Текст книги "Палочки на песке (сборник)"
Автор книги: Анастасия Черкасова
Жанр: Современная русская литература, Современная проза
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)
Дороги в жизнь
Они сидели друг напротив друга и молчали.
Они любили друг друга, очень любили, но с некоторых пор им стало не о чем больше говорить.
У каждого из них была проблема – достаточно большая – настолько большая, что это мешало жить обоим.
Она всегда знала, чего хочет. Но все дело было в том, что она хотела слишком многого. Она была способная, и целеустремленности в ней было целое море. Так много всего было в жизни, чем ей хотелось заниматься, так много того, что она хотела бы изучить, так много, что она просто не знала, за что ухватиться. Она страдала от понимания того, что не сможет заниматься всем, к чему так отчаянно рвалась ее душа, всем, что живет у нее внутри и рвется наружу, жаждя роста, развития и реализации. Она понимала, что целой жизни не хватит на все, что бы ей так хотелось понять, узнать, изучить, что сделать и чего добиться. И душа ее горько плакала оттого, что ей обязательно придется делать в жизни какой-то выбор, и так много сторон ее души так и останутся нетронутыми. Она понимала то, что по многим дорогам одновременно пойти невозможно – нужен один главный путь, возможно, порой пересекающийся узкими тропками других развилок, но все равно один – основной, неизменный. И так плохо ей было оттого, что столько всего дорогого ей в мире она никогда не сможет полноценно познать, и столько ее способностей и интересов пропадут даром, не найдя для себя выхода из своей вечной темницы, являющейся ее душою, и мысли ее путались, сплетаясь в единый всклокоченный клубок, и оставалось только найти где-то в этих колтунах кончик нити.
Он не знал, чего он хочет. И у него не было такой проблемы, его не рвали на части разнообразные интересы – просто у него их не было, ему не было по-настоящему интересно ничего. И проблема его состояла в том, что он никак не мог найти своего дела, своего призвания в жизни, и не знал даже, как искать. Он никогда по-настоящему не желал ни к чему стремиться, запутавшийся и равнодушный, ему казалось, что настоящее счастье придет к нему само, ибо он заслужил его своим бравым существованием. Но, сам того не понимая, он был от этого несчастен, ибо не видел он впереди своего пути, и шел вперед медленно, без разбору, боясь делать свои неуверенные шаги.
Она не понимала, как можно быть таким, как можно жить, боясь или попросту ленясь затронуть в своей душе различные священные струны, которых осторожно, но с интересом и ожиданием касалась кончиками своих пальцев жизнь, как можно не ценить настоящие творения ее и не стремиться с увлечением познать их тонкости.
А он считал, что нужно просто жить. Просто жить, чтобы жилось хорошо, и не думать о том, что не касается лично тебя, иначе просто на твое счастье не останется никакого места. И он не понимал, как она может думать о том, что не вкладывается в моменты ее жизни, и почему она размышляет о той дороге, которую не выбрала.
Они сидели совсем рядом и молчали. Они любили друг друга, но им больше не о чем было разговаривать. Они никак не могли друг друга понять.
05.09.2008
Как мы гасим свое одиночество
Как мы проводим свою жизнь? Мы, такие молодые, на вид кажемся абсолютно счастливыми. Мы смеемся, и, казалось бы, улыбаемся каждому солнечному лучу, каждому дуновению ветра, каждой улыбке другого человека, пущенной нам в лицо – или даже не нам, без разницы. Мы кажемся полными сил, полными ослепляющей радости своего существования, что, вроде бы, так очевидно, так присуще юности. Люди думают, что мы абсолютно, безгранично счастливы – и мы сами же выставляем себя в таком свете, и порой так заигрываемся этой своей ролью – образом беспечно – счастливым, легкомысленно жизнерадостным, что порою и сами начинаем верить, что это правда – и как больно ударяемся потом о серые стены своей же собственной души, оставшись вдруг наедине с самими собой, охваченные ужасом от осознания того, что эти серые стены – и есть действительность, а не та жизнерадостная маска, в которой мы ежедневно растягиваем краешки обветренных губ. Да, мы кажемся такими счастливыми, такими беззаботными, и никто не знает, какая черная пропасть живет на самом деле в нашей душе, какая бездна – одна тянущая чернота, которая тащит нас за собой, вниз – и так становится страшно падать – в эту самую темноту, в никуда, не видя ни единого маленького просвета перед собой, осознавая то, что, провалившись в эту черную бездну, ты просто окажешься нигде, пропадешь, от тебя не останется и следа, и никто не откликнется, услышав звук твоего падания – быть может, твой крик и в самом деле не имеет звука, он неслышен – или же ты просто не видишь смысла кричать, не веря в то, что кто-то в самом деле может тебя спасти.
Мы счастливы и благополучны, мы окружены любящими нас людьми – а на самом деле вот она, бездна, она всегда с нами, и никуда не девается. Мы еще так молоды, а уже так глубоко, так безмерно одиноки. Откуда оно берется, это одиночество? И как у нас выходит с ним жить?
Мы страдаем, тонем в пустоте и бессмысленности – но живем, продолжаем жить, потому что по-другому, похоже, тоже просто не можем.
Как мы гасим свое одиночество?
Мы топим его в спиртных напитках, подавляем, прячем вглубь себя бессчетными бокалами пива, заливаем алкогольными коктейлями, а кажется – мы веселимся с друзьями, отдыхая такими легкомысленными способами. Мы вдыхаем дым от сигарет, ожесточенно сжимая зубами вонючие фильтры, предаваясь минутным слабостям – пытаясь отвлечься, забыть, подавить все то, что так жжет нас изнутри, так изгрызает нашу душу такой безумной, терзающей болью, что терпеть ее просто не хватает сил. Мы вздыхаем, соскребая последние остатки воли – и молчим, несмотря на то, что так хочется кричать, так хочется плакать, обезумев от боли и от тоски, от невыносимого осознания ожесточенности и несправедливости этого мира. Мы молчим, лишь суем в прокуренные зубы сигарету – и стоим, цинично пуская дым – и молчим, молчим…
Мы вредим себе – ну и пусть. Ну и пусть – злая и горькая мысль, обжигающая горечью того, что кажется, будто бы не для кого себя беречь, а жить ради себя… нет, это не жизнь, это лишь эгоистичное проживание отведенного срока. «Мне себя не жаль… Ну и пусть. Пусть!» – эта мысль кружится в голове непрестанно и обжигает пониманием того, до чего же глупо, неразумно она звучит. Так думать неправильно, так нельзя, нельзя… Ну и пусть – мысль никуда не уходит, а оседает, пожалуй, даже еще крепче, вызывая чувство глубокого отвращения к самому же себе за проявленную тем самым слабость.
Как мы гасим свое одиночество? Мы работаем, или же уходим с головой в учебу – и создаем, пожалуй, впечатление целеустремленных и ответственных тружеников – так и есть, но вместе с тем мы пытаемся отвлечься, отогнать тоскливые мысли о своем одиночестве, увлекаясь водоворотом своих идей. Мы добиваемся успехов, мы гордимся собой, воодушевляясь на новые и новые победы. Но потом, рано или поздно, в наши души закрадывается тихая, но невероятно горестная мысль: а зачем? Ради чего нам все это? Ради кого? И вот тут-то и наступает настоящее, рвущее изнутри отчаяние.
Как мы гасим свое одиночество? Мы бежим на встречи с друзьями, мы смеемся, мы улыбаемся – но значит ли это, что мы живем? Вечер прошел – друзья разошлись по домам – ты идешь домой, глубоко вдыхая свежий вечерний воздух – и тут-то и слышишь за своей спиной чьи-то тихие, но настойчивые шаги. Вот оно, твое одиночество, оно всегда идет за тобой. Ты можешь бесконечно пытаться от него убежать, укрываясь за спинами приятелей, которые зачастую присваивают себе звание твоих друзей – но одиночество от этого никуда не уходит, оно продолжает стоять у тебя за спиной, терпеливо дожидаясь того часа, чтобы напомнить тебе о своем существовании, сгорая от нетерпения, предвкушая то, как вдохнет оно тебе вновь прямо в лицо свою черную тоску. Забыл про меня? В лицо веет его ледяное дыхание, и, поступая с кислородом в легкие, проползает внутрь, вглубь, охватывая сердце и выжигая душу изнутри ледяным пламенем. Ты приходишь домой – и улыбка слетает с твоего лица, словно стыдливо осознавая свою бессмысленность, ненатуральность – и ты бесцельно и обессилено садишься у порога – прямо на пол, и сидишь, и слезы стекают по твоим щекам. Вот оно, одиночество. Забыл про меня? Нет, не забыл.
Мы ночами сидим перед экранами компьютеров, самозабвенно клацая зудящими от усердия пальцами по кнопкам клавиатуры, растирая затекшую шею и опухшие от усталости глаза. Мы мучаем себя, доводя до неимоверной усталости – но так мы коротаем эти одинокие ночи, боясь ложиться спать, потому что знаем, знаем, что, проснувшись утром, мы увидим вокруг себя все то же самое, и, стараясь не думать об этом, снова и снова протираем усталые глаза, желая спать – и не спим.
Ночь, ночь! Порою ночью появляется надежда. И мы ходим по квартире взад и вперед, думая, думая, думая… И нам начинает казаться, что есть у нас еще шанс на лучшее в жизни, и зарождается вдруг надежда, и мы ложимся спать, воодушевленные, и, быть может, действительно счастливые. Ночь – время раздумий, время мечтаний и надежд. Но ниточка горизонта подергивается красной предрассветной зыбью, ночные туманы тают – а вместе с ними тают и мечты, и вера в лучшее. И снова наступает утро – такое же, как и десятки, сотни предыдущих – и все начинается по-старому, ничем не меняясь. Новая жизнь не удалась. Подумать только – каждый день одно и то же. Учеба – работа – дом – друзья – да, что-то во всем этом есть, что-то, что радует нас, что-то меняется и пробуждает интерес к жизни, интерес и надежду. Но рано или поздно все равно возвращается этот вечный вопрос: зачем? И снова дает о себе знать одиночество и тоска. С утра и до ночи, с ночи до утра – и так по кругу.
Как мы гасим свое одиночество? Мы лежим на диване, уставившись пустыми глазами в экраны телевизоров. Мы смотрим фильмы, мы листаем страницы книг, зачитываясь, погружаясь, вдумываясь, увлекаясь… Мы думаем, думаем, думаем… Мы замираем, переполненные вдруг обретенными чувствами, охватываемые переполняющей нас жаждой жить, жить и верить – все будет, вот оно, вот на странице этой книги, все бывает, вот же, вот… Мы листаем пожелтевшие листы, замирая от волнения, упиваясь, ошеломленные внезапным наплывом чувств и мыслей – но проживаем тем самым чужие жизни, тратя свое время на то, чтобы пережить в своей душе истории, случившиеся не с нами и не имеющие к нам ровно никакого отношения, или истории, которых и вовсе не было на самом деле. Мы пытаемся отвлечься от всей серости нашей жизни, мы пытаемся убежать от нее, скрыться, зажаться в углу и поверить, поверить… Но действительность возвращается каждый раз с такой болезненной очевидностью: все по-старому. И вот оно, родное. Одиночество. Здравствуй.
Мы думаем, думаем… Мы ходим в театры и музеи. Мы думаем, мы себя духовно развиваем, и с возрастом душа наша становится все более обогащенной, набирая глубинность – мы думаем, думаем, но чем больше нам становится понятнее в этой жизни, тем очевиднее становится сам факт нашего одиночества и внутренней скорби.
Чем больше мы взрослеем, чем более зрелыми мы становимся, тем все настойчивее пытаемся найти ответы на заданные нами когда-то самим себе вопросы. Мы ищем – и не находим. Порой нам кажется, что еще чуть-чуть – и мы приблизимся к той самой цели, к которой идем на протяжении всего нашего жизненного пути, еще совсем немножко, буквально пара маленьких шажков – и жизнь наша переменится к лучшему – но этого не происходит, и пара шажков эта оказывается намного шире, чем нам представлялось до этого, мы идем вперед вновь – и снова утыкаемся в холодную стену, стоящую на пути к нашей заветной цели. Вот тут-то снова все и встает на свои места – снова выходит на передний план ощущение бессмысленности происходящего и собственной никчемности.
Но однажды все преображается. Мы любим. Вот тогда мы и начинаем жить! Тогда все наконец начинает приобретать настоящий смысл, и вот тогда мы и начинаем понимать, для чего мы живем, и все наши устремления становятся понятными, необходимыми. Тогда бегаем, летаем – теперь действительно абсолютно счастливые, окрыленные, вдохнув настоящий смысл в наше прежде жалкое существование. Нам есть для кого жить! Нам есть для чего жить. Тогда наша цель становится наконец ясной, серые стены рушатся, и в нас просыпается жажда деятельности, жажда жизни, вот тогда все, любая мелочь, становится важной, и нам хочется просто жить, жить – ради другого человека, для него, и понимаем вдруг, что будущее – оно светлое, и солнечный свет – это действительно чудо, замечаем, что ему уже искренне хочется улыбнуться, и каждая улыбка наша приобретает свое значение, и счастье перестает быть иллюзорным, превращаясь в истинное. Мы любим – и вот тогда обретаем наконец целостность, даже если наша любовь не разделена. Ведь любовь не допускает эгоизма, и мы живем уже не для того, чтобы сделать что-то хорошее для себя, а мы живем другим человеком, находящимся все время внутри нас, независимо от обстоятельств. Он, этот человек, есть на свете – это ли не истинное счастье?
Но приходит день, и надежды наши рушатся. Сначала они дают трещину, и наши руки начинают печально опускаться вниз, а крылья – отваливаться. Нет, нужно верить! Нужно жить! Мы воскрешаем свои надежды. Но надежды, оставаясь нереализованными, тоже рано или поздно чахнут, и в конце концов рассыпаются на куски. Мы еще, возможно, пытаемся собрать осколки наших сердец, но края их больно режут нас до крови, и, чем больше мы пытаемся собрать их, тем больнее нам становится.
И вот тогда снова наступает одиночество, которое, в отличие от нас самих, про нас не забыло. И тем серее кажутся стены нашей души, тем горше – тоска, и тем гаже – вся окружающая действительность.
Как мы гасим свое одиночество? Тут мы поступаем еще хуже. Мы проводим дни с нелюбимыми, коротая ночи в их объятиях, пытаясь забыться, поверить в то, что это – жизнь, и вот это-то и есть на самом деле любовь. Но счастья не наступает, мы сидим на краю дивана, сжавшись в комок, или стоим у окна, безвольно облокотившись о подоконник, уставившись пустым взглядом в сырую улицу, и все в ту же непроглядную ночь. Нелюбимые сидят рядом, жмутся друг к другу, как котята греются друг об друга в холод, но тепло это ненастоящее, счастья это не приносит, как бы нам ни хотелось внушить себе его существование. Мы не делаем друг друга счастливыми, мы лишь скрашиваем наше одиночество, пусть даже искреннее пытаясь друг друга спасти и стараясь сотворить это счастье, понятия о котором уже стираются, превращаясь в привычные нормы обыденного.
Мы еще так молоды, а уже успели открыть в своей душе незарастающую рану. Мы выглядим такими счастливыми, таким беззаботными, мы улыбаемся так, казалось бы, искренне, нося с собой при этом черную бездну, черную пропасть внутри. Как мы гасим свое одиночество? Мы отвлекаемся, забываемся и надеваем маску, порой обманывая тем самым самих же себя. Мы работаем и учимся, творим и создаем, и у нас это даже неплохо получается, если стараться не думать о том, что все это, по сути дела, бессмысленно. Мы становимся счастливыми только находясь с другим человеком рядом, тогда наша жизнь приобретает истинный смысл, и нам действительно есть, ради чего жить. А для тех, кто не нашел своего человека, не встретил… Пусть мы успешны, пусть умны и способны – но зачем нам все это? Для чего мы живем?
16.12.2009
Стихи
Живая преисподняя
Сырой проспект, и дом граненый
Стоит, и в тишине квартир
Там кто-то, страстью распаленный,
Насилием утоляет пыл.
А кто-то там лежит и плачет,
И одиночество горчит.
А чья-то жизнь так мало значит,
И у порога чья-то смерть стоит.
А кто-то бредит, кто-то стонет,
Страдает, мучает других.
А кто-то уж себя не помнит,
Судьбу с бутылкой делит на двоих.
А кто-то сизый дым глотает,
А кто-то колет героин.
Кому-то кто-то изменяет,
А кто-то уж совсем один.
И, от удара уклоняясь,
Кто-то испуганно дрожит.
А кто-то, безнадежно задыхаясь,
Уж из последних сил хрипит.
А кто-то кровью истекает,
А в чьих-то пальцах нож блестит.
Кто-то страдает, умирая,
А кто-то сам не хочет жить.
Сырой проспект и дом граненый,
Где столько страха, боль и грязь,
Где каждый сквознячок холодный,
И жизнь куда-то сорвалась…
Сырой проспект и дом граненый,
В своей порочности един.
Но в том весь ужас самый черный,
Что дом такой ведь не один.
Где каждый утопает в мрази,
Не каждый зная, почему.
Мир – под откос, все ближе к аду,
Пока весь не провалится во тьму.
05.09.2004
Черный снег
Как же больно бывает, как страшно и странно,
Ты идешь – а вокруг только снег и метель.
И на улице зимней смеркается рано,
И, глядишь, уж растаял заснеженный день.
Только вечер и снег… Только холод… Так больно.
На душе пустота… Никого, никого!
Где есть боль, там и снег может быть черным.
Где никто не поможет, там все время темно.
Черный снег – гнетущее одиночество.
Черный снег – холоднейший из снегов.
Идет снег. А душе так тепла хочется.
Неужели никто не согреет ее?
05.12.2004
* * *
Все рождены, чтоб умереть,
Всех впереди ждет подземелье.
Всех впереди ждет только смерть,
Никто не будет исключеньем.
Всем отведен короткий срок,
Кому-то век, кому-то меньше.
Всех нас настигнет черный рок,
Такие судьбы человечьи.
Но не затем дыханье нам,
Чтоб ждать, когда оно затихнет.
Живем лишь раз! Живи же так,
Чтоб знать, что есть у жизни смысл.
Ступив когда-нибудь на грань
Пустого, призрачного края,
Ты должен знать, что все не зря.
И, в смертный час глаза смыкая,
Ты должен знать: да, жил не зря,
Дарил добро, и сам был счастлив.
Оставил свет после себя,
Что путь прошел ты не напрасно.
31.01.2005
Воздух грозы
Воздух грозы.
Свежий воздух грозы.
Словно запах упавшей слезы.
Словно слезы забытой мечты.
Воздух грозы.
Запах дождя.
Терпкий запах дождя.
В нем тихо плачет надежда моя.
Запах дождя.
Умерли сказки, грезы мои.
И почему разлетелись мечты?
Остался лишь воздух грозы
И запах дождя.
18.07.2006
* * *
Он так хотел уметь дышать,
Он так хотел кому-то верить.
И, вероятно, не измерить,
Как много мог бы он отдать
За то, чтоб чьи-то руки грели,
За то, чтоб губы обожгли,
Чтоб наконец его нашли
Его мечты на самом деле.
Все говорили: он больной,
Помешан на телах девчачьих,
Не понимая, как же плачет
Его душа в тоске хмельной.
Он так хотел увидеть ту,
Что снами жизнь его питала.
А тело… Тело – это мало,
Чтобы догнать его мечту.
Что тело? Это только тело.
Пирует век в плену утех.
И не понять тем людям тех,
Что думают – не в этом дело.
Да, он хотел ласкать ее,
В ее объятьях очутиться,
Но не затем, чтоб насладиться,
А чтобы чувствовать тепло,
Чтоб знать: он не один теперь уж!
Но людям – им же не понять,
Что просто хочется дышать
И хочется кому-то верить.
04.12.2006
* * *
Она говорила ему: «Люблю!»,
А он, безусловно, верил.
Как заподозрить родную свою
Можно во лжи иль в измене?
Она обнимала, жалась к устам,
Клялась, что так все впервые.
Как жаль, что не знал он, что так вот к стам
Она прижималась, как минимум стам
Твердила слова такие.
11.11.2005
Наш мир
Сегодня ночью, вероятно, будет дождь.
В окошке небо слеплено из пластилина.
Мазки от кисти, серая картина.
Такой же в мире больше не найдешь!
Темнеет… Заливает темной краской,
И тучи погружаются во тьму.
Нет в мире неба, что еще прекрасней,
Чем небо, под которым я живу.
Мир чудо может сотворить из серой краски,
Мир чудо может сотворить из ничего.
Любуйся и цени – ведь мир прекрасен,
А ты – пусть маленькая, но крупиночка его.
18.07.2006
Листья
Падают листья, шуршат по земле.
Желтый, бардовый, рыжий…
Мягко ступаю по жухлой траве,
Тише, тише, тише…
Листья лежат, замирает весь мир,
Устлана ими дорога.
Сердце наполнится чем-то большим,
Грустным немного.
Что-то шевелится тихо в душе,
Прошлое, но живое.
Пусть не совсем понятное мне,
Но родное.
Сердце притихло. Память слова
Шепчет, но мне не слышно.
Тихая грусть заполняет глаза.
И почему так вышло?
Боже, откуда в омуте зла
Есть красота такая?
На ресницах трепещет слеза…
И почему так бывает?
С ветки сорвался еще один лист.
Мысли взлетают выше.
Призраки прошлого, смутная жизнь…
Я ступаю тише…
10.11.2005
Сумерки
Печаль ползет по городу.
Прозрачный туман.
И зябнет мир от холода,
Дрожь по рукам.
И сумерки вечера
Обняли проспект.
Сказать даже нечего,
Слов нет.
Пусто на улице,
Вокруг покой.
Мир застывает,
Но он живой.
Что-то трепещет,
В душе скользя.
Сумерки вечера,
Звук дождя.
Что-то припомнишь
И встанешь вдруг.
Тихо посмотришь
На мир вокруг.
Стелется робко
Вечерняя тишь.
Думаешь что-то
И грустишь.
Как же волшебна
Вечерняя гладь.
Грустно в душе,
Но благодать.
Тихо глядишь,
Упиваясь сном.
И дальше спешишь,
Думая о другом.
Мыслей кружится
Изменчивый рой.
Вечер ложится,
Идешь домой.
11.11.2005
Ночью
Ночью все по-другому.
Вокруг обступает тьма.
И кажется, что на пороге
Топчется чья-то беда.
Мысли роятся, как пчелы.
Звезды горят вдали.
Можно сидеть тихонько,
Не сдвинувшись до зари.
Рушится мир на части,
Моросит по асфальту дождь.
Что будет – еще настанет,
Что было – уже не вернешь.
Ночь ведь недаром темная.
Ночью страх и тоска.
Зажжется первое солнце,
И страхи уйдут в никуда.
И снова настанет утро,
И снова станет светло.
И больше уже не вспомнишь,
Как было в канун тяжело.
11.11.2005
Зима без снега
Зима без снега – хуже нет.
Где вся естественность природы?
Исчез куда-то солнца свет,
Лишь серость городской погоды.
Чернее ночи вечера,
И холоднее, холоднее…
Идешь домой едва-едва,
И от озноба все немеет.
Ну где пушистый белый снег?
Ну где сиреневый рассвет?
Один лишь холод. Мир померк.
Зима без снега – хуже нет.
2005
Умирающая ведьма
В темноте бушует ветер,
Развевая гулкий стон.
Умирающая ведьма
Горько плачет над костром.
Отлетели злые силы,
Что ее питали кровь.
Уж раскопана могила,
И прощальный крест готов.
Зла теперь не будет боле,
Маг ее разрушил власть.
Отобрал все силы черные
И оставил умирать.
Жизнь прошла, столетия кончены,
Ночь последняя все прервет.
А в аду ножи наточены,
И ее уж дьявол ждет.
Жжет костер, как пламя адское,
Что горит в ее глазах.
И захлебывается гадкая
В черных, как смола, слезах.
В темноте бушует ветер,
Поглощая слабый стон.
Ждет рассвета злая ведьма,
Чтоб скончаться над костром.
21.07.2006
После боя
Сгустилась ночь над пропитанной кровью землею.
Погасли все звезды, скрываясь в тени облаков.
Затихли все звуки, пришла тишина после боя.
В воздухе носятся темные призраки снов
Тех, кто упал и теперь никогда уж не встанет,
Тех, кто теперь будет вечно в спокойствии спать.
Ночь растворится, и новое утро настанет,
Утро, что больше не сможет их светом поднять.
Ночь тихо дремлет, лишь робко стрекочет кузнечик.
Где-то вдали смолк торжественный топот копыт.
Кто-то усоп – преждевременно, сразу навечно.
Кто-то пирует победу и то, что пока будет жить.
17.10.2006
* * *
Ночь. Сгустилась тьма, не виден свет.
Ночь. Трепещет на пороге пустота.
Ночь. И все мечты свелись на нет.
Разум затмевает
темнота.
Ищешь в темноте свой путь, но он пропал.
Виден лишь холодный свет луны.
Звезды блещут тысячей зеркал,
Отражая образ
сатаны.
Не ищи дорогу – не найдешь.
Знай, ты во власти ночи – до утра.
Не спорь, не искушай судьбу —
от ночи не уйдешь.
Смирись: сейчас тобою правит
темнота.
2006
Предательство
Предательство.
Горячее, коварное
Предательство.
Любовь и гнев, а проще —
Помешательство
Растерзанной, разодранной души.
Страдание.
Холодное и жгучее
Страдание.
Во лжи утопленное
Обещание.
Вздохнешь… Умрешь… тихонько, не спеши.
Мучение.
Тоскливое и горькое
Мучение.
Распорет сердце за одно
Мгновение.
Ты тонешь, тонешь… Воздух… Не ищи.
Ты мечешься.
В агонии и боли дикой
Мечешься.
Посмотришь – вроде сам же
И калечишься.
А по-другому… невозможно… Ты дрожишь…
Истерзанный.
Нещадно, по жестокому
Истерзанный.
Предательством и подлостью
Изрезанный.
Дыхание рвется… Замедляет время бег.
Кто выдумал,
Ну кто, скажи, все эти муки
Выдумал?
Ну кто тебя так изуродовал?
Невиданно…
А твой мучитель – просто человек…
15.07.2006
Уныние
Уныние, уныние…
Тоски крупиц на сбор.
Дурацкая картина,
Причудливый узор.
Одна тоска и скука,
Как будто немота.
И это ведь не мука,
А просто пустота.
То ворох глупых шуток,
Которые ползут.
Короткий промежуток
Бессмысленных минут.
Уныние, уныние…
Ни грамма на весы!
Тоскливая картина —
Бесплотные часы.
07.08.2008
* * *
Светает. Ночь погасла, ждет рассвет.
Светает. Свежий воздух рвется в дом,
Неслышно проскользает первый свет
И тихо-тихо серебрится за окном.
Душа наполнится надеждами на все —
То утро тихо в грудь мою ползет.
Оно вселяет веру, и никто
Ее уж у меня не отберет.
И в тишине есть сила и отвага,
Чем больше дней – тем крепче жизнь внутри.
Я прожила не много и не мало,
Но столько, чтобы верить в свою жизнь.
Чем больше я живу, тем больше крепну.
Мне силы придает природный штрих.
Рассветом улыбается мне лето,
Чтоб видеть еще тысячи других.
19.06.2007
* * *
Я не хочу жалеть о том, что было позади,
Я не хочу страдать и вновь терзаться.
Я прошлому твержу: прошу, уйди, уйди,
Оно ж насмешливо пытается остаться.
Я не хочу хранить сожженные листки,
Листать обратно позабытые страницы,
Но нити настоящего тонки,
Я понимаю – они могут износиться,
Рискуя пасть обратно к тем азам,
Что их когда-то так старательно соткали.
Боюсь увидеть в зеркале глаза,
Где вместо нитей будут прутья зябкой стали.
Я не хочу жалеть содеянного мной
И ждать того, чему уж нет возврата,
Вот только сердце почему-то колет боль,
И жалит то, в чем я была когда-то виновата.
12.01.2008
* * *
Я бегу по дороге. Вот перепутье дорог!
Где-то солнца лучи, где-то пахнет сырою гнилью.
Только высунись, только сделай шаг за порог,
Как придется бежать, покрываясь дорожною пылью.
Сбившись с ног, падав вниз и опять вставав,
Даже если никто не протянет руку,
Я бегу лишь вперед, я бегу стремглав,
Через дождь, через снег, через боль и муку.
Я бегу, спотыкнусь… И в поту и в крови
Рухну наземь, лишь тяжко вздохнув от боли.
Кто-то скажет: «Держись! Вставай, не лежи!»
Я взгляну благодарно – и встану, готовая к бою.
Между тем, что гнетет и что движет меня вперед,
Побегу, невзирая на дождь и ветер.
Ну а если никто не поднимет… ударюсь об лед…
Ну а если еще хорошенечко кто-нибудь пнет…
Поднимусь… Стиснув зубы, как будто бы не заметив.
Упаду, поднимусь… В темноте я опять упаду…
И забьюсь я куда-нибудь в угол зализывать раны.
А затем… я одна в темноте на распутье дорогу ль найду?
А найду – кто поймет, кто заметит меня?
Что со мной станет?
03.06.2007
Снег
Холодный снег, холодный снег,
Вокруг лишь снег и пустота.
Холодный город, мир померк,
И нету света и тепла.
И только грусть, и только боль,
И только серые глаза.
Пустые лица, гулкий сон,
Лишь тишь – и нечего сказать.
Озноб и дрожь, в душе темно,
И день, что тянется, как век.
А не случилось ничего,
Всего лишь выпал первый снег.
26.10.2005
* * *
Злость. Грозит расправой мир.
Гнев, оживший до конца.
Жизни пленной он кумир,
Черный призрак без лица.
Злость. Избитый гневом свет.
Злость – предатель всех надежд.
Когда все идет на нет,
Сердце мерзнет без одежд.
Злость – отравитель, враг, порок,
За кем идет послушно мир.
А если нет других дорог —
Выходит, враг нас покорил?
Мы думали, что мы сильны,
И жизнь ведем мы за собой.
А враг смеется за спиной
Над тем, что мы побеждены.
09.10.2007
* * *
Люблю и злюсь. Я ненавижу и люблю.
Колеблются весы, и равноценны чаши.
Так часто непонятны мысли наши,
Все дорогое раздается по рублю.
И мы беднеем, так душевно мы беднеем,
Отдав все то, чему и не было цены.
И, кажется, морально мы стареем,
Хоть внешне остаемся молоды.
Весов колеблются тихонько чаши.
И все стоит на месте, как в былом.
Что в прошлом, то и ныне в настоящем,
Все также я тоскую о родном.
17.07.2006
* * *
Стена непонимания.
Высокая стена!
Холодное отчаянье
Из крепкого стекла.
Безликая обитель
Для одиноких душ.
Чрез стену мир ты видишь,
Но холод не пробьешь.
Стена непонимания,
Холодное стекло.
Дотронешься рукою —
Останется ожог.
Она улыбки плачет,
Лишая их тепла.
Скажи, ну что ты плачешь,
Дотронувшись до льда?
Не вечен лед. Растает!
Войдет в темницу свет.
Надежда – оживляет.
Но вот надежды нет…
02.11.2010
Баллада о грустном человечке
Далеко за речкой,
Там, где нету звезд,
Грустный человечек
В домике живет.
Грустный человечек
Плачет и грустит.
И его сердечко
Ноет и болит.
Грустный человечек,
Он совсем один!
Каждый темный вечер
Он в окно глядит.
Темнота снаружи,
Света не видать.
Стынет в миске ужин,
И уж тянет спать.
Тихо плещет речка,
Уходя в лесок:
«Бедный человечек,
Как ты одинок!»
Плачет человечек.
Расстелив кровать,
Тихо гасит свечи
И ложится спать.
Снится человечку
Радость иногда:
Будто там, за речкой
Люди и дома.
И, проснувшись ночью,
Он не верит снам
И идти не хочет
К мнимым городам.
Встанет утром светлым
И начнет грустить.
Прилетает с ветром
Просьба навестить
Чудное селенье,
Что за той рекой.
«Злое сновидение
Рушит мой покой!
Нету там, за речкой,
Дивных городов!
И нельзя беспечно
Верить в сказки снов!» —
Думал человечек
И варил обед, —
«Никого на свете
В мире больше нет!».
Серебрится речка
Между городов
И бежит беспечно
В маленький лесок:
«Верь мне, счастье будет!
Есть оно везде.
Там смеются люди,
Плещутся в воде.
Выходи из дома!
И иди– найдешь!»
«Это мне знакомо —
Ты мне, речка, врешь.»
Серебрится речка,
Мостики стоят.
Много есть местечек,
Где полно ребят!
Серебрится речка
Между двух земель.
Много человечков
На одной. На ней
Много человечков
Весело живут!
Бегают на речку.
Счастье с ними, тут!
На другой земельке
Около леска
Есть такое место,
Где одна тоска.
Там, за синей речкой,
Где не видно звезд,
Грустный человечек
В домике живет.
Грустный человечек
Плачет и грустит.
И его сердечко
Ноет и болит.
Тихо плещет речка,
Уходя в лесок:
Что же, человечек,
Ты так одинок?
17.01.2006
Басня про боль
Боль плетется, отворили двери!
Все съедает, не щадит сердца.
Люди плачут, никому не верят
И стонать от боли будут до конца.
Боль всесильна, все ее боятся.
Робко укрываясь, в западню канут.
Против нет оружия, нет нигде спасенья,
Душу боль съедает в несколько минут.
Боль плетется. Затворили двери.
С силами собрались – двери на засов.
Люди улыбаются. Счастью люди верят.
В мире больше нету гадких горьких слов.
Боль ослабла. Не открыть ей двери.
Слишком крепок для зубов замок.
Боль притихла. Приручили зверя.
Зверь щенком послушным у дверей прилег.
11.11.2005
Не впадай в отчаяние
Не впадай в отчаяние,
Если нет пути.
Не впадай в отчаяние,
Если не пройти.
Не впадай в отчаяние,
Если вдруг беда.
Не впадай в отчаяние,
Слышишь, никогда!
Не впадай в отчаяние,
Если не везет.
Не впадай в отчаяние,
Знай, что все пройдет!
06.12.2004
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.
