Текст книги "Приключения в Кармашкино"

История 4
Макс, Юна и всё наоборот

Широкими шагами по утреннему парку шла женщина в коротком платье с рисунком из оранжевых шестерёнок и белых кроссовках на босу ногу. На фоне её макияжа бледнел аттракцион «Радуга». Правой рукой она вела вертящуюся девочку, левой волокла уткнувшегося в телефон мальчика. Это были Макс и Юна.

Хорёк Шнурок издалека заметил новых людей в парке. А главное, он заметил яркие, крепкие шнурки на кедах у мальчика. Не зря хорёк получил такое имя – Шнурок. Верёвочки, шнурочки, ниточки и ленточки были его страстью.

– Такие лошади, а она их тащит! – фыркнул хорёк, не отрывая взгляда от шнурков.

– При чём тут лошади? – вздохнул пони Чубчик, разминаясь.

Дети и правда были немаленькие. Макс закончил четвёртый класс. Юна собиралась во второй. Но стоило маме отпустить руку Макса, как он застывал на месте или шёл, глядя в телефон и натыкаясь на столбы. А если мама отпускала руку Юны, та неслась в траву или карабкалась на дерево. У мамы было две руки, поэтому она могла позволить себе только двух детей.

Они недавно переехали к парку, в новую двадцатиэтажку, которая была видна из любого места Кармашкино.

– Так, дети! Не баловаться! – скомандовал мама. – Я иду устраиваться на работу в парк. А вы со скамейки – ни шагу! Макс, не в телефон смотри, а за младшей сестрой! Юна, не вздумай никуда лазить! Хоть раз в жизни сделайте так, чтобы я за вас не волновалась.

– Хорошо, никуда так никуда, – сказала Юна, чтобы мама услышала, и тихонько добавила, – никуда нельзя, а вот куда можно. И я уже вижу, куда интересно залезть!..

– Лучше пусть она за мной следит, а я никуда лазить не буду, – буркнул Макс. Он был уже в том возрасте, когда начинают незаметно огрызаться.

– Вопросы есть? Вопросов нет! – мама развернулась и замаршировала к зданию дирекции парка.

– Она их что, дрессирует? – удивился наблюдавший эту сцену щенок. Пони как раз вёз мимо тележку с детьми, и щенок побежал рядом. Дети в тележках часто роняют еду на землю.

– Воспитывает. Человеческие родители любят всё запрещать. Говорят детям: «Не крутись! Не бегай! Не корми лошадь!» – ответил Чубчик.

– И это помогает? – удивился хаски. В прошлой жизни, ну, два дня назад, когда он ещё был в неволе, ему тоже постоянно говорили: «Не возись!», «Не суй нос!», «Не лезь!» Но он про это «НЕ» как-то быстро забывал. Коротенькое слово, легко забыть или не расслышать.

Дети в тележке ёрзали и пересаживались с места на место. А один малыш протягивал пони яблоко.

– Не помогает! – понял щенок.

Тележка покатилась мимо лавочки, на которую усадили Юну с Максом.

Юна заметила щенка и тут же спрыгнула с лавки.

– Вау! Хаски!

– Зачем она лает? – озадачился щенок.

Юна подкрадывалась к щенку, протянув руку.

– Бобик! Рекс! Арчибальд!

– Вот пристала! Ни за что не поймает! – щенок попятился назад. Но запнулся о корень дерева и упал на траву.

– Впервые на манеже! Тройной тулуп с хвостиком! – Шнурок уже переместился под скамейку и одним глазом следил за щенком, а вторым – за максовыми шнурками на кедах. Шнурки становились редкостью, у детей всё больше обувь на липучках. И эти шнурки хорёк не мог упустить.

– Поймала! – обрадовалась Юна, присев рядом со щенком и поглаживая пушистую шерсть. – Больно бумкнулся? Бум! Весёлая кличка. Можно тебя так называть?

Щенок вскочил на все четыре лапы и согласно махнул головой. Грымза Герасимовна звала его то хулиганом, то балбесом, то проклятьем. Настоящей клички у него никогда не было! А тут такая хорошая, звонкая, как дробь сухого корма, ударяющегося о дно миски! И девочка такая хорошая!

– Бум. А в голове ни бум-бум – как говаривала моя бабушка! – довольно хихикнул хорёк, ускользая вглубь леса. Его операция прошла прекрасно! Правда, добыча была немного длинновата, Шнурок замешкался на краю дорожки.

– Вау! Хорёк! – заметила его Юна. – Хоря-хоря-хоря! Стой!

Она рванула за Шнурком. Бум понёсся следом.

Тем временем Макс, сидя на скамейке у фонтана, вёл вещание для своего видеоблога «Двойной Биг Макс».

– Короче, все, кто меня смотрит! Сегодня нечего вам рассказать. Тут реально болото! Все пиксели зелёные и полное зеро чего-то прикольного, – говорил он на телефонную камеру.

На скамейку рядом с ним прыгнул бурундук. Но Макс его не заметил. Как и не заметил, что из кармана у него высыпалась горсть арахиса, а Бурун Буруныч аккуратно, деловито подобрал орешки. На скамейках должно быть чисто!

– А ещё я сегодня назначен контроллером своей мелкой сестры. Бай, мои френды! – Макс с усилием оторвал взгляд от экрана. Огляделся. Юны рядом не было. Макс знал, что сестра не побежит к фонтану. Она рванёт в дикий лес. Там её любимые зверюшки.

Макс вскочил, сделал шаг и растянулся на газоне. Двигаться в расшнурованных кедах оказалось неудобно.

– Жесть! – сказал он, приподнявшись на локтях. И тут на ромашку перед его носом села бабочка. Огромная бабочка, с широкими крыльями, расписанными узорами, похожими на китайские иероглифы. Макс нащупал в кармане телефон. Навёл его на бабочку. Выбрал режим макросъёмки и сделал снимок. Фотографию он тут же, не поднимаясь с земли, опубликовал в блоге. Посыпались первые лайки.

– Сын! – над Максом возвышалась мама. – Почему ты валяешься на траве? Я просила не в телефон смотреть, а за сестрой!

– У меня шнурки пропали…

– Сто раз тебе говорила: не ходи с развязанными шнурками! А где Юна? Я сказала глаз с неё не спускать!

– Я здесь! – из кустов показалась Юна. К её волосам прилип репей. Колени джинсов позеленели. На локте алела царапина. Но Юна улыбалась во весь рот.

– Я нашла дикое место, полное всякого зверья!

– Но я же велела вам не… – запнулась мама. – Столько разных «не» я вам велела! Как получилось, что вы сделали всё наоборот?

– Как обычно, – пожал плечами Макс. – Всегда так получается!

– Да, мамочка! – поддакнула Юна. – Это «не» на нас действует наоборот. Ты нам в следующий раз вместо «со скамейки ни ногой» скажи: «Сидите на скамейке». А ещё лучше: «Погуляйте тут как следует!»

– Побольше позитива. Поменьше негатива, – добавил Макс.

– Где ты слов таких нахватался? – удивилась мама.

– Блоги надо смотреть, – хмыкнул Макс.

Когда они шли к воротам парка, Юна оглянулась. Из кустов на неё смотрел Бум.

– Бум! Не вешай нос! Мы ещё вернёмся в наше тайное место, даже не сомневайся! – подбодрила она щенка.

– Опять эти дурацкие «не»! – фыркнул Бум. – Сразу нос хочется повесить. И сомнения грызть начинают. Давай просто встретимся завтра. Без всяких «не»! Эх, понимала бы ты по-собачьи…

Но Юна посмотрела на Бума так, как будто всё поняла.

– До встречи! – сказала она очень тихо.

Щенок вильнул хвостом. Он всё услышал.

История 5
Напрасные обещания Бурун Буруныча

Белка Теу проснулась и выпрыгнула из дупла на любимую ветку. Да только вот ветки на месте не оказалось.

– Ай! Ой! Кар-раул! Ветку украли! – заверещала Теу, падая.

– Ой! Ай! Белкопад начался, снова все шишки хорькам достались! – закричал в ответ Шнурок, на которого Теу приземлилась.

– Буруныч! Украли! Ветку! Помоги! – побежала Теу к бурундуку.

Шнурок потёр ушибленную голову и умчался к пруду. Шнурок был в отвратительном настроении. Ранним утром по парку проехал большой трактор. Он сломал важные ветки на нескольких деревьях и задел ковшом трубу с горячей водой. Труба треснула и стала протекать. А трактор остановился в старом парке, наехав на одно из секретных мест хорька – там хранились все ловушки красного цвета. Пока в старом парке ходили люди, лучше там не показываться.

У пруда было на удивление спокойно – лягушки спали, а утка Лира купалась после занятия йогой.

– Какая тёплая сегодня водица. Вот и настоящее лето пришло, слава Великой Праматери Утке, – радовалась она.

– Что, отопление раньше времени включили? – усмехнулся Шнурок, потрогал воду в пруду и умчался.

Солнце поднималось, жилой комплекс «Кочка на кочке» проснулся. Лягушки достали веера, сложенные из листьев кувшинок. Утка по одной доставала лапы из воды – становилось жарко.

– Если что-то горячее, как суп, и начинает пахнуть, как суп, то из нас скоро получится суп! – наконец обеспокоенно изрекла Лира и вылезла из воды. – Вот оно, глобальное потепление, Великая Праматерь Утка предупреждала!

На берег примчался щенок и радостно сообщил, что у него теперь есть имя. И зовут его Бум. Бум с берега шлёпнулся в воду.

– Бум! А больше подходит Шлёп, – рассмеялся лягушонок.

Хаски тут же вылетел обратно.

– Эй! А тебе скоро подойдёт имя – Варёное Брокколи! Вода горячая! Эвакуация! Все на берег! Это опасно! – Бума однажды пытались помыть в горячей воде. Даже тапки не так страшны, как такое купание.

– Не хотим эква-ква-квацию! – закричали лягушки. – Мы только что переехали!

Но Бум уже представил себя спасателем и отважно принялся доставать всех из воды.

– Ой, я случайно! – хихикал лягушонок, опять бултыхаясь в воду. Ему нравилось, что Бум его спасал.

В это время Теу всё никак не могла успокоиться:

– Бурун Буруныч, мне нужна помощь!

– Может быть, тебе переехать? – задумчиво глядя на огромную ветку, предложил бурундук. Он полистал блокнот. Нет, свободных дупел, скворечников и домиков в парке не оставалось.

– Это же моё родовое дупло! – Теу посмотрела на Буруныча отчаянным взглядом. – Надо приделать ветку обратно! Прибить, приклеить, присобачить, прибурундучить – как угодно! Помоги, пожалуйста.

– Куда деваться… Бурундук – всем другим друг. Помогу, – проворчал бурундук, продолжая листать блокнот.

– Обещаешь? – всхлипнула Теу.

– Обещаю, – серьёзно ответил Бурун Буруныч, пролистав блокнот до страницы, где было написано «ОБЕЩАНИЯ». Правда, свободного места там почти не было – пришлось писать сбоку и коротко «Ветка!!!».

– Ничегошеньки себе! – заглянула в блокнот Теу. – Столько обещаний!

– А кто, если не я, – захлопнул блокнот Бурун Буруныч. – Бурундук – это звучит гордо! – хотя прозвучало это довольно устало.

Бурун Буруныч с утра уже вычеркнул три обещания. Он покричал воробьям «левее», «правее» и «вот так нормально», пока они выравнивали покосившийся старый скворечник. Он нашёл среди запасов медный напальчник, который обещал отыскать Лире. Он сбегал к Мудрой Зэ. Хотя нет, это было не обещание. Ему нужно было посоветоваться с Мудрой Зэ. Зэ была змеёй, жила в корнях Большого Дерева и всё знала. Зэ была очень мудрой и очень старой. Она редко показывалась. Да и говорила немного – только самое главное. Некоторые советы Мудрой Зэ были написаны на ней самой. Но удивительные знаки-узоры на шкуре змеи нужно было уметь прочитать. В этот раз Зэ изогнулась так заковыристо, что Бурундук ничего не понял. И просто переписал знаки в блокнот. Расшифровать их пока не получалось.

Буруныч пошёл к пруду отнести Лире напальчник. У пруда суетились.

– И тут беда! – взмахнул он лапами. – Бум, добеги до ручья, посмотри, что случилось с трубами. Лира, во имя твоей этой… Великой Утки, держи свой напёрсток и помоги нам, – засуетился бурундук, открыв блокнот на странице «МУДРЫЕ СОВЕТЫ».

– Ага, – нацепив очки, изучала подсказку Мудрой Зэ Лира, – ага. Ага. Это формула глицина. Это аланина… Ага? Ага! Ага… Надо сварить клейстер. Но зачем?

– Для ветки, – догадался бурундук. – У Теу сломалась ветка. Это была её любимая ветка, большая! Без неё дерево может заболеть.

– Без неё я сама могу заболеть, – встряла Теу. – Ещё пару раз вывалюсь из дупла и точно заболею переломом хвоста.

– Надо побыстрее поставить её на место, чтобы прижилась, – закончил Буруныч.

На берег вернулся Бум.

– Пр-рорвало! Трубу прорвало! Кипяток брызгается. Больно, – и Бум потёр нос, в который попала горячая вода.

– Надо сварить клейстер, которым мы сможем и приклеить ветку, и залить трещину в трубе, – сказала Лира.

Бурундук добавил на страничку с обещаниями ещё одну запись «Труба!!!». Три восклицательных знака означали «очень-очень срочно». А меньше трёх в его блокноте и не было.

Дальше всё завертелось, как на карусели. Мелькали лапы, крылья и хвосты. Из разных концов парка то и дело звали Бума – он был быстрым и всем помогал. Бум размешивал глиняно-паутинно-водорослевый клейстер, который в старом цинковом тазу варила Лира. Подсаживал Теу к ветке. С лягушками носил верёвки и доски к трубе. Подавал инструменты Буруну Бурунычу. Переливал клейстер в ведерко и таскал его к трубе. Помогать было здорово – Бум чувствовал себя полезным.

– Если что-то нужно вам, Бум спешит на помощь к вам! – напевал щенок.

– К ва-ам! К ва-ам! – подхватывали лягушки, когда он пробегал мимо.

А вот Бурун Буруныч с каждой минутой становился всё мрачнее и мрачнее.

– Да, сейчас сделаю! – кричал он в ответ на просьбы Лиры.

– Конечно, заберусь и проверю, раз обещал! – отвечал он Теу.

– Закончу с лестницей – и сразу к тебе! – прокричал он Буму, придерживая лестницу. По лестнице забирались белки, чтобы наконец-то приклеить ветку. Сначала прямо на нос Буруну Бурунычу капнула большая капля клейстера. Но он только закатил глаза и сморщился. А потом Теу наступила ему на голову. Что особенно обидно, двумя лапами. Он отпустил лестницу и топнул.

– И здесь беда, и тут проблема, и все всегда зовут меня! И тут им пообещай, и там поклянись, вот сколько дел наобещал! – Бурун Буруныч с бешеной скоростью листал свой блокнот, где записывал все свои дела, – а тебе за это по голове топчутся!

– Бурун, потащили ведро, чуть-чуть осталось, – подбежал к Бурун Бурунычу Бум и чихнул, потому что даже нос у щенка был в клейстере.

– Ещё и недотёпу этого отмой, – Бурун Буруныч потянулся лапой к воде, чтобы оттереть нос щенку. Но вода оказалась очень горячей – он взвизгнул и заскакал по полянке. Он был злой и ругался. Почти как Грымза Герасимовна, когда родственник просил её подержать у себя щенка.

– Мне кажется, – почесал свой липкий нос Бум, заодно отлепляя от себя измазанного клейстером лягушонка, – что он слишком много всем помогает.

– Чересчур незаменим, я бы сказала! – обернулась к ним Лира.

– Он у нас всегда и везде! – поддакнул лягушонок.

Бум посмотрел, как бурундук исчез в кустах, и потащил клейстер к трубе.

– Если что-то выглядит, как злобный бурундук, и кричит, как злобный бурундук, то лучше обходить этого зверя стороной, – заметила медленно шагающая к трубе утка Лира. – А ещё лучше не брать на себя лишних обязательств и не обещать лишнего, чтобы не стать злобным бурундуком.

– Эй, Бурун Буруныч, – спрыгнула с ветки Теу, – если ты устал – иди, отдохни. Мы же не заставляем тебя всем помогать. Ты сам…

Бурун Буруныч остановился и сел около дерева, полоски на спине грустно сгорбились. А вся звериная команда шумно двинулась к трубе.

– Нале-егай! – кричали лягушки.

– Раз! Два! Три-и! – подхватывали белки.

И всё-таки, когда все добрались до трубы, Бурун Буруныч был уже там.

– Извините меня, – бурундук помог поставить таз на землю и протёр платком нос Бума. – Я всем наобещал выше крыши, а сделать не успел. Да ещё и рассердился. Буду теперь осторожней давать обещания.

Все дружно взялись за ветки и приподняли лопнувший край трубы. Утка опутала трубу верёвками и залила клейстером трещину.

Все уже поняли, что, конечно, никто здесь никому ничего не должен. Пока каждый сам этого не решит. Но у бурундука, как и у всех, кто сейчас находился рядом, были обязательства. Такие, от которых никто не собирался отказываться.

– Я должен следить за парком. Я это решил сам и я это всегда выполню. Клянусь всеми пятью полосками. Вся моя жизнь – это парк, – бормотал бурундук, когда дело было сделано.

Впрочем, каждый житель парка мог сказать то же самое.

История 6
Бум возвращает долг

Хорёк Шнурок целый день пытался сдвинуть с места трактор, который остановился прямо на его тайнике. Подкапывал колеса. Пытался их крутить. Падал без сил на землю. Бегал к аттракционам подслушивать взрослых людей, но они редко говорили о тракторах. Бегал к пруду, но у остальных были свои проблемы, которые не очень интересовали Шнурка.

– Лира, а Лира, – ближе к вечеру хорёк в очередной раз показался у пруда, – остался ли у вас этот липкий клейстер, которым вы заделывали трубу?

– Немного остался. Но во имя Великой Праматери Утки, зачем он тебе нужен? Если для каких-то проделок, то даже не проси.

– В старом парке у моего дома остановился трактор. Он большой, противный и железный. И стоит на моей территории. Без моего разрешения. А у вас получился такой замечательно-противный, липкий, вязкий кле…

– Ну уж нет! – вмешался Бурун Буруныч. – Это даже не проделки! Это будет война, если ты решишь повредить людям технику. А война с людьми – это не наш путь. Ты же знаешь, что время от времени в парк приходит техника, что-нибудь поделает и уезжает обратно. Подожди несколько дней, и трактор съедет с твоего тайника.

– Тебе легко говорить, – буркнул Шнурок, – твоя нора в безопасности.

Хорёк зло фыркнул и убежал на камень, что лежал на границе со старым парком. Он сел и задумался, как быть дальше. Шнурок умел вязать замечательные путанки, плести узоры и ловушки из верёвочек и шнурков – спасибо бабушке Хоре. Но никаких его запасов не хватит, чтобы запутать трактор!

– Шнурок, ты чего сидишь? Мы решили устроить праздничный ужин. В честь того, что спасли пруд. Пойдём! – у камня появился Бум.

– Никуда я не пойду, – злобно огрызнулся хорёк. Но вдруг ему в голову пришла интересная мысль, и настроение резко изменилось.

– Я такой одинокий, несчастный, – он начал как-то ненатурально подвывать, – я всего лишь попросил клейстера, а меня выгнали. Скоро мне будет негде жить! – и Шнурок спрятал мордочку в лапах.

– Что же делать? – задумался Бум, глядя на полянку, откуда уже пахло чем-то вкусным.

– Если бы у меня был хоть один друг, которого, может быть, я однажды спас от смерти… И он бы понял, что должен меня отблагодарить за своё спасение и должен быть благодарен, что я подсказываю, как можно отблагодарить…

Хорёк увлёкся и запутался в своих же словах, а Бум почувствовал себя виноватым. Ведь Шнурок, действительно, спас его от верёвки. И это он показал место на холме, где можно жить. Конечно, Бум поможет Шнурку!

– Если бы мне помогли сломать эту машину, которая разрушает мой дом, если бы хоть кто-то… – продолжал стонать хорёк.

– Я помогу! – закричал Бум. – Что я должен сделать?

Через пару минут хаски бежал к пруду. Там он дождался, пока утка Лира отвернётся от таза с остатками клейстера, и вылил их в ведёрко. Он был обязан помочь! Он в долгу перед хорьком! Бум тихо вернулся к Шнурку.

– Теперь тащи вон туда, к трактору, – повеселел Шнурок, увидев ведёрко с клейстером. Бум устало тащил тяжёлое ведерко и мечтал о праздничном ужине.

– Для начала – заблокируем колёса. Давай, лей на них эту вашу липучку!

Бум подумал, что даже ради своего домика на метеогорке он не стал бы так мучиться. А вот ради хорькова домика – мучается.

– Забирайся сюда, ты должен перегрызть провода, – Шнурок уже сидел на руле трактора и показывал куда-то вниз. Бум старался не очень сердиться на то, что он делает всю работу, а Шнурок просто сидит и отдыхает.

– Может быть, мы зальём и эти рычаги, – задумчиво проговорил Шнурок.

– Где этот твой р-р-рычаг? – бормотал Бум, коротенькими лапками залезая на кресло и поднимая на верёвке ведёрко с клейстером.

– Ну, давай, ты должен разобраться, что куда, – нетерпеливо сказал Шнурок. – Надо скорее сломать его.

Бум старался.

– Хм. А вить верёвки из окружающих даже интереснее, чем из ниточек и шнурочков, – сказал хорёк в сторону, чтобы щенок не услышал.

На улице стало уже совсем темно, с полянки слышались весёлые голоса. Бум вздохнул и полез посмотреть на провода, которые торчали между этими странными р-р-рычагами. Одну лапу вперёд, второй держимся… Ай! Бум соскользнул с сиденья и повис на рычаге. Рычаг опустился, Бум случайно перевернул ведёрко с остатками клея, а рычаг включил фары.

– Что ты творишь?! – перепугано закричал Шнурок. – Всё псу под хвост, как сказала бы моя бабушка!

Хорёк слишком сильно размахивал лапами и отплёвывался от клейстера. Он скатился с руля, нечаянно заставив трактор громко посигналить.

В ответ из ржавой детской горки раздалось странное тиканье. Затем скрежет и свист.

– Мы разбудили мою ужасную соседку! – крикнул хорёк.

Бум не сдержался и завыл от страха.

Из-под горки его словно передразнили. А потом раздался скрежет и барабанная дробь. У Бума заложило уши. В свете фар из горки вылетела жуткая тень. Она походила на небольшого дракона. Тень двигалась совершенно бесшумно.

– Кошмар!!! – завопил Бум.

В начале вечера он всего лишь хотел помочь Шнурку. А оказался в какой-то страшилке. Такие тени точно не обещают ничего хорошо, он видел несколько фильмов про ужас, летящий на крыльях ночи. И этот ужас выглядит именно так. И звуки издавал как раз такие.

– Браво! – закричал хорёк. – Проснулась, наконец, крылатый ужас парка Кошмаркино!

Бум дёрнулся изо всех сил и задел ещё один рычаг. Трактор стал разворачиваться. Хорёк побледнел и вцепился в сиденье. Огромный ковш задел горку. Старая железная конструкция загрохотала и завалилась набок.

– Ну и что ты наделал? – спросил приклеившийся к сиденью Шнурок. – Ты всё испортил! Теперь ты должен…

Бум уже не понимал, что он должен, зачем он должен и сколько может продолжаться это «должен».

К счастью, на берегу пруда заметили фары и услышали шум. Буруныч, Лира, белки и даже лягушки прибежали к старому парку.

Оценив обстановку, Буруныч, ругаясь, второй раз за день полез на холм. Теперь, чтобы узнать у Мудрой Зэ рецепт растворителя клея. Оказалось, нужны соль и вода. Шнурка и Бума хорошенько вымочили и посолили. Как грузди и волнушки.

– Я был должен, – отплёвываясь от остатков клея и соли, бормотал Бум, когда, наконец, добрался до метеобудки, – я ведь, наверное, был должен…

– Зачем? – прошептала Мудрая Зэ щенку. – Слово «долг» может навредить, если ты не думаешь о последствиях. А что было бы, если бы ты это не сссделал?

Хаски вздохнул и подумал, что тогда бы он успел на праздничный ужин. И никому не нужно было бы суетится. Он уже знал, что хорёк не просто так освободил его. Шнурок волновался не о Буме, а о верёвке. И что было бы гораздо лучше, если бы щенок подумал о последствиях.