Текст книги "Времена души"

***

Часто ложь начинается с ошибок.

***

Сомнение – первая ступень познания.

***

Настырно сидят в голове эпиграммы, написанные, очевидно, где-то в двадцатые годы. Автора не знаю, но эпиграммы забыть не могу:

А. Луначарскому

 
Ценя в искусстве рублики,
Нарком наш видит цель:
Дарить лохмотья публике,
А бархат – Розентель.
 

Д. Бедному

 
Демьян, ты мнишь себя уже
Почти советским Беранже.
Ты, правда, б…, ты, правда, ж…
Но все же ты не Беранже.
 

Н. Грибачеву

 
Я стихи твои отведал,
Прочитал твои тома.
Вижу ты не Грибоедов,
Горе здесь не от ума.
 

***

В Воронеж приезжали столичные «знаменитости»: Жирмунская, Цыбин и другие, менее знаменитые.

 
У меня сегодня нету дел.
25 мне нынче, 25…
Набираю телефоны старых дев
И на улицу веду их погулять.
 
 
А где же ваши мальчики? А там,
Гуляют по весенним площадям.
 

С подобными стишками, которые скорее похожи на поэтические пародии, выступали они на сцене нового Воронежского ТЮЗа и были недвусмысленно освистаны зрителями. После того, как «провинция» не пожелала слушать столичную муть, поднялся товарищ из Обкома комсомола и невинно-трогательно заявил, успокаивая разбушевавшуюся публику:

– Товарищи, но мы же не виноваты!..

Это было самое смешное…

***

Чувствуешь себя не спокойно, когда нарушаешь устоявшиеся нормы лени.

***

Счастье – состояние души, когда человек заблуждается.

***

В принципе, врать никогда не нужно, но надо уметь врать.

***

Чем чаще читаешь Пушкина, тем стремительнее уходит тот образ поэта, который вдолбили в нас в школьные годы. Он становится более земным, человечным в своей греховной плоти, и от этого еще более пленительным, мудрым, непокорным, гениальным.

***

Отвратительно, когда человек живет автоматом. Плохо тому, кто пытается жить не автоматом. Другие автоматы начинают больно бить. Автоматизированное общество. Мало кто думает. Не хотят. Лень. Или боятся. Первое – национальная черта. Второе – чисто социальное, вернее историческое.

***

Глупость – сестра любви.

***

Пожалуй, у всех сильных поэтов есть слабые стихи. Но у плохих поэтов нет сильных стихов. Впрочем, если поэт плохой, то он – не поэт!

* * *

Бездарный скиф, я убью тебя афоризмом и задушу строчками, а потом пускай вспоминают тебя потомки лет двести подряд.

***

Ни одна хорошая мысль не пропадет. А с дурной можно справиться.

***

Главное – не сотворить себе кумира. Понимать людей – это самое трудное.

***

Человек должен оставить после себя посаженное дерево или книгу, или ребенка. Но дерево не должно быть гнилым, книга не должна быть плохой, а ребенок должен вырасти в хорошего человека. Единственная и вечная проблема – результат заранее не узнаешь.

***

Любой поэт с большим удовольствием (глубоко маскируя это удовольствие) читает слабые стихи своих друзей. Чужая творческая слабость позволяет ему с большим оптимизмом верить в свой талант. Надо честно признаться, что нам нравится поучать других, хоть иногда, перед кем-то чувствовать себя мэтром.

***

Настоящий стих – это открытие новой мысли, свежего чувства, в крайнем случае, неожиданной подачи уже знакомого, слышанного, пережитого.

***

В воздухе постоянно витает всеобщее равнодушие…

***

Для большинства совесть в наше время – слишком роскошная вещь.

***

Путь к профессиональному мастерству извилист.

***

Уметь писать плохие стихи, но не писать их – это талант. Да ещё какой!

***

Сейчас, когда я объективнее и трезвее стал смотреть на свою жизнь, начал, к своему ужасу, замечать, что становлюсь прескверным нытиком, чье пассивное недовольство нисколько не помогает окружающим меня людям, а наоборот, мешает им радоваться, преодолевать трудности.

С одной стороны хорошо, что замечаешь подлость, лживость, лицемерие там, где поверхностный взгляд не заметит. С другой же стороны – эта способность видеть порождает грусть, бессилие, в лучшем случае возмущение, которое не все разделяют, а если и разделяют, то с оглядкой. Вот и мечешься, потому что хитрить противно, а изменить что-либо нет ни сил, ни ума. Отсюда – нытьё.

***

Не люби ближнего, люби дальнего, но не делай его близким. Ибо только близкий приносит горе, печаль, слезы.

***

Если хочешь, чтобы тебе как можно меньше причиняли в жизни зла, никогда никому не раскрывай свою душу. Сочувствующий сейчас будет потом смеяться, радуясь про себя твоим неудачам. Твои удачи, успех будут пропущены через фильтр зависти. Рано или поздно плохие мысли тебя настигнут на каком-нибудь повороте жизни и больно стукнут.

***

Лучше неправда во имя счастья, чем правда во имя несчастья.

***

Накануне зимней сессии в комнате студенческого общежития появился забавный лозунг: «Сдадим в эту сессию наши посредственные знания только на хорошо и отлично». Зачастую так и получалось…

***

Риск, конечно, дело благородное, но только тогда, когда под ним есть не менее благородная почва.

***

Мы в юности дерзки, рискованны, самоуверенны и любим ломать все каноны, ломать все, что нас окружает, а нового не строить. Все мы, в какой-то мере, тургеневские Базаровы. А жизнь не любит Базаровых, она с ними очень жестоко обходится, гораздо спокойней и лучше быть Иванушками-дурачками, себе на уме, которым, как правило, везет не только в сказках…

***

Далекий и уже почти незнакомый, большой и всклоченный, словно хвост бешеной кометы, ты несешься куда-то вдаль, в непроглядную серую даль.

А, может, она голубая и прозрачная, как оптимизм Иванушки-дурачка?

О, белопенная Немезида! Сейчас ты, наверное, перекрасилась. Ты помнишь, как мы клялись, когда вступали в Орден святого Бенедикта.

Ты говорил:

– Когда мы умрем, мы станем цветами.

Ты не чувствуешь себя цветком? Я – да! С каждым днем я наливаюсь бордово-красным соком, я чувствую, как вытягиваюсь и становлюсь тонким и до безумия стройным, до такой степени стройным, что подует малейший ветерок с уличной пылью и я тут же сломаюсь, как всё, рано или поздно, ломается в этом мире.

И в этом стремлении к утонченности не принимает участия лишь голова, ибо она является средоточием всех благодатных сил, поддерживающий жизнь. Голова, сначала сжатая прессом молокососных лепестков, начинает расти и обретать свой цвет и свою никем неповторимую форму.

В одно прекрасное утро, когда по заспанным свежим улицам бродит бродяга – легкий туман и первые дома начинают продирать ставни, и брюхатые холодной водой цистерны начинают умывать непослушные улицы, и первый прохожий, старый пенсионер в обвислой фетровой шляпе с берёзовой палкой в крючковатой руке, мир удивит чудо досель невиданное: в центре города, предположим у драмтеатра, или на площади, где тусуется молодёжь, под юными лучами фонтана появится прекрасный цветок.

И мир, удивлённый и обрадованный совершившимся, перевернётся, как переворачиваются чертовы колеса с цветастыми платьями и полными соблазна женскими ногами. О, мой чудесный, древний земной шарик! Ты повернешься вспять, и Солнце будет просыпаться на западе, и люди будут ходить вперед спинами, и стройные, смуглые ноги девушек покроет грубый слой материи, но девушки не станут от этого хуже, ибо они будут блистать своими гладкими животами и маленькими упругими грудями. Женщины станут такими, какими они должны быть. Они станут прекрасными и открытыми.

И для этого не жалко, не страшно, а даже приятно стать цветком. Ведь еще в своё время несравненный Сергей Есенин писал: «В этом мире умереть не ново…»

 
А мы… в ночь улетаем, мы в ночь улетаем.
Как спелые звезды летим наугад.
А потом —
Лугом пойдешь, как садом,
Садом – в цветенье диком,
Ты не удержишься взглядом,
Чтоб не припасть к гвоздикам,
Лугом пройдешь, как садом.
 

Сегодня весна! Очень тепло и все ходят в приподнято – летнем настроении. Еще чуть-чуть, и начнет проглядывать острая зелень на тонких, чистеньких ветках сирени. И скоро облака запутаются в белоснежных растопыренных лапах цветущих вишен, яблонь. Город будет молочным и прекрасным, и наступят теплые, душные вечера, и девушки будут обнимать милых, и будут звенеть песни, и всё вокруг будет заполнено жизнью и счастьем первозданного мироощущения. А потом зацветут розы. Но я розы люблю по настроению, скорее всего – это протест против всеобщей народной любви к розам. Гвоздики я люблю всегда. Они целеустремленны и настойчивы. И скоро будет лето. Появятся солнечные и немножко пыльные лица. А пижоны будут ходить в полосатых рубашках. Они заключенные, они в плену у солнца и рождающейся зелени.

Сегодня, как это бывает нередко, я не пошел в альма-матер на первую пару. Вернее проспал. Смотрел хоккей, а он закончился слишком поздно. Но это обстоятельство нисколько не огорчило меня. Жизнь продолжается…

***

Дверь моей комнаты общежития №3, что находится в Воронеже на улице Фридриха Энгельса, внезапно резко открылась. И я увидел перед собой крепко сложенного, выше меня ростом где-то на полголовы и старше года на три молодого человека.

Молодой человек командорским взглядом (так Остап Бендер смотрел на свою жертву) пронзил меня взглядом и уверенно, голосом, не терпящим возражений, произнес:

– Ты поэт Анатолий Нестеров!?

– Да, я!

– А я поэт из Ростова Лемарий Семенов!

Ничего толком не соображая, я даже не заметил, как моя рука моментально оказалась в руке новоявленного командора.

– Ты, понимаешь, – продолжал он – надо где-то переночевать, вот я и нашел тебя. Да и поближе познакомиться не мешает.

«Неужели о моих стихах уже в Ростове наслышаны?» – с наивностью и творческим тщеславием пронеслось в голове.

Но всё оказалось прозаичнее. Внезапный гость рассказал, что, зайдя в университет на филологический факультет, он за две минуты выяснил, кто из студентов пишет стихи и как его найти.

В это время я собирался идти в университет на традиционный весенний праздник поэзии. Каждую весну в актовом зале собирались любители поэзии. Зал был всегда переполнен. Выступали воронежские поэты с именами, книгами и мы – без книг – студенческие поэты.

– Вот и хорошо, – узнав про вечер поэзии, – радостно заявил гость из Ростова, – я тоже выступлю.

Раздавив бутылку вина за знакомство, которую почти насильно Лемарий заставил меня купить, мы вышли с ним из общежития. Ощущение после выпитой бутылки было банальным: казалось, что с ростовчаниным я знаком уже давно.

…Самоуверенно, ни капли не волнуясь, Лемарий прошел вместе со мной на сцену и уселся в первом ряду за столом. Поэтические строчки, словно яблоки, когда трясут дерево, полетели в зал. Вечер вёл я.

Закончив читать свои стихи и получив определенную дозу аплодисментов, я обратился к публике.

– А сейчас перед вами выступит поэт из Ростова, наш гость Лемарий Семенов.

Походкой классика он подошел к самому краю сцены. Прочитав стихотворений пять, Лемарий вытер пот со лба, как будто только что вылез из забоя, и резким движением, подойдя к столу, взял вазу с цветами. Вынув цветы, он демонстративно стал пить воду из-под них.

Попив водички, небрежно засунул цветы снова в вазу и поставил ее на место. Зал взорвался овацией. Это «стихотворение» ростовчанина любителям поэзии понравилось больше всего.

Из прочитанного им врезалась в памяти одна строчка: «От нелюбимых не рожайте».

***

Спустя несколько недель после вечера поэзии, в многотиражной газете «Воронежский Университет» появилась пародия на стихотворение Лемария Семенова. Автором ее был, кажется, Лев Кройчик. Так же, как и строчку «От нелюбимых не рожайте», я запомнил на всю жизнь две последние строки этой пародии:

Рожайте только от любимых!

От прочих – делайте аборт.

***

Из Москвы белокаменной

В древний град Воронеж

Послание сие однокурсникам моим.

Ура! Радуйтесь!

На днях, очевидно, приеду в Воронеж, и снова я, песчинка, временно занесенная ветром на площадя московские, бурей гнева и непризнания буду возвращен в ваш дружный, здоровый молодежно-комсомольский коллектив.

Бутылки горестного – похоронного вина и венки с лентами траурными уложите в мою комнату рядами ровными. Воздержитесь от устных соболезнований, ибо мною в магазине «Похоронные принадлежности» заблаговременно приобретена книга толстая, переплета кожаного, с застежками медными, дамаской чернью покрытые, а весит оная фунт четыре с осьминою, а цена ей красная.

И занесите в нее слова горькие, слова Горького: «Человек звучал гордо!» А сценарий панихиды поручаю составить комсоргу Людмиле, а желаю я иметь в сценарии оном пункты следующие:

аз/ в час явления моего да палят пушки чугунные во сквере Петровском, что на проспекте Революции.

буки/ а зелья хмельного заготовить вдосталь, дабы у Петра-государя бронзового якорь чугунный из длани выпал, и звон оного по всей Руси великой прокатился, а также в доме холопа Якова Гудошникова, книгочея и начетчика, отозвался.

веди/ а девкам красным числом в тысячу в две шеренги стоять пообочь меня, а красной самой, во главе стоять, улыбаючись, руки фертом на бедры положаша.

глаголь/ оркестру самодельному факультета общественного вина не давать, дабы играли чисто и трезво. И под звуки сладостные танец всем плясать.

***

Что такое романтика? Как таковой ее нет. Всё это блеф, туман, который с возрастом рассеивается без следа. Юные, неокрепшие мысли, неустроенность в жизни порождают романтику. Романтики, сами того не подозревая, – это слабые, наивные люди, которые подсознательно пытаются убежать, скрыться от своих несчастий, неудач в розовую неуловимую муть…

***

Вчера вместе с молодыми воронежскими поэтами был в Борисоглебске, принимал участие в вечере поэзии. Не знаю почему, но именно мне прислали записку такого содержания: «Прочитайте, пожалуйста, стихи Асадова». Я встал и ответил: «Мне не нравятся стихи Асадова и, по-моему, быть его поклонником – это признак дурного вкуса».

Что здесь началось… со всех сторон на меня зашипели, раздались крики: «Вы ничего не понимаете, Асадов – лучший поэт сегодня» и т. д.

Так, как людей, не понимающих настоящую поэзию большинство, поэтому и поклонников у посредственных поэтов больше. Неискушенным нравится банальное сюсюканье о любви.

***

Когда думаешь о будущем, то подсознательно, непроизвольно, сам того не понимая, проводишь параллели с прошлым. Будущее и прошлое зависимы друг от друга, существует между ними некий мост мыслей, который мы не видим, не чувствуем.

Настоящее ничего не напоминает. Оно просто существует. Не по своему содержанию, а по форме, структуре будущее-прошлое.

***

Все мы вечно мечемся по жизни, вечно ищем чего-то и кого-то. Большую часть прожитого времени блуждаем в тумане. Стараемся выйти на свою единственную дорогу, но чтобы она обязательно была светлой, большой и радостной. Мы почему-то надеемся и даже верим, что маленькие, кривые, бесцельные дорожки предназначены не нам, а другим. Это что, эгоизм? Заблуждение? Глупость? Или всё вместе?

Не потому ли, когда мы устаем от поисков, блуждений и заблуждений, мы идем к тем женщинам, которые нас любят, нас, нас. В такие минуты нам совершенно неважно, что мы их не любим, нам важно, что они нас любят.

***

Агония осенних дней…

***

Осень… Я вижу и чувствую, как листья с пронзительным криком, с невыносимой болью падают на землю. Осенне, пустынно, печально… Времена года чертовски действуют на настроение…

***

В принципе, все люди делятся на счастливых и несчастных. Но счастье – понятие относительное. А так как эгоистическое начало прочно сидит в каждом, то счастья всегда всем не хватает.

***

Жизнь бессовестно коротка! Какие-то дубы живут по две-три тысячи лет. А мы – люди… хотя, если вдуматься, жизнь не так уж коротка, если для многих она теряет свой смысл.

***

Мне сегодня исполнилось 25 лет. Увы, двадцать пятая зима… Без друзей, без шумных речей, без лживых пожеланий я встречаю свою четверть века.

Вечером отметили это событие в ресторане вдвоем с Ниной. Она была обворожительна, прекрасна. Мужчины не сводили с нее глаз, приглашали танцевать. По-моему, любому нормальному мужчине приятно, когда уделяют столь пристальное внимание его избраннице.

Чувство собственности в нас сидит крепко. Переходит оно и на женщину, которая с тобой. Возможно, в этом чувстве не последнее место занимает элемент первобытности, что-то от животного. Одно утешение, что более-менее здравомыслящий человек гордится, что его особь кому-то нравится, а менее здравомыслящий устраивает сцены ревности.

***

День рождения – это День похорон очередного прожитого года…

***

Когда много думаешь о будущем, не замечаешь, как проходит настоящее.

***

Как легко и беззаботно приобретаешь в юности друзей. И только, спустя годы, понимаешь, что купить друзей нельзя. В то же время с горечью понимаешь и другое: друзей можно продать и друзья могут тебя продать…

***

Припадок грусти кончился…

***

Чем больше поэтов, тем меньше поэтов.

***

Всю свою сознательную жизнь я ношу себе чувство вины, и чем меньше остается жить, тем оно сильнее. Мне стыдно смотреть людям в глаза, стыдно быть среди людей и вообще – быть.

Сначала я не знал, что это такое, но потом разобрался.

Каждый человек, рождаясь, берет на себя долг, который не выплатит, и обязательства, которых не выполнит. Я имею в виду не вину первородного греха и не участие в искуплении – нет, я не заглядываю так далеко. Просто каждый из нас уже тем виновен, что существует, то есть пользуется огромным, щедрым, бессрочным кредитом: дышит, топчет землю, ест, пьет, потребляет, вызывает надежды, наслаждается, изнашивает свое тело, растрачивает свое время и силы и загрязняет собой окружающее пространство. Словом, пользуется данной ему жизнью, пользуется дарами природы и общества.

Ради чего нам такая милость, в чем наше оправдание?

Ради того, чтобы наш дух смог себя осуществить, чтобы мы смогли реализовать всю свою любовь, все наши таланты и возможности, все то доброе, светлое, прекрасное, творческое, что в нас заложено. Жизнь нам дана как аванс и как возможность нашего оправдания. «Узнай, что в тебе, и выполни свой долг», – вот завет.

Но многие ли ему следуют? Почти каждый из нас не выполняет, или недостаточно выполняет свой долг, то есть ради чего ему была дана жизнь и открыт такой щедрый и бессрочный кредит. Мы не осуществляем себя и превращаемся в кладбище несбывшихся возможностей и обманутых надежд.

Да, все мы, так или иначе, не оправдываем надежд, возлагаемых на нас Богом и людьми, не возвращаем долгов природе и обществу, и потому виновны.

Я уж не говорю о тех несчастных, которые, изменив себе, своей самой сокровенной сути, сути человека, совершают подлости, сеют зло.

Человек не имеет права на зло: он и без того достаточно виновен, так виновен, что оправдаться ему не хватит и жизни.

***

Человек, пользуясь данной жизнью, пользуясь дарами природы и общества, является рабом последних. Он работает на них. Дары не даются даром. За все мы плати, да еще как! Если мы чего-то добиваемся в жизни, то за это «чего-то» платим здоровьем, временем, кровью. Если мы ничего не добиваемся, то платим своими неудачами, печалями и опять кровью. Кровь – вечная такса нашей платы.

Жизнь становится долгом тогда, когда не можешь и не хочешь жить, но живешь все равно. И мало у кого хватает смелости погасить свой долг пулей или петлей.

Монтескье, оправдывая самоубийство, писал, что-то вроде этого: жизнь – это дар природы, и когда этот дар перестает быть даром, человек должен (или имеет право) покончить жизнь самоубийством.

И вот, когда дар перестает быть даром, человек ощущает свой долг перед жизнью, долг в том, что он живет. Не потому ли мы превращаемся в кладбище несбывшихся возможностей и обманутых надежд, что мы многое хотим и малое можем?

Не нужно забывать ставить равенство между нашими Желаниями и Возможностями. Когда Желания не совпадают с Возможностями – появляется ощущение Долга.

***

Друзей не покупают, но часто предают…

***

И большой писатель может быть при жизни большим неудачником.

***

Не давайте глупцу точку опоры, вдруг ему удастся землю перевернуть.

***

Как страшно быть одиноким в жизни. Всё заперто только в себе. Обиходная словесная оболочка и в малой доли не выражает сути. Некому, незачем сказать о наболевшем. Немыслимо…

Видно, часть людей так и умирает, ни разу в жизни не высказавшись о самом сокровенном, самом главном.

Каждому своё. Тоска…

Кто это сказал, что глаза – зеркало души? Глупость… Чушь… Чаще всего это лишь маска, иногда недостаточно хорошо пригнанная, а иногда настолько слившаяся с общей линией поведения в обществе своего хозяина, что всю жизнь никто и мельком его душу не удивит. Чужая душа – потёмки. Вот уж действительно… А своя? Нет, конечно. Но… чего же ты хочешь? То, что выразить не всегда легко, чаще очень трудно или невозможно. А вот чего не хочешь, сказать можно…

В конце концов, человек расплачивается почти всегда за одну ошибку. Одной ошибки в жизни вполне достаточно, чтобы за неё расплачиваться всю жизнь. А уж одну-то каждый сделает. Следовательно, все расплачиваются так или иначе, рано или поздно.

А расплачиваться совсем несладко. Если бы можно было… логика мягкотелых. Человек – удивительный механизм, волшебный. Если бы он не забывался, не отвлекался, он бы не умирал – он бы сходил с ума в первые два десятилетия своей жизни. На деле наш мозг – автоматический регулятор. Доходит напряжение до черты и самовыключения.

Надо выключаться…