Текст книги "Вкус греха"

11

Пикник закончился позже, чем рассчитывали, – как и все успешные мероприятия, – и солнце уже садилось, когда Вит снова помог Мирабелле сесть в двуколку.

– Что-то ищешь, Вит?

– А? – Вит отвел взгляд от деревьев, слегка хлестнул лошадей поводьями, и они двинулись в путь. – Нет. Показалось, что я увидел оленя.

– Что же ты сразу не сказал? Детям очень бы хотелось на него посмотреть.

– Я только сейчас заметил…

– Ты уже двадцать минут с тех лесов глаз не сводишь.

– Я задумался. У тебя всегда были шоколадные глаза?

– Я… – Мирабелла была поражена вопросом и потому не поняла, что Вит задал его, чтобы сменить тему. Она смущенно дотронулась рукой до щеки. – Они карие.

– Нет, их цвет более насыщенный. Возможно, это заметно лишь при зажженной свече или в золотом блеске заката.

«Это что – поэзия?» – подумала Мирабелла. Но как узнать? Никогда раньше она не вызывала в мужчинах романтических чувств. Доверие? Пожалуй. Привязанность? Безусловно. Но ей ни разу не говорили красивых слов, их берегли для красивых женщин. Она красавицей не была. «Вот и ответ на твой вопрос», – решила Мирабелла.

– Сначала ты говоришь, что у меня волосы цвета каштана, теперь – что у меня шоколадные глаза. – Ее губы изогнулись в улыбке. – Я – шоколадное дерево.

– Разве какао-бобы растут на деревьях? Я думал – на кустах.

– На деревьях, – заверила она. – Как бы то ни было, мои глаза такого же цвета, как и прежде, – сказала Мирабелла. – Возможно, у них немного другой оттенок, когда я сержусь.

– А я всегда видел их лишь сердитыми, – заметил Вит и кивнул. – Почему так, чертовка? Почему мы раньше не ладили?

– Ты как-то сказал, что это судьба, – напомнила она.

– Ах да, небесное провидение. Неплохо я придумал.

– Вполне.

Он остановил лошадей и повернулся, чтобы посмотреть на нее:

– Вообще-то я не верю в судьбу.

– Нет?

– Нет. Кроме неизбежного – рождения и смерти, – мы сами определяем свой путь в жизни. Каждый делает свой выбор. – Он склонил голову и прошептал возле ее губ. – И я выбираю это.

Для Мирабеллы его поцелуй был первым. Среди подруг она была самой старшей и до этого дня единственной, кто ни разу не целовался. Даже Кейт успела сорвать поцелуй с губ лорда Мартина (некогда ее самой большой симпатии) во время своего первого выхода в свет. Но вскоре Кейт решила, по причинам, которые предпочла утаить, что ее сердце жестоко ошибалось.

«Заблуждается ли мое сердце?» – думала Мирабелла… пока их губы не встретились. Нет ничего, решила она тогда, абсолютно ничего плохого в их поцелуе.

Он был таким, как она предполагала, и совершенно не таким, какой она ожидала получить от Вита. Не то чтобы она позволяла себе воображать, как целуется с Витом, но если бы позволяла, то представила бы его страстным и…

Вит отстранился и посмотрел ей в глаза.

– Прекрати думать, чертовка.

Она взяла его за галстук и притянула к себе.

– Прекрати разговаривать, глупец.

Его улыбка застыла на губах Мирабеллы, затем он снова коснулся их поцелуем. Вопреки ее желанию, он не торопил события, нежно лаская ее чувственный рот своими устами и дыханием. Голова девушки покоилась у него на груди, его пальцы обрамляли овал ее лица.

Поцелуй Мирабеллы напоминал неизведанный плод, который Вит вкушал маленькими порциями, отчего в ее груди волной поднималось приятное тепло.

Когда он стал покусывать уголок ее рта, чувства с жаром вспыхнули в ней, тело наполнилось сладкой истомой, а голова пошла кругом. Вит коснулся языком ее нижней губы, и приятное тепло обернулось жгучей болью. Она выгнулась на подушках, прильнув к нему, сгорая от желания, которое не могла объяснить.

Его большой палец скользнул по ее щеке и задержался на подбородке.

– Доверься мне, милая.

Она приоткрыла рот, его язык стрелой ворвался внутрь, превращая боль в потребность.

Ее рука сжалась в кулак, и она услышала собственный стон. Он замер на миг. Затем ловким движением обвил ее талию одной рукой, запустил в волосы вторую, с силой притянул ее к себе…

И они слились в страстном поцелуе.

Позже, намного позже, она поймет, что именно такой поцелуй ожидала получить от Вита. Безумный, жаждущий. Поединок языков, уст и зубов. Но сейчас она утратила способность думать, ухватилась за его пальто, притянула ближе и поцеловала в ответ.

Его уста накрывали ее снова и снова, пока она не растворилась в нем без остатка. Она увлекала егоза собой, лаская плечи и волосы. Их языки сплелись в жгучем ритме. Ей хотелось еще. Хотелось быть ближе. Хотелось того, для чего у нее не было названия.

Но, к ее разочарованию, его руки и уста снова стали медленными и нежными, как вначале.

Затем он отстранился от нее – задыхающейся, взволнованной, смущенной.

– Я не стану извиняться за это, – прошептал он.

– Ладно.

– И я не жалею об этом.

– Я тоже. – Но она очень жалела, что он остановился. – Почему ты это сделал? Я имею в виду – поцеловал меня?

Он коснулся пальцем ее подбородка.

– А ты почему?

– Я… – Хороший вопрос: он поцеловал ее, но и она ведь не оставила поцелуй без ответа. Мирабелла не знала, что и сказать. Не теперь, когда она все еще не могла прийти в себя.

– Я поцеловал тебя по той же причине, – сказал он, выпрямившись. Он улыбнулся уголком рта, взял в руки поводья, и они продолжили путь. – Есть над чем подумать, не так ли?

– Да, по-моему.

«Как хорошо, – подумала Мирабелла, – что как раз в этот момент двуколка въехала во двор», потому что она не знала, что еще сказать Биту. Она была очень удивлена, что вообще еще способна думать.

По крайней мере, ни о чем другом, кроме…

Она поцеловала Вита. Он поцеловал ее. Они целовались.

Мирабелла чудом заставила себя улыбнуться и поздороваться с теми, кто стоял на ступеньках крыльца. Она отвечала на вопросы, задала несколько своих и делала все, чтобы никто не догадался, что ее собственный мир только что перевернулся. Но когда кто-то предложил сыграть в гостиной партию в вист, Мирабелла отказалась, сославшись на больную лодыжку, и удалилась к себе.

Она выскользнула – если точнее, прихрамывая выбежала – из гостиной, пока Вит не вызвался помогать, с трудом взобралась по лестнице, направилась в свою комнату, где рухнула в кресло у окна. Она смотрела сквозь стекло, но ничего не видела. Мысленно она вновь и вновь возвращалась к поцелую. К этому прекрасному и волнующему поцелую.

Как это могло случиться, ведь несколько дней назад они бы оба рассмеялись, если бы кто-то сказал, что Вит поцелует, скажем, ее руку?

Она бы рассмеялась? Мирабелла поерзала в кресле, как будто физический комфорт мог сгладить неудобную истину. А истина заключалась в том, что она бы разрешила Биту поцеловать ей руку. Знай она, что он сделает это по велению сердца, что это не шутка и не оскорбление, она бы с трепетом приняла комплимент.

И если то, что она почувствовала, коснувшись его, было знаком, то ей хотелось еще. Вчера, когда он сел возле нее на лавочке, по телу пробежала дрожь, а когда взял ее на руки и отнес на вершину холма, внутри возник тот же трепет.

Будучи уверена, что из этого ничего не выйдет, она изо всех сил старалась подавить свое влечение к нему. Теперь у них стало что-то получаться. Мирабелла не могла больше притворяться, что не замечает, как сильно бьется сердце, как ее всю обдает жаром, когда он рядом.

Ломая голову над тем, что бы это значило и значит ли оно что-нибудь для Вита, она поглубже забилась в кресло. Нужно еще во многом разобраться. Для одного раза, решила она, это слишком, учитывая, что лодыжка ныла, голова кружилась, а сердце вырывалось из груди. Поддавшись усталости, Мирабелла закрыла глаза и уснула.

Она проснулась через несколько часов, когда все тело затекло и его свело судорогой, а шея выгнулась под неудобным углом на спинке кресла. Тихо вздохнула, пытаясь стряхнуть с себя остатки сна, выпрямилась и посмотрела на часы на каминной полке. За окном – темно, но восьми еще нет. У нее было время привести себя в порядок и немного размяться, прогулявшись перед ужином.

С больной лодыжкой и никуда не девшейся усталостью переодеваться было нелегко. Но если бы она позвонила в колокольчик, чтобы кто-нибудь пришел и помог ей, то, скорее всего, явилась бы Лиззи, а за ней, весьма вероятно, и Кейт с Иви. Мирабелла очень любила подруг, но перед ужином ей хотелось побыть в тишине, чтобы разобраться в себе и привести в порядок мысли.

Она спустилась вниз по одной из боковых лестниц, чтобы никого не встретить, но когда она достигла нижних ступенек, громкие голоса, доносившиеся из холла, разбили ее надежду побыть в одиночестве.

– Прекрати! Отдай!

Мирабелла завернула за угол и увидела, как маленькая Изабелла Уотерс, девочка чуть младше шести, кричит на тринадцатилетнего Виктора Джарлза.

– Отдай! – Изабелла в гневе топала ножкой, даже когда по щекам потекли слезы. – Отдай!

– Что тут происходит? – спросила Мирабелла, встав между ними.

– Виктор забрал мою Кару!

Мирабелла повернулась к мальчику и заметила у него в руках маленькую куклу.

– Это правда, Виктор?

Мальчик пожал плечами и кинул куклу под ноги Изабелле. Она схватила ее и отбежала в сторону, всхлипывая и прижимая к себе игрушку.

– Я просто играл, – беззаботно сказал Виктор.

– Не похоже, что она хотела играть в твою игру.

– Да что она понимает? Она же малявка.

– Неправда! – заплакала девочка. – Мне шесть! Почти.

– Не слишком ли ты взрослый, чтобы дразнить шестилетнюю? – спросила Мирабелла, подбоченившись.

Виктор хмыкнул и царственным жестом поправил манжеты.

– Тебе-то какое дело, Мирабелла.

От обиды Мирабелла прищурила глаза. «Мальчик весь в отца», – подумала она, в человека, от чьих пьяных ухаживаний ей дважды пришлось отбиваться. Второй и последний раз не обошелся без редкого умения Софи обращаться с ножами.

– Мисс Браунинг, – строго поправила она его. – Извинись перед Изабеллой и мной.

– Не буду. Она всего лишь несносный ребенок. А ты почти что служанка, – насмешливо сказал он. – Слуг называют по именам.

«Терпение», – повторяла она себе, даже когда поняла, что эта ее добродетель испаряется с невообразимой скоростью.

– Я почти баронесса…

– Баронесса, которую никто не знает, – ехидно заметил он. – Папа говорит, ты нищенка.

С правдой не поспоришь, поэтому она попыталась обойти ее.

– Я старше тебя и гостья…

– Обезьяна, вот ты кто, – съязвил Виктор, натянуто улыбнувшись. – Мама говорит, ты слишком невзрачная и бедная, чтобы поймать мужа.

И тут ее терпение лопнуло. Она придвинулась к нему, пока не встретилась с ним нос к носу, и одарила его самым зловещим взглядом. Его она обычно берегла для тех случаев, когда ей приходилось сталкиваться с надменными взрослыми, а также для Вита.

– Мне не нужны ни красота, ни средства, чтоб выпороть тебя. Кое-что за деньги не купишь.

Кровь прилила к его голове, и это должно было насторожить Мирабеллу, если бы ее волновало здоровье мальчишки.

– Ты не посмеешь.

– Может, поспорим? Поставлю на кон свое приданое.

– Мне тринадцать! Ты не посмеешь…

– Еще как посмею. – Она смерила его взглядом. – Или мне поручить кому-то сделать это? Тебе это вряд ли понравится, правда?

Он сжал губы и ничего не ответил. Она выпрямилась.

– Понятно. Мне позвать сюда герцога Рокфорта? – тихо спросила она и стала наблюдать, как его глаза расширяются: он понял, что за нее есть кому заступиться.

– Или отправить его поговорить с твоей матерью?

– Мне жаль, – рявкнул он Изабелле.

– И? – подтолкнула Мирабелла.

– Мне жаль, – процедил он в ее сторону.

– Извинения приняты. Теперь…

– Но далеко не так жаль, как будет тебе, – прошипел он и умчался по коридору.

Мирабелла смотрела ему вслед, пока он не скрылся за углом.

– Гадкий маленький монстр, – пробурчала она. – Мот-отец мог бы прикупить сынку манер.

– Что здесь происходит? – послышался новый голос. – И у кого отец мот?

Она обернулась и увидела, как Вит идет к ней с противоположного конца коридора. Сердце забилось быстрее от одного его вида.

– Ох уж эти мальчишки! – засмеялась она, когда он подошел к ней, надеясь скрыть за шуткой волнение.

– Он назвал ее по имени, – раздался тоненький голосок. – Дрянной мальчишка.

Мирабелла повернула голову и увидела, что Изабелла все еще стоит в уголке. Она совсем про нее забыла.

– Кто назвал ее… – начал Вит.

– Изабелла, – перебила его Мирабелла, – почему бы тебе не отнести Кару в детскую и немного поспать?

Девочка надула губки.

– Я не хочу спать.

– Конечно, нет, – поспешила согласиться Мирабелла. – Но твоя Кара на вид еще совсем младенец, а они легко устают, особенно после подобного.

– Правда? – Да.

– Тогда ладно.

Мирабелла смотрела, как маленькая девочка бежит по коридору, что-то приговаривая и баюкая куклу.

– Вот если бы все были такими! – вздохнула она.

– Воспитанными? – спросил Вит.

– Женского пола.

– А! – Он склонил голову набок. – Ты не ответишь на мой вопрос?

– Забудь, – сказала она. – Просто небольшое недоразумение с маленьким тираном… ребенком, – спешно добавила она, когда его лицо потемнело.

– Я мог бы спросить Изабеллу.

– Знаю, – кивнула она в ответ. – Но позволь мне самой разобраться с этим.

– Разрешаю, – согласился он, подумав. – Пока. Но дай мне знать, если это выйдет за рамки небольшого разногласия.

То, что его своеволие не обидело ее, свидетельствовало о ее усталости, а также о том, насколько далеко зашло их перемирие. По крайней мере, она обиделась не до такой степени, чтобы не заметить заботы, стоящей за этим, и чего ему стоило пойти на уступку.

– Я дам тебе знать, – согласилась она.

– Хорошо. Тебе помочь дойти до… а куда ты шла?

– Ужинать, но… – Она выдохнула и наступила на горло своей гордости. – Можно, чтобы мне принесли поесть в комнату? Признаюсь, мне немного не по себе.

Он заправил ей выбившийся локон за ухо, слегка коснувшись пальцами щеки.

– Я распоряжусь.

Она долго смотрела, как он удаляется по коридору. «Куда бы ни завело нас это перемирие, – решила она, поднимаясь к себе, – я подумаю об этом завтра».

Большинство молодых особ, увидев, что посреди ночи в их комнату через окно забирается мужчина, наверняка поднимут переполох. Однако обитательница именно этой спальни не только не испугалась взломщика, но и обрадовалась ему.

– Что произошло? – спросила она, когда мужчина соскользнул с подоконника. – Тебя долго не было.

– Планы чуть изменились. Мне пришлось спрятать сверток не в кабинете, а в спальне.

– Почему? – спросила она, поднимаясь со стула.

– Барон заснул за столом. – Он пересек комнату и поцеловал ее в лоб. – Я еще не слышал, чтобы кто-то так храпел.

Я даже стал побаиваться, что от его храпа крыша обвалится.

Дом распадается на части.

– Странно. – Она глубоко вздохнула. – Она так мало об этом говорит.

– Скоро ей вообще не придется об этом говорить.

– Ты уверен, что все сработает?

– Конечно. Разве ты сомневаешься?

– А ты – нет? – спросила она с усмешкой. – В прошлый раз все чуть не кончилось провалом.

– Вздор. Это была судьба.

– Это была удача.

– Пусть будет так. А знаешь, из всех операций, в которых мне доводилось участвовать, эта, скорее всего, станет моей любимой. – Он уловил ее сердитый прищуренный взгляд. – Э… второй по счету.

12

Вит всегда гордился Хэлдон-холлом, даже когда хозяин фамильного гнезда был сущим позором. Продуманная архитектура, пышные сады и – и он не стеснялся признавать это – сам размер поместья вызывали в нем чувство гордости.

Однако порой ему казалось, что будь дом не таким большим, это многое бы упростило. Например, легче было бы выследить Иви по просьбе матери. Кузина пообещала утром помочь украсить бальный зал, но до сих пор не явилась. Вит понимал, что ей неохота, но, раз назвалась груздем, пусть лезет в кузов.

Потребовалось немало времени, чтоб отыскать Иви, и вот он услышал ее голос, доносящийся через окно с западной части лужайки. Он направился к двери, ведущей наружу, открыл ее… и застыл.

Вит никогда не считал себя трусом. Тем не менее существовал целый список леденящих душу вещей, которые мужчине лучше бы (это на самом деле так) ни разу в жизни не видеть. Представительницы семьи, метающие кинжалы, – несомненно, одна из таких вещей. Вообще-то, подумал он, это должно занимать одно из первых мест в списке.

Ему не померещилось: Иви с Мирабеллой стояли перед самодельной мишенью, а Софи рассказывала им о тонком искусстве метания ножей.

– Следите за ведущей ногой и постарайтесь направить ее гуда, куда полетит нож. – Она шагнула вперед, чтобы одним быстрым и – Вит, может быть, признает это через много-много лет – изящным движением метнуть кинжал. Он рассек воздух и с громким «дзинь!» угодил прямо в десятку.

– Матерь Божья!

– Ох, здравствуй, Вит.

Голос сестры вывел его из ступора.

Он посмотрел по сторонам и обнаружил, что она сидит рядом с Алексом, а между ними – небольшая шахматная доска, купленная для путешествий.

– Софи учит метать ножи, – сказала Кейт, продвинув своего слона на два хода вперед.

Как правило, в подобных ситуациях Вит вел себя так, как полагается джентльмену. И обычно джентльмены не бледнеют и не заикаются.

Но, черт побери, Кейт метает ножи?!

– Ты… она… Бог ты мой, Кейт…

Она подняла на него свои спокойные голубые глаза.

– Ты всегда считал меня идиоткой?

Вит моргнул, вспомнив о недавнем разговоре с матерью на задней лужайке и о том, как ловко его заманили в ловушку. Он вздохнул в тщетной надежде успокоиться.

– Нет. – Вит сделал ошибку, еще раз взглянув на ножи. – Я это понял только сейчас.

– Разве похоже, что я принимаю участие в уроке, или, возможно, я просто наблюдаю и играю в шахматы с Алексом?

Он не стал скрывать своего удивления.

– Намек понял, Кейт.

Кейт хмыкнула и вернулась к игре.

– Неуклюжесть – не синоним идиотизма, знаешь ли.

– Да, прости. – Он подошел и нежно поцеловал ее в щеку. – Я был неправ. А что касается остальных… – Вит повернулся к Алексу, упорно игнорируя веселый огонек в его глазах. – Как ты мог допустить подобное?

– По-твоему, я должен был спорить с четырьмя вооруженными женщинами? – парировал Алекс.

– Не спорить, а отобрать у них оружие.

– Ах, даже не знаю, почему я об этом не подумал. Но раз уж ты здесь, – Алекс махнул рукой, – попробуй сам.

Он отвернулся с намерением именно так и поступить, но когда собрался что-то сказать, встретил три пары сердитых глаз, поэтому молча и твердо вытянул руку.

Никто не двинулся с места.

– Ножи, леди, – настаивал он.

– Вы знаете его дольше, – обратилась Софи к остальным. – Он смелый или просто глупый?

– Сейчас выясним, – ответила Мирабелла.

– То есть?

– Если мы его пригвоздим, значит – глупый.

– Я за то, что он глупый, – послышался голос Кейт. – Он назвал меня идиоткой.

Вит бросил на сестру недовольный взгляд.

– Не лезь, Кейт. Никого здесь не пригвоздят, потому что через минуту все ножи будут у меня.

– Только не в руке, – добавила Иви.

– Ты, – строго сказал он Иви, – обещала маме помочь готовиться к балу.

– Ох, о нет, я забыла! – Иви побледнела, и он почувствовал себя слегка виноватым.

– Она не злится на тебя, Иви, ей просто хотелось знать, где ты.

Иви не стала его слушать. Она отдала нож Софи и побежала к дому.

– Я пойду с ней, – пробормотала Кейт и последовала за Иви.

– Она еще долго будет корить себя за это, – сказала Мирабелла и осуждающе посмотрела на Вита.

– Я поговорю с ней, после того как ты отдашь мне ножи. Ты, – он направил на нее указательный палец, – обещала не перечить мне.

– Я не перечу. Я выражаю тихое неповиновение, – возразила она. – Это не одно и то же.

– Мирабелла!

– О, ладно. – Она рассталась с ножами, но, как и ее подруга, вручила их Софи. – Узнаю, не нужны ли леди Тарстон еще помощники.

Вит смотрел ей вслед, главным образом из-за того, что просто не мог отвести от нее взгляд. Легкая хромота делала очень интересные вещи с ее бедрами, и он уж было подумал, не пойти ли ему за ней и…

Проклятье.

Он отвернулся, чтоб окончательно себя не опозорить, и сосредоточился на своей последней противнице. Было немного странно отчитывать Софи в присутствии Алекса, к тому же она такая упрямая, почти как чертовка. Но ее, несомненно, можно убедить.

– Ради всего святого, Софи, ты… ты же… – Он показал рукой на ее живот. – Ты понимаешь.

Она, очевидно, не понимала, поэтому лишь уставилась на него в ответ. Чувствуя себя несколько беспомощно и крайне глупо, Вит показал другой рукой, затем двумя, затем вытянув вперед подбородок.

– Думаю, он имеет в виду, что ты в положении, – с ухмылкой подсказал Алекс.

– Да, ты прав, – подтвердила Софи, не изменившись в лице. – Я и сама догадалась. Но не могу понять, как это связано с метанием ножей.

– Просто это… – «Неправильно», – подумал он. Очень-очень неправильно по многим причинам. – Опасно.

И снова непонимающий взгляд.

– Ты могла пораниться, – добавил он.

– Боже мой, – сказала она наконец, смеясь. – Как?

Если честно, он и сам не знал, но не собирался это признавать.

– Неважно. Дай мне ножи, Софи.

– Это кинжалы, и я тебе их не отдам, потому что они мои. – Она вздохнула и наклонилась, чтобы поднять кожаный мешочек с земли. – Но раз уж ты разогнал моих учениц, я отложу их на время.

Он хотел сказать «навсегда», но решил промолчать и принять победу, которую ему вручили.

– Будет лучше, если ты спрячешь их подальше, пока гости не разъедутся.

– Лучше для кого? Точно не для Иви с Мирабеллой. Они вправе знать, как защитить себя.

– Они знают, как защитить себя: нужно прийти ко мне.

– Или ко мне, – добавил Алекс, но, судя по его веселой физиономии, ему совсем не хотелось участвовать в споре; он просто поддакивал время от времени.

– Вы оба не всегда бываете рядом, – возразила Софи.

– Попридержи язык, – посоветовал Вит.

– Я не хотела тебя обидеть. Я знаю, что ты самый преданный и надежный брат, Вит, и я точно могу подтвердить, что ты самый заботливый из мужей, Алекс, но вы не можете постоянно быть рядом с каждой из нас, ведь так?

– Если кто-то попытается обидеть вас…

– У него получится, если он застанет Иви или Мирабеллу одних, и тебе только и останется, что требовать сатисфакции. Это, конечно, будет благородно, но вряд ли что-то исправит.

– Это моя обязанность – заботиться о том, чтобы они никогда…

– Знаю, и ты чудесно справляешься с задачей. Я не спорю с тобой. Что ж, да, – поправилась она после недолгих размышлений, – спорю, но больше не хочу этого делать. Подумай над моими словами, Вит. – С уверенным видом она прошла мимо него и двинулась к дому. – Даже самым защищенным женщинам приходится сталкиваться с опасностью, и даже самых надежных мужчин не всегда посвящают в тайны.

– Что, черт возьми, это значит?! – крикнул он ей вслед. Когда Софи проскользнула в дом, не дав ответа, Вит метнулся к Алексу. – Что она этим хотела сказать?

– Почему ты меня спрашиваешь?

– Она твоя жена.

– Это не значит, что я всегда ее понимаю. – Алекс посмотрел на дверь, в которую только что вошла Софи. – Она невероятна, разве нет?

– Прелесть, – процедил Вит. – С кем-то из них что-то случилось?

– Думаешь, я бы тебе не сказал, узнай я о таком? – Алекс взглянул на него с укоризной. – Я не они, у меня секретов нет.

Вит выругался и провел рукой по волосам.

Алексу стало жаль его.

– Я уверен, она не имела в виду ничего конкретного, Вит. Говорила в сердцах, это я признаю, но ты прервал одну из ее любимых забав.

– Метание ножей, – пробормотал он. – Никак не возьму в толк, как ты это разрешил.

– Это был компромисс. Один из многих, чтобы держать ее подальше от наших с Уильямом дел.

– Она знает об этом?

– Да, и это уже само по себе тяжелая ноша, – проворчал Алекс.

– Тогда зачем ты рассказал ей?

– Я не рассказывал, хотя думаю, что рассказал бы со временем. Я бы не посмел скрывать от нее такое.

– Как же она узнала о твоей работе?

– Долго объяснять. Давай как-нибудь потом. – Алекс собрался уходить. – Мне нужно посмотреть, как там Софи. Бьюсь об заклад, что она уже полезла на стремянку развешивать гирлянды.

К девяти вечера Мирабелла уже умирала от голода, усталости и была безумно благодарна, что леди Тарстон до открытия лондонского сезона устраивала всего один бал, а не три, как в честь его закрытия.

Она пропустила обед и чаепитие, помогая леди Тарстон во всем: от украшения зала до решения вопроса, как рассадить гостей за ужином. Мирабелла не возражала, но не могла дождаться, когда наконец сядет за стол и поест.

Она на минутку зашла в комнату, чтобы умыться и переодеться. Большинство гостей, должно быть, уже собрались в гостиной и ждали приглашения к столу. Она поправляла прическу, перекалывая выбившиеся за день локоны, когда заметила, что подушка шевелится.

Мирабелла опустила руки и ахнула от удивления. Ей что-то подложили в кровать, и она отлично знала, кто это сделал. Ее это скорее развеселило, чем разозлило. Она подкралась к кровати и сдернула покрывало.

Мирабелла едва не расхохоталась при виде маленькой перепуганной ящерицы, которая пугливо жалась к подушке.

– Бог ты мой!

Если бы Виктор Джарлз был всего лишь озорным мальчишкой, а не мерзавцем, она бы отнесла маленькую рептилию в его комнату и подкинула бы ему под одеяло. А утром они бы просто посмеялись над этим. Но маленький монстр наверняка убил бы ящерицу, поэтому Мирабелла взяла таз и полотенце.

– Бедняжка, – пробормотала она, выловив ящерицу и аккуратно посадив ее в глубокую миску. – Перепугалась до полусмерти. Не бойся, я тебя выпущу.

– С кем, черт возьми, ты разговариваешь? Мирабелла испугалась, услышав мужской голос, а когда обернулась, увидела, что в дверях с недоумевающим видом стоит Вит.

– Ты напугал меня. Я не услышала, как ты стучал, – сказала она, накрыв тазик полотенцем.

– Наверное, потому что я не стучал. Дверь была открыта. – Вит быстро проверил, нет ли кого в коридоре, вошел в комнату и закрыл за собой дверь. – Что у тебя там?

– Очень перепуганная ящерица, которую я нашла в своей постели. Думаю, это подарок от юного Виктора Джарлза.

Вит склонился над емкостью и заглянул под полотенце.

– Ха! – пробормотал он. Рептилия его явно не впечатлила. – Я слегка разочарован. От такого, как он, я ожидал большего.

– Мне ужасно жаль, что мальчик не оправдал твои ожидания, – произнесла Мирабелла, манерно растягивая слова. – Может, отведешь его в сторонку и дашь пару советов?

– Почему бы и нет, – сказал он, выпрямившись. – Раз уж он решил быть маленьким озорником, пусть хотя бы пакостит как положено.

– Он не маленький, – проворчала она. – И не озорник. Он – источник хлопот.

Вит прищурился.

– Потому что называет леди по имени?

– Это, по-твоему, делает из него приличного маленького озорника?

– Мирабелла!

Она откинула прядь волос со лба.

– Забудь, Вит. И ради бога, убирайся вон из моей комнаты, пока кто-нибудь не зашел и не устроил скандал.

– Дверь закрыта. Кто узнает?

– Мой любовник, который должен был прийти в восемь. Он очень ревнив и, как правило, весьма пунктуален.

– Он был бы весьма мертвым, будь он настоящим, – Вит криво улыбнулся. Она закатила глаза, а он, не обращая на это никакого внимания, предложил ей руку. – Могу я проводить тебя на ужин?

«Хорошо бы, – подумала она, – пройтись с Витом под руку. Но так не принято».

– Нет, я не самая знатная женщина в доме.

– Я могу поступать, как мне заблагорассудится, но раз тебе неудобно… могу я хотя бы проводить тебя в гостиную?

– Хорошо, – ответила она, расплываясь в улыбке. – Но сначала проверь коридор. Если спросят – мы столкнулись на боковой лестнице.

Никто не спросил прямо, как вышло, что Вит и Мирабелла пришли в гостиную вместе. Любители посплетничать не таясь перешептывались, но их интересовала не правда, а сама возможность посудачить.

«Что, если…» и «как по-вашему» шелестели за столом на протяжении всего ужина, но Вит и Мирабелла не обращали на это внимания. За столом они сидели далеко друг от друга и не могли поговорить, но время от времени (почти каждые десять секунд) встречались взглядами и улыбались.