был убит Министр МВД В. К. Плеве. Теракт был «поставлен» Борисом Савинковым, но стоял-то за ним Азеф!
Считается, что провокатор грамотно отоврался – дескать, он тут не при чем. Но с Азефом жандармы продолжили работу! Хотя за такой «прокол» стоило бы послать агента куда подальше. Более того. Охранка имела возможность арестовать и Савинкова, и Сазонова, и других… Но… Им позволили резвиться, а Савинков после теракта спокойно отбыл за рубеж. 4 февраля 1905 года великий князь Сергей Александрович был убит в Кремле Иваном Каляевым. Теракт снова готовил Савинков. И опять благополучно скрылся. Азеф продолжал получать деньги от охранки. Конечно, он многих террористов «сдал», но БО как структура оставалась в неприкосновенности.
А арестованные террористы почти тут же заменялись другими, никаких проблем с поиском исполнителей не имелось. Наоборот – в БО чуть ли не очередь стояла! И в этом заключалось главное отличие обстановки начала ХХ века от эпохи народовольцев. Теперь множество людей прямо-таки рвались умереть за «свободу, землю и волю». Вся тактика террористов была рассчитана на то, что непосредственные исполнители «актов» были фактически обречены. Если их не убивало взрывом той же бомбы – их почти всегда ловили и вешали. Но меньше их не становилось. Психологию этих людей метко описал Борис Акунин в романе «Статский советник». Люди чувствовали себя спичками, поджигающими костер. Спичка сгорит, но пламя вспыхнет… Так что, отлавливая исполнителей, охранка черпала воду решетом.
И при этом во главе БО стоял высокооплачиваемый агент полиции…
Что-то тут не так, вам не кажется? Особенно если учесть, что Плеве ненавидели очень многие в чиновничьей среде. Против него создался заговор. В который входил… А. Лопухин! Во время убийства Сергея Александровича именно Лопухин, зная о готовящемся
покушении, не предпринял никаких мер для охраны великого князя! Каляев совершенно свободно подошел к карете и кинул бомбу.
При этом между двумя убитыми есть сходство. Оба были «правыми» – то есть сторонниками жесткой линии. А Лопухин явно тяготел к «реформаторам», главой которых являлся министр финансов С. Ю. Витте. И убитые отнюдь не были узколобыми консерваторами. Просто очень многие понимали, что либерализация, которая случилась после манифеста 17 октября, – это запуск механизма развала страны.
Можно вспомнить еще два очень интересных убийства. 21 декабря 1906 года членом БО Евгением Кудрявцевым был застрелен петербургский градоначальник фон Лауниц. По взглядам – сторонник «Союза русского народа», то есть ультраправых. Начальник Петербургского Охранного отделения полковник Герасимов знал о месте и времени покушения. Однако охрану не обеспечил. Правда, Лауниц во многом сам виноват, поскольку больше полагался на боевиков из «СРН», нежели на полицию, а черносотенцы оказались ни на что не годны. Но все же странно. Особенно если учесть, что Лауниц упорно добивался отставки Герасимова, и, кроме того – насмерть конфликтовал с премьером Столыпиным. А Герасимов являлся человеком премьера…
9 декабря 1906 года в Твери эсером Сергеем Ильинским (для разнообразия – не членом БО, а другой боевой структуры) был убит граф А. Игнатьев, лидер правых в Государственном Совете и противник политики как Витте, так и Столыпина. Охрана черного хода, по которому и прошел террорист, была снята по «приказу свыше».
Вот такие «милые» царили нравы. Заметим, что и сам Столыпин пал жертвой разухабистых темных игр. В его убийстве некрасивая роль охранки видна невооруженным взглядом. Убийцу, Дмитрия Богрова, к Столыпину буквально подвели. А действия Киевского Охранного отделения по охране премьера выглядят просто образцом дилетантизма. Зато один из заместителей Столыпина, П. В. Курлов, находился с премьером в состоянии перманентного конфликта. Курлов являлся человеком министра двора Дедюлина, представителя враждебной Столыпину группировки…
Отступление. Рассказ об оружии. Часть 1
И рвется жизнь-чудачка,
Как тонкий волосок.
Одно нажатье пальчика
На спусковой крючок.
(Владимир Высоцкий. «Баллада об оружии»)
Оружие – непременный атрибут хоть революционера, хоть террориста. Причем оно во многом и определяло стиль и тактику борьбы.
Как мы помним, народовольцы пользовались кинжалами и револьверами. Но револьверы тогда были тяжелые, и что самое главное, необходимо было взводить курок после каждого выстрела. Вера Засулич так плохо стреляла просто потому, что не могла удержать тяжелый армейский «Смит-Вессон». Александр II во время покушения Соловьева остался жив из-за того, что террористу приходилось постоянно взводить курок. Соловьев стрелял из того же «Смит-Вессона». Да к тому же в патронах тогда применяли дымный порох. То есть после выстрела перед лицом стрелка поднималась облачко дыма, которое мешало прицелиться второй раз.
Револьвер Нагана являлся очень надежным оружием[46]46
Недаром в русском языке «наган» означает не только любой револьвер, но часто и вообще любой корткоствол. Как поется в народной песне, «тяжело в деревне без нагана».
[Закрыть], он был легче, и патроны к нему были снабжены уже бездымным порохом. Но взводить курок всё равно приходилось.
Но вот в начале ХХ века появился самозарядный «Браунинг» (FN Browning M1900). Имея такое оружие, можно было в считанные секунды выпустить в жертву всю обойму. К тому же этот пистолет имел очень маленькие габариты – его можно было носить где угодно, хоть в женской сумочке. Весил он достаточно мало, отдача от выстрела была несильной. То есть даже слабая девушка могла вполне успешно отстреляться по цели.
Правда, имелись и недостатки. Про этот пистолет острили, что из него можно только застрелиться. В самом деле, точность у браунинга была та еще. А ведь человек – очень живучее существо. С одной пули навскидку убивают только в кино. Так что террористу надо было приблизиться к жертве в упор. То есть шансов скрыться практически не оставалось. Именно поэтому эсеры раскручивали идею жертвенности. Правда, у террористов была иная задача, нежели у солдат в бою. Ведь недаром есть такой термин – «останавливающая сила пули». На войне вражеский солдат, даже будучи смертельно ранен, может найти силы, чтобы пальнуть и в вас… Так что, цинично говоря, надо в него шмальнуть так, чтобы больше не дергался. Поэтому браунинг для войны мало пригоден. Но у террористов речь шла не о войне с вражескими солдатами, которые вооружены, обучены и тоже готовы убивать. Приведу простую ассоциацию. Я думаю, большинству читателей (хотя бы мужской половине) в жизни приходилось драться. Так, согласитесь, одно дело, когда ты уже настроен на мордобой, а совсем иное – когда прохожий вдруг неожиданно врезал тебе по морде… В этом и суть терроризма – нападать тогда, когда противник не ждет атаки. Но главное-то в том, что террористам, в отличие от солдат, совсем ни к чему убивать свою жертву прямо на месте. Пусть он через несколько дней умрет от ран. Дело-то сделано. Недаром Гершуни давал своим боевикам отравленные пули. Стрихнин не убивает мгновенно, но шансов выжить у раненого меньше.
То же самое вышло и с бомбами. Самодельные бомбы также впервые применили террористы во время убийства Александра II. Но прочно они вошли в обиход у эсеров. Французские анархисты пользовались динамитом. Их российским коллегам было труднее. Еще после взрыва царского поезда правительство резко ужесточило контроль за продажей взрывчатых веществ. Так что эсеры изготовляли нитроглицерин в домашних условиях. Причем все ингредиенты можно было купить в магазинах, не вызывая особых подозрений. С точки зрения химии изготовление нитроглицерина – дело не слишком сложное, но очень опасное. Нитроглицерин имеет свойство взрываться, когда хочет…
Вот как описывает устройство бомбы генерал Спиридович, знакомый с этим не понаслышке:
«Каждый снаряд состоял из двух жестяных, вкладывавшихся одна в другую коробок, между которыми оставался зазор в полдюйма.
Коробки закрывались задвижными крышечками. Внутренняя коробка наполнялась порошком пикриновой кислоты с прибавкой еще чего-то. В нее вставляли детонатор в виде стеклянной трубочки, наполненной кислотой. На трубочку надевался грузик – железная гайка. Свободное место между стенками коробок заполнялось железными стружками и гвоздями. Снаружи снаряд представляет плоскую коробку, объемом в фунта полтора-два чаю.
При ударе снаряда обо что-либо грузик ломал трубочку, и находившаяся в ней кислота, действуя на гремучую ртуть и начинку малой коробки, давала взрыв. Железные стружки и гвозди действовали как картечь».
Самым опасным было «снаряжение» бомб, вставка в них трубочек. Тут чуть дрогнула рука – и человек взлетал на небеса в буквальном смысле… Снаряжали бомбы непосредственно перед делом…
Я уже упоминал, что подобные взрывные устройства тоже не оставляли террористам никаких шансов.
Потом уже появились бомбы-македонки, а позже – ручные гранаты…
К счастью, у русских террористов было плохо с фантазией. Так, никому не пришло в голову использовать снайперов. Хотя тогда уже были отличные винтовки и оптические прицелы. Но ладно, снайпера надо долго учить. Однако не пришла им в голову и идея использовать такую простую вещь, как обрез двустволки. Помните, как это делает герой Бодрова в фильме «Брат»? Из такого оружия даже целиться не надо – только направить примерно в нужную сторону. Будучи заряжен крупной дробью, а тем более – обрезками гвоздей, обрез с 10 метров не оставляет жертве никакого шанса. Его легко спрятать, допустим, под летним пальто (пальто часто носили и летом, оно напоминало современный плащ).
А ведь двустволок валялось по помещичьим усадьбам видимо-невидимо… Но вот не догадались…
Первая «шахидка»Но мы забежали вперед. Что касается «центрального террора», то он очень быстро оказался «одним из». Любителей пострелять и покидать бомбы имелось в Российской империи очень много. Кроме БО появилось несколько так называемых «летучих отрядов», которые действовали на свой страх и риск и не подчинялись никому. Хватало среди эсеров и «индивидуалов», которые просто брали пистолет и стреляли в кого душе было угодно.
Так, за 1905 год было убито 232 и ранено 358 представителей власти. В результате случился так называемый «домашний арест министров» – представители власти просто-напросто не осмеливались покидать свои дома.
Однако пик террора пришелся на 1906 год. Дело зашло уже слишком далеко – и Октябрьский манифест многих уже не удовлетворял. Казалось, что можно добиться и большего.
После опубликования Октябрьского манифеста ЦК эсеров приняло решение прекратить террор. У лидеров партии, которые сами никого не убивали, появилась возможность вернуться в Россию и заняться в Думе болтовней. Особенно за это выступал знакомый нам Чернов, который, как показала вся его дальнейшая биография, только это и умел делать. Однако выяснилось, что партия Центральному комитету элементарно не подчиняется! Слишком много людей увлеклись стрельбой. Тем более у эсеров появились «конкуренты слева». Они выросли из так называемой «оппозиции эсеровской партии». Данные товарищи критиковали ЦК за умеренность, они также выступали против «центрального террора», потому как полагали – стрелять надо как можно больше и в кого придется.
В начале 1906 года оппозиционеры откололись и образовали «Союз социалистов-революционеров-максималистов». Чаще их называют просто максималистами.
Признанным главой максималистов был М. И. Соколов (кличка «Медведь»).
Это были уже леваки в чистом виде. Они отрицали парламентскую, да и вообще какую-либо легальную борьбу. (До такого не доходили даже большевики.)
Какой-либо внятной программы у максималистов не имелось. Все просто – террористические акты вызывают всеобщее народное восстание, к власти приходит «организованное пролетарское меньшинство», а там будет видно:
«”Союз социалистов-революционеров-максималистов” выступает как авангард социально-революционного движения с лозунгом полного революционного переворота, организуя широкие слои трудящегося народа в могучий союз работников молота, плуга и мысли для решительной и активной революционной борьбы за право на труд, за право на жизнь, за полную волю трудового народа».
Максималисты создали собственную боевую организацию. Они вернулись к тактике Гершуни – «быстрота и натиск». Еще одной особенностью максималистов было то, что они совершенно наплевательски относились к случайным жертвам. Дескать, лес рубят, щепки летят. Эсеры все-таки старались свести случайные жертвы к минимуму: не из гуманизма, а просто потому, что заботились об общественном мнении. Максималистам на «буржуазное» общественное мнение было наплевать.
Самой известной акцией максималистов был взрыв в 1906 году дачи П. А. Столыпина.
«12 августа организацией Соколова был произведен взрыв дачи министра. Около 3 часов дня, у подъезда дачи министра, на Аптекарском острове, остановилось ландо. В нем сидело три максималиста, из которых двое, по кличкам “Ваня маленький” и “Григорий”, были в форме жандармских офицеров. Один из мнимых офицеров, имея под рукой большой портфель, пошел к крыльцу, но бывший на дежурстве чин охраны не пропустил его в подъезд, а стал расспрашивать о причине приезда. Тогда офицер бросил в подъезд портфель. Раздался взрыв, разрушивший почти всю дачу. Из числа лиц, находившихся на даче, 32 человека были убиты, 22 ранены. Погибли также и приехавшие в ландо максималисты. Министр остался невредим».
(Генерал А. Спиридович)
От подобного беспредела отмежевались даже эсеры. 14 октября 1906 года в Петербурге на углу Екатерининского канала и Фонарного переулка карету помощника казначея Петербургской портовой таможни С. П. Германа, экскортируемую конными жандармами, атаковала боевая дружина максималистов. Максималисты кинули бомбы под лошадей и в конвой, потом вступили в перестрелку с уцелевшими. Террористы потеряли шесть человек, еще десятерых, включая «Медведя», довольно быстро поймали и повесили, а вот 400 тысяч рублей так и не нашли. Как видим, эти люди за ценой не стояли. Кстати, деньги после «экса» были отвезены на квартиру княжны Мышецовой. Интересные люди шли в террор…
Кроме Боевой организации в стране действовало множество максималистских групп. Они отрицали партийную организацию, так что каждая группа действовала сама по себе. Недаром их иногда сравнивают с анархистами. Честно говоря, особой разницы и не было.
Сторонники анархии тоже не скучали. Больше всего их было на юге и в «черте оседлости». Ввиду принципиального отвращения к дисциплине, анархисты предпочитали спонтанные акты, а кто попадался под огонь – их совершенно не волновало.
«6-го октября 1904 г. тот же Фарбер в ответ на расстрел полицейскими мирного собрания рабочих бросил бомбу в полицейский участок. Бомба ранила двух городовых, шпиона-писаря и убила двух буржуа, случайно находившихся в канцелярии, и самого Ниселя (начальник полиции. – А. Щ.)».
(Из рассказа члена белостокской группы анархистов)
Обратите внимание на полное равнодушие к случайным жертвам.
Раз «буржуа» – так ему и надо. На частную собственность анархистам тоже было наплевать. «ОДЕССА, 9, II. Анархисты произвели вооруженное нападение на домовладельца Горника. Уходя, анархисты отстреливались, причем ранили жандармского вахмистра, кондуктора конки и двух женщин. До сих пор полицией арестовано 26 человек анархистов. Главари не задержаны».
(Газета «Новое время»)
Да и вообще, сторонники безвластия куда активнее занимались грабежами, нежели терактами. Так что отделить их от бандитов невозможно. Тем более что «экснуть» деньги, а потом прогулять – было в их стиле.
Зато анархист Саша Шлюмпер прославился тем, что воплотил в России нравы Дикого Запада – он с дружками останавливал поезда под Екатеринославом (Днепропетровском) и грабил богатых пассажиров… Так что у Нестора Махно были предшественники…
Под влиянием таких развеселых ребят стали звереть и эсеры. У них появился так называмый Летучий боевой отряд Северной области под руководством Карла Тауберга. Эти тоже действовали по принципу «быстрота и натиск». Еще одной их отличительной чертой было исключительное бескорыстие. То же Азеф постоянно тянул с партии значительные деньги. А эти жили буквально на «подножном корму». Имелась у боевиков Тауберга своеобразная «специализация» – они стали отстреливать сотрудников тюремного ведомства.
17 января 1907 года убит начальник Дерябинской тюрьмы Гудим, 13 августа тоже года – начальник Петербургской тюрьмы Иванов, летом 1908-го – начальник Алгачинской каторжной тюрьмы Бородулин.
Однако самым знаменитым терактом этой группы было убийство 15 октября 1907 года начальника Главного тюремного управления А. Максимовского. Необычность теракта в том, что здесь террористы намного опередили время.
Убийцу звали Евлампия Рогозникова, ей было 20 лет. Эта девушка обучалась в консерватории по классу рояля. Потом у нее обнаружили хороший голос, и она перешла на вокальное отделение. Что характерно – обучали ее бесплатно, тогда такие льготы в консерватории давали только ввиду выдающихся способностей. И вот эту девушку понесло в террор. Да как понесло…
Сначала все шло по тем временам обычно. Рогозникова явилась на прием к чиновнику и прострелила ему сонную артерию. Однако это было только начало. Террористка оказалась обвешанной взрывчаткой.
Из протокола обыска: «По снятии кофты лифа и корсета на ней оказался бюстгальтер величиной от шеи до талии, причем спереди представлял из себя мешок из двусторонней плотной клеенки, который был набит по всей площади груди 13 фунтами экстрадинамита. Посередине груди был помещен детонатор, от которого отходил черный шнурок, настолько длинный, что охватывал талию на корсете с лифом и наружную кофту».
План был такой – когда Рогозникову арестуют, то повезут в Охранное отделение, а там она рванет заряд. Однако девушку решили обыскать на месте. Тогда она попыталась взорвать заряд там.
Не удалось это только потому, что взрывное устройство было плохо сделано. Как видим, это уже в духе современных шахидов…
Итог за 1906–1907 годы следующий. Было убито: 33 губернатора, генерал-губернатора и вице-губернатора, 16 градоначальников, начальников охранных отделений, полицмейстеров, прокуроров, помощников прокуроров, начальников сыскных отделений, 24 начальника тюрем, тюремных управлений, околоточных и тюремных надзирателей, 26 приставов, исправников и их помощников, 7 генералов и адмиралов, 15 полковников, 68 присяжных поверенных, 26 агентов охранного отделения.
* * *
Постепенно эпидемия терроризма стала затихать. С одной стороны, явно действовали крутые меры Столыпина. Военно-полевые суды за доказательствами особо не гонялись, к тому же доставалось не только непосредственным исполнителям. К примеру, причастность к террористической организации уже открывала дорогу на виселицу. С другой стороны – революция отступала. Становилось понятным, что ничего таким образом добиться не удастся. Последние теракты были уже выплесками отчаяния.
И, разумеется, громадную роль сыграло разоблачение Азефа. Разоблачил провокатора эсер Владимир Бурцев. К террористической деятельности он не был причастен ни с какого краю, хотя и являлся горячим сторонником террора. Поначалу занимался литературным трудом, затем переключился на «охоту за провокаторами». О наличии агента полиции в самой верхушке партии подозревали давно. Однако на Азефа не думал никто. Он вообще в эсеровских кругах являлся легендарной личностью. Так что Бурцев, заподозрив Азефа, пошел против течения. Как оказалось, особо глубоко копать было и не надо. Очевидные факты имелись, просто революционеры их видеть не желали – по принципу «этого не может быть, потому что не может быть никогда». Тем не менее над Бурцевым был назначен партийный суд как над злостным злопыхателем и клеветником.
Но охотник за провокаторами сумел достать показания уже знакомого нам А. Лопухина, находившегося к тому моменту в отставке. Тот подтвердил, что несколько раз встречался с Азефом. Этого было достаточно.
Почему Лопухин дал эти показания – непонятно. Угрожать Бурцев ему ничем не мог, подкупить – тоже. Объяснения, что он был «либерал и аристократ», которому была противна такая грязь, тоже не проходят. Как мы уже видели, человеком он являлся своеобразным.
Так или иначе, но двойная игра Азефа стала известна. Интересно, что боевики фактически дали провокатору скрыться. По какой причине – тоже не слишком понятно. Впоследствии его найти не пытались, хотя он жил в Германии, не особо скрываясь.
Разоблачение Азефа нанесло партии эсеров страшный удар. К примеру, Савинков пытался возобновить террор, собираясь убить великого князя Николая Николаевича. Но из этого ничего не вышло. Сколоченная в Петербурге боевая группа ничего не делала. Сам же Савинков оказался в страшной депрессии, шлялся по парижским кабакам и по проституткам. Его можно понять. Савинкова не слишком волновала партийная программа и все светлые цели эсеров. Он был ницшеанцем, ему нравилось чувствовать себя сверхчеловеком, который «право имеет». А тут оказалось, что его просто использовали как пешку… К тому же поползли слухи, что и сам Савинков кое в чем замаран…
В общем, желающих идти на смерть ради такой партии больше не нашлось. Как отрезало. Да и руководители партии стали какими-то неуверенными в себе… По большому счету, в 1917 году возродилась уже совершенно иная организация…
Но и охранке история с Азефом вышла боком. Только ленивый не обсуждал, кто из полицейских чиновников стоял за терактами. К тому же доверие к секретным агентам было подорвано. А уж потом случилось убийство Столыпина… Высшие чиновники стали относиться к Охранному отделению с откровенной опаской – а что еще они там мутят? Так что к Февральской революции русская политическая полиция пришла фактически в недееспособном состоянии…
Так закончилась вторая волна террора в России. В дальнейшем она придет с совершенно иной стороны…
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.