Текст книги "Москва-bad. Записки столичного дауншифтера"

Гигантский плюс супермаркетов не только и не столько в пресловутых «всё есть» и шаговой доступности. Универсамы самообслуживания, в противовес советской системе, в которой таковое было редкостью, берут и тем, что в них теперь не надо мяться в очереди, выглядывая товар из-за спин, не надо «ртом говорить» что надо, принимая через прилавок от хамоватой продавщицы кота в мешке. Здесь не «музэй» и не уличный рынок – всё здесь можно взять в руки и рассматривать хоть целый час! Но читать состав, ценники – это уж современного потребителя увольте. Я зарабатываю, а вы уж мне давайте – как будто обязаны… (Увидев «райские кущи» с бумажками цен, наивно он забывает свою же философию: «никто никому ничего не обязан». ) Состав на упаковке, при желании, позволяет сделать вышеописанный выбор, а коли в чек заглянуть – столкнёшься с самыми неблаговидными уловками наших отечественных маркетологов. Никакой «эффективности продаж» и быть не может, это совсем уж фикция для топ-менеджмента и владельцев, а вот приёмы в духе базарных торговцев – по рублю да по копейке на премии и зарплаты худо-бедно набрать можно.

Впрочем, вытереблением своих кровных грошей мы в столице почитай не занимались: в отличие от голодной провинции, здесь это не принято, мелочь сдачи, как правило, тут вообще не забирают, а то ещё и оставляют чаевые – не только в заведеньях, но и в магазинах. Вытереблять из гастарбайтеров – это уж вообще никуда не годится. Хотя и наглеют они, по-столичному жируя: оставишь полсотни мигрантке-официантке – ещё недовольную мину корчит.

В общем, нюансов множество, всё расписывать – на цельную книжку хватит. Может быть, и не такие уж это изумительные премудрости, но главное, вы видите, что это не «лайфхак бомжовский», когда берётся лишь быстрорастворимый супчик, хлеб да водка, не «лайфхак гастарбайтерский», когда берётся то же самое плюс в огромных количествах батоны, лук, морковь и острый перец, не лайфхак бабули или даже мамули с поиском «чего бы подешевше»… Пиво, я повторюсь, берётся за тридцать целковых сносное, мало того, по сравнению с более дорогим – более хорошее (здесь это, как правило, совпадает); а вот макароны не берутся самые дешёвые за 19 руб. пачка (тот же вес, из обычной муки высшего сорта), но не берутся и по цене вдвое дороже (поскольку они из той же муки твёрдых сортов, переплата только за бренд). Или, ещё прибавим, из всех кондитерских отделов всех магазинов берётся только одна марка сушек, состав которых «мука, сахар, растительное масло, мак, соль, дрожжи». Яблоки под вывеской «эконом», самые дешёвые, обычно и самые приличные – хотя и не всегда. Знаем, что акция на нормальный кетчуп, когда его можно взять вдвое, а то и второе дешевле, раз в месяц – ждём, как раз одной пачки хватает. Масло оливковое, надо отдать должное «Диксиленду», здесь можно взять постоянно – дешёвое, старое уже, но не простроченное… Но всё это, ещё раз замечу, и не рассужденья индивида-потребителя, который «себя нашёл» и теперь, живя припеваючи, вышел на самохвальный коучинг. Вынужденные это вещи, весьма нелёгкие. Но в них, как я понял, брезжит идея некоего русского «потребительского дауншифтерства», нашего варианта энафизма, ценного именно потому, что они подкреплены многолетней практикой, в отличие от утопически-смехотворных «благотворительных» потуг фриганов, веганов и прочих ныне модных вагантов.

Образно и пафосно сказать: здесь русская традиция смекалки бьётся в тисках практицизма. И бьётся она не один уже десяток лет, да и вообще даже и не одно, наверно, столетье… Но даже нам, вроде бы ещё совсем не старым, достался как раз «кусочек» этого уникального опыта. С 1992-го года, когда вообще в магазинах ничего не было, самые элементарные продукты давали по карточкам (роскошью, я помню, считались сахар колотый, конфеты в промасленных обёртках без названия, разливное сгущённое молоко, за которым, вспоминает городская Аня, в очереди стояли с бидончиками), мы в изобилии-то и не жили (разве что те года три в Подмосковье, пока была зарплата); вот, вероятно, за это время, как и у большинства наших сограждан, сами собой выработались некие «навыки выживания». Только большинство из большинства этих граждан (пусть даже бывших товарищей), как увидели в девяностом году первый гамбургер, а потом сразу «Марс», «Сникерс», «сок» «Юпи» и резинки «С визитом…» и «Love is…», так и разбежались, закатились у них глаза – за считанные годы позабыли всё! И настолько, что сегодня, слоняясь по магазину-выставке, охает дедок или старушка лишь от ценников, а не выискивает хлеб настоящий или горчицу «как раньше»…

«Билла» – как правило, большие магазины в отдельном здании, там всё же ассортимент большой, но всё дороже, и всегда полно народу, даже часам к одиннадцати вечера, когда мы обычно туда ходим. (К слову, единственный раз, когда мы невежливо ответили «нашим друзьям»: в двенадцатом часу, на пустынной уже и вроде бы и освещённой, но как-то не сильно улочке – на самом деле, едва отойдя от «Биллы»! – были замечены двое сильно пьяных приезжих, уже не молодых, этаких архитипичных бая, которые, выкрикивая по-своему и ругаясь по-русски, остановились прямо посередь дороги мочеиспускать… Обойти их было нельзя, да и они бы, тоже заметившие нас, могли подумать, что мы струсили. Когда мы подошли к ним вплотную, они как раз закончили процесс и как ни в чём не бывало обратились к нам с вопросом о «Билле». Не сговариваясь, мы тут же отвернулись, негромко плюнув, и дали в сторону.) «Пятёрочки», «Магниты», «Дикси» гнездятся повсеместно в нижних этажах жилых домов, иногда уже добивая своей тотальностью. Из «пятёрочных» товаров мы чаще всего брали лишь болгарский «локум» – вещь натуральную и хорошую, коей в других сетевиках почему-то не бывает. Семечки и орехи, например, хоть тут и дешёвые, но часто гнилые. Не вылезаем мы из «Дикси», знакомого нам ещё по Подмосковью, который, конечно, «Просто. Рядом. По соседству», но тут оказался неблизко от дома, по ассортименту хуже, да и вообще не всё в нём так уж и просто, а соседство – гм… всё то же.

Вот зарисовки конкретного магазина. Помещение небольшое, торговый зал узкий, вытянут в длину, проходы между полками настоль узкие, что двум покупателям даже без тележек не разойтись. Корзинку-то приподнимаешь к груди, чтобы провести её над головой бабки или не зацепить за корзинку встречного! Но это полбеды, мелочи… Во всех «магазинах для бедных» постоянно и непрерывно – в торговом зале и в рабочее время! – ведутся работы по доставке, раскладке и сортировке продукции. Ведут их исключительно гастарбайтеры (другого персонала тут нет, разве что управляющие и бухгалтерия), которые действуют «не взирая на лица» – возят туда-сюда на колёсных платформах огромные поклажи коробок, таскают эти коробки и мешки, выдвигают лотки, засыпают-выгребают, даже по такому сверхузкому, с позволения сказать, коридору ездят, всячески разворачиваясь, на механизированных колёсных платформах с нагромождением коробок и ящиков в человеческий рост… Они внезапно появляются, где угодно останавливаются, сваливают свою поклажу, на всех налетают, всех толкают, при этом стараясь хранить сосредоточенно деловой вид, а также молчание. Из-за такого трафика каждый поход за едой, почти каждый проход по супермаркету напоминает прохождение лабиринта в компьютерной или военно-ролевой игре! Есть ещё тётки, которые расставляют и ровняют товары на стеллажах, постоянно моют полы (размазывают грязь какой-то игрушечной шваброй), из-за чего тоже возникают заторы и склоки. Есть ещё дядька, который собирает корзинки и охраняет выход, по внешности молдаванин, наверное, и действует сей потомок Цепеша настоль бесцеремонно, с таким отъявленно полицейским видом, что несмотря на свой небольшой рост и должность, процентами сорока отягощения от посещения магазина мы (я думаю, и другие тоже) обязаны были именно ему. Потом его повысили и стало ещё хуже…

Есть ещё двери на склад тяжёло-металлические и широкие, которые распахиваются мало того, что внезапно, а из-за недостатка пространства просто на посетителей или – весьма часто – на пересечение с тоже не узкой дверью холодильника, едва её углом не вминая. Мало того, что из-за кишащих арбайтеров никуда не подойти, не подлезть – чтобы взять какой-нибудь моркови пару штук, нужно полчаса маневрировать и подгадывать! – так тут ещё и в буквальном смысле надо смотреть в оба, чтоб вдруг не прищемило или не долбануло острой железячиной. Если тебе отдавят ногу или ругнут, это такие, право сказать, приятные, можно сказать, мелочи!..

Как-то недавно Аня набрала в пакет яблок, но его днище расклеилось (в «Дикси» все полиэтиленовые пакетики – как паутинка какая-то: сначала попробуй разлепи, а если ты взял больше пяти яблок, картофелин или мандаринов, то готовься собирать их по полу), фрукты раскатились, а возящаяся здесь восточная бабища заорала на неё: «Пусть тебя проклянёт бог!» – с обрамлением полагающихся женщинам русских ругательств, сдержанно цензурных. Аня сдержанно (по её рассказу) ей ответила, что проклятий их бога вообще-то не боится. Конечно, именно на это та отреагировала наиболее бурно, и кончилось всё тем, что всё же пришлось вызывать кого-то из администрации магазина (что всегда проблематично – «его (её) сейчас нет на месте» и т.д.), и этот «кто-то» просто заявил, что «это вообще не наша работница», а из соседнего «Дикси» временно взята на подмогу и проч., мы ответственности не несём.

А совсем недавно (бывало и раньше – не хочется лишний раз и вспоминать) я сам тоже стал свидетелем такой же показательной сцены: нашей тётке на что-то ответили невежливо, она обозвала не нашу, тут же выскочила откуда-то гламурно-аульного вида девчушка (кажется, годков семнадцати, не больше!), вся намазанная, с чудовищными накладными ресницами и ногтями, и крайне жёстко атаковала тётку-покупательницу, оказавшуюся, если присмотреться, алкоголичкой: «Повтари, что ты сказала, тварь! Я тэбя щас разорву!». Вот это «разорву!» писклявым, но сильным голосом было выкрикнуто раз пятнадцать – пока стоящие глубоко в очереди мужики, в том числе и я, не стали оборачиваться и очерствевшим вокалом порявкивать «заткнулись бы уже». Это ещё благо, что случились тут не привычные мелкотравчатые интеллигенты с набором пластиковых карточек для всевозможных скидок, которые и на это не способны, и тем паче не молодёжь, мужи которой только бы ржать начали да на айфон снимать. Вот, мол, смотри, интернет: престарелая алкоголичка и черноглазая злая, кровь с молоком гастарбайтерша, две дырявых галоши в грязи – схлестнулись – что может быть презренней и смешнее!.. Не нужно быть психоаналитиком или революционером-ленинцем, чтоб уловить подлинное отношение «обслуги» к своим «господам». Да и наоборот.

Но особенно умиляет картина, когда мигранты-сотрудники, невольно приоткрыв закулисье подсобки-склада, наклоняются, раскрылившись, над лотками, сидят так над ними, иногда даже на них, как на краю песочницы, выбирая неопрятными руками из не совсем сгнивших овощей и фруктов совсем сгнившие. Перебирать – вот тоже работёнка мне знакомая, даже приятная, без шуток… У них, правда, как будто именно с двусмысленностью шуточек-прибауток: как-то перекрикиваются-переговариваются меж собой, посмеиваются, ощеряя жёлтые и золотые зубы; бронзовые, напоминающие что-то копчёное мясное руки и чёрные ногти так и мелькают – красота! Через треть часа к лотку сбегаются покупатели, и с удовольствием рассовывают по своим пакетикам приведённое для них в более-менее потребный вид – вот весь мерчендайзинг. Те же, как наседки с цыплятами, перепархивают на другую кучу…

Однако выдержать всё это, потеряв энное количество нервов и калорий (как правило, вспотев – я шучу: вот бедным не нужен фитнес-зал и кинозал!), лишь полдела. Дальше – один узчайший выход, как чрез Сциллу и Харибду, через кассу. Как правило, работают две кассы из пяти (или восьми). Иногда одна, иногда три, но всё равно после пяти-шести вечера народу в «Дикси» (причём в любом из нами посещаемых) набивается как сельдей в бочке. Очереди выстраиваются в тридцать три вилюшки, выстраиваясь в и так непроходимых проходах между полками с товарами. Большая часть стоящих в очереди, процентов семьдесят, иноземцы всех мастей, которые продолжают во всю глотку балагурить между собой и по телефону – и не с оксфордским акцентом по-английски. Они набрали огромнейшие охапки батонов и растворимой лапши, того самого лука в сетках и моркови в мешках, да пива в баклажках, и теперь им надо ещё выбрать сигареты, договорившись на условном русском с кассиршей или кассиром, которые тоже владеют языком примерно так же, как большинство посещающих Лондон наших. Уже писал, что названия овощей постоянно путают, кассиры переспрашивают их друг у друга по-своему, на многие вопросы покупателей отвечают невпопад или «йа нэ знаю».

Но главное – пакеты. Их на кассе буквально швыряют – как зачастую и продукты – оправдываясь спешкой из-за большой очереди. Когда мы с женой вместе, они всё же сдерживаются, а вот когда я затаривался поздно вечером один, мне частенько приходилось подбирать мандарины, картошку или яблоки по всему прилавку и даже с пола. Понимая психологическую подоплёку – «тоже мне, примерный муженёк: яблочек с мандаринчиками он в десять часов понабрал, котику еды!» – водка, сигареты, презервативы и «Роллтоны» и впрямь никогда не входили в мою потребкорзинку – а у них поди такой дома супруг или сожитель… – я реагировал спокойно. Но главное – эти пакеты-майки, «большой» и «маленький», после того как их швырнули, нужно мгновенно разлепить склеенную-спрессованную их «горловину» руками, потому что под давлением очереди, не дожидаясь, на рассыпавшиеся твои начинают кидать продукты следующего покупателя и т. д. Разлепить их подчас весьма проблематично (несмотря на то, что уже достаточно потренировался на паутинных пакетиках для овощей и фруктов, несмотря на ежедневную эту тренировку на скорость у кассы!), нервы сдают, когда под общими взглядами нужно побыстрей расквитаться, особенно когда берёшь два-три пакета, а руки уже нечаянно испачкал чем-то масляным (ну, или чаянно – землёй и ослизлостью из картошки и моркошки). Тут, как и вообще при походе в магазин, нужны, помимо физической выносливости и смекалки, сноровка и психологическая выдержка.

И они есть – год, два, три, пять… – дальше как-то хуже.

Каково же было наше удивление, когда в Тамбове, в одном из тамошних супермаркетов, мы нечаянно столкнулись с тем неизведанным, что сама кассирша разлепляет тебе пакет, сама складывает тебе всё в него (часто даже завязывая мелкие пакетики специальным торговым узелком!), а по окончании всего оного сама ещё улыбается, благодарит и приглашает за покупками! И всё это на российском государственном языке! И, оказалось, в любом супермаркете! Мало того, что большие магазины самообслуживания там как музеи: есть абсолютно всё (такого разнообразия, большинства представленных товаров мы в столице в глаза не видели!), народ, малочисленными группками, тихий и скромный, ходит-любуется… А уж настоящим культурным шоком стало то, что пакетики для сбора овощей-фруктов, конфет и т. д. – внимание! – уже разлущенные и с чуть закатанными горловинами! – висят на каких-то крючочках у стендов, к примеру, с конфетами и орехами! Ну, знаете, это уж выше моего понимания! Или же всё, дабы самим не утруждаться взвешивать, уже расфасовано микроскопическими дозами – по 100—150 граммов, подстать периферийной покупательной способности.

А тут я сто раз пытался, с оттенком педагогического абсурда, учить жену. Ты вот, говорю я ей, часто не говоришь им «спасибо» (на кассе). А она: ты издеваешься? А я: я не издеваюсь: я-то говорю им «спасибо», и при этом не издеваюсь. Короче, всё это лишь добавляет путаницы и напряжённости, но я всё равно, если не откровенно сильно киданули яблоки или картошку, схватив неразодранный пакет под мышку и товары в руки, тихо, почти по-японски, говорю: «Спасибо»…

Чуть не забыл: именно в этом магазине была поначалу ещё и дополнительная очередь, создаваемая специально обученным сотрудником (иногда сотрудницей), который один мог осуществить такое эксклюзивнейшее, магическое даже деяние, как взвешивание продуктов. Про путаницу наклеек (я нэ вэлшэбнэк, я толкэ учус!..) уж и говорить нечего, но и действительно вместо привычных клеточек с картинками овощей и фруктов как на детской азбуке на данном аппарате красовались некие буквенно-цифровые коды, которые ещё дополнялись некоей трёхстраничной распечаткой в замусоленных файлах-мешочках. Место было предусмотрительно устроено в уголке напротив фруктов, но непременно образовывающаяся к нему очередь перекрывала и самый вход в магазин. Товарищ эксклюзивный сотрудник постоянно отсутствовал на рабочем месте, и приходилось ещё более замысловато и долго кружить по залу, уже с мешками яблок, свёклы и редьки, одним глазом неустанно наблюдая, не появился ли он. Раза три Аня проделывала смертельный трюк самостоятельного взвешивания – причём корректного! – из-за чего тут же возникал «конфликт с администрацией».

Когда совсем недалеко от нашего дома появилась знакомая оранжевая отделка с буквой «Д» и вывеска «Скоро открытие!», а под ней объявление помельче «магазин начинает набор персонала (славянской внешности)», мы не сказать, что начали вздыхать с облегчением, но всё же… До этого, к слову сказать, я весьма недоумевал насчёт этих непременных в объявлениях о сдаче квартир и найме на работу «славянской внешности» и загадочной «славянской национальности» – нескрываемо интолерантных, так сказать, императивных категоричностей. Не введённых-изобретённых властями, а тем более интеллектуалами, но придуманных самими людьми, перестающими складываться в народ и нацию, окапывающимися в своих норах и блиндажах индивидами. Пресловутая «инициатива снизу» – понятно, но в конце концов, думал я, можно и на месте в частном порядке разобраться, а не афишировать аршинными буквами. Всё-таки XXI век, мегаполис, текучка – мало ли какая у кого внешность и национальность…

Что же касается ситуации уже сложившейся, например, магазинов, то на деле более чем очевидно: ещё один такой же «Дикси» мне, как и многим жителям вокруг, совсем не нужен, тем более, около дома. Судить человека по делам, работника по профессионализму – золотые максимы, но всё это было частично возможно в те далёкие времена, когда среди всех сотрудников супермаркета было два-три таджика, а когда…

Поначалу, первых месяца четыре, магазин весьма храбрился, стараясь следовать своему раз и на всегда заявленному неполиткорректному девизу. Судя по бейджикам и прочим аудиовизуальным данным, здесь, как в спасительном ковчеге, присутствовали все разновидности подходящих под ненаучное славянофильское определение арбайтеров: молдаване, татары, белорусы, украинцы. Через несколько месяцев неэффективной, судя по всему, работы и сопутствующей сему смене руководства начали просачиваться и «оглашенные», пока не заполнили собой, будто какую-то нарочно установленную квоту, ровно 70% персонала.

Поначалу на щитках над кассами висели также листки с надписью: «Если Вы заметили, что перед Вами в очереди стоит больше 4-х человек, звоните по телефону такому-то… Ваша управляющая магазином такая-то… региональный менеджер такой-то…» Но воспринималось это, конечно, как издевательство: мало того, что неизвестно, как обратиться к г-же управляющей («Здравствуйте, э… это Грищук О. Э.?..»), так в каждой очереди, в каждую из двух, реже трёх, работающих касс в послеобеденное время стоит человек по сорок, без преувеличения! Кругом ропот, нервозность, но ни на кого конкретно не направленные, звонить, конечно, никто никуда не собирается. Все спешат, всем по барабану… Аня несколько раз возмущалась, пытаясь, как и некоторые, дозваться персонала… Пару раз даже фотографировала очереди, намереваясь послать вопиющие фотки «куда надо», – но оказалось, что послать их некуда.

Справедливости ради такой эпизод могу поведать. Совсем не склонный к подобным деяниям и уж точно не верящий в подобный интерактив, я один раз не выдержал и решил провести испытание. Узрев на пачке семечек (белых, в десятый раз гнилых!) акромя телефона мифической «горячей линии» ещё и емейл, я туда написал, кратко пояснив, что афлатоксины в семенах и орехах это вообще-то не шутки, при этом названные продукты с маркой «Д» не такие уж и дешёвые. Как ни странно, недели через две мне ответили, но понятно, в надлежащем ключе: «Назовите номер магазина, номер партии, или, по крайней мере, в каком месяце выпущен товар». Хорошо, что хоть имя и адрес, как в ментуре, не выпытывают! Я уже упоминал, что испорченными были все семечки, которые я пытался покупать в трёх их магазинах в течение месяцев пяти, и так и сяк варьируя партии… и что понимаю логику: старое сырьё надо куда-то избыть, но теперь-то осень – должно быть новое сырьё… Смекнув, я ограничился одним месяцем. И что бы вы думали – через неделю, вновь отважившись приобрести семечки, я купил более-менее нормальные! За две недели я взял пачки четыре хороших, а позже опять началось то же самое.

Ну, подумаешь там, постоять полчасика, ну хоть и сорок минуток – по советским, к примеру, меркам очереди совсем уж небольшие… Однако же, при работающих трёх из восьми кассах на одной из них постоянно восседает одна из двух медленных кассирш – совсем какого-то монгольско-оторопелого вида, что делает процесс настолько долгим и мучительным… Вдосталь накланявшись Левиафану на хорошей, интересной, близкой от дома и, конечно же, высокооплачиваемой работе, каждый день ты вынужден кланяться ему, всемирному обезличенному легиону, что-то приобретая… да хоть бы и одни продукты питания… сорок минут в лабиринте, с душком гниения и преисподней, полчаса в очереди…

Тут мегаполис – кругом бетонный метрополис – тут лук-то в баночке на подоконнике не вырастишь: он просто гниёт и чахнет, то ли от загрязнённости воздуха и почвы (я смотрел данные по нашему району – они лишь подтверждают впечатление, что трудно здесь дышать, и цветы, только посадишь, тут же все скукоживаются), то ли по мудрому расчёту того же Левиафана… огурцы, помидоры, фрукты, хлеб рассчитаны таким образом, что больше трёх дней нигде, даже в холодильнике или на окне, не хранятся. Любой овощ с грядки пролежит недели, укроп или петрушка не пожелтеет, как в сказке про Золушку, ровно с наступлением третьих суток – в холодильнике они прилично выглядят и даже пахнут целый месяц! А здесь даже на полках супермаркета – на рынке то же самое – непреложный закон запланированного тлена: огурцы под пластиковой обтяжкой часто в крапинах гниения, вялые, желтоватые… подтёкшие помидоры (и так пластиковые), вечно полуиспорченный виноград-кишмиш… Не поспевают обновлять, да и куда спешить… Иногда, повертев-повертев в руках, повздыхав, берёшь и последней стадии свежести: в другой магазин, уже намотавшись, за полкилометра через подземные переходы и толпы народа переться не хочется, да и не факт, что там теперь есть…

Однажды я отправился в «Дикси» за курицей – для заболевшей Ани сварить бульончик… Так в четыре часа дня я не нашёл там ничего куриного, кроме замороженных «ножек Буша» – да и то примёрзших к днищу ящика и в каких-то сомнительных упаковках!.. По всем окрестностям пришлось бегать, самому не в лучшем виде неплохо измотавшись, – в Тамбове и области никто не верит.

Недавно я заметил, что таблички, предлагающие пожаловаться на очередь в кассе, которых месяца три уже не было и в помине, появились на прикассовых щитках с обратной стороны – поистине «соломоново решение»! Из той же серии, что и «Книга отзывов и предложений» – давно уже анахронизм, но зато с соблюдением «Закона о правах потребителей» – намертво прикрученная шурупами. Кстати, тут же, в никому не нужном «Уголке потребителя», можно рассмотреть и другие творения современного актуального нео-корпоративизма: ксерокопии лицензий, распечатанные, кажется, именно на ксероксе, где буквы едва проявлены, будто размыты водой, а фон наоборот тёмный; всякие мелкобуквенные брошюрки в специальных плексигласовых карманах, привязанные на коротенькую, едва позволяющую их вынуть, верёвочку (для того, чтобы что-то прочесть, держа книжечку на весу, нужно, вероятно, залезть на стол или стремянку, причём вдвоём: один будет орудовать лупой, а другой разлеплять страницы!); и наконец, последний пик новаторства: в том же прозрачном кармашке для той же пресловутой «книги» – бывшей книги жалоб, переименованной в более позитивном, ключе – вместо неё самой красуется лаконичный листок: «Книга отзывов и предложений находится в администрации магазина». (Потом в некоторых магазинах, где люди жаловались, натурально появились лупы для разглядывания ценников!) И венчает всю «стенгазету» цветной, но подозрительно напоминающий поляроидный снимок, и что главное, одинокий женский портрет за тем же плексигласом на тех же монументальных шурупах с лапидарной подписью: «Ваш управляющий Грищук О. Э.»

А под этим всем ещё, на кривом столике, весы установлены контрольные… Понятно, когда на рынке, куда ни приди, у всех и каждого они стоят криво, с подкладкой книжек, дощечек и прочего – там свои законы, но тут-то!..

И тут же, в узком до– или послекассовом пространстве, забитом банкоматами и мини-ларьками «дополнительных услуг», ведётся – я не оговорился: вполне, кажется, сознательно! – непрерывная катавасия с корзинками и тележками: циркулирует, как будто специально всех пихая (безо всякого сожаления) и стараясь находиться во всех местах одновременно, грубоватый цыганского вида мужик, так что подойти к шкафчикам камеры хранения (вечно раздолбанным, кстати, там, если вы не знали, почитай все ключи подходят к соседним ячейкам), собрать и переложить покупки, да и вообще войти и выйти весьма, иногда до жёсткого, затруднительно. «Эта твая, что лы, тэлэжка стаит, что лы?! – убэры быстра!» – эти привратники настоль сермяжным чувством правоты и собственной значимости обладают (нам известны четыре двойника в разных местах), что совсем последний язык проглотишь. Даром, что за «тэлэжку», за корзинку даже предусмотрительно стараешься из-за тесноты никогда не браться. Да ещё утверждают, что именно ручка этой тачки магазинной есть самая грязная вещь, хуже общественных сортиров, тем паче, что нынче за неё хватается пол-Азии, где, как нетрудно вникнуть, уже не советская система вакцинации… Её, в отличие от вагонов метро, никто никогда не моет…

Я думаю, никто из более-менее высшего менеджмента всех сетевиков попросту никогда не бывал в своих магазинах. Да и что им там делать?.. К их деловым визитам, понятное дело, готовятся. Более-менее приличные люди также не имеют удовольствия посещать «магазины для бедных». Поэтому всё держится на энтузиазме и совести местного менеджмента, а над ними, бедными Грищуками О. Э., понятно, объективная необходимость – как план пятилетки в советские времена – «объёмы продаж» и т. д. Хотя в спальных районах, повторяю, в таких сетевиках «по-соседству» всё раскупается влёт —чуть ли не до последней усохшей ослизшей морковинки! Тут, если вдуматься, менеджмент может быть абсолютно любой, как и отношение к покупателям.

Нас пару раз заносила нелёгкая в нормальные супермаркеты в центре, в частности, недавно в «Азбуку вкуса». Вот чудеса! Здесь, сумеете ли вы представить, всё чинно, девушки в зелёных передничках и мини, что называется, встречают, улыбаются весьма гм… славянскими улыбками… Правда, пристрелянным глазом я не смог не заметить всё тех же гастеров, то и дело высовывающихся то из подсобки, то откуда-то снизу из-за прилавка! Но осознав, что мы обошли все отделы, как будто шествовали по пустой выставке, протеребив все товары (цены всё же другие), а взяли в итоге лишь лаваш с брынзой, проводили нас не больно вежливо – хоть и разлепили мешок, но дав понять, что только по сугубой обязанности, вроде и сказали спасибо, но как-то больше мы им, а подпольные работяги под конец неприкрыто повысунулись из своих нор.

Помимо ежедневной и рутинной, в столичных прериях ещё имеет место и «большая охота» – постоянно откладываемые, но раз в два месяца всё же обязательно осуществляемые поездки в «Ашан». Как тут не ухищряйся, а каких-то товаров по соседству купить просто нельзя. Например, зелёный чай – самый простой, но вполне приличный, не в пакетиках и не ароматизированный – его всё меньше на прилавках! Правда, как вы уже догадались, нет удовольствия и от вояжа в самый большой и дешевый гипермаркет. Наверное, не зря в народе он ассоциируется не с Францией, а с ширпотребной распродажей руками всё тех же наших колченогих друзей. Маршрутке «на «Ашан», полна знакомых фигур и разговоров, при коих мы уже как бы сбоку припёка.

Вообще для «своих любимых» создана целая индустрия. Есть, нам кажется, у едва ли не у каждого зигзага домов некий ларёчек, «гдэ кощечку обджярывают» – шаурма, пирожки и прочее, которые, как ни странно, ежедневно раскупаются. На одном из московских вокзалов, мне рассказывали, не успеет мигрант сойти с поезда, его уж встречают представители специализированного сервиса: здесь можно буквально на ходу купить и оформить разрешение на работу, регистрацию, медицинскую справку, даже дипломец техникума или вуза. Тут же предложат варианты, куда лучше заселиться и пойти трудиться. Легальным до нелегальных ещё ой как далеко! Впрочем, понятия «легальное» ли вы лицо или «нелегальное», тут, как вы видите, в мгновенье ока меняются и мутируют, будто в глумливых устах гражданина-демона Коровьева. Как, кстати, и давным-давно устаревшее понятие «москвич», которое вкупе с двумя вышеназванными составляют контрапункты любой официальной речи. Дабы хоть и невольно не подражать беспринципной нечисти, нужно с первых слов (даже не дел!) исключить симулякры, дать ясные, без лукавства и фарисейства, словарные определения. А то квота у них на мигрантов-работников для столичного рынка труда 138 тысяч! Люди поди смотрят по телевизору где-нибудь в Кимрах и умиляются. 138 тысяч – это население нашего района, и сейчас здесь, наверно, ещё почти столько же мигрантов. А районов, говорят, 125! Когда дошло до предела, пятьсот или семьсот гастарбайтеров они показательно по всей Москве отловили и депортировали! Тут у двух «Дикси» постой на углу или у любого метро на окраине, за пару часов столько же наберёшь.

Или был от нас совсем недалеко, прямо в нашем пустынном и диком, как городок из вестерна, районе книжный магазин. Конечно, книги там продавались попсовые и дорогие, и, естественно, теснимые канцелярией, но всё же книги, настоящая редкость. В прошлом году он, как и ещё 2500 книжных по всей стране, закрылся. А на его месте открылся магазин «Всё для мигрантов и гастарбайтеров» (хотя для них и так кругом всего полно: быть гастарбайтером как никогда легко и почётно!). На самом деле он называется «См цен» – не совсем по-русски, то ли «смешные цены», то ли «смотри на дзен», а то и вовсе какое-то садо-мазо, но кому нужно понятно. Цены действительно смешные: здесь можно за 300—400 р. отхватить абсолютно всё: от кроссовок известных фирм (их ассортимент особенно поражает!) до электрического чайника, который в другом месте стоит минимум тыщи полторы. Клеем прёт, как в раю для токсикомана, народищу всегда не протолкнёшься, хватают всё подчистую, особенно всё в стразах, дурацких надписях и бляхах, сапожищи всякие на каблучищах, вычурные до самой грани фантазии, косметику, даже парики. Персонал тоже соответствующий – молоденькие аккуратненькие азиаточки, но их в двух залах человек пятьдесят!..