Текст книги "Вкус греха"

– Можешь не спать, – сказал Вит. – Ложись.

– Пока ты сидишь и смотришь?

– Мне лечь рядом и смотреть на тебя?

– А смотреть обязательно?

– Боюсь, что да. Когда ты сонная, от тебя просто невозможно отвести взгляд.

– Я не сонная, – возразила она, однако легла на одеяло. Голова клонилась к подушке, но Мирабелла все отгоняла от себя сон.

– Вит? – Да?

– Я не могу пока вернуться в Хэлдон. Если твоя семья пойдет против воли моего дяди, твоя миссия окажется под ударом. Он хочет, чтобы я была здесь, я ему нужна.

– Завещание твоих родителей, – пробормотал Вит. – Они понимали, что за человек барон, когда составляли его?

– Не знаю. Я плохо их помню. Они предпочитали компанию взрослых.

– Понятно.

– Зато я хорошо помню мою няню, – сказала она с теплой улыбкой и зевнула. – Мисс Мак-Клилленд. Она была добра ко мне. У нее были очень красивые огненно-рыжие волосы, и я не могла понять, почему она прячет их под чепчик. – Мирабелла глубже закуталась в солому. – Я придумывала разные предлоги, глупые, насколько я помню, чтобы перед сном заглянуть к ней в комнату и посмотреть, как она расчесывает свои локоны. Я сидела у нее на кровати, а мисс Мак-Клилленд рассказывала мне сказки.

– Я рад, что у тебя есть это воспоминание. – Вит провел рукой по ее волосам. – Ты знаешь, где она теперь?

– Не так давно я выяснила, что она работает в одной хорошей семье в Шотландии. Я думала начать с ней переписку, но…

– Но что? – спросил Вит.

– С тех пор прошло почти двадцать лет, и, кроме меня, она воспитала еще кучу детей. Она даже не вспомнит, кто я такая.

– Сомневаюсь. Женщина никогда не забудет ребенка, которому рассказывала сказки на ночь.

– Возможно. – Она на миг закрыла глаза. «Только на одну минутку», – сказала себе Мирабелла. – Интересно, она когда-нибудь…

– Мирабелла? – Да?

– Спи.

Она с трудом разлепила веки.

– Разве ты не пойдешь назад в дом?

– Позже. – Он ласково гладил ее волосы, пока она снова не закрыла глаза. – Позже.

Пока Мирабелла спала, а Вит сидел рядом и смотрел на нее, очень пьяный джентльмен нетвердой походкой добрел до конца коридора и постучал в дверь. Никто не ответил. Он постучал еще пару раз, затем повернул ручку и заглянул внутрь. Поняв, что попал в чулан, человек хихикнул и поплелся обратно на середину холла.

Со второй попытки он правильно сосчитал двери от своей спальни до пункта назначения и в конце концов постучал в нужную комнату.

На этот раз он не стал дожидаться ответа и ввалился внутрь.

– Какого черта ты тут делаешь? – грубо рявкнул другой пьяный голос, но гость был настолько пьян, что даже не заметил этого.

Он не сразу отыскал глазами тело, лежавшее на кровати, и, еле переставляя ноги, подошел к нему.

– Я решился. Вот. – Он долго рылся в карманах, которые вдруг стали невероятно глубокими, и с триумфальным «ха!» достал наконец сложенный листок бумаги.

Человек вытянул шею и прищурился.

– Надумал, значит?

– Да. – Он резко кивнул, и от этого все поплыло перед глазами. Чтобы не упасть, человек схватился за столбик кровати и сунул бумагу под нос собеседнику. – Подпиши вот здесь.

– Уверен? Не передумаешь, когда протрезвеешь?

– Обижаешь, – фыркнул тот. – Я все обдумал. Я хочу ее.

– Тащи сюда перо. – Человек нацарапал подпись на бумаге. – Она твоя.

Вит спустился с сеновала по веревочной лестнице, закинул ее обратно и стал искать Кристиана. Он спал в пустом стойле в конце конюшни.

– Проследишь, чтобы она вернулась в дом до того, как остальные проснутся?

– Я всегда это делаю, – ответил Кристиан, натягивая сапоги. – Скоро рассвет, но они наверняка проспят до полудня. Не стоит волноваться.

«Не стоит волноваться», – подумал Вит и чуть не засмеялся.

– Хорошо, что у нее есть такой друг, как ты. Кристиан посмотрел на него в упор.

– Ведь должен же быть кто-то рядом, не так ли?

20

Если дом полон мужчин, которые по восемь часов в день едят до отвала и напиваются до чертиков, спасает только то, что остальные шестнадцать часов они обычно отсыпаются.

Особняк спал, когда Мирабелла вернулась в свою комнату, и продолжал дремать, когда она умылась, переоделась, и тихонько спустилась вниз, чтобы позавтракать.

На кухне Мирабелла нашла не совсем еще черствый хлеб и уже слегка подпорченный кусочек сыра. У нее слюнки потекли при мысли об омлете с копченой рыбкой, который подадут гостям. Мечтая о горячем шоколаде, она заварила некрепкий чай, села за обшарпанный стол и стала есть свой скудный завтрак.

Вит нашел ее там через десять минут. Широкий солнечный луч пробился сквозь узкий ряд окон, залив стол мягким сиянием. Он мог побиться об заклад, глядя, как свет падает на гладкие каштановые волосы, что они теплые на ощупь. Она вся теплая на ощупь: ее локоны, кожа, рот. Он жаждал коснуться их и забрать это тепло себе. Под его ладонями она будет горячим шелком, под его губами – теплыми сливками.

Вит закрыл глаза и подавил стон. Вчерашняя ночь была адом и одновременно раем, когда она лежала рядом с ним, а он только и мог, что гладить ее волосы. Вернувшись в комнату, он до утра проворочался в постели.

Он желал ее больше, чем любую женщину, которую когда-либо знал, он страстно желал Мирабеллу. Но как бы ни хотелось ему заняться с ней любовью, – а ему этого очень хотелось, – он в первую очередь должен был позаботиться о ее безопасности. Биту потребовалась минута, чтоб взять себя в руки, затем он изобразил приветливую, но едва заметную улыбку и вошел на кухню.

– Доброе утро, Мирабелла.

Она повернула голову и улыбнулась.

– Доброе утро. Думала, сегодня ты поспишь подольше.

Где уж там, когда перина, словно груда острых камней, врезается в спину, и мысли о нагой и стонущей Мирабелле не идут из головы.

– Уже выспался. Что-то неаппетитный у тебя завтрак, – сказал Вит, чтобы сменить тему.

Мирабелла посмотрела на тарелку и пожала плечами.

– Что Бог послал. Будешь?

– Я бы съел яичницу. Где кухарка?

– Спит, наверное, хотя кто ее знает.

– Ладно, сам приготовлю.

– Ты… умеешь готовить? Недоверие в ее голосе рассмешило его.

– Я был солдатом, если ты помнишь.

– Офицером, – сказала она. – Никогда не слышала, чтоб офицер сам себе готовил.

– Я и не готовил, но научился, наблюдая, как это делают мои солдаты. Приготовить ужин из шести блюд я не могу, а вот яичницу запросто. – Вит посмотрел на печь и нахмурился. – Готовить было бы проще на костре.

– Проще, чем в печи?

Он пожал плечами и стал закидывать поленья.

– По-другому я не пробовал. Яйца еще под наседками, да?

– Да, я хотела собрать их, после того как доем, но если хочешь…

– Я сам, – перебил он, взял лукошко и пошел за будущим завтраком.

Идти пришлось недалеко: курятник был буквально в двух шагах. Он открыл дверцу, просунул голову внутрь, отогнал недовольных куриц и насобирал десятка два яиц. Если остальным гостям не хватит, пусть сами пойдут и принесут. Мирабелла им не служанка.

Когда Вит вернулся, Мирабелла все еще сидела за столом и рассеянно водила вилкой по тарелке.

– Я возвратился с победой, – торжественно произнес он и показал ей полную корзину яиц.

Ее это насмешило, как Вит и рассчитывал, и она улыбнулась.

– Они сильно сопротивлялись?

– Чуть глаз не выклевали, – сказал Вит, разжигая печь.

– Какой это был бы для тебя позор: выжив в схватке с вепрем, погибнуть в курятнике.

– Значит, ты слышала?

– Краем уха. Не знала, что ты так складно врешь.

– А? – Он продолжал подкладывать дрова. – А, нет. Кабан был настоящим. Я не очень люблю охотиться, но мне пришлось выследить и убить его, после того как он стал нападать на местных жителей. Как думаешь, печь достаточно нагрелась?

От удивления Мирабелла открыла рот. К счастью, Вит стоял к ней спиной и не видел этого. Он и вправду сражался с вепрем?

– Мирабелла?

Она успела закрыть рот, прежде чем он обернулся.

– Э… да, по-моему.

– Отлично.

Она снова принялась за еду, стараясь больше не думать о том, как Вит пробирается сквозь дебри в поисках вепря-людоеда. Вид у него настороженный, потрепанный и решительный. Да, и одет он в форму.

Она не была уверена, отталкивала ли ее эта мысль или наоборот привлекала. Мирабелла постаралась занять голову чем-то другим.

– Кстати, гости идут сегодня на охоту. Вит замер, разбив яйцо, и уставился на нее.

– Они что, и правда охотятся?

– Во всяком случае, старательно делают вид.

– А как охотится барон?

– Сидя в карете.

– Сидя в карете, – повторил Вит. – Не могу себе представить.

– Еще не вечер. Только не подавай виду, что ты знаешь. Он выдумал целую систему, которая стала уже чем-то вроде традиции. Дядя посылает гостей вперед, а сам находит предлог, чтобы задержаться, потом велит подать коляску со всем необходимым для охоты, берет с собой двух лакеев и едет в укромное место, где и охотится, развалившись на обитой тканью лавке.

Вит посмотрел на нее, его лицо выражало что-то среднее между удивлением и растерянностью.

– Даже не верится. Так он никогда ничего не подстрелит.

– Однажды дядя подстрелил кролика. Бедняжка оказался не в то время и не в том месте. – Мирабелла скривилась при воспоминании об этом. – Он заставляет лакеев охотиться и все, что они принесут, выдает за свои трофеи.

Вит покачал головой и вернулся к приготовлению завтрака.

– Остальные знают?

– Если и знают, им хватает ума помалкивать. – Она подумала и добавила: – Другими словами – не знают.

– Они приходят с охоты с добычей?

– Не всегда, хотя мистер Каннингем приносит что-то время от времени.

– Больной гость? – спросил Вит, доставая вилку, чтобы сбить яйца.

– Да. Жаль, что ему нездоровится. Он бы тебе понравился. – Когда Вит прыснул со смеху, она продолжила: – Я серьезно. Порой он бывает невыносим, но он добрый и умеет пошутить, хотя и грубовато.

– Ты с ним хорошо ладишь, да?

– Да, – ответила она и сама удивилась. – Ну… не всегда. Вит кивнул, наблюдая, как яичница жарится на горячей сковородке.

– Я посмотрю, что он за человек, за ужином.

– Может, и раньше, если он решит поохотиться с другими джентльменами.

Вит покачал головой.

– Я не иду с ними.

– Ты должен. Все съехались сюда ради охоты. Будет странно, если ты не пойдешь. Даже мистер Хартзингер идет, а по нему не скажешь, что он знает, с какой стороны ружье стреляет.

Виту не хотелось обыскивать кухню в надежде найти хоть одну чистую тарелку, поэтому он вынул сковороду из печи и поставил на стол.

– Это не будет выглядеть странно, если я сошлюсь на похмелье после вчерашнего.

– Может, и да, – сказала она с улыбкой. – Но все решат, что ты слабак.

Вит пожал плечами, но она заметила, как он вздрогнул.

– Что поделаешь! Нужно обыскать комнату барона. Ешь.

– О, спасибо. – Она взяла вилку и подцепила кусочек омлета. – Если мистер Каннингем до сих пор не выздоровел, можешь смело отправляться с остальными. Его комната рядом с дядиной. Думаю, когда-то там была спальня баронессы: комнаты соединяет дверь.

– Проклятье!

Она съела еще кусочек.

– Правда вкусно, Вит.

Он что-то рассеянно пробормотал и с угрюмым видом принялся за еду.

– Есть еще чердак, – сказала Мирабелла. – Если бы он печатал фальшивые банкноты, ему бы понадобилось для этого место, не так ли?

Вит взглянул на нее.

– Ты права.

– Но я сомневаюсь, что за последние десять лет дядя хоть раз поднимался на чердак, – добавила она.

Вит повел плечом, уплетая завтрак.

– Может, он заставляет слуг таскать вещи и хранит на чердаке оборудование, когда приезжают гости. Мне стоит заглянуть туда.

– Нам стоит, – уточнила Мирабелла. – И не надо на меня так смотреть. Ты там никогда не был. Поверь, тебе пригодится лишняя пара рук.

Попасть на чердак можно было только по узкой лесенке, пройдя через крыло для слуг, и, глядя на слой пыли на ступеньках, Мирабелла решила, что уже давненько туда ничего не приносили и оттуда ничего не уносили. Мистер Каннингем до сих пор лежал в постели, страдая от лихорадки, поэтому Вит решил обыскать чердак, как только все уйдут.

Они вскарабкались по грязной лестнице и толкнули дверь.

Они нашли там именно то, что обычно хранят на чердаке: сундуки, корзины, коробки, мешки, мебель и прочее. Вещи были собраны в кучи, сложены в стопки или попросту разбросаны на полу, отчего комната отдаленно напоминала лабиринт – пыльный, окутанный паутиной лабиринт.

– Весело, ничего не скажешь, – криво усмехнулась Мирабелла.

– Убьем на это не один час.

– Мы не успеем все осмотреть. Гости скоро вернутся. Заядлыми охотниками их точно не назовешь.

– Начни с тех корзин и сундуков, – сказал Вит и отошел в другую сторону. – Обращай внимание на все, где есть замок.

Она пожала плечами и наугад открыла сундук. Крышка проскрипела и выпустила облако пыли. Мирабелла разразилась приступом кашля. Когда она наконец перестала чихать, Вит подошел и подал платок.

– Вот, возьми. Лучше?

– Чем что? – засмеялась она, взяла платок и вытерла слезящиеся глаза. – Спасибо.

Он покачал головой, когда Мирабелла протянула платок обратно.

– Оставь себе. Прикрывай нос и рот, когда станешь открывать сундуки.

– А ты?

– Обойдусь, – сказал Вит и вернулся к своей корзине, прежде чем Мирабелла успела возразить.

Следующие два часа они молча работали, переходя от сундука к сундуку, от корзины к корзине. Разбирая очередной ворох истлевшей мужской одежды, Мирабелла наткнулась на большую банку с крышкой, завернутую в бриджи.

– Странно, – пробормотала она. Но не так странно, как сложенный листок бумаги внутри.

Мирабелла открыла крышку и попробовала вытащить его, но он прилип к донышку, а банка была настолько глубокой, что Мирабелла едва дотягивалась до находки кончиками пальцев. Она проворачивала запястье, пока рука с громким «чпок» не вошла внутрь.

Да!

Мирабелла пальцами взялась за край и медленно отделила бумажку от донышка. Она чудом не порвалась.

Да! Да! Да!

Мирабелла попыталась вытащить руку… но ничего не вышло. Рассердившись, она обхватила склянку свободной рукой и потянула. Ничего.

Нет!

Она потянула сильнее, повертела запястьем, пошевелила пальцами. Она дергала, тянула, хваталась за горлышко банки и снова тянула. Ничего.

Нет! Нет! Нет!

Мирабелла в недоумении уставилась на руку. Раз она ее туда засунула, значит, рука должна выйти. Какого дьявола она не выходит? Мирабелла еще раз попыталась, проворачивая запястье то так, то этак, но в конце концов смирилась с поражением. Видно, у нее не получится выбраться из этой глупой ситуации без посторонней помощи. Мирабелла глубоко вздохнула, чтобы голос не выдал волнения.

– Э… Вит? – «Ну вот, довольно непринужденно, да?» Она засомневалась, но затем решила, что он ничего не заметил.

– Что у тебя? – отрешенно спросил Вит, продолжая рыться в корзине.

– Я тут подумала… – «О боже, как же сказать?» Она облизнула пересохшие губы. – Я тут подумала…

Нерешительность в ее голосе насторожила его. Вит оторвался от корзины и взглянул на нее.

– Нашла что-то?

– Не совсем, – уклончиво ответила она.

Вит поднялся с корточек, вытер пыльные руки о такое же пальто.

– То есть – не совсем? Что ты прячешь, чертовка?

– Ничего я не прячу, – машинально сказала она. – Что ж, прячу, если честно, но это не касается моего дяди, или фальшивых денег, или…

– Мне все равно. Просто покажи, что это. «Проклятье!».

– Ладно. – Мирабелла еще раз сделала глубокий вдох, не для того чтобы успокоиться, а чтобы потянуть время. – Я собиралась… то есть я пыталась достать кое-что, понимаешь, а кое-что другое застряло… я даже не поняла.

– Не юли, чертовка.

Несчастная Мирабелла покорно вытянула руку перед собой. Ей очень хотелось виновато повесить голову, но гордость не позволяла опустить подбородок. Он разве что невольно скользнул в сторону, вместе с глазами, чтобы избежать зрительного контакта.

Вит ничего не сказал. Только моргнул, завел руки за спину и провел языком по зубам.

– Понятно, – произнес он наконец.

– Не могу снять, – невнятно сказала она, не в силах посмотреть ему в глаза.

– Да, именно поэтому банка до сих пор на твоей руке.

– Не могу же я так расхаживать по дому.

– Конечно, нет.

Мирабеллу стало раздражать его спокойствие. Она опустила руку и тяжело вздохнула.

– Ты будешь надо мной смеяться или нет?

– Конечно, буду.

– Ну так смейся уже, будь добр, чтобы мы смогли разобраться с… – Она указала на банку.

– Подожди. Хочу хорошенько запомнить этот момент. Но мне трудно сосредоточиться: чердак… и мы тут вдвоем…

– Вит, просто сходи за водой и мылом, хорошо?

– Ладно, – улыбнулся он. – Жди здесь.

– А куда я пойду? – сказала она, когда Вит ушел.

Он долго не возвращался. Целую вечность, как ей казалось, поэтому Мирабелла всерьез задумалась, не обмотать ли руку старой рубашкой и не отправиться ли поискать его. Если бы она смогла объяснить, почему у нее рука замотана в рубаху, если б кто-то из слуг спросил, она бы так и сделала.

– Ты хоть знаешь, как трудно найти мыло в этом доме? – спросил Вит, когда наконец вернулся с бруском мыла и полной миской воды.

– Догадываюсь, – ответила она, – ведь все это время прождала тебя здесь.

– Я думал, что найду кусочек в одной из кладовых на этаже для слуг, но оказалось, что они битком набиты всякой всячиной: инструментами, книгами, разным старьем и еще бог знает чем, только не тем, что там действительно должно быть.

– Мылом, например.

– Да, – согласился он, опустился на корточки и поставил миску у ее ног. – А еще швабрами и разными порошками. Где они хранят все это?

– А они и не хранят, хотя кое-что можно найти на кухне. – Она показала свободной рукой на кусок мыла, который он принес. – Где ты его взял?

– Пришлось идти в свою комнату. Сядь на сундук и дай мне руку.

Мирабелла хотела сказать, что дальше она справится сама, но потом решила, что вряд ли сможет намылить руку и снять банку. Вит сделает это быстрее, а скорость имеет значение, если рука застряла в склянке.

Она села на сундук.

– Тебя кто-нибудь видел или спросил, почему ты роешься в кладовых?

– Нет. Хотя из комнат прислуги доносился храп. Почему твой дядя держит их?

Она пожала плечами, наблюдая, как он смачивает мыло в воде.

– Больше никто не станет на него работать.

– А-а. – Вит взял ее за локоть и распрямил руку, чтобы намылить запястье.

– Вит? – Да?

– Вот мне интересно…

– Интересно что?

– Я давно хотела спросить, но все как-то не получалось… Он поднял глаза.

– Что ты хочешь знать?

– Что именно ты делаешь для Уильяма Флетчера? И как так вышло, что ты стал делать то… ну что ты там делаешь?

Вит снова стал намыливать запястье.

– Тебе не нужно об этом знать.

– Поздно спохватился, – сказала она. – Я же ответила на твой вопрос вчера ночью. А мне совсем не хотелось этого делать.

Вит молчал, и Мирабелла решила, что он вовсе не собирается отвечать. Затем он отложил мыло и стал пальцами втирать пену.

– Работаю иногда, – тихо сказал Вит, – на военное ведомство, которое возглавляет Уильям.

– Ой, неужели? – Мирабелла задумчиво сдвинула брови. – Все это время я думала, что он просто друг семьи.

– Он друг семьи и по совместительству командует маленькой армией шпионов.

– Так вот кто ты? Шпион?

– Не совсем, – спокойно ответил он, дав ей понять, что не собирается обсуждать это. Тогда Мирабелла пошла другим путем.

– Это очень опасно?

– Нет, не всегда. Как и на войне.

– Зачем тебе это? На тебе и так лежит большая ответственность.

– Я хочу дать родным что-то, чем они могли бы гордиться.

– У них есть ты, – заметила она. – И они очень гордятся тобой. Ты почти идеальный сын, брат и джентльмен. Даже раздражает как-то.

– Спасибо, конечно, – сказал он. – Но это другое. Что-то… большее. То, что я смогу передать моим сыновьям, если они у меня будут. Наследие, которое смоет несколько веков позора.

– Ты стыдишься своего рода? – удивленно спросила она.

– Полагаю, ты встречала моего отца, – сухо сказал Вит. – Хотя он редко бывал дома.

Мирабелла недоверчиво посмотрела на него.

– По-моему, твой отец был весельчаком. Знаю, он был не самым надежным, но…

– Ты плохо наслышана о его «подвигах». Мой отец был никчемным повесой и денди, думавшим только о себе. Он не умер, упав с лошади, как многие думают, а погиб на дуэли из-за оперной певички.

– Ох! – Боже правый, она и не догадывалась. – Мне жаль.

– Забудь. Его уже нет. Правду знают единицы. Да и то, люди скорее поверят мне, чем им. Твой дядя знает.

– Неужели?

– Да, и еще кое-то из гостей. Они вращались в одних и тех же кругах, но, как я уже говорил, мало кто посмеет оспорить слова графа Тарстона. А если и посмеет, ему все равно не поверят.

Но она знала, что правду не удалось скрыть. Мирабелла вспомнила о слухах, которые кочевали по всем бальным залам и гостиным после смерти графа, но тогда она, как и все остальные, отмахнулась от них, как от глупых сплетен. Вит не мог себе этого позволить. Никогда не сможет.

– Мне жаль, Вит.

– Как я уже говорил, – повторил он, взявшись одной рукой за ее локоть, второй – за банку, – это уже в прошлом.

Вит осторожно потянул за руку, и кисть выскользнула из банки.

– Ох! – Мирабелла сжимала и разжимала пальцы.

– Больно? – спросил Вит и потер ее запястье подушечкой большого пальца.

– Нет. – Наоборот. Его прикосновение ускорило пульс. – Нормально.

– И только? – спросил Вит и наклонил голову, чтобы поцеловать нежную кожу чуть выше запястья.

– Э… приятно. Мне приятно.

– И только?

– Ну, это всего-навсего моя рука.

– Понимаю.

Вит встал на колени, обнял ее за шею и поцеловал в губы.

Поцелуй был легкий, нежный и алчущий.

Она съехала на край сундука и, немного поколебавшись, обняла Вита за плечи. Все это было так непривычно: поцелуи, прикосновения, чувство стыда и неуверенности, которое они вызывали. Она не знала, что должна или не должна делать, но знала, что ей не хотелось останавливаться.

– У тебя самый сладкий ротик, – мурлыкал Вит возле ее губ, и она почувствовала, как сердце замерло в груди. – Я думал, что он горький.

Мирабелла отстранилась.

– Горький? Он улыбнулся.

– В свое оправдание скажу, что тогда был очень зол на тебя.

– Зол на… ты думал об этом раньше? Раньше всего этого?

– Однажды, когда был моложе. – Он расплылся в улыбке, вспоминая. – Мы орали друг на друга, и мне вдруг захотелось поцелуем заставить тебя замолчать. Но я удержался, убедив себя, что ты горькая на вкус.

– Ты хотел поцеловать меня, – повторила она с мечтательной улыбкой.

– Мне еще и двадцати не было. Тогда я хотел перецеловать все, что носит юбку и не является родственницей. Думал об этом довольно часто, если память не изменяет.

Мирабелла наступила ему на ногу и стала давить, пока ухмылка не исчезла с его лица. Вит потянул ее за волосы.

– Ревнуешь, дорогая?

Она закатила глаза. Вит засмеялся, встал на ноги и развернул бумажку, которую Мирабелла с таким трудом добыла из банки.

– Что это? – спросила она, ожидая услышать, что опозорилась из-за старой картежной расписки или приглашения на ужин. Его лицо вдруг стало серьезным. Тогда Мирабелла поднялась с сундука и подошла к нему с нарастающей тревогой и нетерпением. Она нашла что-то важное?

– Что это, Вит?

Нервничая, она взяла из его рук листок. Пробежала глазами. Дважды. Мирабелла не знала, что именно ожидала увидеть, но явно нечто более обличительное, чем квитанцию на доставку предметов домашнего обихода.

Озадаченная, она протянула ему листок.

– Что это?

– Квитанция на доставку. – Вит наклонился ближе, чтобы прочесть: – Ящик пчелиного воска, маленький, одна штука; ящик портвейна, большой, одна штука…

Она опустила руку.

– Я умею читать, Вит. Никак не возьму в толк, почему это так важно.

– Смотри внимательнее, злыдня.

Она снова взглянула на квитанцию, но ничего подозрительного не заметила и покачала головой.

– Прости, я не понимаю… Вит указал на позицию:

– Два ящика чернил «Золотая корона».

– И?.. – спросила она. – Я никогда о них не слышала, но…

– Чернила «Золотая корона» очень похожи на те, которые используют для печати банкнот.

Мирабелла нахмурилась.

– Это ничего не доказывает: любой может купить эти чернила. Может, дяде нравится их цвет.

– Их просто так не купишь, – сказал Вит. – Их нужно заказывать.

– Все заказывают чернила, Вит, и по разным причинам.

– Два ящика?

– Это странно, – согласилась она и заново просмотрела список. Подсуммы, сумма, номер счета-фактуры, подписи, дата, способ доставки. Она снова взглянула на дату и рассмеялась.

– Да квитанции почти десять лет, – сказала Мирабелла.

– Я заметил.

Она вернула ему листок и покачала головой.

– Если бы дядя десять лет штамповал фальшивки, его, как мне кажется, давно бы разоблачили.

– Я сначала тоже так думал, – сказал Вит, спрятав квитанцию в карман. – Но то, что барон пока не попался, легко объяснить. Во-первых, он мог все это время работать над технологией, чтобы улучшить…

– Мой дядя в принципе не работает, – язвительно засмеялась она. – Тем более, ничего не улучшает.

– Во-вторых, – продолжил Вит, – он мог ждать, когда привезут остаток заказа, или времени, когда проследить заказ и выйти на него станет невозможно.

– Ему бы не хватило терпения, Вит.

– В-третьих, и я думаю, что все обстоит именно так, он передавал купюры человеку, сбывавшему их за границей.

– Ах! – Версия о сообщнике казалась правдоподобной. Мирабелла знала, что дядя не смог бы самостоятельно провернуть такое сложное дело – его кто-то направлял. – Думаю, ты прав. Но вряд ли старой квитанции достаточно, чтобы доказать это.

– Да, но у меня почти неделя впереди.

– Теперь ты уверен, что он виновен?

Вит задумался и покачал головой.

– Не знаю. Если честно, мне нет дела до твоего дяди.

– Ты в этом не одинок, – заметила она.

– Да, но только если мы оба ищем доказательства его вины в серьезном преступлении.

«Мы оба», – подумала она и сдержала улыбку: он назвал их командой. Это так ее порадовало, что Мирабелла решила не уточнять, что ищет доказательства невиновности дяди, а не его вины.

– Ты боишься, что делаешь из мухи слона: видишь смысл там, где его нет, только потому, что уверен в его виновности.

– Я не боюсь, – возразил он с таким обиженным видом, что Мирабелла не смогла не улыбнуться. – Любая деталь может оказаться важной. Почему ты улыбаешься?

– Да так, без причины, – солгала она. – Нравится, как ты рассуждаешь.

– Вчера за ужином я не был рассудительным, когда представлял, как избиваю барона до полусмерти.

– И оригинальным тоже. Подобные мысли посещают меня дважды в день.

– У тебя есть для этого масса поводов. Я хочу отвезти тебя в Хэлдон.

– Мы уже столько раз…

– Я сказал: хочу, а не отвезу.

Она понимающе кивнула. Будь ее воля, они бы давно уехали в Хэлдон.

– Мне нужно распорядиться насчет ужина, пока не вернулись гости.

Вит покачал головой.

– Ты больше не спустишься к ужину.

– Я должна, Вит. Дядя хочет, чтобы я изображала хозяйку.

Он взял ее за руку и повел к двери.

– Эпперсли я беру на себя. Будь в комнате и запри дверь.

Она с радостью подчинилась.

– Ты придешь за мной? Не станешь сам обыскивать комнату?

Вит долго молчал и не мог решиться, затем ответил:

– Я приду.

Вит подождал, пока барон отдохнет после охоты, и заглянул к нему в кабинет.

– Как голова, сынок? – спросил Эпперсли, когда Вит вошел в комнату.

«Какой я тебе сынок?» – сердито подумал Вит, но сдержался, сел напротив стола, откинулся на спинку стула и вытянул ноги, надеясь, что выглядит праздно.

– Боюсь, все еще держится на плечах. Как охота?

Барон тяжело вздохнул.

– Чертовы браконьеры перебили всю дичь.

– Очень жаль, – сказал Вит, поздравив себя с тем, что сумел сдержать улыбку.

– Не думаю, что ты пришел поболтать об охоте, Тарстон.

– Я здесь, чтобы поговорить о вашей племяннице.

– О Мирабелле? – Барон нахмурился. – Чего ради? Мало тебе ее в Хэлдоне, что ли?

– Как раз наоборот, поэтому я и пришел к вам. – Он нервно поправил галстук. – Я понимаю, Эпперсли, она вам родня, но, может, девчонка посидит денек-другой в своей комнате?

– Слышал, вы не ладите?

– Она у меня уже в печенках сидит. Кроме того… – Вит бросил беспокойный взгляд на открытую дверь, перегнулся через стол и шепотом сказал: – Она ябедничает маменьке. Как я могу расслабиться, когда рядом женщина, которая постоянно доносит моей матери?

Барон поджал губы.

– Понимаю. Я прослежу, чтобы она сидела у себя.

Вит с облегчением вздохнул.

– Благодарю. Отец всегда говорил, что вы не без царя в голове.

Эпперсли кивнул, словно у него были причины считать прозвучавшую ложь правдой.

– Какая жалость, что его больше нет с нами! Он бы гордился тобой, можешь не волноваться.

– О, я не волнуюсь.

– Мы с приятелями поспорили, как каждый из нас сыграет в ящик. Я выиграл сто фунтов. Остальные думали, что твой отец умрет от сифилиса.

– Наставив вам рога?

Барон моргнул, затем запрокинул голову и разразился хохотом.

– Весь в отца! – наконец произнес он, немного угомонившись. – Тот тоже был мастак сострить.

– Да, я помню, – пробормотал Вит, с трудом сохранив на лице веселое выражение слегка растроганного, но по большому счету скучающего молодого человека.

– Мы сделаем из тебя его достойного наследника.

– Жду не дождусь.

«Примерно так же, как пули в голову», – печально подумал Вит.