Текст книги "Консерватор. Элитизм. Часть III"

Глава 23

Идея империи

Так выходит, что внешняя и внутренняя агрессивность национализма вызвана неуверенностью провинциалов, не важно где они находятся, в данном случае на самом верху. Конечно вожди национализма управляют лишней энергией своих земляков вполне сознательно. Но такова природа самой власти. Физическим большинством, народом нужно управлять на основе идей. Национализм – самый удобный маркер солидарности всех провинциалов, это не зависит от ранга. Товарищи по партии могут любого Гитлера поместить в рейх канцелярию и поставить десять рядов охраны, это не закроет каждого Гитлера от того места, где он родился. Национализм свидетельствует о комплексах не только бывшей сельской толпы, но и о комплексах лидеров, которые не могут ничего придумать. Они используют раздражение и агрессивность земляков в своих целях. Получается целая идеология нацизма: идея превосходства, подпертая внешней агрессией. Но, еще раз: если бы у данного народа нет мирового авторитета, который создавали многие поколения лидеров, интеллектуалов, писателей и тд., то никакой идеологии не получится. Современные исключения возможны только в виде зомбирования. Технология внушения – западная парадигма в случае превращается в гарантированный успешный фанатизм. Представьте себе уверенных людей в казино, где эти люди уверенны, что аппарат выдаст им деньги. Такое тоже возможно. Аппарат дает играть, создает азарт, иллюзию выигрыша. Все современные олигархи были уверены в своем успехе, значит все остальные люди – обязаны верить в успех как в казино. Второго не дано. При глобальном рынке без альтернативы демократии и либерализму, одиозная толпа у большой машины казино вполне себе существует и будет бить по казино автомату руками – ногами – дай нам денег! Возможно, они не видят никакого казино перед собой, но живут так, как будто играют в казино каждый день. Подобный фатализм нетрудно превратить в фанатизм. Вот что делают информационные технологии с людьми. Вот во что люди превращаются, если долбить их рекламой сладкой жизни.

Если твой народ даже несмотря на модернизацию остается традиционным, что-то тут не так. Как такое возможно? Разве тотальное образование не делает людей расчетливее, добрее, интернациональнее? Как показала практика – не делает. С приходом рынка все знания пошли в частное дело успеха. Даже традиция приспосабливается к естественному рыночному отбору. Не говоря уже о бюрократах. Все элитарии так называемого прошлого социализма сами были, как на подбор, провинциалами (то есть зеремидами). Они воспользовались сполна социализмом, как если бы он был национализмом и, наоборот.

В начале 20 века миллионы русских безземельных крестьян выбрали идею Карла Маркса, потому что Россия была империей, а не маленьким провинциальным государством. Размеры и ресурсы часто спасают от «легких» путей и всяких маргинальных пройдох. Из-за обилия ресурсов империя не может выдвинуть такую слабую идею как национализм, империя может только распасться на части из-за козней недалеких демократов. (Первым же свои указом провинциал Керенский уничтожил императорскую армию в апреле 1917 года. Разве он не знал о русской патернальности? Конечно знал. Но он родился и вырос в провинции. В провинции родились и выросли два знаменитых европейских лидера фашизма – Муссолини и Гитлер. И все националисты в мире – это мещане. Керенский был мещанином (видимо, в душе), поэтому он воспользовался бесперспективной для России демократией. И все точно такие мещане – керенские до сих пор ищут в политике моду, позу, статус. В Империи невозможно выделить отдельную этническую агрессию, хотя в империи также появляются националисты вместе с культурной модернизацией. Но эти националисты в империи всегда – маргиналы).

Империя не способна

На так называемый европейский фашизм, просто потому что в империи нет культа собственности. Есть, был, будет культ службы, государственный долг. Если же в империи появляется культ собственности, как это случилось после распада СССР, то метрополия не способна повторить путь германского национал-социализма при всем желании патриотов, ибо государственничество и имперскость снова оставляют интернациональный фон.

Если националисты метрополии поднимут флаг этнического превосходства, метрополии грозит превращение в агрессивную провинциальную республику – подобной одной из тех на окраинах, где национализмом начинают пользоваться как легким способом удержания власти тамошними новыми элитами. Этническим превосходством просто так могут похвастаться только зерефы под влиянием зеремидов. Это племенной патриотизм, распространённый на новое физическое множество близнецов. Даже германский нацизм не смог выдвинуть племенной патриотизм на свои рейх знамена, а сразу выдвинул превосходство нордической расы. Империя, изобилующая народами, никак не поймет такой расизм, даже под пушками не признает, к тому же в этом нет никакой необходимости. Крестьянский сельский субстрат давно поглощен в имперским народом, все люди давно живут в городах (собственно поэтому нет агрессии). Поэтому единственным козырем империи может быть только огромный размер империи, ее безграничный потенциал. Империя всегда богата размерами и кадрами, но плохо этим пользуется. То есть козырем империи является сама империя. Вместо племенного превосходства, расового господства, шовинизма империя может увлечь только размахом, великими планами будущего. (Хотя на этом пути вполне возможны столкновения с агрессивными окраинами, где националистические элиты идут «по европейскому» пути. Там, где людям внушали о прибыли, о скорых заработках в казино барах. И они живут, как будто играют в казино до сих пор. Не знают, что делать).

Глава 24

Цивилизация и варварство.

Хотя с первой четверти 20 века до первой четверти 21 века прошло почти сто лет, может появиться ощущение, что человечество продолжало бороться с феодализмом. Несмотря на постоянную декларации, призывы и действительную борьбу со старыми элитами, люди создавали себе новые оковы. На самом деле под разными идеями люди боролись с очередной фракцией аристократии. Именно под углом этой вечной антифеодальной борьбы можно видеть и современную разницу между старым и новыми фашизмами. Для начала надо выделить старую элиту, которая всем надоела и которую свергают под разными знаменами – и слева, и справа. В противном случае оба феномена покажутся совершенно одинаковыми. Отчего непонятно, почему два недемократических режима сегодня бьются на юго-восточной окраине, пропагандисты и простые люди обвиняют друг друга в фашизме.

Первый пазл. Общий кризис.

Фашизм как явление нельзя рассматривать без борьбы за демократию, ибо демократия всегда предшествует фашизму. Что еще может так сконцентрировать фашизм, если не демократия? Миллионы людей оказываются сразу у обочины: разоряются, беднеют, озлобляются. Кто же им «помог» упасть на самое дно? Конечно демократия! Именно рыночная мораль их унизила. Прежде чем толпа будет кричать наша нация выше всех, демократы боролись за гражданскую свободу, за гражданские права.

Что означали эти гражданские права? Де-юре это конечно равенство с феодальной аристократией, де-факто это еще возможность бесконтрольно торговать и обогащаться. Люди всегда обогащались, – скажете вы. В чем может быть смысл бытия? Чтобы феодалов заменили чиновники? А как ведут себя эти чиновники сейчас? Разве чиновники -олигархи не напоминают средневековых феодалов? Они и есть те самые феодалы. Но их отменили в свое время демократы, а потом социалисты. И сегодня старый добрый феодализм воскрес на периферии, да и везде он воскрес. Просто на периферии чиновники действительно типичные феодалы по своей рефлексии (не говоря уже о культуре). Здесь цивилизации опередила созревание варварской цивилизации. Но варварская цивилизация отомстила и снова восстановилась именно благодаря демократии! Мировой фашизм сегодня здорово управляет варварскими честолюбием и тщеславием, жадностью новых элит и новыми желающих попасть в локальную элиту. Сделал локальных националистов своими вассалами. (Что он сделал? Да просто подкупил или еще подкупает перспективами союза с мировым правительством).

Да, люди всегда обогащались. Но никогда не было такой мировой жадности, такого концентрированного обогащения! Можно сказать бесконтрольного обогащения. Недаром традиционные авраамические боги были быстро отвергнуты. Французский просветитель Вольтер призвал французов «убить гадину» (то есть, бить католицизма – А.Б.) Произошли не только бунты, революции и битвы. За это время произошло упрощение не только этикета и быта, которое всегда свойственно простым людям, но и упрощение морали.

Жестокость.

Люди потеряли сожаление, ибо в первую очередь возгордились о своей высоте простые крестьяне. Неслыханно! Вчерашние крепостные рабы решили унижать других рабов под знаменами избранности. Мы выше всех! Сами они конечно на это не решились бы. Они не смогли бы так кричать. Любой крестьянский демарш заканчивается на границе локальной деревни, дальше этих крестьян пушками не разбудишь. В этом и есть узость крестьянского патриотизма. Что же их так изменило? Кто помог?

Второй пазл.

Вместе с техническим прогрессом произошло просвещение.

Чтобы провинциальные адвокаты увлекли за собой толпу, идиотские мысли нужно было сложить в понятные мотивы (лучше сказать в выгодные лозунги). Из побед революционных демократов в Европе складывается второй пазл: чтобы демократические лозунги превратились в патриотические, нужны группы униженных, нищих, раздраженных нуворишами и рынком интеллигентов. Именно интеллигенция, образованные люди придумывают очередные лозунги агрессивной толпе. А то что рынок, технический прогресс, идущий вместе с погоней буржуазии за прибылью, порождают армию безработных и голодных людей, это не секрет. Именно в пропорции идеологов и агрессивной, потом патриотичной под влиянием «лучших» умов нации толпа превращается в отряды штурмовиков. Прежде чем националисты возьмут верх из-за кризиса, то есть из-за объективных обстоятельств, они должны добить остатки гуманизма, где-то даже стереть просто островки здравого смысла, – победить старую аристократию. Но кто такие эти старые аристократы? Откуда взялись? Из-за буржуазных и социалистических революций роль аристократии выполняют действующие чиновники. Вот это ирония! Именно чиновники заинтересованы поддерживать имперский порядок. Там где империя была без феодалов – в СССР так было, теперь сохранилась инерция новой империи со странными" феодалами».

Третий пазл.

Где же вы теперь, в 21 веке найдете толпу агрессивных «свежих» крестьян? Ведь именно врожденная зерефная агрессия превращается с помощью вождей и новых технических возможностей в старый фашизм. Причем, старому национал-социализму было достаточно старой же пропорции цивилизации и варварства. Сегодня вся планета урбанизирована и прошла модернизацию, – 80% человечества живут в городах.

Дело в том, что агрессивная бывшая аграрная толпа, большая общность бывших провинциалов, лишенных средств к существованию, испытывающих нищету и унижения нужна как раз для классического фашизма. Классический фашизм, следовательно, имеет свою базу только в провинциальной среде бывших традиционных народов (другими словами в Азии, Африки, в республиках бывшего СССР, хотя не везде, – у народов цивилизационной периферии) Когда под влиянием модерна и демократии разрозненное возмущение превращается в тоталитарный феномен. Крики о внезапном превосходстве характерны для мелких собственников, которые разорились, пока имели свой бизнес и поверили в себя в первый раз. Внезапная потеря первой собственности сильно злит. Злит настольно, что ничто не может с этим сравниться, с этим отчаянием и желанием отомстить. Но кому?

Зерефы ненавидят в первую очередь свое правительство. Чтобы зерефы прозрели и увидели внешних врагов, необходима работа идеологов, тех самых раздраженных интеллектуалов и провинциальных вожаков. Как говорят догматики марксизма, так формируется «террористическая диктатура капитала». Но что делать при социализме? Когда везде частная собственность. И бюрократы коммунистической партии уверяли население, что частная собственность – это зло. Вот тогда-то появился молодой студент Ян Палах, который поджег себя на площади в Праге. При немецкой оккупации его отец имел кондитерский цех. После прихода коммунистов семья лишилась цеха, отец стал работать в своей бывшей кондитерской. Частная собственность – единственное средство добиться что-либо в жизни. Чиновники советских режимов этого не учитывали. (При переходе из модерна в постмодерн сохраняется массовая вера в свои возможности, если у тебя нет знаменитых или богатых родственников. Социалистические режимы 20 века подобно царскому режиму 19 века России ограничивали возможности молодых людей, царский режим обязывал учиться и работать на службе сорок лет, чтобы получить дворянский чин. Советский режим ставил ясные задачи, но получались неясные перспективы: сын генерала становился генером, а сын дворника дворником. Тогда появляются такие же неясные революционеры террористы и молодые люди идут на нерациональные поступки. Это уроборосы. Зефа кусают себя за хвост).

Глава 25

Юмористы против империи

Что интересно: люди империи никогда не кричали о превосходстве над другими. Они всегда ходили с чувством превосходства. Зачем кричать, если ты знаешь. И все знают. Достаточно горстки аристократии, чтобы империя существовала. Само название – империя – придавало вдохновения даже провинциалам ее периферии. Разве будет аристократ кричать на площади о своей знатности? Ему достаточно презрительного взгляда, чтобы осадить выскочку.

Другое дело, если у тебя нет аристократического духа. Тогда конечно, это вынуждает кричать, что ты выше всех в толпе среди подобных на площади. Этим самым отличается имперское чувство от фашистского. Хотя многие и марксисты в том числе не видят разницы между консерваторами и националистами, делают свои идеологические выводы. Можно сказать, что и провинциальные вожди будут тоже государственниками. Не упала же старая благородная элита с неба. Прежде чем стать феодалами, они также был когда-то простыми людьми. Но на создание благородного слоя была потрачена героическая история, энергия данного народа, выраженного не одним кризисом или существованием на грани. Человек, который помнил голод, унижение, нищету вряд ли сможет удержаться – не воровать в том числе у народа и государства. Хотя и у аристократии рождались «уроды». Все же в элитной среде меньше «возможностей», нет данных для тотального воровства. Честь семьи важней. Надо держать высокую планку. Для простого народа достаточно кризиса, чтобы люди сдеградировали и отказались от морали. Марка аристократии в том и заключается, что она обозначает эталон. Аристократия – это обручи консервативной бочки: уберешь обручи, люди превращаются в обезьян. Притом, становятся очень заносчивыми обезьянами. Простолюдинам достаточно пропаганды, что они самые великие. Поэтому пропагандисты национализма копаются в исторических фактах и все мешают их в кучу – кто там во всем разберется? Кто будет разгребать этот мусор? И толпа верит самым невероятным старым и новым мифам. Средние люди не хотят думать, они хотят радоваться.

Отсюда, чем больше аристократии или ее заменителя в виде самой обычной интеллигенции (ремидов), тем меньше возможности для фашизма и ксенофобии. Чем больше произошедших революций «во имя свободы» или социализма, тем больше среды для агрессивного претенциозного национализма. Социалистический интернационализм даже в виде артефактов сознания согласуется у бывшего советского населения с имперским корпоративизмом: даже не ясно порой, какая из форм первичнее на данный момент. В общем и целом, современная империя в рыночном дискурсе демократии всегда защищается подобно дворянам, обложенным в своих замках дырявыми крестьянами. Мало кто хочет сказать я – русский или я – немец. Зато как в это время кричат дырявые, как визжит провинция за стенами имперского замка. Какая происходит там толкотня и давка. Все хотят залезть на стены крепости и поднять новое знамя. Прославить свое имя и род.

Как раз за этими стенами формируется потенциальная элита восставших, потенциальная элита так называемых майданов.

Чем плоха всегда старая аристократия? Она не пускает безродных людей в свой избранный круг (не пускают в элиту. В ревконе это называется зеротная петля. Зероты – это феодалы). Никакой сталинский социализм не меняет эту парадигму (как раз против «сын генерала будет генералом» выступили интеллигенты все при развале СССР, потому что СССР был реинкарнацией традиционного режима. Но еще более яркое реинкарнацией империи предстал новый режим РФ – А.Б.). Для доказательства посмотрите на возраст участников переговоров в Турции. Разница в возрасте между революционерами и имперскими чиновниками десять лет минимум.

В России кроме избранного круга лиц приближенных, кроме одиозных губернаторов, кроме возрастных лидеров думских фракций, никого нет. В традиционной среде все время проблемы с ротацией. Даже лидеров думских фракций, чтобы заменить, нужно буквально"выносить вперед ногами». Это гарантия стабильности? Возможно. В пределах 19 века, но не 21 века. Это традиция? Это традиция.

Можно назвать этот конфликт феодальным, старым, он действительно похож на конфликты прежних веков, когда империя восстанавливает порядок на своих окраинах. Очень на это похоже. Но на дворе 21 век. На дворе развитые финансово-денежные отношения. Либералы и марксисты леваки обзывают империю агрессором. В мире существует еще одна сторона, которой этот спор выгоден и эта сторона патронирует молодых людей, административную команду бывших юмористов.

Глава 26

Олигархи России и испанская монархия

«Россия может иметь сколько угодно ядерных чемоданчиков и ядерных кнопок, но поскольку 500 миллиардов долларов российской элиты лежат в наших банках, вы ещё разберитесь: это ваша элита или уже наша?»

Збигнев Бжезинский

Март 2022 года стал черным месяцем для российских олигархов. В испанских, итальянских, французских портах, а также в США полиция подвергла аресту шикарные яхты богатых русских. Была конфискована также разная недвижимость. Владельца английского футбольного клуба Челси вынудили экстренно продать свой клуб. Что же произошло, почему так случилось? Вроде бы имперская элита должна была вкладывать средства в новую российскую империю. А олигархи вкладывали деньги в европейскую недвижимость. С момента распада СССР из России вывезено несколько триллионов долларов.

После того как в октябре 1492 г. Колумб высадился» с 90 моряками на Багамских островах, во второй, особенно в третьей экспедиции вместе с Колумбом – новым губернаторов Америки отправились испанские идальго. Испанские дворяне это уже не матросы уголовники из первой экспедиции на кораблях Нинья, Пинта и Санта– Мария. Количество желающих разбогатеть на новых землях было так велико, что монархии Испании и Португалии подписали уже через два года (в 1494 г.) Тордесильясский договор, установивший в 1770 километрах к западу от Канарских островов демаркационную линию, протянувшуюся по меридиану от полюса до полюса. По этому договору земли к западу от линии раздела отходили к Испании, а земли к востоку от нее – к Португалии. Эта книга внезапно начиналась с объяснения, что такое традиция. Традиция – это условнорефлекторные поступки большого социума. Большие народы и страны до сих пор живут по законам традиции, хотя их правительства при этом говорят о демократии и свободах. Можно сказать, что традиция экономит энергию народа, проживающего в неблагоприятных условиях. А можно сказать, что традиция не нуждается в формальных законах. Традиционные народы живут по неформальным законам. Прежде уважают вождей и стариков. Традиционные народы живут как бы в спячке. Заезжему туристу местный порядок и дисциплина может казаться скучными. Все регламентировано. Должно произойти нечто неординарное: эпидемия, голод, военные действия, чтобы вывести данные системы из равновесия. Чтобы традиционные народы переставали уважать собственную элиту, местные люди должны буквально взбеситься.

Так и есть. Существует модное сегодня клише, что все империи когда-то распадутся. Имперский камнепад, например, состоялся после Первой Мировой войны. Распались Австро-венгерская, Османская и Российская империи. Что произошло? Цунами? Война? Да, война стала веской причиной народного возмущения. Местечковые элиты стали провозглашать независимость. Центральные власти империй были парализованы кризисом. Монархи и дворяне не справлялись с наступившим хаосом. Когда капитал не справляется, команда бросается в шлюпки. Матросы прыгают в океан с криками «спасайся кто может!». Спасаться по одиночеству всегда легче. Вот так распался и СССР. Появилось сразу много независимых республик.

Перед распадом СССР поразил общий кризис. И прежде всего кризис системы управления. Миллионам советских людей, подобно испанцам и португальцам времен Христофора Колумба хотелось бежать в Новый свет – в поисках лучшей жизни. Нельзя сказать, что все желающие бывшего СССР были обедневшими испанскими идальго – в СССР дворянства не было с 1917 года, это сыграло с будущей империй злую шутку. (Если представить олигархов, которые обогащались за счет ресурсов России, в виде испанских идальго, то ничего не понятно. Формально олигархи не были дворянами, чтобы бежать в Америку за богатством. Да, они не были дворянами, как было сказано, в СССР дворянскую элиту уничтожили. Но традиция осталась жива! Можете провозглашать какие угодно идеи, национализмы, социализмы, всякие республики, демократии разные, но никуда не денетесь от коллективной рефлексии! Все чиновники СССР – это потомки рабочих и крестьян. Иначе их не допустили бы в коммунистическую элиту. То есть, это элита, не имеющая навыка элиты, но имеющая статус и привилегии элиты. Ложная элита. Отсутствие частной собственности у подобной элиты чиновников сделала их схожими с бедными испанскими идальго, бежавшим подобно нищебродам и разбойникам за лучшей жизнью в Америку. Если вы хотите разгадать социальную головоломку, то обращайтесь к традиции. И вам станет все ясно).

Чиновники СССР не были бедными людьми. Но и все граждане бывшего СССР до сих пор хотят быть чиновниками! Они как бы говорят чиновникам – олигархам: «Ненавидим и презираем, но хотим хоть на пять минут поменяться с вами местами». Феномен разграбления России ее менеджерами – это работа традиции в лице неполноценной элиты. Как же так? Ведь это генетически имперская элита. Ведь у империи была великая история! Это так. Но ведь испанская корона контролировала всю Южную Америку четыреста лет. Пока Наполеон не захватил Испанию и не поставил во главе Испании своего бестолкового брата Жозефа. С первой четверти 19 века всю Южную Америку охватила Боливарианская революция. Страна за страной стали провозглашать независимость от Испании. (Я не предлагаю сравнивать Наполеона с современным финансовым фашизмом, который третирует сегодня кремль, просто делаю параллель. Испанская монархия отлично контролировала империю метрополию и справлялась с доминионами. Просто в Испании не было такого повального воровства. Ибо Испанией пока еще правила аристократия. Аристократия! Вы поняли?).

Наполеон внес сильные коррективы в общую испанскую рефлексию. Во всяком случае баски и каталонцы не провозглашали независимость от Мадрида. Испания вернула себе независимость, правда после победы европейской коалиции над Наполеоном. Но Испания после бунта в колониях не могла уже вернуть себе Боливию. Боливия и Аргентина были слишком далеко от Пиренеев. При том развитии техники, что была в 19 веке, вернуть Южную Америку не было возможности.

Но Испанию и Аргентину разделяет Атлантический океан. (Другое дело, если новая республика, расположена под брюхом, да еще и угрожает геноцидом бывшему имперскому населению, поддерживаемая мировым финансовым жандармом в лице США. Здесь автократия или условная монархия имеет все возможности для возвращения своего «доминиона», даже несмотря на «неполноценную» полулиберальную, но все же традиционную элиту)