Текст книги "Раскрытие скрытого за завесой для сведущих в тайнах сердец"

Абдаллах ибн Рабах и Абу Катада передают следующее: «Мы были с управителем верных, Усманом, в тот день, когда на его дом напали. Его рабы, увидев толпу смутьянов, собирающихся у дверей, воздели руки вверх. Усман сказал:

– Кто из вас не поднял руки вверх – тот свободный человек.

Мы пошли прочь от его дома, опасаясь за свою жизнь. По дороге нам встретился Хасан ибн Али, и мы с ним вернулись к Усману узнать, что он собирается делать.

Поздоровавшись с Усманом и выразив ему соболезнование, Хасан сказал:

– О князь верных, я не смею поднять меч на мусульман без твоего приказания. Ты – истинный имам. Прикажи – и я буду защищать тебя.

Усман ответил:

– О мой двоюродный брат, возвращайся к себе домой и не выходи, пока Бог не пошлёт знак выступать. Мы не желаем кровопролития.

Эти слова проявляют смирение в час беды и показывают, что говорящий достиг ступени дружбы с Богом (хуллат). Точно так же, когда Нимрод зажёг огонь и поместил Ибрахима [Авраама] в пращу (пала)[52]52
  Араб. киффат. См. [Dozy, Supplement, II, 476].


[Закрыть]катапульты, Джабраил [Гавриил] явился Ибрахиму и спросил:

– Не угодно ли чего?

Тот ответил:

– От тебя – нет.

Джабраил сказал:

– Тогда испроси у Бога.

Тот ответил:

– Он знает, в каком положении я нахожусь, так что нет нужды обращаться к Нему.

А теперь Усман находился в таком же положении друга (Халил)[53]53
  Мусульмане называют Ибрахима «Друг Божий» – аль-Халил.


[Закрыть] в катапульте, мятежная толпа была вместо огня, а Хасан – вместо Джабраила; и тем не менее Ибрахим был спасён, а Усман погиб.

Спасение (наджат) связано с вечным пребыванием в Боге (бака), а гибель (халак) – с исчезновением в Боге (фана). Выше эта тема частично уже обсуждалась.

Для суфиев Усман – образец человека, жертвующего своей жизнью и имуществом, вверяющего свои дела Богу и искренне преданного Ему

Его слова и чин на этом Пути [в суфизме] очень высоки. Он трактовал основы (усул) Божественной истины с исчерпывающей тонкостью, так что Джунайд сказал:

«Али – наш шейх во всем, что касается основ и во всём, что касается стойкости к невзгодам» – то есть в теории и практике суфизма, поскольку суфии называют теорию Пути «основами» (усул), а их практика целиком сводится к стойкости перед лицом невзгод.

Передают, что некий человек попросил Али о наставлении (васийят). Али ответил:

Не позволяй, чтобы жена и дети были твоей главной заботой. Если они – друзья Божии, то Бог присмотрит за своими друзьями, а если они недруги Божьи, с чего тебе заботиться о Божьих недругах?

Этот вопрос связан с отъединением сердца от всего, кроме Бога, Который хранит Своих слуг в том состоянии, в каком пожелает. И потому Муса [Моисей] оставил дочь Шу'айба[54]54
  Говорят, что Муса женился на одной из дочерей Шу’айба. См. Коран (28:22–28), где, впрочем, Шу’айб не назван по имени.


[Закрыть] в плачевном положении, препоручив её Богу.

И Ибрахим [Авраам] взял Агарь и Исма'ила, привёл их в бесплодную долину и препоручил Богу. Оба пророка, вместо того чтобы сделать жену и ребёнка своим главным попечением, сосредоточили свои сердца на Боге. Это высказывание сходно с ответом Али человеку, спросившему, что является наиболее чистым из того, что можно обрести. Али сказал: «То, что принадлежит сердцу, которое Бог сделал богатым» (гана аль-калб биллах). Сердце, которое Бог сделал богатым, не становится беднее в отсутствие мирских вещей и не радуется, имея их. Эта тема относится к теме нищеты и чистоты, о которой уже шла речь.

Али для суфиев – образец точности внешнего выражения и тонкостей внутренних смыслов, избавления своего «я» от любой собственности в этом мире и в следующем и внимания к Божественному промыслу.

Глава 8
Об имамах, принадлежащих к дому Пророка

Он был глубоко сведущ в суфизме. В качестве наставления он сказал:

Смотрите, удерживайте ваши сердца, ибо Богу ведомы ваши тайные мысли.

«Удерживать сердце» значит не обращаться к иному [чем Бог] и даже в своих тайных мыслях не допускать непослушания Всемогущему. Когда кадариты взяли верх и доктрина рационализма получила широкое распространение, Хасан из Басры написал Хасану ибн Али, моля наставить его, и попросил разъяснить сложный вопрос о предопределённости и высказаться о возможности человека действовать (истита'ат).

Хасан ибн Али ответил, что, по его разумению, те, кто не верит в предопределённость (кадар) Богом благих и неблагих человеческих поступков, являются неверными, а те, кто возлагает ответственность за свои грехи на Бога, – еретики; то есть кадариты отрицают Божественный промысел, а джабариты возлагают ответственность за свои грехи на Бога; следовательно, люди вольны действовать в соответствии с возможностями, отпущенными им Богом; и потому наша религия придерживается середины между свободой воли и предопределённостью.

Среди кратких историй мне встретился рассказ о том, как на Хасана ибн Али, когда тот сидел у дверей своего дома в Куфе, вдруг набросился с руганью шедший мимо бедуин, понося его отца и мать. Хасан поднялся и сказал:

– О бедуин, может, ты голоден, или хочешь пить, или тебя что-то растревожило?

Бедуин, будто не слыша, продолжал оскорблять его. Хасан велел своему рабу принести кошёлек с серебром и вручил его тому человеку со словами:

– О бедуин, прости меня, в доме больше ничего нет, а если б было что-то ещё, уж я не пожалел бы этого для тебя.

Услышав это, бедуин воскликнул:

– Свидетельствую, что ты – внук Посланника Божьего. Я пришёл, чтобы испытать твою кротость.

Таковы истинные святые и шейхи – они не придают значения похвалам и проклятиям в свой адрес, и поношения не способны вывести их из себя.

Он – мученик Карбалы, и все святые сходятся в том, что он был прав. Пока истина была бесспорной, он следовал ей; когда она была утеряна, он опоясался мечом и никогда не знал отдыха, пока не сложил свою голову во имя Божье. Посланник отличал его многими знаками благорасположения. Так, Умар ибн аль-Хаттаб передаёт, что однажды видел, как Посланник ползал на коленях, а Хусейн сидел на его спине, держа верёвку, другой конец которой был во рту у Посланника.

Умар сказал:

– Что за чудный у тебя верблюд, о отец Абдуллы!

Посланник ответил:

– Что за чудный наездник, о Умар! Записано, что Хусейн сказал: «Твоя религия – это доброжелательность братии к тебе», ибо сласение людей состоит в следовании религии, а погибель – в ослушании.

Он говорил, что в этом мире и в следующем благословен тот, кто, будучи удовольствован, не подвигается своим удовольствием к злу; а когда недоволен, не увлекается своим недовольством за пределы благого. Таков нрав тех, кто достиг совершенной нравственности (камаль-и мустакиман).

Хусейна обычно называли Али-младший [Али Асгар]. Когда Хусейн и его дети были убиты в Карбале, не осталось никого, кроме Али, чтобы позаботиться о женщинах, а он был болен. Женщины с открытыми лицами были увезены на верблюдах к Язиду ибн Муавийи в Дамаске – да проклянёт Бог его, но не его отца! Кто-то спросил у Али:

– Позвольте осведомиться о вашем самочувствии этим утром, о Али и члены Дома Милости.

Али в ответ:

– Мы в таком же положении среди своего народа, что и народ Мусы [Моисея] среди людей Фараона, которые убивали его сынов и оставляли в живых женщин; горести наши таковы, что мы перестали различать утро и вечер.

Далее автор излагает известную историю встречи в Мекке халифа Хишама ибн Абд аль-Малика и Али ибн Хусейна: как халиф, который хотел приложиться к Чёрному Камню, но не мог подойти к нему, увидел, как толпа раздалась перед Али и люди почтительно расступились; как некий сириец спросил у халифа имя этого человека, окружённого таким почитанием; как Хишам притворился, что не знает, – боясь, что его сторонники поколеблются в своей верности ему; и как поэт Фараздак выступил вперёд и сложил прекрасный панегирик[55]55
  Далее приводятся 25 стихотворных строк.


[Закрыть], который начинался так:

 
Он тот, чьих стоп следы
Известны хорошо долине Мекки.
Он тот, кого изведал Храм
И грешная земля,
А также и земля святая,
Сын лучшего из слуг Господних,
Благочестивый, чистый,
Избранный, известный всем.
 

Хишам был взбешён и заточил Фараздака в темницу. Али принёс ему кошель, в котором находилось 12 000 дирхемов, но поэт вернул его, написав, что в его панегириках, привычно сочиняемых в честь правителей и властелинов ради мзды, содержалось немало лжи, а этот стих он посвятил Али в качестве частичного искупления за свой грех поэтической неискренности и как подтверждение своей любви к Дому Пророка. Али же с извинениями вновь прислал кошель, приписав, что никогда не берёт обратно того, что было отдано. Лишь тогда Фараздак согласился принять деньги.

Некоторые говорят, что у него было «имя чести» Абу Абдулла и кличка Бакир. Он выделялся познаниями в области тайного знания и проникновенным толкованием коранических сур. Передают, что как-то властитель, который хотел погубить его, призвал его ко двору. Когда Бакир явился, властитель попросил у него прощения, поднёс дары и учтиво отпустил. На расспросы о причинах такого поведения правитель рассказал:

Когда он вошёл, я увидел двух львов, один – слева от него, а другой – справа, они грозились разорвать меня, если я нанесу ему вред.

Трактуя аят «Кто верует в тагут и кто верует в Бога» (Коран 2:257), Бакир говорил: «Всё, что отвлекает вас от созерцания Истины, есть ваш тагут»[56]56
  Общепринятый перевод коранического тагут – «идолы». – Прим. рус. пер.


[Закрыть].

Один из его близких друзей передаёт, что, когда поздно ночью Бакир завершал свои литании, он с плачем взывал к Господу:

Бог мой, Господь мой, пришла ночь – и власть правителей сошла на нет, в небе сияют звёзды, и все люди спят и безмолвствуют, и люди племени Бану Умайя отправились на покой и затворили свои двери, и выставили стражу стеречь их; и те, кто домогался чего-то от них, забыли про свои дела. Ты, Боже, – Живой, Непреходящий, Видящий, Знающий. Ни дремота, ни сон не властны над Тобой. Кто не ведает, что Ты такой, каким я описал Тебя, не достоин Твоей доброты. Ты – Тот, от Кого ничего не утаить, Чью вечность не умаляют ни день, ни ночь, Чьи двери прощения открыты всем, кто взывает к Тебе, и Чьи сокровища расточаются на тех, кто восхваляет Тебя. Ты никогда не прогонишь нищего, и ни одно создание на земле и на небе не способно отвратить истинно верующего, который взывает к Тебе, от обретения доступа к Твоему двору. О Господи, когда я вспоминаю о смерти, могиле и воздаянии, как я могу радоваться в этом мире? Почитая Тебя как Единого, прошу Тебя: ниспошли мне мир в час смерти, без мучений, и радость в час воздаяния, без наказания.

Среди суфийских шейхов он отмечен проникновенностью своих речей и осведомлённостью в духовных истинах; он написал снискавшие широкую известность книги, в которых трактовал вопросы суфизма.

Передают, что он сказал: «Всякий, кто знает Бога, обращает свою спину ко всему иному». Знающий ('ариф) обращает свою спину к «иному» [чем Бог] и отсекает себя от мирского, ибо его знание (ма'рифат) есть чистое незнание (накират), поскольку и незнание составляет часть его знания, и знание составляет часть его незнания. И потому знающий ('ариф) отъединён от человеческого рода и от помышлений о нём и соединён с Богом. «Иному» нет места в его сердце, и потому он не смотрит на человеческий род: существование человечества не имеет для него цены и потому не занимает его мысли.

Передают, что он сказал:

Нет служения без покаяния, ибо Бог поместил покаяние перед служением и сказал:

«Кто, каясь, обращается [к Нему],

Кто служит…» (Коран 9:112)

Покаяние (таубат) – первая из «стоянок» (макам) на этом Пути, а служение ('ибадат) – последняя. Когда Бог упоминал о неповинующихся, Он призывал их покаяться: «К Аллаху лик свой обратите с покаяньем» (Коран 24:31); когда же Он отсылает к Посланнику, Он упоминает о его «служении» ('убудийат) и говорит:

Так Своему рабу

[Он] передал то [откровенье],

Которое назначил для него. (Коран 53:10)

Есть рассказ о том, как Дауд Таи, придя к Джафару Садику, сказал:

– О сын Посланника Бога, наставь меня, ибо мой ум во мраке.

Джафар ответил:

– О Абу Сулейман, ты – подвижник своего времени, что за нужда тебе в моих наставлениях?

Тот ответил:

– О сын Посланника, твоя семья – лучшая из всех, и на тебе – обязанность давать всем наставления.

– О Абу Сулейман, – воскликнул Джафар, – боюсь, что при Воскресении мой дед взглянет на меня и скажет: «Почему ты не исполнил обязательство идти по моим стопам?» Суть дела не в пиетете и не в родстве [с Мухаммадом], а в том, чтобы выглядеть достойно в присутствии Истины.

Дауд Таи сокрушённо воскликнул:

– Господи Боже, если того, чья глина замешана на воде Пророчества, чей дед – Посланник, а мать – Фатима [Батул], – если такого человека одолевают сомнения, как же мне довольствоваться своими деяниями [перед Богом]?

Однажды Джафар сказал тем, кто был у него:

– Давайте дадим обет: кто из нас обретёт прощение в День Воскресения, тот выступит ходатаем за остальных.

Ему ответили:

– О сын Посланника, как может тебе понадобиться наше заступничество, когда у тебя дед – ходатай за весь человеческий род?

Джафар ответил:

– Дела мои таковы, что в Последний День мне будет стыдно взглянуть в лицо своему деду.

Видеть свои изъяны – качество совершенства и черта тех, кто утвердился в Божественном присутствии, будь то пророк, святой или посланник.

Посланник сказал:

– Когда Бог желает человеку добра, Он даёт ему увидеть свои изъяны.

Всякого, кто смиренно преклоняет голову, подобно слуге, Бог возвышает в обоих мирах.

Теперь я кратко перечислю «обитателей навеса» (ахль-и суффа). В своей книге, озаглавленной «Стезя религии» [ «Минхадж ад-дин»], которая предшествовала настоящему сочинению, я поместил их подробное описание, и здесь будет довольно привести их имена и «имена чести».

Глава 9
Об «обитателях навеса» (ахль-и суффа)[57]57
  Ахль-и суффа, ахл ас-суффа или асхаб ас-суффа – «обитатели навеса» – бедные сподвижники Мухаммада, не имевшие в Медине пристанища и жившие под навесом мечети у дома Мухаммада, некоторые из них прислуживали ему. Одновременно там жили до 30 человек, а всего известны имена 93 человек ахль-и суффа. Впоследствии в суфийской литературе они превратились в образец благочестия и аскетизма, в самых ранних представителей суфизма; некоторые средневековые авторы даже производили слово суфи от суффа, считая, что суфии называются так потому, что следуют примеру ахль-и суффа. Противники суфизма справедливо возражали, что ахль-и суффа вели скромный образ жизни по необходимости, а не по убеждению и отказались от него, когда разбогатели за счёт добычи, полученной во время завоеваний [Ислам. Энциклопедический словарь. М.: Наука, 1991, с. 30]. – Прим. рус. пер.


[Закрыть]

Знай, что все мусульмане сходятся в том, что у Посланника был ряд сподвижников, которые жили в его мечети и подвизались в поклонениях, отринув мирское и отказываясь от поисков хлеба насущного. Бог порицал Посланника за его отношение к ним, сказав:

 
Не отгоняй ты тех,
Которые на утренней заре
и в час захода солнца
Взывают к Господу в молитве,
Ища Его благоволенья. (Коран 6:52)
 

Об их достоинствах говорит Книга Аллаха и многие речения Посланника, переданные нам традицией. Ибн Аббас рассказывает, что Посланник, проходя мимо «обитателей навеса», увидел их нищету и самоуничижение и сказал:

– Возрадуйтесь! Ибо любой из моей общины, кто упорно добивается состояния, в котором вы пребываете, и довольствуется им, – тот будет одним из моих товарищей в Раю.

Среди ахль-и суффа[58]58
  Я уточнил многие имена, которые были записаны с искажениями в персидском тексте, по другим работам на арабском языке.


[Закрыть] были Билаль ибн Рабах; Салман аль-Фариси; Абу Убайда ибн аль-Джаррах; Абу'ль-Якзан 'Аммар ибн Ясир; Абдаллах ибн Масуд аль-Хузали; его брат Утба ибн Масуд; Микдад ибн аль-Асвад; Хаббаб ибн аль-Аратт; Сухайб ибн Синан; Утба ибн Газван; Зайд ибн аль-Хаттаб, брат халифа Умара; Абу Кабша, подопечный Посланника; Абу'ль-Марсад Кинана ибн аль-Хусейн аль-Адави; Салим, подопечный Хузайфа аль-Ямани; Уккаша ибн Михсан; Масуд ибн Раби аль-Фариси; Абу Зарр Джундаб ибн Джунада аль-Гифари; Абдаллах ибн Умар; Сафван ибн Байза; Абу Дарда Увайм ибн Амир; Абу Лубаба ибн Абд аль-Мунзир и Абдаллах ибн Бадр аль-Джухани.

Шейх Абу Абд ар-Рахман Мухаммад ибн аль-Хусейн ас-Сулами[59]59
  См. [Вrockelmann, I, 200].


[Закрыть], собиратель преданий (наккаль) о суфизме и передатчик высказываний суфийских шейхов, написал отдельный труд по истории ахль-и суффа, в котором описал их добродетели и достоинства, имена и «имена чести». В их число он включил Мистаха ибн Усаса ибн Аббада, который мне неприятен, поскольку начал злословить об Аише, Матери Верующих. Абу Хурайра, и Саубан, и Муаз ибн аль-Харис, и Саиб ибн Халлад, и Сабит ибн Вади'ат, и Абу Иса Увайм ибн Саида, и Салим ибн Умайр ибн Сабит, и Абу'ль-Ясар Ка'б ибн Амр, и Вахб ибн Макаль, и Абдаллах ибн Унайс, и Хаджжадж ибн Умар аль-Аслами принадлежали к ахль-и суффа. Время от времени им приходилось заботиться о своём пропитании (та'аллук ба-сабаби карданди), однако все они держались вместе и обладали одной степенью [достоинства]. Поистине поколение Сподвижников было лучшим из всех; они были лучшими представителями человеческого рода, ибо Бог даровал им дружбу с Посланником и уберег их сердца от порчи.

Глава 10
Об имамах, которые принадлежат к последователям (ат-таби'ун)

Он был современник Посланника, но ему не довелось видеть его: во-первых, по причине исступлённой восторженности, которая владела им, во-вторых, из-за необходимости ухаживать за своей матерью.

Посланник сказал сподвижникам:

– В Каране есть человек по имени Увайс, который при Воскресении будет ходатаем за многих из моего народа, многочисленного, как овцы Рабии и Мудара.

Затем, повернувшись к Умару и Али, он сказал:

– Вы встретитесь с ним. Он низкорослый, широк в плечах, волосы густые, на левом боку белое пятно размером с дирхем, но это не проказа (писти); такое же пятно у него на ладони руки. Когда увидите его, передайте моё приветствие и попросите, чтобы он молился за мой народ.

После смерти Посланника Умар отправился в Мекку и воззвал во время проповеди:

– О люди Наджда, есть ли среди вас уроженцы Карана?

Такие нашлись. Умар призвал их и спросил об Увайсе.

– Он свихнулся, живёт один, ни с кем не видится, – ответили ему. – Он не ест людской пищи и не ведает ни радости, ни горя. Когда люди смеются, он плачет, когда плачут – смеётся.

Умар сказал:

– Мне бы увидеться с ним.

Ему в ответ:

– Его жилище в пустыне, далеко от наших верблюдов.

Умар и Али отправились искать его.

Они застали его молящимся и ждали, пока он завершит молитву.

Он приветствовал их и показал отметины на боку и на ладони. Они испросили его благословения и передали приветствие Посланника и наказ молиться за мусульман.

Они пробыли с ним некоторое время, и он сказал:

– Вы претерпели напасть [встречи со мной]; теперь возвращайтесь, ибо близится Воскресение, когда мы свидимся без нужды вновь прощаться. Ныне же – время с усердием готовиться к Воскресению.

Когда Увайс вернулся домой, люди Карана начали выказывать ему глубокое уважение. Тогда он покинул родные места и уехал в Куфу. Однажды его встретил Харим ибн Хайян, а после этого никто не видел его вплоть до времени междоусобной войны. Он сражался на стороне Али и пал в битве при Сиффине.

Передают, что он сказал: «Спасение – в уединении», ибо сердце уединившегося свободно от мыслей об «ином», а обстоятельства, заставляющие тебя чего-либо ждать от людей, исключены.

Впрочем, не следует представлять себе, что уединение (вахдат) – это просто жизнь в одиночестве. До тех пор, пока дьявол сообщается с человеческим сердцем и в груди человека властвуют чувственные страсти, и помыслы об этом мире и о мире ином посещают его, обращая к мирскому, – до тех пор это не подлинное уединение, ведь нет разницы, ублажает тебя сама вещь или помыслы о ней. И потому подлинную уединённость неспособно разрушить присутствие других людей. И наоборот, человек, преисполненный [мирским], напрасно будет искать свободу от [мирских] помыслов в уединении.

Чтобы отсечь себя от человеческого, человек должен стать близким к Богу, и те, кто стал близок Богу, не терпят урона от общения с людьми.

Он отправился к Увайсу Карани, но в Каране узнал, что тот там больше не живёт. Опечалившись, он вернулся в Мекку и там выяснил, что Увайс перебрался в Куфу. Он поехал туда, но долгое время не мог отыскать его. В конце концов он двинулся в Басру и по дороге встретил Увайса, одетого в заплатанный плащ, – тот совершал омовение на берегу Евфрата. Когда Увайс отошёл от берега реки и расчесал свою бороду, Харим отважился подойти и приветствовал его. Увайс сказал:

– Мир тебе, о Харим ибн Хайян!

Харим изумился:

– Откуда тебе известно моё имя?

Увайс ответил:

– Мой дух знал твой дух.

Он сказал Хариму:

«Присматривай за своим сердцем!» ('алайка би-калбика) – то есть «Удерживай сердце от помыслов об „ином“».

Это высказывание можно воспринимать двояко:

1) «сделай сердце послушным Богу путём самоотречения» и

2) «заставь себя повиноваться сердцу».

Это две первоосновные формулы духовной работы.

Первая формула – это главное направление работы для начинающих Путь (муридан) – заставить сердце повиноваться Богу, чтобы очистить его от привычки к напрасным желаниям и страстям, отлучить от неподобающих помыслов и обратить к методике обретения духовного здоровья, к соблюдению заповедей и сосредоточенности на Божественных приметах – с тем чтобы сердце новичка могло стать святыней Любви.

Вторая формула: заставить своё «я» повиноваться своему сердцу – это задача для тех, кто уже находится в середине Пути (камилан), чьи сердца Бог уже осветил светом Красоты, освободил от любых побуждений и намерений и облёк в одеяния близости (курб), тем самым явив им Свои щедроты и избрав их для лицезрения Его и близости с Ним; следовательно, Он сделал их тела согласными с их сердцами.

Первые из упомянутых – это властители своих сердец (сахи'ль-кулуб), вторые же – вассалы своих сердец (маглуб аль-кулуб).

Первые сохраняют свои свойства (баки'с-сифат), вторые – утратили свои свойства (фани'с-сифат).

Чтобы понять существо дела, следует обратиться к словам Господа: Илла 'ибадака минхуми'ль-мухласина – «Помимо тех из них, кто чист в служении Тебе» (Коран 15:40). Некоторые читают мухлисина вместо мухласина. Мухлис [очищение своего «я»] подразумевает собственные усилия и сохранение свойств, в то время как мухлас [очищаемый] подразумевает отсутствие собственных усилий и утрату своих свойств. Ниже я ещё вернусь к этому вопросу, чтобы рассмотреть его подробнее.

Последние из упомянутых [мухлас] – те, чьё тело согласно с их сердцем и чьё сердце утвердилось в созерцании Бога, – имеют более высокую ступень, чем те, кто благодаря собственным усилиям исполнил свои сердца Божественными заповедями.

Опорами для этого являются трезвость (сахв) и упоённость (сукр), а также созерцание (мушахадат) и самообуздание (муджахадат).