Текст книги "Драконье пламя"

***

Маркус судорожно дышал, стоя посреди полыхающего кабинета и впивался ногтями в ладони. Камень плавился под ногами. Диваны полыхали яркими факелами. Каминная решетка расплавилась, превратившись в белую лужу. Гобелены и картины давно истлели в пепел.

Маркус зарычал, но был не в силах взять собственные эмоции под контроль. Сердце в груди разрывало от боли. Пламя срывалось с губ и рук, уничтожая все вокруг.

Он оттолкнул Эрику, причинил ей боль.

Но ведь он этого и добивался! Хотел избавиться от нее в своей жизни, где ей было не место. Она была человеком, ей не место рядом с драконом.

Проклятье!

Маркус зарычал, и на этот раз уже дубовый стол вспыхнул, как спичка. Он безразлично смотрел, как уничтожалось все вокруг него. Святое пламя, ему было плевать на вещи! Он только что уничтожил ту, кого любил.

Проклятье! Она была человеком. Он не мог любить ее. Он был драконом. Он должен был следить за чистотой крови. Их практически не осталось! Маркус был старшим своего рода, на нем лежала ответственность за всю его семью. Он не мог рисковать, связывая свою жизнь с человеком.

Маркус низко опустил голову, тяжело дыша, но не в силах унять пламя в крови. Вся его сущность рвалась наружу, требовала найти и вернуть его пару. Металлический запах крови коснулся носа, когда ногти порвали кожу на ладонях. Перед внутренним взором застыли преисполненные боли и отчаяния ларимаровые глаза.

Ледяная игла пронзила сердце в миг, когда за Эрикой закрылась дверь. Грудь сдавило так сильно, что невозможно было сделать ни вдоха. Кровь превратилась в вязкую лаву. Драконья сущность толкнула его вслед за девушкой, но разум не позволил сделать ни шага. С тех пор Маркус стоял и чувствовал, как его разрывало на части.

Он напугал ее, оттолкнул. Разбил ее сердце и уничтожил свое.

Эрика была человеком. Она переживет и найдет себе кого-нибудь другого.

Маркус же… Когда-нибудь он найдет драконицу, с которой продолжит род Хольст. Он прожил только треть своего срока, и у него еще будет время оправиться от разбитого им же самим сердца. Он не мог быть с человеком. Дракон не мог быть с человеком.

Боль скрутила внутренности, и обжигающее пламя прокатилось по венам словно в наказание. Хотя он заслужил. Маркус уничтожил себя сам. Оказался таким слабым, что влюбился в человечку и подарил ей свое сердце, свое дыхание. Теперь же он наконец вспомнил, кем был, и оттолкнул ее, прогнал из своей жизни.

Его сердце было разбито. Его больше нет. Маркус сам обрек себя на это. Он никогда не найдет свою истинную пару, не полюбит никого другого. Кто бы из дракониц ни решил продолжить с ним его род, они обрекут себя на жалкое сосуществование. Маркус не сможет полюбить их в ответ, потому что оказался слаб, подарив свое дыхание и сердце человеку. Вот только он оттолкнул Эрику, разбил ее сердце и уничтожил их возможное будущее.

Дверь неожиданно распахнулась, и в полыхающий кабинет вошла разъяренная Бригитта, скрытая под защитным покровом. Тяжелая зачарованная створка громко хлопнула, когда она с размахом закрыла ее.

– Будь ты проклят, Маркус! – заорала она, уставившись на него пылающими от гнева карими глазами. – Ты все-таки разбил ее сердце! Как ты мог, слепой ты дракон!

– Бригитта, уйди, – кое-как выдавил из себя он, сжимая кулаки и сдерживаясь из последних сил.

– Я не уйду, пока ты не услышишь все, что я желаю тебе высказать! – снова заорала она, игнорируя тот факт, что стояла на расплавленных камнях. Если бы не защитные чары, ее ноги уже вспыхнули бы, сгорая. – Ты настолько повернут на том, кто ты, что даже не вздумал взглянуть глубже, чем есть. Чтоб тебя, Маркус! Ты влюбился в человека, большая беда! Можно подумать! Не ты первый, не ты последний. Посмотри, сколько магов учится в наших стенах. Откуда они все, по-твоему, берутся? Это твой вид порождает их! Да, я понимаю, что большая их часть появляется на свет из-за того, что вам, мужчинам, хочется поразвлечься, а дракониц не так уж и много, и они не подпускают к себе никого. Знаешь, я теперь прекрасно понимаю их. Если вы все такие слепые идиоты, то я их полностью поддерживаю.

– Бригитта, – рык сорвался с губ вместе с клубами дыма.

– Не «Бригиттай» мне тут! – заорала она, размахивая руками. – Эта девушка отдала себя тебе. Дышала тобой! Неужели ты не видел, что она светится в твоем присутствии? Ты в ее глаза давно смотрел?

– Она человек, Бригитта!

– Она больше, чем человек, и мне жаль, что я единственная это вижу! Слепой идиот. Знаешь, наверное, так даже будет лучше. Она когда-нибудь справится со своей болью, поскольку не знает ничего о вас, о том, кто вы такие, – Бригитта обернулась и из-за плеча смерила его уничижительным взглядом. – Зато ты теперь будешь страдать до самой смерти. А все потому, что не смог справиться с собственными предрассудками. Ты идиот, Маркус. Ты не знаешь, что потерял.

Не говоря больше ни слова и не желая слушать его, она стремительно вышла из кабинета, громко хлопнув дверью.

Маркус разжал кулаки, чувствуя, как на пол потекла кровь из расцарапанных ладоней. Боль скрутила внутренности, сердце снова пронзило ледяной иглой, и пламя сдавило горло. Пустота растеклась внутри, и кровь застыла в венах лавой. Проклятье!

* Настоящее *

– Тебя можно поздравить? – прищурился Вальтер, и на его губах заиграла ухмылка.

Маркус повернулся к другу и невольно улыбнулся. Довольство растекалось внутри обжигающим пламенем. Дым клубился у губ. Его драконья сущность впервые за много лет успокоилась, заполучив свою пару обратно, и снова была сильна как никогда. Пламя кипело в крови, и он был готов в одиночку свернуть горы, в данном случае шеи степняков, посягнувших на их территории.

– Вы бы лучше о предстоящем бое думали, – вздохнул Теодор, натягивая поводья и заставляя коня перестать гарцевать и рушить строй.

– Зачем? – хмыкнул Вальтер. – Гораздо приятней думать о том, что по возвращении нас будут ждать наши пары.

– Значит, ты наконец разобрался со своей травницей? – широко улыбнулся Руланд, расслышав их разговор. – Не зря я привел ее к тебе вчера?

Маркус фыркнул, и дым посыпался с губ вниз, растекаясь под копытами его ранда.

– Держи себя в руках, – хохотнул Элиас достаточно громко, чтобы услышали все остальные. – Мы же не хотим, чтобы Теймен надрал тебе хвост.

– Эрика моя. Пусть подавится своим гневом, – прорычал Маркус и поймал испепеляющий взгляд аквамариновых глаз наглого дракона.

– То, что она провела с тобой ночь, еще ничего не значит, – прорычал он. – Мы все прекрасно знаем, что ты оттолкнул ее. Ты потерял свое право на нее, когда отказался в первый раз.

– Прекрати, Теймен, – повысил голос Вальтер. – Не хватало еще, чтобы вы тут подрались между собой. Нам сначала со степняками нужно разобраться. Потом будете делить травницу-мага с глазами цвета ларимара.

– Никто ее делить не будет, – прорычал Маркус. – Я убью любого, кто посмеет хотя бы подумать о ней.

– Не смотри так на нас! – Элиас поднял руки вверх, выпуская поводья. – Мы не претендуем на твою пару. Теймен просто беспокоится, что их род оборвется на нем с братом. Горные драконицы не рождались уже больше тридцати лет, и нет ни шанса, что мы найдем себе пары до того, как состаримся, если только не посмотрим на людей.

– У Филипа снова родились сыновья, – не удержал улыбки Маркус, вспоминая послание, прилетевшее с вестником сегодня на рассвете. – С одной стороны, я рад, что его род продолжился, а с другой…

– Все мы не отказались бы, если бы у него родились дочери, – проворчал, перебивая, Ливен и поднял руку с зажатым мечом в воздух, – Строимся! Степняки вышли из-за холма!

Отряды тяжелых рыцарей под командованием драконов и Кристиана разделились и выстроились клиньями. Сегодня их целью было ударить с фланга по пехоте врага. Легкая конница была оставлена основным силам союзной армии королевств.

Маркус повернулся и нашел Рене, стоящую на холме и раскрывающую яйцо. Проклятый артефакт блокировал драконью магию, но благодаря ему у них был шанс закончить сражение сегодня. Если они избавятся от драконов в армии степняков, то люди дрогнут и побегут обратно, не сдерживаемые больше страхом перед своими владыками. Пока другие из проигравших родов смогут выловить дезертиров и снова организовать войско, пройдет не один месяц, а то и годы.

Взгляд скользнул по вершине соседнего холма, за которым находился их лагерь, но не нашел Эрику. Маркус закрутил головой, но был не в силах отыскать ту, кто плавилась в его руках этой ночью, даря ему свое сердце и возвращая его собственное к жизни. Она не могла бросить его, не могла уехать сейчас!

– Она с Рене, успокойся, – тихо хмыкнул находящийся рядом Вальтер. – Азарт – отвратительная трусливая скотина, которая не годится для сражений. Эрика в окружении рыцарей на холме справа.

Маркус обернулся в ту сторону, принюхался, но ветер, к сожалению, дул в другом направлении, и уловить любимый сладкий аромат было невозможно. Досада сдавила горло.

– Думай о бое, черт тебя возьми, – прорычал Теодор. – Мы хотим выжить, а не пасть под мечами степняков.

Маркус мрачно посмотрел на друга, но он был прав. Они должны были сделать все возможное, чтобы избавиться от армии захватчиков, чтобы у него и Эрики появился шанс на спокойную жизнь. Пусть она и будет короткой.

Проклятье! Он потерял семь лет, оттолкнув ее в тот злополучный день. Эрика была человеком, и ее век был короток даже с ним, кто будет делиться с ней своим сроком. Как бы Маркус ни хотел, он не сможет продлить ее жизнь больше, чем в полтора раза.

Он обернулся к Кристиану. Граф выглядел моложе и здоровее, чем любой его сверстник, но Маркус прекрасно знал какой ценой. Ида делилась с ним своим сроком. Так же как Вальтер и Руланд делились своим дыханием со своими парами. Пусть немного, но это оттягивало их конец, хотя и приближало конец самих драконов.

Тоска от осознания того, что так или иначе Эрика покинет этот мир раньше него, скрутила живот. Как бы то ни было, Маркус ни за что не оставит ее больше. Он любил ее и больше не потеряет. Он защитит ее от любой угрозы, даже от собственного кузена. Маркус возьмет от оставшихся им лет вместе все, что сможет. Он подарит ей долгую и счастливую жизнь. Возможно, у них будут дети, и возможно, ветер и пламя будут благосклонны, и они родятся драконами. Хотя, если они будут людьми или магами, Маркус все равно будет любить их, ведь в них продолжится жизнь Эрики.

Звук горнов прокатился над долиной, сигнализируя об атаке. Отбросив все ненужные сейчас мысли, Маркус послал коня в галоп, разгоняясь перед ударом. За спиной клином распределились рыцари. Справа и слева друзья вели свои отряды в атаку. Магия артефакта-яйца гасила пламя и лишала крыльев, даруя шанс на победу.

***

– Мы обречены, – тихо прошептала Рене и сжала в ладонях кинжал со стилетом.

Эрика мрачно пожала губы, крепко перехватывая меч двумя руками. На шее искрили амулеты, которые должны были даровать ей физическую силу, чтобы справиться с приближающимися к ним драконам.

Как вообще этот огромный отряд легкой конницы прошел мимо основной пехоты? У них же на пути стояли копейщики!

Огненная волна прокатилась над головами степных всадников, забирая половину из них. Больше полагаться на помощь магов не стоило – враг был слишком близко, чтобы это не задело своих.

Рене тихо захныкала, и Эрика разделяла ее переживания. Они не выстоят в бою с полусотней всадников, трое из которых были драконами. В прошлый раз всего два степняка забрали жизни дюжины рыцарей, покалечив еще столько же. На этот раз вместе с ними были простые люди, но у них тоже были мечи и стрелы. Черт!

Эрика достала амулет на длинном шнурке, активировала и раскрутила над головой. Огромный огненный шар начал формироваться над отрядом, защищающим их с Рене. Рыцари нервно вскинули головы. Лорд Торбен обернулся к Эрике, и она кивнула. Граф усмехнулся.

– Ждем! Дадим шанс нашей травнице!

Эрика выпустила чары. Огненный снаряд выстрелил в сторону приближающейся конницы. Степняки бросились врассыпную, нарушая строй, но нескольких все же удалось подпалить. Их лошади, истошно хрипя, понесли, игнорируя приказы немногих уцелевших всадников.

Граф повел своих рыцарей в атаку, чтобы сместить место удара подальше от вершины холма. Через минуту раздался надрывный скрежет металла, хрипы лошадей, крики боли и проклятия.

Рене бросила на Эрику взгляд, полный отчаяния. Ее смуглая кожа была непривычно бледна, губы дрожали. Тем не менее ладони крепко сжимали кинжал и стилет. Сдаваться без боя она не собиралась.

Эрика нервно сглотнула и устремила взгляд на сражающихся со степняками рыцарей. Три дракона. Три воина, каждый из которых стоил десятерых в бою просто за счет своей немыслимой силы и неуязвимости к простому оружию.

Рене сжала закаленные в драконьем пламени кинжал и стилет, и Эрика пожалела, что не поинтересовалась заранее, где она их взяла. Ей бы такие тоже не помешали, учитывая, что вчера удар ее мечом был полностью проигнорирован драконом.

Вдруг давящий терпкий хвойно-травянистый запах одного из степняков исчез, став практически незаметным. Эрика осмотрелась и увидела, как лорд Торбен вытаскивает окровавленный зачарованный меч из груди поверженного врага.

– Их осталось двое, Рене, – прошептала она, не веря, что удача все-таки улыбнулась им.

– Кого? – подруга недоуменно повернулась к ней.

– Драконов.

– Здесь драконы? – в ужасе округлила глаза она. – Откуда ты знаешь?

– Я их чувствую, – отозвалась Эрика.

– Твою ж мать, – ошарашенно выдохнула Рене и окинула ее таким взглядом, что стало не по себе.

– Еще один убит, – не в силах сдержать волнения в голосе поделилась Эрика, когда чужой вкус на языке растворился, оставаясь лишь тенью аромата.

– Святое пламя, Эрика, это невероятно! – Рене уставилась на нее так, словно видела в первый раз. – Как?

– Я чую их запах, – не стала скрывать она и заняла боевую стойку. – Идет!

Выбросив несколько амулетов навстречу степняку, Эрика построила огненную стену. Она и Рене попятились, отходя подальше на случай, если он все же пройдет насквозь.

Так и произошло. Это было странно. Степняк обжег лицо и руки, его одежда местами обгорела и расплавилась. От него разило горелой плотью, но он будто не замечал повреждений. Его раскосые глаза жадно смотрели на Эрику и Рене.

– Значит, вот кто у нас плещет пламенем при раскрытом яйце, – мужчина сосредоточил взгляд глаз цвета жухлой травы на Эрике и приоткрыл рот, явно втягивая ее запах, так как ноздри опухли от ожога. Затем он резко повернулся к Рене, заходящей к нему сбоку, – С тобой, человечка, мы тоже разберемся. Такие игрушки не для тебя.

Рене бросила в него метательный нож. Мужчина без труда отбил его кинжалом и усмехнулся, возвращая свое внимание Эрике.

– Не думал, что горные настолько отчаялись, что отправляют в бой дракониц. Не переживай, красотка. Мы не такие, о своих мы заботимся лучше. Идем с нами.

Очередной метательный нож устремился к степняку. Он снова отбил его, но второй клинок, выпущенный следом, вошел в его плечо, и мужчина вскрикнул. Зарычав, он бросился на Рене. Эрика устремилась наперерез, кидая в него горстью ядовитого порошка, смешанного с сонным снадобьем. Степняк пошатнулся, когда смесь попала на открытые раны, и жутко оскалился.

Поймав взгляд Эрики, он встретил ее меч своим и зарычал. В нос ударил терпкий запах хвои и травы. Она задержала дыхание, чтобы не отвлекаться на вонь степного дракона. Раскосые глаза прищурились, и он засмеялся.

– Я чую твою пару на тебе, красотка, – рык вырвался из его груди. – Сейчас мои братья убивают его внизу. Ты станешь свободна и будешь моей.

– Только через мой труп, – зарычала Эрика и, вложив всю силу, которая только была у нее, оттолкнула мужчину от себя.

Он причмокнул обожженными губами, явно смакуя запах ее магии на языке. Дрожь омерзения прокатилась по телу, и Эрика невольно передернула плечами.

– Ты сладкая, драконица с глазами цвета моря, – оскалился степняк и покачал мечом. – Погоди, сначала я убью твою подругу, а потом заберу тебя.

Рене бесшумно подкрадывалась к нему со спины. Эрика бросилась на мужчину, отвлекая его на себя криком. Степняк без труда поймал ее меч на замахе и сжал в ладони, совершенно игнорируя то, что лезвие резало его кожу. Он перехватил свое оружие так, чтобы ударить навершием по голове Эрики, когда подтянул ее к себе, увлекая вслед за мечом. Она не успела выпустить рукоять – слишком быстро все произошло – и приготовилась к удару. Которого не последовало.

Глаза желто-зеленого цвета распахнулись в изумлении, и изо рта вырвался хрип вместе с брызгами крови. Из основания его шеи торчало острие стилета.

Рене заревела и навалилась всем весом на мужчину, опрокидывая его на землю. Ее вторая ладонь вдавливала кинжал ему под мышку.

– Мы справились, – ошарашенно прошептала она и выпрямилась, вытаскивая окровавленное оружие из поверженного врага. – Эрика, ты…

Рене вскрикнула от боли и пошатнулась, падая вперед. Эрика подхватила ее до того, как она коснулась бы земли, и потащила прочь от огненной стены, из которой вылетали стрелы. В ужасе глядя, как стремительно бледнеет смуглое лицо подруги, она всхлипнула. Где рыцари? Почему они не избавились от остальных степняков?

Рене хрипела, на ее губах появилась кровавая пена. Святой ветер, у нее пробито легкое!

Холод пробежал по коже и крик застыл в горле, стоило опустить взгляд на Рене. Из ее спины торчали две стрелы и еще одна пробила ее бедро. Кровь стремительно пропитывала доспех.

Боль обожгла икру, когда стрела вонзилась в ногу, пронзая раскаленным острием. Эрика изо всех сил сжала зубы, сдерживая крик. Она хромала, но продолжала оттягивать Рене прочь из зоны обстрела.

Где были эти чертовы рыцари?

Наконец град стрел, вылетающих из огненной стены, прекратился. Эрика взмолилась всем богам, чтобы оттуда не вышел еще один дракон, и осторожно уложила едва дышащую подругу на землю. Она срезала с нее короткий плащ цветов рода Девос, обнажая спину, где стрелы пробили кожаную броню и кольчугу, вонзившись в тело.

Рев огня стих, и жар сдуло степным ветром. Раздались чьи-то крики, и Эрика обернулась, готовясь к тому, что придется сражаться с выжившими людьми. К ней устремился прихрамывающий лорд Торбен, за его спиной рыцари убеждались в смерти врагов и проверяли своих раненных.

– Святое пламя, – прохрипел граф, падая на колени рядом с лежащей на животе Рене.

Эрика довольно грубо оттолкнула его руки и осторожно разрезала кожаную броню и тонкую кольчугу зачарованным кинжалом, который Рене выронила, едва коснулась земли. Одна стрела вошла довольно глубоко, пробив легкое, но миновав сердце, однако насквозь не вышла. Другая была в районе талии, войдя на несколько пальцев после наконечника и задев только мышцы, если Эрика правильно помнила анатомию.

– Эрика, мне так больно. Так холодно.

– Это кровопотеря. Держись, Рене, – отозвалась она, осматривая ее ногу.

Эта стрела пробила вену, и темная кровь пропитала штанину насквозь.

– Милорд, какова расстановка сил? – не поднимая головы на сидящего в полной тишине мужчину, Эрика затянула жгут из кожаного ремня на бедре подруги и достала из внутреннего кармана обезболивающее снадобье. – Рене, приподними голову немного. Обопрись на мою руку, – она просунула предплечье под ее грудь и поднесла флакон к ее губам. – Теперь пей, хотя бы чуть-чуть.

– Степняки не сдаются, – тихо отозвался граф трагичным голосом.

Как военный, он прекрасно понимал, что для хрупкого женского тела, не защищенного горой мышц, подобные ранения были критичны. Эрика тоже это прекрасно осознавала. В конце концов, она семь лет прожила рядом с будущим лекарем!

Она не могла позволить Рене умереть. Не теперь, когда знала, что странная магия в ее крови могла исцелять раны.

– Что с вражескими драконами?

– Я понятия не имею! – сорвался на нее граф, закричав. – Они ездят на обычных лошадях! Мы не знали, что несколько из них движутся к нам, иначе бы подали сигнал Вальтеру!

– Не орите, – прожгла его ледяным взглядом Эрика.

Граф вздрогнул и отшатнулся назад.

Эрика опустила лицо, не желая справляться с его истерикой. У нее были дела и посерьезней. Стараясь, чтобы ее голос не дрожал, она мягко позвала подругу.

– Рене, милая, прости меня, пожалуйста, но мы должны закрыть яйцо.

– Нет, я не хочу, чтобы мой муж погиб, – она закашлялась, и кровавая пена потекла изо рта.

– Если ты этого не сделаешь, умрешь сама! – Эрика коснулась стрелы в ее бедре, – Больно?

– Нет, – прохрипела Рене и повернула лицо, с которого исчезли все краски. – Мне холодно.

Эрика ничего не ответила. Она отломила наконечник пробившей бедро насквозь стрелы и вытащила ее из раны. Темно-красная кровь хлынула с новой силой. Не теряя времени даром, Эрика щедро замазала рану мазью, останавливая кровотечение. Затем она повернулась к спине, из которой торчали два древка.

– Не трогай, за лекарями уже послали, – коснулся ее запястья лорд Торбен.

– Она не доживет, – Эрика отмахнулась от его руки и разрезала ткань платья и рубашки подруги, обнажая кожу.

– Эрика, я ничего не чувствую, – едва слышно прошептала

Рене.

– Конечно, я ведь обезболила тебя, – нежно улыбнулась она, стараясь, чтобы голос не дрогнул, выдавая ее отчаяние и ложь. – Потерпи, я достану эту дрянь из твоей спины. Они совсем рядом с поверхностью. Так, оцарапали чуть-чуть.

– Ты отвратительно врешь, Эрика. Ты знала об этом? – порывисто вздохнула Рене и сильно закашлялась.

Граф положил ладони на ее грудную клетку, прижимая к земле и фиксируя. Подняв глаза на кусающую губы Эрику, он кивнул. Она нашла метательный нож в сумке на поясе Рене и осторожно вскрыла острым кончиком кожу вокруг вошедшего в бок наконечника. Потянув на себя стрелу, Эрика аккуратно достала ее наружу и отбросила от себя. Замазав рану мазью, она положила пальцы на шею Рене. Слабое и неровное сердцебиение ужасало.

– Рене, мы закрываем яйцо, пока ты еще дышишь.

На этот раз она ничего не ответила. Лишь ее губы задрожали, залитые кровавой пеной.

Эрика достала из расширения на платье в районе поясницы раскрытый артефакт, вложила его в ладонь подруги и сжала ее пальцы своими. Лепестки нехотя сошлись вместе, крепежи защелкнулись, и магия ледяным потоком обрушилась на Эрику. Она шумно вдохнула, чувствуя, как мороз пробегает по коже, и ледяной ком подбирается к горлу.

– Черт возьми, Эрика, – прошептал граф, в шоке уставившись на нее.

Она проигнорировала его побледневшее лицо и потянула тело Рене на себя, приподнимая над землей и укладывая на бок. Отломив оперение с оставшейся стрелы, Эрика взмолилась всем богам, чтобы не сделать хуже, и вдавила древко в тело. Наконечник разорвал кожу под ключицей, выходя наружу. Она отломила его, вытащила древко и смазала отверстия мазью.

Эрика аккуратно уложила Рене на свои колени. Ногу пронзило острой болью. Зашипев, Эрика обернулась. Икра сильно кровоточила, и в ней торчала стрела. Черт!

Подняв ладонь, Эрика выпустила белоснежное пламя. Собой она займется позже. Только бы не убить подругу.

– Рене, дыши, пожалуйста.

– Эрика, маги не могут исцелять, – схватил ее за предплечье граф и не позволил положить ладонь на грудь бледной Рене, которая в шоке следила за ней глазами, дрожа обескровленными губами. – Только драконы. Это не наследуемая магия. Это чистое пламя, которое они могут извергать. Одно из множества видов.

Эрика вырвала руку из пальцев мужчины и гневно уставилась на него. Он нахмурился, глядя в ее глаза.

– Ты маг, Эрика. Если ты коснешься ее огнем, то убьешь!

– Не убью, – прорычала она, искренне надеясь, что это было так.

Опустив глаза на Рене, она почувствовала, как слеза скатывается по щеке. Сорвавшись с подбородка, соленая капля упала на бледную скулу подруги.

– Рене, ты мне веришь?

Она один раз моргнула, и ее посиневшие губы дрогнули.

Эрика положила объятую белоснежным огнем ладонь на ее грудь, искренне желая помочь. Взмолившись пламени и ветру, она затаила дыхание. Ледяной комок скрутился в солнечном сплетении и устремился хладным потоком по венам, сотрясая тело дрожью.

Она не могла позволить Рене умереть. Красноволосая герцогиня всего за несколько недель стала ее близкой подругой. Рене всегда поддерживала и выслушивала ее, помогала советом. Она была удивительно доброй и отзывчивой. У нее были муж и младшие сестры с братом. Рене стала ее подругой, второй после Ингрид. Других у Эрики не было. Других ей и не нужно было – она хотела, чтобы Рене жила!

О боги, почему этот бесполезный дар не работал?

Эрика в ужасе смотрела, как Рене дышала все реже. Пламя с ладони не распространялось по ее телу так же, как у Руланда. Чертова магия! Зачем она тогда вообще была нужна, если Эрика не могла спасти жизнь дорогому человеку? Ну же!

Вдруг Рене вспыхнула, объятая белоснежным огнем. Судорожно вдохнув, она выпучила глаза и начала хватать воздух ртом, как если бы не могла надышаться. Раны на ее спине стремительно затягивались, к коже возвращался здоровый цвет.

По ее телу пробежала дрожь, и она вся покрылась гусиной кожей. Обхватив себя руками и громко стуча зубами, Рене отшатнулась от Эрики, все еще сидящей на коленях и в шоке смотрящей, как исцеленная подруга вжимается в графа. Мужчина обнимал ее руками, пребывая в не меньшем потрясении. Рене трясло так, словно она окунулась в прорубь где-нибудь в зимних северных горах.

– Т-твою ж м-мать, Эрика! – заикаясь, простучала зубами Рене. – Как же х-холодно!

– Ты цела? Тебе больно? – Эрика вскочила на четвереньки и подползла к ней, игнорируя боль в икре.

– Нет, мне х-холодно! – Рене тряслась и жалась к графу так, что казалось, вот-вот залезет ему под кожу.

Эрика вытащила из кармана флакон со снадобьем и протянула ей.

– Это согреет.

Рене лихорадочно кивнула, сорвала зубами пробку и залила лекарство в рот, разбрызгав половину из-за трясущихся рук. Омерзение исказило ее лицо и дрожью прокатилось по телу, но зато лихорадка отступила. Рене вымученно выдохнула, застонав от облегчения. В следующую минуту она открыла глаза и в шоке уставилась на нее.

– Ты драконица!

Эрика ничего не ответила. Она и сама не верила в это, хотя все, происходящее в последние дни, указывало на данный факт. Похоже, ее наставница всегда знала об этом. В тот самый день, когда профессор Мезей узнала о ее запоздало проснувшемся даре, она сразу поняла, кто Эрика такая, и оберегала ее от окружающего мира. Почему она не рассказала об этом ей, оставалось загадкой. Почему скрыла от всех остальных? Почему не рассказала об этом Маркусу?

Оглушающий рев прокатился над долиной. В уши ворвались крики боли и вопли ужаса.

Эрика вскочила на ноги. Икру свело судорогой. Психанув, она неаккуратно отломила наконечник стрелы, еще сильнее разрывая кожу и до крови закусывая губу, и выдернула древко. Грубо замазав рану мазью, просунув пальцы под голенище сапога, Эрика проигнорировала противное тянущее ощущение в ноге и, хромая, побежала к краю холма.

Внизу в долине две армии разбегались в разные стороны. На левом фланге рыцари длинными копьями завалили двух драконов. Еще тринадцать сражались между собой.

Было несложно определить, кто степные, а кто горные. Шкуры степняков имели желтые и коричневые оттенки, их головы были шире, а массивные витые рога закручивались по бокам головы, как у баранов. Шкуры горных драконов были яркими и напоминали драгоценные камни, морды оказались уже, а рога длиннее и тоньше и росли над головой, загибаясь назад и вверх, как у антилоп.

Осмотревшись, Эрика увидела чьего-то коня. Она поднялась в седло и помчалась вниз, туда, где едва шевелились агатовый и ониксовый драконы. Их крылья были разорваны, и темная кровь заливала желтую землю вокруг.

Недалеко от них с громким ревом и рыком малахитовый и буро-яшмовый драконы сражались с тремя степными. Высоко в небе светло-яшмовый разрывал когтями желто-коричневого врага, который пытался добраться клыкастой пастью до его горла.

Еще дальше два темных дракона сдерживали натиск пяти, пламенем и когтями удерживая их в стороне от сражающихся за их спинами рыцарей. Темно-аметистовый дракон с черными полосами узора болезненно заревел, упал на землю и больше не поднялся. Обсидиановый дракон бросился на коричневого степняка, который практически вцепился в горло его павшего друга.

Сердце Эрики сжалось в груди, когда она осознала, что это был Маркус. Полностью черный и крупнее всех остальных, он внушал бы ужас, если бы она не любила его. Сейчас единственная мысль, которая билась в ее голове, была о том, что он один сражался с четырьмя драконами, сдерживая их пламенем и не позволяя подобраться к павшему другу.

Откуда-то сверху к нему спикировал аквамариновый дракон и помог сместить противников прочь от умирающего черно-аметистового дракона. Сражающиеся оказались достаточно далеко, чтобы можно было не опасаться их пламени.

Эрика остановила коня рядом с практически не дышащим черно-аметистовым драконом и спешилась. Хромая и игнорируя боль, она подбежала к его голове. Веко поднялось, и на нее уставился черный глаз с сиреневыми прожилками.

– Руланд!

– Что ты здесь делаешь, глупая травница? – прорычал он и попытался подняться, но даже его крылья не дернулись. Из разорванной когтями шеи брызнула темная кровь. – Тебя здесь задавят, убирайся.

Эрика прикрыла глаза, больше не слушая его. Она сосредоточилась на скручивающем внутренности холоде. Вымораживающая кровь волна прокатилась по венам и подобралась к горлу.

Эрика никому не позволит забрать у нее тех, кто был такими же, как она. Она больше никогда не будет изгоем, считавшим, что была неполноценной. Теперь она нашла себе подобных.

Пусть это до сих пор казалось странным и не укладывалось у нее в голове, но, наверное, так даже было лучше – ее дар не был ущербным, не был бесполезным. Он просто лежал за пределами понимания человеческой магии.

Эрика открыла глаза. Ромбовидный зрачок дракона перед ней сжался по вертикали, и вокруг него вспыхнули яркие искры, обрамляя по контуру. Пасть приоткрылась, обнажая шесть огромных клыков и острые зубы.

Эрика подняла ладонь, объятую белоснежным пламенем, и положила на нос дракона. Похожая на кожу ящерицы шкура между узкими ноздрями оказалась неожиданно мягкой и теплой. Небольшая концентрация и искреннее желание спасти его заставили ледяное пламя с новой силой защипать кончики пальцев, разгораясь. Огонь перекинулся с ладони на Руланда, и он вспыхнул в белоснежной вспышке.

Дракон взревел так громко, что заложило уши. Широкие крылья распахнулись. Хвост грузно ударил по вытоптанной каменистой почве. Голова на длинной шее взметнулась вверх, и с его губ посыпался дым. Содрогнувшись всем телом так, словно ему было холодно, Руланд вспыхнул собственным черно-сиреневым пламенем, которое пробежало по шкуре, унимая дрожь.