Текст книги "Победители Первого альтернативного международного конкурса «Новое имя в фантастике». МТА V"

Королева ночи

Чтобы претендентам на руку королевы было где остановиться, пришлось построить огромный, почти во всё королевство, гостиничный комплекс. Само королевство было небольшим, денег в казне было не слишком много, поэтому строили не за казённый счет, а собирали с миру по нитке. Богатые подданные могли вложить свои талеры в строительство, в дальнейшем рассчитывая на хорошие дивиденды. Желающих нашлось много: все хотели получить выгоду от акций гостиницы, которая пока условно называлась «Приют Королевы Ночи». Королева Ночи – это вообще был бренд королевства.

Королева была прекраснейшей на всём белом, многие подозревали, что не только белом, но и тёмном свете. Она показывалась людям только два часа в сутки. Время её явления приходилось на промежуток от полуночи до двух часов ночи. До следующей полуночи её никто не видел, кроме одной-единственной старухи-служанки. Больше никого в покои королевы не пускали. Зато служанка целый день сновала по дворцу, приносила и уносила яства, готовила наряды для королевы, вынюхивала и высматривала, и даже все переговоры с королевой велись в письменной форме через эту же старуху. Такой порядок существовал с незапамятных времён.

Когда один молодой любознательный звездочёт попытался выяснить, насколько они незапамятные, у него ничего не получилось: все запамятовали, и история Королевы Ночи давно стала городской легендой, тогда упорный юноша посетил и исследовал все библиотеки королевства, их было всего-то три: одна в столице, во дворце королевы, вторая в монастыре кармелиток, третья в тюрьме. В королевской библиотеке ему не посчастливилось, там находились тщательно проверенные и отобранные манускрипты, в которых все места, могущие бросить тень на достоинство и честь королевы были тщательно зачищены, и он не нашёл ничего, кроме пышных славословий.

Тюремная библиотека помогла ему немного больше. Там хранились несчётные тома с бесконечным списком претендентов на руку Королевы Ночи, в котором было записано только имя и род претендента: Клаус-из-под-Вала, например, или Ханс-Рен-с-Горы и дата смерти. На странице помещалось сто имён, даты шли подряд, каждый день, поэтому только благодаря этому списку молодому звездочёту удалось установить истоки истории Королевы Ночи. Всего оказалось восемнадцать томов, получалось, история Королевы Ночи начинается где-то в середине шестнадцатого века. За это время исчезло около двухсот тысяч человек. Хорошо, что в основном свататься приезжали иностранцы, а то нашем королевстве никого просто бы не осталось, подумал юный исследователь. Больше никаких сведений в тюремной библиотеке обнаружить не удалось.

В книгах из придворной библиотеки Королева Ночи описывалась как дева божественной красоты, с белейшей кожей, тёмными, как чёрное дерево, волосами, сочными, прекрасной формы губами, румяными щеками и страстными чёрными глазами. Молодой звездочёт недоумевал: как может быть, чтобы королева на протяжении нескольких столетий оставалась такой прекрасной и молодой, вероятно, это были её потомки, такие же прекрасные девы, но ни в королевской, ни в тюремной библиотеке не было сведений о свадьбе хотя бы одной из Королев Ночи. Выходило, что это всё-таки одна девушка, что было более чем странно.

Молодому звездочёту было двадцать лет, но он не мог припомнить, чтобы на его веку Королева Ночи выбрала кого-то из претендентов. Городская легенда, однако, упрямо настаивала на том, что Королева Ночи всегда была прекрасной девушкой несколько мрачной наружности, которая общалась с каждым претендентом на её руку в течение двух часов в день, точнее, ночь. Видимо, каждый из них совершал какое-то невольное или вольное преступление перед лицом Королевы Ночи, и его казнили. Или казнь претендента входила в обязательный ритуал королевы, в тюремных записях, как вы помните, был только список.

Молодой звездочёт, который в отличие от остальных взглянул на проблему свежим взглядом, совсем запутался. Получалось, что вся эта история – просто чёрный пиар, чтобы обеспечить непрерывный приток женихов, которых со всего света заманивали мощной рекламой, чтобы гостиничный комплекс был всегда полон; чтобы юноши несли деньги и королевство процветало.

Осталось только одно место, в котором молодой звездочёт надеялся хоть что-то выяснить по поводу Королевы Ночи. Монастырь босых кармелиток, действительно, «ноги в ботинках есть признак греховности, от коей проистекает низменное поведение», где девы, вдовы, бегинки, мантеллатки жили, неукоснительно исполняя обеты послушания, целомудрия, воздержания и нестяжания, и, презирая соблазнительную обувь, бегали босиком. Библиотека размешалась в полуразвалившемся монастырском флигеле, куда молодого звездочёта долго не хотели пускать старые сердитые монашки. Наконец, после долгих препирательств его проводили к аббатисе, Терезе-де-Амада-и-Сепеда, она посмотрела на звездочёта скептически:

– У тебя точно нет невесты, которую ты ищешь здесь, в монастыре? – допытывалась она, но юноша рассказал ей, что только хочет найти документальные свидетельства в пользу истории Королевы Ночи. Пожилая аббатиса живо заинтересовалась его исследованиями:

– Значит, ты сомневаешься в том, что она живёт уже пять столетий?

– А Вы разве не сомневаетесь?

– Твоё любопытство может привести тебя к печальному концу, это очень опасно, – сказала она.

– Я хочу проверить эту легенду. Помогите мне, – попросил он: – разрешите посетить вашу библиотеку, я уверен, что я найду там ответ на все вопросы, потому что в дворцовой и тюремной библиотеках я ничего не нашёл, значит, ответ здесь.

По молодости он был уверен, что нет таких вопросов, на которые нельзя найти ответов в библиотеке.

– Хорошо, – сказала аббатиса.

Молодой человек побежал в монастырскую библиотеку и сидел там три дня, молодые монашки, которые давно не видели мужчин, наперебой просились принести ему еду и питьё, но аббатиса самолично относила ему хлеб и молоко, в туалет он, правда, бегал сам, отказавшись от любезно предоставленного ему ведра. Вот там-то его попытались подловить хитрые послушницы, но ключница гоняла их веником.

Через три дня бледный и усталый, но с горящим от воодушевления взором, юноша предстал перед аббатисой и изложил ей свою совершенно неправдоподобную версию. Версия была такова.

– Я нашёл часть договора между королевой и магистром чёрной магии. Королева была заколдована, – твёрдо сказал он, – ей была предоставлена вечная жизнь в образе прекрасной девы, взамен… – Взамен чего, молодой человек из таинственного договора не понял, так как у договора отсутствовала довольно существенная часть, обрывающая документ на самом интересном месте. Кто-то варварски оторвал кусок пергамента величиной с ладонь. Судя по размеру утерянного куска, он безвозвратно, но с честью, погиб на поле боя гигиены тела. Дальше фантазия молодого человека не зашла, точнее он сам её не пустил, потому что испугался, а для уточнения и поверки нужно было проникнуть во дворец.

– Я сам пойду во дворец и посмотрю, что там происходит, – настаивал он. Аббатиса категорически воспротивилась.

– Я тебя не пущу! Во-первых, ты не попадёшь во дворец, если ты не являешься претендентом на её руку, а пойдёшь как претендент, пропадёшь, как остальные, и я тебя больше не увижу. Во-вторых, ты не успеешь ничего узнать, так как стража решит, что ты шпион, и тебя казнят. В-третьих, я знаю, что делать! Ты переоденешься монашкой.

– Нет! – возопил он.

– Да, – сказала она, – это не обсуждается!

Маленького, в смысле, юного, звездочёта привели в трапезную, потому что это было самое просторное помещение, присутствие в котором молодого человека не оскорбляло чувств святых сестёр. Такого веселья не было в монастыре с его основания. Мать-аббатиса не могла лишить сестёр такого удовольствия.

Самые большие страдания юноша испытал, когда молоденькая монашка, стоя лицом к нему, поднялась на цыпочки и стала брить его румяные щёки и пухлую верхнюю губу; потеряв равновесие, она покачнулась и, чтобы удержаться, упала на грудь нашего героя. И так как ей было на что опереться, то девушка не упала и долго не хотела отлипать от него, пока другие желающие не отодвинули её в сторону. Шелковистая поросль покинула лицо юноши, и он стал похож на деревенскую простушку, что называется, кровь с молоком – девушки прыснули и наперебой стали пробовать качество бритья, и пока все не попробовали, не успокоились. Молодой человек готов был провалиться сквозь землю, но при этом оживлённая возня доставила ему наслаждение.

Под приглушённые смешки его раздели до панталон и принялись надевать на него монашеское облачение. Каждая молодая монашка старалась притронуться невзначай к телу нашего страдальца, провести пальчиками по плечу или обхватить ладошками его талию, притворившись, что снимает мерки. Отдавать свои панталоны он отказался категорически. На него надели шерстяную сорочку, очень колючую, коричневую рясу с капюшоном из некрашеной шерсти, белый нагрудник, опоясали кожаным поясом с чётками, отобрали сапоги. Хорошо, что было время сенокоса. Монашки посоветовали ему прятать ноги, уж слишком неженские у молодого звездочёта были ступни.

Довольные сёстры показали новую послушницу аббатисе, и она осталась очень довольна.

– Дорогой, – напутствовала она парня, – главное, чтобы ты не забывал, что ты немой!

Молодой человек чуть на самом деле не потерял голос:

– Почему немой? – и от удивления пустил петуха.

– Вот поэтому, милый, вот поэтому! – улыбнулась наставница. – Костюм тебе к лицу, но как только ты откроешь рот, ты сразу спалишься, – сказала она, ловко ввернув молодёжное словцо.

– Как же я смогу разузнать что-то, если я буду немым?

– Наблюдай, подмечай, анализируй. Вот тебе послание для королевы, я иногда обмениваюсь с ней корреспонденцией, недавно она просила у меня рецепт лёгкого снотворного на травах, вот как раз ты и передашь его ей. Ну, прощай, дорогой, всего тебе хорошего, – сказала она, поцеловала его в лоб, перекрестила, а когда он повернулся, чтобы уйти, легонько шлёпнула его по попке. Он покраснел, как рак, и гневно глянул на неё, но она уже скрылась за воротами.

Не выдержав жары, молодой человек в ближайшей роще снял шерстяную сорочку и остался в своих панталонах, рясе с капюшоном и нагруднике: сразу стало легче дышать.

Дорога в королевский замок была короткой. Удивлённые селяне наблюдали, как стремительными широкими шагами по дороге в город быстро чесала рослая, стройная широкоплечая монашка, она размахивала руками, её пылающее лицо было сосредоточено, и если кто-то пытался с ней заговорить, то она мотала годовой и мычала, но было видно, что она всё отлично понимает. Через три часа она была в городе, и ещё через полчаса она вошла во дворец.

Старый привратник долго не мог понять, чего хочет от него молодая монашка, которая крутила руками, показывая сначала, что она идёт, низко наклоняясь к земле, дует на руки, потом она изобразила, как правым кулаком стучит по раскрытой левой ладони, потом высыпает из левой руки в правую и размешивает, как будто заваривает чай, пьёт и падает без чувств, для большей убедительности она несколько секунд лежала, похрапывая… Привратник сказал:

– Я всё понял: у тебя заболела спина, и ты с трудом разгибаешься, из-за этого ты плохо выполнила свою работу, и твоя начальница сделала тебе строгий выговор, потом она решила, что ты много ешь и плохо работаешь, и поэтому тебя легче отравить!

Не знаю как привратнику, а нам, дорогой читатель, понятно, что хотел показать молодой человек: я, бедная монашка, собрала полынь, пустырник и другие травы, высушила, растолкла, заварила, выпила и спокойно заснула. Привратник с удовольствием наблюдал за монашкой до тех пор, пока она не стукнула правой рукой себя по лбу и, резко подхватив подол робы, задрала рясу до талии и на глазах изумлённого привратника, нимало не смущаясь, вытащила письмо аббатисы из-за пояса и улыбнулась.

Привратник опасливо взял письмо в руки, но, увидев печать монастыря, сразу всё понял и побежал по лестнице к покоям королевы. Наш звездочёт прислонился к стене и облегчённо выдохнул.

Он решил посидеть на кухне, справедливо полагая, что там он сможет узнать всё, что его интересует. Кухню он легко нашёл по запаху, там его приняли радушно, подали тарелку и усадили за широкий стол, за которым в это время ужинали остальные слуги и стража. Молодая монашка, сложив крупные руки в молитвенном жесте, несколько секунд шевелила губами, потом крепко схватила ложку, энергично зачерпнула и с шумом втянула горячий суп.

Стражники улыбнулись и с интересом стали поглядывать на девушку. После обеда мужчины незаметно собрались вокруг монашки и самый нахальный схватил её за колено. Монашка так удивилась, что её брови улетели под капюшон. В следующую секунду наглый тип отлетел к стенке и сполз с блаженной улыбкой на пол. Остальные с уважением посмотрели на девушку и разошлись по своим делам.

Пухлая, как пончик, повариха одобрительно посмотрела на неё и сказала:

– Молодец, так и надо! А то они совсем распоясались. Ты что, милая, немая? – та старательно закивала. – Вот и ладно, тогда я поговорю за двоих. Мне сегодня королеве готовить вечернюю трапезу.

Заказ поступал заранее, потому что некоторые ингредиенты можно было найти с большим трудом. Рецепт простых блюд опытная кухарка знала наизусть: например, сваренные в малиновом вине и засахаренные хризантемы, подсушенные под луной и глазированные весенним горным ветерком, что давало им прохладный свежий вкус.

Будет подано вино, в котором плескались блики полной луны, отраженные горным ледяным озером, паштет из соловьиных язычков, которые предварительно были выдержаны в столетнем хранившемся в дубовой бочке коньяке, причем кубок с язычками в коньяке три дня выдерживался в зале на клавесине, на котором музыканты, сменяя друг друга, непрерывно исполняли Вивальди, паштет протирался сквозь тончайшую золотую сетку и подавался в золотых напёрстках с гарниром из лепестков фиалок.

Но некоторые рецепты приходилось искать в старых поваренных книгах с медными, похожими на пасти хищных зверей застёжками. Так было и в этот раз, королева кроме знакомых поварихе блюд, заказала сердце косули, фаршированное варёным яйцом птицы Феникс, запечённое в крыльях летучей мыши на костре из розовых кустов в соусе из крови новорождённых кроликов.

Когда повариха прочитала вслух рецепт, наш звездочёт похолодел, и на лбу у него выступил пот: одно дело засахаренные хризантемы, и совсем другое – сердце косули в крыльях летучей мыши с соусом из крови новорождённых кроликов, не говоря уже о яйце птицы Феникс – фу, гадость! Феникс давно уже занесён в Красную книгу! Сомнений не осталось, её заколдовали. Надо срочно спасать, подумал наш звездочёт.

Повариха помчалась в подвал, где на льду хранились необходимые продукты, молодой человек бросился помогать ей.

– Какая ты сильная девушка, – сказала она, – спасибо, пойдём.

Когда они вернулись, в кухне ошивался королевский камердинер, он принёс знакомое нашему гонцу изрядно помятое письмо и вручил его поварихе. Она внимательно посмотрела и неодобрительно сказала:

– Мне совсем не с руки готовить этот отвар, тут и так много возни, а ты хочешь, чтобы я занималась ещё и снотворным питьём. О! – сказала она радостно, – деточка, как хорошо, что ты так вовремя здесь оказалась, приготовь, пожалуйста, снадобье по этому рецепту!

Молодой звездочёт был готов на всё, кроме голодовки, и с удовольствием взялся помочь кухарке. Единственное, что его беспокоило, – как бы подтолкнуть повариху к рассказу о королеве. Он демонстративно подошёл к картине на стене, которая была такой закопчённой и старой, что было непонятно, что там изображено: Иона во чреве кита или рыцарь, прощающийся с жизнью после боя.

– А, смотрю, ты заинтересовалась историей – эта картина уже висела уже задолго до того, как я начала здесь работать, – сказала повариха, – что здесь нарисовано, я не знаю, мне кажется, это большой свадебный пирог с сахарными фигурками жениха и невесты, но не могу сказать наверняка; ключнику кажется, что на картине изображён буфет из красного древа с инкрустацией и бронзовыми ручками, а стражники говорили, что видят на этой картине закованного в кандалы узника, которого ведут на казнь, надо будет спросить у служанки королевы, она такая старая, что должна знать наверняка!

А вот наша королева совсем не меняется – после ужина с очередным претендентом на её лилейную ручку, в два часа ночи она медленно проходит на балкон, где стоит, любуется звёздами и подставляет лицо и плечи лунному свету, как мы – солнцу. Когда я была молодая, то часто смотрела на неё из-за шторы в гостином зале, когда она, как бледная печальная свеча, плыла, едва касаясь ножками паркета, её глаза полыхали, как чёрные бриллианты, волосы развевались, а талия у неё такая тонкая, что легко поместилась бы в твоих соединённых ладонях. Что-то руки у тебя такие крупные, ты не в деревне ли росла, ягодка?

Молодой человек потупился и скромно кивнул.

– Первый год я ходила смотреть на неё каждую ночь, – продолжила кухарка, – и каждую ночь я так замерзала, что до утра не могла согреться, потом раз в месяц, а потом раз в год: она не менялась, только холод от неё шёл ещё сильнее. Последние пять лет я не ходила на неё смотреть и стала чувствовать себя гораздо лучше, что это я говорю? Хорошо, что ты немая, а то не сносить мне головы, а ты и так никому не расскажешь, тебя и просить не надо!

Наш разведчик понял, что напал на след и находится на верном пути – расследование сдвинулось с мёртвой точки и его версия, что королеву заколдовали, подтверждалась. Он продолжал работать над сонным зельем для королевы. Работа кипела, и повариха забыла про разговоры, и дым стоял коромыслом: всё, что нужно, шкворчало, всё, что нужно, парилось, и всё, что нужно, остывало.

В кухню наведалась служанка королевы, древняя старуха с набелённым морщинистым лицом, косыми чёрными маленькими глазами и густо накрашенными красной помадой тонкими скупыми губами; крючконосая, худая, у неё была, что называется вдовья, сгорбленная спина, паучьи руки с тусклыми ногтями и раздутыми красными суставами; седые спутанные волосы кокетливо собраны в кособокий пучок, из него в разные стороны торчали ржавые шпильки. Морщинистая, как у потрошёной индейки, шея закрыта порванными, но дорогими и редкими венецианскими кружевами. Крупные искривленные ступни, казалось, мешали ей ходить, она запиналась и подтаскивала непослушные ноги за собой. Она сунула нос во все кастрюли и горшочки, потом зыркнула на монашку и бросила поварихе:

– Поторапливайся, клуша! Королева не любит ждать.

Повариха поклонилась и смиренно сказала:

– Сию секундочку, госпожа, всё будет в лучшем виде. Госпожа, возьмите снотворную настойку, вот, монашка приготовила, толковая девушка.

Старуха взяла пузырёк тёмного стекла и спрятала в своих лохмотьях; видимо, плохо спит бедная старуха, подумал звездочёт. Она ушла: обе женщины, одна настоящая, другая мнимая, облегчённо вздохнули и принялись сервировать блюда, через пять минут всё было готово и поднос с золотыми тарелками и приборами отправился с помощью молодой монашки в покои королевы. Её там не было. Там болталась противная старуха, которая завистливыми глазами смотрела на молодую высокую стройную монашку. Кровь с молоком, подумала старуха, как они меня раздражают!

Наш шпион незаметно оглядел комнату: потолки высокие, огромные окна закрыты плотными шторами, сейчас за несколько минут до полуночи: с минуты на минуту приведут жениха, старуха раздвинула тяжёлые портьеры и в комнату хлынул ледяной лунный свет. Он сразу убрал все краски, все стало чёрным или одним из бесчисленных оттенков серого, старуха повернула к свету лицо и блаженно зажмурилась:

– Ну, что встала, иди отсюда! – прикрикнула она на молодого звездочёта. Тот сделал вид, что уходит, но в этот момент пришёл начальник стражи, старуха отвела его к двери и стала что-то тихо ему говорить, а наш герой нырнул за плотные шторы, очень пыльные; он задержал дыхание, чтобы не чихнуть, но бог не выдал, и он постепенно восстановил дыхание.

Вот уже слуги расставили на огромном столе с ножками в виде львиных лап горячие блюда в серебряных котелках, под которыми мерцали крошечные горелки, появились закуски, и на серебряном подносе со льдом – десерты. Зажгли свечи. Несмотря на обилие блюд, большая часть стола осталась свободной, и белая, как лёд, скатерть светилась сама по себе. Молодой звездочёт волновался. Часы в покоях королевы пробили полночь, юноше показалось, что сейчас что-то произойдёт, но в комнате по-прежнему не было королевы, а старуха, прикинувшись ветошью, незаметно свернулась калачиком на кровати. Потрескивали свечи и горелки, светила луна, сквознячок лунного света гулял по комнате, и по-прежнему ничего не происходило.

Но вот дверь тихо растворилась, и в покои робко вошёл соискатель, по всей видимости, итальянец, в треуголке с пышным плюмажем, плаще и высоких сапогах, настоящий воин, не хватало только шпаги, которую отобрал начальник стражи при входе. Он здесь уже побывал вчера, всё ему было знакомо, только не было Королевы Ночи, но и вчера она пришла позже, чем он, ослепительно красивая, нежная и спокойная, ласково с ним говорила, они ужинали. Это было вчера. Сегодня он чувствовал себя здесь свободно.

Молодой человек положил на кровать плащ и остался в белой, как молоко, шёлковой рубашке со свежевыстиранными и выглаженными, как во время кружевных перемирий, манжетами из алансонских кружев, искусно соединённых с большими кусками кружев пойнт-де-газ, и только тут заметил кучу грязного тряпья, похожую на охапку опавших истлевших листьев и с брезгливым выражением лица взмахнул рукой, чтобы сбросить её с кровати, как среди лохмотьев яростно блеснули чёрные бриллианты глаз. Гость так растерялся, что ничего не сделал, только смотрел завороженно, как старуха чёрной молнией метнулась к нему на грудь – ему было так противно, что даже для своей защиты он не мог к ней прикоснуться. Сухая и хрупкая, она неожиданно сильно схватила его запястья и мощным, резким толчком повалила его на спину, он оцепенел и только молча пожирал её глазами. Старуха поцеловала его в губы – и у него отнялся язык, и даже если бы он хотел, то не смог бы вымолвить ни слова. Жертва была обездвижена и нема.

Теперь старуха уже не спешила. Она медленно раздела юношу и внимательно оглядела его с ног до головы. Широкая грудь, хорошо, сухие аккуратные запястья и щиколотки, хорошо, стройные бёдра, очень хорошо, плоский мускулистый живот, прекрасно, длинные пальцы на руках и ногах, замечательно, на теле она не обнаружила ни одного ведьминого пятна – он был чистый и тёплый.

– Ах, ты мой молочный поросёночек, – прошептала она. – Годится, – она скинула с себя лохмотья, как падают разом жёлтые листья с дерева, и легла на него, как зеркальное отражение. Наш герой выглянул из-за штор: свет от тела молодого человека стал меркнуть, но тело старухи впитывало его и расправлялось, как зелёный побег весной. Руки, ноги и ягодицы налились соком, мягко засветились; округлились плечи, спина стала гладкой и лоснящейся. Шпильки разлетелись в разные стороны и зазвенели по каменному полу.

Волосы, как живые, вздрагивали и скручивались чёрными блестящими локонами, которые продолжали извиваться, как толстые змеи. Её гость видел прямо перед собой чёрные, как пропасть, глаза и налившиеся жизнью щёки. Веки разгладились, глаза казались больше, нос стал бело-розовым, чистым и гладким, как у двенадцатилетней девочки, лоб стал круглым, как у маленького упрямого барашка, красные, как вишни, губы натянулись луком Купидона. Но всё это было как флёр, наброшенный на старое тело. Чего-то не хватает – правды, что ли, – подумал звездочёт в своём укрытии за шторами, он безусловно сочувствовал жертве, но радовался, что сам не попал в руки ведьме.

Молодому человеку, гостю королевы, видимо было уже не так страшно: он с интересом смотрел на ведьму и думал, наверное, что это сон, – как неудобно, ведь сейчас придёт королева, а он задремал. Эту мысль услышала Королева Ночи и подтвердила:

– Это сон, милый, это сон.

Молодой человек расслабился, она начала его ласкать. Он раскрыл руки, она стала целовать его шею, на красные простыни потекла струйка крови, он повернул голову в другую сторону – она поцеловала и там, взяла в обе руки его запястья и поочерёдно стала прикасаться то к одной, то к другой руке, потом она поцеловала его в грудь – и там расцвёл красный след, как вытатуированный на грудной мышце цветок, на лепестках выступали капельки крови, и королева медленно слизывала их.

Он лежал с закрытыми глазами и наслаждался. Ведьма прошлась по светлой дорожке от солнечного сплетения до пупка и по тёмной: от пупка до густой заросли курчавых волос. Капли крови выступали по следам её поцелуев. Юноша впал в забытье.

– Спи, мой милый, спи мой мальчик, – тихо приговаривала она, спускаясь всё ниже. Она подбирается к бедренной артерии, понял звездочёт за шторами. Ведьма тихо и спокойно поглощала жизнь итальянца. Он, казалось, крепко спал. Она закончила свою трапезу, когда крови почти не осталось, и бледно-восковое тело бездвижно застыло на простынях.

Королева Ночи встала, и молодому звездочёту показалось, что он ослеп. Не было на всём белом, да, согласился он с молвой, и на белом, и на тёмном свете никого, кто мог бы сравниться с ней. Она была невозможно, нестерпимо, невообразимо прекрасна. Светящаяся нежным, дрожащим при каждом вздохе светом, она струилась, как стебель подводного растения по течению реки, мерцала, пульсировала. Это была она, Королева Ночи! Плавно двигались тонкие руки, кисти, белые, как цветы черёмухи, скользили, оглаживая бёдра, талию, она медленно и легко очертила длинными пальцами свои груди с такой тоской и печалью, что наш соглядатай понял: высокая цена, которую заплатил итальянец – жизнь, стоит её наслаждения и той тоски, которую платит она за то, что ей приходится каждый день убивать нового юношу, чтобы купить два часа молодости и невообразимой красоты для себя.

– Через два часа я опять буду отвратительной старухой, но сейчас я счастлива, – произнесла королева. Она подошла к двери и постучала три раза, вошли два стражника с завязанными глазами. Она сказала:

– Он потерял сознание от моей красоты, унесите его!

Она взяла первого за руку, подвела к кровати, один подхватил лежащего за руки, а второй за ноги и они вынесли его из комнаты.

– Приглашайте сегодняшнего, – распорядилась она. Значит, она выпила вчерашнего гостя, понял звездочёт. Вошел сегодняшний, которого она выпьет завтра, осенило его.

Яркий свет обрадовал нового гостя, и он счастливыми глазами смотрел на обнаженную богиню, которая нежно взяла его за руку, посадила за стол и сама расположилась напротив него, ничуть не стесняясь своей наготы. Мальчик смущенно поглядывал на неё, но не смел прикоснуться. После этого вечера с королевой он весь завтрашний день будет мечтать о ней, а когда его завтра опять приведут к ней на ужин, она выпьет его. Вот уж точно – к ней на ужин, только сегодня он гость, а завтра будет яством, но сейчас он и представить себе этого не может, да и завтра, скорее всего не поймёт, как не понял этот сегодняшний. Наш маленький, хотя и весьма рослый молодой звездочёт, весь в испарине, тихонько вытирал шторой мокрое лицо и судорожно соображал, что ему делать, как предупредить блондина, что его завтра ждет необычный ужин, на котором он станет угощением, и что делать с королевой? Он решительно не знал.

Верный молодой звездочёт, который, ещё учась в школе и потом в университете, был, как мы бы сейчас сказали, фанатом королевы. В его комнате университетской общаги по стенам были развешаны портреты королевы, они продавались в любой лавке, поэтому у него была целая коллекция разных литографий от совсем дешёвых до сравнительно дорогих, по два талера, а одного талера хватило бы на самый настоящий пир в любом трактире. Но такой, какой он видел её сегодня ночью, он и представить себе не мог в самом прекрасном и самом ужасном сне.

Он почему-то не мог заставить себя ненавидеть её. В её истовом желании оставаться молодой и красивой он видел такую незащищённость, такую тоску и одиночество, такую жажду счастья, что хоть сейчас был готов выйти из своего убежища и напоить её своей кровью, и это только сделало бы его счастливым, он бы ещё и уговаривал её: пей, любимая, я весь твой, пей, родная. Он понимал её страх.

Она была внутри прекрасна и молода. Само тело предало её: состарилось и стало отвратительным для всех людей и, если бы она жила в теле старухи, то её мог бы обидеть каждый – бросить камень, вырвать волосы, наградить ударами, смеяться над ней, как могла бы она защититься от враждебного мира? Он не винил её, что она так защищалась, он понимал, что она убивала, чтобы хоть два часа побыть молодой, сильной и прекрасной, и держать в своём кулаке своё маленькое уютное королевство.

Никто и не догадывался, что прекрасная Королева Ночи и её старая служанка – это одна и та же женщина. Как её спасти? Как разорвать этот порочный круг и не потерять её? Ну один день, то есть два часа красоты и силы, он мог ей просто подарить и умереть, такой одноразовый подарок, а дальше? Ну хотя бы два часа, решил он.

Завтра он пойдёт к ней вместо блондина. Решено. Королева доедала сердце косули, она макала кусочки мяса в красный соус и весело смеялась над рассказами гостя. Паштет из соловьиных язычков, пропитанный музыкальными фразами, она на острие ножа поднесла к губам светловолосого юноши и звонко вскрикнула от притворного испуга, когда он слегка порезался, и сразу закрыла его рот поцелуем, и долго не отрывалась.

Стоящий за шторой звездочёт прочитал в её лице тоску по невинным, не приносящим гибели поцелуям, и все сомнения пропали. Сегодня, сегодня он убьёт её и себя. Освободит от неё самой, ей же легче будет, навсегда исчезнут беспокойство и тоска. Ей будет хорошо и спокойно в его любящих нежных руках, а сам он не сможет жить без неё, он уйдёт с ней, пока она ещё так красива и молода, и никто из подданных не узнает о том, сколько ей лет, и как она выглядит на самом деле. Чуткий мальчик понимал, что для женщин старше двадцати нет ничего страшнее, чем обнародовать, сколько им на самом деле лет и как они выглядят. А его любимой было уже пять веков – бедная девочка не вынесла бы, если бы её увидели в образе отвратительной старухи, подумал он.

– Милая, я спасу тебя, – вслух сказал он и вышел из своего убежища. Не успел он сделать пару шагов по направлению к паре, как блондин вскочил и схватился в поисках шпаги за пустой бок. Перед ним стояла рослая, немного неуклюжая монашка с решительным выражением лица, кулаки у неё тоже были знатные: