Текст книги "Иллюзия осознаваемости"

Глава 13

Машина остановилась перед высокой оградой еврейского кладбища. Я вышла из машины прежде, чем Даниэль успел открыть мне дверь. Нахмурившись, брюнет забрал с заднего сидения машины серебряный чемоданчик.

– Только не говори, что ты собрался взять его с собой, – произнесла я удивленно, подняв повыше воротник черного драпового пальто. – Не лучше ли оставить его в машине?

– Тебе может стать плохо. К тому же, тебя выпустили под мою ответственность, – произнес Даниэль с усмешкой, его глаза начинали медленно менять цвет на бледно-голубой. И уже спустя мгновение передо мной стоял Джулиан, сжимая в руке кейс.

Приблизившись к мужчине, я поцеловала его в щеку.

– Здравствуй, Джулиан.

Брюнет нахмурился, взглянув на высокий пучок на моей голове, и протянув руку к моим волосам, вытащил из них шпильки. Тяжелые локоны рассыпались по плечам.

– Почему ты все время пытаешься скрыть свою красоту?

Я усмехнулась.

– Ты не исправим, – произнесла я, направляясь к центральным воротам кладбища.

Пройдя на территорию некрополя, мы направились по дорожке к часовне, рядом с которой собирались люди, в траурной одежде. У входа в здание стоял Алекс, на нем были строгие черные брюки, рубашка, и черное пальто. Было странно видеть его столь официально одетым. Золотистые волосы эффектно оттеняли черную одежду. Его кожа, на фоне бледной кожи его брата казалась здоровой и румяной.

Я окинула Джулиана заинтересованным взглядом. На нем были облегающие черные брюки, рубашка и черное драповое пальто. Он казался слишком бледным и уставшим, но бесконечно прекрасным. Приблизившись к блондину, я коснулась легким поцелуем его щеки. Алекс окинул меня придирчивым взглядом, отметив темные тени под глазами, которые не удалось замаскировать даже дорогой косметикой.

– Кристина, ты замечательно выглядишь, правда ты так похудела.

Джулиан нахмурился, бросив на блондина рассерженный взгляд.

– Это не учтиво с твоей стороны, братишка, – заметил Джулиан холодно, обойдя Алекса.

В часовне было тепло. Многие уже расселись по своим местам. Я проскользнула незамеченной, усевшись на самую последнюю скамью. Брюнет сел справа от меня, поставив кейс себе под ноги.

– Знаешь, со своим чемоданчиком ты выглядишь крайне подозрительно. Компаньоны моего отца, присутствующие на похоронах, могут решить, что ты ангел смерти, пришедший по их душу.

Брюнет усмехнулся.

– Думаю, большинство из них заработали свои капиталы не честным путем.

Я нахмурилась.

– Они же евреи, предпринимательство у них в крови.

Джулиан внимательно посмотрел на мое лицо.

– Как твое самочувствие? Ты бледна.

– Все хорошо, – ответила я отстраненно, созерцая собравшихся.

Здесь было множество незнакомых мне людей, которые заинтересованно меня рассматривали. Впрочем, почему бы и нет, богатая наследница, которую на день отпустили из психиатрической лечебницы в сопровождении врача. Машинально, я сжала руку брюнета в своей. Вошедший в часовню блондин присел на нашу скамью.

– Заупокойная служба скоро начнется, – известил нас Алекс, уткнувшись в мобильный телефон.

Мне стало душно, я сняла с себя пальто, расстегнув перламутровые пуговички на высоком воротнике траурного платья. Джулиан внимательно изучал мое лицо.

К нам приблизилась симпатичная девушка с длинными каштановыми волосами, в которой я узнала подругу Сони, Аманду.

– Кристина, здравствуй. Как твое самочувствие?

Я улыбнулась.

– Спасибо, все хорошо.

– Я слышала, ты оказалась в больнице, после смерти сестры.

Я молча кивнула, не понимая, что от меня нужно этой странной девушке. Джулиан смерил шатенку суровым взглядом.

– Скоро начнется служба, Вам бы лучше занять место, – произнес мужчина.

Девушка отошла от нас, присев на скамью, рядом с подругой моей матери, которая заинтересованно рассматривала Джулиана. Начали читать заупокойную молитву. С заднего ряда было сложно рассмотреть происходящее у алтаря, но я отчетливо видела лакированные деревянные гробы, которые стояли закрытыми на высоком постаменте. Никогда прежде мне не приходилось бывать на похоронах, поэтому я и представить себе не могла, как все происходящее угнетает собравшихся.

Я всегда любила своих родителей, пусть они были и приемными, и у них не хватало на меня времени, тем не менее, они всегда поддерживали меня, так же как и моя возлюбленная сестра. И сейчас все они были мертвы, а я сидела на самой дальней скамье от выставленных на всеобщее обозрение гробов.

Тяжело вздохнув, я вцепилась рукой, в кружевной перчатке в скамью. Джулиан внимательно наблюдал за мной своими прекрасными холодными как лед глазами. Служба уже подходила к концу, когда я почувствовала, что мне не хватает воздуха.

Брюнет грациозно поднялся со скамьи, и, подав мне руку, помог надеть пальто, после чего вывел меня на улицу. Мужчина нахмурился, услышав шепот, раздавшийся за нашей спиной, и резко обернувшись, окинул всех присутствующим презрительным взглядом. Голоса моментально смолкли.

Обняв меня за плечи, брюнет отвел меня к машине.

– Все хорошо?

Я молча кивнула.

– Просто мне стало душно.

Открыв машину, Джулиан взял с заднего сидения аккуратную черную шляпку, с вуалью, и протянул ее мне.

– Надень, и никто не сможет бессовестно рассматривать твое прекрасное лицо.

Благодарно кивнув, я улыбнулась, и, собрав волосы в пучок, прикрепила на голове шляпку, опустив черную вуаль на лицо.

– Кристина, – я обернулась, на голос блондина, приближающегося к машине. – С тобой все в порядке?

Я молча кивнула, подойдя к Алексу.

– Думаю, нам стоит поспешить к могилам. Похоронная процессия, скоро прибудет к месту погребения.

Джулиан, взял меня под руку, и мы направились к могилам, вслед за блондином, который нес в руках букеты с цветами. Мы успели пройти к месту погребения быстрее, чем туда прибыла похоронная процессия.

Гробы начали опускать в две расположенные рядом могилы. Я следила за всем происходящим со стороны, будто это не я стою на кладбищенской земле, усыпанной опавшими кленовыми листьями, и это не моих родителей опускают сейчас в землю.

Джулиан, стоявший рядом со мной, держал меня под руку. Я судорожно вцепилась в его руку, побледнев. Мое выражение лица, наверное, было отстраненным. Но вот гробы опустили в землю, и, подойдя к могиле, я бросила первую горсть земли в могилы усопших. Начали подходить друзья усопших, и каждый из них бросал землю в могилу. Вернувшись на свое место, я вцепилась руками в плечи Джулиана, чувствуя, как ноги подкашиваются, а в глазах темнеет. Меня подхватили сильные руки брюнета, прежде чем я успела упасть на сырую землю.

Почувствовав резкий запах нашатырного спирта, я поморщилась, приходя в сознание. Я находилась в часовне, вокруг меня окружали Алекс, Джулиан, священник и близкая подруга моей матери Кэтрин Кэсседи, блистательная женщина лет пятидесяти. Я осторожно приподнялась, голова все ее кружилась.

– Ох, Кристина, дорогая, ты так всех нас напугала, – произнесла миссис Кэсседи.

– Все в порядке, не стоит беспокоиться, – отозвалась я с улыбкой.

Джулиан внимательно изучал мое лицо.

– У тебя ничего не болит?

– Нет, все хорошо. Просто голова закружилась.

– Если ты можешь встать, то я думаю, нам стоит вернуться в больницу, – произнес брюнет нахмурившись.

Я молча кивнула, Джулиан подал мне руку, помогая встать. Я попрощалась с Алексом, поцеловав его в щеку. В сопровождении брюнета я не спеша покинула сонный некрополь.

– Признайся, что если бы тебе не пригодился твой кейс, ты был бы расстроен, – произнесла я с усмешкой, садясь на переднее сидение черного автомобиля.

Джулиан нахмурился, взглянув на меня холодно.

– Нет же, Кристина. Я был бы счастлив, если бы все обошлось.

– Ты злишься на меня? – Я внимательно посмотрела на брюнета, поворачивающего ключ в зажигании.

Он задумчиво смотрел в сторону, я коснулась его лица, и привлекла его к себе, в страстном поцелуе, запустив пальцы в черные шелковистые локоны. Поцелуй становился все более страстным, Джулиан, казалось просто обезумел, притягивая меня все ближе к себе. Я тяжело дышала. Наконец мне удалось отстраниться, и, переводя дух, я тихо спросила.

– Угостишь меня ужином? – На моих губах играла улыбка. – А после него, мы можем заехать к тебе домой, и вместе принять душ.

В глазах Джулиана вспыхнул огонь.

– Конечно, угощу, – произнес Джулиан, касаясь губами ямочки за моим ухом.

Я откинулась в удобное кресло, пристегнув ремень безопасности. Обессиленная и вымотанная, я, спустя уже несколько минут уснула под мелодичное гудение мотора дорогой машины.

Проснувшись, я в удивлении осмотрелась по сторонам. Я лежала на большой двухместной кровати под балдахином, выполненном, в синих цветах. Большая комната с высокими потолками была буквально заполнена книгами, они стояли везде, на стеллажах, на подвесных полках, даже стопками громоздились на журнальном столике и на полу.

Я не раз была в квартире Даниэля, который жил со своим братом, но никогда не заходила в его комнату. Соскользнув с кровати на теплый пол, я пошла на чудесный запах доносившейся из кухни. Синеглазый брюнет, в одних черных брюках и босиком стоял у плиты, готовя что-то невероятно-ароматное и аппетитное.

Когда я вошла в комнату, брюнет обернулся, и я сразу поняла, что передо мной Даниэль. Кроме выражения лица и цвета глаз, две субличности доктора Морригана отличались еще и тем, что Джулиан был левшой.

Я нежно улыбнулась, посмотрев в теплые синие глаза, и пройдя к мужчине, заглянула ему через плечо, вдохнув чудесный аромат, исходящий от радужной форели, которую он готовил.

– Ты решил собственноручно приготовить мне ужин?

– Ты так сладко спала, что мне не захотелось тебя будить, когда мы подъехали к ресторану, – склонившись ко мне, брюнет нежно поцеловал меня в висок.

Я заинтересованно взглянула на экран телевизора, где показывали новости, и, взяв в руку пульт, скользнула на диван стоящий напротив плиты. Даниэль бросил на меня заинтересованный взгляд и налив в бокал яблочный сок, протянул мне стакан. По главному телеканалу Кракова показывали репортаж с центрального кладбища.

– Я не заметила, что на похоронах присутствовали репортеры. – Произнесла я задумчиво. Нахмурившись, брюнет бросил беглый взгляд на экран.

Увеличив громкость, я вслушалась в репортаж, который вела красивая светловолосая девушка.

– Мы ведем репортаж с центрального кладбища Кракова, где сегодня проходили похороны, известного бизнесмена Александра Давидовича и его жены, Елены Толстой, которые погибли при весьма подозрительных обстоятельствах.

Я удивленно посмотрела на брюнета, который нахмурился.

– Автомобильные катастрофы теперь считаются подозрительной причиной смерти? – Произнес он задумчиво.

– Знаменитая чета погибла в автомобильной катастрофе, которая произошла через три недели, после смерти их родной дочери Сони Давидович, погибшей в результате несчастного случая, ее сбила машина на пешеходном переходе. Наследницей огромного состояния, стала приемная дочь Елены и Александра, Кристина Давидович, которая как нам сообщили, после всего пережитого за последний месяц, находится в закрытой психиатрической лечебнице имени Станислава Левандовски.

Я заинтересованно слушала репортаж, присев рядом со мной на диван Даниэль хотел забрать из моих рук пульт, но я отрицательно покачала головой, дав ему понять, что хочу досмотреть новости до конца.

– Примерно месяц назад на Кристину напали, трое вооруженных мужчин. Кристина получила травму головы, и была задушена, сердце девушки на несколько минут остановилась, но бригаде скорой помощи удалось вернуть девушку к жизни. Спустя неделю после нападения, Кристина узнала о смерти сестры. Повторная травма головы, в результате случайности, вызвала гематому головного мозга, и несколько дней девушка провела в коме. Позже обнаружилось, что травма головы привела к психическим нарушениям в сознании девушки. Насколько нам известно, диагноз Кристины сенситивная паранойя. Но давайте узнаем мнение гостей обо всем произошедшем.

В кадре появилась близкая подруга моей матери.

– Перед нами известная светская львица и писатель, Кэтрин Кэсседи, которая была близкой подругой погибшей. Кэтрин, расскажите нам, что вы думаете, про наследницу четы Давидович?

Кэтрин нахмурилась.

– Кристина замечательная трудолюбивая девушка, на долю которой за столь краткий срок выпало слишком много несчастий. Все слухи, которые ходят вокруг ее имени – бессовестная ложь, ведь люди всегда найдут, в чем обвинить бедное дитя, которое вдруг стало очень богатым. Никто не может поверить в благоприятное стечение обстоятельств, в результате которого, девушка стала обеспеченной, в свои девятнадцать лет.

– Вы правы миссис Кэсседи, все слухи, которые ходят вокруг Кристины беспочвенные, потому что сидя в закрытой психиатрической лечебнице нельзя подстроить аварию, – произнесла блондинка, обаятельно улыбаясь.

Миссис Кэсседи исчезла из кадра, и я в удивлении увидела на экране телевизора себя, идущую под руку с Джулианом. Рядом с нами шел Алекс, в руках которого был букет белых роз.

– А вот и сама богатая наследница, в сопровождении известного психиатра доктора Даниэля Морригана, одного из ведущих врачей больницы имени Станислава Левандовски и его сводного брата. Насколько нам известно, именно брат доктора Морригана, Александр Шальц, занимался организацией похорон.

Я заинтересованно смотрела на стройную девушку в черном пальто и шляпке с вуалеткой, которая шла под руку с высоким мужчиной. В кадре появилась длинноволосая шатенка.

– Перед нами подруга покойной Сони Давидович, Аманда Квикс. Аманда, что вы можете сказать по поводу наследницы миллионного состояния?

Шатенка очаровательно улыбнулась.

– Насколько мне известно, Кристина была очень близка со своей сестрой, и в тот день, когда Соня попала в аварию, она направлялась к Кристине, чтобы побыть с ней, потому что уже в тот момент Кристина начала сходить с ума.

– Вы не знаете, она уже тогда проходила лечение?

– Она принимала антидепрессанты. После того что с ней произошло, не удивительно лишиться рассудка. Думаю, именно после этого ее здоровье ослабло. Раньше она была очень жизнерадостной и полной сил.

– Вы знакомы с Доктором Морриганом?

– Лично, нет. Но я знакома с его братом, Александром, и, насколько мне известно, Кристина на протяжении двух лет была с ним в романтических отношениях. Но после того что произошло, Кристина и Александр расстались, но когда я сегодня общалась с Кристиной, я видела на ее безымянном пальце кольцо.

Глаза светловолосой журналистки загорелись неподдельным восторгом.

– Какие новости! Так значит, богатая наследница уже нашла своего избранника, и кто же мог им стать?

В кадре появилась похоронная процессия, которая остановилась перед разрытыми могилами. Гробы опустили в землю. Я в удивлении наблюдала за всем происходившим со стороны. Бледная девушка подошла к могиле, бросив горсть земли в яму. Под вуалеткой не было видно серых блестящих от слез глаз, но было видно, как ее лицо искривила мимолетная судорога, и, вернувшись к черноволосому мужчине с холодным лицом, девушка вцепилась в его плечи, потеряв сознание. Брюнет подхватил девушку, подняв ее на руки, вокруг начала собираться взволнованная толпа гостей. Алекс откинул вуалетку с лица девушки.

В кадре крупным планом появилось бледное худое лицо с тенями под глазами.

– Девушка не выдержав напряжения, теряет сознание, – произнесла блондинка за кадром. – И мы, наконец, детально можем изучить лицо прекрасной девушки. И судя по всему узнать имя ее избранника.

На заднем плане, за спиной журналистки видно как высокий брюнет несет бледную девушку в часовню.

– В следующем выпуске новостей, мы расскажем о том, достоверна ли информация о том, что доктор Даниэль Морриган и Кристина Давидович помолвлены. Наш корреспондент уже отправился в ЗАГС, чтобы узнать правду о тайной помолвке молодых людей.

На этом репортаж закончился, и, выключив телевизор, я отложила пульт в сторону, взглянув на прекрасного брюнета, который сидел рядом со мной, обнимая меня за плечи. Мужчина переменился в лице, и я осознала, что вижу перед собой агрессивную часть личности доктора Морригана.

Холодные глаза Джулиана блестели от гнева.

– Ты так злишься, что решил почтить меня своим присутствием? – Произнесла я с мягкой улыбкой.

– Стервятники, журналисты из любой трагедии способны раздуть скандал, – он с интересом посмотрел мне в глаза. – Почему ты так спокойна?

– Джулиан, мои родители были местными знаменитостями, нет ничего удивительного, в том, что вокруг их смерти разразился скандал, признаться, я удивлена, что на нас еще не набросились журналисты, – ответила я, поднимаясь с дивана и заглядывая под крышку сковороды. – Ммм… Какая вкуснотища.

Брюнет улыбнулся, отодвинув меня от плиты. Положив в тарелку кусок форели и спаржу, и полив все это соусом, он протянул ароматное блюдо мне. Взяв из рук Джулиана тарелку, я уселась на высокий крутящийся стул, и, поставив тарелку на барную стойку, принялась с аппетитом поглощать свой ужин.

– Сейчас уже восемь часов, – произнес Джулиан, нахмурившись. – Нам было бы неплохо вернуться в больницу до десяти.

– Боюсь, чем раньше мы вернемся, тем больше вероятность, что у ворот клиники нас будут ждать репортеры. – Произнесла я задумчиво.

Джулиан в удивлении взглянул на меня.

– Ты действительно считаешь, что нас будут преследовать?

Я согласно кивнула.

– И они не успокоятся, пока мы официально не подтвердим слухи. Боюсь, доктор Вебер, будет не доволен вниманием прессы к больнице.

– Детка, – Джулиан усмехнулся, – ты плохо знаешь главврачей. Он будет счастлив, что удалось привлечь внимание к его психиатрической больнице. Это неплохая реклама, если учесть, что в нашем городе несколько подобных заведений, среди которых существует определенная конкуренция, – произнес мужчина, задумчиво, расправляя волосы, спускающиеся по моим плечам.

Лицо Джулиана исказила мимолетная судорога, брюнет схватился за голову, поморщившись от боли.

– Тебя опять мучает мигрень?

В ответ брюнет молча кивнул, я с беспокойством заглянула в теплые синие глаза Даниэля.

– Дай мне, пожалуйста, баночку с обезболивающим. Она в кейсе.

Кивнув, я поднялась с дивана, и подала брюнету таблетки и стакан минеральной воды. Запив лекарство водой, мужчина прикрыл глаза, откинувшись на спинку дивана.

– Если ты неважно себя чувствуешь, не лучше ли нам вернуться в больницу пораньше?

– Боюсь я не смогу вести машину, пока не приду в себя, – произнес брюнет, поморщившись от боли.

– Тогда я отвезу нас в больницу, – предложила я задумчиво, касаясь растрепанных локонов брюнета.

– У тебя есть права?

– И даже машина. Отец подарил ее мне, когда я получила права.

Брюнет казался удивленным.

– Не знал, что ты водишь.

– Водитель отца давал мне уроки вождения, когда мне было пятнадцать.

– Ты не приняла подарок отца?

Я нахмурилась.

– Он купил слишком дорогую машину, для девушки, работающей в баре, – произнесла я с усмешкой. – Она стоит в гараже папиного особняка.

– Который, теперь принадлежит тебе.

Я молча кивнула.

– Собирайся, мы поедем. А то вдруг тебе станет хуже, – я задумалась, доедая последний кусочек форели. – Никак не могу понять, почему ты не стал поваром.

– Мне нравится готовить для друзей, но я не уверен в том, что смог бы готовить для клиентов. К тому же, когда хобби превращается в профессию, то все творчество пропадает, приходится творить определенные вещи под заказ и учитывая предпочтения клиента.

Я задумалась над словами Даниэля и, склонившись к нему, машинально поцеловала мужчину в лоб, коснувшись его обнаженной груди.

Поднявшись с дивана, я собрала грязную посуду и убрала со стола. Вымыв тарелки, я поставила их сушиться на полку, пройдя в коридор, обулась и накинула плащ. Когда Даниэль вышел в коридор, я, стояла перед большим зеркалом, подкрашивая ресницы и маскируя синяки под глазами специальным тональным средством. Закончив с лицом, я расправила длинные волосы, лежащие на плечах крупными волнами.

– Ты крутишься перед зеркалом намного дольше обычного, – произнес брюнет с усмешкой. – Почему?

Взяв Даниэля за руку, я отвела его в студию, включив телевизор. На экране появилась все та же бойкая светловолосая репортерша.

– Меня зовут Джули Оконнел, и мы ведем репортаж из закрытой психиатрической лечебницы имени Станислава Левандовски. Пять минут назад один из охранников сообщил нам, что Кристина Давидович еще не появлялась в клинике. Но с минуты на минуту ожидают ее приезда. Главврач клиники, доктор Томас Вебер комментировать происходящее отказался.

Нажав на кнопку пульта, я выключила телевизор. Даниэль нахмурился.

– Знаешь, я никогда не интересовался предпринимательством, но кажется, твой отец был очень известен в определенных кругах.

Я грустно вздохнула.

– Что ж, теперь тебе придется стать местной знаменитостью. Потому что вряд ли они покинут клинику, пока мы не сделаем официального заявления.

Выйдя из здания, мы прошли к машине. Сев за руль, я выехала на шоссе, и ехала с максимально допустимой скоростью, пока мы не достигли пункта назначения.

Перед воротами клиники находилась толпа журналистов и репортеров с микрофонами и камерами. Я предупредительно посигналила, медленно нажимая на газ. Репортеры расступились, пропуская машину, но охранник не успел вовремя закрыть ворота, и журналисты успели проскользнуть на территорию больницы.

Когда мы вышли из машины, нас окружили репортеры, я взглянула на крыльцо здания, где показался главврач клиники, в окружении трех санитаров. Из толпы вынырнула бойкая блондинка, и сунула мне в лицо микрофон.

– Кристина, вы не хотите сделать официальное заявление?

Я смерила женщину презрительным взглядом.

– По какому поводу?

– Что вы думаете о том, что ваши недоброжелатели считают, что вы подстроили автомобильную катастрофу, в которую попали ваши родители?

– Может мои недоброжелатели так же считают, что моя сестра погибла по моей вине? – Произнесла я ледяным тоном. Удивленная журналистка растерялась, не зная, что ответить. – Мои недоброжелатели волны иметь свое мнение, но меня оно не интересует.

– А как вы прокомментируете ваши отношения с доктором Морриганом?

– Я думала, что в день похорон моих родителей у вас должны быть более интересные темы для вопросов, чем моя личная жизнь, – произнесла я презрительно, двигаясь сквозь толпу репортеров к главному входу в здание психиатрической больницы.

Со всех сторон, доносилось мое имя, мы уже подошли к лестнице, ведущей в здание, когда мисс Оконнел вклинилась между мной и Даниэлем, и начала задавать свои вопросы брюнету. От чего мы вынуждены были остановиться.

– Доктор Морриган, как вы можете прокомментировать состояние своей пациентки?

Брюнет нахмурился, его лицо свела мимолетная судорога, и глаза из синих, почти моментально превратились в бледно-голубые.

– Кристина проходит лечение в нашей клинике по собственному желанию, из-за пережитого за последние месяцы сильного стресса и травмы головы, которая вызвала незначительное психическое расстройство, в остальном Кристина абсолютно здорова, – произнес Джулиан холодно.

– Вы называете свою пациентку по имени, доктор Морриган. Скажите, правда ли, что вы помолвлены?

Я внимательно посмотрела на лицо Джулиана, который бросил на девушку уничтожающий взгляд, после чего громко и четко произнес.

– Все верно, Кристина вскоре станет моей женой, сегодня утром мы подали заявление в ЗАГС.

Как только брюнет закончил говорить, толпа журналистов взорвалась восторженными криками и разразилась нескончаемыми вопросами. Джулиан взял меня под руку, и мы двинулись к входу в здание. Доктор Вебер распахнул дверь клиники, санитары начали расталкивать настойчивых журналистов, пытающихся попасть в больницу.

– Господа, прошу вас покинуть помещение. Психиатрическая больница имени Станислава Левандовски является закрытым учреждением, так что если вы хотите попасть в здание, то сначала вам придется стать нашими пациентами, – произнес главврач, захлопывая дверь перед носом миссис Оконнел.

Джулиан заинтересованно посмотрел на меня.

– Ты ведь не в первый раз выступаешь перед репортерами?

Я нахмурилась.

– Мне уже приходилось общаться с прессой, когда из-за деятельности моего отца разразился огромный скандал.

– Сколько тебе было лет?

– Пятнадцать. И я не могла выйти из дома без охраны, потому что, как только я появлялась в публичном месте, тут же возникали репортеры, которые были со мной очень грубы и бестактны. В первый раз, когда я попала в подобную ситуацию, они довели меня до слез и отец нанял мне трех охранников, без которых я не выходила из дома, пока не утих скандал.

– А как же Соня? Ее они не преследовали?

– К счастью, она тогда была всего лишь ребенком, и у репортеров хватило ума не приближаться к ней, – произнесла я вздохнув.

Дверь отворилась, и доктор Вебер с радушной улыбкой приблизился к нам.

– Признаться, Кристина, я не ожидал, что Ваше присутствие в больнице вызовет такой ажиотаж в прессе. Думаю, это послужит неплохой рекламой для клиники.

Я бросила на доктора Вебера насмешливый взгляд.

– Вам не выгодно пристальное внимание прессы, доктор Вебер, – произнесла я отстраненно.

Мужчина посмотрел на меня с искренним удивлением.

– Проявив интерес к вашей клинике, репортеры могут узнать о самоубийствах, которые участились в последние две недели.

Главврач перестал улыбаться, холодно посмотрев мне в глаза.

– В таком случае, это будет на вашей совести, Кристина.

– Нет, доктор Вебер, это будет на совести вашего персонала, не уследившего за своими пациентами, – ответила я едко.

В глазах доктора Вебера вспыхнула ярость, его лицо побледнело, и развернувшись, он покинул холл здания, захлопнув дверь своего кабинета.

Я взглянула на Джулиана, который смотрел на меня с нескрываемым восхищением. Взяв его за руку, я потянула брюнета к лестнице, ведущей наверх. Мы услышали, как раздался звон колокола, любопытные пациенты, подгоняемые медсестрой Мэри-Роуз начали разбредаться по этажам в свои палаты.

Спустя пару минут, мы уже были наверху, и, захлопнув дверь своей палаты, я закрыла замок изнутри.

– Не очень предусмотрительно делать замки на дверях палат пациентов, произнесла я с усмешкой, глядя в холодные голубые глаза брюнета, которые горели страстью.

Мужчина прижал меня к стене, требовательно целуя и расстегивая перламутровые пуговички на высоком воротнике платья.

– Кристина, ты сводишь меня с ума, – зашептал мужчина мне в ухо. – Я не могу себя контролировать.

– Может быть, я именно этого и хочу, – прошептала я тихо, прерывисто вздыхая.

Затрещала натянутая ткань и платье упало к моим ногам. Откинув волосы за спину, я погрузилась в объятия брюнета, который был намного более требовательным и страстным, чем прежде. Обессилено, я упала на подушки и моментально заснула, чувствуя, как мужчина нежно гладит меня по волосам.