Текст книги "Преступления против жизни в странах общего права"

Н.Е. Крылова в своем исследовании отмечает, что «признание клеточной терапии методом лечения и омоложения способно повлечь резкое увеличение спроса на эмбриональную ткань, что, в свою очередь, может спровоцировать рост абортов, в том числе за плату либо в результате давления со стороны врачей, которые будут заинтересованы в получении эмбриональных тканей. Это особенно опасно, когда одно и то же медицинское учреждение производит аборты и осуществляет клеточную терапию»[258]258
  Крылова Н.Е. Уголовное право и биоэтика: проблемы, дискуссии, поиск решений. М., 2006. С. 104.


[Закрыть].

Аналогичные опасения были высказаны и составителями ныне утратившего силу Заявления ВМА о трансплантации эмбриональных тканей 1989 г. В нем был отмечен тот факт, что в связи с внедрением клеточной терапии спрос на зародышевую ткань резко возрастет и может повлиять на принятие женщиной решения о прерывании беременности. Перспектива использования в будущем зародышевой ткани может спровоцировать у женщины желание забеременеть, чтобы в последующем прервать беременность для использования данной ткани с целью лечения заболеваний кого-либо из родственников или с целью продажи. Для того чтобы предотвратить личную заинтересованность врачей и другого медицинского персонала в прерывании беременности, такие медицинские работники не должны впоследствии участвовать в трансплантации эмбриональных тканей или получать прямую или косвенную выгоду от их использования. В Заявлении указано, что существует потенциальная возможность обогащения лиц, занятых в получении, хранении, исследовании, подготовке и доставке зародышевой ткани, поэтому необходимо создавать механизмы, которые исключили бы такие возможности и позволили бы снизить прямое и косвенное влияние на женщину при получении ее согласия на использование материала, полученного в результате аборта[259]259
  http://www.wma.net/en/30publications/10policies/20archives/f7/index.html (2016. 2 нояб).


[Закрыть].

Доктор Дж. Бакстон говорит о потенциальной опасности применения технологий преимплантационной генетической диагностики (ПГД)[260]260
  Преимплантационная генетическая диагностика (ПГД) представляет собой анализ полярных тел, бластомеров или трофэктодермы, взятых из ооцитов, зигот или эмбрионов, для выявления специфических генетических, структурных и (или) хромосомных изменений (Словарь ВОЗ терминов ВРТ 2009 г. (http://www.who.int/reproductivehealth/publications/infertility/art_terminology2_ru.pdf (2016. 2 нояб.))


[Закрыть], поскольку, в конечном счете, их можно использовать не только для выявления опасных генетических мутаций на ранних сроках эмбрионального развития, но и для создания «идеальных», «смоделированных» детей[261]261
  Buxton J. Unforeseen Uses of Preimplantation Genetic Diagnosis – Ethical and Legal Issues // Human Fertilisation and Embryology. Reproducing Regulation / Ed. by K. Horsey, H. Biggs. N.Y., 2007. P. 109–134.


[Закрыть].

Помимо деяний, очевидно вызывающих возражения и со стороны общественности, и со стороны медицинских работников, существуют манипуляции над эмбрионами, которым нельзя дать однозначной оценки. Так, нередко возникают вопросы об этичности донорства гамет (спермы, ооцитов) близким родственникам и его влиянии на генетические заболевания[262]262
  20 января 2011 г. Европейское общество репродукции человека и эмбриологии опубликовало отчет, в котором признало допустимым донорство гамет среди близких родственников. При этом были выделены три степени родства, которые могут существовать между донором и реципиентом: 1) донорство первой степени, как между родными братьями и сестрами или родителями и детьми; 2) донорство второй степени, как, например, между дядей и племянницей; 3) донорство третьей степени – между двоюродными братьями и сестрами. Обмен половыми клетками может происходить как между родственниками, принадлежащими к одному поколению, так и между родственниками, принадлежащими к разным поколениям. Возможны разные сценарии донорства: донорство спермы, яйцеклетки, эмбриона, суррогатное материнство, а также комбинация перечисленного (Medically Assisted Reproduction within Families: A Position Paper by the European Society of Human Reproduction and Embryology // http://www.eshre.eu//ESHRE/English/Press-Room/Press-Release/2011-Press-Release/IMAR/page.aspx/1206 (2016. 2 нояб.)).


[Закрыть]; о том, как следует поступать с находящимися в криоконсервации эмбрионами, которые остаются от предыдущего цикла экстракорпорального оплодотворения и уже не нужны паре[263]263
  См. подробнее: Lyerly A.D., Nakagawa S., Kuppermann M. Decisional Conflict and the Disposition of Frozen Embryos: Implications of Informed Consent // Human Reproduction. 2011. Vol. 26. № 3. P. 646–654.


[Закрыть].

Вызывает неоднозначную оценку и программа суррогатного материнства в свете провозглашаемого равенства репродуктивных прав мужчины и женщины и возможности прибегнуть к данной репродуктивной технологии одиноких мужчину и женщину, отсутствия возрастного ограничения для потенциальных родителей[264]264
  См., например: Силуянова И.В., Силуянов К.А. Репродукция человека: этико-правовые проблемы // Медицинское право. 2013. № 4. С. 35–38.


[Закрыть].

Далеко не все исследователи, например, считают целесообразным абсолютный запрет на денежную компенсацию донорства яйцеклеток у женщин, поскольку столь сложная и инвазивная процедура должна быть мотивирована, а женщина, которая на нее соглашается, уверена в том, что в случае возникновения распространенных при пункции яйцеклеток осложнений, размера выплаченной ей компенсации хватит, в том числе, и на восстановление здоровья[265]265
  Jhalani M. Protecting Egg Donors and Human Embryos – the Failure of the South Korean Bioethics and Biosafety Act // Pacific Rim Law & Policy Journal. 2008. Vol. 17. № 3. P. 718.


[Закрыть].

Кроме того, высказываются опасения, что при отсутствии материальной заинтересованности потенциальных доноров или наличии прямого законодательного запрета на выплату вознаграждения донорам гамет, число доступных для исследований стволовых клеток резко сократится, что само по себе может спровоцировать ученых в данной области на неэтичное с профессиональной точки зрения поведение или организацию нелегального бизнеса по предоставлению половых клеток[266]266
  Steinbrook R. Egg Donation and Human Embryonic Stem-Cell Research // New England Journal of Medicine. 2006. Vol. 354. № 4. P. 324–326.


[Закрыть].

Это лишь примерный, далеко не исчерпывающий, перечень тех деяний в области эмбриологии, которые в настоящее время признаются неприемлемыми с этической точки зрения, и в идеале должны признаваться таковыми и с правовой позиции.

Вместе с тем, прежде чем определить круг противоправных деяний, необходимо установить те действия, которые государство признает правомерными, и в этом смысле опыт зарубежных стран следует рассматривать как полезный для России.

Применение вспомогательных репродуктивных технологий и проведение исследований с использованием эмбриональных стволовых клеток представляют собой исключительное, но в последнее время все более распространенное явление, поэтому большинство государств приняли законодательные акты в соответствующей области[267]267
  О законодательном регулировании вспомогательных репродуктивных технологий см. подробнее: Малешина А.В. Перспективы и возможности уголовно-правовой охраны «будущей жизни» (сравнительно-правовой анализ) // Правоведение. 2011. № 3. С. 145–147.


[Закрыть]. Данные технологии меняются, развиваются, совершенствуются с каждым днем, и только от государственной воли зависит направление и конечная цель таких исследований – будут ли они служить во благо или приведут в итоге к совершению тяжких преступлений против человечества.

Государственное регулирование может быть разным: строго ограничительным, запрещающим проведение исследований на эмбрионах и позволяющим использовать их только для преодоления патологического бесплодия, либо гибким. Примером первого типа регулирования выступают немецкое, итальянское законодательство, законодательство Литовской республики.

Страны, законодательство которых предусматривает более гибкое регулирование в области применения вспомогательных репродуктивных технологий и проведения эмбриональных исследований, – Бельгия, Дания, Латвия – исходят из презумпции приоритета достижений в области медицины и поиска новых научных методов лечения сложных заболеваний над интересами эмбриона.

В Англии Закон об оплодотворении и эмбриологии (Human Fertilisation and Embryology Act, c. 37) впервые был принят в 1990 г., в 2008 г. в него были внесены изменения и дополнения (Human Fertilisation and Embryology Act, c. 22) с учетом появления новых знаний, с усовершенствованием технологий. Акт подробно регламентирует права подданных в области использования вспомогательных репродуктивных технологий. Так, Закон устанавливает необходимость лицензирования деятельности по созданию, хранению и проведению исследований на половых клетках и эмбрионах (ст. 11–12), регулирует порядок и сроки хранения гамет и готовых эмбрионов (ст. 14), необходимость получения согласия доноров на такое хранение или проведение исследований (ст. 13), запрещает проведение каких-либо манипуляций с эмбрионами после 14-го дня развития (ст. 3), запрещает создание эмбрионов с использованием половых клеток нечеловеческого происхождения (ст. 4A), регламентирует правовые вопросы установления материнства и отцовства в случае применения вспомогательных репродуктивных технологий (гл. 2) и пр.

Аналогичный акт принят и в Канаде – Закон о вспомогательной репродукции человека 2004 г. (Assisted Human Reproduction Act, c. 2). Закон устанавливает общие принципы применения вспомогательных репродуктивных технологий (ст. 2)[268]268
  К таким принципам Закон относит приоритет защиты здоровья детей, рожденных при помощи ВРТ; охрану здоровья и достоинства женщин, которых применение ВРТ затрагивает в большей степени, нежели мужчин; охрану чести и достоинства граждан, которые прибегают к помощи вспомогательной репродукции, в том числе запрет дискриминации по признаку уровня материального достатка или сексуальной ориентации; добровольное и информированное согласие пациентов как условие применения ВРТ; запрет на коммерческое использование репродуктивных функций мужчин и женщин (ст. 2 (a – f)); наконец, сохранение целостности генома человека, который должен охраняться при использовании любой из разрешенных вариантов вспомогательных репродуктивных технологий (ст. 2 (g)).


[Закрыть], регламентирует порядок организации и осуществления контроля за применением данных технологий и исследований, проводимых с эмбрионами и «репродуктивным материалом человека» (ст. 10–13), определяет круг деяний, подлежащих запрету (ст. 5–9), а также предусматривает необходимость установления уголовной ответственности в случае нарушения норм Закона (ст. 60–62).

Так, к деяниям, которые нельзя осуществлять в отношении эмбриона, Закон, в частности, относит создание эмбрионов in vitro для целей, не связанных с лечением бесплодия, манипуляцию с полом будущего ребенка, за исключением тех случаев, когда эти меры направлены на преодоление заболеваний, сцепленных с полом, генетические эксперименты с половыми клетками и эмбрионами нечеловеческого происхождения и др.[269]269
  Assisted Human Reproduction Act S.C. 2004, c. 2 // http://laws-lois.justice.gc.ca/eng/acts/A-13.4/page-1.html (2016. 2 нояб.).


[Закрыть] Примечателен тот факт, что, в соответствии с нормами Закона, ответственности подлежат не только лица, совершившие перечисленные деяния, но и те, кто их финансирует или иным образом создает материальную заинтересованность (ч. 3 ст. 5).

К числу процедур, которые могут осуществляться только при наличии лицензии и подлежат обязательному контролю, Закон относит манипуляцию с половыми клетками человека, создание, хранение, уничтожение эмбрионов и т. д. Лицо, совершившее деяние, запрещенное Законом (ст. 5–9) и преследуемое по обвинительному акту, наказывается штрафом в размере до 500 000 долл. и (или) лишением свободы на срок до 10 лет. Если лицо совершает деяние, относящееся к категории суммарных преступлений, оно наказывается штрафом в размере до 250 000 долл. и (или) лишением свободы на срок до 4 лет (ст. 60).

В США сложился другой подход к вопросу регулирования отношений в области вспомогательных репродуктивных технологий – de jure это менее всего регламентированная какими-либо нормативными актами сфера, в которой любые методы лечения бесплодия признаются приемлемыми и с этической, и с медицинской точки зрения, если они позволяют достигнуть желаемого результата. Причин для такого подхода несколько.

Во-первых, сложилась традиция рассматривать данную сферу медицинских услуг как самостоятельно регулируемую – большинство клиник, специализирующихся на осуществлении ВРТ, являются членами профессиональных медицинских организаций, таких как Общество вспомогательной репродуктивной технологии (Society for Assisted Reproductive Technology (SART)) или Американское сообщество репродуктивной медицины (American Society for Reproductive Medicine (ASRM)), и в своей деятельности следуют сложившейся общепринятой клинической практике и придерживаются этических норм и правил, принятых этими организациями.

В качестве примера можно привести Отчеты и Рекомендации Комитета по этике Американского сообщества репродуктивной медицины: «Об утилизации ненужных эмбрионов» 2004 г. (Disposition of Abandoned Embryos), «О предоставлении эмбрионов для проведения исследования стволовых клеток» 2009 г. (Donating Spare Embryos for Stem Cell Research), «О допустимости участия членов семьи в донорстве гамет и суррогатном материнстве» 2003 г. (Family Members as Gamete Donors and Surrogates), «О выборе пола и преимплантационной генетической диагностике» 1999 г. (Sex Selection and Preimplantation Genetic Diagnosis), «Об информированном согласии при предоставлении гамет и эмбрионов для исследований» 2004 г. (Informed Consent and the Use of Gametes and Embryos for Research) и др.[270]270
  http://www.asrm.org/EthicsReports (2016. 2 нояб.).


[Закрыть]

Во-вторых, отношения в сфере репродукции человека затрагивают множество других сложных, неоднозначных и проблемных для любой политической системы вопросов, будь то понимание семьи или определение границ начала жизни человека.

Так, признание равных репродуктивных прав для каждого члена общества должно означать предоставление и реализацию последних независимо от семейного положения или сексуальной ориентации, но далеко не все считают допустимым с этической точки зрения прибегать к ВРТ для тех пар, которые не состоят в зарегистрированном браке, или гомосексуальных пар[271]271
  Согласно Отчету Комитета по этике Американского сообщества репродуктивной медицины 2009 г. (Access to Fertility Treatment by Gays, Lesbians, and Unmarried Persons), одинокие, неженатые гетеросексуальные и гомосексуальные пары заинтересованы в применении вспомогательной репродукции не меньше, чем пары, состоящие в зарегистрированном браке; каких-либо убедительных данных, свидетельствующих о потенциальном вреде для ребенка, воспитываемого в такой семье, в настоящее время не существует, поэтому медицинским учреждениям, осуществляющим ВРТ, рекомендовано исходить из равного статуса пациентов, независимо от их семейного положения или сексуальной ориентации (http://www.asrm.org/uploadedFiles/ASRM_Content/Reports_and_Statements/fertility_gaylesunmarried.pdf (2016. 2 нояб.)).


[Закрыть]. Сложности возникают впоследствии и в сфере семейных правоотношений – установление отцовства и материнства представляет особые сложности в тех ситуациях, когда применяются «сложные» схемы искусственного оплодотворения, например, имеет место донорство половых клеток, суррогатное материнство и семейная пара, которая впоследствии собирается стать родителями родившегося ребенка. Но права на него может заявить и выносившая женщина или ее супруг, чье согласие на участие супруги в программе суррогатного материнства является обязательным в подавляющем большинстве случаев, и женщина – донор яйцеклетки. Такие комбинации не представляют собой однозначного решения и на подобные вопросы в каждом штате находят свои ответы.

В соответствии со ст. 6 Закона об установлении происхождения детей (Illinois Parentage Act) 1984 г. штата Иллинойс в тех случаях, когда ребенка вынашивает суррогатная мать, материнство и отцовство биологических родителей должно устанавливаться согласно имеющемуся между сторонами соглашению. При этом должен быть соблюден ряд условий: суррогатная мать должна подтвердить свое информированное добровольное согласие на вынашивание генетически чужого ребенка; в случае если она состоит в браке, необходимо подтверждение со стороны ее супруга, что он не является биологическим отцом; женщина, чье материнство устанавливается, должна предоставить яйцеклетку для проведения ЭКО, либо такая яйцеклетка является донорской.

Те же требования выдвигаются и в отношении потенциального отца ребенка – ему либо донору должна принадлежать сперма, используемая для зачатия ребенка. Факт того, что ни суррогатная мать, ни ее муж не являются биологическими родителями ребенка, удостоверяется врачом. Все соглашения между сторонами составляются в письменной форме на специальном бланке Департамента здравоохранения штата Иллинойс, должны быть подписаны двумя свидетелями и заключены до рождения ребенка[272]272
  http://www.ilga.gov/legislation/ilcs/ilcs3.asp?ActID=2097&ChapterID=59 (2016. 2 нояб.).


[Закрыть].

Похожие нормы закреплены и в гл. 160 Единого акта об установлении происхождения ребенка Семейного кодекса штата Техас 2005 г.[273]273
  http://www.statutes.legis.state.tx.us/Docs/FA/htm/FA.160.htm (2016. 2 нояб.).


[Закрыть] В соответствии с § 160.702. донор половых клеток не является отцом ребенка, зачатого посредством использования ВРТ. Замужняя женщина, прибегающая к помощи репродуктивных технологий, должна дать письменное согласие, равно как и ее супруг, на применение последних (§ 160.704. (a)). Не распространяется данное правило на женщину – донора яйцеклеток, даже если она состоит в браке. В тех случаях, когда супружеской паре необходимо прибегнуть к услугам суррогатной матери для вынашивания ребенка[274]274
  В законе штата Техас в данном случае используется термин «вынашивающая мать» (gestational mother), а не «суррогатная мать» (§ 160.751).


[Закрыть], должно быть достигнуто письменное соглашение между всеми заинтересованными сторонами, включая доноров половых клеток, в котором вынашивающая плод женщина дает свое согласие на проведение в отношении ее экстракорпорального оплодотворения, отказывается от родительских прав в отношении вынашиваемого ею ребенка, как и ее супруг, и доноры, предполагаемые родители, высказывают свое согласие принять заботу о ребенке. Необходимо также указать, что на протяжении всей беременности суррогатная мать обязуется информировать родителей о состоянии своего здоровья, о течении беременности. Она не может одновременно являться донором яйцеклетки. Родители ребенка должны состоять в зарегистрированном браке. Достигнуто данное соглашение должно быть за две недели до момента переноса эмбриона. В соглашении также указывается, что врач репродуктолог, который будет проводить процедуру оплодотворения, информировал стороны о предстоящих медицинских манипуляциях, сообщил статистические данные об успешных исходах осуществляемых процедур, связанные с ними риски для здоровья и возможные осложнения, в том числе связанные с наступлением многоплодной беременности (§ 160.754).

Оба из приведенных выше законов были приняты на основе предложенного законодателям штатов Единообразного акта об установлении происхождения детей (Uniform Parentage Act (UPA)) 2002 г.[275]275
  http://www.law.upenn.edu/library/archives/ulc/upa/final2002.htm (2016 2 нояб.).


[Закрыть], в котором содержатся правила установления происхождения детей в различных ситуациях, включая признание судом (ст. 601–637) и применение вспомогательных репродуктивных технологий (ст. 701–707), правила генетического тестирования (ст. 501–511), правила составления соглашения о вынашивании ребенка (gestational agreement) (ст. 801–809).

Что касается установления происхождения детей, зачатых с использованием ВРТ, то Акт содержит в себе ряд важных презумпций, которые во многом упрощают правовое решение вопроса. В частности, известная презумпция, что матерью ребенка является женщина, которая его выносила и родила, не работает в том случае, если речь идет о суррогатном материнстве (ст. 201), при этом устанавливается презумпция того, что доноры половых клеток, будь то мужчина или женщина, de jure не являются родителями ребенка, несмотря на свое фактическое генетическое родство (ст. 702).

Дословно Единообразный акт об установлении происхождения детей не был принят ни в одном штате, но те из них, которые положили его в основу правового регулирования данной сферы общественных отношений, смогли наиболее полно регламентировать все спорные вопросы.

В других штатах, примером которых, в частности, может служить штат Нью-Йорк, установление происхождения детей в случае применения вспомогательных репродуктивных технологий не урегулировано нормативными правовыми актами. Так, Закон о домашних отношениях (Domestic Relations)[276]276
  http://www.law.justia.com/codes/new-york/2010/dom/article-8/121/ (2016 2 нояб.).


[Закрыть] названного штата содержит только определение договора о предоставлении услуг суррогатного материнства (surrogate parenting contract), под которым следует понимать соглашение, устное или письменное, достигнутое между двумя женщинами, одна из которых обязуется выносит и родить ребенка, зачатого при помощи искусственной инсеминации спермой мужчины, не являющегося ее мужем, или экстракорпорального оплодотворения эмбрионом, полученным в результате соединения яйцеклетки со спермой мужчины, не являющегося ее мужем, а вторая обязуется усыновить ребенка, родившегося после этих медицинских манипуляций (ч. 4 § 121 ст. 8). Все остальные вопросы законодатель оставил неурегулированными – либо для того, чтобы данная сфера оставалась максимально свободной, либо чтобы в случае споров отдавать их на откуп судам.

Если обратиться к судебной практике, то некоторые решения оказываются достаточно необычными, необычными настолько, что меняют наши представления о традиционной семье радикальным образом. В настоящее время многообразием форм семьи никого не удивишь, подчас семьей называют союзы, в которых не всегда можно определить, кого считать матерью, а кого отцом ребенка, особенно когда имеют место сложные схемы ВРТ, тем не менее сложились и получили закрепление механизмы определения родителей ребенка, и в идеале их должно быть два – отец и мать. Постепенно начинает складываться практика признания «множественности» родителей при установлении происхождения ребенка, множественности не только фактической, но и юридической[277]277
  См. подробнее: Gatos P. Third-Parent Adoption in Lesbian and Gay Families // Vermont Law Review. 2001. Vol. 26. № 1. P. 195–221; Jacobs Melanie B. My Two Dads: Disaggregating Biological and Social Paternity // Arizona State Law Journal. 2006. Vol. 38. № 3. P. 809–857; Kessler Laura T. Community Parenting // Washington University Journal of Law & Policy. 2007. Vol. 24. P. 47–77; Appleton Susan F. Parents by the Numbers // Hofstra Law Review. 2008. Vol. 37. № 1. P. 11–71. Авторы приведенных статей сходятся во мнении относительно изменившегося социального портрета современной американской семьи – все больше людей предпочитает воспитывать детей без партнера, находясь в фактическом сожительстве, будучи гомосексуальной парой и т. д. Каким бы «негативным» ни было отношение приверженцев «традиционных ценностей», это объективно сложившаяся реальность, игнорировать которую равносильно тому, чтобы прятать голову в песок. И воспринимать эту ситуацию они предлагают также объективно и максимально спокойно. Во-первых, необходимо исключить какие-либо моралистические суждения в адрес подобных семей, поскольку, и эти данные они приводят в своем исследовании, далеко не всегда сам по себе факт воспитания ребенка не в традиционной семье оказывается травмирующим для его психики. Во-вторых, необходимо обеспечить подобные союзы должным правовым регулированием, для чего предлагается изменить понятие «родитель» или добавить другие категории, отражающие фактические социальные связи детей и взрослых, участвующих в их воспитании. Приоритет при этом должен быть отдан интересам ребенка – его здоровому развитию, благополучию, материальной защищенности.


[Закрыть].

Так, Высший суд штата Пенсильвания в 2007 г. в решении по делу Jacob v. Shultz Jacob признал, что у ребенка может быть три родителя – биологическая мать, ее партнер того же пола и донор спермы или генетический отец[278]278
  Jacob v. Shultz-Jacob. 923 A. 2^d. 472, 482 (Pa.Super. Ct. 2007). Джодилин Джейкоб и Дженифер Шульц-Джейкоб заключили в 1996 г. брачный союз в штате Вермонт, проживали вместе и воспитывали четверых детей: двоих племянников Джодилин, которых она усыновила, и ее двоих биологических детей, которых она зачала с помощью друга Карла Фрэмптона. Он не только выступил донором спермы, но и принимал активное участие в жизни и воспитании детей. После того как пара рассталась, встал вопрос о том, кому будет принадлежать право преимущественной опеки над детьми, как определить их местожительство, на кого возложить бремя их содержания. Учитывая фактические обстоятельства дела, а именно активное участие каждого в воспитании детей, суд постановил считать родителями всех детей женщин, определив местожительство с Джодилин, родителями двойни – женщин и их друга – донора спермы, на каждого из родителей при этом была наложена обязанность по содержанию детей.


[Закрыть].

Вопрос о возможности и допустимости утилизации оставшихся от цикла экстракорпорального оплодотворения эмбрионов вновь затрагивает проблему определения их правового статуса, а в случае его особого закрепления – о допустимости искусственного прерывания беременности.

Например, когда вопрос об уничтожении неиспользованных эмбрионов встал перед Верховным судом штата Теннеси при рассмотрении дела Davis v. Davis, судьи пришли к выводу, что прежде, чем дать ответ на вопрос, что делать с эмбрионами, необходимо понять, чем они являются с точки зрения права. В данном решении суд посчитал, что эмбрион нельзя рассматривать ни как объект правоотношений, ни как обладающую правовым статусом личность, эмбрион являет собой «временную категорию, которой надо оказывать особое внимание в силу его значения для будущей жизни»[279]279
  Davis v. Davis, 842 S.W.2d 588, 597 (Tenn. 1992). Согласно обстоятельствам дела, после развода супруг возражал против донорства эмбрионов бесплодной паре. Его жена первоначально хотела использовать их сама, но к тому моменту, когда дело дошло до Верховного суда штата, передумала и решила подписать соглашение о донорстве эмбрионов. Суд посчитал, что в данном споре нежелательное отцовство является бо́льшим «бременем», нежели осознание женщиной того факта, что после всех усилий с ее стороны никому из полученных эмбрионов так и не суждено стать человеком. При этом было отмечено, что вопрос решался бы по-иному, если бы супруга по-прежнему хотела использовать эмбрионы сама, учитывался бы также такой факт, как наличие у нее другой возможности стать матерью.


[Закрыть]. В подобных ситуациях необходимо руководствоваться ранее достигнутым супругами соглашением. Если последнего нет, то на чаше весов оказываются интересы каждого из партнеров, потенциальная возможность каждого из них реализовать себя как родителя, при этом мужчина и женщина, несмотря на то что процедуры ВРТ для женщины являются более инвазивными, абсолютно равны в своих репродуктивных правах.

Наконец, немаловажным фактором среди причин отсутствия должного правового регулирования в сфере вспомогательной репродукции человека в США является финансовая выгода клиник, ее осуществляющих. Например, один цикл экстракорпорального оплодотворения в США в среднем стоит от 13 000 долл. до 15 000 долл., что значительно превосходит цены на аналогичные процедуры в Канаде или европейских странах. Услуги суррогатной матери могут обойтись в 50 000–60 000 долл., а использование донорской яйцеклетки, начиная от 5 000 долл. до астрономической суммы в 100 000 долл. – в зависимости от «качества» генетического материала, причем львиная доля этих трат в большинстве штатов не покрывается медицинской страховкой, либо устанавливаются значительные ограничения для пар, желающих прибегнуть к ВРТ, воспользовавшись страховкой. Среди таких условий, в частности, может быть возраст лица (45 лет в штате Коннектикут[280]280
  Conn. Gen. Stat. § 38a-509 // http://www.cga.ct.gov/2012/TOB/S/2012SB-00018-R00-SB.htm (2016. 2 нояб.).


[Закрыть], от 21 до 45 лет в штате Нью-Йорк[281]281
  N.Y. Code. § 4303 (s) // http://codes.lp.findlaw.com/nycode/ISC/43/4303 (2016. 2 нояб.).


[Закрыть]), наличие официального брака между мужчиной и женщиной (данное требование закона установлено в штате Мэриленд[282]282
  Md. CodeAnn., Ins. § 15-810 // http://law.justia.com/codes/maryland/2005/gin/15-810.html (2016. 2 нояб.).


[Закрыть], штате Роуд Айлэнд[283]283
  R.I. Gen. Laws § 27-18-30 (b) // http://webserver.rilin.state.ri.us/Statutes/Ti-tle27/27-18/27-18-30.htm (2016. 2 нояб.).


[Закрыть]), ограничение числа осуществляемых медицинских манипуляций, которые могут быть покрыты страховкой (так, согласно действующему в штате Коннектикут закону, страховая премия предусмотрена за осуществление трех попыток искусственной инсеминации и двух попыток ЭКО при условии переноса в полость матки не более двоих эмбрионов[284]284
  Conn. Gen. Stat. § 38a-509 // http://www.cga.ct.gov/2012/TOB/S/2012SB-00018-R00-SB.htm (2016. 2 нояб.).


[Закрыть], в штате Гавайи – за один цикл ЭКО[285]285
  Haw. Rev. Stat. § 431:10A-116.5, 432:1-604 (2011) // http://www.capitol.hawaii.gov/hrscurrent/Vol09_Ch0431-0435E/HRS0431/HRS_0431-.htm (2016. 2 нояб.).


[Закрыть]) и другие условия.

Таким образом, с коммерческой точки зрения данная сфера медицинских услуг является весьма выгодной для лиц, в ней задействованных, и чем меньше нормативных ограничений на нее наложено, тем больше «услуг» репродуктологи могут предложить бесплодным парам, минуя в своей деятельности этические ограничения. Например, такое распространенное осложнение при использовании ВРТ, как многоплодная беременность, получило в США массовый характер в силу практически повсеместного отсутствия ограничений на допустимое число переносимых в полость матки эмбрионов в одном цикле ЭКО. Для женщины многоплодная беременность опасна повышением артериального давления и развитием преэклампсии, тяжелыми формами анемии, повышенным риском выкидыша или преждевременных родов (в среднем 20–25 % многоплодных беременностей заканчиваются преждевременными родами с рождением детей, имеющих низкую и экстремально низкую массу тела). И если в европейских странах постепенно формируется практика переносить всего один эмбрион, даже если это в целом снижает шансы на наступление беременности в одном цикле ЭКО, то в США порой переносят более пяти эмбрионов, как это имело место в нашумевшем деле Нади Сулейман, ставшей мамой восьми детей.

В США нет жесткого запрета на коммерческие вознаграждения донорам половых клеток, более того, распространение получила телевизионная реклама и реклама в социальных сетях, с адресованным женщинам призывом «подарить жизнь». Коммерциализация донорства яйцеклеток вызывает массу возражений и протестов не только по причинам крайнего цинизма и неэтичности, но и в силу высокого риска для здоровья женщины, вызванного стимуляцией яичников и процессом забора яйцеклеток (острое воспаление или обострение хронического воспаления органов женской половой сферы, развитие синдрома гиперстимуляции яичников)[286]286
  Синдром гиперстимуляции яичников – чрезмерная системная реакция на стимуляцию яичников, характеризующаяся широким спектром клинических и лабораторных проявлений. Эту реакцию классифицируют как слабовыраженную, умеренную или сильную в зависимости от степени вздутия живота, увеличения яичников, а также респираторных, гемодинамических и метаболических осложнений (Словарь ВОЗ терминов ВРТ 2009 г. (http://www.who.int/reproductivehealth/publications/infertility/art_terminology2_ru.pdf (2016. 2 нояб.))


[Закрыть]. Вознаграждение при этом, как правило, носит символический характер, при весьма высокой стоимости яйцеклеток на рынке медицинских услуг, о чем уже упоминалось выше.

Наконец, сегодня в североамериканских штатах, в отличие от большинства государств с высоким уровнем развития медицинских технологий, разрешено применение преимплантационной генетической диагностики не с целью выявления специфических генетических, структурных или хромосомных изменений зигот или эмбрионов, а с целью планирования семьи – выбора желаемого парой пола ребенка[287]287
  См., например, рекламу клиники вспомогательной репродукции в Нью-Йорке Center for Human Reproduction, на официальном сайте которой размещена предлагаемая медицинским центром программа по выбору пола будущего ребенка с помощью комбинации двух методов – экстракорпорального оплодотворения и преимплантационной диагностики. Причины для применения этих методик могут быть самыми разными: начиная с медицинской селекции (medical selection) – в тех случаях, когда пол будущего ребенка связан с риском развития определенных генетических заболеваний, и заканчивая так называемой избирательной селекцией (elective selection), продиктованной, например, желанием «сбалансировать семью» (family balancing), когда уже есть дети одного пола, и родители хотят, чтобы на свет появился ребенок другого пола (http://www.centerforhumanreprod.com/gender_selection.html (2016. 2 нояб.)).


[Закрыть]. Для этой цели производится забор хромосомного материала у 6–8-клеточных эмбрионов с целью анализа пола будущего эмбриона, после выбора переносу подвергаются только эмбрионы выбранного родителями пола.

* * *

В Российской Федерации в настоящее время ситуация такова, что фактически общественные отношения сложились, применяемые при этом технологии развиваются и совершенствуются с каждым днем, но их регулирование осуществляется посредством установления самых общих принципов использования вспомогательной репродукции и легального определения терминов в ст. 55 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» и на уровне ведомственного подзаконного акта – уже упомянутого Приказа Минздрава России «О порядке использования вспомогательных репродуктивных технологий, противопоказаниях и ограничениях к их применению».

«Справедливости ради надо сказать, что правовой вакуум по вопросу ответственности за наиболее серьезные нарушения норм биоэтики образовался в том числе и потому, что сами эти нормы находятся в стадии формирования. Многие проблемы имеют дискуссионный характер, вызывают неоднозначное отношение, их решение часто зависит от нравственной позиции самого врача или исследователя, его личных представлений о том, что является благом для пациента и каковы средства достижения такого блага»[288]288
  Крылова Н.Е. Об уголовно-правовой защите прав человека от общественно опасных нарушений биоэтики // Вестник МГУ (Серия «Право»). 2003. № 1. С. 47.


[Закрыть].

Принятие федерального закона «О репродуктивных правах граждан и вспомогательных репродуктивных технологиях в Российской Федерации»[289]289
  Подобные законы, например, приняты в Республике Таджикистан – «О репродуктивном здоровье и репродуктивных правах» от 2 декабря 2002 г. № 72, в Республике Армения «О репродуктивном здоровье и репродуктивных правах человека» от 26 декабря 2002 г. ЗР-474, в Республике Молдова «Об охране репродуктивного здоровья и планировании семьи» от 24 мая 2001 г. № 185-XV и ряде других государств (См. подробнее: Романовский Г.Б. Законодательство о репродуктивных правах в странах СНГ // Медицинское право. 2010. № 5 (33). С. 34–39). Автор статьи анализирует содержание законов о репродуктивных правах, принятых в странах СНГ. Специальный закон, регулирующий данную сферу отношений, помимо названных выше государств, принят также в Кыргызской Республике. Вплоть до сентября 2009 г., когда был принят Кодекс о здоровье народа и системе здравоохранения № 193-IV ЗРК, действовал он и в Республике Казахстан (Закон «О репродуктивных правах граждан и гарантиях их осуществления» от 16 июня 2004 г. № 565-2). В статье также рассмотрены нормы общих нормативных актов в сфере охраны здоровья населения, регулирующих вспомогательную репродукцию человека, отдельных государств – Республики Узбекистан, Республики Беларусь, Украины, Азербайджанской Республики). В 2012 г. Закон «О вспомогательных репродуктивных технологиях» был принят в Республике Беларусь (от 7 января 2012 г. № 341-3).


[Закрыть], по нашему мнению, позволило бы урегулировать многие проблемные вопросы, такие как определение репродуктивных прав граждан, порядок и способы их реализации, гарантии осуществления данных прав, ответственность за нарушение репродуктивных прав и порядка применения вспомогательных репродуктивных технологий. Как известно, «молчание» законодателя относительно фактов общественной жизни»[290]290
  Общая теория государства и права. Академический курс в 3 т. Т. 2. С. 470.


[Закрыть], отсутствие должного правового регулирования сами по себе рождают сложную, нетипичную ситуацию в правоприменении и могут повлечь злоупотребления. В качестве примера такого «умалчивания» можно привести положение ч. 6 ст. 55 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации», согласно которой нельзя использовать половые клетки, ткани репродуктивных органов, эмбрионы человека для промышленных целей, при этом законодатель даже не упоминает про коммерческое использование, оставляя, таким образом, не только «простор для мысли», но и развязывая тем самым руки тем, для кого сфера применения вспомогательных репродуктивных технологий представляет интерес только с точки зрения получения материальной выгоды. Появление законодательного акта способствовало бы упорядочению отношений, их детальному юридическому оформлению, ужесточению контроля, а также определению запрещенного круга деяний, совершение которых влекло бы наступление ответственности, в том числе уголовной.

Второй аспект в регулировании охраны «будущей» жизни связан с постэмбриональным развитием плода (с 9 недели беременности), вплоть до достижения им жизнеспособности. Несмотря на долгие дискуссии о правовом статусе искусственного прерывания беременности при разработке нового законодательного акта, устанавливающего основы охраны здоровья граждан, его положения в этой области остаются достаточно либеральными и исходят из презумпции самостоятельного решения женщиной вопроса о материнстве. Согласно ч. 1 ст. 56 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» «искусственное прерывание беременности проводится по желанию женщины при наличии информированного добровольного согласия»[291]291
  Парламентская газета. 2011. 23 нояб.


[Закрыть]. Как и по ранее действовавшему законодательству[292]292
  Статья 36 Основ законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан 1993 г. (утв. Верховным Советом РФ 22 июля 1993 г. № 5487-I).


[Закрыть], женщина может принять такое решение при сроке беременности до 12 недель исключительно по своему желанию, при сроке до 22 недель – по социальным показаниям, а при наличии медицинских показаний – независимо от срока беременности (ч. 2, ч. 4 ст. 56).

Важной новеллой Закона является установление временного промежутка, который вводится для того, чтобы дать женщине еще одну возможность взвесить и обдумать принимаемое решение. В соответствии с п. 3 ст. 56 искусственное прерывание беременности проводится: 1) не ранее 48 часов с момента обращения женщины в медицинскую организацию для искусственного прерывания беременности: а) при сроке беременности четвертая – седьмая недели; б) при сроке беременности одиннадцатая – двенадцатая недели, но не позднее окончания двенадцатой недели беременности; 2) не ранее семи дней с момента обращения женщины в медицинскую организацию для искусственного прерывания беременности при сроке беременности восьмая – десятая недели беременности.

Положительные изменения коснулись и социальных показаний для искусственного прерывания беременности. В 1996 г. таких показаний в перечне было 13: наличие инвалидности I–II группы у мужа, смерть мужа во время беременности, пребывание женщины или ее мужа в местах лишения свободы, признание женщины или ее мужа в установленном порядке безработными, наличие решения суда о лишении или ограничении родительских прав, наступление беременности в результате изнасилования, отсутствие зарегистрированного брака или его расторжение во время беременности, отсутствие жилья, проживание в общежитии, на частной квартире, статус беженца или вынужденного переселенца, многодетность (число детей 3 и более), наличие в семье ребенка-инвалида, доход на 1 члена семьи ниже прожиточного минимума, установленного для данного региона[293]293
  Постановление Правительства РФ от 8 мая 1996 г. № 567 «Об утверждении Перечня социальных показаний для искусственного прерывания беременности» // Российская газета. 1996. 29 мая.


[Закрыть].

Как видно из приведенного перечня, бо́льшая часть из утвержденных показаний говорит скорее о слабой социальной политике государства, о его потенциальной неготовности создать оптимальные условия для повышения уровня рождаемости, для защиты институтов материнства и детства, нежели о действительно тяжелом стечении обстоятельств, которое могло бы служить оправданием для уничтожения практически жизнеспособного плода.

В 2003 г. Правительство существенным образом сократило предложенный перечень до четырех показаний – наличия решения суда о лишении или об ограничении родительских прав, наступления беременности в результате изнасилования, пребывания женщины в местах лишения свободы, наличия инвалидности I–II группы у мужа или смерти мужа во время беременности[294]294
  Постановление Правительства РФ от 11 августа 2003 г. № 485 // Российская газета. 2003. 15 авг.


[Закрыть].

В настоящее время установлено только одно социальное показание для искусственного прерывания беременности – беременность, наступившая в результате совершения изнасилования[295]295
  Постановление Правительства РФ от 6 февраля 2012 г. № 98 «О социальном показании для искусственного прерывания беременности» // Российская газета. 2012. 15 фев.


[Закрыть].

Перечень медицинских показаний для искусственного прерывания беременности включает в себя следующие классы заболеваний: некоторые инфекционные и паразитарные болезни (туберкулез, краснуха), новообразования (злокачественные новообразования, требующие проведения химиотерапии или лучевой терапии на область малого таза), болезни эндокринной системы, расстройства питания и нарушения обмена веществ (сахарный диабет с тяжелой нефропатией, акромегалия и др.), болезни крови и кроветворных органов (острый лейкоз, лимфогранулематоз, апластическая анемия и др.), психические расстройства, болезни нервной системы (воспалительные болезни центральной нервной системы, системные атрофии, дистонии и др.), болезни глаза и его придаточного аппарата (злокачественные новообразования органа зрения), болезни системы кровообращения (ревматические пороки сердца, врожденные пороки сердца, болезни миокарда, эндокарда и перикарда и др.), болезни органов дыхания (тяжелая дыхательная недостаточность, заболевания, сопровождающиеся высокой легочной гипертензией), болезни органов пищеварения (язвенная болезнь желудка или двенадцатиперстной кишки, осложненная стенозом привратника или кровотечением, хронический гепатит высокой активности с печеночной недостаточностью и др.), болезни мочеполовой системы (острый гломерулонефрит, хроническая почечная недостаточность любой этиологии и др.), беременность, роды и послеродовой период (пузырный занос, чрезмерная рвота беременных, непрекращающаяся при стационарном лечении при адекватно проводимой терапии и др.), болезни костно-мышечной системы и соединительной ткани, врожденные аномалии (пороки развития), деформации и хромосомные нарушения, физиологические состояния (состояние физиологической незрелости беременной женщины до достижения возраста 15 лет)[296]296
  Приказ Минздравсоцразвития России от 3 декабря 2007 г. № 736 (ред. от 27.12.2011) «Об утверждении перечня медицинских показаний для искусственного прерывания беременности» // СПС «КонсультантПлюс».


[Закрыть]. Несмотря на значительное число заболеваний, входящих в перечень показаний для искусственного прерывания беременности, большинство из них являются относительными, и в каждом конкретном случае, особенно если речь идет о прерывании беременности после 20 недель, вопрос решается индивидуально консилиумом врачей.