Текст книги "Палочки на песке (сборник)"

Фрол

На проселочной дороге было пусто. Ночь в пригородах наступает быстрее, чем в больших городах – здесь нету многочисленных многоэтажек, горящих сотнями окон, освещенных подъездов и автострад, по которым одна за другой гоняют машины, слепя фарами, а потому с наступлением темноты люди стремятся скорее разбежаться по домам и лечь спать, и поселок становится совершенно глухим и тихим – редко попадающийся свет в домах, ни прохожего, ни машины. Поселок уже не живет своей жизнью. Он замирает. Либо открывается другая жизнь – ночная, темная, таинственная и неведомая человеку.

Антон, слегка пошатываясь, брел по пыльной дороге по направлению к своему дому. Вокруг было тихо, все было укутано во тьму. Ни души, лишь черные деревья взирали на него откуда-то сверху.

Нетрезвой походкой Антон пробирался к дому – почти на ощупь. Ни звука. Фонарь опять не горел. Только где-то вдалеке протяжно выла собака. Вой ее разливался по всей округе и отдавался в сердце таким холодом, что Антон поежился и зашел в поздний магазин купить еще пива. Когда он снова вышел на улицу, собака молчала, но стоило ему продолжить путь к дому, как она взвыла снова, уже ближе, громко и тяжко, отчего Антона передернуло, и он ускорил шаг.

Кое-как он нашел свою калитку и поспешно свернул во двор дома. Собака смолкла. Оглядываясь, Антон подошел к своей даче. Кто-то хрипло вздохнул. Он нервно повернул голову на звук. Собака сидела на крыльце. Мерзкая тварь была размером чуть ли не с медведя. Густая черная шерсть топорщилась в стороны нечесаными жесткими клоками. Мощные лапы были широко расставлены, упираясь в ветхое крыльцо грубыми когтями. Глаза, устремленные на Антона, светились в темноте.

– Фрол, – сказал Антон.

Пес зарычал, оскалив клыки. Такими челюстями ничего не стоит порвать человека.

Парень пошатнулся. Собака вскочила. Бутылка выпала из дрогнувших рук Антона, пиво потекло по камням.

– Пошла вон, мразь, – процедил он сквозь зубы и потянулся за осколком стекла, чтобы подобрать его с земли.

– Вон! – он швырнул его в сторону Фрола, и тот отскочил, уставившись на Антона и рыча еще сильнее.

Антон молча смотрел пьяными глазами в собачьи глаза. Собака стояла, словно раздумывая – разодрать его на части или не разодрать. Антон ждал своей участи. Фрол сверкнул глазами и одним прыжком исчез в темноте.

Антон вздохнул с облегчением. Оказавшись в доме, он вздрогнул, когда скрипнула дверь открываемой им комнаты. Он вздохнул и повалился на кровать. Нервы еще шалили. Громкий стук в оконное стекло заставил его снова вскочить. Дрожа всем телом, он выглянул в окно. Марина.

– Я испугала тебя? – спросила девушка, когда он впустил ее в дом, – Прости. Я решила зайти. Разбудила?

Антон поморщился:

– Нервы. Фрол сведет меня с ума.

– Фрол? – Марина сочувствующе заглянула Антону в глаза, – Он опять приходил?

Антон махнул рукой:

– Пойдем спать. Сил уже больше нет.

– Хотела бы я на него посмотреть, – сказала Марина, укладываясь на кровать, – Он совсем тебя замучил.

– Это зрелище не для тебя, – Антон лег рядом, – Спи.

Девушка прильнула к Антону, и он обнял ее. Все-таки хорошо, когда кто-то есть рядом. Не так страшно.

В голове все качалось. Его пьяному воображению еще мерещилась огромная мерзкая тварь с горящими глазами. Он обеспокоенно ворочался на кровати. Марина погладила его по волосам, и Антон уснул.

Спал Антон не то что бы очень хорошо, но кошмары не мучили. Рядом была Марина, и от этого было спокойнее. Несколько раз за ночь Антон просыпался, но стоило ему взглянуть на спящую девушку, которая безмятежно улыбалась во сне, как он засыпал обратно. Главное – не оставаться одному. Одному совсем жутко. К тому же, когда приходила Марина, Фрол никогда не тревожил его.

Первые лучики солнца защекотали Антону глаза. Он поморщился. В окно проникало чириканье ранних птиц – это раздражало слух, ему все еще хотелось спать, однако что-то неприятно кольнуло Антона, и он пошарил рукой по кровати рядом с собой. Пусто.

Парень резко открыл глаза и вскочил с кровати, сердце его быстро билось:

– Марина!!

Тишина.

Нервными шагами он пролетел несколько комнат и выбежал на кухню.

Девушка оглянулась на него. Она готовила чай.

– Тихо, тихо. Ты что такой? Плохо спал?

Антон вздохнул и тяжело опустился на стул.

Марина поставила перед ним чашку:

– Идти пора. А ты не волнуйся. Поспи лучше еще, у тебя вид совсем усталый. А я к вечеру вернусь. Не уходи только никуда.

Антон кивнул и отхлебнул чая из большой чашки. Марина подошла к нему и обняла за шею. Он рассеянно чмокнул девушку, и она ушла, а он так и остался сидеть на кухне.

Один, снова один… Ничего, не страшно. Уже светло. Только в голове шумит после вчерашней пьянки, и ноги еще не вполне слушаются… Даже не сообразить, чем заняться. Голова работает плохо.

Антон допил чай и снова рухнул спать. Проснулся он только к вечеру. Голова по-прежнему гудела, на улице было пасмурно, и от этого казалось, что там темнее, чем на самом деле. С наступлением сумерек в сердце парня снова закрадывался страх. Но влечение к пиву было сильнее, и на подкашивающихся ногах он опять поплелся в магазин.

Сил, казалось, уже ни на что не было. Антон грузно опустился на скамейку около магазина и открыл бутылку.

– Здравствуй, Антон, – к парню подошел Ванька, местный мужик.

– Привет, Ванька. Что шляешься здесь?

– Я шляюсь? – Ванька нахмурился, – Это ты что здесь пьешь опять?

Антон отхлебнул из бутылки:

– Отстань! И так паршиво.

– А отчего так? Что терзает?

– Да измучился уже я. Тварь тут одна по окрестностям бродит. Жуткая такая, отвратительная. Сил моих уже смотреть на нее нет. Весь извелся, честное слово.

– Да ладно, так уж и извелся? Что за тварь?

– Да монстр такой, знаешь, как собака, только огромный, косматый. Клыки, глаза… Передергивает. Словно оборотень, честное слово.

– Какой оборотень? – Ваня усмехнулся, – Допился ты до чертиков, Антон.

– Да при чем тут это! – Антон рассердился, – Я правду говорю.

– Правду? Неужели правду? Иди-ка ты домой лучше, спать, а то будешь тут сидеть, сказки про чудищ рассказывать до ночи. Смотри, вечереет уже. Иди, а то встретишь еще где-нибудь в темноте свое чудовище.

– Да ну тебя, Ванька! – Антон встал.

– Да ладно, не обижайся. Нельзя столько пить, парень, пойми. Тебе сколько ж лет? Двадцать пять?

– Двадцать два, – тихо ответил Антон.

– Тем более. Такой молодой, а уже алкаш. Ты посмотри – на кого ты похож? В таком-то возрасте? А дальше что будет? Подумал? Кому ты нужен-то будешь такой? Маринка тебя терпит, а зачем – неизвестно. Хорошая она у тебя девочка, спасибо ей скажи за то, что она у тебя такая покладистая, но призадумайся: и ей это скоро надоест. Молоденькая она еще, красавица. Зачем ей алкоголик? Парней много. И получше тебя найдет.

– Маринка! – Антон хлопнул себя ладонью по лбу, – А верно – Маринка! Она же прийти должна. Совсем забыл.

– Ну так беги скорей домой, темнеет, а ты тут пьешь! Девушка тебя ждать должна?

– Все, все, хватит, Ваня, – Антон засобирался, – Пойду.

– Иди, иди. Зла не держи, но над словами моими подумай.

– Да, да, – Антон махнул рукой, – Пока, Ванька.

Пока Антон шел к дому, сумерки уже окутали поселок, и неровная дорога стала уже с трудом различима. Антон шел, глотая пиво, то и дело спотыкаясь об камни, чертыхаясь на колдобинах, пытаясь разглядеть помутневшими глазами дорогу. Веяло холодом. Деревья и кусты теряли свои очертания. Антон снова спотыкнулся, щуря глаза в темноту. Силуэты сливались. У дороги сидела собака, скаля клыки.

– Фрол, – выдохнул Антон.

Собака сверкала глазами, глядя на припозднившегося путника.

Тихими шагами парень прошел мимо Фрола. Страх тряс его тело. Пес проводил горящим взглядом Антона и глухо зарычал. Антон оглянулся.

– Тихо, – процедил он.

Пес гавкнул.

Перед глазами плыло. Тишина села зловеще давила. Рычание Фрола гулко отдавалось где-то внутри, затрагивая стук его собственного сердца. В ушах зашумело. Собака встала и снова гавкнула, рыча уже громче. Нервы сдали.

– Иди к черту, тварь! – Антон швырнул во Фрола недопитой бутылкой и побежал. Ноги плохо слушались, но непреодолимый, неописуемый страх гнал его. На бегу он прощупал карман в поисках своего ножа. Он был на месте.

Неожиданно Фрол выпрыгнул откуда-то из темноты, стоящей перед Антоном и, бросившись ему наперерез, остановился прямо перед ним, преграждая ему дорогу.

Собака стояла, широко расставив мощные лапы, и смотрела Антону прямо в глаза.

Нервы шалили.

– Иди, иди, Фрол.

Собака рычала.

– Уйди.

Парень сделал несмелый шаг вперед, и в этот момент пес бросился на Антона, завалив его наземь и вцепившись зубами ему в плечо.

– Уходи!! – нервы совсем сдали, Антон орал, пытаясь отодрать от себя Фрола, который грыз его, пытаясь прокусить шею, – Убирайся, убирайся вон, к чертям, в ад, из которого ты пришел! – высвободив руку, Антон подхватил пакет с бутылками пива, который он уронил при падении, и тяжелым ударом опустил его Фролу на спину. Пес взвизгнул, и Антону удалось скинуть с себя грузное тело. Вскочив, он бросился бежать. Темнота плыла у него перед глазами. С него сыпались стекла.

Подбежав к своему дому, он увидел Марину, которая сидела на его крыльце, и подлетел к девушке.

– Пойдем, – сплюнув кровь, он наспех отворил дверь.

Марина укоризненно посмотрела на него.

– Где ты был так долго? Я же просила тебя не уходить.

– Входи! – Антон втолкнул девушку в дом и захлопнул за ними дверь.

– Что с тобой? – Марина внимательно посмотрела на Антона, пытаясь разглядеть его в темноте.

Девушка подошла ближе и ласково обняла его:

– Да ты дрожишь! Что случилось? – она осторожно провела рукой по его шее, отчего Антон вздрогнул. На ее ладони остался влажный след. Марина испуганно дернулась и заглянула Антону в глаза, – Что это?

– Пустяки, – нехотя ответил парень, – Пойдем спать.

– Антон! Это кровь?

Все тело ныло и болело, кровь сочилась сквозь его рубашку, и Антон порадовался, что в комнате темно, хоть в чем-то темнота была ему на руку.

– Не обращай внимания. Я упал по дороге.

– Как упал? – Марина пошарила рукой по стенке, – Где выключатель? Надо зажечь свет и осмотреть.

– Не нужно, – он остановил ее руку, – Я всего лишь упал.

– Антон! – Марина волновалась, – Прекрати, дай я взгляну, может быть, там что-то серьезное.

Антон набрался терпения и тоже обнял девушку, положив ее руку к себе на плечо, отчего его пронзила острая боль.

– Марина, я упал. Только упал. На улице темно, ты же знаешь. Я плохо вижу. Я споткнулся и упал. И все.

Прижав ее к себе крепче, он стал целовать Марину:

– Успокойся. Все хорошо. Пойдем спать.

– Хорошо, – Марина слегка расслабилась, – Только обещай мне, что больше не будешь гулять так поздно.

– Обещаю.

– Нет, правда обещай. Это уже слишком.

– Хорошо.

Марина повела Антона за руку в спальню. Заходя в комнату, она оглянулась через плечо:

– Я завтра в город уезжаю. Проживешь без меня несколько дней?

– Зачем тебе в город?

– Так уже осень почти. Скоро в университет. Нужно же подготовиться, сам понимаешь, всякие дела.

Антон кивнул. Он не понимал, какие дела: город, университет – все это было так далеко от него, но что-то выяснять у него не было желания. Его все еще колотило от страха и боли, но вместе с тем накатывалась и усталость. Однако стоило ему лечь рядом с Мариной, как все страхи улетучились – все-таки рядом родной человек, все ж не один. Марина нежно потянулась к губам Антона, и он крепко сжал ее в своих объятьях.

На следующий день Антон опять проснулся от головной боли. Как обычно, было ощущение, будто при первом движении голова расколется на куски. Парень хмуро посмотрел на дневное солнце, бьющее в окно, и окинул мутным взглядом комнату. Вокруг было светло, но как-то тихо и пусто. Марина уже ушла, дома ее не было. На столе записка:

«Доброе утро, соня. Я уехала в город, вернусь в понедельник и сразу приду к тебе. Еду приготовила. Не скучай без меня, скоро увидимся. Не забывай, что ты обещал мне, что будешь хорошо себя вести. И тебе, кстати, пора бы уже побриться. До встречи. Я тебя люблю. Целую, Марина».

Антон поморщился, пытаясь лучше разглядеть буквы на бумаге, однако это у него не получалось, да даже если бы и получилось, то все равно не помогло бы понять их смысл. Это было что-то неземное, нереальное, а добираться до этого странного мира, где девушки писали такие записки, было слишком трудно. И лениво. И, по всей видимости, даже не нужно. Несмотря на то, что в нем жила Марина.

Понедельник. Марина приедет в понедельник. Антон не мог понять, ждет он ее или не ждет, он не мог даже толком подумать о ней, впрочем, как и о чем-либо другом. Мысли его были слишком расплывчаты, иррациональны. Его слабо функционирующий мозг мог уловить только одно: до понедельника надо чем-то себя занять, поскольку все равно нечего делать.

А сегодня? Какой день сегодня? Черт его знает. Наверное, четверг. Или пятница.

До понедельника…

Занять себе чем-нибудь у Антона действительно получилось, вот только чем – этого он уже не мог вспомнить. Запомнился только этот самый понедельник, и то не полностью, фрагментарно, и очень смутно.

Антон лежал на диване в своей комнате, навзничь, лицом вниз. В голове все кружилось, то ли от выпитого пива, количества которого Антон не мог припомнить, то ли от чего-то другого. Он понимал ясно только то, что ему было очень плохо. Голова неудержимо шла кругом, словно она раскручивалась на его шее все сильнее и сильнее, готовясь сорваться со своего места. Не было сил не то что на то, чтобы встать, но даже на то, чтобы пошевелиться. Он помнил, что утром был в магазине – значит сейчас, вероятно, вечер. В голове носились неясные образы, расплывчатые картины. Он видел, как стоит с Ваней подле магазина, и Ваня, весь бледный и возбужденный, с трясущимися руками.

– Помнишь Степана с соседней улицы? Он пропал! Говорят, ушел и не вернулся. Мы собираемся обойти хотя бы все село, пошарить по окраинам наших лесов.

– Это Фрол, – говорит Антон, – Наверняка Фрол его убил.

– Прекрати эти глупости! – кричит Ваня, – Человек пропал, нужно что-то делать, где-то искать, а ты тут морочишь голову своими сказками про монстров!

Антоном овладевает гнев, вся душа его заполняется, заплывает им, да так, что даже сейчас, морщась от неясных отголосков воспоминаний, тело его начинало чуть подрагивать.

Он бросается к Ване, замахивается на него кулаком…

– Прекрати! – кричит испуганная продавщица Маша, выглядывая из магазина.

– Не твое дело! – Антон огрызается…

Память мутнеет… Картинки, картинки… Встревоженное лицо Маши… Сельская дорога, идущая вдоль леса, они – Антон и Ваня – идут по ней, более-менее помирившись… Огромные клыки, могучие лапы. Черные свалявшиеся космы. Горящие лютые глаза, кажущиеся еще ярче в вечерних сумерках. Фрол прогрызает Ване ногу, казалось бы, с усмешкой глядя на Антона. Испуг – нет, отчаянный ужас в глазах Вани, устремленных на Антона… Темные, багровые пятна на влажной земле. Лязг зубов, треск костей, прокушенных этими зубами…

– Привет! – откуда-то взялась Марина, она весело подскочила к Антону и попыталась его обнять, – Ты что, спишь?

Антон нервно взглянул в глаза девушки, и в голове у него еще хуже закружилось, казалось, что в глазах Марины происходят какие-то непонятные изменения, будто радужные оболочки ее глаз вращаются вокруг зрачков, и мутное вещество светлого оттенка закипает, подкрепляя, подгоняя это вращение. Антона снова охватили дикий ужас и отвращение, разжигающие в нем костер ярости, и он резко вскочил, сильно, почти грубо обхватив девушку за плечи.

– Что ты ходишь так поздно?? – гневно выкрикнул Антон, так, что Марина поежилась и даже как будто слегка испугалась, – Знаешь, как тут опасно!!

Марина смотрела на него настороженно и беззащитно, чем стала походить на ребенка.

– Что такое? Что-то случилось, Антон? – робко пролепетала она, – У тебя дверь была не заперта…

– Дверь не заперта!! – Антон в ужасе отскочил и, подбежав к двери, с силой захлопнул ее, повернув ключ.

– Не смей ходить по ночам! Тут людей убивают! В последнее время у нас такое творится, что уже голова кругом идет, вообще непонятно, что делать! Запомни – вечером на улице очень опасно, так что даже не думай о том, чтобы выходить туда! Да и даже днем не выходи. А вообще, никуда не ходи, ты будешь у меня.

Марина смотрела на Антона, жавшегося к двери, словно кто-то пытался ее открыть с другой стороны, по-прежнему настороженно, но теперь во взгляде ее появилась примесь печали и, возможно, даже какого-то сочувствия.

– Антон, – несмело сказала она, поворачиваясь лицом к коридору, – Я сделаю тебе чай.

Антон вздохнул и попытался взять себя в руки, опустив глаза в пол.

– Хорошо, – устало ответил он, отойдя от двери и приблизившись к девушке.

– Но я пойду с тобой.

На улице уже стемнело, и на кухне тоже не было видно ни зги. Найти выключатель, как всегда, было сложно, но Антона покоробили плохие предчувствия еще перед тем, как он нащупал его на старой ободранной стенке.

Когда вспыхнул свет, Антон вздрогнул, хотя в глубине души, пожалуй, ожидал увидеть то, что увидел.

На ветхом столе, стоящем у стенки напротив входной двери, сидел Фрол и сверкал глазами. Было странно, как стол не обвалился под тяжестью такого чудовища. Но Антону было не до удивления, он быстро оттолкнул Марину от прохода и крикнул:

– Беги!!

– Зачем? – Марина совсем опешила. Она не видела, что творится на кухне.

– Делай, что я сказал! Беги отсюда! – заорал Антон и снова толкнул девушку, отчего она попятилась назад, не сводя испуганных глаз с Антона. В этот момент Фрол, легким прыжком перемахнув небольшую кухоньку, отшвырнул Антона в сторону и бросился на Марину, завалив ее на пол.

– Тварь! – Антон прыгнул на пса сзади и, схватив его за загривок, мощным рывком отодрал его от Марины, у которой уже кровоточила прокушенная рука. Пес вырывался из рук Антона, пытаясь снова броситься на Марину, но парень крепко держал его, пытаясь воткнуть в его тело извлеченный из кармана нож. Фрол откинул Антона прочь и прыгнул теперь уже на него самого. Перед глазами стояли большие глаза Марины, полные ужаса и слез, и это предавало ему силы.

Фрол хватанул Антона за бок так, что у него захрустели ребра, но Антон все-таки всадил ему нож в живот, и челюсти Фрола разжались. Сбросив с себя тяжелое лохматое тело, Антон вскочил и выбежал на крыльцо.

– Марина! – крикнул он в темноту, различая уже на достаточно большом расстоянии силуэт девушки, – Марина, подожди! Не бойся! Я убил Фрола! Ты слышишь? Я его убил! – он смотрел убегающей в ночь девушке, смотрел с мольбой и нежностью, отчаянно разглядывая во тьме ее фигурку, несмотря на плохое зрение, – Вернись!

Но Марина не вернулась.

В голове Антона шумело, руки и ноги его дрожали от слабости, колючие искорки все больше и больше затмевали ему глаза, мешая видеть, и он упал на крыльцо своего дома.

Очнулся он на какой-то кровати – вероятно, на своей. Голова все еще кружилась, и нельзя было сказать, что его самочувствие стало лучше – просто он смог открыть глаза.

Все вокруг рябило и крутилось. За дверью слышались приглушенные голоса. Антон попытался встать, но не смог. Осталось лишь прислушиваться к разговору людей, находящихся в его доме. Антон напряг слух и с некоторыми усилиями узнал голоса. Их было два – один принадлежал девушке – Антону даже сперва показалось, что это Марина, но вскоре он понял, что это была Маша, продавщица магазина. Над вторым голосом Антону пришлось подумать, но ему удалось разгадать и владельца этого голоса – он принадлежал Анатолию – спокойному, серьезному мужчине пожилых лет, проживающему по соседству с Антоном.

«Где Марина?» – хотел произнести Антон, но губы его пересохли и не слушались.

– Ты уверена, Маша? – спрашивал Анатолий.

– Абсолютно точно, Анатолий Геннадьевич, – быстро говорила Маша, – Он давно уже такой ходил. Все заметили, что лица на нем нет, вечно напьется да ходит, сказки какие-то про чудищ рассказывает. Вот Ванька наш ему не верил, пытался уму-разуму обучить, по-человечески ведь советовал, так он его избил до полусмерти. Видно, думал, что убил его, не знал, что Ванька жив остался – он до дома все-таки доковылял, мы его в больничку и положили. Ужас, Анатолий Геннадьевич, что он с ним сделал, даже не верится, что хлипкий парень, который уже и на ногах почти не стоит от пьянства, мог вытворить со взрослым крепким мужиком такое!

– Психически больные часто бывают очень сильными, – ровным голосом отвечал Анатолий, – Ты понимаешь, ведь он серьезно болен! Я-то его почти не видел, я же рано спать ложусь, а он все больше по ночам ходит. Но ты говоришь, что ему все какая-то собака мерещилась?

– Да ну его, Анатолий Геннадьевич, с его россказнями! Глупо такой ерундой пытаться оправдать свое поведение! Кто ему поверит? Ваньку покалечил, Степку, видать, убил. Знаете Степку? Жил тут неподалеку от моего магазина. Так, представляете, исчез он! Неужели не слышали?

– Не слышал, – спокойно ответил Анатолий, – Я в последнее время мало выхожу из дома, у меня слабое здоровье.

– Пропал наш Степка, ушел и не вернулся! – возбужденно тараторила Маша.

– До сих пор не нашли, уже четыре дня ищем, ничего не известно, но это наверняка тоже работа Антона, чья, если не его! Он ведь, знаете, в последнее время совсем с ума сошел – сам себя калечит, что уж говорить о других! Ребята местные сказали, что пару раз видели, как он шатался пьяный по улицам, резал себя ножом и кричал! Представляете, что творится! А теперь вот бедняжку Марину порезал, хорошо хоть, что рана не серьезная.

– А Марина – это его девчонка? Где она?

– Да, девчонка! Говорили мы все ей, чтобы бросила его, зачем ей такой алкоголик нужен? А она нет – все равно за ним, как привязанная, бегала, любит за что-то глаза его пьяные, в которых не единой мысли не светится. А он еще и псих, оказывается… Бедная Мариночка, как она напугалась! Прибежала вчера ко мне испуганная до смерти ночью, говорит – Антон на нее с ножом кидается, еле убежала от него. Дрожала вся, бедная, у меня поначалу даже не получалось ее перевязать! Всю ночь успокаивала, отпаивала. К утру, вроде, отошла немножко. Только она заснула, я сразу к вам побежала, всю ночь не спавши, в магазин не пошла… Не дай Бог Маринка проснется, а меня нет… Совсем изведется, бедная! Нет, Анатолий Геннадьевич, непременно нужно что-то с ним делать! В город везти, наверное, только даже не знаю, в дурку или в милицию…

«Марина, Марина…» – в ушах снова зашумело, Антон перестал слышать, и глаза его сами по себе стали закрываться, – «Марина тоже не верит мне, как и все они… Но я должен ей сказать… Я убил Фрола! Она теперь в безопасности, она может больше не бояться! Я убил Фрола! А он меня…»

В глазах окончательно потемнело, и Антон потерял сознание.

2005–2006