Текст книги "Рамиль"

Чёрт-чёрт-чёрт!

Судорожно пытаюсь подобрать разлетевшиеся во все стороны фотокарточки, но эта затея заранее обречена на провал. Их слишком много, времени слишком мало, а мои руки слишком дрожат. Я – преступница, застигнутая на месте чужого преступления. И я бы устроила скандал прямо сейчас, но чувствую себя слишком виноватой для этого. И слишком растерянной. Всё СЛИШКОМ этим утром. Я не знаю, как себя вести и у меня нет времени подумать.

Судя по звукам, Булька рванул к своим мискам. Кое– как собираю снимки и нестройной горкой возвращаю на журнальный стол. В принципе, тут итак бардак – Рам не заметит. Аккуратно приоткрываю дверь и на цыпочках, словно вор, крадусь в гостиную. Задумываюсь, зачем я вообще туда пошла, ведь можно было вернуться в спальню, слишком поздно. Я уже стою на пороге, переминаясь босыми ступнями на полу, а черные глаза намертво впиваются в меня, приковывая к месту.

Дыхание перехватывает от кипящих эмоций. Жгучая иррациональная ревность, в которой я не желаю признаваться, смутная обида и…возбуждение, нервное и навязчивое. Вдруг остро ощущаю отсутствие нижнего белья. Суетливо дергаю поясок и запахиваю посильнее невесомый коротенький халат. Рамиль отслеживает мой жест, задержавшись на секунду взглядом на моей талии, возвращается к глазам, и через мгновение отворачивается, позволяя мне выдохнуть.

– Кофе будешь?

Булька пропеллером вертится у его ног, пока Рам насыпает в миску сухой корм. Прыгает на него, повизгивая, когда хозяин ставит собачий завтрак на резиновый коврик. Завороженно наблюдаю за ними. У Рама чуть влажные волосы, черная майка мокрая от пота подмышками и на спине, на заросших щеках едва заметный румянец, и грудная клетка поднимается часто и высоко. Поставив миску и выпрямившись, Рамиль задирает край футболки, обнажая живот, и вытирает ей лицо. Кидает на меня вопросительный взгляд, выгнув бровь.

– Да, давай,– отмираю и соглашаюсь.

Рам машет рукой в сторону маленького столика– подоконника и лезет в верхний шкаф за зернами. Стоит подойти ближе, и в ноздри ударяет будоражащая смесь из запаха жареных зерен, терпкого грейпфрута и свежего мужского пота. Невольно вдыхаю глубже. Так, что на секунду ведет и кружится голова. Сесть не рискую. Я почти уверена, что на светлом шелке останется позорное пятно, говорящее о моём возбуждении слишком много. А сейчас мне не хочется в нем признаваться. Хочется спросить, кто эта малолетняя сучка, и сказать, что он офигел, но вместо этого я просто складываю руки на груди, облокотившись бедром о столешницу.

– Что?– хмурится Рамиль, перехватывая мой напряженный взгляд.

– Ничего,– неопределенно передергиваю плечами.

– Ничего?– тянет, начиная с подозрением щуриться,– А что тогда с лицом?

– Не нравится моё лицо? – не сдерживаюсь в ответ.

Мужские черты на секунду искажает удивление, а потом…ожидаемо…злость. Непроницаемый мутный взгляд. Непроизвольно ёжусь, сильнее впиваясь пальцами в предплечья. Он мне вот выговаривал…за меньшее… Ну и что, что я лазила в его вещах…Но ведь прицепится, что права не имела…Упрямо поджимаю губы.

– Лена, бл..ть…– тихо себе под нос.

Отводит давящий взгляд. Едва слышный рваный выдох. Рамиль нервно проводит по ежику на затылке и опирается кулаками о столешницу, пока кофе капает в чашку. Отворачиваюсь к окну, покусывая губы. Я дура…Но я не могу…Обидно…Глаза начинает пощипывать, солнце за окном словно мутнеет. Серость.

-Нормально скажешь, нет?  – кружка с американо со стуком опускается около моего бедра.

Вздрагиваю и, вскинув голову, попадаю в ловушку чёрных глаз, сверлящих меня исподлобья.

– Нормально всё, сказала же,– вмиг пересохшие губы с трудом слушаются.

Мышцы лица деревенеют. Я почти уверена, что мои глаза сейчас болезненно блестят, и он это видит. Ну и плевать. Пусть подумает…

Рамиль подаётся ближе, вмиг сокращая расстояние между нами до жалких миллиметров. Горячее потяжелевшее дыхание опаляет моё лицо. Смесь грейпфрута и мускуса отбирает нормальный кислород. Стараюсь не сглатывать, просто замираю. Чтобы не смотреть в глаза, опускаю взгляд на его губы и вижу, как левый уголок кривится в саркастичной усмешке.

– Нормально значит, да? – так вкрадчиво, что вдоль позвоночника ползёт липкая дрожь.

Киваю, всё так же не поднимая глаз. Бросает в жар. Угроза, безотчётная, на уровне инстинктов, парализующая, замедляющая восприятие.

Его рука оказывается на моём животе, уже едва заметно выпирающем, прожигает сквозь тонкую гладкую ткань. Шероховатые пальцы лениво разводят полы халатика, даже не потрудившись развязать поясок. Демонстративно медленно ведут по полоске оголившейся коже ниже пупка, по лобку, грубо раздвигают половые губы.

– Не надо,– всхлипываю тихо, перехватывая его запястье.

Каменное. Даже сжать не могу. Ногти впиваются в напряженные мышцы, но Рам, кажется, этого просто не замечает. Грубо надавливает на клитор сухой подушечкой, отчего я непроизвольно становлюсь на носочки в попытке увернуться. Бесполезно, только сильнее трёт. Хочется заскулить от раздирающих болезненно– тягучих ощущений.

– Так нормально же всё, да, Лен?– с откровенной издевкой.

Вместо ответа я поднимаю наконец голову и встречаюсь с его непроницаемым чёрным взглядом. Черты лица заострились, губы сжаты в злую линию, ноздри подрагивают. Он в бешенстве похоже. В голове мелькает мстительное удовлетворение. Бессмысленное и сладкое. Как далеко он зайдёт? Не решится же…Вот так…

– А у тебя нормально? Точно? – копирую его ухмылку, не скрывая вызова.

Не знаю, что в меня вселяется, но я поднимаю ладонь и легонько хлопаю Рама пару раз по щеке.

Время застывает, а затем ухает в пропасть со световой скоростью.

Зрачки напротив сужаются до точки и разом взрываются, полностью поглощая темно-карюю радужку.

– Точно, Лен, – скалясь, шипит Рамиль мне в лицо.

– И у тебя сейчас будет…– угроза, но меня от неё вдруг сладко ведёт.

Да. Будет. Да…

Рваный выдох, боль в перехваченном запястье, поворот, и тазовые косточки впиваются в край столешницы. Рам наваливается всем телом сзади, вынуждая прогнуться и практически лечь на стол. Выставляю вперед свободную руку,  упираюсь на локоть, свешиваю вниз голову. Я не сопротивляюсь – я жду, вся дрожа от предвкушения. Кажется, я только этого всё утро и ждала. Я сгорю сейчас от собственной дерзости и от животного грязного желания, полыхнувшего в керефовских глазах и перекинувшегося на меня. Жалящий хлесткий шлепок по левой ягодице оседает в промежности тягучим ноющим возбуждением. Стон вылетает сквозь сцепленные зубы – его пальцы проникают в меня, раздражая шершавой сухой твердостью. Таранят быстро, натирая набухшие от притока крови нежные стенки.

Рам отпускает мою заломанную за спину руку, и я прячу полыхающее лицо в ладонях. Шорох приспускаемой ткани. Крепкие бедра вжимаются в мою задницу. Давление ладони на поясницу, толчок, и я утробно стону, широко распахивая глаза.

Твою мааать. Так сразу.

Лоно вспыхивает огнем, воздух вышибает из грудной клетки, уголки глаз стремительно влажнеют. Бедра покрываются испариной, подкашиваюшиеся ноги дрожат. Жесткие влажные шлепки моментально оглушают кухню. Промежность будто немеет от грубого натяжения.

– Мммм,– со стоном выдыхаю, когда Рам перехватывает мои волосы и тянет за них, заставляя приподняться и выпрямить руки. Вторая его ладонь так и продолжает жестко фиксировать поясницу, не давая выпрямить прогиб.

– Теперь точно нормально, Лен? ТАК? Так, бл..ть? Лееена…– сбивчиво хрипло шепчет мне на ухо, перехватывая за шею.

Пальцы грубо сминают моё бедро, подталкивая навстречу члену, глубокий толчок выбивает из груди воздух и очередной стон. Шершавый мокрый язык проходится по щеке. Ещё резко в меня и медленней назад. Ещё…Ох, блиин. Откидываюсь Раму на грудь, насколько это возможно с выгнутой поясницей. Ноги не держат. Из горла вырываются нечленораздельные стоны. Рам прижимается губами к моему виску, надсадным горячим дыханием опаляя левую половину лица. Лоно наливается зудящим напряжением, набухает до предела, плотно обволокивая вколачивающийся член. Подаюсь сама навстречу, пытаясь унять нарастающий зуд, замираю, ловя отголоски приближающегося кайфа, и снова. Сейчас....Ещё, ещё, ещёёё…Крупно вздрагиваю, когда Рам чуть перемещает ладонь на пояснице и давит большим пальцем на тугое колечко ануса, сразу проникая. По бедрам моментально разливается немеющая слабость, вдоль позвоночника выступает испарина, когда давит вторым, почти больно…Легкая паника.

– Рааам…Нее…

Просто зажимает мне рот. Сердце отчаянно частит, адреналин впрыскивается в кровь, лоно затапливает новой порцией смазки, капелька ползёт по внутренней повернхности бедра. Мычу Раму в руку протестующе и томно. Я не готова и я хочу…Я не уверена до дрожи. Его пальцы исчезают, оставляя ощущение тревожной пустоты. Мышцы деревенеют от напряжения. Я знаю, что надо расслабиться, но…Шумно втягиваю носом воздух, чувствуя подступающую муть.

Рам выходит из меня с пошлым чавкающим шлепком. Звук плевка, требовательное давление, перед закрытыми глазами вспыхивают красные круги.

Толчок, разрывает.

– Мммм,– отчаянно стону ему в руку, пытаясь прикусить ладонь.

Дергаюсь в попытке отстраниться. Немолимо давит дальше. Душно, жарко, больно. Не могууу…

– Бл…ть, Леен…– Рам упирается лбом мне в макушку, часто тяжело дыша.

Его обжигающе горячая грудь словно врастает в мою спину– так близко. Влажная от нашего пота одежда ощущается отчаянно чужой. Рам совершает движение назад, и мне кажется, что я сейчас наизнанку вывернусь вслед за ним, не отпуская. Опять толчок. Вперёд. Резче. Уже ору ему в ладонь. Туго. Слишком. Бедра бьёт крупной дрожью.

– Ммммм…

– Бл..ть…Нет…Сейчас…– Рам рвано выдыхает и отстраняется на мгновение.

Я моментально завожу руки назад, пытаясь его вернуть. Я потерплю, пусть не уходит только, пусть. Мутным взглядом улавливаю, как он тянется за стеклянной бутылью с растительным маслом. Щеки моментально жарко вспыхивают. Едва уловимый запах подсолнечника затуманивает мозг мучительно– сладким стыдом. Пустое лоно жадно сжимается, пульсируя. Мне кажется это таким пошлым, что перехватывает дыхание. Вздрагиваю, когда прохладные капли попадают между ягодиц, мурашки рассыпаются по всему телу. Мелко дышу, слабея, ощущая, как скользий палец теперь легко проникает в меня. Мысль, что это масло для жарки, одновременно смешит до истерики и невероятно грязно заводит. Всё тело вытягивается в струну, дрожа в ожидании. И мне хватает одного плавного глубого толчка, чтобы кончить. Скручивает крупными судорогами так, что навязчивая зудящая болезненность воспринимается чистым кайфом. Кажется, я громко мычу, подаюсь сама, пытаюсь отстраниться при очередном спазме и снова подаюсь, требуя ещё. Рам размашисто вбивается  всего несколько раз, каменеет на мгновение и тоже мелко вздрагивает, пульсируя во мне. От этого ощущения меня накрывает ещё одной остаточной сладкой волной.

Шумно тяжело дышим. Из груди рвутся глупые счастливые смешки. Рамиль крепко обнимает меня, сгребая в охапку. Беспорядочно целует в висок, ухо, щеку, шею, куда только может дотянуться. Тупо улыбаюсь, пялясь в стену перед собой. И зачем я это устроила? Наверно за этим…Чтобы прочувствовать его эту жадную потребность во мне. Пусть чисто физически, но есть то, что не скажешь словами.

– Рам…– голос предательски сипит после всех моих надсадных стонов.

-Ммм?– тянет лениво в ответ, зарываясь носом мне в волосы.

– Я же могу тебе доверять, да? Мне не стоит беспокоиться?– интересуюсь осторожно, кусая сухие губы.

Говорить про эти фотки прямо не хочу. Там ведь и правда ничего такого, а вот на нарушение личных границ Рамиль может отреагировать…кхмм…

– Лееен,– недовольным тоном. Тяжкий вздох, намекающий, что я дура, наверно.

– В последний раз нормально ответь и больше не спрошу,– тихо настаиваю, – Рам…

– Лена, бл…ть,– почти зло. Сжимает сильнее, покачиваясь, так что ребра хрустят,– Ну где я еще такую зануду найду, а? Смешно даже. Не выдумывай…

19. Рамиль

– Ну, что, Алён, кормить будешь?– я буквально растекаюсь по стулу, широко раставив ноги и закинув один локоть на спинку.

В мышцах вата, в мозгах дым, в яйцах пусто – и это охренительное сочетание, скажу я вам. Вот только есть хочется зверски. Все запасы белка растеряешь с этой Акуниной…Высохну и стану напоминать сорокалетнего марафонца…

Лена выгибает пшеничную бровь, мол «ты серьёзно, а больше ничего не надо?». Демонстративно опирается задницей о столешницу кухонного гарнитура и неспешно делает глоток кофе, с веселым вызовом смотря мне в глаза. Неугомонная…Я вот уже всё…Пожрать бы…

– Давай, удовлетвори меня,– свой собственный голос отдаётся в груди ванильным урчащим гулом, но сейчас мне плевать,– Путь к сердцу мужчины лежит через желудок. Не слышали, Елена Сергеевна?

Ленка нахально улыбается поверх дымящейся чашки.

– А с чего вы, Рамиль Тигранович, решили, что меня в вас именно сердце интересует?– и мееедленно ползёт пошлым взглядом по моему животу, красноречиво останавливаясь в районе паха.

Лена, блин…

Невольно сглатываю и напрягаюсь, чувствуя прилив сил, которых  вроде как точно уже не было. Сердечная мышца набирает скорость, разгоняя кровь. Почему я так ведусь??? Бесит даже, Лена! Нормально же общались…

Нет, Ленка всегда мне очень нравилась, не спорю, но все же это и близко не тянуло на то, что происходит между нами сейчас. Возможно, всё дело как раз в этом. В её неожиданной открытости и желании.

Раньше Лена всегда с блеском держала дистанцию. Ни единого намека, жеста, взгляда, словно я вообще бесполая приятельница, с которой она общается постольку– поскольку. А тут… Ничего не могу с собой поделать– жадно пожираю её глазами. Ленка бесспорно красотка, но ведёт меня от другого … Все эти её мелочи и штучки…Накаляют пружины добела.

Чувственный, с вызовом взгляд, ласковая улыбка на губах, музыкальные пальцы, рассеянно гладящие чашку. Шелковый халатик на голое тело не скрывает ничего, лишь сильнее подчеркивая торчащие соски. И мне каждый раз приходится прилагать ощутимые усилия, чтобы не пялиться на них, как слюнявый подросток. Мы оба знаем, что белья на ней нет, но Лена демонстративно упирается ступней одной ноги в коленку другой. Полы несчастного халатика разъезжаются, замирая на той самой грани, после которой начинается мой инфаркт, и я вижу внутреннюю поверхность Ленкиного бедра с подсохшим недвусмысленным белесым следом. Либо моим, либо её, но, скорее всего, всё вместе…

Лена…Блин…

Даже перед глазами темнеет от голода и похоти. Смесь так себе, но выбирать не приходится.

– Лееен,– предупреждающе хриплю, подаваясь к ней.

Акунина закатывает глаза, издавая тихий звук, подозрительно похожий на «пффф», и становится наконец нормально. Выдыхаю, снова откидываясь на спинку. Можно вернуться к завтраку, а там…посмотрим…

– Так, ну, я сегодня уже жарил, твоя очередь, – не удерживаюсь от того, чтобы подколоть свою слишком уж осмелевшую Алёнку и заодно насладиться картиной вспыхнувшего густого румянца. С невинным видом подаю рдеющей Акуниной бутылку подсолнечного масла.

– Яйца в холодильнике. Мне три…

-Ок,– фыркает Лена и мстительно добавляет, – Можешь пока сходить вчерашние штаны застирать.

И преувеличенно ласково ведет ладонью по моему плечу, проходя мимо. Щурюсь. Грязно играешь, Лена. Но злиться не выходит, я слишком расслаблен для этого. И слишком доволен, и… Ленка лучезарно улыбается мне, повернушись вполоборота, будто компенсируя свой укол, и мне становится вообще плевать, что она там говорила. Просто наблюдаю за ней, получая определенное эстетическое удовольствие.

– Сковородки снизу…Не…правее.

– Ага.

Вот и всё, что мы друг другу говорим какое-то время. Ленка начинает тихо напевать…И да. Даже напевает она половину нот мимо. Мои уши…Бл…ть. Но забавно, не спорю. Моя ленивая улыбка становится всё шире, по мере того, как её голос громче. Мой личный павлин из «Мюнхгаузена»…Ааа, не могу…Только бы в голос не заржать. Обидется…наверно…

– Лееен,– всё, сдаюсь.

Подхожу к ней сзади и сгребаю в охапку, тиская и жадно целуя в шею.

– Уйди, мешаешь,– ворчит Аленка и одновременно запускает пальцы мне в волосы, притягивая ближе. Лена, блин. Ничего, что твои действия и слова противоречат друг другу? Только хмыкаю в ответ.

– Правда?– просовываю руку в вырез её халата и сминаю мягкую грудь. Я так…просто потрогать…

– Да!

В левый бок сразу прилетает ощутимый тычок локтем. Тут же послушно отпускаю и пытаюсь отступить, но Лена в своём репертуаре. Крепче хватает меня за волосы, подставляя шею под поцелуй, вжимается бедрами в мои. Остаюсь. Стискиваю крепче. Мне нужен  переводчик с акунинского…

Замираем, вдвоём пялясь на сковородку. Какая-то слишком быстрая яичница…Почти готова, а я бы ещё так постоял…

Потрескивающую уплотнившуюся тишину разрывает сначала Булькин лай, а потом трель дверного звонка. Лена вскидывает на меня удивленный взгляд. Я отрываю голову от её плеча, выпрямляясь и нехотя отступая. Серёга пришел наверно.

Нет, я знал, что Серый зайдёт. Вернее, знал и забыл. Я тут обо всём забыл с Акуниной…Он должен был занести мне новый комплект запасных ключей от его квартиры. Прошлый я благополучно потерял на днях, и Ивановичу пришлось менять замки. За мой счет, конечно.

Мы с Сергеем два товарища по счастью – два одиноких холостяка с домашними животными, живущих на одной лестничной клетке. В силу данных обстоятельств у нас очень сильна взаимовыручка. Когда я уезжаю в короткие командировки, Серега присматривает за Булькой, я же кормлю его Барса во время рабочих смен Иваныча. Вообще-то Барс – офигевшая-пушистая-сволочь-кот его бывшей жены, но пару лет назад жену забрал заезжавший посмотреть на достопримечательности Питера француз, а вот кота он почему-то решил оставить.

Первый год Серега очень грустил по этому поводу. Напиваясь, писал смски сучке– Наташе, не давал развод и грозился отсудить у нее ребенка, хотя отцом Мишке он не был – тот был сыном от первого Наташиного брака. В общем, на это было больно смотреть. Но время шло, и Сергей постепенно оправился, отряхнулся, проникся моей философией и понял, что с котом и без бабы жизнь в разы проще. А периодически и интересней. Никто не устраивал ему истерики на пустом месте, не требовал очередную шубу и новый мерседес, не просил отвезти на выходных к маме и не переключал футбол. К тому же Сергей был настоящим трудоголиком и с Наташей его преследовало постоянное едкое чувство вины, что он практически не бывает дома, а если и бывает, то банально спит. Сейчас же ничто не мешало ему с головой погружаться в его любимый мир гинекологических кресел и отошедших вод. Сергей Иванович Соболев был зав. родильным отделением самой лучшей частной клиники в Питере, в которой работала и моя тётя Ани, кандидатом наук и по совместительству лектором в Педиатричке. Помимо всего этого он был просто интересный умный мужик с проницательным меланхоличным взглядом и ироничной, чуть снисходительной улыбкой, так свойственной врачам, в большинстве своём известным циникам.

– Тут стой,– командую Лене.

Чуть сильнее сжимаю её талию, закрепляя свои слова, и отправляюсь открывать дверь. Булька радостно вьётся под ногами, возбужденно повизгивая. Серёгу он любит и уважает. Подозреваю из-за того, что тот тайком подкармливает его колбасой, но они оба не признаются.

– Здоров,– Серый протягивает мне свою немаленькую лапу и подмигивает Буле в знак приветствия,– Так, Рам, на ключи сразу, пока не забыл. Я кофе попью у тебя, у меня еще и кофемашина наебнулась, а на работе такой варят, что выть охота. Мне эти помои итак ближайшие двадцать часов хлебать…Ты ж сегодня не бежишь никуда?

Сергей как обычно, не спрашивая, отталкивает меня плечом и заполняет половину прихожей своей худой двухметровой фигурой. Я открываю и закрываю рот, растерявшись. Пока я туплю, он уже разувается. Нет, всё как обычно, и это норма– такое его поведение, вот только…Вот только у меня там Акунина в шелковой ничего не прикрывающей тряпке без трусов расхаживает, блин! Иваныч конечно гинеколог, и голыми ногами его не удивить, как и тем, что выше. Но еще он мужик, любящий баб, и вполне себе функционирующий…

– Знаешь, Серёг…– я нервно чешу затылок, лихорадочно пытаясь сообразить, что лучше: выставить Серегу или орать Ленке, чтобы бежала одеваться во что-то более– менее приличное, – Я так-то не…

Запинаюсь на полуслове, потому, как вижу, как вытягивается от неподдельного удивления и без того длинное Серегино лицо. Оборачиваюсь, отслеживая направление его взгляда, и тихо свирепею. Лена…бл…ть…Скройся! Но она и не думает!

– Сергей Иванович, здравствуйте! – лучезарно улыбается Алёнка моему другу и по совместительству соседу, поплотнее запахивая на груди невесомый халат. Отчего он становится только короче!!!

– Какая неожиданность! Как вы тут? – скрестив руки на груди, подходит ближе…Лена!

– Дааа,– неопределенно тянет Серега, быстро ощупывая цепким взором ее бесконечные ноги, – Лен, неожиданность…Это точно!

И переводит вопросительный шальной взгляд на меня.

– Это…кхм…Лена,– отвечаю с запинкой я на его немой вопрос и, похоже, слегка невпопад, потому как Сергей насмешливо кривит губы.

– Мы знакомы, Рам, – с расстановкой произносит Соболев, словно втолковывая что-то маленькому ребенку. Бесит, Серый! Но сейчас мне не до того…

Отворачиваюсь к стоящей рядом, как будто так и надо, Акуниной и угрожающе шиплю.

– Оденься, Лена…Живо!!!

Аленка крупно вздрагивает от неожиданности, пару раз растерянно моргает, уставившись на меня. А потом, залившись запоздалым густым румянцем приличной женщины, убегает в свою комнату, возмущенно бормоча себе под нос и топая по граниту босыми пятками.

– Я итак шла…зачем орать…Тоже мне…Пффф…

Выдыхаю, когда её едва прикрытая шелком задница скрывается за демонстративно хлопнувшей дверью, и наконец сосредотачиваюсь на своём подозрительно весело ухмыляющемся соседе.

– Знакомы…– медленно повторяю я, словно пробуя слово на вкус.

И этот самый вкус оказывается чертовски дерьмовым, скажу я вам, потому что… потому…Ладони противно влажнеют…Она назвала его по имени отчеству…Она назвала…И тетя работает с Сергеем в одной клинике…Значит…Бл..ть…Я даже представлять это не хочу…

– Кофе – то нальёшь, Рамиль Тигранович? – хмыкает Сергей и похлопывает меня по плечу своей увесистой пятерней, буквально вколачивая в пол.

– Ага…– хриплю в ответ, молясь, чтобы мои догадки не подтвердились.

Разворачиваюсь на сто восемьдесят и бреду на кухню по приборам. В голове салюты адреналина вперемешку с кортизолом. Перед глазами красный дым. Знакомы…

– И откуда знакомы, м? – чтобы голос звучал ровнее, приходится откашляться, а, чтобы не спалить к чертям взглядом рубашку на Сергее, приходится отвернуться.

Щелкаю кнопку, выбирая эспрессо, который пьёт Серега, и наконец поворачиваюсь у нему, опираясь ладонями о столешницу. Только не говори, что осматривал Лену, бл..ть…Только не говори…Убью на хрен прямо сейчас, и мне плевать, насколько это логично…

Сергей вряд ли догадывается, какая мучительная смерть ему  сейчас угрожает, потому что на его памяти я не ревновал ни разу, а потому принимает чашку с кипятком из моих рук с благодушной миной на узком лице.

– Ну так договор у меня с ней на…– запинается и поднимает на меня проницательный сощуренный взгляд.

– На роды,–  заканчивает за него появившаяся в дверях Алена.

– Фух, – тут же с облегчением выдает Серега,– А я уж было подумал, что Рам не в курсе, не хотел сдавать вас, Лен. Врачебная этика и всё такое…

– Знает. Не беспокойтесь, Сергей Иванович,– фыркает Аленка и усаживается напротив Сергея, подставив кулаки под свой маленький подбородок.

– Можно просто Сергей,– интимно мурлычет Соболев, подаваясь к кокетливо улыбающейся Акуниной через стол.

Мне кажется, или у меня скрипнули зубы? Какого хрена ты на него так смотришь, Лена? И вообще-то я тоже тут! На меня кто-нибудь смотреть будет? Эээй!

– Тогда вам можно на «ты», Сергей,– бархатным голоском отзывается Лена.

– И тебе можно, Лен, – утробно гудит сволочь-друг– Сережа.

Невольно ощупываю себя, не превратился ли я в бесплотный дух. Потому что, похоже, эти двое перестали меня замечать.

– Так, стоп, какие роды! – громко прерываю их мерзкое воркование, стукая своей кружкой с кофе по столу так, что пара капель выплескивается наружу,– У нее еще даже живота нет…

– Ну ко мне очередь, Рам, а время летит быстрее, чем ты думаешь,– спокойно как ни в чем не бывало отвечает Серый, будто не замечая моего состояния,– Да и Ани Рустамовна попросила.

А Ани Рустамовна, я смотрю, у нас везде успевает: и Ленку к нужному моменту подлечить, и таблетками для повышенной плодовитости напичкать, и даже вот, сплавить её Серёге. Не тётка– золото… То, что Соболеву Лена симпатична и совсем не как пациентка, я даже не сомневаюсь. Потому что, во– первых, Лена в принципе симпатична, а во-вторых я знаю, каких шлюх он трахает, и да, прости меня, но они все похожи на тебя, Лена!

– Ты её не смотрел?– вспомнив про Соболевских шлюх, всегда уж очень им довольных, хрипло выпаливаю самый волнующий меня вопрос.

Лена возмущенно округляет свой розовый рот в идеальное «О». Сергей нахально хмыкает и демонстративно медленно отпивает кофе. В звенящей тишине слышно, как он делает глоток.

– Нет, Рам…

Наконец -то, бл..ть.. соизволил – ответил! Сволочь ты, Серый, порядочная! Выдыхаю. Даже плечи расслабленно опускаются.

– У меня тут встречный вопрос возник, – продолжает спокойно Серега, – А кто тогда у нас па…

– Отлично, – перебиваю его, – Никакого договора. Ты меня слышала, Лена?

Ленино "О" материализуется в шумный выдох, на котором она звенящим голосом выдаёт:

– Рам, ты нормальный?

– Нормальный, Лен. Попрошу без оскорблений, – отвечаю в тон я и присаживаюсь к ним за стол.

С внешне-невозмутимым видом делаю глоток, прожигая Ленку твёрдым взглядом. Алёна хмурит пшеничные брови – ей явно больше не смешно. Дошло наконец, что и мне тоже. Молодец, Лена, лучше поздно, чем никогда…

Ещё один шумный выдох, гневно вспыхнувшие щеки, сверкнувшие праведным огнем зеленые глаза. Просто недоделанная валькирия… Вовремя вспоминаю, что напротив восседает Серега, и продолжить учить Лену быть послушной женщиной сейчас не вариант…Жаль…

– И с чего вдруг не будет? –  бросает Аленка с плохо скрываемым вызовом, упрямо поджимает губы и принимается задумчиво выводить пальцами узоры на столешнице, как делает всегда, когда хочет сдержать эмоции. Совсем некстати думаю о том, как хорошо я её, оказывается, знаю, – Объяснишь?

– С того не будет, что я категорически против каждый день потом общаться с человеком, стоявшим между твоих раздвинутых ног и внимательно там что-то высматривавшим, Лена! – невольно повышаю голос, злясь, что приходится объяснять очевидное.

– Это его работа! – вспыхивает Ленка и даже слегка подпрыгивает на стуле.

– Не только его!– парируя я, тоже приподнимаясь,– Другого врача найдешь!

– Зачем, если он лучший! Ани Рустамовна сказала…

– Ани Рустамовна бы подумала, прежде чем сказать! – я уже встаю в полный рост, призрачно надеясь подавить сопротивление своими габаритами. Но мой гордый белобрысый птенчик только отчаянней чирикает, тоже вскочив на ноги.

– Мне своё здоровье дороже, чем забота о твоих дурацких предрассудках, Рамиль,– отчаянно сопротивляется Лена, и лицо ее при этом полыхает как священный костёр инквизиции.

– Так что…– запинается, но я почти уверен, что меня сейчас намереваются отправить в эротическое путешествие, только не решаются.

И правильно делают. За такое отлуплю. Сильно, Лена!

– Отстань,– заканчивает Алена почти примирительно.

Инстинкт самосохранения у Акуниной поразительный. Моя Лена…Я даже слегка остываю. Тем более, что до меня наконец доходит смысл её слов, и я понимаю, что есть шанс объяснить свою позицию и даже быть услышанным. Медленно сажусь обратно, жестом предлагая взъерошенной Ленке сделать тоже самое. Боковым зрением ловлю на себе до неприличия заинтригованный веселый взгляд Сереги. Уверен, если бы была возможность, он бы сейчас, не стесняясь, начал поедать попкорн. Ну и черт с ним. Поднял человеку настроение перед рабочим днем– мне не жалко.

– Лен, ты не так поняла,– стараюсь говорить миролюбиво, отчего голос звучит до раздражающего вкрадчиво,– Хочешь мужика– акушера, без проблем. Если он специалист хороший и всё такое…

Лена с демонстративным сомнением вскидывает бровь, предлагая продолжать.

– Только это должен быть такой мужик, которого я на хрен больше НИКОГДА не увижу. Пусть хоть в космос улетит, ясно? Этот человек должен исчезнуть из нашей жизни, как только раздастся первый детский крик… А не так!!!

Я и тычу указательным пальцем в Серегу, чуть не выбив ему глаз, вместо того, что бы объяснять, что именно «так».

– Кхм– кхм…– наконец подает голос Серега, аккуратно уклоняясь от моего указующего перста,–  Рам, давай так. Как мужчина, я тебя в чем-то понимаю, но всё же это, и правда, моя работа, и я, пусть это прозвучит нескромно, профессионал…

– Это звучит не нескромно, а как– будто ты пытаешься  получить официальное разрешение к ней в трусы залезть, так что заткнись пожалуйста, Серый! – тихо рычу я.

Я почти уверен, что это звучит угрожающе, только вот Соболев и бровью не ведет, сволочь. Лишь шире улыбается. И я не знал, что его второе имя – бессмертный.

– Кстати про разрешение,– фыркает Серый– девять– жизней и подаётся ко мне поближе,– Мы вроде каждый день почти видимся, а тут вдруг Лена, дети, разрешения…

Он ведет рукой в сторону притихшей Аленки.

– Как вышло то так, что я ни сном ни духом, что ты тут у нас теперь отец семейства, Тигранович? Обидно даже…– Сергей насмешливо хмыкает,– Тоже мне, друг называется, я ему всё…

– Да видимо не считает это чем-то особо важным, Сергей Иванович, не воспринимайте на свой счет, – вставляет свои пять копеек Лена, кинув на меня не пойми с чего ОБИЖЕННЫЙ взгляд.

Так, вот сейчас я не уловил, Лена! Я что? Должен был с транспарантом, что от меня залетели, ходить?

– Лееен!– возмущенно тяну я, сжимая кулаки.

Она в ответ лишь упрямо поджимает губы и смотрит куда-то мимо, будто я резко перестал существовать. Меня обдаёт панической растерянностью. Я вдруг понимаю, что дико не хочу, чтобы она обижалась. Вот просто не хочу! Пусть даже это полный бред и возможно даже гормональный, но меня разрывает физической потребностью вернуть себе нормальную ласковую Лену, а не эту вот… Надутую…

– Лееен…–  повторяю тише. Выходит совсем жалко.

Чёрт! Ну не на колени же перед ней падать, чтоб лицо попроще сделала. Еще и при Сереге…

– Так, ладно. Мне пора уже,– вдруг громко хлопает по столу Серега, отчего мы с Ленкой синхронно подскакиваем,– Давай, Рам, проводи меня.