Текст книги "Паутина"

Вскоре гадалка достаточно отчетливо могла прочитать все, что значилось на вывеске нотариальной конторы, тем не менее она решила подойти вплотную, дабы убедиться во всем окончательно.

Очутившись перед крыльцом заведения, она тихо, но твердо проговорила:

– Оно!

Не зная пока, как действовать дальше, Милославская неторопливо поднялась по выложенным плиткой широким ступенькам. У самого входа, опершись на перила, стояли несколько мужчин, которые курили и переговаривались между собой.

Яна открыла тяжелую металлическую дверь и оказалась в довольно тесном, но аккуратном холле, который был забит людьми: кто сидел на обтянутом искусственной кожей диване, кто стоял, облокотившись о стену, и, не скрывая выражения раздражения на лице, ждал своей очереди.

– Я последняя, девушка, – нудным и неприятным голосом прогнусавил кто-то из заднего угла.

Гадалка ничего не отвечала, соображая, что же ей следует делать дальше. Такое поведение некоторым из ожидающих по всей видимости не понравилось, и они стали ворчать, что, мол, ходят всякие по знакомству, то один, то другой, а из-за них честные люди по полдня своей очереди дождаться не могут. Чтобы понапрасну не кипятить желчь таковых, Яна вполголоса проговорила:

– Хорошо, я буду последней.

Она облокотилась о единственный свободный угол и задумалось. Очередь занимать, конечно, не было никакого смысла. Ей просто требовалось время для некоторых соображений, а в частности для того, чтобы понять, какое отношение эта контора могла иметь к ведомому ею делу.

Яна скользнула глазами по очереди. В ней было человек пять пенсионеров. «Значит, неудивительно, что сюда могла обратиться Синявская», – заключила она. Потом гадалка стала предполагать, зачем пенсионерке мог понадобиться нотариус. Дело это нехитрое, поэтому в голове у нее вскоре выстроилось несколько предполагаемых вариантов. «Как добраться до истины?» – мысленно спросила себя Яна. Конечно, нотариус ничего бы не сказал бы ей, да и не имел он такого права, поэтому дальнейшее пребывание в очереди было бессмысленным.

Все с тем же глубоко задумчивым выражением лица, Милославская неспешно побрела к выходу.

– Вы не будете ждать? – окликнул ее кто-то.

– Буду, – безразлично проговорила она, – скажите, что я последняя.

Выйдя на улицу, гадалка посмотрела по сторонам и тут же, на крыльце, справа от двери, увидела телефонный аппарат. В этот момент она уже знала, что надо делать.

Яна быстро связалась с Семеном Семенычем и, как обычно, клятвенно заверяя в особой важности всего совершаемого ею, просила его приехать. Она сразу ввела приятеля в курс дела и решила его предупредить о том, что, возможно, понадобится какое-то соответствующее разрешение на получение столь конфиденциальной информации. Но по счастливому стечению обстоятельств Три Семерки оказался очень коротко знаком с данным нотариусом и мог обойтись, по его словам, без бюрократических издержек. По крайней мере, он пользовался уважением и большим доверием того человека и рассчитывал на помощь.

Гадалке это было только на руку, и она стала нетерпеливо ждать, расхаживая по неширокому тротуарчику вдоль газона взад и вперед.

Руденко не заставил себя долго ждать и вскоре подкатил прямо к крыльцу, вопреки тому, что проезд сюда был вообще запрещен и что сам Семен Семеныч старался никогда не нарушать правил дорожного движения.

– Идем, – на ходу бросил он подруге, скоро поднимаясь по ступенькам.

Милославская засеменила за ним. Войдя внутрь, Три Семерки уверенно направился к кабинету. В очереди послышались недовольные возгласы. Не обращая на них никакого внимания, Руденко открыл дверь и переступил порог кабинета нотариуса, не дожидаясь приглашения. Яна, не отставая, следовала за приятелем.

Сразу сняв фуражку, Семен Семеныч ласково, из-под бровей глянул на полную, рослую женщину, сидевшую за столом, заваленным какими-то бумагами. Она, спустив очки на край носа, приветственно ему улыбнулась и кивнула на ряд стульев, выстроенных вдоль стены.

Руденко как-то по-старчески крякнул и присел на самый крайний. Яна приютилась рядышком. Она невольно стала глазами шарить по кабинету и в один из моментов остановила взгляд на бейджике, прикрепленном к кармашку блузки нотариуса. «Жукова Ольга Юрьевна», – прочитала гадалка.

Ольга Юрьевна, очевидно, была приятна удивлена визитом Руденко. Она поспешила поскорее избавиться от непонятливой клиентки, назначив ей очередной срок приема, и дружелюбно закивала Семену Семенычу.

– Здравствуй, здравствуй, – протянула она, когда Три Семерки подошел к ней и наклонился к ее пухлой руке, щедро убранной золотыми украшениями.

– Ольга, – сказал Семен Семеныч, присаживаясь поближе к своей знакомой, – признаюсь, мне некогда рассыпаться в любезностях. По делу пришел.

– Знаю, знаю, – посмеиваясь, ответила та, – по глазам вижу.

Жукова прищурилась и испытующе глянула на Руденко. Тот немного смутился ее взгляда, но быстро оправившись от него, торопливо, но доступно и логично изложил суть дела.

– Ох, Сема, – вздохнув протянула Ольга Юрьевна, – подведешь ты меня под монастырь. Грех, грех велишь взять на душу.

– Нет, – поспешно начал Руденко, – ты хотя бы скажи, была у тебя на приеме эта Синявская или нет.

– Да разве я упомню? – парировала нотариус, выдвигая нижний ящик своего стола.

Она достала какой-то пухлый журнал и принялась листать его примерно с середины, смачивая языком кончики пальцев.

– Синявская? – переспросила она несколько позже, – Ольга.

Сергеевна?

– Да, да-да, – привстав со своего места, торопливо произнесла Милославская.

– М-да… – многозначительно протянула Жукова, возвращая журнал на прежнее место и ничего не объясняя.

– Ох, Ольга Юрьевна, – махнув рукой и лукаво улыбаясь, протянул Руденко.

Милославская не могла понять, что может значить это немногословие нотариуса. Она вопросительно посмотрела на Три Семерки.

– Ольга, договаривай, – по-доброму прося, проговорил Руденко.

– Ну была у меня эта особа, – перейдя на полушепот, начала Жукова.

Руденко с Милославской сразу насторожились.

– Дом она свой продавала. Ну а там не без участия нотариуса…

– Дом? Продавала? – ахнула Яна.

Жуков удивленно посмотрела на гадалку, но та не переменила выражения лица.

В этот миг дверь приоткрылась, и в проем просунулось чье-то красное лицо.

– Сколько можно? – загудел человек. – Вы думаете принимать по очереди или нет?

– Подождите! – резко повысив голос, протянула Ольга Юрьевна.

– Ну и что там с этим домом? – спросил Семен Семеныч, как только дверь злобно захлопнулась.

– Да ничего особенного. Насколько я знаю, продан, – Жукова пожала плечами.

– Продан? – Яна привстала.

– Да… – Ольга Юрьевна была очень удивлена такой реакции со стороны гадалки и ничего понять не могла, а потому с какой-то опаской стала поглядывать на Руденко.

Три Семерки сделал ей убеждающий знак рукой, мол, в порядке все, а Милославской сухо сказал:

– Идемте, Яна Борисовна. Расследование не терпит отлагательства.

– Подожди, Семен Семеныч, – решительно произнесла гадалка. – А вы не могли бы дать нам данные покупателей дома? – обратилась она к нотариусу.

Жукова округлила глаза, очевидно считая слишком дерзким такое смелое обращение к ней постороннего человека.

– Это… знаете ли, незаконно, – сумбурно проговорила она и покосилась на Руденко.

Семен Семеныч нервно кашлянул, а потом, проведя рукой по усам, проговорил:

– Ольга Юрьевна, дорогая, это – Яна Борисовна Милославская – моя правая рука во многих делах. Заверяю, на нее можно положиться. Это человек чести. Никогда в своих расследованиях она не поступается с совестью.

Яна благодарно взглянула на своего приятеля.

– А я, Семен Семеныч, по-твоему, должна с ней поступиться? – сняв очки, протянула Жукова.

– Нет, – ответила за Руденко Яна. – Я веду дело по просьбе сына Синявской. Дело в том, что Ольга Сергеевна пропала.

Жукова удивленно подняла брови.

– Вокруг ее исчезновения образовался целый клубок, – продолжала Милославкая, – Его сложно будет распутать без вашей помощи. Мы, конечно, можем, – гадалка вопросительно глянула на Три Семерки, – добиться соответствующего разрешения на получение информации от вас, но это, сами понимаете, время…

– Так бы сразу и сказали, – вздыхая, произнесла Ольга Юрьевна, прервав гадалку.

– Знал я, черт возьми, Ольга, что ты хорошая баба! – горячо воскликнул Руденко.

– Ну-ну, – строгим жестом, но с ласковостью в глазах остановила его нотариус, – товарищ капитан, прошу не выражаться, я как-никак на рабочем месте.

Ольга Юрьевна достала вновь какую-то папку и отыскала в ней данные о покупателях дома Синявской. Она позволила Милославской переписать их, а потом спрятала папку обратно.

В дверь снова заглянуло гневное лицо, человек требовал, чтобы его приняли. Жукова вопросительно кивнула своим гостям. Гадалка машинально поднялась и, словно ведомая гипнотической силой, пошла за двинувшемуся к выходу приятелем, глядя в одну точку перед собой. Руденко немногословно попрощался с Ольгой Юрьевной и виновато произнес, пожав плечами:

– Твой должник…

– В который уж раз, – ответила она и засмеялась, затрясшись всем телом.

– Вот это да-а… Ну и ну-у… – забормотала себе под нос Милославская, покачивая головой.

Такого поворота дела она не ожидала, хотя подсознательно чувствовала, что если в деле как-то замешан нотариус, то вполне может быть то, в чем только что она имела неудовольствие удивиться.

Однако при всей неприятности услышанного, положительное в нем все же было. Новости означали шаг вперед. По крайней мере было теперь от чего отталкиваться.

– Ну? Довольна? – прикуривая, прошамкал Семен Семеныч.

– Нет, я не ожидала, – ответила Яна.

– Слушай, а тут аферой попахивает, – продолжал Три Семерки. – Как думаешь?

– Аферой не аферой, а пахнет дурно, – сказала Милославская, спускаясь по ступенькам.

– Ну и что дальше?

– Поеду к сыну пропавшей, Виктору. Может у него на этот счет есть какие-нибудь соображения.

– Вряд ли, – Руденко ухмыльнулся, – стал бы он тебя нанимать, если б сам мог так быстро до всего дойти.

– Сема, всякое в жизни бывает. Самая незначительная, казалось, мелочь, может все раскрыть, – не согласилась Яна.

– Тебе видней, – ответил Три Семерки, но по глазам его было видно, что он остался убежденным в своем. – Подвезу?

– Подвези.

ГЛАВА 9

Милославкая застала своего клиента спящим. Он вышел к ней заспанный, взъерошенный и, похоже, изрядно выпивший перед сном.

– Вы? – хрипло и, как показалось гадалке, равнодушно произнес он, открыв только один глаз.

– Я, – в тон парировала она.

Виктор отошел в сторону, тем самым пропуская Милославскую во двор.

– У меня новости, – сказала она, обернувшись.

Синявский встряхнул головой и, сразу как-то посвежев, спросил:

– Какие?

– Нам лучше пройти в дом, а вам – присесть.

– Что-нибудь случилось? – тревожно произнес мужчина.

Яна ничего не ответила и прошла в дом. Перешагнув его порог, она сразу направилась в зал и опустилась в знакомое ей кресло.

– Ну так что же? – протерев глаза, спросил Виктор, взволнованно глядя на гадалку.

– Только бога ради, спокойнее, – покачивая головой, проговорила Яна.

Синявский смотрел на нее, ничего не понимая и все расширяя глаза.

– Дом, – начала Милославская, – этот дом, – гадалка немного помолчала, – продан.

– Что-о? – Виктор привстал со своего места.

– Продан, – спокойно повторила Милославская.

– Кем? – Синявский приложил руки к вискам.

– Вашей матерью.

– Как?!

– Да-да, это уже установленный факт, можете не сомневаться, Яна с прискорбием закивала.

– Но зачем? Почему?

Гадалка пожала плечами. В этот момент ей уже было ясно, что Руденко оказался прав, говоря, что вряд ли ее клиент будет иметь какие-то соображения насчет продажи дома.

– Как? Как это могло быть? Мать продала его?

– Да.

– Да она что, спятила? Глупая старуха! Почему она со мной не посоветовалась? Дура!

– Виктор, – остановила клиента Милославкая, – вы забываетесь.

– Где же… где же она сама? – нерешительно, немного спокойнее, спросил он.

– Это еще предстоит выяснить.

– Но почему… хозяева, – Синявский скривил рот, – хозяева не объявляются? И вещи… Вещи-то все на месте!

– Над этим тоже нам надо работать.

– Что же это такое?! – закричал Виктор. – Все больше и больше неизвестностей! Господи! За что?! – Синявский поднял руки и обратил свой взор вверх, в потолок, как будто там он мог найти ответ на свои вопросы.

– Успокойтесь, – сказала Милославкая и осторожно прикоснулась своей рукой к плечу Синявского.

Он сел в кресло и, оперевшись на локти, закрыл лицо руками.

На несколько минут в комнате установилось молчание, которое.

Милославская не решалась прервать. Потом Виктор поднял голову и тихо произнес:

– Ну и какие у вас планы?

– Поеду к покупателям.

– А вам о них все известно? – лицо Синявского снова выразило прежнее возбуждение.

– Не все. Но для того чтобы отыскать их, достаточно.

– Я еду с вами, – Виктор резко поднялся на ноги.

– Нет-нет, – горячо возразила гадалка, – это исключено. В вашем состоянии… вы можете все испортить.

– В моем состоянии… – желчно процедил Синявский, – Да я им башки поотшибаю!

– Ну вот, – укоризненно проговорила Яна. – А если они ни в чем не виноваты?

Виктор не находил, что ответить.

– Как это не виноваты, – сердито пробормотал он, глядя в пол. – Виноваты!

– Ну и чем тогда нам может помочь ваша горячность? Ведь ничем, согласитесь.

Синявский молчал, не зная, чем опровергнуть слова Яны. Не дожидаясь, когда он найдет какие-то доводы, Милославкая решила поскорее покинуть его, но, видя, что она собирается уйти, клиент беспомощно проговорил:

– А как же я? Как же я? Куда мне теперь?

– Как куда?

– Но я же не могу оставаться здесь! Это все, – Виктор взглядом обвел комнату, – это все чу-чужое! – в глазах Синявского сверкнул ужас. – Ведь в любой момент сюда могут прийти. И что тогда? Что я скажу?

– Как есть, так и скажете, – устало произнесла.

Милославская.

– Нет, я не могу, не хочу оставаться здесь, – Синявский стал судорожно хватать раскиданные вещи и бросать их в раскрытую большую сумку, стоящую тут же, на полу.

– Гостиница? – с иронией произнесла гадалка.

– Да. Да-да, наверное.

– Если позволяют средства, рекомендую «Словакию».

– Мне сейчас плевать! Все равно куда, – зло пробормотал Виктор, комкая свою рубашку, поднятую с дивана.

– Тогда «Словакия», – вздохнув, произнесла Милославская.

Через двадцать минут вещи Синявского были собраны, но наведенный им за короткое время беспорядок все равно выдавал его присутствие в доме.

– Господи! За что?! За что?! – бормотал он, бредя за гадалкой к калитке.

Как только он оказался за ней, оглянулся и, с болью в глазах оглядев дом, тихо проговорил:

– Глупая старуха!

Милославская посадила Виктора в такси, объяснив водителю, куда следует отвезти пассажира. Сам Синявский в эти минуты, казалось, вообще был не способен к принятию каких бы то ни было решений. Она договорилась с клиентом, что, как только еще что-нибудь выяснит, сразу свяжется с ним. Так что Виктор должен был безвылазно сидеть в гостиничном номере. Сама Яна отправилась по данному нотариусом адресу. Ей предстояло знакомство с неким Федотовым Александром Ярославовичем.

Гадалка мысленно пыталась его себе представить и настраивалась на плодотворную беседу, создавая вокруг себя, как она любила иногда выражаться, положительную ауру. Ей очень хотелось, чтобы Федотов сразу почувствовал эту ауру и стал расположенным к разговору.

Остановившись на подъездной площадке против металлической, не крашенной еще двери, она собралась духом и нажала на звонок. В ответ сразу послышались легкие торопливые шаги. Дверь распахнулась, и на Яну устремился полный удивления взгляд молодой высокой женщины, немного взлохмаченной и, очевидно, уставшей от домашних дел.

– Александр дома? – приветливо улыбаясь, спросила Милославская.

– Нет, – тоже сразу улыбнувшись, ответила хозяйка.

– Простите, а вы…

– Марина, – представилась Федотова.

– Марина, – обрадованно проговорила дальше гадалка, – а могу ли я с вами поговорить?

Марина удивленно приподняла брови.

– Насчет купленного на имя Александра дома, – поспешила пояснить Яна.

Федотова удивилась еще больше и глянула на гостью даже с некоторой опаской.

– Я от сына бывшей хозяйки дома, Виктора Синявского. Он приехал с Севера и ничего не знал о том, что дом продан. Честно говоря, он намеревается жить в доме матери, – осторожно слукавила Милославская.

– Как это? – ахнула Марина. – Как это он собирается? Мы деньги за дом заплатили! Все до копеечки! Он что несовершеннолетний что ли? – с ужасом вдруг заключила она.

– Нет, – успокоила ее гадалка, – он уже вполне и даже очень взрослый, но шокирован ужасно просто. Не верит, что мать могла такое сделать без его согласия и не посоветовавшись даже.

– Войдите, – сказала Марина, которая за эти минуты заметно помрачнела.

Милославская вошла. Федотова пригласила ее на кухню.

– Давайте мыслить логично, – начала она, постукивая ребром ладони о стол.

– Давайте, – ответила Яна, для которой такая решительная серьезность была хорошим знаком.

– У меня все документы на руках. Как же этот Виктор может претендовать на дом, а?

– Он сам в сильном замешательстве. Через милицию, – Яна решила, что так будет сказать лучше, – он узнал, что дом продан. В доме же все по-старому, без перемен. Как он должен был поступить? Чертовщина ведь какая-то.

– Ну а мать его, что, не могла все объяснить что ли? – с негодованием произнесла Марина.

– Дело в том, что мы по сей день не знаем, где она. Женщина просто пропала.

– Ничего себе! – в ужасе прошептала Федотова.

– Но мы-то тут причем? Почему мы должны страдать? Дом наш!

Наш! Мы его ку-пи-ли! – скороговоркой проговорила она тут же, как бы опомнившись.

– Успокойтесь, Марина, – тихо сказала Милославская, дотронувшись до руки хозяйки.

– Виктор, думаю, не станет претендовать на дом, узнав теперь, что он и на самом деле продан. Ему просто надо было все узнать.

– Что же тут узнавать? – всхлипнув, заговорила Федотова.

Она вдруг скрылась в соседней комнате и вернулась оттуда с какими-то ключами.

– Вот ключи, – пояснила она. – Та женщина, кажется, Ольга Сергеевна, нам их передала. Это ключи от ее дома. Замок мы еще не успели сменить. Да и подождать надо, когда она мебель свою вывезет. Так у нас договорено было.

– Вот оно что, – теперь поняв, почему, в доме Ольги Сергеевны все было без перемен, протянула Милославская, закивав головой.

Она верила Федотовой и не сомневалась ни в одном ее слове. В этой женщине все было просто, легко и естественно, и она сразу располагала к себе, да и лгать, казалось, совсем не умела.

– Скажите, – задумчиво проговорила гадалка, – а как вела себя во время процедуры продажи Синявская?

Гадалка вспомнила удивление Виктора и его слова о том, что мать спятила, и в ее сознании возникла мысль о том, что.

Ольга Сергеевна, возможно, на тот момент и в самом деле была недееспособна, и ее исчезновение тоже могло быть связано с этим.

– Нормально вела, – ответила Марина.

– Вам ничто не показалось странным? Она не нервничала? Вела себя адекватно?

– Да что вы все копаете? Не отступимся мы от дома!

Нормальная она была, нор-маль-на-я!

Марина снова разволновалась, разгорячилась, и Яна поспешила попрощаться с ней, предварительно попытавшись успокоить ее насчет притязаний Виктора. Правда, гадалка сказала, что не может гарантировать, что это последний разговор Федотовых относительно интриги вокруг купленного ими дома. Марина в ответ только хлопала глазами, полными слез.

* * *

– Виктор! Наконец-то! – с облегчением воскликнула гадалка.

– А я уж думала, что вы не послушались моего совета и поселились в какой-нибудь другой гостинице. Что так долго к трубке не подходили?

– Номер достался на самом верхнем этаже, и телефон в нем не работает, а вы еще это место расхваливали… Пришлось спускаться вниз, к портье, – мрачно ответил Синявский.

– Ну ладно, – произнесла Милославская, сразу почувствовав настроение своего клиента, – не буду тянуть время понапрасну. Познакомилась я с покупателями дома.

– Да? – возбужденно произнес Виктор, готовый, казалось, в тот же миг растерзать ни в чем неповинных Федотовых.

– Да. Напрасно вы так сердито о них. Если вокруг исчезновения вашей матери и есть какая-то афера, то эти люди вряд ли как-то в ней замешаны. Это самые обыкновенные покупатели. Узнав о пропаже Ольги Сергеевны, они были шокированы не меньше, чем вы, когда вам открылась продажа дома.

Синявский промолчал в ответ, и Яна пересказала ему весь разговор с Федотовой.

– Боже мой! Гордиев узел какой-то! М-м-м-м, – болезненно промычал Виктор.

– Ничего, распутаем, – хотела обнадежить его гадалка.

Ответа на утешение не последовало, и Яна решила сама поскорее завершить этот разговор.

– Возьмите себя в руки, – строго произнесла она. – Я буду продолжать работать дальше, а с вами созвонюсь. Уверяю, следующие вести вас порадуют.

Милославская повесила трубку и, закрыв глаза, тяжело вздохнула.