Текст книги "Король Фейсал. Личность, эпоха, вера"

Глава 8
Вторая мировая война. Открытие Америки

1 мая 1939 г. в Дахране в Восточной провинции Саудовской Аравии прошли радостные торжества на широкую ногу. Король прибыл в Дахран в сопровождении Сауда и Фейсала с караваном из 2700 человек. Он торжественно повернул кран для перекачки первой нефти в первый танкер-восьмитысячник. Его встретили президент СОКАЛ Билл Берг и глава совета директоров ТЕКСАКО Торкайлд Рибер. Они подарили Абдель Азизу автомашину «паккард» красного цвета, оборудованную для поездок по пустыне. Жены и дети американских нефтяников были представлены королю, наследному принцу Сауду и принцу Фейсалу.

Абдель Азиз возвращался в Эр-Рияд с братьями и старшими сыновьями, со слугами и телохранителями. На привалах его сыновья распевали боевые песни, как это делали бедуины после удачных набегов, сочиняя тут же все новые и новые куплеты.

Компания заплатила королю 200 тыс. фунтов стерлингов золотом и обещала гораздо больше. Руководство КАСОК уже знало, что в Саудовской Аравии были открыты величайшие запасы нефти на Земле, хотя даже оно тогда не представляло себе их подлинных размеров.

Уже в следующем году Абдель Азиз согласился предоставить компании концессию на дополнительную территорию. Таким образом, КАСОК получила примерно 400 тыс. квадратных миль, что было равно территории Калифорнии и Техаса, вместе взятых. По соглашению компания обязалась заплатить 140 тыс. фунтов золотом в качестве первого платежа, ренту в размере 20 тыс. фунтов в год и 100 тыс. фунтов, когда нефть в коммерческих количествах на этих дополнительных землях будет раскрыта. Компания также должна была построить за свой счет небольшой нефтеперерабатывающий завод в Рас-Таннуре, чтобы бесплатно поставлять саудовскому правительству бензин и керосин.

Будущее, казалось бы, внушало оптимизм. Однако король и его сын, министр иностранных дел Фейсал, знали, что в воздухе снова пахло большой войной, как ровно четверть века назад. Как страна выживет в условиях войны? Кто будет победителем? Как сложатся отношения королевства с победителями? Как избежать ошибок? Как и в Первую мировую войну, Абдель Азиз решил лавировать между враждующими сторонами, сделав ставку на будущего победителя, а пока что высказывать самые дружеские чувства и тем и другим.

Король вел осторожную и многоходовую игру.

В январе 1939 г. Саудовская Аравия установила дипломатические отношения с нацистской Германией. В германских архивах, захваченных после поражения Германии, остались записи бесед Абдель Азиза в январе – феврале 1939 г. с Фрицем Гроббой – главой германских дипломатии и разведки на Ближнем Востоке. Гробба передавал в Берлин, что сильные антибританские чувства преобладали в непосредственном окружении короля.

В июне того же года Абдель Азиз тайно послал своего представителя в Берхтесгартен с личным письмом Гитлеру, заверяя его, что «наша главная цель – стремиться к тому, чтобы дружеские и тесные отношения с германским рейхом максимально развивались».

17 июня 1939 г. Гитлер принял эмиссара короля Халида аль-Гаргани в Баварских горах в Бергхофе. Их встреча была организована адмиралом Фридрихом Вильгельмом Канарисом – главой абвера, военной разведки и контрразведки Третьего рейха. АльГаргани сопровождал немецкий разведчик Вернер Отто Георг фон Хентиг, который действовал в районе Персидского залива (в 1950-х гг. он станет советником короля Сауда). Аль-Гаргани встретился затем с Канарисом и генералом Вильгельмом Кейтелем, начальником штаба Верховного главнокомандования вооруженных сил Германии. Они обещали Саудовской Аравии заем в 6 млн рейхсмарок, чтобы купить 4 тыс. винтовок и 8 млн патронов и построить небольшой оружейный завод близ Эр-Рияда. Немцы также обещали передать королевству несколько легких зениток и бронированных автомобилей. Заем выдавался под 6 % годовых.

Немецкое оружие так и не попало в Саудовскую Аравию. Лишь 10 грузовиков было поставлено в Джидду в августе 1939 г. Фейсал был в курсе этих договоренностей. Но после начала войны путь немецким поставкам на восток от Суэца был закрыт.

Абдель Азиз заигрывал и с немцами, и с итальянцами не только потому, что Гитлер и Муссолини постоянно делали проарабские заявления. Он хотел обеспечить дружбу с ними на случай, если Англия проиграет войну.

Но, флиртуя с державами оси, саудовский король старался сохранить самые лучшие отношения с британскими представителями в Джидде. Окруженный со всех сторон британскими владениями, он не мог вести себя иначе. Теплые слова он произносил и в адрес США в беседах с американскими дипломатами, которые стали появляться в королевстве во время войны.

Во время сезона паломничества, в 1940 г., Абдель Азиз находился в своем доме в Мине, недалеко от Мекки. Фейсал сообщил ему, что Фриц Гробба, прибывший в Джидду, попросил разрешения открыть германскую миссию в Саудовской Аравии. Итальянский посол передал королю личную просьбу Муссолини помочь Гроббе. Король обсудил с сыном ситуацию, и они решили, что Германия была пока что далеко и только англичане могут гарантировать поступление товаров в порты Аравийского полуострова из своих владений и зависимых от них стран. Но для давления на англичан они решили использовать отношения с Германией. Король за обедом встретился с английским послом и рассказал о просьбе Гроббы. Король обещал отказать в открытии миссии, если будут гарантированы поставки товаров в Саудовскую Аравию и Лондон предоставит заем в четверть миллиона фунтов.

Гроббе передали, что он может открыть миссию, если немцы займут Суэц.

Король искусно маневрировал и по палестинской проблеме, которая приобрела громкое звучание накануне войны, была несколько приглушена, но отнюдь не забыта в ходе самой войны и приобрела огромные масштабы в связи с холокостом и созданием Государства Израиль.

Вплоть до середины 1930-х гг. в Саудовской Аравии вряд ли обращали внимание на волнения в Палестине или особенно интересовались еврейской проблемой. В стране не было евреев. А оседлые палестинцы, потерявшие свои племенные связи, с точки зрения жителей Саудии, мало чем отличались от, например, египтян. Однако Иерусалим был третьей по значению святыней ислама и, естественно, находился в поле внимания благочестивых мусульман, какими были члены семьи короля и вся верхушка саудовского общества. В его окружении находились сирийцы и палестинцы, осведомленные о ситуации в Палестине. Абдель Азизу, Сауду и Фейсалу приходили газеты из Египта, Сирии и Ирака, и главные новости им зачитывали секретари. Би-би-си начала передачи на арабском языке, изображая объективность и, во всяком случае, сообщая о важнейших событиях. Король, его сыновья, ведущие советники и улемы обсуждали события на Ближнем Востоке. Отношение к евреям формировалось не из личного опыта, а на основе сообщений из Палестины и через призму истории ислама.

Абдель Азиз знал, что между иудаизмом и исламом было много общего. Ислам признавал многих еврейских пророков. Были общие правила принятия пищи, запрещена свинина, нужно было забивать животных особым образом, общим для евреев и мусульман. И еврейские, и мусульманские мальчики подвергались обрезанию. В самом начале своей миссии Мухаммед и его последователи обращались с молитвой по направлению к Иерусалиму как к кибле.

«Наша ненависть к евреям, – сказал Абдель Азиз английскому политическому агенту в Кувейте Гарольду Диксону в 1937 г., – начинается со времени, когда Бог осудил их за то, что они отвергли и казнили Ису (Иисуса Христа. – А. Б.), а впоследствии отвергли и его пророка Мухаммеда». Это заявление король сделал Диксону, протестуя против плана раздела Палестины на две отдельные зоны – еврейскую и арабскую, выдвинутого Великобританией в 1937 г. Таким образом, по его мнению, сионистам была бы представлена база для создания независимого государства, о котором они мечтали. «О Диксон! Понравилось бы жителям Шотландии, если бы англичане неожиданно отдали их страну евреям? – говорил он. – Мы не можем понять, как правительство, представляющее самую мощную христианскую державу мира, может сегодня хотеть вознаграждать тех самых евреев, которые несправедливо обошлись с вашим Исой…»¹

По мнению саудовского короля, сионисты хотели бы создать свое государство, простирающееся вплоть до Медины и Персидского залива.

Для сионистов еще не были ясны масштабы надвигающейся катастрофы, но, учитывая антиеврейский настрой нацистской Германии, они пришли к убеждению, что должны иметь собственную территорию и никаких ограничений на иммиграцию евреев в Палестину быть не должно. Однако арабские жители Палестины были взбешены тем, что они должны расплачиваться за европейское варварство, и правительства других арабских стран им симпатизировали. Арабы ничего не сделали плохого евреям Германии, и, если Англия и Америка так сочувствовали евреям, они бы могли им предоставить землю в своих собственных странах. «Но нет, – говорил Абдель Азиз, – всегда гораздо легче и безопаснее давать им земли других народов»².

Какое отношение к сионистским планам в Палестине складывалось у Фейсала, можно судить по заметкам бывшего львовского еврея Леопольда Вайса, принявшего ислам и ставшего Мухаммедом Асадом. Он долго жил в Хиджазе. «Хотя я сам по происхождению был евреем, с самого начала я категорически отвергал сионизм, – писал он. – Помимо моей личной симпатии к арабам, я считал аморальным тот факт, что иммигранты, которым помогала иностранная великая держава, должны приезжать из-за границы с открытым намерением стать большинством в стране и таким образом лишить родины народ, чья страна принадлежала им с незапамятных времен… Такая моя позиция не встречала понимания практически у всех евреев, с которыми я там имел контакты. Они не могли понять, что я видел в арабах, которые, с их точки зрения, были не чем иным, как массой отсталых людей, на которых они смотрели с чувством, не очень отличающимся от чувств европейских поселенцев в Центральной Африке. Их практически не интересовало то, что думают арабы; практически никто из них не стал учить арабский язык; каждый совершенно безусловно, без вопросов считал, что Палестина была законным наследием евреев.

Я помню краткую дискуссию, которая произошла у меня с доктором Хаимом Вейцманом, лидером сионистского движения. Это было в Палестине. Он рассказывал о планах и проблемах создания еврейского национального очага. Я спросил его: „А что же будет с арабами? “ Должно быть, я сделал какой-то неправильный жест, привнеся такую раздражающую ноту в разговор. Доктор Вейцман медленно повернулся ко мне, опустил чашку, которую держал в руках, и повторил вопрос: „А что будет с арабами?“ – „Как вы собираетесь сделать Палестину вашим национальным очагом перед лицом отчаянной оппозиции арабов, которые, в конце концов, являются большинством в этой стране?“ Сионистский лидер пожал плечами и сухо ответил: „Мы надеемся, что они не будут большинством через несколько лет“. – „Возможно, это так. Вы занимаетесь этой проблемой многие годы и, должно быть, знаете ситуацию лучше меня. Но независимо от политических трудностей, которые может составить на вашем пути арабская оппозиция, разве моральный аспект вопроса не беспокоит вас? Не думаете ли вы, что несправедливо с вашей стороны выселять людей, которые всегда жили в этой стране?“ – „Это наша страна, – ответил Вейцман, подняв брови. – Мы не делаем ничего другого, кроме как возвращаем назад то, чего мы были лишены“. – „Но вы не жили в Палестине почти две тысячи лет! А перед этим вы правили этой страной – и вряд ли всей страной – меньше, чем пятьсот лет. Не думаете ли вы, что арабы могут с равным оправданием потребовать себе Испанию? Ведь, в конце концов, они господствовали в Испании почти семьсот лет и потеряли ее только пятьсот лет назад? “ Доктор Вейцман явно терял терпение: „Чепуха. Арабы только завоевали Испанию; она никогда не была их первоначальным домом. Так что, в конце концов, было справедливо, что их изгнали испанцы “. – „Извините меня, – ответил я, – но мне кажется, что здесь нужно посмотреть на историю. В конце концов, евреи также пришли в Палестину как завоеватели. Перед ними здесь были другие семитские и несемитские племена, такие как амориты, эдомиты, филистинцы, моабиты, хиттиты. Эти племена продолжали жить здесь даже во времена царств Израиля и Иудеи. Они продолжали здесь жить после того, как римляне изгнали наших предков отсюда. Они живут здесь и сейчас. Арабы, которые поселились в Сирии и Палестине после завоевания в VII в., всегда были меньшинством. Остальные, которых мы сегодня описываем как палестинских или сирийских „арабов “, на самом деле – только арабизированные подлинные обитатели этой страны. Некоторые из них в течение веков стали мусульманами, некоторые остались христианами… Как вы можете отрицать, что большинство населения Палестины, которая говорит по-арабски, будь то мусульмане или христиане, являются прямыми потомками коренных жителей этой страны? Коренных в том смысле, что они жили в этой стране в течение веков, перед тем как сюда пришли евреи? “

Доктор Вейцман вежливо улыбнулся на этот эмоциональный взрыв и перевел разговор на другую тему.

Я надеялся, что моя защита арабского дела, по крайней мере, у некоторых сионистских лидеров вызовет неловкость, которая может дать им более глубокий взгляд на проблему. И это, возможно, даст им большую готовность признать существование моральных прав у арабов… Ничего это не произошло… Я столкнулся со стеною враждебных взглядов: это было категорическое неодобрение моего выступления, которое попыталось поставить под вопрос несомненное право евреев на землю их предков…

Как можно народу, у которого такой богатый созидательный интеллект, думать о сионистско-арабском конфликте только в еврейских терминах? – удивлялся я. – Неужели они не понимали, что проблема евреев в Палестине в конечном счете могла бы быть урегулирована только с помощью дружеского сотрудничества с арабами? Неужели они были безнадежно слепы в отношении печального будущего этой их позиции? В отношении борьбы, горечи и ненависти, с которыми столкнется еврейский остров – даже если эти планы будут временно успешными – в центре арабского враждебного моря?

И как странно, думал я, что нация, которая страдала так много от несправедливого отношения в течение ее долгой и печальной жизни в диаспоре, теперь в одностороннем преследовании своей собственной цели была готова нанести жестокую несправедливость другой нации – и нации, которая была невиновна во всех прошлых еврейских страданиях»³.

Возможно, что Мухаммед Асад (Леопольд Вайс), опубликовавший свою книгу «Путь в Мекку» после образования Государства Израиль, проецировал свои впечатления на ситуацию 15—20-летней давности. Но именно так думали все в окружении короля Абдель Азиза, и сам король, и Фейсал. Мало того, эта цитата отражала и до сих пор отражает квинтэссенцию арабского отношения к Израилю. Даже нынешние арабские сторонники мирного урегулирования в Израиле, сознавая невозможность военного решения конфликта просто потому, что сила – на стороне Израиля и его покровителя – США, никогда не признают моральной правоты сионистов. На годы и годы вперед это была и позиция Фейсала – министра иностранных дел, наследного принца, короля.

В английском Форин офисе считали, что просионистская политика Великобритании в Палестине была одной из причин, вызвавших трещину в тесном сотрудничестве Саудовской Аравии с Англией, которое было основой их отношений многие годы. Кроме того, саудовский король подозревал, что его старый враг эмир Трансиордании Абдалла хотел бы включить арабскую Палестину в свои владения. Когда Абдель Азиз тайно поставлял оружие палестинским партизанам, он хотел не только помочь им сражаться против сионистов и англичан, но и помешать планам трансиорданского эмира. Интересы Саудовской Аравии были всегда на первом месте в политике короля и его сына.

Приближалась война, и будущая позиция арабов, настроенных в общем-то антиколониально, а значит, антианглийски, серьезно заботила Лондон. Но палестинская проблема обострялась в связи с прибытием все большего числа еврейских беженцев, скрывавшихся от нацистских преследований. В начале 1939 г. Малькольм Макдональд, британский министр колоний, созвал арабско-еврейскую конференцию в Лондоне, чтобы найти какую-то основу урегулирования путем переговоров. Делегацию саудовцев возглавил эмир Фейсал, прибыли делегации из Палестины, Египта, Ирака, Трансиордании и Йемена. Для англичан роль Саудовской Аравии становилась важной, и Макдональд встретился с Фейсалом 2 февраля 1939 г., немедленно после его прибытия, но не нашел у него поддержки. Через пять дней началась конференция во дворце Сент-Джеймс. Ни арабы, ни евреи не соглашались сидеть за одним столом, и с ними отдельно беседовали английские представители. Через три недели стало ясно, что никакой компромисс не достигнут. Арабы не соглашались на дальнейшую иммиграцию евреев, требуя ее полного прекращения. Евреи требовали большей квоты для иммиграции, и конференция завершилась без какого-либо решения 14 марта 1939 г., в тот самый день, когда Гитлер вторгся в Чехословакию.

Вскоре после конференции была выпущена Белая книга британского правительства. Лондон ограничил число еврейских иммигрантов 75 тыс. в течение следующих пяти лет. Сионисты были взбешены. Они назвали это решение предательством, вероломством, бесчестным умиротворением. Арабы тоже не приветствовали новую политику. Но в целом Лондон хоть в какой-то степени ограничил влияние арабских экстремистов, и английская политика оказалась в этом смысле реалистической. Когда над Ближним Востоком нависла угроза немецкой оккупации, сионисты в Палестине также предпочли сотрудничать с англичанами.

В качестве обозревателя вместе с эмиром Фейсалом на конференцию приехал и Джон Филби, который остался в Англии еще на несколько месяцев.

В Лондоне в сентябре 1939 г. Филби тайно встретился с Хаимом Вейцманом и предложил свое решение палестинской проблемы: пусть мировое еврейство заплатит Абдель Азизу 20 млн

фунтов стерлингов (тогда это было 100 млн долларов), чтобы он согласился на раздел Палестины, создание там еврейского национального очага, а палестинцы получат компенсацию и переселятся в другие арабские страны, в частности в Саудовскую Аравию. Вейцман настолько заинтересовался этим предложением, что высказал уверенность в том, что евреи смогут собрать эту сумму. Позже он встретился с премьер-министром Великобритании Черчиллем и президентом США Рузвельтом, чтобы обсудить с ними этот проект.

Абдель Азиз нуждался в деньгах. Радужные надежды на быстрый рост отчислений от нефти развеялись. Налог на паломников был главным источником дохода государства. Его казна опустела из-за резкого падения числа паломников в сезон 1939/40 г., когда хадж совершило только 37 тыс. человек против 60 тыс. в 1938/39 г. Была прекращена выплата жалованья администрации и армии.

Филби вернулся в Эр-Рияд в январе 1940 г., когда уже шла война, и изложил Абдель Азизу свой план. Король потребовал, чтобы Филби никому не рассказывал о своих идеях. Через четыре месяца, потеряв терпение, Филби поделился своими планами с политическим секретарем Абдель Азиза Юсуфом Ясином. Это была его личная ошибка: он должен был знать, что отсутствие ответа в арабских традициях означает отрицательный ответ. Когда король узнал об этой беседе, он сделал резкий выговор Филби.

Можно с большой долей уверенности предполагать, что это был личный авантюрный план самого эксцентрика Филби. Он действительно хотел бы помочь своему герою, которому был искренне предан, – королю, нуждавшемуся в деньгах. (Естественно, в этом случае король заплатил бы и свой долг фирме Филби.) Примирение арабов с евреями принесло бы Филби громкую славу, а невозможность играть на арабо-еврейских противоречиях ускорило бы падение на Ближнем Востоке британского имперского владычества, ярым противником которого он был. С самого начала этот план был обречен. Дело было не только в религиозно обусловленной враждебности Абдель Азиза к евреям и его симпатиях к палестинским арабам. Главное заключалось в другом: договоренность с сионистами, которая не могла остаться тайной, подорвала бы внутреннюю стабильность в самой Саудовской Аравии, недавно вышедшей из кровавой гражданской войны против религиозных фанатиков-ихванов, лишила бы легитимности королевский режим.

После капитуляции Франции в июне 1940 г. Филби стал откровенно выражать уверенность в том, что Германия и Италия в скором времени выиграют войну. Абдель Азиз предупредил об этом английского представителя в Джидде. Возможно, Филби был на тот момент прав: если бы Гитлер не напал на СССР, а Япония – на США, поражение Англии, во всяком случае на Ближнем Востоке, было бы неизбежно. Но повторим еще раз: история не признает сослагательного наклонения.

Король любил эксцентричного англичанина, но, видимо, с самого начала не доверял трезвости его суждений.

Через несколько месяцев Филби направился через Бахрейн и Индию в США, чтобы читать там лекции с призывом не участвовать в войне. Когда он прибыл в Индию, его арестовала английская служба безопасности и отправила в Ливерпуль. Его посадили в тюрьму и только через шесть месяцев выпустили. (Конечно, с ним обошлись очень мягко. Можно представить, как бы отнеслись к пораженческой пропаганде в Советском Союзе или Германии во время войны. Впрочем, кто знает, не остались ли в английских архивах документы с грифом секретности еще на 100 лет об особой, неизвестной нам роли Филби.)

Война нанесла тяжелейший удар по саудовской экономике. Подвоз товаров прекратился, цены выросли астрономически. Бедуины ходили буквально в лохмотьях, потому что на рынках было пусто. Не хватало продовольствия, особенно муки, риса. Абдель Азиз обратился за помощью к Великобритании.

После отъезда Филби король начал переговоры с британским представителем в Джидде Ф.Х. Стоунгуэром-Бэрдом, чтобы обеспечить английский заем. Благожелательный нейтралитет Абдель Азиза в разгар Второй мировой войны стоил Англии нескольких военных корпусов. Поэтому договорились, что Англия будет поставлять продовольствие и оказывать финансовую помощь. В аравийские порты стали прибывать канадская мука, египетское зерно, индийский рис. В 1940 г. Лондон передал первый транш финансовой помощи в 100 тыс. фунтов золотом. Руководимый англичанами Средневосточный центр снабжения в Каире открыл представительство в Джидде и достаточно эффективно организовал поставки продовольствия и других товаров в Саудовскую Аравию.

Когда в Ираке вспыхнуло антибританское восстание в апреле 1941 г., король отклонил просьбу о помощи со стороны лидера восстания Рашида Али аль-Гайляни, хотя и предоставил ему убежище через несколько лет после поражения восстания.

В мае 1941 г. в разгар антианглийского восстания в Ираке король запретил своим подданным участвовать в нем. В ходе войны Абдель Азиз постепенно «слезал с забора», склоняясь к антинацистской коалиции.

Одновременно король настаивал на увеличении платежей КАСОК в счет будущих роялтиз.

В первые три с половиной года с начала Второй мировой войны Саудовская Аравия получила от Великобритании примерно 3 млн фунтов стерлингов товарами и серебряными монетами, а также 750 тыс. фунтов, которые компания КАСОК предоставила в 1941 г., и снова такую же сумму в 1942 г. в качестве роялти, предусмотренного от послевоенных продаж.

Во время войны началась борьба между англичанами и американцами за влияние в Саудовской Аравии. Англичане, осознав, какой шанс они упустили, не помешав американцам получить нефтяную концессию, пытались использовать свою помощь Саудовской Аравии, чтобы отхватить кусок нефтяного пирога.

Руководство КАСОК начало подозревать, что, помогая Абдель Азизу, англичане хотели выжить их из Саудовской Аравии. Это вызвало бурю протестов, перепалку между Вашингтоном и Лондоном, в которой участвовали Рузвельт и Черчилль. В это время добыча нефти была почти заморожена. Нефтяная компания отказалась заплатить оставшуюся часть обещанного займа, утверждая, что она уже вложила 30 млн долларов в аравийский проект. Отношения короля с американцами стали натянутыми. В то же время улучшились отношения с англичанами, так как они поставляли продовольствие и наличные.

Пока же над американской концессией нарастала гораздо более грозная опасность. В Лондоне и в Вашингтоне предполагали, особенно в июле 1941 г., что Советский Союз рухнет и тогда станет возможным вторжение немецких армий через Кавказ в Иран. В Германии был подготовлен план «Ориент» для захвата Ближнего и Среднего Востока. «Главной исходной предпосылкой этого плана было успешное окончание осенью войны с Россией», – писал впоследствии Черчилль⁴.

В 1940–1941 гг., когда Гитлер уже перебрасывал войска к границам СССР, а затем вторгся в Советский Союз, англичане смогли овладеть инициативой на Ближнем и Среднем Востоке. Английские войска смогли разгромить итальянцев на Африканском Роге и в Красном море (январь 1941 г.), подавить восстание в Ираке (май 1941 г.), продвинуться в Сирию (июль 1941 г.), вместе с Советским Союзом оккупировать Иран (август 1941 г.) и продвинуться в Ливию (май 1942 г.).

Когда война приблизилась к региону, КАСОК практически прекратила добычу нефти.

Нефть – 12–15 тыс. баррелей в день – перекачивалась на нефтеперерабатывающий завод на Бахрейне. В 1940 г. был построен нефтеперерабатывающий завод в Рас-Таннуре, который перерабатывал 3 тыс. баррелей в день. Он начал действовать в январе 1941 г., но в июне того же года прекратил работу.

Американцы и англичане сотрудничали с целью не допустить возможных саботажников к нефтяным месторождениям.

Италия вступила в войну на стороне Германии 10 июня 1940 г. В течение шести недель в Джидду не прибывало судов с юга.

24 июня 1940 г. английский посол в Джидде сообщал в Лондон: эмир Фейсал заявил в беседе с ним: «Каждый араб ненавидел итальянцев, и за одно проклятье, направленное Гитлеру, Муссолини получал тысячу проклятий»⁵. Но англичане довольно быстро установили господство в Красном море.

Чтобы продемонстрировать свою воздушную мощь, высшее итальянское командование в ночь с 18 на 19 октября 1940 г. осуществило бомбардировку Бахрейна и – видимо, по ошибке – Саудовской Аравии.

Четыре итальянских бомбардировщика дальнего действия «Савойя Маркетти» СМ-82 поднялись с аэродрома на острове Родос. Стояла задача – разрушить нефтеперерабатывающий завод на Бахрейне.

Один из четырех самолетов потерял ориентацию в облаках, и только три бомбардировщика достигли Бахрейна. Аэродромная служба на Бахрейне, предполагая, что это могут быть только дружеские самолеты, осветила взлетно-посадочные полосы. Итальянцы сбросили бомбы. Они были уверены, что вызвали пожар. На самом деле на Бахрейне горели газовые факелы.

Четвертый самолет пролетал над Дахраном. Увидев горящие факелы, пилот решил, что это результат бомбежек трех самолетов, и сбросил бомбы на нефтяные месторождения КАСОК. Затем он присоединился к другим самолетам. 19 октября они приземлились в итальянской Восточной Африке.

Итальянцы хвастались тем, что якобы нанесли противнику большой урон. Реальность была иной. На Бахрейне все бомбы упали мимо цели, никто даже не был ранен. В Саудовской Аравии был слегка поврежден нефтепровод. Когда завершилась пропагандистская кампания, итальянцы вынуждены были принести извинения как Саудовской Аравии, так и США.

20 октября 1940 г. эмир Фейсал встретился с главой итальянской миссии в Джидде Луиджи Силлитти, чтобы выразить глубокую обеспокоенность своего правительства произошедшим инцидентом. Он потребовал, чтобы подобные ошибки больше не повторялись, потому что они подвергают опасности саудовскую нефтяную инфраструктуру, жизненно важную для экономики страны. Силлитти от имени Италии выразил чувства дружбы по отношению к Саудовской Аравии и обещал тут же проинформировать итальянский МИД об этой беседе. Позднее саудовцам было дано объяснение, что бомбежки якобы были вызваны технической неисправностью в самолетах.

Итальянские самолеты больше не появлялись в саудовском небе.

Но реальный результат был психологическим. То, что итальянские бомбардировщики смогли преодолеть огромное расстояние в несколько тысяч километров, вызвало озабоченность американцев в Дахране. Война была у порога, и КАСОК эвакуировала женщин и детей и часть своих сотрудников. Осталось только 80 человек.

В апреле 1941 г., когда итальянские корабли пытались покинуть Восточную Африку, захваченную англичанами, их разбомбили и обстреляли из пулеметов английские самолеты. У саудовских берегов затонуло четыре итальянских корабля. По распоряжению Фейсала около 800 итальянских военных моряков было интернировано в Джидде. Сюда же добавилось несколько пассажиров, которые прибыли в Джидду гражданскими самолетами из АддисАбебы. Начались долгие переговоры между итальянским послом и эмиром Фейсалом по поводу судьбы примерно 800 итальянцев. Их содержали на островах близ Джидды, предназначенных для карантина больных паломников. 15 июня в Джидде приземлился самолет с 8 итальянскими военнослужащими в гражданской одежде. Этой группе позволили через три месяца вылететь на родину.

31 декабря того же года из Мекки в Джидду прибыл министр финансов Абдалла ас-Сулейман, который встретился с Луиджи Силлитти. Выразив сожаление, он информировал его, что Саудовская Аравия считает неподходящим сохранение итальянского представительства в стране.

Итальянские дипломаты и члены их семей в феврале 1942 г. выехали в Турцию, которая согласилась представлять интересы Италии в Саудовской Аравии.

14 марта 1943 г. в одном из турецких портов итальянские и германские интернированные граждане были обменены на равное количество англичан.

В начале 1941 г. генерал Роммель прибыл в Киренаику с немецким Африканским корпусом. Перед ним стояла задача продвинуться в Египет, захватить Суэцкий канал и продолжить наступление в сторону Персидского залива.

Англичане и американцы ожидали появления в Заливе немецких войск. Директор КАСОК Флойд Олиджер, хотя США еще не объявили войну Германии, распорядился взорвать нефтяные скважины, в случае если регион будет оккупирован противником.

Добыча упала до минимума. 10 из 16 скважин в Дахране были зацементированы. Шесть действующих скважин с помощью англичан заминировали.

Немцы потерпели поражение под Москвой, и план «Ориент» был отложен, но Гитлер не потерял к нему интереса.

7 декабря 1941 г. японцы напали на Пёрл-Харбор. США вступили во Вторую мировую войну, и на Ближнем и Среднем Востоке американцы и англичане стали официальными союзниками.