Текст книги "Вкус греха"

Мирабелла улыбнулась.

– Возможно, я смогу выкроить минутку, чтобы станцевать с тобой кадриль.

– Вальс, – возразил Вит. – Я хочу вальс.

Ей захотелось сказать что-нибудь утонченное и остроумное, чтобы скрыть удовольствие, которое уже наверняка выдало ее лицо. Но она не умела и не любила кокетничать.

– Значит, вальс.

На следующий день Мирабелла видела Вита лишь мельком или издали. Джентльмены проводили время отдельно – за карточным столом или в таверне Мавера, а дамы – более степенно, играя в шарады в гостиной или прогуливаясь по саду.

Мирабелла искренне старалась не думать о нем, но всякий раз, когда ей удавалось относительно преуспеть в этом, то есть целых пять-десять минут не вспоминать о Вите больше двух раз подряд, она выхватывала его взглядом, гуляя по саду, или слышала его голос, сидя на другом конце обеденного стола. От этого сердце рвалось из груди, мысли разбегались, перестраивались и, сосредоточившись лишь на нем, возвращались.

Мирабелла вспоминала, как они кружили по залу в волшебном ритме медленного вальса, как он крепко держал ее за талию и прижимал к себе, что заставляло ее думать о том, где была его рука чуть раньше, когда они остались наедине в кабинете.

Эти мысли сводили ее с ума, вызывая внутреннее смятение, и делали ее бесконечно несчастной. А еще сильнее ее взвинчивало то, что Вит, когда Мирабелла украдкой смотрела на него, казался совершенно невозмутимым.

«Почему он так спокоен, а я – нет?» – думала она, поднимаясь в свою комнату после ужина. Ей казалось несправедливым, что страдать и мучиться должна только она.

«Что ж, сама виновата», – решила Мирабелла. Наверное, поцелуи в потемках ничего не значат для такого мужчины, как Вит. Это, в конце концов, были не его первые поцелуи.

Чертыхаясь, она сорвала с себя перчатки и бросила их на кровать.

Покрывало шелохнулось.

Движение было едва различимым, но все-таки она его заметила и вздохнула.

– Опять? Помилуйте, не мог же этот мальчишка… Она обмерла, отдернув покрывало.

Пауки. Повсюду. Они накрывали ее постель отвратительным одеялом. Одеялом, которое поднялось волной и рассыпалось, когда паучки разбежались в поисках убежища.

Она не закричала. Даже когда один из этих маленьких монстров угодил ей на руку. И хотя гордость скажет ей потом за это «спасибо», отнюдь не она помешала Мирабелле завопить во все горло. Просто воздуха в ее легких хватило лишь на сдавленное «фуууу!».

Она с отвращением опустила край покрывала на место и сделала два шага назад.

– Уууу – или что-то вроде этого вырвалось сквозь стиснутые зубы, пока она, как безумная, трясла руками. Мирабелла похлопала себя по юбкам и волосам, проверяя, нет ли на ней пауков, и на всякий случай отступила еще на шаг.

– Что с тобой, чертовка?

Она резко обернулась и увидела, что в дверях стоит Вит с насмешливой улыбкой на лице.

– Они на мне? – прошептала она, задыхаясь. – Да? Сними их. Сними…

– Что на тебе?

– Пауки!

– Стой спокойно, я посмотрю. – Он, как показалось Мирабелле, бегло взглянул на ее волосы и одежду. – Ничего нет. Вот уж не думал, что ты поднимешь столько шума из-за одного паучка.

– Пауков! – Она прихлопнула мнимого паука у себя на шее и указала пальцем на кровать. – Их тьма! Там!

– На кровати?

Уловив иронию в его голосе, она рассердилась и напрочь забыла о страхе.

– Нет, в воображаемом горшочке, что парит над постелью, – отрезала она. – Ты что, ослеп? Конечно, на кровати.

– Не надо кричать, – пробормотал он и подошел, чтобы сдернуть покрывало.

Приподняв лишь краешек, Вит сразу же опустил его на место.

– Что ж… гм… – Он нерешительно протянул руку, снова взялся за край покрывала и откинул его. – Что ж…

И это все, что он может сказать?

– Что ж, впечатляет. – Он выпустил из рук покрывало и отступил назад. – Интересно, как кому-то удалось их столько насобирать?

Его недрогнувший тон мог бы рассердить ее, если бы Мирабелла не заметила, как он, поворачиваясь, встряхнул руками.

– Дьяволята не страдают от недостатка приспешников, – сердито сказала она. – Думаю, он просто приказал паукам забраться внутрь.

– Снова Виктор? – спросил он.

– Больше некому.

Вит нахмурился и кивнул.

– Пора мне с ним поговорить.

Она покачала головой.

– Он будет все отрицать, а его мать устроит скандал.

– Мне нет дела до миссис Джарлз.

– А мне есть. Твоей матери будет неприятно. Я не хочу этого.

– Я тоже, но другого выхода нет. – Вит взглянул на покрывало. – Мальчика нужно наказать.

– Такие задиры, как он, терпеть не могут, если их проделки оставляют без внимания. – «Или если их жертвы мстят в ответ», – подумала она, но предпочла не говорить об этом Виту. – Давай пока оставим все как есть.

– Если ты считаешь нужным, – неохотно отчеканил он.

– Да. – Она вздрогнула, взглянув на кровать. – А как мне быть с этим?

– Раз уж ты не хочешь, чтоб Виктор сам все убрал, я поручу это прислуге.

– Это несправедливо по отношению к ним.

– Может, управишься с ними сама?

Она увидела, как один из пауков перескочил с кровати на стену.

– Ни за что! – выпалила Мирабелла. – Давай заколотим комнату и никогда не будем об этом вспоминать. Ведь я больше не смогу тут спать.

И тут Мирабелла по-настоящему разозлилась. Она обожала эту спальню. С самого первого дня в Хэлдоне комната принадлежала только ей. Здесь было ее убежище.

На сей раз Виктор Джарлз зашел слишком далеко. Он уже переступил черту, назвав Мирабеллу по имени, хотя это оскорбление лишь слегка задело ее, но последняя выходка ранила прямо в сердце.

Она прикусила губу, когда еще два паука выскочили из-под одеяла.

– Проклятье!

Вит подошел к ней и взял за руку.

– Переночуешь сегодня в комнате Кейт и Иви. Я позабочусь об остальном.

– Но…

Он не дал ей договорить, нежно сжав руку и поцеловав в лоб.

– Ступай. Мы не можем убирать тут вместе, но я не хочу, чтобы ты делала это одна.

– Я могла бы…

– Ступай, – повторил Вит и подтолкнул ее к двери.

– Похоже, доблестный рыцарь вновь спешит на помощь.

– Это уже становится привычкой. Спокойной ночи, чертовка.

Не успела она ответить, как оказалась в коридоре.

– Что ж, – сказала она себе, – спокойной ночи.

15

К счастью, за столом всегда можно избежать разговора, сославшись на набитый рот. Вит вот уже час извлекал из этого выгоду. Он медленно и тщательно пережевывал каждый кусок и, перед тем как проглотить его, набирал на вилку следующую порцию.

Наверное, это было грубо и, конечно же, сущее ребячество, да и челюсти начинало сводить от постоянного пережевывания, но зато всякий раз, когда миссис Джарлз пыталась завести с ним беседу, он указывал на свой рот и сконфуженно качал головой. Во всяком случае, леди Тарстон проявила к сыну милосердие и уравновесила занудство миссис Джарлз, находившейся слева от него, усадив справа Уильяма Флетчера.

Вит предпочел бы, чтобы рядом с ним или хотя бы в пределах слышимости сидела Мирабелла. Сегодня он видел ее лишь мельком и совсем не разговаривал. Вит искал ее утром, пока кто-то из слуг не доложил, что женщины «отправились прогуляться».

Когда они не вернулись к полудню, Вит послал за ними двух лакеев. Леди, как ему сказали, гуляли у озера и слегка рассердились, когда их моцион прервали.

Вит и сам немного рассердился. Завтра гости разъедутся и у него больше не будет повода видеться с ней. Вчера они и так уже провели весь день не вместе. Она избегает его? Может, он был слишком настойчив? Чертовски трудно сказать, ведь он еще и сам толком не разобрался в своих чувствах.

– Я бы хотел переговорить с вами.

Голос Уильяма вырвал его из раздумий. Вит бросил взгляд на миссис Джарлз. Обнаружив, что она увлеченно беседует с другими гостями, он вздохнул с облегчением.

– Конечно, – сказал он Уильяму. – О чем?

– Я не хочу говорить при всех.

– А! – Вит криво улыбнулся. – Понятно.

– В полночь, в вашем кабинете. Вас это устроит?

– Да, если ужин не закончится после одиннадцати.

– О, лорд Тарстон! – затараторила миссис Джарлз в его затылок. – Я хотела спросить, собираетесь ли вы заехать к Алмаксам, когда будете в Лондоне?

Прежде чем обернуться, Вит набил рот едой. Глядя, как лакеи уносят блюдо с корейкой и ставят перед ним глубокую тарелку, накрытую крышкой, в которой, по-видимому, был суп, он стал медленно жевать, растягивая последний кусочек. Суп-то не пожуешь.

Ему не пришлось придумывать новую уловку, потому что, пока он качал головой, давая миссис Джарлз понять, что нет, не собирается заезжать к Алмаксам, лакеи сняли крышки с супниц.

И началось…

Жабы и ящерицы всевозможной величины выскакивали, выпрыгивали и улепетывали из того, что на первый взгляд было вполне обычным супом.

– Какого черта?!

– О боже! О боже!

– Лови ее!

– Фууу!

– Накрой крышкой! Накрой крышкой!

Среди криков и визга взрослых, безудержного хохота малышни, грохота стульев, лихорадочных попыток прислуги накрыть тарелки, в которых еще плавал дополнительный ингредиент, или поймать тех, кто не упустил шанса удрать, Вит заметил две вещи. Во-первых, вся эта возня необычайно забавляла Виктора Джарлза, а во-вторых, Мирабелла была потрясена и напугана, но поглядывала на Виктора со злым блеском в глазах.

Ему этот блеск был весьма знаком.

– Хватит! – Голос леди Тарстон пробился сквозь стену шума. – Виктор Джарлз, потрудись объясниться.

– Я? – Довольное выражение на его лице мгновенно испарилось. – Почему я? Я ничего не сделал.

– Значит, это просто совпадение, – спокойно сказала она, присаживаясь на свое обычное место на дальнем конце стола, – что рептилий не оказалось только в твоей тарелке?

– Я здесь ни при чем. – Он посмотрел на мать, словно ища поддержки. – Я здесь ни при чем.

– Я думаю, этому есть разумное объяснение, – настаивала миссис Джарлз. – Возможно, прислуга…

– Подкинула земноводных в суп?

– Нет… я уверена, что нет. – Миссис Джарлз взяла свои слова назад, не выдержав пристального взгляда холодных глаз леди Тарстон. – Но есть какая-то причина тому, что у Виктора в тарелке их нет. Кроме того, далеко не все сняли крышки…

– Мисс Браунинг не сняла, – крикнул Виктор.

– Это было бы неразумно, учитывая обстоятельства, – ответила Мирабелла. – Я не люблю рептилий… особенно ящериц.

– Ящер… – Глаза Виктора расширились, он подскочил со стула, указывая на Мирабеллу. – Это она сделала! Она! У нее в тарелке ничего нет! Ты! Лакей! Убери крышку.

Лакей, стоявший ближе всех к Мирабелле, вопросительно на нее взглянул.

– Не стоит, – спокойно сказала Мирабелла. – Мы ведь только что поймали остальных.

– Пусть делает, как я велю! – рявкнул Виктор.

– Бриндл, – обратилась к слуге леди Тарстон, – ты перешел в услужение к юному мистеру Джарлзу и забыл сказать об этом мне?

Уголок рта Бриндла едва заметно дрогнул.

– Нет, мэм, что-то не припомню.

– Что ж, хорошо, – ответила она и обратилась к мальчику: – Кажется, ты ошибся, Виктор. И если ты намерен и дальше ломать комедию, то поступай, как знаешь, но в этом помогать тебе никто не будет.

– Ладно. – Он фыркнул и метнулся к Мирабелле, огибая стол. – Я сам.

Мирабелла отодвинулась в сторону, что должно было насторожить его, но Виктор всерьез решил доказать, что она лжет. Мирабелла сделала шаг назад, когда он потянулся к тарелке, затем еще один, когда он поднял крышку.

Огромная жаба лениво спрыгнула на стол. Словно завершая сие драматическое действо, Бриндл наклонился, ловко поймал ее и вернул обратно в тарелку.

– Мне унести ее к остальным?

– Будь добр, – ответила леди Тарстон. – А ты, Виктор, отправляйся в детскую, если только твоя мать не возражает. Пока не научишься вести себя как джентльмен, – а джентльмены не пытаются напугать гостей рептилиями, – тебе не место за моим столом.

– В детскую? Но…

– Пойдем, дорогой. – Миссис Джарлз поспешила увести сына из комнаты.

После недолгих заверений, что остальные блюда будут соответствовать привычным стандартам Хэлдона, гости вернулись на свои места и продолжили ужин. Вскоре разговор вернулся в нормальное русло – Виктор Джарлз был не первым тринадцатилетним озорником, выкинувшим фокус за столом, – но Вит поглядывал на Мирабеллу и думал, был ли Виктор вообще к этому причастен.

Он смог спросить ее об этом лишь после ужина, когда джентльмены присоединились к леди в гостиной. Она стояла в уголке с Кейт и Софи. Троица оживленно перешептывалась и враз умолкла, когда он подошел ближе.

«На воре и шапка горит», – сердито подумал Вит.

– Хочу сказать чертовке пару слов.

Мирабелла не сопротивлялась, когда он взял ее под руку и отвел в другой конец комнаты. Конечно, ей не о чем было волноваться, ведь трудно оказаться наедине в переполненной гостиной, но Вит нашел укромное местечко у окна, где их не смогли бы подслушать.

– Выходка за ужином – твоих рук дело? – спросил он, отпустив ее.

Она в недоумении посмотрела на него.

– Разве мы не выяснили все за столом?

– Нет. И пока я не узнаю, кто виноват в том, что моей матери пришлось краснеть перед гостями, я не…

– Думай обо мне, что хочешь, Вит, – перебила она, – но знай, что я скорее отрежу себе руку, чем обижу леди Тарстон.

Он кивнул с пониманием.

– Просто… эти праздники так много для нее значат, и отплатить ей за гостеприимство такой злой шуткой…

– Так вот что беспокоит тебя. Как мило, Вит! – Она улыбнулась и, к его величайшему ужасу, ласково похлопала по щеке. – Леди Тарстон была в курсе с самого начала.

Вит быстро оглянулся по сторонам – не заметил ли кто-нибудь? Совсем не об этом стоило сейчас думать, а о том, что она сказала, но все-таки репутация была важнее. Убедившись, что никто не видел его унижения, Вит вернулся к разговору.

– Что, прости?

Мирабелла мило улыбнулась и прислонилась к подоконнику.

– Как еще, по-твоему, две дюжины жаб и ящериц могли попасть в тарелки на кухне? У твоей матери, знаешь ли, своеобразное чувство юмора. И острое чувство справедливости.

– Обвинить мальчика в преступлении, которое он не совершал, – справедливо?

– Подкидывать рептилий в суп не есть преступление, – заметила она. – Ему досталось по заслугам за прошлые выходки.

– Ты…

– К тому же утром мне сказали, что кто-то обстриг волосы кукле маленькой Изабеллы. Мне его не жаль, Вит.

– Что, если мать несправедливо накажет его? Мирабелла задумчиво сжала губы.

– То есть?

Вит бросил на нее колкий взгляд.

– Ты прекрасно поняла, о чем я.

– Да, поняла. Я просто хотела немного пристыдить Виктора…

– Другими словами – унизить.

– Ладно, унизить, – согласилась Мирабелла. – Но если бы мне хоть на секунду показалось, что ему по моей вине достанется, я бы так никогда не поступила. Твоя мать заверила меня, что мистер и миссис Джарлз души не чают в мальчике и ни за что не поднимут на него руку. В самом-то деле, за кого ты нас принимаешь?

– За умных женщин с необъятной жаждой мести, – сухо произнес он.

Она лишь повела плечом, услышав этот сомнительный комплимент.

– Нужно было что-то решать. Знай мы, что мать Виктора сама накажет его, мы бы поговорили с ней. Но леди Тарстон сказала, что это плохая идея. Джарлзы и слушать бы не стали. Я уверена, что и сейчас они не сомневаются в его невиновности. – Она нахмурилась, обдумывая сказанное. – Ну разве это не ирония?

– Похоже на то, – пробормотал Вит. Уголок его рта пополз вверх. – Могу я спросить, как вы раздобыли две дюжины жаб и ящериц?

– Как обычно. Мы их поймали.

– Моя матушка…

– Нет, конечно! – засмеялась Мирабелла. – Иви, Софи, Кейт, Лиззи и я побывали на озере. У нас ушло на это почти четыре часа. Сначала мы хотели наловить только ящериц, но потом уже хватали все, что под руку подворачивалось. – Она вдруг поморщилась. – Мне так стыдно…

– За то, что оклеветала тринадцатилетнего ребенка?

– Господи, нет! Я ужасно рада, что сделала это. Мне жаль ящериц и жаб. – Мирабелла поежилась. – Перепугались, наверное, до полусмерти.

– Думаю, да, если рептилии вообще умеют пугаться.

– Что ж, теперь они снова вернулись на озеро. Я бы и сама их отнесла, но Иви захотелось прогуляться в одиночестве.

– Да, я знаю.

Мирабелла склонила голову и с любопытством на него посмотрела.

– Удивлена, что ты отпускаешь ее гулять вечером в одиночестве.

– Ей ничто не угрожает, пока она остается в хэлдонских угодьях и держится подальше от дороги.

– Да, но все равно, это неосмотрительно…

– У меня свои причины.

И одна из этих причин приближалась сейчас к опушке леса.

Ветки и прошлогодняя листва шуршали под ногами, а когда-то тишина была его спутницей. Чтобы бесшумно двигаться, нужно взвешивать каждый шаг, а он думал совершенно о другом.

Ему приказали вернуться. Явились прямиком в лагерь и сказали, что пришло время – он нужен.

Чтоб их всех черт побрал!

Он мог отказаться, собрать свои скудные пожитки и уйти, если бы не три «но». Он был им обязан. Ему не придется возвращаться к прежнему ремеслу, и он был влю…

– Ой!

Он вытащил охотничий нож и встал в боевую стойку, прежде чем стих крик удивления. Голос был женский, но он прекрасно знал, что в хорошенькой фигурке может скрываться коварное сердце.

Яркий свет ударил ему в глаза, и он невольно отшатнулся. Когда она опустила фонарь, он увидел ее лицо.

И внутри все замерло.

Иви.

– Вы М… Мак-Алистер, – запинаясь, произнесла Иви, когда он выпрямился.

Он медленно, не сводя с нее глаз, кивнул. Был не в силах отнести от нее взгляд или мигнуть, боясь даже на долю секунды потерять ее из виду.

– Я… Я – Иви… Иви Коул.

– Я знаю, кто вы.

Мак-Алистер не удивился, что голос стал хриплым и грубым после долгих месяцев молчания. Ему было все равно. Говорить не хотелось еще больше, чем отводить взгляд. Он жаждал слышать не свой голос – ее. Тихий и ласковый, как и смех, эхо которого иногда приносил ветер, чтобы утешать и терзать Мак-Алистера в его одиночестве.

– Я… Мне говорили, что вы н-н-ненастоящий.

Он не знал, что она заикается, когда волнуется, и добавил эту маленькую деталь к ее драгоценному образу, который по крупицам собирал уже много лет.

– Я настоящий.

Она облизнула губы – картина, которая будет сниться ему каждую ночь.

– Знаю, – кивнула Иви. – Я однажды видела вас. Т-т-там. – Она показала на утес в тридцати ярдах. – Была почти н-ночь, и вы свежевали кролика. Вы так быстро ушли. Наверное, вы меня не видели, но…

– Я видел вас.

Если Иви приходила гулять на холмы, он знал об этом и заботился, чтобы с ней ничего не случилось. Сегодняшний вечер был исключением.

– Ох, – прошептала Иви. – Я вам мешаю. Мне уйти? Мак-Алистер едва заметно покачал головой, думая о том, что она пахнет лимоном и мятой. Ему вдруг стало интересно, какая она на вкус.

Он должен узнать. Он не мог устоять. Не теперь, когда слышал биение ее сердца и тихое дыхание, – он просто не мог уйти прочь.

Поэтому склонил голову и попробовал. «Лимон и мята», – подумал он, коснувшись губами ее уст, теплых, нежных, дурманящих, словно чашка чая. Ему нужен был один глоток, лишь один маленький глоток, чтобы облегчить боль внутри. Но он сжимал руки в кулаки и держал их по швам, зная, что если дотронется до нее, уже не сможет остановиться и станет пить большими, жадными глотками.

Медленно, неспешно касался ее губ в осторожном танце нападения и отступления. Потом стал покусывать ее нижнюю губу и, когда она вздохнула, скользнул внутрь кончиком языка. Затем поцеловал уголки ее рта. Она такая красивая, такая идеальная, его милая Иви…

И он не станет трогать ее своими запятнанными руками.

Он отстранился.

– Не гуляй тут одна какое-то время. Меня не будет, чтобы защитить тебя.

Она удивленно посмотрела на него и поднесла пальцы к губам.

Он едва не улыбнулся. Приятно знать, что еще не разучился целовать женщину.

– Защитить… – Она опустила руку. – Ты следил за мной? Он кивнул, и в ее прищуренных глазах мелькнули подозрение и досада.

– Вит придумал?

– Возможно. – Не в силах устоять, он провел рукой по ее волосам. – Ты будешь думать обо мне?

– Возможно, – передразнила она.

«Мне хватит и этого», – решил он и скрылся в лесу.

16

Мирабелла медленно отворила дверь спальни и вытянула перед собой руку с подсвечником, чтобы осветить комнату. Она знала, что Вит избавился от пауков, но не могла не нервничать. Убедившись, что все в порядке, Мирабелла вошла и закрыла дверь.

И тут она заметила сложенную несколько раз бумажку, которую кто-то прикрепил к обратной стороне двери. Мирабелла нахмурилась, отколола записку и стала читать.

Мисс Браунинг!

В полночь в кабинете графа состоится разговор. В ваших же интересах его нечаянно услышать. Соседняя гостиная в это время будет пуста.

С уважением, доброжелатель.

Доброжелатель? Она перевернула записку – ничего. Перевернула снова и перечитала. Что еще за доброжелатель, не захотевший поговорить с ней лично?

Неровный почерк был ей незнаком, но, несомненно, принадлежал взрослому. Значит, Виктор здесь ни при чем. Возможно, это работа миссис Хейнс – она из тех, кто оставляет записки. Но ей пришлось бы прокрасться в комнату, чего она бы никогда не сделала.

Мирабелла озадаченно похлопывала бумажкой по руке и взвешивала все «за» и «против». Забраться в кровать и забыть об этом или поддаться любопытству и спуститься вниз? Еще с минуту она раздумывала, затем положила записку на стол и тихо вышла из комнаты.

Что плохого случится, если она немножко подслушает?

Не подозревая, что их беседа уже не происходит с глазу на глаз, Вит сидел за столом и ждал, пока Уильям выудит что-то из кармана.

– Подумал, вам будет интересно, особенно после того, как вы помогли разоблачить фальшивомонетчиков в прошлом году. – Уильям подался вперед и передал по столу десятифунтовую банкноту.

Вит взял ее и нахмурился. Ему не нужно было внимательно рассматривать ассигнацию, чтобы понять: это подделка.

– Не слишком хорошая, да? Изображение размыто, а подобная бумага продается в любой канцелярской лавке Лондона. Халтура.

Уильям кивнул.

– В банке заметили, что это фальшивка, раньше, чем бедняга, который принес банкноту, успел слово сказать.

– Он здесь ни при чем, как я понимаю? Уильям покачал головой.

– Сказал, что получил банкноту от лорда Осборна в качестве оплаты за провизию.

– Лорд Осборн? А он-то что делал с этой липой?

– Покупал сахар и смалец, очевидно. Но важно то, что он помнит, как банкнота оказалась у него. Лорд недавно продал одну из своих старых карет трактирщику, некому мистеру Маверу.

– Достаточно распространенная фамилия, – возразил Вит, несмотря на плохое предчувствие.

– Из Бентона, – добавил Уильям.

– Проклятье! – Вит принялся изучать банкноту. – А он уверен, что именно этой ассигнацией расплатились за покупку?

– Совершенно уверен. Говорит, он слегка удивился, что Манер сразу же с ним расплатился.

– В таком случае, нужно было тщательнее рассмотреть банкноту.

– Да, но что поделаешь, лорд Осборн острым умом похвастаться не может, и я слышал, что и острым зрением тоже.

Вит лишь хмыкнул в ответ.

– Вы хотите, чтобы я поговорил с лордом Осборном, как я понимаю?

– Нет, хочу, чтоб вы познакомились с источником. Среди банкнот, которыми уплатили очень большой и давний долг барона Эпперсли, была и эта. – Уильям наклонился вперед и дважды постучал пальцем по столу. – Вот где обрывается след, и думаю, что там он и начинается.

Вит вспомнил то немногое, что знал о своем соседе, дяде Мирабеллы. Лорд Эпперсли был приятелем его отца. Они сошлись благодаря соседству поместий и любви к охоте, кроме этого у них не было ничего общего, разве что пристрастие к выпивке.

Щеголеватый, обаятельный и эгоистичный до мозга костей, отец Вита был любимцем высшего общества и полусвета. Он жил от одного бала до следующего, от одного приема до следующего и от скандала до следующего.

Лорд Эпперсли, напротив, был чересчур непривлекательным, чересчур приземленным и пресным, при этом не слишком знатным и богатым, чтобы быть интересным светскому обществу. Равнодушие, насколько мог судить Вит, было взаимным. Вся его светская жизнь сводилась к пирушкам, которые он устраивал раз или два в году для узкого круга приятелей, во время которых, если верить слухам, гости лишь ели, пили и врали без зазрения совести о своих охотничьих подвигах.

Вит слышал, как прислуга шепталась, что лорд Эпперсли так раздобрел и разленился в последние годы, что больше и не охотился по-настоящему, а восседал в кресле на лужайке за домом и без разбора палил по всякой зверушке, которой не посчастливилось пробегать поблизости.

Вит отложил банкноту.

– Вы шутите.

Уильям нахмурился.

– Уверяю вас, что нет. Мне сказали, этот человек не знает меры.

– В еде и питье, – фыркнул Вит, – но он не преступник.

– Тогда, может, вы объясните мне, откуда у него фальшивая купюра?

– Думаю, она оказалась у него так же, как и у мистера Мавера и лорда Осборна.

– Докажите. Я хочу, чтобы вы присутствовали на охотничьем пиру. – Уильям жестом пресек возражение. – Барон не из тех, кто станет нам помогать. Виновен он или нет, нужные нам сведения придется добывать с изрядной долей деликатности.

– Вы хотели сказать – изворотливости. Уильям пожал плечами.

– Как вам угодно. Что, уловки вам больше не по душе?

– Нет, просто сомневаюсь, нужны ли они. Может, барон и не любит вопросы, но раз уж речь зашла о его честном имени, не думаю, что он откажется ответить на них.

– Он не отказался. Сказал, что купюру ему дал кое-кто другой…

– Вот видите, – Вит поднял руку в ликующем жесте, – что я и…

– Барон заявляет, что это был герцог Рокфорт. Вит опустил руку.

– Ясно.

– Он или идиот, что ставит под сомнение его участие в подделке банкнот, или попросту запутался. Выясните это. Охотничий пир состоится в конце недели.

– Меня не приглашали. Не могу же я заявиться… – Он замолчал, увидев конверт с печатью лорда Эпперсли. – Откуда это у вас?

– Стащил из вашей корреспонденции, – нисколько не смутившись, признался Уильям. – Оказывается, барон или, скорее, его референт – человек привычки. Как бы то ни было, вот уже десять лет он посылает одним и тем же людям одни и те же приглашения.

– Оно адресовано моему отцу.

– Оно адресовано, – медленно произнес Уильям, – графу Тарстону.

– Лорд Эпперсли будет возражать.

– Сомневаюсь. Слишком хлопотно для него. Пошлите письмо с согласием, и посмотрим, что будет.

Вит кивнул.

– А Мирабелла?

– Мирабелла?

– Завтра она едет к дяде, – пояснил Вит, хотя знал, что Уильяму все прекрасно известно.

– И пусть.

– Ей нельзя ехать. Она не…

– Конечно, можно, – возразил Уильям, – и она поедет. Если вы приедете, а Мирабелла – нет, барон заподозрит неладное.

– Он в любом случае что-то заподозрит.

– Не совсем так.

– Уильям…

– Я не стану рисковать. Раз вы не можете одновременно проводить расследование и присматривать за девушкой, я найду того, кто сможет.

Вита задели его слова.

– Я смогу, черт возьми, о ней позаботиться!

– Отлично. Теперь, если вы не возражаете, я пойду спать. Завтра рано утром я уезжаю в Лондон. Вернусь через пару дней.

– Счастливого пути, – процедил Вит и невольно представил, как Уильям кубарем летит с лошади. Картина оказалась настолько приятной, что он еще раз прокрутил ее у себя в голове, прежде чем подняться, задуть свечи и уйти.

Ему придется придумать, как объяснить семье и Мирабелле, почему он принял приглашение барона. «Еще есть время до утра, чтобы поразмышлять над этим», – решил Вит, запирая кабинет на замок. Он совершенно не ожидал, что кто-то из них до сих пор не спит.

– Добрый вечер, Виттакер.

Вит медленно выпрямился и так же медленно стал оборачиваться, надеясь, что строгий голос Мирабеллы, звенящий теперь в его правом ухе, ему послышался. Виту очень хотелось верить, что уставший мозг попросту сыграл с ним злую шутку и, когда он обернется, в голове его прояснится и коридор окажется пуст. Он знал, что не так уж и устал, но продолжал надеяться.

И зря – Мирабелла стояла в дверях соседней комнаты, скрестив руки на груди, и сверлила его взглядом.

Вит в сердцах чертыхнулся и протянул руку, чтобы взять ее под локоть, но девушка вывернулась и по собственной воле зашла в комнату.

– Давно ты здесь? – спросил Вит после того, как вошел за ней, притворил дверь и запер ее на ключ. – И даже не начинай возмущаться по поводу закрытой двери. Если что, я выпрыгну через окно.

– Сначала отдай мне ключ, – потребовала она.

Он нетерпеливо вытащил ключ из кармана и протянул ей.

– Вот, теперь ответь на мой вопрос. Как долго…

– Достаточно, – перебила она, выхватив ключ, – чтобы понять: ты и Уильям Флетчер рехнулись.

Не в его правилах было повторяться, но Вит снова выругался.

– Ты ничего не слышала. Понятно? Забудь каждое слово…

– Съехали с катушек.

Он приблизил к ней свое лицо. Теперь они стояли почти вплотную.

– Забудь. Каждое. Слово.

– Никогда, – сказала она тихо, но так решительно, что у него внутри все оборвалось, несмотря на закипающую злость.

– Будь благоразумной, чертовка…

– Благоразумной? – едко рассмеялась она. – Ты обвинил моего дядю в мошенничестве, и после этого у тебя хватает наглости читать мне нотации? Ради бога, Вит, ты же знаешь, что он тут ни при чем. У него для этого нет ни умения, ни связей, ни даже ума, чтобы приобрести их.

– Если это так, то тебе не о чем беспокоиться. Я докажу, что он невиновен.

Она скривила губы.

– И все же ты меня не убедил.

– Мирабелла…

– Я сама во всем разберусь. Он расхохотался в ответ.

– Что, прости?

– Я не допущу, чтобы ты совал нос в дела моей семьи. Оставайся здесь, в Хэлдоне. Это касается только меня, и я сама все улажу.

Он сложил руки на груди.

– И как ты собираешься это сделать?

– Так же, как и ты, – сказала она, словно ответ был очевиден. – Найду доказательства его виновности или отсутствия его вины, что более вероятно.

– Ты не знаешь, что искать или даже где искать.

– А ты, видимо, знаешь? Ты, стало быть, в этом деле знаток?

– Да, я кое-что в этом смыслю.

– Неужели? – тихо спросила она. Затем склонила голову и посмотрела на него недоверчивыми шоколадными глазами. – Как вышло, что Уильяму Флетчеру известно о личных делах моего дяди, и почему он поручил тебе расследование?

Он взял ее рукой за подбородок. Мирабелла выпрямилась.

– Это тебя не касается.

– Ты не можешь стереть из моей памяти этот ночной разговор, Вит.

– Да, но я могу изменить твое отношение. – Он провел кончиками пальцев по ее щеке. – И я могу заменить твои воспоминания другими, более интересными.

Она оттолкнула его руку, но он успел заметить вспышку гнева в ее глазах.

– Это унизительно для нас обоих.

– Я не нарочно, – искренне ответил Вит. Он не хотел обидеть ее. Он хотел уберечь ее от неприятностей. – Я не могу позволить тебе вмешиваться, Мирабелла.

– От тебя ничего не зависит. Я должна быть на празднике дяди, нравится тебе это или нет. Двум сыщикам там нет места. К чему все это? Мой дядя – мошенник? Вздор. Твоя мать подтвердит это. Она… – Мирабелла прервала тираду и сердито посмотрела на Вита. – Что ты собираешься ей сказать? Она никогда не поверит, что тебе вдруг захотелось навести мосты к соседу.