Текст книги "Альманах «Российский колокол». Спецвыпуск «По следам „Книжной Сибири“»"

Тюмень

Тюмень – столица деревень в прошлом

Начало образования (стоянки, остроги, крепости) города скрыто во мраке времени. Какие народы, какие племена, чьи торговцы, чьи охотники и рыбаки, чьи ремесленники, что за путешественники, что за воины освоили и застроили эти места и земли – достоверный ответ до сих пор отсутствует. Однако могучие, упругие и сильные духом на этой земле водились испокон веков. Каждый атаман, каждый правитель, каждая гильдия, каждая артель, каждое сословие оставили заметный след в жизни и истории города.

Гильдия купцов и промышленников: семья Иконниковых, Николай Чукмалдин, Прокопий Подаруев, Иван Воинов, Андрей Текутьев, Николай Машаров и многие другие – каждый вложил душу, сердце и средства в родной город, пытаясь приблизить к цивилизации, благоустроить и украсить (в основном вокруг своего жилища или торговых рядов, не заморачиваясь местами проживания низших сословий: ремесленников, посадских и служивых). По этой причине с парадной Императорской улицей соседствовали грязные и зачуханные переулки и слободы.

Только представить – нацпроект «Урал промышленный – Урал полярный» осуществляла бы Тюменская гильдия промышленников и купцов… Ни под каким соусом три поколения приказчиков и подрядчиков не рассекали бы просторы России-матушки на супердорогих джипах, не сдав законченный строительством проект, а сидели бы голые и нищие в долговых ямах позора, и последующие поколения проходимцев вообще не имели бы будущего – уж очень плохая репутация, однако. Эти упыри теперь проталкивают новый проект казнокрадства – Северный широтный ход, только что возить собираются? Чем загрузить ж/д ветку в Заполярье? Газ, нефть, конденсат транспортируются по трубам, резервуарные парки и заводы переработки газа и нефти, построенные еще в СССР, работают без сбоев и рекламаций.

Тюмень – цветок из камня сегодня

Однако пришли новые времена, новая формация общественных отношений. Пришли светлые головушки: Куйвашев Евгений, Рокецкий Леонид, Собянин Сергей, Якушев Владимир, Моор Александр и другие с совершенно новым подходом роевого (как в пчелином улье) участия в жизни Тюмени всех граждан. Включили коллективный разум во всех сферах, отраслях, видах деятельности производств и городского хозяйства… Итог: Тюмень расцвела новыми красивыми и удобными домами, новыми микрорайонами, новыми развязками, новыми научными и медицинскими центрами, новыми торговыми рядами и магазинами, новыми университетами и новым подходом к образованию. Закрыли кадровый голод по всем направлениям Тюменской области: добыча, транспорт, переработка углеводородов; медицина, культура, литература, военные направления, финансы, экономика, природопользование, архитектура, строительство (ПГС и мосты); дороги (ж/д и автомобильные); закрыты потребности в руководителях и специалистах; имеются аттестационные центры, центры подготовки и повышения квалификации по всем отраслям производств.

Современная концепция (картина) мира напрашивается как переход к единой теории времени и пространства. Это породит:

1. Веер новых технологий и новых подходов к решению задач.

2. Вырастут до бесконечности новые и свежие средства и возможности, жизнь человечества восхитительно качественно изменится.

У Тюмени гарантированно светлое будущее. Все объекты – трубопроводы, резервуары, заводы, созданные ГТТПС – работают без претензий; ж/д и автодороги, мосты, станции и города, созданные строителями Тюмени, работают в штатном режиме; жители города и области достойны, ответственны и порядочны, Тюмень для них не пустой звук – это Родина.

Апрель 2022 г.

Наталья Каратаева

Родилась на Дальнем Востоке в 1949 году. По образованию учитель биологии и химии, работала в школах г. Москвы и г. Томска. Работала в газетах г. Томска.

Публиковалась в сборниках «Сокровенные мысли» (№ 27, № 29 – проза), «Современная поэзия» (№ 31). Номинации 2015 года (РСП): проза – «Дебют», «Юмор года», «Детская литература»; поэзия – «Дебют», «Наследие». Номинации 2020 года (РСП): проза – «Детская литература», «Поэт года», «Детская литература» (сборник), «Наследие», «ЛитРес» (детская литература). Сборник «Позитивное мышление» (2021), американский альманах русской литературы DOVLATOFF. Номинации 2021 года (РСП), сборники: «Писатель года», «Фантастика», «Антология русской прозы», «Поэт года». Президиумом Российского союза писателей награждена медалями им. И. А. Бунина, Ф. М. Достоевского, Н. А. Некрасова.

Лебединая верность

Как над морем-океаном шумным облаком летела стая белых лебедей.

Лунным светом озаряясь, солнцем жарким согреваясь, день и ночь они летели к теплым южным берегам. Лишь на время, лишь на стужу покидали край родимый, чтобы там, вдали, на юге, сердце трепетно сжималось о покинутой отчизне. О лесистых берегах, темных скалах, буйных ветрах, незамутненных озерах с бликом солнца на волнах, где под сенью вётел печальных встретил Лебедь Лебедицу. Молча голову склонил он, вдруг сраженный красотой: в белокипенном наряде, с гордо-величавым взором. Волны буйные стихали, устыдясь своей натуры, и, покорно-удивленные, усмирялись вкруг нее.

Не успели даже молвить Белый Лебедь с Лебедицей – взвилась шумно стая в небо, крылья белые упруго поднимали ввысь. В барашках волн игриво солнце ярко отражалось, струи воздушные прохладой остужали жар сердец. Ночью месяц им стоокий в зрачках таинственно мерцал, и жизнь прекрасную, как небо, сулил, и счастье обещал.

На третьи сутки, на закате, стремительно содвинулася тьма. Блеснула молния, и градом была изранена она. На белокипенном наряде стекала струйкой кровь. Сомкнулись крылья белоснежны, и камнем падала она в бушующее море. И громко вскрикнул Лебедь Белый, и долго плавал по волнам, и плакал безутешно. И звал ее, и обещал все царства мира, звезды неба и все цветы лесов, полей. В отчаянии израненное сердце кричало клятву верности своей. Но нет нигде подруги верной, лишь белое перо качается в волнах.

Уж если нам пример дают собратья наши меньшие, то как же человек?

Ужель он сердцем черств?

Ведь подвиг каждый день, и каждый день зовет на подвиг, неважно – коротка ли ваша песнь иль длинна. Лишь важно не предательством закончить свою песнь. Нет малых подвигов. Есть сердце, лишь любовью наполненное, и есть ли состраданье в нем, иль нет его. Тогда уж не пора ли нам у своего меньшого брата вновь поучиться песне лебединой?

Песнь Весны

– Слушайте, Ветры буйные, морозящие! Слушайте, Морозы крепкие, трескучие! Слушайте, Вьюги снежные, метельные! Слушайте, слуги мои верные! Пришел наш черед уходить в страны дальние, холодные. Собирайте всех моих друзей-помощников, собирайте богатства россыпные – серебро, бриллианты. Пора собираться в путь-дороженьку. Ярило-Солнце природу пробуждает. Заждалась она, крепким сном объятая. Идет смена моя, сестрица родная – Весна-Красна. Легкой поступью спешит, неустанною. Махнет правою рукой – расступаются снега талые, текут ручьи быстрые. Махнет левою рукой – пробуждаются цветы да травы. Там, где ступит, – проталинки. Там, где взглянет, – прольется лучик золотой, сродни Ярило-Солнышку. Раз в год встречаюсь я с тобой, Весна-Красна. Сдаю тебе работу свою. Служил я верно Земле-Матушке, сон глубокий навевал на природу. Хранил каждое зернышко, каждое семечко, чтоб тебе, Весна-Красна, пробудить в нем силы крепкие, могучие.

– За добро да ласку, – отвечает Весна-Красна, – благодарствую тебя, Мороз Зимович. Исполню я волю Земли-Матушки, волю священную. Пробуждайся ото сна, Природа! Пробудись ото сна, Земля-Матушка! Расступитесь, снега высокие! Утихайте, ветры буйные! Свет Ярило-Солнышко, обращаюсь к тебе, родному батюшке! Ты пусти лучи свои яркие, обогрей ты пташек сизых.

Вы, краса Земли, цветы разные: подснежники, первоцветы, лютики, колокольчики! Пора вам пришла украшать Землю родную. Вы раскройте свои души нежные, разнолепестковые да восславьте красой весь мир земной. Обогрейте сирого да убогого. Если грустен человек – спойте песню бодрую, прозвените звон, колокольчики. Если зол человек – прошепчите слова нежные, полюбовные. Если добр человек – поклонитесь ему низко в ноженьки: одного вы с ним звания – чистого и высокого, от любви живете и любовь несете. Эй вы, чуда лесные, дети малые! Вы ведите хоровод, славьте мир лесной. Эй вы, феи сладкоголосые, вы, русалки озорливые, – мир звенит, светом ярким напитан, и любовь зовет, пробуждает вас!

Здравствуйте, Царь Лесович и Царица! Поручаю вам в лесу храм любви творить – изобилие и разноцветие на радость людям, пташкам да зверушкам.

Здравствуйте, поле, и река, и озера глубокие! Здравствуй, мил человек!

Это я пришла, Весна звонкая, с талой капелью, с первым цветением, со светлой любовью, с силой животворящей!

Ты будь, человек, сродни Солнцу яркому – отогреется Земля!

Ты будь, человек, сродни Морозу Зимовичу – заботься о ней.

Ты дари, человек, всю любовь свою птицам звонким, цветам ярким, небу синему!

Возликуй, человек, силе жизненной!

Весна-Красна идет по Земле!

Вечереет

Вечереет. Ушел зной лучезарного дня. Прохладный, свежий ветерок почти неслышно перебирает ветвями тонкоствольной ивы, опустившей свои ветви до темной прохлады мерцающих вод. Алой краской залился закат.

Игра воздуха, света и последних лучей уходящего солнца в своем бесконечном многообразии отражала все немыслимые и сияющие невообразимой чистотой краски и блики как бы другого, не принадлежащего нам мира. И жизнь, и радость, сквозившие там, так далеки от нас, так прекрасны, они захватывают все существо, и кажется, нет более ничего прекрасней на свете, кроме этой чистейшей, первозданной в своей искренности и величии еще одной ипостаси Бытия, еще одного Лика Природы.

Послушные Творцу, Его могучей кисти, Его вдохновению, льются на землю потоки вечной благодати, как бы говоря человеку: «Встань, смотри, внемли и пей эту божественную благодать, испить и насладиться которой невозможно, ибо она вечна и прекрасна».

Сергей Комин

Родился в 1977 году на Крайнем Севере, в селе Ерёма Катангского района Иркутской области. Когда-то эти места описал Вячеслав Шишков в своем романе «Угрюм-река». Учился на отделении журналистики филологического факультета ИГУ, но окончил Иркутский аграрный колледж. Также окончил Литературный институт им. А. М. Горького, семинар Эдуарда Балашова, в 2008 году. Публиковался в газетах «Правда Севера», «Усть-Илимская правда», в журналах «Сибирь», «Русская сила», «Первоцвет», «Сотворение», «Кукумбер», «Тверской бульвар, 25». В настоящее время живет в городе Усть-Илимске.

«О счастье молчать нужно было….»

 
О счастье молчать нужно было,
Раз счастье одно на двоих.
И время как будто застыло,
И каждый опять при своих.
 
 
И каждый стремится украдкой
Себя хоть чуть-чуть обелить.
…Всё снова становится шатким.
…Опять истончается нить.
 
 
И память о чёрном испуге
Рождает белёсую муть,
А нужно всего-то лишь руки
Друг другу опять протянуть.
 

«И листья околели от дождя…»

 
И листья околели от дождя,
Окалина сквозь зелень проступила,
И осень снова получила силу,
Как будто ненароком и шутя.
 
 
Вгрызался дождь в темнеющий асфальт,
И листья красные, как бабочки, пылали,
Освободясь, с деревьев отлетали
И расстилали на асфальте шаль.
 
 
И ветер, тих и оттого прекрасен,
Чуть мокрую листву перебирал.
И плыл закат, он как чего-то ждал
От осени в её медовом часе.
 
 
…Дождь зарядил, и листья словно с неба
Посыпались – красивая беда.
И лето провалилось в никуда,
И проявилась осени победа.
 

Август

 
Мы примеряли август под себя —
У зеркала вертелись как шальные.
И к небу даже звёздочку пришили,
Чуть примиряя август под себя.
 
 
Мы забывали о себе в февраль,
Где многоточие чернил и плакать
Так хочется, но разводить такую слякоть
Не хочется, пусть даже и в февраль.
 
 
Нет, пусть приходит беспробудный май,
Где каждый час лобзаньем обезвечен.
Карандашом подчёркивая вечность,
Мы снова попадаем в дивный май.
 
 
Декабрь опоясывает год,
Заносчивый, и вроде без усилья
Мы забываем то, что мы просили
У Господа. Стоим в мгновеньях под
 
 
Тем небом голубым… Прощанием в июле.
 

Полина Корицкая

Поэт, прозаик, автор-исполнитель.

Родилась в г. Томске. Выпускник Литературного института им. А. М. Горького.

Победитель фестиваля молодой поэзии «Филатов-Фест» (2019). Лауреат премии «Начало» Союза писателей Москвы (2019). Лауреат Волошинского конкурса в номинации журнала о поэзии Prosodia (2021). Дипломант премии «Болдинская осень» (2021).

Автор книг «Самокрутки» (проза, контркультура, 2014), «Симптомы быта» (поэзия, 2019), «Плакать в самолете неприлично» (поэзия, 2022), «Посмотри, Одиссей» (поэзия, 2022). Член СП Москвы и ИСП.

«Пожалуйста, соберись…»

 
Пожалуйста, соберись.
Сосредоточься. Закрой глаза
Или, наоборот, открой.
Примени все известные техники,
Стань Гаутамой, позже
Можешь назваться Буддой.
Впрочем, о Господи, что я несу, просто
Читай меня как можно внимательней.
Сейчас я расскажу, что будет дальше,
Когда мы встретимся в следующий раз.
 
 
Отсчет начинается с первого платья.
Мы вместе нарезаем простой салат,
Фаршируем яйца, делаем заливное.
Новый год – первое, что мы не встретили.
Пока бьют куранты, успею переодеться.
Ты, пожалуйста, тоже смени футболку.
День святого Валентина – пошлятина,
Но доктор сказал закрывать гештальты.
 
 
Достань заготовленное серебряное сердечко,
Надень мне на шею, сомкни замочком,
Целуй мне руки. Да, так хорошо.
Теперь надевай фуражку.
Помнишь? – Праздник берет за горло
И шепчет: «Празднуй».
Не возражай, ты защитник
И должен принять мой дар.
 
 
После этого немедленно одевайся,
Иди за тюльпанами, заодно докупи спиртного.
У нас остается… Нет, не волнуйся,
Ты не опоздаешь на рейс:
Работает таймер.
На каждый праздник
Пятнадцать минут.
 
 
Ну вот, пока ты ходил в магазин,
Закончился март, а я окончательно постарела.
Спасибо за песню ко дню рождения,
Это был удивительно быстрый год.
 
 
В мае мы отпразднуем выпускные
Наших необщих детей. Всех сразу.
Поэтому не забудь захватить костюм.
Он еще пригодится на свадьбах,
Крестинах и похоронах.
 
 
Летом будет куча дней рождения,
Осенью – поступление в сад и вуз.
Сколько осталось времени?.. Не волнуйся.
Мы успеваем убрать со стола,
Помыть посуду и снова переодеться.
 
 
Потом место действия переносится в коридор.
Видишь? – стопочкой сложены книги:
Пока шнуруешь ботинки, почитай мне вслух
Любые двенадцать.
 
 
Я закрою дверь и замочной скважине прочту стихи.
И замру на полу, поняв: мы так были заняты,
Что не успели заняться любовью.
Сосредоточившись, понимаю:
Успели.
 

«на кисельном яру шоколадная плитка…»

 
на кисельном яру шоколадная плитка
и волны голубой молоко
что еще тебе дать государыня-рыбка
ореол тебе нужен какой
 
 
вот орел тебе финист пронзенная птаха
синеоко глядящая вверх
где кончается панцирь земной черепахи
и качается вещий олег
 
 
вот арахис и финик и пальмовый войлок
твоя пойма по-царски полна
и не будешь добычей дешевых столовок
отдыхающих дома волна
 
 
что еще тебе надо какая надсада
фигаро лафонтен фуэте
заберет тебя папа из рыбьего сада
отвоюет сережки вон те
 
 
государыня-рыбка оставшийся мальчик
королек уповающий на
что еще тебе надобно отче мой старче
чем тебе неугодна блесна
 

«Невозможно осмелеть…»

 
Невозможно осмелеть,
Глядя на предметы горя:
Цвет, лежащий на столе,
Свет, стоящий в коридоре.
 
 
Не пытайся перечесть
Все последствия летовья.
Несть числа и света несть,
Только отсвет славословья.
 
 
Коридор, привнесший цвет,
Стол, немилый белу свету.
А иного словно нет
От Господня лета.
 

Горькая буква

 
Все горевала о птичьих правах,
Все говорила, и вот —
Горькая буква навязла в зубах
И провалилась в живот.
 
 
Горькая буква пустилась бежать
По натяжению вен.
Острой главою (почище ножа),
Перелицовкой систем.
 
 
Горче и мельче дрожание рук —
Только не вытрясти, нет,
То, что на свет не достанет хирург,
Не выбьет дубинкою мент.
 
 
Так что целуй меня, только гляди,
Предупреждаю вперед:
Горькая буква стучится в груди.
Больно по каждому бьет.
 

«что-то скачет навроде гороха…»

 
что-то скачет навроде гороха
и бежит будто титры финала
отчего же мне снова так плохо
мне же только что было нормально
чьи-то ноги стоят не мои ли
ну чего же вы как не родные
вроде раньше нормально ходили
а теперь наконец выходные
что вам надо бутылку аптечку
дауншифтинга мессенджа сейла
отчего же я плачу на гречку
будто это она меня съела
 

«никогда говорю всегда…»

 
никогда говорю всегда
и последний скажу смеясь
я несу на плече кота
не боится мой кот упасть
 
 
кто-то косится срамота
я всегда хоть немного ню
я держу на плече кота
и его я не уроню
 
 
котопадов ушли года
и безвременно унеслись
я несу на плече кота
мы носы задираем ввысь
 
 
там на небе свои стада
кучерявый пастух пасет
я держу на плече кота
не пойму кто кого несет
 

«В Пржевальске, в Пржевальске…»

 
В Пржевальске, в Пржевальске
Буду проживать.
Без пожаров, без пожарищ,
Не переживай.
Будет конь, а может, лошадь
Что-нибудь жевать.
Будет ложе. Будет ложе,
Не переживай.
Не переживай, не нужно,
Больше нипочем.
Наша жизнь такая штука —
Жарко за плечом.
Будет завтрак, позже ужин
С хлебом и борщом.
Никакой не страшен ужас
Нам уже, еще.
Знаешь, как-то очень жалко,
Непостижно мне:
Не осталось Пржевальска
Ни в одной стране.
 

«Мы с тобой встретимся после чумы…»

 
Мы с тобой встретимся после чумы,
После неволи войны карантинной.
И я застыну у входа картинно,
Не удержав полотенца чалмы.
…Куртка твоя, раздувая нутро,
Кажется черным большим опахалом,
Под ноги падая – быстро, нахально
(Только собачка лизнула бедро)…
 
 
Так эпохально падет на паркет,
Как опадает под ноги эпоха,
Как опускается палочка Коха
На магазинный пакет, —
Куртка падет. Я ее подниму
Завтра – пока наш младенец, спеленат,
Спит, своего появленья не помня,
Не ведая почему.
 

Игорь Креймер

Святой
Рассказ

Не в настроении я был выслушивать сказки о «трудном детстве». Слыхали-с. В мой кабинет впихнули маленького человечка, возрастного, несуразного, с глубокой печатью зоны на всем обличье. Такие с малолетки за колючкой и на свободе подолгу не гуляют. Но какие-то отчаянные у него глаза. Вора поймали в офисе. В обеденный перерыв проник в кабинет – и к сумочке, но залезть не успел. А третьего дня у работницы… и тоже в обеденный перерыв. На лице неудачника свежие ссадины. Его уже немного поучили… Огромные отчаянные глаза. Что будет? Сдадут ментам или побьют и отпустят? Может, побьют несильно. В зону не хочется, а пожрать бы… Мне тоже вроде все ясно, но ментов вызывать неохота. С ними больше мороки, писанины. Залезть в сумочку вор не успел, а намерения к делу не пришьешь. Опера знакомые сами горазды грузить трудностями службы, недостатками материальной базы и непониманием начальства. Я в раздумьях, что делать, демонстрирую возможность решить тему и по понятиям:

– А погоняло у тебя есть?

– Да… С-святой.

Святой?! Этот заморыш?! За какие заслуги? Шапка уж явно не по Сеньке. Я лично знаю о добрых делах очень большого авторитета, но кличка у него гораздо скромнее. Я, к сожалению, лично осведомлен о множестве мерзких дел, сотворенных теми, кто по долгу службы должен «охранять и защищать», но называть их приходится по имени-отчеству. Глаза не могли меня не выдать. Заморыш вдруг почуял надежду и, заикаясь, продолжил:

– А раньше другая была. Двадцать лет прошло. Еще в восемьдесят четвертом, при коммунистах… Я тогда был в далекой зоне. Срок заканчивался… Послабления давали почти отбывшим… Днем свобода, выходить мог из зоны, гулять по поселку без конвоя, а вечером опять в хату. Меня зэк один и попросил – из культурных, в очках, который антисоветчик или кто. Ну, бумажки какие-то надо из зоны вынести и вольному передать. Я сам их посмотрел, вроде там ничего такого, ну, ничего не понял, в общем. Прилепил к пузу пачку. Утром на выходе не обшмонали. Короче, вынес и отдал, как этот просил. За это мне…

Тут благость прочиталась в нем от воспоминаний сытости и чего-то вкусного.

– А вечером в камере я сам все и рассказал. Надо мной долго ржали: «Ты идиот или святой? Ты же себе чуть срок не вынес!» Так и приклеилась – Святой, а до этого другая была.

Кем был тот очкарик? Какая рукопись не сгорела? А ведь мог Святой и стукануть, заслужить поблажку. Кто это «управил так»? Есть одна народная заповедь – не настучи. Сколько крови и слез за ней? Кто познал? Поймет ли тот, кто не стоял перед выбором? Где учат? И всенепременно «этого еще будет».

Я попросил охрану выйти… Никто бы меня не понял. Как поверить в какую-то байку и дать вору денег? А я просто откупился. Потом попросил выпроводить и больше не учить, сказал, что он все понял. Хотя Святой ничего не понял и только таращил на меня глаза. Возможно, несколько дней он был сыт. Надеюсь, что разжал ненадолго клещи жестокой его судьбы. Ходит ли он еще по земле?

Избави меня судить. Но, может, на каких-то иных весах зачтется ему? Перевесят ли спасенные листки уворованный хлеб? Может, эта миссия – оправдание его бытия?

Пусть Святой спас чей-то труд не из любви к ближнему, но он сделал! Из ненависти к системе, вопреки жизни своей, от которой не видел добра и не имеет надежды его (добра) ожидать, но он сделал! Это поступок, это подвиг маленького загнанного человека. Святой рисковал, он не настучал!

Сибирь не тот край, «где светло от лампад», который просил указать поэт. «Где поют, а не стонут» – точно не здесь. Но каково думать, что в наших суровых зонах поэты, писатели или философы зрели, «как ананасы в оранжерее»… если по почкам не настучат.

Где лежали бы бумаги, смысл которых не понял Святой, окажись они у зоновского начальства? Может, существуют такие места, где что-то еще пылится?

Уважаемые господа, допущенные к архивам карательных служб – ГУЛАГа, МГБ, КГБ и прочая, осмотритесь! Среди старого хлама забытых и сломанных судеб вдруг найдете рукописи, запрещенные тогда файлы, имеющие ценность для потомков невинно сидевших или для всех нас. Когда человек унижен и уничтожен, у него остается только слово – слово, устремленное в счастливое, непременно справедливое будущее. Не должно сгореть или пропасть такое слово. Пусть вернется оно в мир и сделает его лучше. Уважьте его – и воздастся вам. Все равно – потешите открытием тщеславие свое или просто получите сердечную благодарность людей, которая несравнимо дороже прочих благ. Возможно, на полках в пыли и прахе дожидаются открытия запретные, написанные заключенными и отобранные у них литературные или философские шедевры. Среди строк могут найтись завещанные нам ордера на всеобщее счастье, мысли о бесконечности, звездах и других материях, озарившие людей, посланные в награду за страдания и личную катастрофу.

Да откроются миру все светлые идеи, да явится нам вожделенное справедливое завтра!

Надо же – Святой! Глаза… Вспоминаю иногда… Нет, не могу забыть.