Текст книги "Темный ангел надежды"

– Значит, Мэтти. – Она наклонилась и поцеловала младенца. – Привет, Мэтти.

Он дал Мышонку настоящее имя. Имя, которое бы выбрал для собственного ребенка. Радость от этого драгоценного подарка все еще пребывала с Элли, когда она укладывала очень сонную малышку в кроватку в их общей комнате. На еегубах все еще блуждала мечтательная улыбка, когда она вышла в гостиную и увидела Макса, который выключал везде свет. Он передвигался в полумраке, освещаемый только отблесками света, проникавшими из холла.

– Я думал, ты уже легла, – сказал он.

– Я хотела сказать тебе спасибо.

– Не стоит благодарности.

Если бы он не улыбнулся, она сказала бы еще что-нибудь и ушла, но эта улыбка… Такая ясная и невероятно нежная. Земля ушла у нее из-под ног. Элли шагнула вперед, сокращая расстояние между ними, поднялась на цыпочки и обняла Макса. Инстинкт говорил ей, что только прикосновением она может выразить, как много значит для нее это событие и эти отношения, – прикосновением, а не словами, которые всегда будут лишь слабым отражением.

Макс обнял Элли в ответ и притянул к себе. Он склонил голову, и она услышала его осторожный вдох – как будто он наслаждался запахом ее волос. Ее запахом. Она чувствовала, как он прижимается к ней. Его грудь – к ее груди. Его пальцы на ее спине. Его живот – вспышка желания была настолько сильной, что ей пришлось закрыть глаза и попытаться вспомнить, почему она не должна дать Максу понять, что она к нему на самом деле чувствует. Возможно, у нее не получилось.

Когда объятия наконец ослабли – существенно позднее, чем могли бы закончиться объятия двоих друзей – и Элли открыла глаза, Макс смотрел на нее, и в глубине его карих глаз она увидела отражение того же чувства, которое безуспешно пыталась скрыть.

– Элли…

Шепот. Наполовину стон, наполовину предупреждение. Или вопрос?

Она ничего не ответила – словами. Но наконец позволила гласу сердца и тела сломить глас рассудка. Она снова встала на цыпочки, обнимая его за шею, и приоткрыла губы. Предлагая ему свое тело.

На этот раз Макс явственно застонал. Он коснулся ее губ своими, и это был точно не дружеский поцелуй. Его поцелуй не был похож ни на что, что Элли приходилось когда-либо испытывать. Словно американские горки. Напряжение росло и затем рассыпалось на мельчайшие искры, отголоски которых она чувствовала глубоко внутри, внизу живота. Его язык дразнил ее и ласкал, а его пальцы глубоко погрузились в ее волосы.

Наконец она смогла сделать то, что так давно хотела, – коснуться пальцами щетины на его подбородке. Затем она повела ладони выше, взъерошивая его волосы. Его губы опустились ниже и тронули ее шею, и Элли запрокинула голову, открывая ему свое горло. Свою жизнь.

– Элли… – На этот раз это был стон разочарования. – Мы не можем…

Элли застыла. Она не могла спросить почему. И не могла придумать ни одной причины.

– Слишком рано.

Очень странное объяснение. Как может быть слишком рано, когда так чувствуешь? Она влюблена в него больше жизни. Но не могла сказать ему – потому что иначе он бросится прочь и этого никогда не случится. А потом она уедет, так и не узнав, на что это похоже на самом деле – только в мечтах.

– Ты родила всего несколько недель назад. Если мы не остановимся, я…

– Я в порядке, – прервала его Элли. Она смотрела ему в глаза не мигая. – Швы уже зажили. Я… – О господи! Она не знала, что сказать, чтобы это не прозвучало как просьба. Если он хочет остановиться, она должна это принять. – Я в порядке, – повторила она снова, и ее голос повис в тишине.

«Я хочу этого, – пыталась она сказать ему взглядом. – Я хочу, если ты тоже хочешь».

Макс понял, по крайней мере, часть этого. Он на секунду закрыл глаза, а потом без усилий поднял Элли на руки и понес ее в свою комнату. В свою постель.

Следующий поцелуй перенес их на совершенно новый уровень ощущений. И после этого они избавились от одежды и испытали «контакт кенгуру» – кожа к коже. Снова американские горки – на эмоциональном уровне столь же высокие, как и на физическом.

Теперь Элли отдала Максу свою душу. И сердце.

Можно дать кому-то имя и не потерять его. Можно отдать свое сердце, и в то же время оно будет по-прежнему биться внутри. Это – бесценные дары, которыми может обладать человек, но никто не может отнять их у него. Элли размышляла об этом, когда прогуливалась с Мышонком… нет, Мэтти! – в коляске следующим утром. Она шла медленно, немного утомленная прошедшей ночью, но безмерно счастливая. Она никогда еще не была так счастлива.

Даже тогда, когда она впервые увидела своего ребенка и впервые дала ему грудь. Или когда впервые ощутила проблески любви к Максу – когда он помогал ей впервые кормить Мэтти. И тогда, когда он сам выбрал имя, которое для него так много значило, и предложил ее ребенку. И даже вчера ночью, прижимая к себе Макса, произносившего ее имя на пике их общего наслаждения.

Это чувство было гораздо больше. Оно включало в себя все и всех сразу – ее саму, Макса, Мэтти. Даже если это продлится всего несколько дней и Макс никогда не узнает, насколько важной частью этого чувства он был, это именно то, что значит семья. Человеческие существа, связанные воедино любовью. Дарами, которые можно отдать и в то же время сохранить.

Элли собиралась дойти с Мэтти до магазина на углу. Она хотела приготовить ужин для Макса и сделать его особенным. Чуть раньше она уже побывала в супермаркете и запаслась всем необходимым, включая бутылку шампанского, которая сейчас охлаждалась в холодильнике.

Но ей не хотелось говорить Максу, что на самом деле они празднуют. Она собиралась сказать, что это праздник в честь имени Мэтти. Потом она подумала, что сегодня ей исполнился месяц, а значит, нужно приготовить торт. Но у них как раз кончилось масло. Так что Элли сперва решила отправиться в магазин, а потом вспомнила, что по дороге есть почтовый ящик. Так можно будет убить двух зайцев – и купить масло, и, наконец, отправить анкету в австралийский госпиталь. Глупо постоянно это откладывать – так можно и вовсе упустить возможность.

Дорога вела мимо гостиницы, где Элли провела свой первый день после выписки. И куда так больше и не вернулась за своими вещами – они были частью прошлой жизни, которую она хотела оставить далеко позади. Воспоминания о пребывании здесь были отчетливо неприятными. Словно выкрикиваемые оскорбления все еще висели в воздухе. Посмотрев на дорогу, ведущую к зданию, она могла бы припомнить место, где прямо перед ее дверью приземлился Найджел. Интересно, отмыл ли кто-нибудь пятна крови?

Не то чтобы ей действительно хотелось это знать, но, проходя мимо гостиницы, Элли автоматически повернулась и посмотрела в ту сторону. То, что она там увидела, заставило ее остановиться. Она несколько раз моргнула и всмотрелась пристальнее. Ровно на том месте, где лежал Найджел, свалившись с балкона, сейчас находилась еще одна, маленькая, фигура. Ребенок?

Элли почувствовала, как кровь отхлынула от щек. Странно зазвенело в ушах – может быть, поэтому она не услышала, как женский голос зовет на помощь. Женщина бежала прямо к ней навстречу. Неужели это один из детей Найджела? Может быть, они играли на балконе? Возможно, он был поврежден во время того случая и его так и не починили? В ту ночь Элли не особенно хорошо разглядела жену Найджела. Возможно, по тропинке бежала именно она.

– Помогите! – умоляла женщина. Она схватила Элли за руку. – Он упал. Помогите!

– Сейчас. – Элли дернула коляску, чтобы развернуть ее, но колеса заело, и она только наклонилась.

– Я присмотрю за ней, – выдохнула женщина. – Пожалуйста… я не знаю, что делать. Он упал, и я даже не знаю, дышит ли.

Элли подбежала к ребенку, вынимая телефон из кармана. Она просто проверит дыхание и сразу позвонит в скорую. Она опустилась на колени и аккуратно приподняла голову ребенка. Вдруг он открыл глаза и широко ухмыльнулся:

– Я уже могу получить свои десять долларов?

Что? Сердце Элли быстро стучало, и все еще шумело в голове. Что за глупые шутки? Он ее напугал до полусмерти и свою мать тоже. Она поглядела по сторонам, собираясь крикнуть, что все в порядке. Что с ребенком все хорошо и не стоит волноваться.

И тут ее сердце почти остановилось. Потому что женщина исчезла – а вместе с ней и коляска, в которой лежал ее собственный ребенок.

Глава 9

Невероятный, непредставимый ужас. По сравнению со всем тем, что случилось за последний месяц и перевернуло его жизнь с ног на голову, это было хуже всего.

Максу позвонили на работу, как раз под конец смены. На самом деле в это время он пил кофе с Риком и Джетом, и оба навострили уши, услышав сперва его ошеломленное молчание, а потом резкие, отрывистые вопросы человека, который пытается взять под контроль неконтролируемую ситуацию: «Что произошло? Что вы предприняли? Где она сейчас?»

Все трое в этот день приехали на работу на мотоциклах. Прибыли они в разное время, но теперь уезжали единым отрядом. Мощные машины и трое мужчин верхом на них неслись в одном направлении – к гостинице, где полиция допрашивала Элли.

Она была бледна, как маленькое перепуганное привидение. Даже если Рик и Джет были удивлены тем, как Макс рванулся сквозь толпу полицейских, чтобы заключить Элли в объятия, они разве что обменялись серьезными взглядами. Все присутствовавшие в комнате наблюдали за их встречей: как Элли прильнула к Максу, словно вся ее жизнь была в его руках, и как этот высокий, одетый в черную кожу мужчина крепко прижал ее к себе, защищая. Их связь была очевидна.

Очевидна и настолько сильна, что Рик снова взглянул на друга, стоявшего с ним плечо к плечу. Джет слегка приподнял бровь и неохотно кивнул. Они оба признали значимость этих отношений. И важность этого дела поднялась до самой высокой отметки.

– Вы доктор Мак-Адам? – Офицер полиции явно решил, что утешений уже достаточно.

– Да, – произнес Макс.

– Вы выдавали себя за мужа Элли Питерс? Отца пропавшего ребенка?

– Мне он сказал, что он ее брат, – поднял голову менеджер отеля, дававший в это время показания другому офицеру.

Макс глубоко вдохнул. Он развернулся к офицеру, при этом не выпуская Элли. Он прижал ее к себе, обнимая одной рукой.

– Все верно. – Макс взглянул прямо в глаза полицейскому. Он был более чем готов отвечать за свои поступки, а уж если кто-то собрался угрожать женщине в его объятиях, пусть приготовится к серьезной битве. – Как вас зовут?

– Я полицейский инспектор Джек Дэвидсон. Просто Джек. – Его тон говорил о том, что он понимает позицию Макса и впечатлен его решимостью. Он перевел взгляд на Элли. – Нам сообщили о поведении доктора Маркуса Джонса. Я полагаю, вы свидетель того, как этот человек преследовал ее в Данидине?

– Тоже верно.

– Этот парень – мерзавец, – нараспев произнес Рик в другом конце комнаты.

Джек Дэвидсон не обратил на этот комментарий внимания.

– И вы знаете о том, что он – настоящий отец ребенка мисс Питерс?

Макс разозлился. Он хотел сказать «нет». Сказать, что настоящий отец должен быть рядом и производить «контакт кенгуру», когда младенцу это нужно. Он должен наблюдать, как ребенок впервые берет грудь. Он должен увидеть первую улыбку. Черт возьми, он должен был заботиться об Элли! Должен был понять, какую чудесную женщину он встретил, и завоевать ее доверие, чтобы заниматься с ней любовью без принуждения, не потому, что ему так этого хотелось.

Он чувствовал, как кровь закипает в его венах. Настоящий отец ни за что не забрал бы ребенка у матери. Он бы горы свернул, чтобы они были вместе. В безопасности. И сам Макс готов сделать все, чтобы этого добиться.

– Доктор Мак-Адам? Макс? – Тон полицейского был нетерпеливым.

– Биологически – да, – ответил Макс.

Но не настоящий отец Мышонка. Он сам – ее настоящий отец. И всегда будет им, насколько это от него зависит. Изменится ли что-либо, если Элли узнает, что именно он чувствует? Что он любит ее ребенка как своего собственного и, если понадобится, готов защищать его ценой своей жизни? Он приобнял ее чуть сильнее, чтобы дать понять ей, что рядом – душой и телом.

– Мы уверены, что именно Маркус Джонс побывал здесь вчера и выспросил у менеджера гостиницы все детали пребывания мисс Питерс в гостинице и произошедшего здесь события, повлекшего ее отъезд.

– Он сказал, что он адвокат! – запротестовал менеджер. – И что мисс Питерс собирается подавать в суд. А если я не буду ему помогать, то он засудит меня и добьется того, что мой бизнес рухнет.

Макс не стал его слушать:

– Я все равно не понимаю, как это случилось. Как ему удалось забрать Мышонка.

– Мышонка? – удивился инспектор. – Вы имеете в виду…

– Это моя вина, – тихо произнесла Элли. Ее голос был странно спокоен. – Я оставила ее одну. С чужим человеком.

– Ты не виновата! – сурово произнес Макс. В этом он был совершенно уверен, даже не зная подробностей.

– Элли попалась на очень хитрую уловку, – сказал Джек Дэвидсон. – Мы сейчас заняты поисками женщины, которая предложила присмотреть за ребенком, пока Элли будет оказывать первую помощь малышу, который притворился, что упал с балкона.

Макс обнял ее еще крепче. Мерзавец. Наверняка он выспросил все подробности о происшествии и знал, за какие ниточки потянуть, чтобы все сработало. Особенно если использовать ребенка. Не было шансов, чтобы Элли не попалась. Он бы и сам поверил.

Но она вырвалась из его объятий, обхватила себя руками и бесцельно уставилась вдаль, повторяя:

– Это моя вина…

– Мы располагаем отличным словесным портретом этой женщины, ее видели несколько человек… – Но тут рация подала признаки жизни, и Джек Дэвидсон ответил на вызов.

– Джек? – Голос на том конце был достаточно громким, так что всем было слышно. – Мы нашли коляску!

Элли ахнула, но все остальные затаили дыхание.

– А ребенка? – спросил детектив.

На секунду повисло молчание, затем на том конце ответили:

– Пока нет.

Как такое короткое слово могло вызывать такую боль? Элли не могла двинуться с места, произнести ни звука – даже заплакать. Атмосфера в комнате менялась. Люди двигались, что-то происходило, но она не могла на этом сконцентрироваться. Это был какой-то кошмар, который она не могла контролировать.

Через какое-то время она обнаружила, что ее выводят из гостиницы.

– Пусть она побудет в квартире, – произнес кто-то. – И никуда оттуда не выходит.

– Если с вами вступят в какой-либо контакт, немедленно дайте нам знать! – приказал другой голос. – Мы будем держать вас в курсе о любых подвижках с нашей стороны.

Макс отвел Элли домой. Он снова пытался ее обнять, но Элли не могла этого вынести. Она держала саму себя в объятиях, потому что ее сердце было разорвано и это был единственный способ как-то сохранить себя единым целым. Казалось, если она расслабится хоть на мгновение, то просто умрет.

Когда она вошла в квартиру и ее взгляд упал на стол, который она накрыла к праздничному ужину для Макса, все вокруг снова превратилось в тот же кошмар. Если бы она не влюбилась, она не стала бы так его накрывать. Со свечами и бокалами для шампанского. И тогда она бы не захотела испечь торт и не пошла бы в магазин, и тогда ничего бы не случилось. Она не лишилась бы своего ребенка.

Макс мягко сказал:

– Он ее не тронет.

Может, ему просто хотелось в это верить, потому что мысль об альтернативе была невыносима? Элли резко развернулась:

– Ты ничего об этом не знаешь!

Она знала гораздо больше, чем он. Страх, мертвым грузом лежавший у нее на сердце, нарастал. Запускал свои щупальца в ее вены.

– Я знаю, что он хочет добраться до тебя. – Макс поднял руки, словно хотел к ней прикоснуться, но она отступила.

Она не хотела, чтобы ее утешали. Она этого не заслуживала. Макс опустил руки.

– Он использует ее как приманку и не может себе позволить ее лишиться.

Почему нет? Откуда ей знать, что у него на уме? Может, он все это проделывает, чтобы наказать ее.

– Он позвонит, – сказал Макс. – И тогда мы сможем узнать, где он находится, и тогда полиция его поймает. Они найдут Мышонка и вернут нам в целости и сохранности.

Снова Мышонок, а не Мэтти. Потому что она такая маленькая и беззащитная? Или потому, что человек, чье имя она носила, умер – страшной и довольно глупой смертью?

Элли сжала себя еще сильнее, пытаясь подавить очередную волну боли. Она старалась заглушить эти страшные мысли. Это усилие было настолько напряженным, что у нее вдруг перехватило дыхание, а опора внезапно ушла из-под ног, и ей пришлось опуститься на диван. Она подтянула ноги под себя и забилась в угол. Снаружи рокотал мотоцикл. Она чувствовала этот грохот кожей.

Но нет, это что-то другое. В кармане вибрировал телефон.

Контакт?

Она нащупала телефон, в то время как Макс открыл дверь. Вошел Рик.

– Джет отправился за твоим мотоциклом, – сообщил он.

Элли открыла телефон и обнаружила там сообщение: «Не говори ни с кем, иначе больше ее не увидишь». Она захлопнула крышку, когда Макс повернулся, но он успел это заметить.

– Ты получила сообщение? – В голосе его звучала такая мольба и даже боль, какой она еще никогда не слышала.

Внутри ее все кричало, что она должна сказать Максу, показать ему CMC. Чтобы он разделил с ней этот ужас, чтобы они вместе с Риком и Джетом придумали план и помогли выбраться из этого кошмара. Темные ангелы, которые защищают ее и Мышонка. Но если она им скажет, об этом узнает Маркус и сделает с малышкой что-то плохое. Она точно знала, что он на это способен. Ее ведь он обидел.

– Н-н-нет… – пробормотала Элли. – Я просто надеялась…

Макс взглянул ей в глаза с выражением, которое пронзило ее сердце. Он понимал. Он сам чувствовал то же самое. Затем он коротко кивнул:

– Наверняка он записал домашний телефон в отеле. Он позвонит прямо сюда.

Через некоторое время телефон действительно зазвонил, уже после того, как к ним присоединился Джет. Элли хотела спрыгнуть с дивана, но Макс успел первым.

– Они нашли женщину и арестовали ее, – сообщил он после бесконечно длинного, как показалось Элли, разговора. – Ей заплатили, чтобы она все подстроила и украла Мышонка. Она отдала ее Маркусу у магазина на углу, как они условились. Коляску он бросил там же, а сам уехал на машине. Он взял ее в аренду в аэропорту вместе с детским сиденьем. Полиция знает больше подробностей. Они бросили все силы на поиски.

В кармане у Элли снова завибрировал мобильный.

Макс продолжал:

– Они дежурят в аэропорту и на всех крупных дорогах при выезде из города.

Элли с трудом кивнула. Потом встала. Трое мужчин замерли и пытливо посмотрели на нее.

– Я… мне нужно в туалет, – запинаясь, произнесла она.

Заперевшись в туалете, трясущимися руками она раскрыла свой телефон. На этот раз там был адрес. Она никогда не слышала об этом месте. «Приходи одна, – стояло в конце сообщения, – иначе будет хуже».

Элли брызнула себе в лицо холодной водой, надеясь избавиться от тошноты, которая скрутила ее внутренности. Нужно подумать. Что ей теперь делать?

«Скажи Максу».

Нет. Если она скажет, он пойдет туда вместо нее. Возможно, даже не станет рисковать и сообщать в полицию. Они ведь частенько нарушали правила. Особенно если чья-то жизнь была в опасности и они что-то могли сделать, чтобы помочь. А если он пойдет туда, то Маркус ранит Макса. А если он ранит Макса, то что его удержит от того, чтобы ранить Мышонка? Чтобы наказать ее за то, что она рассказала кому-то другому. Ослушалась его.

Элли могла потерять двух человек, которых любила больше всех на свете. Но если она пойдет одна, то, может, сумеет как-то справиться. Вдруг у нее получится убедить Маркуса, что она сделала ошибку? Что хочет быть с ним и их дочерью? Вряд ли он сможет полностью ее изолировать, и при первой же возможности она позовет на помощь. Позвонит в полицию и Максу.

Чем больше она об этом думала, тем больше ей казалось, что это лучший вариант. Возможно, даже единственный – ведь безопасность ребенка должна быть превыше всего. Что, кроме этого?

Маркусу нужна она. Значит, нужно держать его в уверенности, что он выиграл, достаточно долгое время, чтобы успеть спасти Мышонка.

А что потом? Захочет ли Макс иметь с ней дело после того, сколько проблем она принесла? На этом пути лежала новая боль, так что Элли просто не могла себе позволить заглянуть настолько далеко в будущее. Она не могла больше думать ни о чем, кроме того, как оказаться там, где ей нужно быть. Там, где был Маркус. И Мышонок.

Боль в груди усилилась и стала почти невыносимой. Грудь набухла от молока, – Мышонок наверняка сейчас плачет от голода. Маркус подумал о детском сиденье для машины, но озаботился ли он покупкой бутылочки или подгузников? Элли очень сомневалась.

Вот и еще одна причина, почему именно она должна пойти. Макс наверняка обрадуется, что она не стала усложнять жизнь ему и его друзьям. Но как ей выбраться отсюда, не выдав себя? Как ей туда попасть? «Думай, – приказала она сама себе. – Вдохни поглубже и думай. Должен быть какой-то способ».

Через минуту дрожащими пальцами ей удалось набрать ответное сообщение: «Я в пути».

Макс понял – пока Элли была в туалете, что-то произошло. Когда она туда отправилась, она выглядела так, словно не может связать двух слов, а вышла сконцентрированной. И странно спокойной.

Он отправился на кухню сделать кофе. Элли сидела на диване, а Рик и Джет – за столом, где было место только для двоих, как он запоздало заметил. О господи, свечи? Неужели Элли планировала романтический ужин? На кухонном столе были разложены продукты на различных стадиях приготовления. Свежий салат. Порезанные и готовые к обжарке грибы. А в холодильнике наверняка стейк. Если так, то откуда Элли узнала, что он всегда любил больше всего? Он вдруг осознал, что голоден. Романтический ужин… какая жестокая шутка.

Неужели только вчера ночью они вышли за рамки дружеских отношений и между ними началось что-то более близкое? Возможно, Элли теперь жалеет об этом – потому и не позволяет больше к ней прикасаться. Может быть, она воспринимает его как своего рода помеху – если бы она не отвлеклась на него, она бы не лишилась Мышонка. Мэтти.

Макс молча поставил чашки с кофе перед Риком и Джетом. Что бы они сказали, если бы знали, что он дал ребенку имя их ушедшего друга? Рик, возможно, скорбно покачает головой. А Джет посмотрит на него испепеляющим взглядом, говорящим о том, что он полный дурак, что вообще ввязался в это дело.

Макс снова пошел на кухню и взял еще две чашки. Он нерешительно приблизился к Элли, размышляя, чего бы она хотела – чтобы он сел рядом или присоединился к остальным за столом и оставил ее в одиночестве. В покое.

Но нет, он не мог этого сделать. Он сел на диван подле Элли. Она все еще обнимала сама себя, и он заметил, что руки у нее дрожат.

– Тебе холодно?

– М-м-м…

– Выпей кофе, согреешься.

Но Элли покачала головой, отказываясь:

– Нет, я, пожалуй, лучше приму душ.

– Хорошо. – Странная мысль, но, может, это отвлечет ее от ожидания, а не только согреет. У него самого в желудке образовался холодный тяжелый комок. – Ты позовешь меня, если позвонят?

– Конечно.

Макс беспомощно наблюдал, как Элли идет через холл и скрывается за дверью ванной. «Не закрывай», – хотел он сказать, но как это возможно в доме, полном мужчин?

С тяжелым вздохом он поднялся. Отнес нетронутый кофе обратно в кухню и вылил в раковину. Потом взял свою чашку и сел за стол. Беседа была довольно прерывистой. Джет предположил:

– Может, он не позвонит. Вдруг ему нужен ребенок.

Рик покачал головой:

– Нет. Ты разве не видел, как он на нее смотрел, как говорил с ней? Мерзавец полагает, что она – его собственность.

– А на ребенка ему плевать, – сквозь зубы процедил Макс. – Иначе бы он не забрал его у матери.

– Он позвонит, – уверенно произнес Рик. – И я хотел бы быть там, когда полиция его поймает.

– Мы не предпримем ничего, что может повредить Мышонку, – яростно возразил Макс. – Даже думать не смей!

Телефон снова зазвонил, и Макс включил громкую связь.

– Макс?

– Да.

– Джек Дэвидсон говорит. Возможно, мы нашли след машины Джонса, но, – детектив казался озадаченным, – в этом случае она находится далеко от города, на полуострове. Это вам о чем-нибудь говорит?

– Нет. – Макс ничего не понимал. Это была тупиковая дорога, на расстоянии многих миль от любого возможного способа скрыться из города – разве что на лодке, но даже Маркус Джонс не мог быть настолько сумасшедшим. – Элли даже никогда… Хотя нет, мы с ней были там недавно – ездили посмотреть дом, выставленный на продажу.

Джет выразительно приподнял бровь.

– Они просто съездили посмотреть, – сообщил ему Рик театральным шепотом. – Джина мне все об этом рассказала.

– Мы продолжим слежку, – сказал детектив. – С вами вступали в контакт?

– Нет. – Макс повесил трубку, и в квартире повисла тишина.

Джет встал и принялся ходить по комнате:

– Как-то здесь тесновато.

– И правда, – признал Макс. – Но все равно скоро придется съехать. Сара написала по электронной почте, что возвращается.

– Кто? А, эта барышня, которая сдала тебе квартиру! – Джет посмотрел в окно. – Она разве не поехала в Штаты искать отца больного ребенка?

– По тесту ДНК выяснилось, что он не отец.

– Вот незадача.

– Ну да. Хотя он предложил ей другой вариант. Мать Джоша как раз рассталась с каким-то парнем перед тем, как они познакомились. Тоже врач, работал в Оклендском центральном. Зовут Ричард, но непонятно, имя это или фамилия.

– А сколько лет ребенку? – Джет снова принялся ходить.

– Не знаю. – Сейчас Макс мог думать лишь об одном ребенке. – Семь или восемь, кажется.

Джет ухмыльнулся, сверкнув зубами, и поглядел на Рика:

– Похоже, ты вне подозрений.

– Отстань. Я с этим очень осторожен.

И снова тишина. Возможно, все они погрузились в воспоминания. Десять лет назад, когда все они скорбели по Мэтту, Джет занялся боевыми искусствами, Макс ушел с головой в обучение в ординатуре, а Рик много пил и проводил время в случайных компаниях. Вряд ли он тогда соблюдал осторожность – но это было несколько раньше.

Макс снова вернулся мыслями к настоящему, но ему не хотелось затевать разговор о Маркусе Джонсе и о том, что он может или не может сделать с ребенком. О том, что он сделает с Элли, если когда-нибудь до нее доберется.

Некая телепатическая связь между друзьями снова сработала.

– Как-то она довольно долго моется, тебе не кажется?

– Да… – Макс встал с кресла. – Пойду посмотрю, как она.

Выйдя в холл, он услышал, как льется вода, но никто не ответил, когда он постучал в дверь ванной.

– Элли, ты в порядке? – Он открыл дверь, и оттуда вырвалось облако пара.

Мгновение ничего не было видно, но когда он вошел внутрь, то сквозь прозрачные стенки душевой кабины он увидел, что под струей воды никого нет. И все понял.

Выругавшись, Макс выключил воду. Тремя огромными шагами пересек холл.

– Ее там нет, – произнес он мертвым голосом.

– Что? Куда она делась?

– Побежала на встречу с ублюдком, – раздраженно произнес Джет. – Откуда она знала, куда идти?

– Телефон… – Макс снова еле слышно выругался. – Мне показалось, ей что-то пришло, но она не призналась.

– Следовала указаниям.

– Но как она собирается туда попасть? Не пешком же?

Макс взглянул на крючок возле вешалки:

– Ключи от машины. – Он подошел к телефону. – Нужно сообщить Дэвидсону.

– Погоди. – Джет больше не ходил из угла в угол. Наоборот, стоял очень спокойно. – Мы знаем, куда она направляется.

– Ну да… на встречу с сумасшедшим мерзавцем, который похитил ее ребенка.

Джет нетерпеливо помотал головой:

– Машину заметили на полуострове, так ведь? – Макс и Рик молча смотрели на него. – Как считаете, за сколько мы догоним внедорожник по той дороге?

Они обменялись взглядами, схватили шлемы и через минуту уже были на улице и заводили мотоциклы. С громким ревом они унеслись прочь.