Текст книги "Тигр! Тигр! (сборник)"

13

Дело Рейха было готово для передачи окружному прокурору. Пауэлл надеялся, что оно готово и для передачи на суд хладнокровного циничного монстра, признающего лишь факты и доказательства: Старика Моза.

Пауэлл с подчиненными собрались в кабинете Моза. В центре комнаты стоял круглый стол, на котором была размещена прозрачная модель ключевых помещений Бомон-Хауса, а населяли ее миниатюрные андроиды – модели dramatis personæ[18]18
  Действующие лица (лат.).


[Закрыть]. Моделисты криминалистической лаборатории превзошли себя и наделили ведущих игроков настоящими чертами характера. Миниатюрные Рейх, Тэйт, Бомон и другие двигались совсем как оригиналы. Рядом со столом громоздились кипы документов, подготовленных отделом Пауэлла для презентации машине.

Сам Старик Моз занимал всю окружность стены гигантского кабинета. Многочисленные глаза его холодно мерцали и подмигивали. Многочисленные носители памяти жужжали и гудели. Его рот имел форму конического динамика, чуть приоткрытого, словно бы в изумлении от людской глупости. Его руки – рычаги мультифлексной печатной машины – застыли над рулоном ленты, готовые отстучать бесстрастное логическое заключение. Моз был не кто иной, как Мозаичный Мультиплексный Следственный Компьютер в офисе окружного прокурора, и его устрашающие решения направляли подготовку, презентацию и осуществление любого полицейского дела.

– Пока не станем беспокоить Моза, – сказал Пауэлл окружному прокурору, – а посмотрим для начала на модели и сравним с примерной хронологией преступления. У вас график есть. Просто сличайте, пока куклы будут двигаться. Если увидите что-то пропущенное нами, сделайте пометку, дополним.

Он кивнул де Сантису, вспыльчивому завлабу, и тот раздраженно спросил:

– Один к одному?

– Слишком быстро. Один к двум. Замедлить вдвое.

– Андроиды в таком темпе выглядят нереалистично, – вспылил де Сантис. – Их не смогут оценить по достоинству. Мы как проклятые вкалывали две недели, а теперь вы…

– Не важно. Мы потом их по достоинству оценим.

Де Сантис помедлил, обдумывая возможность мятежа, но коснулся кнопки. Модель тут же осветилась, и куклы пришли в движение. Акустики сымитировали фон безупречно: едва слышные звуки музыки, смеха и болтовни. В главном зале Бомон-Хауса пневматическая модель Марии Бомон медленно поднималась на подиум, держа в руках миниатюрную книгу.

– Время по внутренней хронологии 11.09 вечера, – пояснил Пауэлл сотрудникам прокуратуры. – Следите за показаниями часов над моделью. Они синхронизируются с замедленным воспроизведением.

В почтительном молчании прокурорские наблюдали за происходящим и делали заметки, пока андроиды воспроизводили события трагической вечеринки у Бомон. Мария Бомон снова зачитала правила игры в «Сардинки» с подиума в главном зале Бомон-Хауса. Свет потускнел и погас. Бен Рейх медленно проложил себе путь по главному залу в музыкальный салон, повернул направо, взобрался по лестнице в картинную галерею, проник через бронзовые двери в прихожую орхидейного номера, ослепил и парализовал приставленную Бомон охрану и вошел внутрь. И снова встретился Рейх лицом к лицу с д’Куртнэ, подошел вплотную, извлек из кармана устрашающий пистолет-нож и лезвием раскрыл д’Куртнэ рот, пока ослабевший старик, не сопротивляясь, повис на его руках. И снова распахнулась дверь орхидейного номера, впуская Барбару д’Куртнэ в матовом, словно изморозью покрытом, ночном халатике, и снова они с Рейхом стали кружить по номеру, пока Рейх внезапно не вышиб д’Куртнэ мозги выстрелом в рот.

– Я это из девчонки д’Куртнэ вытащил, – пробормотал Пауэлл. – Прощупал ее. Это подлинные картины.

Барбара д’Куртнэ подползла к телу своего отца, схватила пушку и внезапно метнулась прочь из орхидейного номера, а Рейх следом за ней. Он гонялся за ней по темному дому, но потерял, когда Барбара выскочила через парадные двери на улицу. Рейх встретился с Тэйтом, они двинулись в проекционный зал, притворяясь, что заигрались в «Сардинки». Драма окончилась, когда вереница гостей потянулась к орхидейному номеру, куколки ворвались туда и столпились вокруг крошечного трупа, а потом застыли в гротескной диорамке.

Последовало долгое молчание; прокурорские осмысливали увиденное.

– Хорошо, – проговорил Пауэлл, – так это было, а теперь скормим данные Мозу и посмотрим, что он скажет. Сначала – обстоятельства. Не станете же спорить, что игра в «Сардинки» создала Рейху идеальные обстоятельства?..

– А откуда Рейх знал, что там затеют игру именно в «Сардинки»? – пробормотал окружной прокурор.

– Рейх купил книжку и послал ее Марии Бомон. Он подстроил игру в «Сардинки».

– Но как он мог быть уверен, что играть будут именно в «Сардинки»?

– Он знал, что Мария – любительница игр. А «Сардинки» – единственная игра в книжке, инструкция к которой осталась удобочитаема.

– Не зна-а-аю… – почесал в затылке окружной прокурор.

– Моз вас убедит. Скормите ему эти данные. Не вредно.

Дверь кабинета распахнулась, комиссар Краббе промаршировал в нее, будто на параде.

– Мистер Пауэлл, префект… – официальным тоном возгласил Краббе.

– Комиссар?

– От моего внимания, сэр, не ускользнуло, что вы пытаетесь ввести этот механический мозг в заблуждение, обвинив моего доброго друга Бена Рейха в гнусном и вероломном преступлении – убийстве Крэя д’Куртнэ. Мистер Пауэлл, ваши намерения гротескны. Бен Рейх один из самых уважаемых и выдающихся наших граждан. Более того, сэр, я никогда не одобрял применения механического мозга. Избиратели доверили вам ваш пост, чтобы вы работали своей головой, а не пресмыкались…

Пауэлл кивнул Беку, который начал скармливать перфокарты Мозу через ухо.

– Вы абсолютно правы, комиссар. Теперь про метод. Первый вопрос: как Рейх вырубил охранников? Де Сантис, ваш выход.

– И более того, джентльмены… – продолжал Краббе.

– Ионизатором родопсина, – отрезал де Сантис. Он перебросил Пауэллу пластиковый шарик. Тот продемонстрировал его собравшимся. – Человек по фамилии Джордан создал эту штуку для частной полиции Рейха. Мы выяснили эмпирическую формулу и готовы предъявить ее компьютеру вместе с синтезированным образцом. Не хочет ли кто-нибудь испытать его действие на себе?

Окружной прокурор с сомнением посмотрел на него.

– Не вижу в этом смысла. Моз в состоянии сам сделать выводы.

– Кроме всего вышесказанного, джентльмены… – подводил итоги Краббе.

– Ой, да бросьте, – сказал де Сантис с неприятной жизнерадостностью, – вы не поверите, пока сами не увидите. Это не больно. Вы просто будете выведены из строя на шесть или семь…

Пластиковая капсула в пальцах Пауэлла треснула. Вспышка ослепительного синего пламени метнулась Краббе под нос. Комиссар умолк на полуслове и свалился, как мешок. Пауэлл в ужасе огляделся.

– Силы небесные! – возопил он. – Что я наделал? Эта капсула просто взяла и растаяла у меня в пальцах. – Он перевел взгляд на де Сантиса и произнес осуждающим тоном: – Де Сантис, вы сделали оболочку недостаточно плотной. Поглядите только, что вы натворили с комиссаром Краббе.

– Что я натворил?!

– Скормите данные Мозу, – произнес окружной прокурор, едва сдерживаясь. – Такие он явно примет.

Безжизненного комиссара поудобнее уложили в глубоком кресле.

– Перейдем к методу убийства, – продолжил Пауэлл. – Пожалуйста, смотрите внимательно, джентльмены. Рука быстрее глаза. – Он продемонстрировал револьвер из полицейского музея. Изъял патроны из барабана, потом вытащил одну пулю. – Вот что проделал Рейх, чтобы убедить Джерри Черча продать ему пушку, перед совершением убийства. Он притворился, что обезвредил оружие. Сфабриковал алиби.

– Сфабриковал?! Но оружие безвредно. Это что, и есть улика, добытая вами у Черча?

– Да. Посмотрите протокол.

– Тогда нет смысла вообще беспокоить Моза с нашим делом. – Окружной прокурор презрительно бросил бумаги на стол. – Мы ничего не добьемся.

– Добьемся.

– Как может убить патрон, в котором нет пули? В вашем протоколе ничего не сказано о том, как Рейх сумел перезарядить патроны.

– Он перезарядил их.

– Он не делал этого, – выплюнул де Сантис. – В ране и в номере не было пули. Ничего не нашлось.

– Мы нашли все, что требовалось. Как только я понял, что искать.

– Там ничего не было! – прокричал де Сантис.

– Но ведь вы сами и наткнулись на это, де Сантис. Помните? Частичку желатиновой оболочки, которую вы обнаружили во рту у д’Куртнэ. А в желудке следов сладкого не было.

Де Сантис полыхал гневом, Пауэлл усмехался. Он взял пипетку и наполнил глазурную капсулу водой. Зарядил ее в патрон и защелкнул револьвер. Поднял пушку, прицелился в небольшую деревянную подставку на краю стола с моделями и выстрелил. Раздался приглушенный взрыв, и подставка разлетелась на кусочки.

– Клянусь… Это какой-то фокус! – воскликнул окружной прокурор. – В патроне было что-то еще, кроме воды.

Он исследовал обломки.

– Нет. Можно убить унцией воды вместо пороха. Выстрелить с достаточной силой, чтобы вышибло затылок, если стреляешь, приставив ствол к нёбу. Вот почему Рейх вынужден был добираться до рта д’Куртнэ. Вот почему де Сантис обнаружил фрагмент желатиновой оболочки, а больше ничего не нашел. Пуля растворилась.

– Передайте это Мозу, – севшим голосом проговорил окружной прокурор. – Боже, Пауэлл, я начинаю надеяться, что дело выгорит.

– Отлично. Займемся теперь мотивом. Мы нашли тайную бухгалтерию Рейха, и наши аудиторы проанализировали ее. Выяснилось, что д’Куртнэ припер Рейха к стенке. Рейх решил, что, если не можешь победить, нужно присоединиться, и отправил д’Куртнэ предложение о слиянии концернов. Ему ответили отказом. Он убил д’Куртнэ. Ясно?

– Ясно. Но ясно ли Старику Мозу? Скормите ему это, и посмотрим, что он выдаст.

Они зарядили последнюю перфокарту, дождались, пока компьютер прогреется, и запустили программу. Глаза Моза начали медитативно моргать, утроба едва слышно заурчала, носители памяти застучали и зашуршали. Пауэлл и остальные в нарастающем нетерпении ожидали вердикта. Внезапно Моз икнул. Негромко звякнуло: динь-динь-динь-динь-динь… Руки Моза начали печатать на девственно-чистой ленте:

С РАЗРЕШЕНИЯ СУДА, ОТВЕТИЛ МОЗ, И СОГЛАСНО ХОДАТАЙСТВУ. ОБВИНЯЕМЫЕ НЕ ПРИЗНАЮТ ВИНУ, НО И НЕ ОСПАРИВАЮТ РЕШЕНИЯ СУДА, ОТВОДА НЕ ЗАЯВЛЕНО. ЮРИДИЧЕСКАЯ ОСНОВА: СМ., В ЧАСТНОСТИ, ВЕДУЩИЙ ПРЕЦЕДЕНТ (ХЭЙ ПРОТИВ КОХО) И РЕШЕНИЕ СУДА ПО ДЕЛУ ШЕЛЛИ. ЕДИНООБРАЗНЫЕ ПРАВИЛА РАЗБИРАТЕЛЬСТВА.

– Какого?.. – недоуменно посмотрел на Бека Пауэлл.

– Дурачится, – объяснил Бек.

– Нашел время, блин!

– Случается с ним такое. Попробуем снова.

Они снова зарядили в компьютер перфокарты, добрых пять минут слушали гудение разогревающейся электроники, потом запустили программу. И снова замигали глаза, заурчала утроба, зашуршали воспоминания, а Пауэлл с двумя высокопоставленными юристами стали напряженно выжидать. Месяц тяжелой работы потребовался, чтобы подготовить это дело к вердикту. Наконец застучали рычаги.

РЕЗЮМЕ #921088, РАЗДЕЛ C-1. МОТИВ, ОТВЕТИЛ МОЗ. ЭМОЦИОНАЛЬНЫЙ МОТИВ ПРЕСТУПЛЕНИЯ НЕДОСТАТОЧНО ПОДТВЕРЖДЕН. СР. ДЕЛО ШТАТА КАЛИФОРНИЯ ПРОТИВ ХЭНРЭХЭНА, РЕШЕНИЕ ВЕРХОВНОГО СУДА 19-ГО СОЗЫВА #1202 И ДРУГИЕ ВЕДУЩИЕ ПРЕЦЕДЕНТЫ.

– Эмоциональный мотив? – проворчал Пауэлл. – Да Моз совсем тронулся, что ли? Тут же корыстный мотив. А ну проверьте раздел C-1, Бек.

Бек проверил.

– Ошибок нет.

– Попытайтесь снова.

Они в третий раз проделали ту же процедуру, и наконец Моз ответил по делу:

РЕЗЮМЕ #921088, РАЗДЕЛ C-1. МОТИВ. КОРЫСТНЫЙ. МОТИВ ПРЕСТУПЛЕНИЯ НЕДОСТАТОЧНО ПОДТВЕРЖДЕН. СР. ДЕЛО ШТАТА КАЛИФОРНИЯ ПРОТИВ РОЙЯЛА, РЕШЕНИЕ ВЕРХОВНОГО СУДА 388-ГО СОЗЫВА #1197.

– Вы уверены, что раздел C-1 перфорирован правильно? – спросил Пауэлл.

– Мы сделали все, что в наших силах, – откликнулся Бек.

– Простите, – сказал Пауэлл остальным, – нам с Беком нужно кое-что прощупать. Вы не против, надеюсь? – И он отвернулся к Беку: Раскройся, Джакс, в твоем последнем ответе мне послышалась какая-то неуверенность. Давай-ка я…

Линк, я, честно говоря, не вижу, чем…

Если б ты видел, то и неуверенности б не испытывал, а откровенно лгал бы. Давай-ка я… А! А, конечно. Ну я идиот. Тебе не в чем себя винить, это криптографы тормозят.

Пауэлл продолжил вслух, обращаясь к собравшимся:

– Бек упустил из виду одну маленькую деталь собранных доказательств. Криптографы все еще работают с Хэссопом, пытаясь взломать личный шифр Рейха. Пока им удалось выяснить лишь, что Рейх предлагал слияние, а ему ответили отказом. Мы не получили точных текстов предложения и отказа. Поэтому Моз осторожничает. Вот зверюга!

– Если вы не взломали код, откуда вам стало известно, что предложение делалось, но было встречено отказом? – спросил окружной прокурор.

– Я это от самого Рейха узнал, через Гаса Тэйта. Тэйт мне передал эту информацию в числе последних предсмертных мыслей. Бек, а давайте вот как сделаем. Добавьте это допущение на карту. Представим, что наша догадка о предложенном слиянии верна (а она должна быть верна). Какого в этом случае мнения о деле останется Моз?

Бек вручную перфорировал полоску, приклеил ее к основной задаче и снова скормил Мозу. Мозаичный Мультиплексный Компьютер уже основательно разогрелся, и ответ последовал всего через тридцать секунд.

РЕЗЮМЕ #921088. С ДОПУСКОМ НОВОГО ПРЕДПОЛОЖЕНИЯ ВЕРОЯТНАЯ ДОКАЗУЕМОСТЬ ОБВИНЕНИЯ 97.0099 %.

Спутники Пауэлла заулыбались и расслабились. Пауэлл оторвал ленту, выползшую из печатного устройства, и широким жестом преподнес ее окружному прокурору.

– Вот ваше дело, мистер окружной прокурор. Подшито и представлено.

– Клянусь Богом, – протянул окружной прокурор, – девяносто семь процентов! Иисусе, за все время, что я на посту, ни разу девяноста не набегало. Семидесяти радовался. А тут – девяносто семь процентов… И против самого Бена Рейха! Иисусе! – Он в жадном предвкушении триумфа оглядел сотрудников. – Мы с вами войдем в историю, ребята!

Дверь кабинета распахнулась, и вбежали двое потных мужчин, потрясая какими-то исписанными листками.

– А вот и шифр подоспел, – сказал Пауэлл. – Взломали?

– Мы его взломали, – ответили те, – и ваше дело раздолбали заодно, Пауэлл. Вам крышка.

– Как? О чем вы говорите, блин?

– Рейх вышиб мозги д’Куртнэ за то, что д’Куртнэ якобы ответил отказом на предложение о слиянии, да? У него был большой и толстый корыстный мотив убить д’Куртнэ, да? А вот и хренушки.

– О, боже! – застонал Бек.

– Рейх передал YYJI TTED RRCB UUFE AALK QQBA в адрес д’Куртнэ. Это означает: ПРЕДЛАГАЮ РАВНОПРАВНОЕ СЛИЯНИЕ НАШИХ АКТИВОВ.

– Блин, да я об этом все время и твержу. А д’Куртнэ ответил: WWHG. Это отказ. Так объяснял Рейх Тэйту. А Тэйт мне рассказал.

– Д’Куртнэ ответил WWHG. Это значит ПРЕДЛОЖЕНИЕ ПРИНЯТО.

– Чушь!

– В том-то и дело, что не чушь. WWHG. ПРЕДЛОЖЕНИЕ ПРИНЯТО. Рейху именно такой ответ и нужен был. Именно такой ответ, после которого Рейху пылинки с д’Куртнэ сдувать полагалось. Вы ни один суд Солнечной системы не убедите, что у Рейха имелся мотив убить д’Куртнэ. Ваше дело развалилось.

Пауэлл полминуты стоял совершенно неподвижно, сжав кулаки, лицо его подергивалось. Внезапно он повернулся к модели, потянулся к фигуре андроида, изображавшей Рейха, и скрутил ей шею. Подошел к Мозу, вырвал из машины перфоленты с данными, скомкал и запустил через кабинет. Проследовал к возлежащему в кресле Краббе и что есть силы саданул по ножке кресла ногой. Присутствующие ошеломленно наблюдали, как кресло вместе с комиссаром переворачивается и падает на пол.

– Сукин сын! Вечно в этом гребаном кресле торчит! – срывающимся голосом выкрикнул Пауэлл и вихрем вылетел из кабинета.

14

Взрыв! Сотрясение! Двери камеры настежь. Снаружи долгожданная свобода, окутанная мраком, полет в неведомое… Но чу! Кто это снаружи тюремного блока? О, боже! Иисусе! Человек Без Лица! Смотрит. Зловеще. Безмолвный. Жуткий. Бежать… бежать… Улететь прочь! Улететь!

Улететь в космос. Как уютно в этом серебристом челноке, летящем в неведомые дали… Дверь люка! Открывается. Но это же невозможно. Там никого нет, некому ее открыть так медленно, зловеще… О, боже! Человек Без Лица. Смотрит. Зловеще. Безмолвный…

Но я невиновен, ваша честь. Невиновен. Вам ни за что не доказать моей вины, а я не прекращу обжаловать приговор, пускай даже от стука вашего молотка закладывает уши, и… о, господи! На скамье. В парике и мантии. Человек Без Лица. Смотрит. Зловеще. Квинтэссенция воздаяния…

Стук молотка судьи стал стуком костяшек пальцев по двери каюты. Голос стюарда звал его:

– Мы над Нью-Йорком, мистер Рейх. Час до высадки. Над Нью-Йорком, мистер Рейх.

Костяшки пальцев продолжали барабанить по двери.

К Рейху вернулся дар речи.

– Ладно, – прошелестел он. – Я вас слышу.

Стюард ушел. Рейх вылез из жидкой постели и обнаружил, что его ноги не держат. Он вцепился в стену и с проклятьем выпрямился. Кошмар все еще не отпускал его; он направился в ванную, побрился, принял душ, попарился, постоял десять минут под воздушным потоком. Его по-прежнему качало. Пройдя в массажный альков, он набрал: «Ионизированная соль». Тотчас два фунта увлажненной ароматной соли распылило по его коже. Массажные щетки уже готовы были приняться за дело, как вдруг Рейх решил, что неплохо бы выпить кофе. Он вышел из алькова, чтобы вызвать стюарда.

Тут же прозвучал глухой взрыв, и Рейха швырнуло навзничь. Спину порезало разлетающимися частицами соли. Он поднялся, нырнул в ванную, сгреб дорожную сумку, затравленно озираясь, словно преследуемый зверь. Машинальными движениями открыл сумку и сунулся в нее за обоймой разрывных капсул, которые всегда носил при себе. Обоймы в сумке не было.

Рейх взял себя в руки. Он ощутил покалывание соли в свежих порезах и струйки крови на спине. Он понял, что перестал дрожать. Он вернулся в ванную, выключил массажные щетки и обследовал развалины алькова. Ночью кто-то вытащил у него из сумки разрывные кубики и зарядил их под массажные щетки. Пустая обойма валялась под альковом. Его спасло чудо… но от кого?

Он осмотрел дверь каюты. Замок открывали, по всей видимости, мастера своего дела: не осталось никаких следов. Кто? Зачем?

– Сукины дети! – прорычал Рейх. Собрав нервы в кучу, он вернулся в ванную, смыл соль и кровь, обрызгал спину коагулянтом. Затем оделся, выпил кофе и спустился на досмотровую палубу, где выдержал яростную схватку с таможенниками-щупачами (Натяженье, предвкушенье, треволненье – просто класс!) и перебрался, наконец, в челнок «Монарха», ожидавший его, чтобы доставить обратно в город.

С борта челнока он вызвал башню «Монарха». На экране появилось лицо секретарши.

– Про Хэссопа что-нибудь слыхать? – осведомился Рейх.

– Нет, мистер Рейх. Ничего с момента вашего звонка из Космолэнда.

– А ну вызови зону отдыха.

На экране возник узор заставки в форме рыбьей чешуи, потом показался хромированный бар «Монарха». Уэст, бородач ученого вида, аккуратно подшивал листы распечаток в пластиковые папки. Подняв глаза, он улыбнулся:

– Привет, Бен.

– Эллери, ты чего такой веселый, а? – зарычал Рейх. – Куда, ядри его мать, пропал Хэссоп? Я думал, ты уже…

– Бен, это больше не мое дело.

– О чем ты?

Уэст указал на папки:

– Я сдаю дела. Там история моей работы на «Монарх Ютилитис & Рисорсес», для нужд вашего архива. Моя карьера здесь завершается сегодня в девять часов утра.

– Что?!

– Бен, ну я же предупреждал тебя. Гильдия только что вынесла постановление, после которого мне продолжать работу в «Монархе» не получится. Корпоративный шпионаж признан несовместимым с этикой эспера занятием.

– Эллери, послушай, ты не можешь просто взять и уволиться! Я на крючке, ты мне очень нужен. Кто-то пытался убить меня на корабле этим утром, подбросил мину-ловушку. Я чудом спасся. Нужно выяснить, кто это был. Мне нужен щупач.

– Извини, Бен.

– Тебе необязательно работать на «Монарх». Оформим тебе частный контракт со мной. Такой же, как у Брина.

– Брина? У того психоаналитика, эспера-2?

– Да. Моего психоаналитика.

– Он больше не твой.

– Что?!

Уэст кивнул:

– Постановление вышло сегодня. Эксклюзивные контракты запрещаются. Частная практика эсперов ограничивается. Мы обязаны служить человечеству как можно полнее. Брина ты потеряешь.

– Это все Пауэлл! – завизжал Рейх. – Грязный щупач… любыми приемами пытается меня в угол загнать. Он меня хочет посадить по делу д’Куртнэ, мерзавец! Он…

– Бен, не трать сил. Пауэлл не имеет к этому никакого касательства. Давай расстанемся друзьями, а? Мы всегда поддерживали уважительные отношения. Что скажешь?

– Катись к черту! – заорал Рейх и отбил вызов. Пилоту челнока он бросил тем же тоном: – Домой!

Рейх влетел в свой пентхаус, и сердца прислуги снова наполнились ненавистью и ужасом. Он швырнул дворецкому дорожную сумку и двинулся прямиком в комнаты Брина. Там было пусто. Лаконичная записка на столе излагала факты, уже сообщенные Уэстом. Рейх пошел к себе, направился к видеофону и набрал Гаса Тэйта. На экране возникла надпись:

НОМЕР АБОНЕНТА ОТКЛЮЧЕН НА НЕОПРЕДЕЛЕННЫЙ СРОК

Рейх уставился на нее, отбил вызов и позвонил снова, на сей раз Джерри Черчу. На экране возникла надпись:

НОМЕР АБОНЕНТА ОТКЛЮЧЕН НА НЕОПРЕДЕЛЕННЫЙ СРОК

Рейх отключил видеофон, некоторое время в неуверенности мерил шагами апартаменты, потом направился к мерцавшему в углу сейфу. Привел сейф в нужную фазу: показался стеллаж для документов, имевший форму пчелиной соты. Рейх полез за маленьким красным конвертом в верхней левой ячейке. Коснувшись конверта, он услышал легкий щелчок, мигом пригнулся и кинулся в сторону, закрыв лицо руками.

Полыхнул ослепительный свет, следом прозвучал мощный взрыв. Что-то больно стукнуло Рейха в левый бок, послав кувырком через весь кабинет, да так, что он впечатался в стену. Его осыпало градом обломков. Он в яростном изумлении привстал, содрал с себя разорванную на левом боку одежду, обследовал рану. Порез был глубокий, болело так, что он заподозрил перелом по крайней мере одного ребра.

Он заслышал бегущих по коридору слуг и заревел:

– Не входите! Слышите меня, ублюдки? Не входите! Никому не входить!

Он с трудом разгреб кучу обломков и начал копаться в том, что осталось от сейфа. Он нашел нейронный парализатор, который отобрал у красноглазой охранницы Чуки Фруд. Нашел зловещий стальной цветок пистолета-ножа, которым убил д’Куртнэ. В барабане еще оставались четыре неизрасходованных патрона, заряженных водой и запаянных в желатиновую оболочку. Он переоделся, сунул оружие в карман, выудил из стола новую обойму разрывных капсул и выскочил из комнаты, не обращая внимания на обескураженных слуг.

Рейх яростно чертыхался на всем пути вниз, от пентхауса к подземному гаражу, а там вложил свой личный ключ в слот для вызова джампера и стал дожидаться появления маленькой машины. Когда джампер выкатился из секции хранения с ключом в дверце, мимо проходил другой жилец дома, и даже на расстоянии было заметно, что он с любопытством глазеет. Рейх повернул ключ и потянул дверцу на себя. Раздалось тихое: ррррришшш… С таким звуком вырывается газ из баллона. Рейх кинулся на пол. Топливный бак джампера взорвался. По прихоти случая машина не загорелась, но обдала его гейзером из жидкого топлива и осколков скрученного металла. Рейх пополз по полу к выходу, достиг пандуса, ведущего наружу, и кинулся наутек.

Окровавленный, истерзанный, провонявший креозотным топливом, он вылетел на улицу и стал озираться в поисках общественного джампера. Автоматических не нашлось, но повезло, проголосовав, тормознуть машину с живым водителем.

– Куда? – спросил тот.

Рейх очумело осмотрел свою окровавленную, запятнанную машинным маслом одежду.

– К Чуке Фруд! – истерически прохрипел он.

Такси перенесло его на Бастион-Уэст, 99.

Рейх прорвался сквозь заслоны в виде протестующего привратника, негодующего ресепшиониста и высокооплачиваемого chargé d’affaires[19]19
  Поверенный в делах (франц.).


[Закрыть] Чуки Фруд. Личный кабинет гадалки был оформлен в викторианском стиле, с лампами из витражного стекла, чрезмерно пухлыми софами и столом-бюро с выдвижной крышкой. За столом Чука восседала в грязной блузе, с мрачным выражением лица, которое сменилось тревогой при виде парализатора в руках Рейха.

– Рейх, ради бога! – воскликнула она.

– Я вернулся, Чука, – прохрипел он. – Прежде чем начинать игру, пустим пробный шар. Я уже разок обработал тебя этим парализатором. Я охотно готов повторить. Ты меня порядком завела, Чука.

Чука вскочила из-за стола и завопила:

– Магда!

Рейх схватил ее за руку и швырнул через кабинет. Чука врезалась в кушетку и растянулась поперек нее. Влетела красноглазая телохранительница. Рейх, ожидавший ее появления, с ходу рубанул ладонью по затылку и добавил пяткой по спине, так что та рухнула и, слабо царапаясь, задергалась у его ног. Рейх игнорировал ее.

– Давай-ка выкладывай все начистоту, – зарычал он, обращаясь к Чуке. – Зачем тебе мины-ловушки?

– О чем ты говоришь? – взвизгнула Чука.

– О чем хочу, о том, черт побери, и говорю. Ты ж у нас ясновидящая, вот и прочти мою кровь, сука! Я нынче трижды чудом избежал гибели. Как думаешь, долго еще мне будет так везти?

– Рейх, приди в себя! Я не могу…

– Чука, я говорю о смерти, с большой буквы С. Я пришел сюда, и из-за меня ты потеряла девчонку д’Куртнэ. Я разделал под орех тебя и твою подружку. Ты психанула и стала подбрасывать мне мины-ловушки. Так?

Чука яростно затрясла головой.

– Пока что я насчитал три. Одна на корабле, когда я возвращался из Космолэнда. Вторая в моем кабинете. Третья в моем джампере. Сколько их еще, Чука?

– Это не я сделала, Рейх. Помоги мне. Я…

– Это некому было сделать, кроме тебя, Чука. Кто еще, кроме тебя, станет якшаться с разной шпаной, уголовников нанимать? Все следы ведут к тебе, так что я лучше время сэкономлю. – Он снял парализатор с предохранителя. – У меня нет времени сюсюкать с тупоголовой ненавистницей и ее восставшими из гробов подружками.

– Бога ради, окстись! – завизжала Чука. – Да на кой ты мне сдался? Ты тут у меня пошумел. Ты Магду обидел. Ты такой не первый. И не последний, блин. Раскинь мозгами, придурок!

– Я раскинул. Если не ты, кто это может быть?

– Кено Киззард. Он тоже уголовников нанимает. Я слышала, вы с ним…

– Киззард не в счет. Киззард подох. Кто еще?

– Черч.

– У Черча кишка тонка. Хотел бы отомстить, сделал бы это десять лет назад. Кто еще?

– Почем мне знать? У тебя сотни смертельных врагов.

– По моим подсчетам, тысячи, но кто из них способен забраться ко мне в сейф? Кто мог настроить фазовую комбинацию так, чтобы…

– Может, никто вовсе и не взламывал твоего сейфа. Что, если тебе залезли в башку и прочитали кодовую комбинацию? Что, если…

– Прощупали!

– Угу, прощупали. Может, ты Черча недооцениваешь. Или еще какого-нибудь щупача, который тебя в гробу видел.

– Боже… – прошептал Рейх. – Боже мой… Да, конечно.

– Черч?

– Нет. Пауэлл.

– Коп?

– Коп. Пауэлл. Да-да. Непогрешимый Линкольн Пауэлл. Да! – Из Рейха потоком хлынули слова: – Да, Пауэлл! Сукин сын перешел к грязным приемам, потому что я его вокруг носа обвел. Дело разваливается. У него не осталось ничего в запасе, кроме мин-ловушек.

– Рейх, ты с ума сходишь.

– Правда, что ли? А как ты объяснишь, что именно сегодня он приказал Эллери Уэсту и Брину покинуть меня? Он знает, что без щупача у меня никакой защиты от этих мин-ловушек. Это Пауэлл!

– Но он же коп, Рейх? Он же коп!

– Конечно, коп! – вскричал Рейх. – А почему бы и нет? Идеальное прикрытие. Кто станет подозревать его? Умно. Я бы и сам так сделал. Ну хорошо же… Теперь моя очередь мины-ловушки подбрасывать.

Он оттолкнул ногой красноглазую охранницу, подошел к Чуке, взял ее за шкирку и выдернул из-за стола.

– Звони Пауэллу.

– Чего?

– Звони Пауэллу! – заорал он. – Линкольну Пауэллу. Позвони ему домой. Скажи, чтобы приехал прямо сюда.

– Рейх, нет…

Он встряхнул ее.

– Послушай, дура ты набитая. Бастион-Уэстом владеет картель д’Куртнэ. Теперь старик д’Куртнэ умер, картель заполучу я, и тогда Бастион будет принадлежать мне. Твой дом будет моим. Ты у меня в кармане, Чука. Хочешь сохранить работу? Звони Пауэллу!

Она уставилась в его налитое кровью лицо, вяло пытаясь прощупать, и постепенно пришла к осознанию, что он говорит искренне.

– Но, Рейх, мне же нечем его приманить.

– Погоди, погоди. – Рейх поразмыслил, выхватил из кармана пистолет-нож и сунул Чуке. – Покажешь ему это. Скажи, что девчонка д’Куртнэ потеряла это здесь.

– А что это?

– Пушка, из которой убили д’Куртнэ.

– Да как же это?.. Рейх!

Рейх рассмеялся.

– А ему все равно никакой пользы с нее не будет. Когда он ее заполучит, я его уже минами-ловушками обложу. Звони. Покажи пушку. Замани его сюда.

Он подтолкнул Чуку к видеофону, последовал за ней и встал так, чтобы не попадать в поле обзора экрана. Потом красноречиво взвесил на руке парализатор. Чука покорилась и набрала номер Пауэлла. На экране появилась Мэри Нойес, выслушала Чуку и позвала Пауэлла. Появился сам префект; его остроскулое лицо еще заострилось, под темными глазами залегли глубокие тени.

– Я… Я тут кой-чего нашла, подумала, вам пригодится, мистер Пауэлл, – начала Чука, запинаясь. – Я только щас нашла. Та девчонка, которую вы от меня забрали, оставила какую-то хреновину.

– Какую, Чука?

– Пушку, из которой убили ее отца.

– Не может быть! – Лицо Пауэлла просияло. – Покажи.

Чука продемонстрировала пистолет-нож.

– Клянусь небесами, это он и есть! – воскликнул Пауэлл. – Неужели мне наконец-то повезет? Чука, никуда не уходи. Я прилечу первым же джампером.

Экран потемнел. Рейх заскрежетал зубами и ощутил на языке кровь. Развернувшись, он понесся прочь из Радужного Дома, на площадь, где обнаружил свободный рободжампер. Сунул в слот монету в полкредитки, открыл дверцу и завел машину. С протяжным шипением джампер взмыл вверх, ударился о карниз тридцатого этажа и едва не перевернулся. Рейх смутно осознавал, что в таком состоянии, как сейчас, ему лучше не управлять джампером и не расставлять мины-ловушки.

Не думай, – сказал он себе. – Не планируй ничего. Положись на инстинкты. Ты убийца. Прирожденный убийца. Просто улучи момент и убей!

Рейх боролся с собой и панелью управления на всем пути до Гудзон-Рэмп, боролся с джампером, заходя на посадку под бурными переменчивыми ветрами Норт-ривер. Затем инстинкт убийцы подсказал ему разбить машину в саду за домом Пауэлла. Он не понял, зачем. Открывая покореженную дверцу, он услышал механический голос:

– Внимание. Вы несете ответственность за повреждения этого летательного аппарата. Пожалуйста, оставьте свои имя и адрес. Если мы будем вынуждены преследовать вас, вы оплатите также расходы, связанные с розысками. Заранее благодарим.

– Я собираюсь причинить куда более существенные повреждения, – проворчал Рейх. – Всегда пожалуйста.

Он пробрался под густо разросшимся кустом форзиции и стал ждать с парализатором наготове. Потом он сообразил, зачем разбил машину. Девушка, ответившая на вызов в доме Пауэлла, выбежала наружу и помчалась через сад к джамперу. Рейх выжидал. Больше из дома никто не вышел. Девушка одна. Он вылез из кустов, и девушка развернулась прежде, чем могла бы его услышать. Щупачка. Он перевел регулятор на первую отметку. Девушка напряглась и задрожала всем телом… беспомощным.