Текст книги "Путь гейши"

Глава 2
Дракон океан

Тих ночной океан. Легкий ветер гуляет над водой, наполняет паруса, подталкивает корабль со стороны кормы. Цукиёми-но-ками – повелитель приливов и отливов – наполовину отвернул свой лик от мира людей, но палуба в бледном свете его лучей все равно как на ладони.

Мия вдохнула запах моря. После тесного и затхлого трюма он пьянил сильней саке. Лунный свет серебристыми рыбками плясал на волнах. Джонка шла мягко, покачиваясь, словно колыбель, вверх-вниз…

Девушка еще раз глотнула морской воздух и поняла, как опротивел ей тесный тайник в трюме. Вместо того чтобы пригнуться, пробежать несколько шагов и нырнуть в нутро корабля, она шагнула к борту.

Пять минут – не больше! Она постоит тут только пять минут.

Ветер шаловливо растрепал отросшие пряди. Сколько же они плыли, если волосы почти прикрывают лопатки?

А действительно, сколько времени она в пути?

Дайхиро предупреждал, что кормить ее будут раз в сутки. Капитан приносил еду трижды. Неужели они плывут только три дня? А кажется, что прошла целая вечность!

Осталось всего полторы недели – и Самхан…

– Все драконы Ватацуми-но-ками мне в корму! Вот так подарочек прислали морские демоны!

При звуках знакомого сиплого голоса внутри Мии что-то оборвалось, в животе заледенело и начало крутить. Пальцами она до боли впилась в дерево борта. Молясь про себя, чтобы все это было сном, навеянным океаном кошмаром, девушка обернулась.

Лунный свет отразился от выскобленного до почти зеркальной гладкости черепа. Капитан «Ночной лисицы» предпочитал брить голову наголо, словно буддистский монах, но короткую щеточку усов над верхней губой не трогал. По массивному лицу расплылась полная предвкушения улыбка.

– Какой хорошенький послушник! Проезд на моем корабле стоит денег, крошка.

– Я уже заплатила вам, – с безнадежным отчаянием прошептала Мия, но капитан только ухмыльнулся.

– Для женщин дороже.

– Я дам вам денег… потом, когда приплывем.

– Не верю в долг.

Она попыталась сделать шаг в сторону, чтобы обойти его, но капитан тоже сместился и встал на ее дороге.

– Куда ты, сладенькая? – спросил он, довольно оглядывая свою добычу. – В трюме тесно и холодно. В моей каюте всяко удобнее будет.

– Нет, спасибо, господин. – Голос окончательно перестал повиноваться.

Не уйти, не скрыться. Она одна посреди моря, в окружении мужчин, которые не слишком-то привыкли соблюдать законы. Ни друга, ни защитника. Можно сколько угодно кричать и вырываться, но, даже если матросы прибегут на крик, разве кто-нибудь пойдет ради нее против капитана?

Мия почувствовала, как ее начинает колотить крупная нервная дрожь. Она сделала еще одну безуспешную попытку обойти мужчину, но тот снова встал у нее на пути.

– Я сказал – пойдешь со мной в каюту, – с угрозой в голосе произнес капитан. – Или хочешь, чтобы я тебя прямо здесь разложил?

Она сглотнула и покачала головой, глядя на мужчину снизу вверх расширенными от ужаса глазами.

– Так-то лучше, – довольно произнес он. – Будешь орать – придется поделиться с ребятами. Тебе же этого не надо?

Мия снова покачала головой. Ей хотелось завизжать или разрыдаться от ужаса, но она молчала.

Правильнее будет покориться. Если она ему понравится, может, он не отдаст ее потом команде.

Мерзость… какая невозможная мерзость! Хуже, в сотни раз хуже того, что было с ней в чайном домике в последний визит Акио Такухати. Неужели свободная жизнь начнется с того, что Мии придется ублажать насильника? Разве не от этого она сбежала?

Трюм из безопасного убежища в одно мгновение превратился в черную яму, на дне которой ожидали унижения и страдания. И надо бы послушаться, спуститься за мужчиной вниз, пока их не приметил никто из команды, но Мия не в силах была заставить себя смириться и сделать эти несколько шагов.

Добровольно – никогда!

Капитану надоела возня. Он протянул мозолистую ручищу, сцапал девушку за отросшие пряди и подтянул к себе, заставив жалобно вскрикнуть.

– Ну что ты пищишь? Сейчас набегут же, – бормотал он, торопливо шаря руками по ее телу. – Давай вниз! Или я тебя унесу…

Мия отвернулась от него и зажмурилась, дрожа от отвращения. Ей казалось, ее тело омывают волны бессильной ярости и страха. Все внутри восставало против неизбежного насилия, требовало наказать, покарать негодяя.

Обычно мягкая и добрая, она вдруг ощутила сильнейший гнев на собственную беспомощность, неспособность постоять за себя. Неужели так будет всегда и судьба Мии становиться покорной игрушкой любого мужчины, который пожелает ею обладать? Неужели никак не возможно ответить на насилие?!

Будь у Мии кинжал в руках, она бы ударила капитана.

Словно отзываясь на ее гнев, в морских глубинах что-то глухо зарокотало.

– Что за… – Капитан, пытавшийся одновременно раздеть Мию и увлечь в темное нутро корабля, оторвался от девушки и насторожился.

«Ночная лисица» странно вздрогнула, резко съехала вниз, словно по скользкой горке… Мия не удержалась на ногах, пробежала пару шагов и упала на колени.

Внизу забурлила вода. Океан зашипел, как сотня тысяч змей одновременно, и этому шипению вторили крики ужаса с кормы. Устоявший во время качка капитан поднял голову и вдруг съежился, словно вдвое уменьшился в размерах, а потом бухнулся на зад и пополз, не отрывая глаз от черного неба. С губ его срывались беспорядочные мольбы к богу моря Сусаноо.

Мия проследила за его взглядом и обмерла. Над джонкой завис Дракон Океан – совсем такой, как в ее снах. Длинный нос, похожий на нос хищной рыбы, раззявленная пасть, острые клыки в хлопьях белой пены и гибкие усы, сотканные из водных струй.

На мгновение время застыло. Мия и дракон всматривались друг в друга – настороженно, с опаской. Девушка почувствовала, как трепыхнулось и замерло в груди сердце. Дракон был знаком ей не только по снам. При взгляде на него она ощутила странное чувство узнавания, подобное тому, какое испытывала, разглядывая себя в зеркале.

Его безудержная, первобытная мощь привлекала и пугала. Мии казалось, она ощущает незримые, но прочные сети, что сдерживали дикий порыв изначального чудовища, не давали ему не знающей преград волной пройтись по Благословенным островам, чтобы слизнуть, раздавить, уничтожить крохотных людишек вместе со всем их жалким имуществом.

Дракон хотел этого. Мия почувствовала его жажду.

«Рано, – беззвучно сказал дракон. – Пока еще рано».

И обрушился на кораблик.

– Не спится, ваше высочество?

– Я слышал странный звук.

Будто подтверждая его слова, по воде снова прошел грохот, напоминающий утробное рычание огромного хищника. Корабли закачались на внезапно усилившихся волнах.

– Море, – матрос пожал плечами, – здесь часто можно услышать и увидеть странное, ваше высочество.

Джин шагнул к борту. Ходящие волны за кормой неприятно напомнили ему тугие змеиные кольца. Снова скользнуло где-то по краешку сознания гадкое ощущение чужого пристального взгляда в спину. Дремлющий в глубинах души демон насторожился и шевельнул ухом.

«Это все морок, – напомнил себе Джин. – Шепот голоса крови, не больше».

Все отпрыски фамилии Аль Самхан неуютно чувствовали себя на воде, и Джин не был исключением. Он плохо спал на кораблях и частенько просыпался от кошмаров, в которых его душил и уволакивал на дно гигантский кракен или раздирали на части акулы. Во сне Джин пытался призвать демона, но пламя гасло, погребенное в толще вод.

Он просыпался в мокрой от пота постели с отчетливым ощущением, что это – предупреждение. Ревнивый морской бог неохотно терпел на своей территории детей огня.

Чтоб ему сдохнуть, змею морскому!

Сегодняшняя ночь подарила особо пакостное видение. В нем гигантский дракон вставал из морских глубин и нависал над хрупкой фигуркой на палубе. Джин запомнил мешковато сидящую одежду послушника, ужас в широко распахнутых глазах и собственный бестолковый крик: «Мия!»

Приснится же такое… Мия сейчас в безопасности, в доме агента Ёшимитсу. Скоро, всего две-три недели, – и Джин сможет увидеть и обнять ее.

Он дождался, пока матрос уйдет, и вынул нож, чтобы надрезать руку. Красная кровь казалась черной в лунном свете.

– Не обижай ее, – попросил Джин, простирая ладонь над морскими волнами.

Капли упали, разбились о блестящую черную поверхность. Море довольно зашипело и слизнуло подношение. Отданная добровольно сила – редкое лакомство.

Джин усмехнулся и покачал головой. В кого он превратился? Поверил дурному сну, словно мнительная старуха.

Но дар поднесен, и Джин не станет жалеть о нем. Глядишь, Ватацуми-но-ками и правда смилостивится как-нибудь к его любимой…

Раскрылась шире пасть. Дракон вскинул голову с победным ревом, сжимая в зубах добычу. На мгновение джонка воспарила над морскими волнами, словно пыталась улететь…

Клыки сомкнулись, сминая борта, будто ореховую скорлупку, круша мачты, раздирая паруса. С криками ужаса капитан, матросы и обломки «Ночной лисицы» полетели вниз. Туда, где могучие потоки воды сливались в клокочущий водоворот.

Мии повезло. Торчавший над страшными клыками ус обвился вокруг ее запястья, захлестнул руку и удержал от падения. Понимая, что это единственный шанс выжить, она вцепилась в подвернувшуюся опору обеими руками и повисла у края морды.

Ус дергался, выворачивался из рук – скользкий, гладкий, совсем как во сне. Но наяву дракон не торопился повиноваться воле Мии. Он шумно выплюнул облако белой пены, нырнул в толщу вод и устремился куда-то огромной волной – неудержимой и страшной. И девушка устремилась вместе с ним, ощущая себя не удалой наездницей, но репейником, приставшим к собачьему уху.

Ее мотало вверх и вниз, то окунало с головой в горькую соленую воду, то подбрасывало. Небо и море менялись местами, вода заливала глаза, и невозможно было что-то разглядеть в бурлящих переплетениях струй, в ночном бескрайнем море, где темные небеса переходили в такие же темные воды. Осталось только ощущение невероятной скорости, падения, полета сквозь мокрую тьму. Вода заливала нос, не давала дышать, а когда дракон выныривал на поверхность, ветер облизывал Мию, выдувая остатки тепла. Уже почти не чувствуя озябших рук, она цеплялась за драконий ус и уговаривала себя держаться.

Разжать пальцы посреди океана означало смерть. Мия хотела жить.

Глава 3
Разбитый корабль

– Вы еще не спите, госпожа?

Тэруко оторвала взгляд от расстеленной прямо на циновке карты Самхана и тепло улыбнулась своей любимице.

– Не сплю. Мне наконец принесли подробный отчет о сражении в Огненной долине. Пытаюсь повторить его. – Она кивнула на карту, где поверх вычерченного рельефа местности располагались миниатюрные фигурки воинов. Конные, лучники, пехотинцы. Каждый воин означал отряд в тысячу самураев. Вырезанные из бумаги стрелки показывали направление движения армейских частей.

Карту и фигурки Тэруко подарил отец. Он же научил дочь составлять и анализировать планы сражений. Принцесса мнила себя неплохим стратегом и частенько предавалась этому неженскому занятию втайне от деспотичного двоюродного брата.

– Три часа ночи, – с упреком сказала Хитоми. – Вы же хотели с утра на тренировку.

Тэруко фыркнула:

– Не превращайся в няньку, Хитоми. Тебе это не по возрасту. Тренировка переносится на вечер, Шин повелел устроить учения для дворцовой стражи.

– Но как же… – Фрейлина замялась.

– В три часа пополудни Шин отбывает на праздник в храм почти со всей охраной. – Принцесса снова фыркнула. – К счастью, я не обязана его сопровождать. Шин не хочет лишний раз напоминать вассалам о моем существовании. Капитан, охраняющий зал, любит золото, он будет молчать.

– Это рискованно, – с упреком сказала Хитоми, но девушка только отмахнулась.

– Что он мне сделает, даже если узнает? Ты лучше посмотри на карту!

Подруга покорно посмотрела и пожала плечами:

– Простите, госпожа. Вы же знаете, я ничего в этом не понимаю.

– Я тебе объясню! – с энтузиазмом откликнулась принцесса. – Смотри, фиолетовые – это наши воины. Красные – самханцы. Видишь, они все в горах. Это была ловушка, Хитоми! Генерал Такухати подозревал неладное, но Шин, – она произнесла имя сёгуна с великолепным высокомерным презрением, – приказал занять долину, угрожая казнью за измену в случае неповиновения.

Хитоми нерешительно склонилась над диспозицией. Самханские войска были разбросаны по всей горной гряде. Их основу составляли лучники, в то время как армия Оясимы состояла преимущественно из кавалерии и пехоты.

– А тигр? – Пальчик девушки ткнул в оранжево-полосатую фигурку посреди вражеской армии.

– Это наследный принц Аль Самхан. Он разбудил вулканы вот здесь, здесь и здесь.

Тэруко указала на горы, отмеченные красными фишками. Красные стрелки, перекрывшие войскам Оясимы путь к отступлению, символизировали потоки лавы.

– Ума не приложу, как генерал Такухати сумел спасти две трети армии, – задумчиво произнесла девушка. – Твой брат совершил невозможное, Хитоми. О таких деяниях слагают легенды, а Шин наградил его позором и изгнанием.

Она благоговейно погладила вырезанную из кости фигурку полководца, преграждавшую путь рекам пламени. Перед мысленным взором Тэруко кипел огненный ад – почерневшая расколотая земля, клубы едкого серого дыма и одинокий воин, вставший на пути стихии, чтобы защитить своих людей.

Конечно, принцесса помнила, что рядом с Такухати стояли и другие. Отпрыски сильнейших родов, лучшие из лучших. Многие так и остались на огненных полях Самхана. Война пожрала их, не вернув родным даже горсти праха для достойного погребения.

Иные сумели выжить – опаленные, выгоревшие дочиста. Встречая порой в коридорах дворца ветеранов осенней кампании, девушка отводила взгляд – слишком уж жуткими казались их обожженные лица и навсегда почерневшие глаза.

В отчете говорилось, что генерал тоже был среди них, но сумел вернуть магию. Восторженный вздох сорвался с губ девушки. Как бы она мечтала встать там, чтобы прикрыть спину достойному! Будь Тэруко рядом, она бы не позволила ни пламени, ни вражескому клинку коснуться полководца.

Она представила, как защищает его от вражеских атак, пока тот сдерживает пламя. Как бросается наперерез стреле, пущенной предательской рукой, и медленно падает, а генерал подхватывает ее, сжимает в объятиях, зовет по имени, умоляя не оставлять его, и даже зажмурилась от удовольствия.

Голос фрейлины вырвал принцессу из сладких грез:

– Мой брат – самый лучший!

Хитоми произнесла это с детской гордостью и абсолютной уверенностью в правоте собственных слов.

Даже сама богиня Аматэрасу не сумела бы убедить сестру даймё Такухати в обратном.

Она ни на мгновение не обманывалась его напускной суровостью. Он был для нее всем сразу: даймё, обожаемым братом и даже строгим, но любящим отцом, в противовес отцу родному, от которого девочка чаще получала попреки и тумаки. Хитоми росла со знанием, что для старшего брата не существует невозможного. Рядом с ним она не боялась ничего и никого, он способен был защитить Хитоми от всего мира…

– Самый сильный и самый добрый. Он прислал письмо.

В глазах Тэруко заплясали пурпурные искорки.

– Прочтешь мне? – Голос принцессы на этих словах подозрительно дрогнул.

– Конечно.

Брат никогда не писал в письмах чего-то секретного или личного. Специальное охранное заклинание не пускало духов-сикигами на территорию дворца, а официальная почта просматривалась службой безопасности, о чем и Хитоми, и Акио прекрасно знали.

Она развернула свиток. Всего несколько сухих строчек. Приветствие. На Эссо все хорошо. Сёгун не дал разрешения посетить женскую половину дворца и не дозволил Хитоми покинуть территорию принцессы даже для свидания с братом.

«Обещаю – это временно. Мы скоро увидимся». – На этих строках письмо обрывалось. Внизу стояло три иероглифа – имя. И короткая завитушка вместо подписи.

Хитоми представила, как Акио окунает кисточку в тушь, как выводит послание по-военному четкими скупыми движениями, и на миловидном личике девушки мелькнула счастливая улыбка. Она даже не удержалась и украдкой поцеловала исписанную иероглифами бумагу.

– Счастливая ты, – тихо вздохнула принцесса. – У тебя такой брат, а я совсем одна после смерти папы… Все улыбаются, но любой рад толкнуть или воткнуть нож в спину. И везде шпионы Шина.

Она печально вздохнула и поникла, отвернувшись к стенке. Хитоми всплеснула руками и бросилась утешать подругу.

– У вас есть я, госпожа, – бормотала она, обнимая Тэруко за плечи. – Клянусь, я вас не брошу! Что бы ни случилось!

– Так что насчет Хитоми? Когда ты вытащишь ее из этого гадюшника?

Спокойнее, надо быть спокойнее.

Акио выдохнул и отвернулся от собеседника. Уставился на петляющую между скал тропинку и бескрайнее небо, сливающееся у горизонта с таким же бескрайним морем.

Горо откровенно нарывался. Вчера вечером отказался обсуждать вопрос, ссылаясь на поздний час и усталость гостя после долгого перелета. С утра уводил разговор в сторону. Ныл про высокие налоги, намекал на льготы.

Потом предложил прогуляться – мол, деловую беседу лучше вести там, где ее никто не сможет подслушать. И вот теперь уже полчаса распинался, критикуя бездарную политику клана Кумаэ.

Надоело.

Уже не пытаясь изображать из себя дипломата, Акио оборвал разглагольствования коротким и грубым вопросом.

Пусть поможет, прежде чем выпрашивать что-то.

Наместник послал в сторону генерала укоризненный взгляд, тяжело вздохнул и наконец сдался:

– Потерпите всего два дня, мой друг. К завтраку мои люди доставят вашу прелестную сестру в городскую резиденцию Такухати.

Этот ответ не удовлетворил генерала:

– Я хочу знать подробности.

Горо издал еще один душераздирающий вздох – он не любил делиться сведениями. Искоса глянул на будущего зятя – нет, заморочить ему голову не получится.

Жаль, жаль. Репутация генерала сыграла с главой клана Асано злую шутку. Горо посчитал Ледяного Беркута человеком прямолинейным, сильным, но недалеким. Идеальный сёгун, будущая ручная зверушка Горо Асано.

Но Такухати оказался умным, упертым и себе на уме. К тому же под напускным спокойствием генерала Горо то и дело ощущал всплески злости, похожей на порывы штормового ветра. И вспоминал легенды о северной земле Торфуто, где правили дальние потомки бога зимы, ветров и метелей, до того как сошедшие льды не выгнали их с обжитых земель и не заставили принести вассальную клятву императору Благословенных островов.

Неудобный союзник получился из генерала. Опасный, неуправляемый.

– Мой человек будет во дворце послезавтра. По утрам фрейлина спускается в сад, чтобы нарвать цветов для принцессы. Мой человек усыпит ее, отнесет на кухню и вывезет на подводе, которая доставляет продукты.

Акио задумался. План был хорош. Не без слабых моментов, но хорош – продуманный, логичный. И, что особенно важно, почти не содержал в себе риска для Хитоми.

– Годится. Как зовут твоего человека?

– Ах, мой друг, я предпочел бы не называть его имени. Сами знаете, как рискованно в наше ненадежное время рассказывать о своих знакомствах…

Вопреки ожиданиям Горо Такухати не стал настаивать, и это насторожило толстяка.

Видимо, и так догадывается, о ком речь. Плохо.

Эх, выкрасть бы девчонку да увезти «погостить» на Кобу. Генерал сестру любит – видно, что любит. Глядишь, стал бы сговорчивее.

Жаль, не получится. Пути от Тэйдо до Кобу больше недели. Сначала по суше, потом на корабле. Такухати на фэнхуне в два счета догонит людей Горо. Отобьет сестру, увезет на Эссо, да еще и компенсации потом потребует.

Нет, придется играть честно.

– Завтра утром я возвращаюсь в столицу, – сообщил генерал.

– Ах, мой друг, неужели вы погостите у нас так недолго?! – с преувеличенным отчаянием в голосе воскликнул наместник. – А как же плавание по окрестностям Кобу? Как же праздничный ужин…

– В другой раз.

Горо снова разразился сетованиями – больше для порядка. Уезжает, и ладно. Потом поговорим, когда генерал будет чувствовать себя должником.

Тропинка под ногами вильнула, огибая скалу, вывела к побережью. Внизу, на покрытом галькой пляже лежал остов корабля и виднелось несколько человеческих фигурок.

Горо оборвал свою речь на полуслове и подался вперед, вглядываясь вниз.

– Что там? Похоже на кораблекрушение.

– Оно и есть, мой друг. – Губы наместника расплылись в предвкушающей улыбке. Он фальшиво вздохнул. – Ах, в это время года мореходам следует быть особенно осторожными. Иначе можно лишиться не только груза, но и жизни.

По закону Оясимы все, что морские волны выносили на берег, принадлежало владельцу этого берега. Иные острова, удачно расположенные возле отмелей и коварных рифов, почти полностью жили с таких «даров моря».

– Подойдем ближе, посмотрим, что на этот раз принесли нам волны? – с энтузиазмом предложил Горо.

Акио пожал плечами. Мыслями он уже был в Тэйдо. Подготовить все к немедленному отлету, как только сестра окажется с ним. И Нобу… Позаботиться, чтобы мальчишка тоже сумел уехать. Хорошо, что брату разрешено покидать казарму – сволочь Ясуката прекрасно понимал, что младший Такухати никуда не уйдет без Хитоми.

Они спустились по крутому склону. Толстяк-наместник катился впереди, резво перебирая короткими ножками, и в итоге умудрился обогнать своего спутника.

Вблизи корабль выглядел совсем плачевно. Расписанные огнехвостыми лисицами борта прочерчивали глубокие борозды, словно джонку попробовал на зуб гигантский морской хищник. В четыре симметрично расположенных вдоль носа и кормы отверстия вполне мог пролезть взрослый человек, и Такухати мимоходом удивился, что корабль не затонул с такими повреждениями.

Должно быть, всему виной утренний шторм. Рев моря и вой ветра разбудили Акио около шести утра. Генерал выглянул в окно и порадовался, что не стал откладывать вылет. Попасть в шторм на фэнхуне посреди моря означало почти верную смерть и для птицы, и для наездника.

Разбиравшие добычу люди оказались самураями клана Асано. Увидев Горо и Акио, они поклонились:

– Господин Асано! Даймё Такухати!

– Что с грузом? – жадно спросил толстяк, потирая руки.

– Полные трюмы, – отозвался жилистый молодой мужчина, в котором Акио узнал племянника Горо. – Попорчен водой, но часть удалось спасти.

– Прекрасно! – Наместник даже зажмурился от удовольствия и мысленно поблагодарил дракона морей за неожиданный щедрый дар.

– Из команды и пассажиров, похоже, никто не выжил, – продолжал мужчина. – Кроме нее.

Акио проследил за его взглядом и увидел мокрый комочек, кутавшийся в наброшенную каким-то доброхотом на плечи куртку-хаори. Потерпевший кораблекрушение выглядел жалко. Слипшиеся сосульками влажные волосы закрывали лицо. Мелькнул рукав шафранового одеяния, какое носили служители Будды. По-детски тонкие запястья, ухоженные изящные руки.

Юноша, а может быть, девушка откинула назад мокрые пряди, и на Ледяного Беркута уставились самые прекрасные в мире глаза. Два темных омута, на дне которых прячется звездный свет. Уже много недель он каждый день вспоминал эти глаза.

– Ой… – еле слышно прошептала девушка. – Господин Такухати? Это снова сон, да?

Мокрая ткань неприятно липла к коже. Болели руки. Тело ломило, по нему пробегали волны жара, которые сменялись ознобом. Таким сильным, что лязг собственных зубов отдавался в ушах подобно рокоту боевых барабанов.

Мир расплывался, съеживался, шел волнами, словно Мия смотрела на него через струи воды. Какие-то люди сновали рядом, что-то спрашивали. Мия не отвечала. Куталась в накинутую на плечи куртку и молчала. В голове не было ни единой мысли, стоило прикрыть глаза, как она снова ощущала под пальцами верткий ус дракона. И казалось, что неведомая сила все еще несет ее над волнами, с размаху приподнимает и бьет о воду, протаскивает сквозь соленую толщу, чтобы снова вздернуть к небесам.

Кто сказал, что вода мягкая, пусть сам покатается на драконе!

Голоса над головой заставили ее поднять голову и откинуть волосы назад.

Знакомое лицо – красивое и жесткое. Недобрые синие глаза. Человек, от которого Мия сбежала. Но он должен быть в Тэйдо!

Это сон… просто сон, как она раньше не поняла?

Только почему так холодно?

Мия закрыла глаза, бессильно опустилась на гальку и изо всех сил пожелала проснуться.