Текст книги "Образование в России. Цели и ценности"

3. Надо развивать регионализацию и федерализацию образования при сохранении единого образовательного пространства России. Единое образовательное пространство – залог единства России как многонационального государства.

4. Специального внимания заслуживает поддержка вузов и средних учебных заведений, готовящих преподавательские кадры. Принципиальность такой постановки вопроса диктуется тем, что задача «научить учителя» по сути дела предшествует задаче «научить ученика»[15]15
  Ельцин Б. Н. Программа действий на 1996–2000 гг. Раздел II. Приоритеты новой политики: Духовность. Образование // Курьер РАН и высшей школы. Ежемесячный электронный журнал. См.: Современная философия науки. М., 1996. С. 188.


[Закрыть].

К сожалению, эти принципы остались пустой декларацией и не стали основополагающими для образовательной политики правительства, которое все еще балансирует между тоталитарно-государственной школой советского типа и рыночной экономической моделью.

Сентябрь 1998

Идея университета в Европе и России[16]16
  Валицкая А. П. Каким быть университету в третьем тысячелетии. Доклад на Межвузовской научно-методической конференции «Проблемы и перспективы высшего гуманитарного образования в эпоху социальных реформ», 16 февраля 1999 г. СПбГУП // Научные основы развития образования в XXI веке: 105 выступлений членов Российской академии образования в СПбГУП / сост., ред. А. Запесоцкий. СПб: СПбГУП, 2011.672 с.


[Закрыть]

Сегодня в Санкт-Петербурге уже не осталось просто институтов: все высшие учебные заведения, старые и новые, именуются университетами. В этом «порыве к универсальности» Северная столица превращается в одно высшее учебное заведение, конгломерат вузов (департаментов, факультетов) с общим составом преподавательских кадров, сходным набором дисциплин, с общим перечнем специальностей, таких «престижных» и модных как экономика и менеджмент, управление, право, психология. И хотя все это множество разобщено административно, финансово и территориально, оно представляет актуальную возможность воссоединения. Рассмотрим позитивные и негативные стороны этой ситуации и возможные перспективы развития.

Universitas (лат. – совокупность, целостность, всеобщность) – термин, соотносимый с идеей Божественной полноты бытия и человеческого присутствия в нем. Идея университета в Европе была рождена в эпоху Средневековья как осуществление связи между Божьим творением и человечеством: идея тварности Универсума и сакральности знания определяла строения образовательной программы. Монастыри были инициаторами первых университетов, появившихся в Европе в XII–XIII веках. Это были научно-учебные сообщества переписчиков и хранителей книг.

Сама идея универсальности знания, равно как и ее институциональная форма (университет), проживает динамичную историю своих метаморфоз, в движении которых можно видеть, по крайней мере, три фазы: классический университет (Средневековье), просветительский (Новое время), позитивистский (Новейшая история).

Классический университет (такой как Болонья, Коимбра, Сорбонна, Кембридж) изначально выстраивал свою гностическую «совокупность» по ступеням восхождения к искомой целостности, к универсальной модели знания, которая и есть сущностный признак университета.

Первый, вводный корпус знания предлагался всем поступившим на факультет свободных искусств. Это название пришло из античности, где к семи свободным искусствам (septem artes liberales) относили грамматику, риторику, диалектику, а также арифметику, геометрию, астрономию и музыку. Факультет свободных искусств, по сути дела, выполнял подготовительную роль средней школы. Впоследствии его стали именовать факультетом философии, хотя перечень изучаемыхъ дисциплин все так же составляли семь свободных искусств, знание которых было необходимой предпосылкой образованности.

Семь свободных искусств это: тривиум (trivium) – грамматика, риторика и диалектика, – завершался экзаменом на степень бакалавра, + квадривиум (quadrivium) – арифметика, геометрия, астрономия, музыка. Их освоение дает степень магистра искусств. Тривиум (первая ступень) предполагает освоение письменного и речевого языка культуры; квадривиум – это обучение понятийному мышлению, обращение к общим законам мироздания в их математических символах, универсальных пространственных формах (фигурах), во временной музыкальной (в пифагорийском смысле) гармонии целого. Человек, поднявшийся на второй образовательный уровень, получал право поступления на один из высших (специальных) факультетов: права, медицины или богословия. Оканчивали этот факультет с ученой степенью магистра либо доктора, то есть, социальная практика была обеспечена полным спектром знаний об обществе, природе и духе. Таким образом, университет играл роль посредника между Творцом (Универсумом) и дольним миром, обеспечивая своим выпускникам универсальное знание, ориентированное антропоморфной структурой гностической вертикали восхождения к Истине.

Радикально меняются структурно-содержательные и функциональные характеристики университета в эпоху Просвещения в XVII–XVIII веке: просветительский универсум ориентирован горизонтально, смещается в сферу природы, наполняется множеством наук о ее законах и формах. При этом человек, выступающий как субъект познания, «интересен» поскольку разумен, а возможности разума – безграничны.

Так рождается второй тип университета на пути от универсума духа к универсуму природы.

Университет просветительского типа предполагает равнозначными два «крыла» целостного знания: гуманитарное и естественнонаучное, причем философия и филология определяют его сущностную характеристику.

Постепенный отказ от метафизики, сугубый интерес к точному, полученному в опыте знанию, классификаторский пафос, вера в рациональный метод и систему – все эти качества просветительского понимания науки, ее задач, способов получения и передачи знания приводят к тому, что европейская идея университета ко второй половине XIX столетия уже отождествляет универсальность с многообразием социальных и хозяйственных практик.

Третий тип университета – позитивистский – рассыпает мозаику целостного знания на множество практико-ориентированных образовательных программ, которые содержательно не связаны между собой. Структура нового университета представляет собой множество институтов, факультетов, кафедр, которые могут быть территориально обособленными (современная Сорбонна). Эти подразделения ориентированы на рыночный спрос (а не на вид научного знания, как раньше) и потому могут быть кратковременными, возникать и исчезать ситуативно. Теперь проблема классификации направлений подготовки решается как открытый и динамичный перечень наук и практик, отвечающих запросам экономики, многообразию хозяйственных нужд: теперь возможен университет железнодорожного транспорта, культуры, экономики и финансов, легкой промышленности, педагогический и др.

Тенденция отлучения субъекта познания от универсума бытия, выведения познающего разума в оппозицию к природе, в конце ХIХ века стала доминантной и привела к размыванию последовательности образовательных ступеней. В системе образования, в том числе и университетского, происходит расчленение по областям наук, по факультетам, все более дифференцированного и специального знания. При этом даже науки, по традиции именуемые гуманитарными (такие как филология, история, право, искусствознание), уподобляясь естественнонаучным дисциплинам, становятся знанием о знании, утрачивая гуманитарный смысл, углубляются в искусственные тексты культуры, применяя рационалистическую методологию. Так уходит из структуры университета его изначальная гуманитарность: принцип целостности знания о мире, изоморфизм способов его освоения и структуры сознания воспринимающего субъекта, принципы последовательности и преемственности, равноправия и взимообусловленности чувственного и рационального в познании и практике.

Гуманитарное знание опирается на идею структурно-эстетической целостности бытия и культуры, однако «отмена» метафизики, кризис духовности, осознаваемый в конце ХХ века, есть следствие университетского образования просветительского типа. Есть и обратная зависимость: отчуждение субъекта от объекта познания, дробление универсума на фрагменты рассыпанной мозаики картины мира порождает механицизм сознания и практики людей техногенной цивилизации.

«Университет болеет», констатирует Ж.-Ж. Лиотар, описывая ситуацию во французском образовании 1970-х годов. В русле критики Просвещения, которая развернулась во второй половине ХХ века, обнаружилось, что школа просветительского типа «отождествляет истину с мышлением-распорядителем», что путь человека к науке Нового времени «пролегает через отречение от смысла: понятие заменяется тут формулой, причина – правилом и вероятностью, природа изучается лишь для того, чтобы узнать, как поработить ее и человека. Все то, что не желает соответствовать задаче вхождения общества в эпоху, именуемую постиндустриальной, в культуру постмодерна (ее начало отмечается концом 1950-х гг., в послевоенной Европе), признано бесполезным. Теперь знание введено в оборот по тем же сетям, что и денежное обращение, оно становится «знанием к оплате, знанием к инвестиции». Нынешний студент уже спрашивает не о том, «истинно ли это», а о том, «как это можно использовать».

Итак, универсальность знаниевой модели, которая определяет содержание университетского образования, в истории понята неоднозначно:

– во-первых, структура университетского образования отражает его связь с Универсумом сотворенного Бытия и строится как вертикаль восхождения к Истине;

– во-вторых, университет содержит всю совокупность знаний о природе, обществе, человеке (универсум);

– в-третьих, универсальность знания мыслится как рассыпанная мозаика, количество фрагментов которой неограниченно, и каждый из них самодостаточен в той мере, насколько соответствует опыту и может быть применен в практике (полезен).

Что дальше?

К концу ХХ века все более отчетливо осознается нарастающий комплекс «глобальных проблем», признаки мирового кризиса техногенной цивилизации, симптомы катастрофического отставания духовно-нравственного развития людей от научно-технического прогресса. Выясняется, что количественное накопление научного знания – символического капитала, самовоспроизводящегося энергетического ресурса человечества, – не привело его к благоденствию, как надеялись просветители, рассуждая о грядущем «царстве разума».

Видимо, в ХХI столетии вызревает четвертая парадигма универсальности, определяемая антропологической парадигмой человеческого присутствия в Бытии, универсумом способностей сознания и творчества. В этой эпистемологической модели Универсума система знаний строится как последовательность освоения мира «от человека»: от гуманитарных – к естественнонаучным и далее – к многообразию специальных практик и соответствующих технологий. При этом гуманитарно-мировоззренческий фундамент – первая ступень университетского образования – дает возможность сознательного выбора специальной сферы деятельности.

Можно ли сегодня «взломать» установленную позитивистской парадигмой образовательную политику? Что нужно для того, чтобы отечественный университет развивался в новом понимании универсальности знания? Готова ли Россия к пониманию глобальной перспективы развития образования в условиях роста информационной «паутины»? Эти вопросы, которые сегодня стоят перед российским университетом, требуют срочного ответа, фундаментальной теоретической разработки, политической воли и практических действий со стороны педагогического сообщества и государственных управленческих структур.

Есть ли альтернатива потребительскому, рыночному типу универсальности, университету как супермаркету «образовательных услуг» и сугубо специальных знаний, в которых растворяются гуманитарные ценности культуры, исчезает духовный смысл человеческого существования? Есть. Однако для его строительства прежде всего требуется осознание необходимости парадигмальных изменений: нужно построить учебный модус знания и ориентировать его на структуру личностного сознания, на его возможности, удовлетворяя познавательный запрос в целостном образе мира. И, конечно же, необходима политическая воля и общие усилия научного сообщества для перехода к новой парадигме, отчетливое понимание необходимости устойчивых ценностных ориентиров, «реперов» процесса образования, с целью экологии сознания перед лицом техногенно-потребительской цивилизации и агрессивного социума.

Для утверждения гуманитарной идеи универсальности человеческого присутствия в бытии, идеи изоморфности знаниевой парадигмы структурам познающего ее человеческого разума и его созидательных возможностей, необходимо утверждение четвертой парадигмы универсальности, альтернативной по отношению к посмодернистской (позитивистской) модели с ее хаотичной множественностью дисциплин. Стратегической перспективой развития мировых образовательных систем, нужно надеяться, станет достижение новой универсальности, цель и смысл которой – полнота ответственного присутствия человека в мире, человека, способного адекватно ориентироваться в пространстве культурного опыта, достойно, осмысленно и целенаправленно действовать в конфликтном, динамично меняющемся мире.

Университет XXI века – образовательное учреждение, призванное обеспечить эту целостность знаниевой картины мира в соответствии с гуманитарной идеей изоморфности систем знания собственно-человеческим способностям и целям. Это означает необходимость (волю и право!) строить образовательный процесс и его специализирующие варианты на общей мировоззренческой анторопо-культурологической и философской базе интегрированного знания о мире и человеке в нем. По сути дела, речь идет возвращении классической идеи университета в ее новом историко-культурном эпистемологическом качестве.

Реформа образования на рубеже тысячелетий дает России исторический шанс выбора между идеями университета классического, просветительского, постмодернистского или культуротворческого (антропоцентричного) типа, причем сегодня она может сделать этот выбор с опережением, подхватить и развить наметившуюся глобальную тенденцию в момент ее первоначального появления, – тенденцию становления нового университета как знаниевого эквивалента многообразию практик, гуманитарному универсуму мировой и отечественной культуры.

Особая проблема, решение которой даст возможность становления новой парадигмы – педагогический университет, сущностной характеристикой которого должна быть общность мировоззренческого комплекса дисциплин, содержащих современную картину мира и человека в нем. Это мировоззренческое основание даст учителю возможность адекватной ориентации в социокультурной ситуации современности, определит профессионально-предметный выбор и технолого-методическую подготовку.

Завершая, вернемся к вопросу, который был задан в начале статьи: рассыпанное множество университетов Северной столицы, в каждом из которых повторяются востребованные рынком профессий программы (экономика, менеджемент, психология, управление и пр.), можно ли преобразовать в единое образовательное пространство Северо-Запада? Тогда центром этого единства административно и содержательно мог бы стать (СПбГУ), причем особая роль в этом пространстве с необходимостью, будет принадлежать Университету образования (РГПУ им. А. И. Герцена), который возьмет на себя профессиональную подготовку и повышение квалификации преподавателей для вузов и школ России, подобно тому, как это делал Главный Педагогический Институт в Санкт-Петербурге начала ХIХ века.

1999 г.

Россия в Болонском процессе[17]17
  Валицкая А. П. Россия в Болонском процессе: идея свободного выбора // Научное обеспечение процесса интеграции российского образования в общеевропейское пространство: Сб. статей. СПб., 2005. – 98 с. (Академические чтения. Вып. 5)


[Закрыть]

Болонский процесс, в который включилась Россия, как известно, имеет целью создание единого европейского образовательного пространства, открытого глобальному миру. Он инициирован старейшими университетами Европы, поддержан правительствами стран ЕС и имеет тройственную причинность: экономическую, политическую и социокультурную.

Во-первых, добиваясь унификации образовательных сертификатов, европейские университеты обеспечивают себе приток студентов и финансов из ближних и дальних регионов мира; во-вторых, привлекательность традиционных академических свобод, столетиями сохраняемых в этих прославленных образовательных центрах, поддерживает их престиж, равно как и политический престиж правительств и стран, в которых они работают.

Наконец, – и это особенно важно в современном напряжении глобального межкультурного взаимодействия, – идея и смысл Болонской декларации «утверждение и распространение ценностей европейского гуманизма».

Вступление России в этот процесс закономерно, ее интересы, в принципе, совпадают с декларируемыми целями общеевропейского движения. Однако условия, способы и социокультурные следствия модернизации отечественного образования в таком контексте требуют внимательного анализа и соответствующей интерпретации[18]18
  Сегодня, спустя 15 лет, очевидно: этого не произошло.


[Закрыть]. Важно видеть, что реформации подвергается сфера гуманитарной социокультурной практики, обеспечивающая духовный потенциал нации, а следовательно, – экономическое благосостояние и устойчивое развитие государства. Это система, в которой совершается становление сознания людей, система, укорененная в национальной культурной традиции и развивающаяся по собственным имманентным законам.

Коимбра, Сорбонна, Кембридж – прославленные университеты, существующие в Европе семь столетий. Средневековая каменная кладка, увитая плющом; плеск фонтанов; торжественная тишина библиотек, с томами старинных книг за чистыми стеклами шкафов; спокойные, полные достоинства, лица профессоров. Ощущение «намоленного» пространства непуганой мысли. Можно представить, что их будут модернизировать, стандартизировать, аттестовать или как-то еще «трясти»? Они сами формируют свои образовательные программы, предлагают студентам самые современные учебные курсы на основе свободного выбора, здесь существует стойкая традиция самоуправления, созданы комфортные условия для жизни и работы студентов и профессоров. Университеты Европы дорожат своей независимостью от чиновников и охраняют ее; здесь государство нуждается в университете гораздо более, чем университет в государстве. Правительство формирует налоговые накопления, инвестирует их в образование, поскольку именно здесь видит гарантии социальной стабильности и собственного престижа.

Что мешает нашей образовательной системе, сохраняя национальное лицо и выравнивая сертификаты, вступить в единое образовательное пространство Европы, принять основные идеи Болонского процесса? Думается, что основной узел противоречий не столько в формах и принципах построения образовательных программ, сколько в установках сознания отечественных реформаторов.

И еще: нужно видеть, что Болонские инициативы имели целью сохранить и упрочить конкурентоспособность европейского образования. Наша национальная образовательная политика должна была учитывать это обстоятельство: нельзя пытаться копировать чужую систему, законы рынка не терпят дублеров, ему интересен только оригинальный продукт, лучшего качества, привлекательный своей оригинальностью и, что особенно важно, – отвечающий требованиям информационного глобального мира К великому сожалению, наши реформаторы не учли этого обстоятельства, увлеклись формальными и технологическими характеристиками евро-американской системы, и эти ошибки оказались долгосрочными и разрушительными, они сказываются до сих пор.

Русский университет, как и вся система образования, родился по инициативе государства, изначально был политической акцией. Петр I замыслил его, дабы уведомить Европу, что и в России цветут науки. Каждое новое правительство и в дореволюционной России, и по сей час, начинает с образовательной реформы, с университетских уставов и «чистки» учебных программ. Это обстоятельство – государственная принадлежность образования – накладывает особую печать на менталитет и студентов, и профессуры: мы привыкли подчиняться управленческой команде, ждать указаний и денег «сверху», держать ответ перед чиновниками. Эта традиция, закрепленная в советские времена, сегодня владеет сознанием и управленцев, и преподавателей, и выпускников.

Советская школа, как известно, отличалась фундаментальностью естественнонаучной подготовки, причем и дисциплины гуманитарного цикла пользовались методами естественнонаучного знания, развивая рационально-логический тип мышления, аналитико-математический подход к определениям социокультурных явлений, используя количественный критерий в оценке знаний. Именно здесь был сформирован тот тип сознания, способ мышления и практики, который именуется позитивистским.

Современный управленческий позитивизм характеризуется отношением к образованию как экономическому ресурсу, сфере производства, «продукт» которой – «образовательная услуга» – продается и покупается на конкурентном потребительском рынке. Педагогический позитивизм предполагает понимание образовательного процесса как сугубо технологического действия, формирующего человеческий материал по заданному образцу (стандарту, ГОСТУ); отсюда соответствующая методология и понятийная лексика: «модернизация», «эксперимент», «технология», «стандарт» и т. п. И если «образец» задан ГОСТОМ, то исполнительский пафос педагогического позитивизма автоматически исключает самую возможность увидеть гуманитарную природу образования, его культуросозидающую сущность. Науки гуманитарного цикла рассматриваются в этом ракурсе как одна из составляющих учебного плана, отдельная часть, компонент, отнюдь не обязательный в сумме образовательных дисциплин. Подчеркну: речь идет не о злой воле наших позитивистов, но о типе сознания и мышления, о функциональных структурах мозга, сформированных и укорененных в естественнонаучном образовании и тоталитарной управленческой практике.

В силу этих обстоятельств, идеи Болонской декларации управленцы и теоретики от педагогики воспринимают парадоксальным образом. Они видят здесь три формальные позиции: многоуровневая система образования; система кредитов; тестирование как способ проверки качества «на выходе». Эти позиции легко накладываются на установки программы модернизации. К ее четырем «китам» (стандартизация, многоуровневка, информатизация, ЕГЭ) добавляется еще кредитная система, и тогда получается пять процедур, применение которых, якобы, послужит достижению соответствия отечественной системы образования ее европейским образцам.

Именно эти – чисто технологические! – подходы экспериментально апробируются в университетах и школах, старшие классы которых, превращаясь в первую, довузовскую ступень образования, обретают профильную направленность.

Итак, процедуры достижения соответствия отечественного образования принципам Болонского процесса оказались ориентированными «буквой», а не «духом» этого европейского движения. Однако посмотрим внимательно, какими содержательными характеристиками должна обладать современная образовательная система (российский университет, в частности), чтобы паритетно присутствовать в европейском образовательном пространстве, быть конкурентоспособной.

Первое из этих качеств – соответствие личностным запросам студентов, обусловленных особенностями современной социокультурной ситуации. Человек в «потрясенном», непредсказуемо меняющемся, конфликтном и конкурентном мире нуждается более всего в ориентационных, ценностных основаниях понимания мира и самого себя, своих возможностей, способностей и целей. Именно такую способность дает образование, обеспечивая самую возможность сознательного свободного выбора жизненной позиции и профессии, специальности как инструмента практического действия.

Свободный выбор – одна из фундаментальных идей большинства европейских образовательных систем, сформированных демократическим обществом, в современной российской ситуации нуждается в серьезном аналитическом внимании. Понятно, что любой выбор – вуза, специальности, учебного курса – обусловлен критериями, имеющимися в сознании выбирающего. Он обусловлен отчетливостью представлений, во-первых, о том спектре возможностей, которые предъявляет человеку современный мир, социум, производство, различные сферы культуры; во-вторых, о том, какие именно качества личности потребует от него избранная сфера общественной практики. При этом речь теперь не идет о выборе одноразовом, выборе профессии на всю жизнь: подвижность, гибкость, ситуативность выбора сферы приложения своих сил – качественная особенность конкурентного существования. Очевидно, что для действительной реализации идеи свободного выбора, нужно подготовить сознание студента к этой ответственной акции. Сознание, ориентированное отчетливым ценностно оснащенным образом мира. Базовую образовательную потребность, обеспечивающую свободу выбора профессии, может и должен удовлетворить комплекс дисциплин, воссоздающих непротиворечивый, нравственно осмысленный образ мира и человека в нем.

Второе важное качество, которым должна обладать современная конкурентоспособная образовательная система, – это ее национальное социокультурное своеобразие, обеспечивающее, с одной стороны, преемственность духовных традиций, а с другой, – спрос на международном конкурентном рынке. Речь идет о наличии в ней уникальных образовательных программ, освещающих национальные особенности родной культуры, языка, отечественной истории, философии, литературы, искусства и науки, традиционные и новые формы межличностных и межкультурных коммуникаций. Эта задача российского университета, вступающего в образовательное пространство мира, еще не стала предметом приоритетного внимания. А между тем, она действительно актуальна не только для международного рынка, но более всего – для становления культурного самосознания, патриотической самоидентификации образованных граждан своей страны.

Наконец, третий принцип современной образовательной системы – универсальность. Ему соответствует такая образовательная система, которая обеспечивает все сферы общественной практики, однако обладает единством общеобразовательной гуманитарно-мировоззренческой задачи, предлагая возможности свободного выбора направлений профессиональной подготовки. Процедура профилизации старших классов средней школы, которую пытаются реализовать сегодня, чревата неудачей, если человек не будет готов к такому выбору на основании ориентиров, полученных в предшествующие годы обучения. Ранняя профилизация опасна, поскольку сужает горизонты выбора, который предстоит совершить на следующей ступени образования и потом, еще раз, – в жизненной социальной практике. Этой опасности можно избежать, реформируя школьный образовательный процесс, преодолевая перегрузки, добиваясь личностной ориентации знаний на путях соответствующей интеграции учебных дисциплин гуманитарного, естественнонаучного и художественно-эстетического циклов.

Идея универсума лежит в самой природе университета, определяя особый тип этого высшего учебного заведения, обеспечивающего в своих образовательных программах полноту и целостность совокупного образовательного пространства, ориентированного на личностный выбор направлений и специальностей. Соответствовать имени университета, а тем самым быть конкурентоспособным, национально своеобразным и ориентированным на удовлетворение базовой образовательной потребности студентов, – значит обеспечить гуманитарный комплекс дисциплин «схватывающих» весь спектр отношений человека к природе, культуре, социуму, себе самому и Другому. Речь идет о фундаментальной гуманитарной подготовке, которую университет, в отличие от любых других типов высших учебных заведений, должен дать своему студенту, какую бы специальность он ни избрал для специального образования. В образовательных программах университета должен существовать гуманитарно-мировоззренческий модуль (совокупность) дисциплин, которые смогут обеспечить эти качественные особенности и задачи современного университета.

Итак, первый шаг российского университета на пути к единому европейскому образовательному пространству в духе Болонского процесса – собственный выбор методологической позиции построения образовательного процесса, позиции, которая ориентирована спецификой социокультурной ситуации в стране, актуальностью гуманитарно-мировоззренческих оснований подготовки выпускника.

2005 г.