Текст книги "Вкус греха"

13

На следующее утро Мирабелла проснулась и поняла, что вполне может обходиться без трости. Лодыжка была еще опухшей и отдавала резкой болью, если Мирабелла неправильно ставила ногу, но, приложив немного усилий, девушка могла ходить не прихрамывая.

Она решила отметить это: сначала утренней прогулкой по саду, а затем – отправившись завтракать.

Больше всего Мирабелла любила бывать в саду весной, когда он только начинал цвести. Леди Тарстон насыщенные тона осенней листвы нравились больше, чем яркие и нежные весенние краски. Но для Мирабеллы не было ничего прекрасней первых примет зарождения жизни. Она могла часами (что иногда и делала) бродить по тропинкам, находить и любоваться первыми почками на деревьях или молодыми побегами, которые пробивались сквозь почву или прошлогоднюю траву.

Ее утешала мысль, что растения не гибли, они пережидали холодную, хмурую зиму и, пригретые теплым солнцем, заново оживали.

Она подумала о своем наследстве в пять тысяч фунтов. Меньше чем через два года зима закончится и для нее. Женщина так же могла ожить, имея в своем распоряжении пять тысяч фунтов.

– От того, что ты уставилась на шпорник, он быстрее не вырастет, – послышался голос Вита за спиной.

Она оглянулась и увидела, что Вит стоит в двух метрах от нее.

– Я и не догадывалась, что ты здесь.

– Неудивительно: ты, кажется, полностью погрузилась в свои мысли.

– Да, – согласилась она и указала на растение, на которое только что смотрела, не осознавая этого. – Ты знаешь их названия?

– Только тех, из-за которых нам с Алексом доставалось от матери, когда мы в них играли. Чаще всего это были розы. Почему-то в покрытые шипами кусты мальчишки летят, как мошкара на пламя. Перед ними почти так же невозможно устоять, как и перед грязью.

– Интересно, почему? – засмеялась Мирабелла.

– Это одна из великих тайн жизни. – Он склонил голову и посмотрел на нее. – Знаешь, сейчас, когда солнце запуталось в твоих волосах, ты сказочно хороша.

– Ох! – Она почувствовала, как краснеют щеки. Поцелует ли он ее, подумала она и сразу пожалела, ведь от этого щеки покраснели еще сильнее. – Э… спасибо.

Он выпрямился, явно довольный собой, заложил руки за спину и стал покачиваться на каблуках.

– Не привыкла получать комплименты вообще или не привыкла слышать их от меня?

«Не привыкла гадать, поцелуешь ли ты меня снова», – подумала она, но вслух сказала:

– Думаю, и то, и другое.

Он приблизился к ней на один шаг.

– Непростительная оплошность.

Он, наверное, поцелует ее, потому что в ее голове не было места для других мыслей. Она снова ответила:

– Ох! Э… спасибо…

Он тихо засмеялся и сделал еще шаг.

– Всегда пожалуйста. Может, ты подойдешь чуть ближе, чертовка? Я не против поцеловать тебя, но давай сделаем это вместе.

– Ох, э…

– Не благодари меня.

– Что? Нет, конечно, нет. Э… – Она протащила одну ногу на миллиметр вперед, затем подставила вторую.

Вит посмотрел вниз и улыбнулся.

– Неплохо для начала, но я, если помнишь, сделал два шага.

– Два. Точно. – Она сделала еще шаг и остановилась. – Это глупо.

– Да. Если твоя ступня в этот раз не оторвется от земли, я его не засчитаю.

Она засмеялась.

– Я не об этом.

– Знаю.

– Я не понимаю, почему ты это делаешь, – вдруг сказала она. На его лице застыл вопрос.

– Нет? Я думал, это очевидно. Разве я не сказал, что хочу поцеловать тебя?

– Нет. То есть да, сказал. – Она перевела дух. – Но почему ты хочешь поцеловать меня?

– Потому что мы собирались поцеловаться.

– Да, и я знаю, что хочу…

– Не может быть!

Она пропустила это мимо ушей.

– Но почему ты этого хочешь? Еще несколько дней назад ты ненавидел меня.

Он отшатнулся, услышав упрек.

– Ты немного преувеличиваешь, ты так не думаешь?

– Я в этом не уверена. Иногда мать заставляла тебя танцевать со мной, и ты весь трепетал.

– Не от ненависти, – возразил он. – От страха.

– Я серьезно.

– Я тоже. Ты, знаешь ли, умеешь быть очень жестокой. Она прикусила губу, не зная, что сказать.

Он пристально посмотрел ей в глаза.

– Я никогда не испытывал к тебе ненависти, Мирабелла. Порой мне ужасно хотелось влепить тебе затрещину, но ненависти я к тебе не чувствовал. – Он с трудом сглотнул. – Ты ненавидела меня?

Она открыла рот, но не для того чтобы ответить, а от удивления, затем отвернулась и рассеянно кивнула.

– Боже мой, – прошептал он, опешив, – ненавидела…

– Что? – Она очнулась и удивленно взглянула на него. – Ох! Нет… Я думала о другом.

– Я полагал, этот разговор достаточно важен, чтобы отнестись к нему всерьез, – проворчал он.

– Так и есть. Я думала о своем поведении, и как оно могло натолкнуть тебя на мысль, что ты мне безразличен… то есть…

О, как унизительно!

Вит, казалось, не замечал ее смущения. Он лишь понимающе кивнул и преодолел расстояние между ними.

Он медленно склонился к ее голове, и она уловила едва различимый аромат кофе в его дыхании. «Мне это нравится, – решила она, закрывая глаза. – Очень нравится».

– Мира! Мира, ты здесь? – Голос Кейт вернул ее на землю.

– Закончим в другой раз, – прошептал Вит возле ее губ и отступил назад.

Как только он это сделал, появилась Кейт.

– Вот ты где! Иви сказала, что ты будешь в библиотеке, но я знала, что найду тебя здесь. Доброе утро, Вит.

Поскольку ослепительная улыбка и мечтательный взгляд сестры никогда не переставали поражать и умилять его, Вит подошел и поцеловал ее в макушку.

– Доброе утро, – сказал он. – Не рано ли вы с Иви поднялись?

– Мама просила помочь с последними приготовлениями к балу. Поможешь, Мира?

– Э… конечно, да.

Кейт взяла ее за руку и потащила по тропинке.

– На твоем месте, Вит, я бы не попадалась маме на глаза. Ей нужен человек, чтобы отвезти барышень в город за покупками.

Последние приготовления оказались масштабными: чего только стоило встретить и разместить музыкантов, а затем проследить, чтобы во всех люстрах, висевших в бальном зале (а их гам было с полдюжины), сменили свечи.

Близился полдень и пора уже было пить чай, когда Мирабелла снова оказалась в своей комнате.

Едва она собралась умыться, как Кейт постучала в дверь и, не дожидаясь приглашения, вошла в комнату, держа в руках бледно-голубое платье.

– Тебе нравится? Я купила его, потому что мама сказала, что цвет подходит к моим глазам. Сейчас я вижу, что это не так, да и к тому же оно коротковато. – Кейт задумчиво посмотрела на платье. – Это на мадам Дювалль не похоже. Наверное, она наняла новую швею.

– Почему бы тебе не отослать платье назад, чтоб его переделали?

Кейт, казалось, была потрясена.

– Я не хочу, чтоб бедняжку из-за меня уволили.

– Тогда отдай его Лиззи.

– Я пробовала, – ответила она. – Но мы с Иви подарили ей столько нарядов, что она просто не знает, куда их девать. Лиззи говорит, что уже отложила несколько платьев на продажу и что если мы отдадим ей еще одно, она уволится и откроет свой магазин. Хотя бы примерь, Мира. Не хочу думать, что зря потратила деньги и…

– Ладно, – засмеялась Мирабелла и взяла платье. – Боже, в жизни не встречала более убедительную болтушку!

– У меня много талантов, болтовня – один из них. – Кейт стала подгонять ее. – Ступай, примерь.

Мирабелла зашла за ширму, сняла старое платье и надела новое. Пришлось немного постараться. «Слишком узкое», – решила она, натягивая платье.

– Корсет проступает, и сорочка ужасно морщится.

– Такой наряд с корсетом не носят, – отозвалась Кейт.

– Ох! – Она сбросила корсет и попробовала еще раз. – Сорочка все равно морщится, но не надеть ее нельзя, ведь ткань слишком тонкая. Боюсь, ничего не выйдет. Жаль, оно такое красивое.

– Жаль… О! Попробуй надеть новую сорочку.

– Поможет, как думаешь? – спросила Мирабелла, выйдя из-за ширмы.

– Попытка – не пытка.

– Наверное, ты права. – Мирабелла порылась в шкафу и достала коробку из магазина мадам Дювалль. Она долго мучилась с тройным узлом, но в конце концов развязала его и извлекла голубой атлас. – Кажется, она того же цвета, что и платье. Возможно, немного темнее, но такого же оттенка.

Мирабелла зашла за ширму и с легкостью нырнула в сорочку, издав вздох блаженства, когда ткань коснулась кожи.

– Божественная вещь, – прошептала она. – Что?

– Сорочка… Она прекрасна. Наверное, я буду в ней спать.

– А если случится пожар?

– Очень смешно. – Она натянула платье. – Получилось, – с удивлением сказала она. – Сидит идеально. Даже прикрывает царапины на плече.

– Дай посмотреть, – нетерпеливо ответила Кейт.

Мирабелла вышла из-за ширмы, все еще не сводя глаз с платья. Простой покрой, пышные рукава, из украшений – лишь широкая полоса ленты, но оно было самым элегантным из всего, что она обычно могла себе позволить. Платье на ней казалось чуть бледнее, чем в руках у Кейт, а более темная сорочка просвечивала сквозь тонкую ткань, создавая удивительный эффект.

– Ох, Мира! Чудесно! Просто чудесно.

– Правда?

– Да. Ты наденешь его вечером? И ты позволишь Лиззи сделать тебе прическу?

– Не знаю… – Краем глаза она увидела себя в зеркале и улыбнулась. – Ладно… Да, хорошо.

– Отлично. Давай попьем чай здесь. Это сэкономит нам время. Я позову остальных.

Выйдя из комнаты Мирабеллы, Кейт наткнулась на Лиззи, которая дожидалась ее в коридоре.

– Она взяла платье, мисс? – спросила девушка напряженным шепотом.

Кейт взяла Лиззи под руку и повела в свою комнату.

– Ты подслушивала, Лиззи?

– Конечно, подслушивала, – как ни в чем не бывало ответила она. – Но смогла разобрать только каждое третье слово.

– Я ожидала от тебя большего, – укорила ее Кейт. – Нужно было взять стакан и прижать его к двери.

– Ничего под рукой не оказалось, а кухарка спустила бы с меня шкуру, узнай она, что я взяла стакан с кухни. Так она взяла его?

– Кухарка взяла что?

– Нет, мисс Браунинг взяла платье?

– Да. – Кейт похлопала Лиззи по руке. – Ловко же ты придумала.

– Это было не так уж сложно, учитывая, что у нас с ней одинаковый размер, а мадам Дювалль хлебом не корми, только дай задачку посложнее и посвяти в тайну.

– И пообещай, что моя мама хорошо заплатит.

– И это тоже, – согласилась Лиззи. – Могу поспорить, платье сидит на ней идеально.

– Еще бы.

Некоторое время они шли молча, затем Лиззи спросила:

– Леди Кейт? – Да?

– У вас еще есть тот роман, в котором служанка умирает ради своей госпожи?

– Господи, нет! – засмеялась Кейт. – Хватит с меня «Трусливой леди Шарлотты и ее бестолковой служанки». А что? – Кейт остановилась и посмотрела на нее. – Только не говори, что тебе понравилась книга.

– Нет, – Лиззи улыбнулась и потянула Кейт вперед. – Конечно, нет.

14

Мирабелла не была красавицей, и голубой шелк, а также шпильки для волос в любом количестве не могли исправить этого. Но впервые в жизни она поняла, что вовсе не такая невзрачная, как ей всегда казалось. В тот вечер она была определенно… хорошенькой. Конечно же, красивая и хорошенькая – не одно и то же, впрочем, как и хорошенькая и блеклая. Мирабелла провела пальцами по шелковой линии талии и бедер, даже не пытаясь скрыть улыбку. Этим вечером ей явно везло.

– Знаешь, все дело в улыбке.

Мирабелла обернулась, услышав голос Кейт, и заметила, что за ней с интересом наблюдают.

– Твоя улыбка, – повторила Кейт, – твое лучшее украшение.

– Это правда, – согласилась Софи. – Она завершает образ.

– Как финальные аккорды хорошей симфонии. Мирабелла, засияв от комплимента Кейт, покачала головой.

– Я не симфония, – ответила она, повернулась к зеркалу и, поймав в нем сердитые взгляды подруг, добавила: – Но ничего не имею против сонаты.

Девушки засмеялись, затем Кейт склонила голову и сказала:

– А знаете, почему я никогда не считала мисс Виллори по-настоящему красивой? Ее глаза никогда не улыбаются. Ее мимика всегда так отточена, так просчитана…

– Как кабацкая песенка без ругани, – предложила Иви.

– Бесплодные усилия, – согласилась Софи и засмеялась. – Печально.

Кейт закатила глаза. Тем не менее шутка ее тоже повеселила.

– Пойдемте, Софи, Иви, нам еще нужно привести себя в порядок. Я бы обняла тебя, Мира, но боюсь помять.

– Я собиралась быть драматической оперой, – мимоходом обронила Иви, – но вместо этого стану непристойной моряцкой песенкой с парой бранных словечек. Это утрет нос мисс Виллори.

Мирабелла засмеялась и проводила их до дверей, еще раз пообещав, что не сделает ничего, что испортило бы результат их тяжелого труда.

В отличие от некоторых молодых женщин, Мирабелла не обладала ни яркой внешностью, ни прирожденным актерским талантом. Поэтому ее появление в бальном зале в тот вечер мало кто заметил. Не считая, конечно, ее подруг… и Вита.

– Не может быть… это… Мирабелла?

– Ты, кажется, немного удивлен, Вит, – спокойно сказала Кейт с лукавым огоньком в глазах.

Вит поднес бокал к губам и сделал большой глоток.

– Что, черт возьми, с ней произошло?

– Ничего особенного, – ответила Софи. – Просто на ней новое платье, и Кейт настояла, чтобы Лиззи уложила волосы Миры, с чем она прекрасно справилась.

– Да, это так, – согласилась Кейт.

Вит осушил бокал. Просто платье? Просто платье? Наряд, о котором шла речь, был витиеватым сплетением волн бледно-голубого шелка, выгодно подчеркивающим красоту Мирабеллы. Безупречный покрой обтекал изящную фигуру, цвет придавал коже оттенок свежих сливок, а ее темным глазам – яркий блеск, которого он никогда раньше не видел.

А если мужчина начинает думать о сияющих темных глазах женщины, значит, он попал в ее сети.

Черт возьми!

Он опустил взгляд в бокал, размышляя, может ли позволить себе еще один в начале вечера, не уронив собственного достоинства, затем поднял глаза и увидел, что над рукой Мирабеллы склонился какой-то молодой человек.

Не глядя, он протянул бокал Кейт, которая взяла его с самодовольной улыбкой, но Вит был слишком занят, чтобы это заметить. Он успел сделать несколько шагов, прежде чем кто-то поймал его за руку.

– Собираешься танцевать один? – поинтересовался Алекс. Вит остановился и нехотя отвел взгляд от Мирабеллы.

– О чем ты?

Алекс отпустил его руку и кивнул в сторону выстроившихся пар.

– Танцоры уже становятся в линию. Ты бы странно смотрелся среди них без партнерши. Что ты собирался делать?

Ревность взыграла в нем раньше, чем разум смог ввернуть словечко.

– Незачем ей танцевать с такими, как он.

– Кому? – спросил Алекс. – И с кем?

– Мирабелле с… – ему пришлось напрячься, чтобы вспомнить имя того, кто целовал ей руку, – с мистером Киттлсби.

– Почему нет? Киттлсби – хороший малый.

Алекс был прав, но сути это не меняло. А суть заключалась в том… в том…

– Незачем ей красоваться… в таком платье. Алекс бросил взгляд на Мирабеллу.

– Как по мне, вполне нормальное платье. Думаю, она выглядит достаточно мило.

– Прекрати думать об этом. Ты женат.

– Я не утверждал, что хочу снять с нее это платье. Но раз уж ты заговорил об этом… – Когда Вит посмотрел на него налитыми кровью глазами, Алекс поднял – руку в знак примирения. – Шучу. Я женат и счастлив в браке. Кроме того, я не заметил в ней каких-либо разительных перемен, разве что новое красивое платье.

– Значит, ты слепец.

– Или, наверное, я всегда видел то, что ускользнуло от тебя. Вит заподозрил, что в словах друга есть доля правды. Но он ни за что бы не признался в этом, поэтому лишь хмыкнул в ответ.

– Мужчины не стали наперебой добиваться ее внимания, Вит, – сказал Алекс и добавил шепотом: – Но поверь мне, все может быть.

– Хватит и одного.

– Думаю, да, – согласился Алекс и ободряюще похлопал его по спине. – Я слишком надолго оставил свою жену. Постарайся не наломать дров, пока меня нет.

Вит едва заметил, что его друг ушел. Пока длился танец, он пытался собраться с мыслями. О чем он только думал, собираясь забрать Мирабеллу у Киттлсби на виду у всех? Так поступил бы импульсивный человек, а он, Бог свидетель, – не такой. Он – благоразумный, здравомыслящий, уважаемый пэр. Он не выставит себя на посмешище.

Она танцевала с другими и раньше, напомнил себе Вит. Мирабелла неглупа, остроумна, обаятельна и, когда во время лондонского сезона матери заставляли сыновей приглашать на танец менее популярных барышень, их выбор часто падал на нее. Раньше ему до этого и дела не было.

Но раньше она не принадлежала ему.

А теперь, черт возьми, все иначе.

Вит не был уверен, что это значит, зато был чертовски уверен, что не позволит никому ухаживать за ней, пока он разбирается в себе.

Он сжимал и разжимал кулаки и ждал, когда закончится танец. Как только музыка стихла, он подскочил к Мирабелле.

– Не хотите пройтись со мной по комнате, мисс Браунинг? Она в недоумении смотрела на него, ведь он даже не подождал, пока мистер Киттлсби проводит ее на место.

– О… э… – Она переводила взгляд с Вита на мистера Киттлсби и обратно. – Э… да. С удовольствием. Вы извините нас, не так ли, мистер Киттлсби?

– Конечно, – ответил молодой человек сдавленным голосом.

Мог и не утруждаться, ведь Вит уже исчез в толпе, утащив с собой Мирабеллу. Крепко сжимая ее локоть, он провел девушку сквозь толчею и вывел на террасу. Гостей там оказалось ничуть не меньше, чем в бальном зале.

«Проклятье».

– Что-то не так, Вит?

– Хочу, чтобы ты уделила мне минутку своего времени, – ответил он, обводя террасу взглядом.

– Что ж, ты своего добился. И достаточно грубо, могу сказать.

Он пропустил ее замечание мимо ушей и повлек в дальний конец террасы, который был не так ярко освещен.

– В последнее время ты что-то часто хватаешь меня за руку, – сказала она.

– Может, мне просто нравится прикасаться к тебе.

– Я… не стану ничего говорить на это.

– Можешь не говорить. – Он наконец нашел уединенный утолок террасы. – Вот мы и пришли.

– Это же неприлично.

– Ответь на мой вопрос, и я тебя отпущу.

Она сердито посмотрела на него.

– Не знала, что меня держат в плену.

«А неплохо бы», – подумал он и уклонился от ответа:

– Откуда у тебя это платье?

Она удивленно посмотрела на него, затем опустила глаза на свой наряд.

– Разве с ним что-то не так?

Он чуть не проговорился, что именно было не так: платье казалось ему великолепным. Она казалась в нем великолепной. Все мужчины в доме видели, что она красивая женщина в красивом платье. Однако ему хватило ума понять, что подобные упреки ни к чему не приведут… ни к чему хорошему, по крайней мере. И теперь, когда он увел ее из бального зала, пламя ревности превратилось в тлеющий костер, с которым он мог совладать. Вит глубоко вздохнул.

– С платьем все в порядке. – Испугавшись, что своим поведением натолкнул ее на мысль об обратном, он поспешно добавил: – Ты чудесно выглядишь.

И в сердцах выругался про себя.

– О! Спасибо. Рада, что тебе нравится. Я… – Она отвела взгляд и принялась теребить ленту на талии. – Я должна сказать… счет за него придет тебе. Так получилось. Платье купила Кейт, но оно ей не подошло, и она отдала его мне. Если хочешь я…

– Что мне до какого-то счета? – спросил он, оторопев. – Разве я раньше жаловался?

– Раньше? – Она покачала головой. – Не понимаю.

– Другие платья, – пояснил он. – Другие счета. – Он умолк, когда она снова покачала головой. – Их присылали не мне?

– Конечно, нет.

Вит задумчиво сдвинул брови. Он никогда не просматривал счета от модистки, он просто их оплачивал.

– Значит, твоему дяде?

– Нет, – ответила она и чуть приподняла подбородок. – Я сама плачу за наряды… обычно, во всяком случае. И если тебе это неприятно…

– Мне нет до этого никакого дела, – отрезал он.

– Похоже, что есть, – заметила она. Он сердито провел рукой по лицу.

– Зачем ты платила по счетам, если прекрасно знала, что я обо всем позабочусь?

– Я этого не знала, не так ли? Он с недоверием взглянул на нее.

– Хочешь сказать, что моя мать никогда не предлагала этого?

– Конечно, предлагала, но…

– Ты отказалась, – закончил он. – Почему?

– Не только мужчина имеет право на гордость, но и женщина, – ответила она. – Я и так многим обязана твоей матери, твоей семье.

– Тебя этим никто не попрекает.

– Все равно.

– Господи, это всего лишь платье, – сказал он, нетерпеливо махнув рукой.

– Именно. Поэтому я не понимаю, почему ты так расстроен. – Она покачала головой, когда он захотел ей возразить. – Здесь не место обсуждать это.

– Ты права. – Он подошел к окну и распахнул его. – Перелезай.

Она уставилась на него, затем на окно, затем снова на него.

– Что?

– Перелезай, – повторил он, указывая рукой. – Это мой кабинет.

– Знаю, что кабинет, – с усмешкой ответила она. – Где бы ты еще покончил с моей репутацией?

– Да что ты в самом деле! Никто не видит, Мирабелла, и я хочу поговорить с тобой с глазу на глаз. Перелезай.

– Нет.

– Перелезай, – процедил он, – или я тебя переброшу. Мирабелла смотрела на него исподлобья, испытывая нечто среднее между шоком и яростью. Она хотела сказать, что он не посмеет, но по выражению его лица поняла, что еще как посмеет. Она подошла к окну.

– Ты не придерживаешься правил нашего соглашения, – проворчала она, присела на подоконник и перекинула ноги в комнату.

– Можешь завтра же подать на меня в суд. Спрыгивай. Она спрыгнула, обернулась и стала наблюдать, как он, очутившись в комнате, закрывает окно и задергивает портьеры.

– Пустая трата времени, – сказали она, когда он зажег две свечи. – Я не собираюсь извиняться за то, что сама плачу за свои наряды.

– Мне не нужны твои извинения, – ответил Вит. – Хочу, чтобы ты выслушала мои.

Он поставил подсвечник на стол и подошел к недоумевающей Мирабелле.

– Я… Тебе не за что извиняться.

– В Хэлдоне ты чувствуешь себя не в своей тарелке, – сказал он. – Тебе неловко просить или принимать что-то от нас. Это моя вина.

– Вовсе нет, – возразила она. – Я не чувствую себя неловко…

– Не лги мне, чертовка.

– Ладно. Мне неприятно принимать милостыню, от вас или от кого-либо еще.

Он тихо выругался.

– Это не милостыня.

– А что же? Не в укор поданная, как ты говоришь, но все равно милостыня. Каково тебе было бы на моем месте?

– Со мной все обстоит иначе.

– Да? Почему?

– Я – мужчина.

– Значит, тебе позволено быть гордым, а мне нет? – с жаром спросила она.

– Нет. Мне позволено работать, – уточнил он. – И я обязан заботиться о тех, кто этого права лишен.

– Я могла бы стать гувернанткой или компаньонкой. Он изменился в лице.

– Черта с два ты посмеешь!..

– А вот и… – Она замолчала и подняла руку, когда он попытался заговорить. – Давай не будем спорить об этом, Вит. Пусть каждый останется при своем, согласен?

– Нет.

– Если мы хотим и дальше не ссориться, как обещали твоей матери, нам придется пойти на компромисс.

С минуту он молчал.

– Слушаю.

– Я признаю, что из-за гордости стала, возможно, немножко упрямой. – Проигнорировав ехидный смешок, она продолжила: – И постараюсь в будущем не отказывать леди Тарстон в удовольствии мне помочь. Но ты должен проявить терпение в этом вопросе. Гордость – часть меня. Я не променяю ее на хорошенький гардероб.

– Ты так рассудительна, – заметил он. – Как это мы раньше не ладили?

– Раньше рассудительность исчезала, когда появлялся ты. Устраивает ли тебя компромисс?

Вит скрестил руки на груди.

– Нет, но я согласен. Пока.

«Он так красив, когда сердится», – подумала она, не сводя взгляд с его темных блестящих взъерошенных волос, волевого подбородка и голубых задумчивых глаз. Напряженные мускулы рук и груди выделялись под одеждой. И как она раньше не замечала его внутреннюю силу, от которой ее бросало в жар и перехватывало дыхание?

– Плачу пенни, если скажешь, о чем думаешь, чертовка. Мирабелла очнулась, услышав его голос, взмахнула ресницами и посмотрела в его смеющиеся глаза.

– Ах, мысли эти стоят по меньшей мере десять фунтов. Но так уж и быть – я уступлю их за пять. – От волнения ее голос стал хрипловатым, но она радовалась уже тому, что вообще смогла что-либо вымолвить. Ей было ужасно стыдно.

– По рукам. Пять фунтов. Мирабелла в замешательстве моргнула.

– Что-что?

– Даю пять фунтов за твои мысли. За те, от которых ты покраснела. Могу заплатить прямо сейчас, если ты сомневаешься в моей честности. – Он выдвинул ящик стола и извлек пятифунтовую банкноту.

– Я…э…

– Что же ты, ведь сама предложила сделку. Ты ведь не нарушишь слово?

– Ты шутишь.

– Нисколько. – И, как бы подтверждая сказанное, он протянул ей купюру. Мирабелла, как завороженная, смотрела на нее.

Пять фунтов не бывают лишними, особенно теперь, когда она уже дважды распотрошила свой неприкосновенный запас.

Достоинства в ней было не меньше, чем в собеседнике, но всему свое время и место, решила она. И теперь самое время и место проявить прагматизм.

Кроме того, ей было интересно увидеть его реакцию.

– Хорошо, – сказала Мирабелла, выхватив банкноту. – Я подумала, что… э… – Она жестом показала на его грудь. – Твои плечи… – Провела рукой в воздухе. – Они… э… они немного шире, чем мне всегда казалось, – выпалила она. «Боже, как неловко».

Озорная улыбка на губах Вита сменилась распутной. Его глаза, нежные еще минуту назад, потемнели от чувства, которое Мирабелла предпочла не называть. Она и без того уже стала пунцовой.

– Что ж, спокойной ночи, Вит. Он засмеялся и схватил ее за руку.

– Не так быстро, чертовка. Нельзя говорить подобные вещи мужчинам и думать…

– Я и не говорила. Я никогда такого… никому, кроме тебя, не говорила.

Он не спеша притянул ее к себе.

– Такого точно не говорила.

Она попыталась высвободиться из его объятий.

– Мы слишком долго отсутствуем. Об этом станут сплетничать.

– У нас еще есть время.

Он привлек ее к себе, преодолевая тот последний шаг, что разделял их, и поцеловал в губы.

Вит хотел, чтобы поцелуй был под стать моменту – такой же сладкий и легкий. В обмен на несколько украденных минут бала. Все еще некрепко прижимая Мирабеллу к себе, Вит провел рукой по ее спине, побуждая подойти ближе, коснулся губами ее губ, искушая и раззадоривая, нежно покусывая, приглашая к игре.

Вкус и аромат Мирабеллы проникал в него, по капле наполняя чашу неуклонно растущего желания.

И он позволил себе опасную роскошь, разрешив чаше переполниться.

Ему нравилось, как ее пальчики сжимают его плечи и гладят затылок, нравилось стоять вот так, тесно прижавшись, лицом к лицу. Наслаждаться изгибами ее тела, лаская руками стройные бедра и тонкую талию. Чувствовать тепло ее губ, нежность кожи, слышать тихие стоны.

Он держал себя в руках.

Какое-то время.

Пока его пальцы не скользнули по ее спине и, оказавшись между платьем и лопаткой, не нащупали голубой атлас, гладкий и согретый теплом ее тела. Он не мог ошибиться.

– Вит?

Голос Мирабеллы, прерывистый и нетвердый, вернул его на землю.

– Ты надела его, – прошептал он. Она в недоумении посмотрела на него.

– Надела… надела что?

В ответ он провел пальцем по вырезу ее платья, минуя царапины на плече, спускаясь к ключице, и замер на ее упругой груди. Медленно, словно разворачивая диковинный подарок, он приспустил платье с плеча, обнажая лазурное марево.

– Голубой атлас.

Если бы он смотрел ей в лицо, то понял бы по глазам, что она обо всем догадалась.

– Ты видел, – с трудом произнесла она и отступила назад. О да! Но недостаточно. Он сделал шаг вперед.

– Мельком.

Ее глаза расширились, и она отступила еще на два шага. Он не отставал. Затем сделал еще шаг, положив начало неторопливой охоте.

Она наткнулась на стул. Как настоящий джентльмен, Вит наклонился и убрал его в сторону.

– Уже убегаешь?

– Никуда я не убегаю, – ответила она и метнулась влево. Хищно улыбаясь, он схватил ее за талию, притянул к себе, стал наступать на нее, пока ее спина не уперлась в стену. Он подался вперед, придавив ее своим весом.

– Что это, Мирабелла? Сорочка? – Он провел по материи на ее груди подушечкой большого пальца. Рука, что опиралась о стену, сжалась в кулак, когда девушка вздрогнула. – Я угадал, не так ли?

– Да, я… – Она замолчала, издав стон, когда его рука скользнула вниз, слегка касаясь ее груди, повторяя изгиб талии.

«Рубашка, сшитая из струящегося голубого атласа», – подумал он. А под ней – чертовка. Его чертовка. Он поймал ее взгляд. Теперь он был уверен.

– Моя.

Не дав Мирабелле опомниться, Вит поцеловал ее в губы. На этот раз поцелуй не был легким и сладким. Он получился жгучим, пьянящим и опасным.

Она наслаждалась поцелуем, наслаждалась грубой лаской его рук, его властным и умелым языком.

«Я должна оттолкнуть его», – промелькнуло в ее голове. Или хотя бы перестать прижиматься к нему. И уж точно она не должна позволять ему расстегивать платье. Но эти мысли исчезли в пучине страсти так же быстро, как и появились.

Ей казалось таким чудесным, таким правильным то, что его руки ласкают ее тело, а уста осыпают жаркими поцелуями шею. Скользнув рукой по икре, он подхватил ее ногу под коленом, приподнимая выше. Он с силой надавил бедром, раздвигая ей ноги, и вдруг желание получать и дарить прикосновения перестало быть просто правильным и стало абсолютно необходимым.

Она с головой окунулась в безумство страсти, словно издали слыша собственные вздохи и стоны.

И сбивчивую брань Вита.

– Хватит! – задыхаясь, произнес он, отстранившись от нее и аккуратно поставив на пол. – Хватит, я обязан держать себя в руках.

Держать себя в руках? Какого черта? Она попыталась снова прижаться к нему, вернуть его назад. Она хотела… хотела… словом, она сама не знала, чего хотела, но была чертовски уверена, что не его проклятого самообладания.

– Тише. – Он коснулся губами ее виска. – Прости, я не должен был заходить так далеко.

Вит прижал ее к себе, целуя и лаская, что скорее успокаивало, чем возбуждало.

– Лучше? – спросил он. «Нет», – подумала она.

– Да. Да, все хорошо.

Незачем добавлять отчаяние к списку своих грехов. Вит кивнул, провел тыльной стороной ладони по ее щеке и отступил в сторону.

– Нас уже долго нет. Возвращайся в зал. Я подойду позже… – Он замолчал и окинул ее внимательным взглядом. – А впрочем, ступай сначала к себе. Тебе стоит… немного привести себя в порядок.

Нетвердой рукой Мирабелла коснулась волос и поняла, что прическа полностью испорчена.

– Стой, повернись.

– Что?

– Пуговицы, – пояснил он, взял ее за плечи и повернул к себе спиной. Вит застегивал платье с деловитостью мужчины, старавшегося особо не задумываться, где находятся его руки.

– Ну вот. – Он повернул ее к себе лицом. – Боюсь, что в остальном я бессилен.

– Ох. Ничего. – С минуту она смотрела на него, не отрываясь.

– Ступай, Мирабелла.

– А? Ах да. Точно. – Ей потребовалось время, чтобы вспомнить, как переставлять ноги и не спотыкаясь дойти до двери.

– Мирабелла?

Она обернулась с таким рвением, за которое ей потом станет стыдно. – Да?

– Потанцуешь со мной?

– Что… сейчас?

Он улыбнулся самодовольной улыбкой мужчины, которому удалось приручить женщину.

– Я не откажусь, если тебе так хочется. Но танцевать будет удобнее в зале, под музыку.

– Ах! – сказала она, когда до нее наконец дошел смысл его слов. – Ах! – снова повторила она радостно.

Вит и раньше танцевал с ней, но исключительно из чувства долга… и чтобы мать перестала его пилить. Теперь же он просил подарить ему танец. Ее ноги, и так уже легкие от поцелуя, почти оторвались от паркета.