Текст книги "Что снится розе. Добрые сказки для детей и… взрослых (сборник)"

Жарким февральским летом

Однажды я была в гостях в Кейптауне жарким февральским летом. Нет, я не оговорилась. Когда у нас – зима, в Южной Африке – разгар лета.

Я хочу рассказать о дружной семейке рыжих котов. Они живут у моих знакомых, тоже русских, по приглашению которых я прилетела. Котов взяли из приюта, за что они до сих пор благодарят: любовью, улыбками, хорошим настроением, которым неизменно заражают хозяев.

Старшего прозвали Лисиком. В детстве его мордочка очень смахивала на лисью. Младшую зовут Малышкой. Имя тоже досталось со времен юности. И, хотя сейчас киса выглядит… мгм… несколько старше, – делать нечего. Кокетливая дама откликается лишь на «Малышку».

Стоит посмотреть на котов, когда они устраиваются рядышком в спальне на оранжевом покрывале. Чуточку фантазии – и перед вами саванна в лучах заката с кошачьими на переднем плане! Не столь важно, что это – не львы. Как-никак – родственники! Лисик и Малышка тоже любят охотиться, но… на тараканов!

В ЮАР досаждают хозяевам квартир и домов (даже чисто убранных) тараканища величиной с палец взрослого человек. Внезапно появляются и исчезают.

Убыстрить вторую половину процесса здорово помогают Лисик и Малышка. Они бросаются из засады на непрошеных пришельцев. Реакция у обоих – как у боксеров на ринге. А Тараканище в нокауте – зрелище, радующее душу русского человека. Лисик и Малышка действуют быстро и споро. Хотя по характеру совсем разные. (Впрочем, так и полагается в крепком семейном союзе.) Лисик по натуре скорее аскетичен, склонен к созерцательности. Малышка же (это заметно по ее фигуре) обожает вкусно поесть и сладко поспать.

Как-то в минуты всеобщего благоденствия они и попросили меня передать привет из Южной Африки Северной Пальмире. И персонально – читателям «Часа пик». (Я почитывала на досуге популярный еженедельник, который взяла в ЮАР, и наблюдательные коты это усекли.)

Проблемы возникли уже дома, в Петербурге. Узнав обо всем, наш честолюбивый кот Лизоня жутко обиделся. Он тоже захотел быть представленным редакции. К тому же, он прослышал, что газета объявила конкурс на рассказ о коте, с фотографией. Лизоня вспомнил про рассказ о нем «Дачная жизнь», напечатанный в петербургской газете «Ваш друг». И потребовал, чтобы новый рассказ с достойным снимком был незамедлительно отправлен в «Час пик».

Пришлось уступить и послать мини-рассказ «Зависть». С фотографией, где Лизоня, завзятый поклонник петербургской прессы, запечатлен на фоне одной из газет, рядом со своей хозяйкой Анастасией.

Оказалось, от Кейптауна до Петербурга нынче – дистанция не такого уж огромного размера…

Алебастровая кошка
(волшебная сказка)

Хозяйка кошки Лизошки приехала из отпуска. И всем взахлёб рассказывала про Египет: она там побывала впервые.

Но Лизошка всю эту дребедень пропускала мимо ушей. У неё возникли свои проблемы.

В гостиной, где она привыкла проводить свободное время (особое внимание уделяя подоконнику, залитому лучами солнца в весенние и летние дни), появилась конкурентка.

У Лизошки возник вопрос:

– Зачем вторая кошка, если есть Я?

Это – раз! Ещё бы ладно, если б это была обыкновенная кошка.

Ну, несколько менее обаятельная, чем она, Лизоша. С ней можно было бы, в конце концов, найти общий язык. (У кошки был богатый словарный запас, как считали её хозяева.)

Но – и это было главней всего – новоявленная гостья оказалась… сделанной из алебастра!

Этакая изящная, видите ли, статуэтка!

Если раньше приходящие друзья причитали над Лизошкой («бархатная кошка», «ах, в беленьких носочках»), то теперь все некстати переключились на Алебастровую. И некультурно, прямо в глаза, хвалили:

– Посмотрите, какая она загадочная, экзотичная! Сразу видно – прямо из Египта!

Сама кошка держалась, можно сказать, вызывающе. Кошка не обращала на Лизошу никакого внимания!

Египетский взгляд Алебастровой был устремлён в непонятную даль.

Лизошка выждала, когда ушли назойливо восторженные хозяйские друзья, и подошла к кошке. Лизоша осторожно тронула её лапой.

Никакого впечатления. Ну, точно, – статуя!

Тогда Лизошка высказалась напрямик:

– Послушай, – не очень вежливо обратилась она на «ты» к непрошеной гостье, – чего ты так задираешь нос? Подумаешь, из Египта приехала! А я, например, живу в Петербурге!

Зарубежная кошка, наконец, посмотрела на Лизошку и ответила совсем без высокомерия:

– Извини, но мне не пришло в голову заговорить с тобой. Вокруг так много суеты! К тому же, я ещё не привыкла к новому месту. Разве я могла когда-нибудь подумать, что окажусь в далёкой северной стране, да ещё, как ты говоришь, в Петербурге! Я всё ещё вспоминаю Аравийскую пустыню. Она так прекрасна! Только ненаблюдательным людям она может показаться унылой и однообразной.

Алебастровая чуть лукаво глянула на собеседницу и продолжила:

– Ты, как представительница прекрасного пола, должна меня понять. У пустыни очень красивая причёска. Ветер уложил её пески причудливыми волнами. Они завораживают тех, кто умеет смотреть. Мастер, который меня сделал, возможно, хотел передать это необычное ощущение – через взгляд, поворот головы.

Лизошка слегка удивилась, но не подала виду (о пустынях хозяева с ней не разговаривали – больше о еде и о том, чтобы не драла когтями диван).

Она собралась с духом (надо соответствовать моменту) и сказала:

– Зато у нас в Петербурге – музеи. Чтоб побывать там, приезжают туристы со всего мира. (Об этом часто говорили друзья хозяев, работавшие в турагентстве).

Алебастровая ответила:

– А на моей Родине, в Луксоре, есть открытый музей, посвящённый Богу Солнца Амону-Ра. Чтоб увидеть его, тоже приезжают туристы со всего света. Уходящие вдаль массивные, но стройные колонны создают ощущение бесконечности. Там стоят гигантские статуи, рядом с которыми люди выглядят маленькими и… нет, не ничтожными, но неприметными и незначительными.

Лизошка была захвачена врасплох и на этот раз даже не попыталась скрыть удивление. Она спросила:

– Разве бывают такие музеи?

– Музей Бога Солнца Ра существует давно. Ему нет равных. Ни по величию, ни по замыслу. Музей огромен. Его залы переходят один в другой, и кажется, что им нет конца.

– Там же можно заблудиться? – спросила окончательно поражённая Лизошка.

– Да нет, – ответила собеседница. – Такие случаи, если и бывают, то очень редко и только с вовсе бестолковыми туристами. Музей пронизывает главная, центральная, галерея. Она любого приведёт к выходу.

– Ночью там, наверное, очень страшно? – спросила Лизоша. (Она любила по ночам охотиться на садовом участке. Но в египетском музее – совсем другая, непривычная обстановка!)

– Зачем же бродить по музею ночью? – резонно возразила Алебастровая. – Даже отчаянные любители страшилок или экстрима, как теперь принято выражаться, вряд ли рискнут там появиться. В темноте действительно легко заблудиться. (Алебастровая, хоть и была родом из древнего Египта, мыслила современными категориями.)

Она заметила заинтригованное выражение на мордочке петербургской кошки и продолжила:

– Слышала ли ты когда-нибудь о жуке-скарабее?

И, чтобы не ставить Лизошку в неудобное положение, сама ответила на свой вопрос:

– Жук-скарабей – один из символов моей страны. В музее, о котором я тебе рассказывала, находится большой жук-скарабей, которого скульптор сделал из камня. Он обладает волшебными свойствами.

Но Лизошу не так просто было завлечь в мистические сети.

– Как это? – спросила она с большим сомнением. Кошка была реалисткой и прочно стояла на земле всеми четырьмя лапами.

– Существует легенда, – сказала Алебастровая, – что каждый, кто прикоснётся к этому скарабею, станет богатым. Поэтому возле него всегда толпятся туристы. И все стараются до него дотронуться.

Тут Лизошка не выдержала.

– Мурра! – некультурно фыркнула она. – Тогда все туристы, трогавшие жука, стали бы богачами!

– Но людям хочется верить в сказку, – снисходительно заметила Алебастровая. – Подобное желание – вполне в духе времени! Несмотря на все его технические достижения.

Такое абсолютно материалистическое заключение кошки из таинственного Египта чуть не сбило с толку Лизошу. И заставило серьёзно призадуматься. Она сказала:

– До чего же ты рассудительная! Всё у тебя логично, не подкопаешься!

– Я не рассудительная, я – мудрая, – ответила Алебастровая. – Не сочти за нескромность, но я – потомок древних египетских кошек. Недаром в Египте был культ кошек. Их изображения и статуэтки можно найти во многих современных магазинах. Правда, они нередко похожи друг на друга. А мой мастер создал меня, видно, под настроение. Потому я выгляжу необычно и даже, как говорят люди, загадочно. Ты ведь тоже это заметила. У твоей хозяйки – хороший вкус. Потому она меня и купила. Так я оказалась в вашем великом городе. Что считаю для себя большой честью, – любезно добавила Алебастровая.

Лизоша, как и её хозяева, была, естественно, патриоткой Петербурга. Неслучайно при каждой поездке на дачу её приходилось извлекать из разных «пряталок». (Хотя, если быть до конца откровенными, Лизоша, как все кошки, боялась переездов и каждый раз переживала нешуточный стресс. Но это – сугубо между нами.) Как бы там ни было, но после слов Алебастровой Лизошка почувствовала себя польщённой. Более того, у неё возникло ощущение, что она… как бы это поточнее выразиться… начала потихоньку перевоспитываться. Чем дальше, тем больше её переставал раздражать загадочно-привлекательный вид и даже успех Алебастровой: имеет право!

Но любая нормальная кошка не может вот так сразу взять и перестроиться. Потому, стараясь не уронить своего достоинства и показать, что и она что-то знает о Египте, Лизоша сказала:

– Ты много знаешь и умеешь благодаря своим мудрым предкам правильно рассуждать, оценивать события. Тогда скажи, что такое «тьма египетская»? Как она выглядит?

Алебастровая ответила:

– Я её видела, если можно, конечно, видеть темноту. Это случилось, когда меня ночью везли из Луксора в Хургаду, где остановилась моя (и твоя) хозяйка. Представь: за окнами автобуса невидимый маг раскинул чёрный бархат, только вдалеке мелькнули лёгкие силуэты в белых одеждах. Это местные жители, услышав шум, вышли посмотреть на кавалькаду машин с туристами. Лишь на повороте словно яркая серебряная змея прорезала тьму. Это были лучи от фар машин с туристами и сопровождавшей их охраны.

– Так вот почему люди говорят «тьма египетская», – раздумчиво произнесла Лизошка. – Раньше я об этом не задумывалась.

– Что ж, – ответила Алебастровая, – теперь, если хочешь, мы будем задумываться вместе. И ты, я уверена, расскажешь мне немало интересного о своей стране, о вашем городе. Мы обе, как все кошки, любопытны. Это – хорошее качество. Оно помогает сблизиться. И, значит, понять друг друга. А понимание – это, как правило, – мир. Итак, мир? – заключила Алебастровая, обратившись к своей северной собеседнице.

– Конечно, миррр! – смущённо муркнула Лизоша (ей стало немного неудобно за своё недавнее поведение). – Не имеет значения, что мы – такие разные. Ты – создание рук человеческих, а я – создание природы.

(Тут Лизоша поймала себя на мысли, что она стала рассуждать, ну, почти так же мудро, как Алебастровая. Оказывается, не только недостатки, но и мудрость бывает заразительной! Разумеется, для тех, кто всё схватывает на лету!).

– Меня подарила моим хозяевам соседка по даче, – призналась Лизошка.

Она ни на минутку не застеснялась своего простонародно-подарочного происхождения.

Ведь Алебастровая – это стало окончательно ясно – ничуть не заносилась перед Лизошей. Хотя у нее и были высокочтимые предки.

Алебастровая чуть заметно улыбнулась. Но ее улыбка, если присмотреться, получилась немного грустной.

Хотя ей и понравилась любознательная собеседница и она смогла узнать от Лизоши немало нового, но… в глазах алебастровой кошки всё еще стояли пески родной Аравийской пустыни. Они продолжали манить ее своей далекой и такой близкой красотой.

…Кто знает, может, жаркое дыхание юга порой долетает и до собратьев Алебастровой, прибывших из глубины веков – двух египетских сфинксов, которые обрели последний причал на гранитных берегах Невы?

И тоска по Родине тревожит их вечный покой?..

Драма в саванне
(почти трагическая история)

Может, кто-то удивится, узнав, что моя маленькая кошка Лизошка иногда смотрит телевизор (когда там показывают животных).

Да я сама изумилась, когда впервые это заметила.

Однажды Лизоша спрыгнула с ковра, висящего над диваном (она на нём тренируется в скоростном спуске), и улеглась передохнуть на банкетку. А банкетка стоит перед телевизором. И Лизошка стала смотреть на экран. Там беззаботно летали колибри, щебетали экзотические птицы. Сознавая свою неотразимость, важно восседали на ветках попугаи. Им было чем похвастать: их костюмы были яркими, но гармоничными. (У природы – безупречный вкус. Только у людей выражение «выглядит, как попугай» означает отрицательную оценку.)

Но Лизошка, хоть и была думающей кошкой, до сих пор на ассоциации не отвлекалась.

Она мыслила конкретно.

Её привлекали пернатые сами по себе.

У меня мелькнула опасливая мысль: а что, если Лизоша бросится на экран? Птички летали так дразняще близко!

Но кошка оказалась умнее своей хозяйки.

Она сразу поняла, что все эти самовлюблённые летуны недостижимы.

На них можно только смотреть. И Лизошка смотрела, слегка склонив голову набок. Ну точно, как одна знакомая собака, когда вслушивается в то, что ей говорит хозяин. (Кто сказал, что между кошками и собаками нет ничего общего?)

Но вот на экране появились львы. Целое семейство – оно называется «прайдом». Грозный лев с царственной гривой (как-никак, царь зверей!) и гибкие ладные львицы – его жёны со львятами.

Лизоша потом долго удивлялась, когда поняла, что все львицы – «няньки». Они воспитывают не только своих, но и неродных детей. (На этот раз у Лизоши возникло сравнение: у людей она подобного не наблюдала).

Мамы любили всех одинаково, охраняя малышей и позволяя им в меру резвиться и покусывать чужие хвосты.

Но жизнь есть жизнь. Детишек надо кормить.

Львиные мамы отправились на охоту (они и сами проголодались – не ели несколько дней.)

Лизошка была неприятно поражена, когда увидела, что именно львицы охотятся для прайда. Львы-отцы предпочитают приходить на готовенькое, поедая добытых их жёнами антилоп или буйволов.

Львята остались одни. Прошла тревожная ночь, наступил полдень.

Знойное марево дрожало над саванной. Малыши забились в густой кустарник – и от палящих лучей солнца, и от врагов.

Всё вокруг дышало опасностью.

Лизошка вся испереживалась: шакалы, гиены рыскали по соседству, жадно выискивая лёгкую добычу. (От мощных челюстей гиен погибает немало котят – львов, леопардов, гепардов).

В одной передаче Лизоша, затаив дыхание, наблюдала, как храбрая мама-гепард защитила своих троих детёнышей от льва, который был намного больше и сильнее её.

Леноватый хищник отступил перед напором и мужеством маленькой мамы, и котята успели скрыться. (К сожалению, большие кошки враждуют друг с другом.)

– Вот что значит любить своих детей! – подумала Лизоша и вспомнила свою маму, родом из Любани под Петербургом.

Она летом испугалась за дочку Лизошку, сидевшую у калитки, и отвлекла на себя внимание пробегавшей мимо собаки.

Правда, потом оказалось, что это была всего лишь милейшая соседская колли, которая просто любила совать везде свой любопытный нос.

Но на этот раз, сидя перед телевизором, Лизоше пришлось пережить настоящую драму.

Она видела, как страшно было львятам, когда они остались одни.

Лизошке было страшно вместе с ними.

И не зря.

Поблизости появилось стадо буйволов.

Массивные, свирепые, они настороженно оглядывались вокруг, втягивая широкими ноздрями воздух.

Лизоша с ужасом увидела, что они обнаружили по запаху убежище львят.

Буйволы бросились туда и начали топтать беззащитных бедняг.

Наконец, буйволы ушли.

Когда вернулась одна из львиц (усталая, но без добычи: охота не всегда бывает успешной), Лизоша слышала, как она звала малышей. Звала долго и жалобно.

Было странно видеть, как мощная львица (один удар лапы может свалить антилопу) на глазах Лизошки стала походить на большую беспомощную кошку, которая отрывисто мяукала, всё ещё надеясь найти своих пропавших детей.

Львица стояла, растерянная и одинокая.

В ответ – равнодушное молчание саванны.

Только унылый ветер привычно пробегал по кустарнику, где недавно прятались львята.

Ему не было никакого дела до произошедшего (подобные трагедии нередко разыгрываются в Африке).

Лизошка так переживала за львят, что какое-то время перестала смотреть телевизор.

Она не могла понять, как можно уничтожать маленьких.

Даже если ты справедливо ненавидишь их родителей – своих исконных врагов.

Лизоша бы так, будь она буйволицей, не поступила.

Но разве она могла объяснить это буйволам?

Хотя, говорят, они умные и отважные. Лизошка видела в одном из документальных фильмов о природе, как один бесстрашный буйвол спас своего товарища, отогнав от него огромного крокодила, когда стадо переходило реку.

Но Лизошка не могла забыть о львятах. Она подумала:

– Конечно, свобода, саванна – это прекрасно! Но если могут ни за что убить твоих детей, так ли уж ценны свобода и эти бескрайние просторы?

Лизоша была домашней кошкой и ей была неведома радость вольной жизни в дикой саванне…

В этот вечер Лизошка долго не могла заснуть. А потом, ранним утром, ей приснилась мама-львица. С ней рядом играл самый смелый и находчивый львёнок, которому удалось укрыться от беспощадных буйволов.

Львица вполглаза (африканское солнце светит ярко) наблюдала за своим малышом.

Никаких буйволов не было поблизости.

Ветер приветливо ласкал траву и кусты, овевая лёгкой прохладой этих прекрасных животных.

Больших кошек ждала впереди жизнь в родной Африке, полная приключений и радости от удачной охоты.

…А, может, всё потом так и завершилось?

Просто Лизоше об этом расскажет другая передача?

Как кошка Лизошка превратилась в… пантеру
(хотите – верьте, хотите – нет!)

Решила я сменить ленту в пишущей машинке (я старомодно привержена этому способу набрасывать текст).

Но не учла главного: острого интереса Лизоши ко всему, что движется.

Как только кошка увидела, что я перематываю ленту, она тотчас включилась в охоту.

И тут случилось страшное: чёрная лента (она была не лучшего качества) оказалась влажной, чуть маслянистой.

И с ходу прилипла к кошачьей мордочке.

Лизошка попыталась отлепить ленту, и сразу её «белые носочки» на передних лапах стали, как сажа, чёрными.

Кошка с недоумением и явно осуждающе глянула на меня – виновницу всей этой КОТОВАСИИ, потом – на свои лапы и принялась ими отчищать свою замурзанную физиономию.

Я кинулась к Лизоше и ценой немалых потерь (сама изрядно перемазалась) отлепила её от ленты.

Но что было делать потом?

Как выходить к возможным гостям (кошка, несмотря на свою нетерпимость к незнакомым людям, имела привычку появляться в прихожей, заслышав звонок в дверь).

Я попыталась неприветливой, но удобной мокрой тряпкой оттереть Лизоше хотя бы нос, который недавно был привлекательно-беленьким.

Она мгновенно цапнула меня за палец.

И, обретя свободу, весело умчалась как раз в прихожую.

(К счастью, посторонних там на этот момент не ожидалось.)

Но произошло непредвиденное – уже во второй раз (ну, прямо напасть какая-то!). В гости заскочила соседка Аня, а за ней – кот Матвей потрясающей красоты. (Он всегда следовал за хозяйкой и порой бросал мимолётные взгляды на Лизошку.)

Увидев соседскую кошку, прежде чёрно-белую, а нынче, в новом образе – «всю в чёрном», кот в ужасе шарахнулся обратно, чуть не влетев своим красивым лбом в дверь.

Соседка так перепугалась за кота, что, позабыв, зачем пришла, рванулась за Матвеем.

С тех пор и я, и Лизоша всё думаем:

– Навсегда произошёл разрыв дипломатических отношений с котом Матвеем, или ещё есть надежда навести мосты?

…Впрочем, с недавнего времени я заметила: Лизошка, хоть и переживает по поводу Матвея, насчёт себя беспокоиться перестала.

Судя по Лизошкиному поведению, новый облик ей даже понравился.

Лизошку, вообще-то, давно привлекала Африка, где живут её сородичи – большие кошки. Особенно её завораживали чёрные пантеры. Про них Лизошка узнала из своей любимой передачи Animal planet (Лизошка иногда смотрит телевизор, когда там показывают животных).

Теперь она, когда глядится в зеркало (все кошки – кокетки!), видит там вовсе не домашнюю кошку Лизошку, а представьте… маленькую чёрную пантеру!

Вот такое произошло с ней необыкновенное перевоплощение!