Текст книги "После Победы"

Берен восстанавливался быстро. Он перестал строить подозрительную мину и стал ненавязчиво спрашивать меня о прошлом и планах на будущее. Мы много времени проводили вместе – то чистили лошадей и убирались в конюшне, то мели двор, таскали дрова в баню. Берен во всём помогал мне и постоянно находился рядом.

– Хелен, ты плохо её воспитываешь. – говорил он моей наставнице каждый раз, когда я уходила гулять.

– Пусть девочка гуляет. – отвечала ему Хелен. – Пока может.

…

– Ты неправильно двигаешь корпусом. – Берен вышел на задний двор, когда я повторяла движения, показанные когда-то Владом. – Здесь ты двигаешь только руками, а надо идти всем корпусом. Кто тебя научил этим движениям?

– Волшебник, который привёл сюда. – я остановилась. А что?

– Зачем волшебнице драться?

Я пожала плечами.

– Чтобы уметь. Я так чувствую себя уверенней.

Берен достал из поясной сумки маленькие ножи и начал метать их в бревно.

– Хочешь научу?

– Давай.

– Возьми его. Вот так. Теперь отведи руку назад. – он взял мою руку в свою. -теперь бросай, но не рукой, а всем корпусом. Рука – продолжение тела. Вот так.

Нож пролетел в полуметре от бревна и ударился об стену сарая.

– Попробуй ещё.

Я взяла второй нож. Потом третий. Всего их было пять и они пролетели мимо цели, даже не намекнув на приближение к ней. Через несколько десятков попыток мне удалось воткнуть нож в бревно. Я так удивилась, что даже не сразу поверила. Берен похлопал в ладоши.

– Одно попадание – не показатель. Давай ещё.

Надо ли говорить о том, что больше я в тот день ни разу не воткнула нож?

Вечером, когда я уже легла в кровать с книгой, вошла Хелен. Она села на стул и молча посмотрела в окно.

– Что такое, Хелен?

– Он может догадаться.

Я села.

– Может. Но не догадается.

– Почему? – наставница повернулась ко мне.

– Он ищет не меня.

– То есть?

– Он ищет принцессу. Заносчивую, сильную и жестокую. А не меня. Эту же ошибку совершали все, кто искал до него.

– Кроме Влада.

– Кроме Влада.. – я задумалась. Где он сейчас? Что делает? С кем он там? Я злилась на него, когда он был здесь. Ещё больше я злилась, когда он уехал. Но теперь, спустя несколько месяцев после его ухода, я поняла, что соскучилась. Я хотела знать, что с ним всё в порядке, что он вспоминал меня. Мне необходимо было знать, что он всё ещё любил меня. Каждый день я тренировалась, но делала это, в первую очередь, чтобы вспоминать каждый его взгляд, одобрение или, наоборот, злость от моих неудач.

Прошёл практически год после отъезда Влада, но я продолжала любить его. Я погружалась с головой в изучение магии, в отработку навыков, но всё это я делала лишь для того, чтобы не растворяться в тоске.

Когда я вышла из состояния задумчивости, обнаружила, что ХЕлена внимательно наблюдает за моим лицом. Стало неловко. Я посмотрела ей в глаза и мне показалось, что в глазах наставницы появилась печаль. Она дотронулась до моей руки и молча вышла.

Берен продолжал учить меня метать ножи. Это занятие увлекло нас обоих. Когда я начала попадать в неподвижную цель, Берен стал то заставлять меня бегать по двору и метать ножи во время движения, то выкатывал бочку и просил метать ножи в неё.

– И всё-таки, кого ты боишься? – спросил он во время очередной тренировки.

– Почему ты спрашиваешь?

– Мне интересно. Ты магичка, живёшь в мирной деревне. Зачем тебе драться?

Я помолчала, подбирая слова.

– Ты когда-нибудь испытывал безысходность? – я посмотрела на него. – Когда жизнь рушится, тебя заваливает обломками, а ты не можешь ничего сделать? Со мной такое произошло дважды. Я не хочу третьего раза. Слишком поздно я узнала о магии в себе и не могу опираться на неё полностью. Мне становится спокойнее, когда я знаю, что могу что-то сделать. Пусть даже просто сбежать.

Берен отвернулся, пробежался пальцами по рукояткам ножей и спросил:

– В Кёрсте было страшно?

– Да. – я опустила глаза. – Берен.

– Что?

– Я боюсь, что однажды рядом никого не окажется. Никого, кто сможет мне помочь.

Берен вогнал ножи в столб: один за другим. Потом вытащил их из древесины и вложил в сумку.

– Ты волшебница, Елия. Не забывай об этом. Магия может больше, чем клинок.

Через два месяца я уже стабильно попадала ножами в любую цель. Мне так понравилось это занятие, что я стала метать ножи в любое свободное время. Берен сначала учил меня, потом стал ворчать на то, что у меня получается слишком хорошо, но, в конце концов, сдался и подарил мне свои ножи. Я так обрадовалась, что бросилась его обнимать. Хелена потом весь день проедала мне плешь.

– Ты забываешься, Елия! – прошипела мне Хелен, после.

– Ничуть, Хелен. Я просто обрадовалась.

– А он знает о том, что ты “просто обрадовалась”?

– Слушай, ну он же взрослый дяденька. Конечно, он всё понял.

– Вот именно, Елия, он взрослый мужчина, а ты взрослая девушка. – Хелена закатила глаза и ушла дом. Мне отчётливо послышалось, как она выдохнула что-то похожее на “наивная, как дитя”. Ну или мне показалось.

Со следующего дня времени на метания ножей у меня почти не оставалось. Хелена, во избежание недоразумений, нагрузила меня работой. Во первых, она начала обучать меня невербальному сотворению заклинаний. Если с вербальной магией я уже перешла на средний уровень, то с невербальной пришлось начинать с самого начала. Даже простейшая левитация вызывала головокружение.

– Ты слишком много сил тратишь. Зачем тебе три потока? Сосредоточься. – Хелена хмурилась.

Через три дня бесполезных мучений она решила зайти с другой стороны. Теперь каждое утро я занималась медитацией. Если сначала я не понимала смысла в этом, то со временем научилась очищать разум от мыслей и чувств. Мне даже понравилось. Дела с магией пошли значительно лучше. Мысли о Владе уже не мешали жить, а воспоминания о доме не вызывали такой тоски, как раньше.

…

Когда весна окончательно повернула к лету, Берен нашёл способ выбраться из деревни. Как и Влад, он договорился с кузнецом, чтобы выехать в Киар.

С приходом тепла в деревне стало намного больше работы для нас с Хелен. Началась пашня, скот стали выпускать на выпас. Жизнь запела, заиграла весёлыми песнями. На рассвете в поля выезжала техника – огромные машины с тарахтением проплывали по просёлочной дороге мимо нашего дома.

И снова мы собирали продукты в дорогу. Только теперь для Берена. Сушили мясо и хлеб, варили сыр. Берен то хмурился, то напевал себе под нос деревенские песенки. Странно было осознавать, что я привязалась к нему. Складывала еду в его сумку и думала о том, как тоскливо, наверное, будет нам с Хелен тут вдвоём. Без этих песенок, без шуток про плохое воспитание и вечерних рассказов о приключениях на службе ищейки короля Марка. Несколько раз он заговаривал о принцессе и, мне показалось, что он не питал к ней, то есть ко мне, особой неприязни. Он считал, что “девочка попала в политическую игру и было бы лучше, чтобы её никогда не нашли”. Я была с ним согласна, хоть и знала, что рано или поздно,, принцессе придётся выйти в свет. Политическая обстановка в Амрейте накалилась. Слухи о принцессе просочились в массы и дошли до глав соседних государств. Мой дядя – король соседней Рампии начал предъявлять претензии Марку, обвинил его в узурпации власти и стал угрожать началом военных действий. Теперь меня искали не только Амрэйтские ищейки, но и Рампийские. Нелепая надежда на то, что однажды обо мне все забудут, таяла, как восковая свеча.

В день отъезда Берена мне пришлось сопровождать его до дома кузнеца.

– Елия, а ты не хочешь уехать? – неожиданно спросил Берен.

– Я ещё учусь же. – я нервно рассмеялась. – Куда мне уезжать? И зачем?

– А тебе не хочется мир увидеть? – Берен посмотрел на меня серьёзно. Даже слишком. Невольно вспомнились подозрения Хелен.

– Может быть. Но не сейчас, Берен. Мне надо доучиться.

– Значит не поедешь со мной? – он хохотнул и зарылся рукой в волосах.

– Эй, а ты мне сбежать предлагаешь?

– Ну, как бы, да.

Я снова засмеялась, скрывая смущение.

– Нет, Берен. Прости.

– Ничего.

Почти всю оставшуюся дорогу мы шли молча. Я переваривала его слова, а он о чём-то думал. Не могу сказать, что я не догадывалась о происходящем, но не думала, что он решится на это предложение.

– А сколько ты ещё будешь учиться? – снова спросил он.

– Не знаю. Это же не чтение, тут нет ничего определённого. – я пожала плечами и улыбнулась. Иногда умение притворяться дурочкой оказывается полезным.

– Тогда я приеду, как-нибудь, и мы ещё пообщаемся на эту тему.

– Если это ещё будет иметь значение. – я хихикнула. Он посмотрел на меня укоризненно. Мы дошли до ворот кузнеца и остановились. Берен ковырнул пальцем деревянную калитку, посмотрел в сторону и, наконец, проговорил:

– Прощай, Елия. И спасибо тебе.

– Прощай, Берен. Я рада, что нашла тебя.

Он сжал меня в объятиях на несколько секунд и, не оглядываясь, зашёл в калитку, а я отправилась обратно. Можно было, конечно, заглянуть на рынок, но мне не хотелось. Настроение было не то. Я и грустила и радовалась одновременно. С одной стороны – я привыкла к Берену, с другой, меня стало напрягать его внимание и неизменно преследующее меня чувство вины. Хорошо, что он уехал. Мысли невольно вернулись к Владу. Как он там? Что делает? Когда он уезжал я тоже чувствовала облегчение. Я много думала о нём в эти месяцы. О том, что нам надо было поговорить о нас. Расставить точки и закончить отношения нормально. Но это сейчас я рассуждала так, а сердцем понимала, что не смогла бы ничего закончить и ничего умного сказать не смогла бы. Даже тогда, спустя почти год после его отъезда, не получив ни одной весточки, я продолжала любить его. Это была моя отрада и моя боль.

11. Елия.

Со дня отъезда Берена, моё обучение магии пошло по усиленной программе. Казалось, что Хелен решила избавить меня от любых мыслительных процессов, не связанных непосредственно с волшебством. Я была не против. У меня получалось. А может быть она и сама скучала по Берену? Кто знает?

Азы магического искусства давно остались позади, время шло, сменяя дожди снегом, а снег летним теплом. Волшебство вплелось в мою жизнь серой нитью, слилось с остальным узором так, что вычленить его в отдельный рисунок уже не получалось. Я привыкла к быту, к людям и к миру в котором жила. Прошлое казалось мне туманным, а будущее не предвещало ничего хорошего. После трёх с лишним лет переговоров, интриг и политических манипуляций Рампия-таки напала на Амрэйт. Кем был нарушен мирный договор – непонятно. Рядом с нашей деревней расположился Амрэйтский гарнизон, нервируя жителей. К счастью, на наших задворках военных действий не велось. Рампия пробивала себе дорогу к столице. Эрик – король Рампии и мой дядя, решил провести “освободительную кампанию от узурпатора и убийцы детей”. К его несчастью, жители Амрэйта ещё помнили из каких руин поднимал Марк государство и сколько детей погибло от рук моих родителей. Наверное, мне должно было быть больно и горько от тех жутких подробностей о времени их правления, которые я узнавала, постигая магическое ремесло и книги по генеалогии, истории и наследии. В исторических хрониках явно прослеживалась закономерность в безумии королей Амрэйта, обладающих магией. Какие-то историки говорили о проклятии рода, но следов его никто не нашёл. Чем больше я читала литературы на эту тему (уж не знаю откуда Хелен доставала столько книг), тем чаще мне казалось, что вот сейчас я ухвачу за хвост это проклятие и пойму что же там происходит, но потом открывались новые сведения или опровергались старые и след снова запутывался. Честно сказать, я пыталась найти следы этого проклятия не для того, чтобы оправдать родителей. Как бы я ни пыталась убедить себя в этом – у меня не получалось. Я пыталась найти разгадку, чтобы не сойти с ума самой. Как ни крути, а я тоже волшебница и должна была, рано или поздно, взойти на трон своей страны. Почему меня это не радовало? Чем активнее разгоралась война, тем ближе ко мне пододвигался трон. Я всё время думала – Смогу ли я стать хорошей королевой? – Возможно. Хочу ли я быть ей? – Нет.

Я мечтала о том, что однажды про меня все просто забудут и я смогла бы жить так, как захочу. Свободной волшебницей в каком-нибудь маленьком городе. Я бы выращивала цветы и помогала людям. Кстати, вот что интересно: я никогда не любила людей и мне не нравилось проводить с ними время, но здесь, с Хелен, я полюбила их. Когда я впервые это осознала,то подумала, что здесь люди другие. Но чем больше я общалась с ними, тем больше понимала, что люди и здесь и там, очень похожи друг на друга. Может, просто, я перестала ожидать от них чего-то плохого? Стала им доверять и немножко любить? Каждый день, помогая кому-то, вкладывая в его здоровье силы и терпение, не получалось не полюбить его.

Да, уже больше года, как я каждый день самостоятельно приходила в деревню и лечила людей. Без Хелен, полагаясь только на свои знания и ощущения. В магии чувства имеют не меньшее значение, чем знания и опыт. Жители поначалу с опаской наблюдали за моими манипуляциями, но уже через месяц стали относиться не хуже, чем к Хелене.

В тот июньский день я проснулась рано, зато так, как люблю – меня разбудил солнечный луч, пригревшийся на переносице. Я встала и окунулась взглядом в голубое небо. Оно было прекрасно. Ни одного облачка на безбрежном куполе. Так и не скажешь, что война и совсем скоро сюда может прийти смерть.

Я спустилась вниз, достала из холодильника блинное тесто, заведённое с вечера, перемешала его, включила плиту и начала колдовать. Через двадцать минут моё волшебство сработало и из спальни вышла Хелен. Её светлые волосы разметались по плечам, зелёное платье струилось ровными складками. Волшебница улыбнулась и, раскинув руки в стороны, покружилась на месте.

– Охх. Хорошо!

– Хелен, ты так радуешься завтраку?

– Завтраку, приготовленному не мной! – Хелена засмеялась, но, вдруг, стала серьёзной.

– Что с тобой?

– Ничего. Война..

Весëлое настроение улетучилось.

После молчаливого завтрака я отправилась в деревню. Прошла через главную площадь, постоянно здороваясь с людьми. Жители деревни сновали по площади во всех направлениях, то и дело нервно оглядывались на воинов. Настроение упало окончательно. Я вошла в лавку с товарами от кузнеца.

– Елия? – продавец замер на мгновение и тут же улыбнулся.

– С добрым утром, Конрад. Как твоя спина?

– Прекрасно-прекрасно. Твоя мазь вернула меня к жизни.

– Я рада. Ты сделал?

– Да. Только.. Елия, зачем они тебе? – Конрад вытащил из под прилавка сумку с метательными ножами.

– Война, Конрад. Мне страшно.

Продавец помрачнел и выглянул в окно. Там как раз стояли несколько солдат.

– Ты хоть пользоваться ими умеешь?

– Берен научил.

– Слишком добрый он для ищейки.

– Это да. Но я раньше не общалась с ищейками.

–Не много потеряла. – Конрад нахмурился. – Держи, волшебница.

– Спасибо. – я взяла ножи и ушла раньше, чем Конрад сообразил задать вопрос про надобность холодного оружия волшебнице.

С приходом войск в Столбы, я подумала о том, что мне не помешают запасные ножи – вдруг, не всегда будет возможность подобрать использованные?

Дальше я отправилась в обход по пациентам и, спустя четыре часа, с полной корзиной гостинцев пошла домой. По привычке просканировала пространство и замерла. Точно. Это он.. Вернулся. Влад. Значит пришло время уходить? Или нам грозит опасность?

Мне понадобилось несколько минут, чтобы прийти в спокойное состояние. Хорошо, что дом Хелен стоял на отшибе, в пятнадцати минутах спокойной ходьбы от деревни. Я слышала, что жители не раз сетовали между собой, что лучше бы Хелен жила в деревне, но сказать ей об этом напрямую никто не решался. К тому же, когда происходило что-то экстренное, волшебница всегда узнавала об этом до того, как к ней прибегал посыльный.

Сердце билось рыбой в сетях, царапалось о жёсткие нити. Пришлось остановиться и выровнять дыхание. Никто не должен увидеть моё состояние. Ни Хелен, ни Влад не должны понять что творится внутри меня. Я прислонилась лбом к холодному стволу дерева либге. У него гладкий ствол серого цвета и продолговатые салатовые листья. Раз, два, три, четыре.. Я считала про себя длинные выдохи и глубокие вдохи. Сердце замедлилось – можно идти.

Когда я вошла в дом – они сидели за накрытым столом и разговаривали об иллюзиях. Я поставила корзинку на пол, достала из неё зелень, опустила её в раковину и поздоровалась, повернувшись к волшебникам в полоборота. Хелена едва заметно улыбнулась, а Влад застыл с поднятыми бровями и куском сыра во рту. Вы бы знали каких усилий мне стоила доброжелательно-вежливая улыбка в этот момент. Хотелось истерически смеяться, со всхлибами, хрюками и всеми сопутствующими звуками. Хорошо, что Хелен так много сил вложила в моё умение держать эмоции под контролем.

– Ты изменилась. – Влад, наконец, прожевал сыр и приложился к кружке.

– А ты не очень. – я встряхнула зелень, рассыпав искорки воды.

– Присаживайся, дорогая – тут же сгладила мой ответ Хелен. – Как дела в деревне?

Я достала тарелку и села за стол.

– Прекрасно. Бурт скоро будет в строю, малыши Ании слегка приболели, но за пару дней пройдёт. У остальных со вчерашнего дня ничего не изменилось.

– Уже практикуешь в одиночку? – Влад смотрел на меня с любопытством.

Я только пожала плечами, наложила себе отварной картошки с жареными грибами и отпила из кружки, которую мне подала Хелен. Почувствовав вкус, я поняла из чего сделан напиток, и удивлённо посмотрела на учительницу. Та ответила мне колким взглядом и сказала Владу.

– Уже давно. Она готова.

– Я думал, что этих трёх лет не хватит.

– Здесь не так много развлечений. Отвлекаться не на что было. – ответила я.

Разговор не клеился. Было впечатление, что Владу неловко разговаривать со мной, ну а мне было сложно разговаривать с ним.

– Марк не говорил тебе чего хочет Эрик? – Хелен вернулась к разговору, начатому в моё отсутствие.

– До него дошли слухи о принцессе. Во время той кровавой бойни, когда его сестра лишилась престола Амрэйта, Эрик выжидал. Внешняя политика бывшей королевской четы доставляла ему большие неудобства. Можно сказать, что он был рад их свержению. Тем более, что вместе с переворотом он получил моральное право на конфликт, чем сейчас и воспользовался. Когда слухи о принцессе распространились и подтвердились, он решился на завоевание. – Влад посмотрел на меня. – Елия, тебя ищет не только Марк, но и Эрик. Пора вступать в игру, пока тебя не принудили к этому.

– И на чьей стороне я должна выступить? – спросила я и сделала максимально беззаботное лицо. Хелен и Влад уставились на меня, как на инопланетянина. Естественно, вопрос я задала из чистой вредности, ну и выражения их лиц однозначно стоили того.

– У тебя есть варианты? – спросил Влад.

– Ну, при учёте того, что Марк собирался меня убить, то да – у меня определённо есть варианты.

– Эрик воспользуется тобой и посадит на трон своего сына. Ты, в лучшем случае, будешь лишь его придатком. – мрачно произнесла Хелен.

– Я думаю, что Марк сделает тоже самое. Разве нет? – я упорно пыталась сохранить простое и невозмутимое лицо. – Только он поступит умнее – он сам женится на мне, а потом убьёт, как и обещал.

– Нет. – сказал Влад.

– Что – нет? – Нет, не убъёт? Или нет – не женится? – я посмотрела на него и поняла, что начинаю злиться. – Я бы на его месте поступила именно так.

– Я не позволю ему убить тебя. – медленно сказал Влад. – Я думал, что ты уже поняла это.

– И как ты это сделаешь, стесняюсь просить? Будешь каждое моё блюдо проверять?

Влад и Хелен переглянулись и замолчали. Через несколько минут Влад сказал:

– Ты вернёшься в Амрэйт на своих условиях. Кто победит в войне неизвестно, но боевые действия идут на нашей территории и восстанавливать её придётся нам. Мы сможем договориться с Марком об условиях твоего правления. Как только ты появишься в Рэйте – у Эрика не будет оснований для войны. Мы выйграем не только физическую войну, но и сможем потребовать деньги на восстановление королевства. Марк это понимает и готов отдать власть тебе. С условиями, конечно, но их вы сможете обсудить сами.

Я смотрела на Влада со скепсисом.

– Где гарантии, что меня не уберут, сразу после того, как всё устаканится?

– Я буду твоей гарантией. – просто ответил Влад.

Я задумалась. Ждать здесь – смысла нет. Меня найдут и тогда мне придётся действовать в интересах тех кто найдёт. Если я приду сама и если Марк действительно готов на то, о чём говорит Влад, то это может стать приемлемым для меня. Если, конечно, Влад не предаст.

– Я поеду с тобой, Влад, но окончательное решению приму только после разговора с Марком. Если ты, конечно, гарантируешь мою безопасность.

– Гарантирую.

Мне показалось, что они оба выдохнули с облегчением.

– Кстати, а как Марк отнёсся к моему побегу?

Влад посмотрел на меня своим нождачным взглядом, но теперь он на меня не действовал.

– Мы пришли к консенсусу.

– И как же? – Хелена легонько пнула меня под столом, но я решила не обращать на это внимание.

– Марк был недоволен твоим побегом, но, так как убивать тебя он не хотел, этот шаг разрешил его моральную дилемму. Мне удалось убедить его в том, что выгоднее сохранить тебе жизнь.

– Понятно.

Разговор утих сам собой. В конце-концов, Влад сослался на усталость после дороги и ушёл спать. Хелена тоже вышла. Прекрасно, значит объяснять причину подсунутого мне зелья она не собиралась. Я убрала со стола и пошла в баню. Вышла из неё уже в сумерках с полностью восстановленным душевным равновесием. Остановилась на пороге. По летнему тёплый вечер шуршал молодыми листьями, доносил тонкие запахи цветов, растворялся в тишине. Как же хорошо! Жаль, что моя жизнь здесь заканчивается. Было бы странно, если бы время выйти из тени не наступило бы именно сейчас. Политическая обстановка обязывала. Я вошла в дом, поднялась по лестнице, машинально отметила, что в комнате Влада горит свет, и вошла к себе. Волосы, отросшие за эти три года, до поясницы, рассыпались пушистыми прядями, пропуская сквозь себя расчёску. Я медленно расчёсывала их и думала о том, что чувствую и к чему это может привести.

Тёплая волна пробежала по предплечьям – кто-то держится за ручку моей двери. Он. Через несколько секунд дверь медленно открылась. Влад вошёл, закрыл дверь и остановился. Его пепельные волосы разметались по голым плечам. Я встала, положила гребень и сделала несколько шагов к нему. Мы молча стояли и смотрели друг на друга. Наконец, он протянул руку и дотронулся до пряди волос на моём лбу. Он провёл по ней кончиками пальцев и сделал шаг, перекрыв расстояние между нами. Это был долгий поцелуй с трёхлетней историей. В нём таяли годы разлуки, обиды, горечь и чувство вины. Он длился до тех пор, пока не остались только мы. Исчезло наше прошлое, исчезли наши семьи и реки крови пролитые между нами. В это мгновение существовали только мы.

Вместе с поцелуем во мне всколыхнулась надежда. Надежда на спокойную жизнь, на возможность забыть обо всём и быть вместе. Я попыталась её спрятать, но когда, после всего что сейчас случилось в этой комнате, мы смотрели друг на друга, слова выскользнули из моего рта.

– Давай убежим.

– Куда?

– Не знаю. Куда-нибудь, где нас не найдут.

Взгляд Влада стал презрительно-холодным. Колючим.

– Ты забыла кто ты? Ты сможешь спокойно жить где-то там, пока здесь умирают твои люди в этой войне? Когда горят дома, дети теряют родителей, а родители детей? – он встал, оделся и прошёл к двери. – Как ты можешь даже заикаться об этом? Я думал, Хелен тебя научила.

– Хелен меня научила. И, кстати, она догадалась.

– О чем?

– О нас. Она дала мне противозачаточное зелье во время обеда.

На скулах Влада обозначились желваки. Он открыл было рот, но не произнеся ни слова, развернулся и молча вышел из комнаты. Я откинулась на подушку. Что же творилось между нами.. Почему так трудно? Воспоминания разворошили улей мыслей. Обо всей этой крови, о всех смертях, о войне, которая понесёт нас единым потоком и разбросает по островкам наших жизней.

Месть Влада удалась. Он мог бы гордиться собой. Если, конечно, этим можно гордиться. Неужели он совсем не ожидал того, что его месть ударит по нему с той же силой, что и по мне? Сон подкрался незаметно, успокоил ноющее сердце, унёс на своих тёплых волнах в детство.

Утром Хелена выдала мне большой свёрток с походной одеждой. Интересно, давно она её купила? На мой вопрос она, конечно, не ответила. С самого утра мы готовились к отъезду. Собирали еду, складывали вещи, укладывали травы и баночки с отварами. В каяр можно особо аккуратно не укладывать, но была вероятность того, что придётся его бросить и пробираться в Рэйт пешком. Из этих соображений, мы укомплектовали два рюкзака, чтобы, в случае чего, их можно было быстро взять и сбежать.

На утро Влад избегал смотреть в мою сторону и общался со мной подчёркнуто вежливо и сухо. Впрочем, я с ним не общалась вообще. Хелен поглядывала на нас с любопытством, но ни о чём не спрашивала. Меня это устраивало. Врать ей не хотелось, а говорить правду – тем более.

После обеда я ушла в деревню с обходом больных. Им, конечно, про свой отъезд я говорить не стала. С них станется прийти на рассвете и нагрузить каяр подарками так, что он с места не сдвинется. После деревни я ушла в лес. Решила попрощаться с любимыми местами: с круглым лесным озером, в центре которого время от времени что-то булькало, с Ёлками – привратницами. Я не шучу. Раньше в этом месте был город, перед главными воротами которого росли эти ёлки. Город давно уже канул в лету, даже руины его едва угадывались в лесной чащобе, а ёлки остались. Деревня, кстати изначально была построена людьми ушедшими из города. Что послужило катализатором этих действий – никто не знал, но если углубиться в руины города, снять дёрн с остатков фундаментов или стен домов, то можно почувствовать остаточную магию. Сейчас уже невозможно определить тёмная была это магия или светлая, но какой же силы она была, если её отголоски можно было почувствовать до сих пор?

Домой я пришла уже в темноте. Мне было тоскливо прощаться с этим местом. И даже то, что я изначально знала об отъезде, не облегчало боль. Весь вечер мы просидели за столом, смеялись и рассказывали байки. Я, в основном, молчала и слушала, но от этого мне было только веселее. Даже холод нашего с Владом общения, растаял в этот вечер. Выезд назначили на рассвет. Каяр уже был загружен, одежда подготовлена. Оставалось только попрощаться.

На рассвете мы, конечно, не выехали. Засиделись до глубокой ночи, а утром проспали. Никто от этого особо не расстроился, поэтому завтракали мы медленно, но молча. Всё было сказано вчера. После завтрака мы с Хелен обнялись.

– Береги себя, девочка. – сказала она, прижимая меня к себе.

Я улыбнулась и ответила

– Ты тоже, Хелен.

Она разжала руки и посмотрела на меня так внимательно, что мне захотелось сбежать.

– Не забывай о себе, Елия.

Вот это было неожиданно. Она три года твердила о том, что долг превыше всего. Я растерялась.

– Спасибо, Хелен. Я справлюсь.

– Я знаю.

Мы с Владом сели в каяр и тронулись. Прощай, старая жизнь. До новой нам ещё предстояло добраться.

12. Елия.

Когда мы въехали в деревню, я поняла, почему отъезд планировался на рассвете. Люди хаотично перемещались во всех направлениях. Перед каяром они останавливались и вглядывались в окна. Сначала просто смотрели, а когда мы доехали до центральной площади, жители облепили машину и вынудили меня выйти.

– Куда ты, Елия?

– Ты ещё приедешь?

– Ты надолго?

Вопросы сыпались со всех сторон. Кто-то впихнул мне в руки пакет с яблоками, кто-то тянул за рукава.

– Ель! Ель! – кричали с разных сторон.

Наконец, я собралась с мыслями.

– Я уезжаю! Мне жаль, но я должна уехать. Буду скучать по вам. – прокричала я.

Шум стал ещё громче. Через несколько минут мне всё-таки удалось сесть в каяр. Руки были заняты, а пока я садилась мне на колени успехи накидать яблок и капусты.

– Тебя любят здесь. – отметил Влад, когда мы, наконец, выехали с площади.

– Наверное. – я пыталась распихать подарки по заднему сиденью.

Влад замолчал. За окном потянулся весёлый летний лес. Солнце сияло, птицы мельтешили над дорогой и появилось ощущение отпуска или летних каникул. Я воспользовалась моментом, абстрагировалась от всего и представила, что еду в летний лагерь или на море с родителями. Мне удалось продержаться в этом состоянии почти до вечера. Когда солнце склонилось над горизонтом, меня снова одолели мрачные мысли. На какие условия согласится Марк? Не переоценивает ли Влад себя? И не переоцениваю ли я его? Что если он сейчас везёт меня в ловушку? Прошло три года. Всё могло измениться за это время.

– Марк знает, что это ты помог мне сбежать? – решилась на вопрос я.

– Да.

– Кто сказал ему?

– Я.

– Когда?

Влад посмотрел на меня хмуро.

– После того, как вернулся из Столбов.

– И как он отреагировал?

– Спокойно.

– И всё?

– Мне показалось, что он проникся к тебе симпатией. Ему было бы неприятно тебя убивать. Он не такой тиран, как..

– Как мои родители?

Влад замолчал.

– Не стесняйся, я всё понимаю. – прервала я молчание через несколько минут. – Но я не считаю себя виноватой.

– Ты не виновата.

– Многие с тобой не согласятся. – я помолчала. – Интересно, эти люди относились бы ко мне с таким теплом, если бы знали кто я?

В ответ Влад промолчал. Стабильность.

Сумерки сгустились, мы съехали с дороги и остановились на опушке леса. Влад занялся палаткой, а я пошла за сухостоем. Лес, спугнутый было нами, снова ожил, наполнился звуками, шуршанием, писком. Я погрузилась в его жизнь. Открылась, пропустила сквозь себя линии силы, как волосы пропускают расчёску. Почувствовала каждое живое существо, в радиусе десятка метров. Можно было открыться сильнее, но мне не хотелось, чтобы Влад смог воспользоваться этим и подслушать меня. Я наблюдала за ссорой белок – соседок, за гнездованием птичек, названия которых не знала, за жучками, снующими по стволам деревьев и за змейкой, которая спряталась от меня в густой траве. Я с детство любила лес, но только став волшебницей, стала понимать его и чувствовать по настоящему. Я ощутила приближение Влада и закрылась. Подобрала охапку сухих веток и повернула к лагерю. Он стоял за деревьями и смотрел на меня, а когда увидел, что я иду, развернулся и пошёл обратно. Вот так вот.

Ужинали мы молча. Костёр трещал сухими ветками, вполне справляясь с отсутствующей беседой. После ужина Влад лёг спать, попросив разбудить его перед рассветом. Я осталась дежурить. В дороге выспалась, поэтому перспектива бессонной ночи меня не пугала. Я уменьшила пламя и задумалась. Отступит ли Эрик так просто? Он бы не стал нападать на сильных соседей без уверенности в победе. Или стал бы? Что если родовое безумие зацепило и его? И как это безумие распознать? А что будет, если он не отступит? Решит захватить власть в стране не смотря ни на что? Мне придётся быть сильной. И смелой. Мне придётся хитрить и стоять на своём. Тут же возник вопрос – какие условия может поставить Марк? Сомневаюсь, что он отдаст мне престол так просто.