Текст книги "Рамиль"

– Нет, конечно нет. Какой к черту Игорь…– отвечаю глухо и невольно кошусь на Рамиля, сидящего на противоположной стороне стола через три человека от меня.

По Раму видно, что он тоже слегка не в себе. Механическая улыбка растягивает четко очерченные губы. Отрешенный взгляд, устремленный в себя, то и дело прокатывающиеся по наполовину заросшим щекам желваки. В какой-то момент он резко поворачивается ко мне и подмигивает. Я опускаю глаза в тарелку.

– А что это ты с Рамилем приехала, а? – мурлычет мне на ухо сестра, заметив, похоже, что он мне подмигнул,– Колииись…!!!

– Да так вот…вышло…– бормочу невнятное в ответ, думая про себя, что "потерпи минут пять и сама узнаешь…".

Сердце глухо отсчитывает удары. Секунды словно вязнут в уплотняющемся вокруг меня пространстве. Вообще-то мы очень близки с Нюшей, и я бы обязательно ей первой всё рассказала, если бы…Если бы это был НЕ Рамиль. Потому что рассказать такое сестре, всё равно что передать послание её мужу и одновременно деду моих будущих детей по испорченному телефону…

Дружеский галдеж вокруг сменяется звоном стучащей по бокалу вилки. Рустам Зурабович встаёт, чтобы первым поздравить свою дочку. Все подставляют фужеры, я прикрываю свой рукой.

–Лен, не за рулем же? Давай! – басит Тагир, муж Ани Рустамовны. Я только отрицательно качаю головой, улыбаясь.

Нюша рядом вопросительно выгибает бровь.

– Один тост, так не положено, Елена Сергеевна, уважь,– мужчина надо мной показательно хмурится.

– Яяя…– тяну, краснея. Как назло, на ум ни одного приличного оправдания не приходит. Ну я ведь знала, что начнутся эти добровольно– принудительные заливания…Чёрт…

– Тагир, отстань, не надо ей! – одновременно выпаливают Ани Рустамовна и Рамиль. И переводят взгляды друг на друга.

– Ооой,– тянет Ани Рустамовна и прикрывает рот рукой.

Её глаза, впившееся в племянника, становятся круглыми, в них мелькает догадка. Проносится словно бегущая строка. Она отрывает ладошку от лица и тычет пальцем в Рамиля, подняв брови в немом вопросе. Рам в ответ поджимает губы, смотря на тётку исподлобья. А потом произносит твёрдо и громко, на весь стол.

– Дед, давай– ка я первый тост скажу. Я тут…подготовился…

Рам встаёт, вырывает из рук у открывшего рот от подобной наглости отца вилку и звонко стучит ею по своему наполненному бокалу с коньяком, привлекая к себе внимание всех присутствующих. У меня разом отказывают все жизненно важные функции организма. Надеюсь, он будет не очень долго говорить, потому что не дышать больше двух минут кажется мне проблематичным…

–Ну, раз подготовился, – хмыкает Рустам Зурабович и грузно возвращается на свой стул. Затем благосклонно машет рукой, – Давай, Рамик!

Да…давай…Иначе я тут сейчас сдохну в ожидании…

11. Рамиль

Я делаю глубокий вдох, но лёгкие отказываются всасывать обжигающий кислород. Расфокусированным взглядом обвожу лица притихших родственников. На секунду задерживаюсь на бледной как привидение Лене. Кажется, она не дышит, глаза – две зеленые плошки…Это мобилизует. Чем дольше я тяну, тем больше вероятности, что мать-моих-детей доведет себя до тяжелой гипоксии. Откашливаюсь, собираясь с мыслями, так как на самом деле я ни черта не готов, и сосредотачиваюсь на ошалело улыбающейся мне тетке.

– Тетя Ани,– мой голос утробно гудит, будто дьявол решил передать привет из преисподней. Приходится прокашляться ещё раз,– Все сейчас будут говорить о том, какой ты прекрасный человек, желать тебе здоровья и семейного благополучия. Я же хотел бы вспомнить, какой ты чудесный специалист…

Ощущаю, как левую щеку прожигает хмурый взгляд отца. Из-за вилки до сих пор в недоумении, похоже…Подожди, пап, сейчас ещё причины будут…негодовать…

– В этом году ты защитила докторскую, и мы все тобой очень гордимся, – продолжаю окрепшим голосом.

– Спасибо, дорогой,– шепчет тетка одними губами, не сводя с меня полыхающего болезненным любопытством взгляда.

–…Проделала огромную научную работу и помогла сотням женщин, которые, если бы не твой труд, никогда не познали бы счастья материнства…

Тетка косится на Лену и переводит многозначительный ехидный взгляд на меня. Вдоль позвоночника пробегает мерзкий холодок. Усилием воли заставляю себя продолжить. Адреналин впрыскивается в кровь лошадиными дозами. Кажется, меня меньше потряхивало даже при прыжке с парашютом.

–… И я знаю, что лучшая награда для любого фаната своего дела– видеть положительные результаты проделанной работы. Так что у нас с Еленой для тебя подарок…Помимо сервиза…

Родственники вокруг перестают шушукаться, устремляя на меня недоуменные заинтригованные взгляды. На висках выступает пот.

– Точнее, ты о нем знаешь уже, но теперь официально…

Тетя Ани расплывается в идиотской улыбке, которую можно перевести как "О, да…О –фи-геть!".

– …Вернее, два подарка…– продолжаю глуше.

–Рамик, ты что там несешь? – хмурится дед.

В горле стремительно пересыхает. И я, наплевав на традиции, залпом осушаю бокал коньяка в своей подрагивающей руке. С грохотом водружаю пустой стакан на стол и выпаливаю.

– Мы станем родителями. Дважды. То есть двойни. Вот.

Всё. Я сказал. Сажусь. Стул подо мной издает жалобный скрип в гробовой тишине. Где-то звякает выпавшая из рук вилка. Дед молча опрокидывает стопку. Лена делает первый шумный вдох. Отсчитываю мгновения перед тем, как на меня начнут ОРАТЬ.

– В СМЫСЛЕ, бл…ть??? – ревет отец слева мне в самое ухо.

– Тигран, нормально всё, не верещи! – возмущенно вскрикивает тетя Ани, одинаково не переваривающая мат и громкие звуки.

– Не лезь! – припечатывает в ответ сестру отец.

– Объяснись, Рамиль,– вклинивается дед, чеканя слова своим командирским голосом.

Я кошусь на полыхающего гневом отца, сжимающего свой увесистый кулак у самых моих ребер, аккуратненько отодвигаю от него столовый нож и перевожу всё своё внимание на впившегося в меня цепким взглядом деда.

– У нас с Леной будет ребенок. Дети. Так вышло…

Весь стол нестройно охает. Жена отца, сидящая напротив, прикрывает ладонями рот, смотря на меня круглыми от шока глазами. Ленка рядом с ней утыкается носом в тарелку, явно мечтая провалиться под землю. Я её понимаю. Я бы тоже был не прочь.

– В смысле "так вышло"? – шипит отец рядом со мной. Теперь тихо, но от этого не менее проникновенно,– Из тебя что? Без твоего ведома "выходит", СЫНОК?!

– Тигран,– осаживает его дед, властно махнув рукой, – Не договорили ещё. Не заводись…Пока.

– Да понятно всё! – в сердцах разводит руками отец, – Охренел в конец…

Дед, не обращая внимания на раздухарившегося батю, переводит на меня тяжелый взгляд, слегка подаваясь вперед через стол. Я невольно сглатываю. Память услужливо выдает картинку, как он меня порол, когда я в двенадцать лет без спросу взял ключи от его машины…И съехал в болото…Даже задницу начинает характерно припекать…

– Я тебя, Рамиль, поздравляю,– вкрадчиво вещает дедушка, сверкая черными глазами из-под кустистых седых бровей.

– И тебя, Леночка…– мягче в сотню раз, но даже не взглянул на синюшную уже от переживаний Акунину.

Надо же, она вот – Леночка…Будто я её изнасиловал где-то под кустом…Так и знал…

– Счастье то какое,– ровным тоном продолжает дед.

Рассеянно гладит широкой ладонью скатерть, жует губы, а потом вопросительно изгибает бровь, просверливая взглядом дыру в моей черепушке,– Так свадьба когда? Я не расслышал…

– Без свадьбы,– выдыхаю я самое страшное для моей семейки и малодушно моргаю, не выдерживая священного разящего огня в дедовских глазах.

– Бл…– и шиплю от боли через секунду, потому что пропускаю момент, когда мне в голову прилетает заслуженный отцовский подзатыльник.

Ну, я знал, что без него не обойдется…Потираю шею, пока в голове отчаянно звенит.

– Ты мне это брось – без свадьбы…– обманчиво ласково тянет отец, опуская свою тяжеленную руку мне на плечи так, что позвоночник чудом не сгибается пополам, – Раз уже "вышло"…Обратно не зайдет…

– Соглашусь,– подает свой веский голос дед, кивая.

– Это моё решение,– вдруг жалобно и звонко пищит Елена Сергеевна.

Отец переводит на неё неверящий взгляд, и я вижу, как медленно его нижняя челюсть сдаётся силе гравитации.

– Рамиль предлагал,– моя храбрая Алёнушка, трясущаяся как зайчишка перед зубастым волком, поднимает лихорадочный отчаянный взор на отца, сжимая в руке стакан с морсом до побелевших костяшек.

– Это я не хочу…– добавляет тихо, но твердо.

Дар красноречия от такого заявления у отца напрочь пропадает. В его бородатой голове похоже просто не укладывается, как женщина может этого НЕ ХОТЕТЬ.

–В смысле, бл..ть? – глухо повторяет нашу любимую семейную фразу на сегодня папа, только уже Елене Сергеевне, – Как так…???

Переводит растерянный взгляд на мою мачеху, а заодно Ленкину сестру, будто она в силах срочно что-то изменить.

–Так, Леночка, – опять встревает дед, излишне ласково смотря на мать-моих– будущих– детей, – Точно предлагал?

– Рустам Зурабович… – обиженно поджимает губы Лена, пресекая любые сомнения в моей порядочности.

Дед задумчиво поглаживает бороду, смеряя Аленку сощуренным взглядом.

– Яяясно…Леночка. Отойдем на минутку, дорогая, – и, не дожидаясь согласия, поднимается с плетеного кресла, – Давай.

– Яяя…– бормочет Лена, устремив на меня широко распахнутые глаза, полные паники.

–Дед! – хмурюсь в ответ, привставая. Тоже мне, нашел слабое звено! Нечего Ленку прессовать…

– Ты, Рамик, посиди. Уже встал…один раз…Отдыхай теперь, – сообщает дедуля с плохо скрываемой угрозой в голосе и припечатывает меня к месту ледяным взглядом, чтобы наверняка.

Инстинкты оказываются сильнее, и колени сами собой слабовольно подгибаются, плавно опуская мою задницу обратно на стул.

–Пойдем, Леночка, не съем. Я девочек не обижаю…В отличие от некоторых…

Я провожаю изящную фигуру Акуниной тоскливым взглядом, где-то на краю сознания отмечая, как ей идут эти узкие джинсы. Задница– зачёт…И ноги…И вообще…

– Ну, что, СЫНОК, пообщаемся,– басит батя в ухо, не переставая вдавливать меня в стул своей немаленькой лапищей на моих плечах,– Как мужчина с мужчиной…

Ну, бл..ть, НЕ НАДО!

– Наливай,– сдаюсь вслух,– Последнюю, а то мне ещё Ленку обратно везти…

– Не беда, её за руль посадишь, – заявляет отец авторитетно, щедро плеская мне коньяк в рюмку,– Плюс беременной ЖЕНЫ…

Я давлюсь собственной слюной, и папа щедро фигачит меня со всей дури по спине, оказывая " помощь". В смысле, ЖЕНЫ? То есть про то, что жениться мы не собираемся, все дружно мимо ушей пропустили? Ну, конечно, кто ж нас вообще спрашивает…

–Пап, – начинаю аккуратно,– Не торопи события. Лена не согласна, ты же слы…

– А вот это интересно, Рамиль,– перебивает меня отец, впиваясь своими черными глазами в самую душу и безбожно там ковыряясь.

– Как это не согласна, а, сынок? – вкрадчиво продолжает, а в голосе то и дело сдерживаемый рык проскакивает,– Чтобы Лена и не согласна? За тебя?!

Батя по ходу не выдерживает и всё– таки повышает голос, его кулак рядом с моим лицом угрожающе сжимается.

–Это ж как надо было предложить, чтобы она отказалась, а? Я даже представить не могу, что за хрень ты там понёс! – шипит на меня разгневанный родитель,– Поделись со стариком, умелец!

Внутри меня тоже начинает тихо закипать. В конце концов, сексом мы вдвоём занимались, а все шишки только мне! Что-то я не припомню, чтобы Лена ревела и просила её отпустить. И мы два взрослых независимых человека, которые могут поступать, как им вздумается, ни перед кем не отчитываясь.

– Мне конечно льстит, что ты считаешь меня таким лакомым куском, пап,– цежу сквозь зубы, крутя бокал в руке,– Но, представь себе, за меня тоже можно НЕ хотеть…

– Если бы мы говорили о какой-то другой женщине, я бы может с тобой и согласился,– вдруг гораздо мягче заявляет отец, задевая какие-то совсем другие струны моей души,– Но ведь это же Лена, Рамиль…И тут точно дело в тебе. Послушай…

Он откашливается перед тем, как продолжить, а у меня внутри всё болезненно скручивается в предчувствии, что я сейчас услышу то, что слышать бы не хотел. Нет ничего хуже папы, разговаривающего тихо.

– Послушай, сынок. Я знаю, что ты не хочешь. Но так же нельзя!

– Я ведь не отказываюсь…– отвечаю глухо, не смотря на него.

– Давай честно. Отказываешься,– возражает твердо отец,– Так всё обставил, чтобы и не жениться, и козлом не выглядеть. Свалил всю ответственность на девушку и ходишь в белом. Предложил он…Наверно ж так предложил, что она там разревелась от жалости к себе…

Я сглатываю, часто заморгав. Батя как обычно, словно палочкой в ране ковыряет. И правда, ведь… разревелась…Откуда знает только? Я же не специально…!

– Может ты и не специально,– выдает отец.

Сука, будто слышит! Невольно кидаю на него ошарашенный взгляд.

– Может даже сам до конца не понимаешь, – продолжает вещать батя проникновенным голосом,– Но я ж тебя знаю…Ты с детства такой…Шибко умный…Всегда всё в свою пользу поворачивал…Даже меня…сколько раз…Вокруг пальца…Но тут…

Вздрагиваю от тихого, но очень уж убедительного стука кулаком по столу.

– Надо жениться, Рамиль. Лена– девушка хорошая. Умная, спокойная, красивая. Тебя, паршивца, вытерпит. У неё стержень есть. А главное, ещё и желание есть…– отец хитро щурится и толкает меня плечом в плечо,– …терпеть. Да и детки будут…Радость же?!

Я молчу, сжимая челюсти. Кручу стакан с янтарной жидкостью в руках, устремив рассеянный взгляд на получающиеся волны. Батя меня как-то совсем ошарашил этим своим откровением, что я сам её вынудил мне отказать. САМ.

Он…прав???

Я как-то не задумывался…Но сейчас честно признаюсь себе, что тогда почувствовал…облегчение. Она отказала, и я выдохнул. ВЫДОХНУЛ. Да, Лена мне нравится…ОЧЕНЬ…И меня сильно задело, что она вот так легко, как мне показалось, отмахивается от меня, но…

Моя жизнь останется при мне, а я её нежно люблю. Я её сам себе выстроил, боролся с семьей, с обстоятельствами, с устоями, чтобы жить так, как хочу Я. Не пошел в семейный бизнес, не женился на внучке какого– нибудь делового партнера деда или отца. Даже квартиру не на Петроградке купил, где уже четыре поколения обитает 90% моих родственников. А тут…Обстоятельства вынуждают прогнуться, а я НЕ ХОЧУ…

Я подлец, наверно…Чёёёрт…Так тошно вдруг становится. Я не хотел Лену обижать…Просто трахнуть хотел и всё…А вот оно как вышло…Идиот…Трахнул на свою голову…

– Я не хотел,– только и хриплю вслух в ответ отцу,– Ладно…Я понял. Доведу её уж…до венца вашего.

– Ты мне тут одолжение не делай,– хмурится батя и ударяет свой стакан о мой, – Ты себе должен – не мне. Себе, женщине и детям вашим, понял?

– Понял,– соглашаюсь и обжигаю горло крепким градусом.

В груди растекается знойное тепло. Дышится легче. Будто мне батя разом все грехи отпустил. Рядом раздается стук его пустого бокала о столешницу.

– Вот и молодец,– подытоживает отец подобревшим голосом и любовно хлопает меня по спине,– А насчет "доведу" ты не беспокойся…Там сейчас дед дипломатию свою включит, и дату без тебя выберут. Ты только потом в унитаз всё не спусти… сынок!

Батя весело хмыкает на "сынке", и мне прилетает ещё один, теперь уже шутливый, подзатыльник.

– Не факт, – вяло уворачиваюсь я от его «ласковых» объятий.

– Факт,– чеканит отец, а потом кивает в сторону выходящих из дома Лены и деда.

Грудину тревожно сжимает, когда я натыкаюсь взглядом на непривычно бледную, но какую-то очень уж решительную Акунину.

И на меня не смотрит… Плохой знак…Только вперёд…Будто на фронт собралась…Камикадзе…

И дед рядом…лыбится…Бл…ть…

–Ну что, мои дорогие! – зычно вещает дедуля с крыльца, привлекая всеобщее внимание и довольно потирая ладони, – Мы тут с Леночкой по душам поговорили…К консенсусу пришли. Надеюсь, ни у кого планов на восьмое июля нет?! Отличный же день…Семьи, любви и верности!

Впиваюсь в Ленку жадным взглядом, лишний раз боясь моргнуть и пропустить хоть какой-то намёк на то, что же ей такого наплёл дед, что она сразу согласна и даже не ревёт. Но Лена гордым лебедем проплывает мимо, не удостоив мою незначительную персону своим королевским вниманием. Садится на своё место подле своей-сестры-моей– мачехи, и они тут же начинают шушукаться. И это их мышиное шуршание напротив невыразимо бесит! А то, как хитро то и дело на меня поглядывает старшая бывшая Акунина, будто говоря « попался, голубчик…», бесит вдвойне!

– Лен, на пару слов,– перегибаюсь через стол к своей суженой, не выдержав, и выразительно киваю в сторону дальней беседки.

– Не сейчас, Рамиль. Не видишь– разговариваю,– выгибает Елена Сергеевна пшеничную бровь, обозначая свои приоритеты.

– Лена, блин! – тихо рычу я.

Ну не волоком же её тащить! Но я тут от любопытства сдохну, пока они насплетничаются…

– Ну, что ты хочешь? – недовольно и устало интересуется Акунина, наконец поворачиваясь ко мне всем корпусом.

– Догадайся!

– Иди у деда спрашивай,– отмахивается от меня эта коза как от надоедливого комара,– Или жди, когда обратно поедем.

И снова отворачивается, игнорируя меня! Это она себе так общение с будущим мужем представляет? Офигеть!! Ходить в друзьях мне как-то больше нравилось…Сверлю хмурым взором её точеный профиль, взывая к спящей беспробудным сном совести, и…Замечаю, как подрагивают Ленкины пальчики на столе. И вся она мелко дрожит, и взгляд…болезненно сияет…Крылья изящного носа нервно раздуваются, на шее и декольте проступают бледно– розовые пятна. Ясно…

Отвожу глаза. Не буду мешать тебе держать лицо, Алён…Нашла, из-за чего расстраиваться…Вечно ты…

– Через полчаса поедем, слышишь? У меня дела… – только и говорю, вставая. У деда так у деда…

– Да, хорошо,– быстро кивает Лена.

В груди разбухает приятное тепло, потому что я улавливаю в её мельком брошенном взгляде искреннюю благодарность. Чувствую себя гребаным рыцарем, наконец угодившим своей привередливой принцессе.

Дед сидит во главе стола в окружении моего дяди и Тагира, теткиного мужа. Приближение моё отслеживает внимательно, скупо улыбаясь одним уголком рта. Когда встаю напротив, оживленный разговор замолкает, и меня бомбардируют добродушными, слегка насмешливыми взглядами.

– Ну, что, жених? – фыркает Тагир,– Давай, поздравим тебя, что ли? Звезда вечера, не иначе!

– Спасибо, не сейчас, поедем скоро…с невестой,– отнекиваюсь от рюмки,– Дед!

– Да, дорогой? – хитро улыбается старый.

– Подробности можно? – седлаю свободный рядом с ним стул и наблюдаю, как дедуля избавляется от своей прошлой компании.

– Ребят, дайте с внучком теперь поболтаю,– пыхтит довольно себе под нос Рустам Зурабович,– Мудрость передам…

Мужчины, посмеиваясь и наградив меня ещё парочкой священных подзатыльников, оставляют нас наедине. Дед, проводив их глазами, перестаёт улыбаться и придвигается ко мне вплотную, обдавая левую половину лица своим теплым дыханием.

– Ну, что, Рамик? Ругаться пришел или благодарить? – хитро щурится дедуля.

– Пока не понял,– глухо отвечаю я, чем вызываю его тихий басящий смех.

– Эх, шалопай…

Я уворачиваюсь, но все равно по касательной мне прилетает ещё один добродушный удар в голову. От этих семейных посиделок отупеть можно…

– Значит, слушай сюда,– вещает дед, вновь посерьёзнев,– Не знаю, что ты там девочке наплел, но она вообще ни в какую! Но…Где это видано, чтобы Керефовы безотцовщинами рождались, а? Тоже мне…учудили…

Дед сверкает на меня тяжелым осуждающим взором из– под нахмуренных бровей и продолжает.

– Я Лене сказал, что пусть как хочет, а дети должны в браке родиться. Чтобы всё по чести. И фамилия была, и наследство, и права. Хотите разводиться? Разводитесь! Через год…Год уж потерпите?! Там ведь всё равно…Пеленки– распашонки, и ругаться то будет некогда! Да и помощь ей будет нужна, а тебе, оболтусу, к детям привыкнуть надо! А то так и не узнаешь их. Не полюбишь… Мужчина, он же как устроен? Ценит только то, во что силы свои, душу вложил, на что время потратил. Что кровью и потом далось. А не потратил, не боролся, так и не надо оно ему сто лет…Что дела…Что женщины…Что дети…Да…

Дед хмуро чешет свою седую бороду и задумчиво причмокивает, смотря мимо меня.

– В общем год я тебе выцыганил у Лены. Как годик исполнится детям, она на развод подаст,– дед кладет свою шершавую ладонь мне на затылок и давит, пока наши лбы не соприкасаются. Черные, мутные от старости глаза впиваются в самую душу покруче гарпунов,– Или не подаст…Если идиотом не будешь…Рамиль, не проеби! Понял?!

Отталкивает от себя и хлопает по плечу.

– Понял? – громче повторяет.

Я осоловело киваю. Однако…

Я, блин, даже не знаю, как на такую сделку реагировать. Просто тупо моргаю, смотря на хитро улыбающегося деда и всё. Так мы как…??? Поженимся, но вроде как нет? На время?! Я уже смирился, что у нас настоящий брак будет…Или все же как настоящий? Я запутался вконец…Разочарование и облегчение сплетаются внутри в ядовитый клубок. На время…

– Ну, деда…– хриплю через пару секунд.

– По-другому никак было,– разводит руками дед, ухмыляясь,– Так что бери уж, что дают.

– Спасибо,– сам до конца не понимаю, за что именно его благодарю.

***

Обратно мы едем в густой плотной тишине. Поначалу я включил радио, но погода жутко испортилась буквально за минут пятнадцать до нашего выезда. Душный летний ливень стоял стеной, и волна то и дело сильно шипела. Выключил через пару минут, сдавшись.

Тарабанящий очередью дождь, шорох дороги и Ленино сбивчивое дыхание на грани слышимости. Я скорее его ощущаю, чем реально улавливаю. Кидаю на неё косые взгляды. Слова жалят кончик языка, но я не знаю, что именно сказать и с чего начать. Всё, что с нами происходит, давно перевалило за отметку "норма" и ускакало в сиреневые дали. В голове бардак. Даже не пытаюсь разобрать. Зашел в захламленную до потолка комнату и, раскрыв рот, застыл на месте. Обрывки дурацких песен вертятся в воспаленных, кипящих от перегруза мозгах:

Ты теперь моя невестаааа....

Нет для счастья столько местааа....Твой вид сзади…Твой вид сзади в полном поряде....Шлепать и гладить…Шлепать и гладить…На затрепанной хате…Ты в ритме танца– тебе некуда деваться…Некуда деваться…Некуда деваться…

Бл…ть.

– Лен…– хрипло выдыхаю свою бешеную потребность нарушить молчание и перестать думать всю эту хрень.

Вздыхает, губы жует. Они от этого розовее становятся… Подвисаю на пару секунд, смотря, как её нижняя губа словно в замедленной съёмке освобождается от плена ровного ряда зубов, и резко переключаюсь на дорогу, пока не врезался куда– нибудь. Видимость нулевая. Дворники тикают перед глазами и прямо по нервам.

– Я себе всё это плохо представляю, конечно,– бормочет Алёна глухо.

А я облегченно выдыхаю, потому что она точно настроена продолжить говорить, а, значит, я больше не буду вариться в котле своих дурацких мыслей. Один.

–… но Рустам Зурабович ооочень убедителен,– Алёнка кидает на меня быстрый насупленный взгляд, будто в этом лично я виноват.

– Я предупреждал, Алён,– хмыкаю в ответ.

Лена театрально вздыхает и нервно трёт лоб.

– Знаешь, мне кажется, нормальную свадьбу закатывать – перебор,– продолжает она,– Это же фарс…

Я напрягаюсь. Пальцы невольно сильнее впиваются в оплетку руля. Не могу сказать, что именно меня сейчас выводит из себя. Просто ощущение, на уровне инстинктов…Фарс…Дебильное слово…

– Ну а как ты себе всё представляешь? – произношу излишне резко, за что тут же получаю настороженный взгляд зеленых глаз.

– Не знаю…Просто распишемся…И всё…

– И всё? У меня родственников на полк хватит. Мне либо вообще никого не звать, либо, если самых близких, то это всё равно человек пятьдесят минимум…– парирую я,– Побольше половины твоих заказных банкетов.

Бесит, Лена! Фарс… Да, именно это и бесит! Я наверно воспитан как-то не так…Не могу представить себе свадьбу "понарошку". А у неё так просто. Фарс…

– Ну, так давай никого,– и её примирительный тон заклинательницы змей тоже бесит…Бесит и одновременно успокаивает…

– Обидятся. Совсем никого если,– выдаю уже более ровно,– Да и подозрительно для них…Начнут всякие дальние кости тебе перемывать. Что по залету и даже без свадьбы…Оно тебе надо?

Лена хмурит брови и пару секунд молчит.

– А мы можем уехать,– предлагает после недолгих размышлений Акунина,– Будто вот такие мы романтики…"Только вдвоём" нам подавай!

И смеётся. Тихо и заразительно. Я тоже начинаю ржать. Романтики, блин!

– И в какое РОМАНТИЧНОЕ место поедем? – интересуюсь, не скрывая иронии, и инстинктивно подаюсь к ней, не отводя взгляда от заливаемого ливнем лобового стекла.

Ленин смех вдруг резко обрывается. Тихим всхлипом булькает в горле, оставляя звонкое напряженное эхо в салоне, потому что…

Опускаю глаза и фокусируюсь на своей руке на ЕЁ коленке. Ладонь ошпаривает от ощущения шероховатой ткани джинс и чужой горячей плоти под ней. Пульс молниеносно разгоняется, ударяя жаркой волной в барабанные перепонки. Пальцы сами собой сжимают её ногу крепче, прощупывая через одежду. Ползут выше…

– Рам…– долетает жалобное сквозь вату.

Отдергиваю руку. Сейчас это было…ЛИШНЕЕ. Повисает вязкая тишина. Опять. Снова щёлкаю приемник. О чём мы говорили? Я хмурюсь, пытаясь сосредоточиться. О свадьбе что-то… Лена отворачивается к боковому стеклу. Молчит.

– Я думаю, неважно куда,– произносит Алёнка сипло через целую вечность, так и не поворачиваясь.

Про то, чтобы уехать, говорили…Точно. Да.

– Только дня на три максимум,– уже окрепшим, своим обычным грудным ровным голосом продолжает Акунина,– У меня сезон…

– Да, у меня тоже работы много,– хрипло соглашаюсь, искоса поглядывая на неё.

Идиотская ситуация. Невеста, к которой я даже прикоснуться не могу без скорбной минуты молчания после…А если трахну, то что? Панихиду потом заказывать? Бл..ть… Как я вообще влип во всё это?

Делаю музыку громче. Больше не говорим. Внутри клокочет уже привычная тихая злость. Это от неудовлетворенности. Её цветочные духи вперемешку с личным запахом потихоньку сносят крышу, левую ладонь до сих пор печёт фантомным ощущением мягкого горячего бедра…Кстати, про удовлетворенность…Как у нас там в браке-фарсе должны дела обстоять? Право налево предоставляется, если Ленка от меня так шарахается? Или мне всё-таки выдадут годовой абонемент? С барского плеча…

Так и тянет спросить…Прямо сейчас. Из последних сил сдерживаюсь. Уже челюсти болят…

Сворачиваю в Ленин двор и останавливаюсь у самой парадной. Лена хватается за дверную ручку и так замирает. Возможно, не хочет выходить под дождь, который льёт как ошалелый. Хотя я так припарковался, что дальше только дверь таранить. Чтобы не намокла невеста моя…Выходи уже! Хоть выдохну…

–Рам… – краснеет, глаза зеленые лихорадочно сверкают. Невольно напрягаюсь.

–Ммм?

– Поднимешься?

–Зачем? – вылетает машинально. Боже, я идиот, – То есть, да!

Пока Алёнка не передумала, первым выпрыгиваю из автомобиля прямо под хлещущий с неба ливень.