Текст книги "Сделано с любовью"

Глава 14

Аика

Там, в больнице, Кир так и не понял, что я была рядом, а моё сердце колотилось, как безумное… И подушечки пальцев покалывало от нестерпимого желания прикоснуться к нему… Прижаться губами к груди… там, где бьётся израненное сердце. Он бы не почувствовал, не смог бы проснуться… Но я не посмела. Просто смотрела…

Как же ты позволил сделать с собой такое, глупый? И всё равно ты мой Кир… по-прежнему только мой. Я обязательно скажу тебе об этом… много всего расскажу… Только найду правильные слова… А сейчас… Спасибо, что ты жив!

Привстаю с постели и протягиваю руку, чтобы погасить свет ночника, и мой взгляд падает на распечатанный фотопортрет… Мне бы хотелось никогда больше не видеть эту рожу, которая, к слову, сроду не была настолько симпатичной. Стешка очень сильно приукрасила унылую действительность, но разве можно её винить? Этот портрет – подарок ко дню рождения дорогого ей человека.

Это совсем не то, что я хочу вспоминать… Не сейчас!.. Но едва прикасаюсь к подушке… и проваливаюсь на шесть лет назад – в день, когда моя жизнь сотворила судьбоносный кульбит…

Мне 13 лет

Сегодня особенный день. И его главная особенность в том, что вся наша семья собралась вместе за большим столом. Все счастливые – трындец! Чему, спрашивается, радуются? Когда-то, лет сто назад, между зимой и весной втиснулось двадцать девятое февраля. Не каждый год такая фигня происходит! И именно в этот лишний зимний день случилось досадное недоразумение, однако бабка и не собирается о нём забывать. Вот поэтому мы здесь и расселись, чтобы отпраздновать событие, которого нет – день рождения бабки Вали. Так-то сегодня уже первое марта – весна на дворе!.. Но бабка ведёт себя так, словно ничего подобного. Сшибая огромным задом мебель, она носится туда-сюда вся из себя весёлая и нарядная… Как дура!

Ли непременно наказал бы меня за такие недостойные мысли. Если бы слышал! У него непреложное правило: «Не осуждай, не злись и не завидуй!» А как я могу не злиться?! Через час у нас с Ли тренировка, а я должна изображать присутствие на этом дурацком празднике!.. Причём, оно, моё присутствие, на фиг никому здесь не нужно. И в первую очередь самой имениннице! Она ведь терпеть меня не может! Впрочем, это давно ни для кого не новость. Но мне же проще – меньше внимания и контроля.

Хотя раньше бабка будто специально меня выслеживала, чтобы огреть чем-нибудь. Но сейчас мне нечасто перепадает. Уже давно я научилась и привыкла быть незаметной – спасибо мастеру Ли. Обычно это срабатывало, и из дома я уходила без проблем, но сегодня – бесполезно. Бабка Валя первая засечёт, что я свалила, и затрубит тревогу. А потом ещё клевать меня будет до своей следующей днюхи. Но есть ещё надежда, что она сама меня за что-нибудь выгонит. И я придвинулась ближе к столу.

А насчёт зависти… Трындец! Да чему тут можно завидовать? Бабке к земле пора привыкать, а она прыгает, как девочка – аж стёкла в окнах подрагивают. А ей ведь стукнуло – страшно сказать!.. Я вот думаю, что двадцать пять лет – это крайний предел для праздника. А что? Молодость уже прошла, жизнь ползёт к закату – чего тут праздновать?! Да нормальный человек постесняется лишний раз напоминать о своём печальном возрасте.

Но так ведь то нормальные… А Бабка Валя, хоть с виду и обыкновенная (только чересчур толстая), но мозги у неё сбоят очень сильно. Даже ещё сильнее, чем я думала раньше. И далеко ходить не надо – достаточно оглядеть гостиную. Повсюду, как на поминках, горят свечи. И не какие-то там резные и красивые, а самые обычные – толстые и унылые. По мне, так для её днюхи – самое оно, но бабка говорит, что это очень торжественно. А на самом деле мы все знаем, что дело в другом…

Ещё пару лет назад перед Новым годом бабка всерьёз ждала конец света. Ну, тот самый конец, с которым всех намахнули индейцы майя. И когда менее запасливые киевляне опомнились и накануне апокалипсиса всё же решили прикупить по паре свечей – ну, мало ли… А уже всё – трындец! Свечек не было вообще! А также гречки и спичек. Почти всё скупила бабка Валя! И забила этим добром летний домик. Эта полоумная даже ковчег приготовила – дедову старую лодку заранее надула. Не знаю, куда она собиралась плыть на ней с целой тонной свечей, но нервы тогда всем домочадцам потрепала.

Отправляться с бабкой в плавание в тот день согласилась только запуганная ею Стешка. Мама, правда, тоже очень нервничала – прежде всего потому что к Новому году купила красивое платье и не знала, в какой день его надеть. И очень сильно доставала папу. А папа сочувственно покивал и свалил в виртуальное пространство. К слову, он постоянно там живёт. Как на конец света отреагировали наши рыжие близнецы, я уже и не помню. Но лично мне было смешно. Ли сразу сказал, что это полный бред, и я безоговорочно поверила. Ли знает всё!

* * *

– Икорочка! – торжественно провозгласила бабка Валя, водрузив на стол тарелку с шестью бутербродами.

А нас здесь семеро, между прочим. Это бабка о себе, что ли, забыла или свой ломоть по пути к столу схомячила? Чёрную икру я ни разу не пробовала и даже не нюхала, поэтому первая протянула руку к блюду и схватила бутерброд. У бедной именинницы так перекосило морду, что я уж подумала – сейчас она отгрызёт мне ладонь вместе с угощением.

– Руки помыла? – рявкнула бабка, но вместо меня ответила Алекс:

– Что за вопрос, бабуль?.. Айка всегда моет руки, – и, покосившись на своего рыжего братца, ехидно добавила: – в отличие от некоторых.

– Не хрюкай, свинья! – не остался в долгу Алекс Второй, и они, как обычно, сцепились.

– Ну что, довольна? – зло прошипела бабка, глядя мне в глаза.

Я могла бы сказать правду – что мне всё равно… Но именно поэтому я привычно промолчала и опустила голодный взгляд на бутерброд.

– Айя, ты же не ешь икру, – прозвучал укоризненный голос мамы.

Трындец! А что, других тем для обсуждения нет? Тебе-то откуда знать, что я ем, а что нет, если мне ещё самой об этом неизвестно.

– Очень даже ем! – возразила я и решительно откусила подозрительно пахнущий деликатес.

Фу-у! Кажется, да – я не ем икру.

Скривившись, я всё же заставила себя проглотить отвратительный кусок, а начатый бутерброд вернула на тарелку.

– Свинья! – с ненавистью выплюнула бабка, мама тяжело вздохнула, а Александр Второй глумливо и громко захрюкал. Ему идёт, кстати.

– Захлопни жвало, урод рыжий! – процедила Алекс и повернулась к бабке. – А я не пойму, бабуль, что ты Айке в рот уставилась, как будто она всю семью объела?! И вообще, сегодня разве не твой день? Может, кто-то хочет тост толкнуть?

– А я т-тоже эту икру н-не люблю, – некстати пропищала Стешка и, придвинувшись ко мне, шепнула: – Гадость, да, Ай?

Я согласно кивнула и посмотрела на папу. Кажется, он вообще не с нами, а заблудился в подпространстве. Нанизал кусок колбасы на нож и помахивает им задумчиво. Вот кому сейчас запросто можно даже гуталин на хлеб намазать – пофиг! – от икры не отличит.

– Валик! – зовёт его бабка Валя (да-да – с именами в нашей семье напряжёнка). – Валик, ну сколько раз я говорила, чтобы ты не ел с ножа?! Злым будешь!

Кто – наш папа? Оборжаться! А если следовать бабкиной логике, то её саму, похоже, с топора кормили!

До папы наконец-то достучались. И он, откашлявшись, поднялся с наполненной рюмкой…

– Семья моя!.. – начал он с чувством. Кажись, забыл, что у его мамашки днюха…

Семья моя…

Наверное, он и меня тоже имеет в виду. Папа совсем не плохой и не злой человек – просто увлечённый и поэтому немного странный. Я знаю, что он меня не любит… Но и не обижает никогда. Иногда мне кажется, что он любит только Стешку. Хотя близнецы, его первенцы, гораздо больше похожи на него, а зеленоглазая красотуля Стефания – на маму. В нашей семье только я ни на кого не похожа. Белая ворона! Или нет – скорее уж, чёрная ворона в рыжем курятнике.

Перед тренировкой совсем ни к чему набивать пузо, поэтому я не спеша клюю картошечку и исподлобья изучаю мой курятник…

Бабка Валя, самая старая и рыжая курица, распахнув свой напомаженный клюв, с умилением смотрит на увлёкшегося здравицей папу. Ну и страшна же она! Судя по фоткам, когда-то бабка была конопатой, но теперь её конопушки слились в единое ржавое пятно во всю морду. И как дед Миша мог жениться на этой чупакабре? Этот вопрос я и деду задавала, когда тот был ещё жив. Он долго смеялся, а потом ответил: «Так ведь она же не всегда была бабкой. Я-то полюбил рыженькую смешливую девчонку, а уж что выросло…»

Да уж, выросло – теперь даже внукам стрёмно показывать.

Не хотела бы я, чтобы из нашей рыженькой Алекс когда-нибудь выросло вот такое чудовище. Но она упорно к этому стремится – вон и сейчас молотит за семерых, аж за ушами трещит. Куда только вмещается?! Но зато из нас всех Алекс самая умная! И хорошо, что они с братом разнояйцевые близнецы, потому что яйцо Второго протухло ещё до того, как он вылупился. Тюлень ржавый!

Вообще-то внешне Санёк похож на папу. К сожалению. Только у папы лицо намного умнее, и крупное телосложение совсем его не уродует, а наоборот – делает солидным. Нет, Санёк точно в бабку – такой же трусливый, подлый и хитрожопый! Хотя считает себя пипец каким умным и целеустремлённым. А на деле – вечно ставит перед собой какие-то хлипкие цели и всегда их не достигает. То встречный ветер подул, то живот прихватило… Одним словом, фуфлыжник, а не мужик! Даже стрёмно, что у нас с ним одна фамилия.

Папа, наша главная Скрипка, очень душевно подытоживает свой затянувшийся тост – типа у нас самая настоящая «СЕМЬ Я», потому что за столом нас семеро… Как семь ступеней в октаве…

– Надо же, как это удачно! Семь музыкальных нот! – обрадовалась мама, а самая младшая Скрипка восторженно пропищала:

– Ой, и п-правда! Ничего себе!..

Да трындец! Прям волшебство!

– А ещё с-семь цветов радуги! – догадалась наша маленькая всезнайка. – И семь чудес света! К-как здорово! Да, б-бабуль?

Ага, бабка в экстазе!

– Семья была с дедушкой, – горестно заметила она.

Выкрутилась! Мысленно уже семь раз отмерила и одну отрезала на фиг. Но теперь и она с энтузиазмом включилась в этот марафон эрудитов. И загалдели все – ну точно, как в курятнике. Алекс напомнила про семерых козлят, а мама – про свои семь пятниц на неделе…

А я поглядываю на часы и думаю, что в семь меня ждёт Ли, а мне ещё бежать минут двадцать. Конечно, Ли не станет злиться, если я опоздаю, тем более я отправила ему сообщение. Вот только он до сих пор мне не ответил.

Минуты пролетают быстро, а жуют мои домочадцы очень медленно. А впереди нас еще ждёт традиционный дурацкий аттракцион – торт с частоколом из свечей и торжественное вручение подарков нашей имениннице. Только бабка не спешит завершать посиделки и всё время отвлекается на Санька, который увлечённо рассказывает, как он якобы вчера кому-то врезал промеж глаз… Сказочник! Но для его фантастических бредней бабкины уши всегда нараспашку.

– Что, опять какую-нибудь хиленькую первоклашку отметелил? – ехидно вставляет Алекс, и за столом снова начинается грызня.

Так-то Алекс права – в драках наш ржавый Санёк способен одолеть разве что девчонку, а против реальной физической силы спасти его может только один приём – быстрый бег на длинную дистанцию. Теперь я уже и не вспомню, когда началось наше противостояние. Наверное, оно было всегда, и именно благодаря Саньку я научилась мгновенно реагировать на опасность. И очень скоро поняла, что в большинстве случаев раздавать сдачу лучше заранее и не скупиться.

– Бабуль, а тортик-то будет? – нетерпеливо стонет Санёк.

Какой тебе тортик, сало?! На твоей пятнадцатилетней жопе уже штаны в целлюлит проваливаются! Но… За напоминалку спасибо!

– Ох, конечно! – спохватилась бабка и проворковала младшенькой: – Степаш, пойдём поможешь мне.

– Я тоже! – подорвался Санёк, и все трое с заговорщическим видом поскакали за десертом.

А я смотрю в телефон. До встречи пятнадцать минут – уже опоздала! Не критично, конечно, но это ведь Ли. Ну почему он мне не отвечает?

– Ай, ты приготовила подарок бабушке? – неожиданно снеслась мама.

Приготовила. Обзавидуешься!

Молча киваю, но маме, похоже, не к кому больше домахаться.

– И вообще… что ты на себя сегодня напялила?

– А ты много ей нарядов купила? – рявкает Алекс, и уж совсем неожиданно включается папа:

– Айя, тебе что, нечего надеть? – он озадаченно хмурится.

Чёрт! А я по-вашему, голая, что ли? Можно как-то забыть про меня?

– Есть, – выдаю исчерпывающий ответ, честно глядя папе в глаза, но он уже переводит вопросительный взгляд на маму.

– Ой, Валик, прекрати… – она закатывает глаза. – Что ты на меня смотришь? Это же девчонки – им всегда шмоток мало! Не привык ещё? – и она быстро переключается на Алекс: – Шурик, дочь, ты бы не ела тортик… А то тебе тоже скоро не во что будет одеться.

– Да я вообще могу больше не жрать! – Алекс резко выскакивает из-за стола, но в комнату возвращается бабка со своими пажами и огромным тортом.

– Шурочка, куда? Начинается самое главное! – радостно объявляет именинница.

Ну, а дальше всё по старому сценарию – бабка задувает свечи под любимый хит «Воплей Видоплясова», а вокруг все дружно подпевают: «…Все тобі дарую, дарую в день народження»…

И – ура! – наконец-то ответственный момент!.. Стешке, как самой маленькой, первой выпадает право вручать подарок.

– Любимая б-бабулечка! П-поздравляю тебя с днём рождения! Желаю…

После долгого «бла-бла-бла» и стишка собственного сочинения Стефания вручила бабке очень симпатичный рисунок и браслет, который сама сплела из бисера. Пока бабка умиляется и кудахчет, рассыпаясь в благодарностях, я достаю из-под стола подарочный пакет и терпеливо жду своей очереди.

И вот Стешка торжественно объявила мой выход. Бабка мгновенно напряглась и уставилась на пакет, как на бомбу.

– Поздравляю, – глядя бабке в глаза, протягиваю пакет, но именинница даже не шевелится.

– Смотри скорее! – Стешка выхватила у меня подарок и впихнула бабке в руки, ну а той отступать уже некуда.

С явной неохотой виновница торжества запустила руку в пакет и извлекла тапки.

– Бабуль, я тоже помогала выбирать! – радостно чирикает сестрёнка, а я мысленно прошу её заткнуться и не подставляться ещё больше. – Там ещё розовые были, но Айчик сказала, что тебе по возрасту больше белые подойдут.

Отматывать уже некуда, и я спасаю то, что ещё можно спасти:

– Да, Стешка уговаривала взять розовые, но на них была скучная надпись…

Малышка пытается возразить, но я пинаю её под столом, и она замолкает, обиженно поджав губки.

В комнате стало очень тихо и все «семь я» уставились на вышитое напутствие, украшающее белые тапочки: «В добрый путь» – чёрным по белому.

– Ну ты и ду-ура! – первым отмер Санёк.

Алекс, прыснув в ладонь, зажала себе рот обеими руками и широко вытаращила глаза.

– А что, очень симпатичные тапки, – сориентировался вдруг папа. – Тёплые, наверное… жаль, мне по размеру не подойдут…

– Валик, ты совсем уже?! – заверещала мама, только что успев спрятать улыбку. – Ты хоть представляешь, что эта дрянь пожелала твоей маме?

– Д-доброго п-п-пути! – растерянно напомнила ей Стешка, но тут в меня полетели белые тапочки под громкий аккомпанемент очнувшейся бабки:

– Тва-арь поганая! Да пропади ты пропадом, отродье басурманское!

Бабка схватила со стола ещё какое-то метательное оружие, но я уже нырнула под стол и выскочила вовсе не там, где меня попыталась поймать разбушевавшаяся именинница.

Вылетев в прихожую, хватаю сапожки и курточку, но одеваться некогда – удираю в чём есть.

Ура! Свобода!

Глава 15

Аика

Шесть дет назад (продолжение)

Весна сегодня какая-то совсем не весенняя. Снег хрустит под ногами, морозец пощипывает нос и щёки, а я мчусь по утоптанной узкой тропинке, не замечая холода. Меня ведь Ли уже заждался! Почему же он не ответил? Не сбавляя темпа, набираю его номер… Абонент недоступен. И снова… и снова…

Пофиг – бывает! Мчусь дальше.

Ли был бы очень недоволен, узнай он о сегодняшнем вечере. Но кто ж ему расскажет? Ведь не сказать и обмануть – это же не одно и то же? Нет! Ли слишком правильный и всегда говорит, что семья – это самое главное и дорогое. Легко ему рассуждать, у него же нет в родственниках бабки Вали. А хотя… может, у него и похуже имеется – что я знаю о его родственниках? За три года, что мы знакомы, он очень мало говорил о себе, зато многому учил меня.

Мы познакомились в переходе метро – вместе побирались. Я – потому что мне очень нужны были деньги, а Ли… Вообще-то я думала, что он бомж… Но потом он спас меня от настоящих бомжей, которые хотели отнять мой заработок, и оказалось, что Ли очень крутой. Тогда я решила, что он агент под прикрытием, а в переходе наверняка пас за кем-то. Ему я тоже рассказала о своих умозаключениях, а Ли ответил, что у любопытных и болтливых очень короткая жизнь. И я сразу догадалась, что он киллер, и зауважала его ещё больше. Но молча. Потому что жизнь мне нужна длинная – у меня планов выше крыше.

Самое главное – я должна была научиться владеть нунчаками не хуже самого Ли. Правда, я и подумать не могла, что изучение техники боя с этими штуками настолько непростое дело. Да я чуть не самоубилась, пока азы осваивала. И два года плясала с тренировочными палками, прежде чем дорвалась до настоящих. Но тем ведь и круче! А потом был наш первый спарринг (кумите называется) – ух, это вообще круть невероятная! Вот тогда я и поняла, что до моего Ли мне, как до самого Брюса Ли. Но ведь это ещё не значит – невозможно!..

Но было очень сложно. Потому что Ли сунул свой тренерский нос и в мою учёбу, и в семью. Отвертеться не вышло, а врать ему я просто не могла. Пришлось снова подтягивать учёбу… Да всё пришлось подтягивать!

«Если драка неизбежна – бить надо первым!» Вот это мне хорошо понятно! Куда сложнее переварить другое напутствие: «Твоя лучшая драка та, которой удалось избежать!»

Это как? Зачем мне такая фигня?

«В твоих руках страшное оружие. Оно способно вывести из строя противника, многократно превосходящего тебя по всем параметрам… Или убить! Всегда помни об этом. Идеально, если тебе никогда не придётся применить его против человека. И афишировать лишь в крайнем случае! Но даже если такой случай настал, достаточно продемонстрировать цепочку трюков, чтобы твоя мастерская работа отрезвила любого агрессора. Даже если нападающих несколько. Но если в руках твоего врага нунчаки… Вот тогда лучше всего вспомнить о том, что ты маленькая слабая девочка. И, уж конечно, очень напуганная…»

Пф-ф-ф! А ещё дрожащая, как собачий хвост!

Всё это я слышала тысячу раз и много чего ещё. Поняла, усвоила!.. И так мечтала применить мое оружие на Саньке. Не калечить, конечно, – мне бы только по жопе ему нащелкать! Но… Здесь существует очень большое «НО»! Я поклялась никогда не применять нунчаки против членов моей семьи. И только после этого Ли взялся за обучение. А вот если все они мне неродные?.. Это ведь тогда не моя семья? Я бы в таком случае и бабке по жопе надавала! Но Ли об этом лучше не знать.

«Как в школе?» – спрашивал меня он каждую субботу. Ни разу не забыл.

Да как?.. Как на войне!

«Ли, даже если случится чудо, и я вдруг начну учиться на «отлично», дома я всё равно останусь для всех тупой и ни на что не годной», – сказала ему однажды и услышала в ответ:

«А разве ты не для себя учишься?»

Чёрт! Вот и дед то же самое говорил!

Типа раз не оправдываю ожиданий семьи – их трудности, пусть ожидают! А я не имею права наплевательски относиться к собственному будущему.

«Ли, да не догоняю я эту учёбу дурацкую!» – психовала я.

«Догонишь если захочешь, а не захочешь – придумаешь отговорку. Айка, ну ты же умная девочка!»

Я?!

Нет, так-то я и сама знаю, но думала, что другим незаметно. Я же почти ни с кем не общаюсь. Раньше меня умной называли только дед и Стешка. Но дед унёс эту тайну с собой в могилу, а Стешка – она вообще очень великодушный ребёнок. Мама, бабка и Санёк считают меня умственно отсталой, а папа совершенно не имеет понятия, есть ли у меня ум. Правда, Алекс однажды деликатно назвала меня неглупой. Но чтобы Ли!?. Это уже… этот… комплимент, короче!

А ещё Ли говорил, что каждый предмет, имеющийся в моём школьном расписании, в той или иной степени пригодится мне в жизни. И пусть я не обязана одинаково хорошо разбираться во всём, но что-то одно должна освоить лучше остальных. И всем утереть нос! Я тогда честно задумалась… и выбрала физкультуру.

Отлично пригодилось! Я уже на нашем месте и даже почти не запыхалась.

Но Ли меня не ждёт. Нет-нет, он не мог меня не дождаться – его вообще сегодня здесь не было. Я понимаю это по непримятому снегу и отсутствию собачьих следов. Пушок всегда прибегает вместе с Ли и ни разу не пропустил тренировку. А сегодня… как чувствовал, что я без угощения. Да и когда мне было? Я озираюсь по сторонам, надеясь, что вот сейчас в поле зрения возникнет знакомая худощавая фигура…

Ну ладно, не смог… Ничего ведь страшного – такое и раньше случалось. Но раньше Ли всегда предупреждал меня… И что? А вот сейчас не смог! Телефон потерял! Или в недоступной зоне. Появится – и всё мне объяснит. Или, как обычно, скажет, что это не моё дело.

Тогда почему мне в груди так… так нехорошо?..

Ли-и, ну где ты? Приходи, а… А я тебе про бабку расскажу – всё как на духу! Отругаешь меня, а можешь даже по затылку врезать. Ли… только не бросай меня, пожалуйста… Ли…

♥

Жду. Не могу не ждать! Ноги давно уже замёрзли… Но это такая фигня! Просто надо прыгать. И я прыгаю. И не отвечаю на мамины звонки. И Стешке не отвечаю, и Алекс. Они ведь ничем сейчас не помогут. И вообще!.. Куда бы они все звонили, если бы Ли не подарил мне этот мобильник? Мой-то, старенький, Санёк ещё давно утопил. А мама думает, что новый телефон я украла где-то. Она уверена в этом, а всё равно звонит мне на «ворованный».

Да пошла она!

Я сбрасываю звонки и снова набираю Ли, и снова … И ничего – по-прежнему недоступен.

Чьё-то приближение я ощущаю затылком, но успеваю оглянуться и сгруппироваться раньше, чем на меня с разбегу налетает большой зверь и едва не сбивает с ног.

– Пушок! – от радости я обнимаю его за шею и чмокаю в нос, но он изворачивается, отпрыгивает и громко лает на меня. – Что такое, Пушок? Где твой хозяин?

Я оглядываюсь по сторонам, но Ли нигде не вижу. А пёс прыгает на меня, рычит и снова громко лает – говорит что-то… беспокоится.

– Что?.. Куда надо идти? – я делаю шаг, и Пушок срывается в том же направлении. Оглядывается, возвращается и лает, лает…

Ещё шаг, ещё… и я перехожу на бег. За этим зверем мне, конечно, не угнаться, но он тоже это знает и постоянно возвращается, чтобы облаять меня и придать ускорение.

Кажется, я бегу целый час или дольше… Ногам давно уже не холодно. Они дрожат, подгибаются, но всё ещё продолжают упрямо двигаться. Сердце заполошно колотится где-то в горле, в легких пожар, в ушах шум, во рту скопилась отвратительно сладкая вязкая слюна.

Я добегу! Добегу…

И в тот момент, когда я понимаю, что всё – хана, сдаюсь… передо мной вырастает кирпичная громадина – заброшенный и полуразрушенный недострой. Офигеть – в самом центре жилого массива такая развалина! Я останавливаюсь и едва удерживаюсь на ногах. Опершись ладонями о колени, сгибаюсь и никак не могу отдышаться, а Пушок со злым утробным рычанием бросается внутрь здания, в самую черноту. Ну и я за ним, еле переставляя ноги.

Рычание совсем близко, чей-то топот… От слабости и усталости я не успеваю сориентироваться и резко отлетаю назад, сбитая каким-то завывающим мужиком, выскочившим из темноты. Падаю навзничь, но, к счастью, в сугроб. Ф-ух! И что это было? Пушок недолго преследует беглеца, а вернувшись, снова с лаем влетает в здание.

И я снова за ним – попытка номер два. Темно, как у негра в жопе. Мобильный фонарик выхватывает разрисованные граффити стены, какой-то хлам… Но, к моему удивлению, мусора не слишком много. Свечу себе под ноги, чтобы не вляпаться ни в какое дерьмище, и следую на звук… Нет – звуки!..

Тихо и жалобно поскуливает Пушок… А ещё дыхание… тяжёлое, сиплое… Это не собака!.. Направляю луч света вперёд, шаря по ящикам, пакетам… Стоп!

Человека, лежащего на полу, я узнаю сразу и бросаюсь к нему…

– Ли! – падаю рядом с мастером на колени и склоняюсь над ним. – Ли… ну ты чего здесь, а?

Я освещаю его бледное, покрытое испариной, лицо… И грязную руку, прижимающую к груди чёрную тряпку… Касаюсь её ладонью… Липкая. Не чёрная – кровавая.