Текст книги "Французский бокс сават. История становления в России"

Но вот пришёл день моей долгожданной защиты, 22 июня 2006 года. Научный руководитель: Агеевец Андрей Владимирович, к. п. н., доцент; официальные оппоненты: доктор биологических наук, профессор Ловелиус Николай Владимирович; к. п. н., профессор Мартынов Алексей Серафимович; ведущая организация: С.‐ Петербургский государственный НИИ физической культуры.

Название: Разработка комплексной модели технической подготовки в боксе сават

Защита прошла успешно, существенных замечаний не было. Но осталось чувство разочарования: большая часть проделанной мною уникальной работы осталась за рамками диссертации и не сможет принести пользу обществу и развитию сават в России. А ведь мой труд был итогом двадцатилетней истории развития сават в нашей стране!

Да ещё привкус горечи остался: неимоверных трудов стоило пробиться на эту защиту, но всё-таки меня объехали на кривой кобыле…

Но как говорят оптимисты: не важен ход событий, а важен результат. Этот затянувшийся марафон сформировал моё представление о научных путях и что они таят, и раз меня это не сломило, значит пошло на пользу. Меня ещё Александр предупреждал: побыть пару месяцев на больничном листе после защиты, – это обычное дело!

Когда страсти улеглись, я почувствовал, как ко мне возвращается чувство собственного достоинства. Его и раньше часто ущемляли в детстве, да и в ходе политических битв изрядно потрепали. Но мне многое пошло на пользу: и чтение специальной литературы, и практика написания научных статей, монографии, создание учебных видеофильмов, навыки участия в многочисленных дискуссиях у нас в стране и за рубежом, и обретённое умение отстаивать истину в любом окружении.

А ещё во мне пробудился интерес к научным исследованиям, которые раньше я вёл бессистемно и нерегулярно. Появилось желание заняться и художественной литературой, и теперь я пишу рассказы, стиль и язык которых получает одобрение профессионалов – как у нас в стране, так и за рубежом.

И этому новому этапу моей жизни я обязан своему Учителю, Николаю Владимировичу Ловелиусу, с подачи которого я вступил на этот путь и на котором он постоянно меня поддерживал. Даже уезжая в далёкую Хатангу, он периодически звонил мне и спрашивал:

– Ну, как идут дела? Что ещё удалось сделать и над чем ты сейчас работаешь?

Эти звонки порой заставали меня врасплох, я выныривал из гущи суетных дел и опять начинал работать над рукописью диссертации с удвоенной силой.

Научная работа имеет свой профессиональный язык, специфическую точность и логику, и Николай Владимирович помогал овладеть этой новой для меня сферой деятельности. В ходе работы над диссертацией он выделял главные моменты, требующие моего особого внимания. Благодаря его усилиям структура моей работы приобрела необходимую точность и не вызвала никаких критических замечаний на учёном совете.

Но главная его поддержка заключалась в искреннем участии, заинтересованности в моей научной работе и её успешной защите, значение и конечный результат которой для себя и своей дальнейшей деятельности я тогда ещё не осознавал. Огромное ему спасибо за помощь, участие, непрерывную поддержку и открытие новых горизонтов в жизни!

Рассказы о сават

Первые соревнования в Париже

Проведя первую стажировку по сават в СССР (Ленинград, 1989) и выдав мне тренерский диплом, французы пригласили нас на соревнования в Париж. Я вез Иевлева – будущий финалист чемпионатов мира и Европы, Андрианова – будущий чемпион мира по кик-боксу и Европы по сават, а также Лену Гудкову.

С ребятами было просто – они ехали драться! С Леной сложнее – она увлекалась французской культурой и языком, ехала «вдохнуть аромат столицы мира!». Ее подготовка была соответственной: много книг, и отношение к сават как к благородному искусству фехтования руками и ногами. Она критиковала меня за совет ребятам работать жестко.

Утром было взвешивание и первое шампанское. Представитель районной мэрии, с усталым после вчерашнего лицом, поднял бокал и произнёс речь – о культуре и дружбе наших стран. Лена подошла и, взволнованная речью и шампанским, сказала мне с укоризной:

– Вот видите, как здесь люди настроены! А вы привезли драчунов и хулиганов!

Было видно, что ей уже заранее за нас стыдно. Я подумал, что суждение представителей мэрии, благодушно-расслабленных, может отличаться от мнения боксеров, которые и за «Почетную грамоту» головы на ринге отрывают, а что они будут делать за большие красивые кубки с надписью «Победителю международной встречи» – и подумать страшно! Я оказался прав: вечером ребята с огоньком рубились «кость-в-кость», радуя тренеров, но когда дело дошло до Лены…

Противница ей попалась злая, как собака, позднее она стала чемпионкой мира. Француженка смяла Лену. По технике Лена была не хуже, но недостаток скорости, а главное – спортивной и неспортивной злости лишал ее шансов. Встреча была на уровне клубов, поэтому судьи, в виде исключения, были благосклонны: разрешили продышаться, – но такие перерывы пришлось делать дважды за каждый раунд! Позднее Лена обижалась, что я не давал ей советов во время боя, но что я мог советовать?

Лена приготовила подарки для соперницы еще в Ленинграде и думала, что встреча на ринге подружит их на всю жизнь. Она готовила благодарственную речь от лица советской команды, а надо было готовить – прямой правой! Через неделю были бои в другом районе Парижа, и один тренер предложил ей 500 франков – только появись на ринге (он хотел для своей спортсменки международную победу!). На наши деньги это была зарплата за три месяца, но Лена отказалась. Речь так и не прозвучала!

Другие впечатления от «Столицы мира» – скромные, как у кошки, которая побывала во дворце: шикарный шведский стол в ресторане (ребята сделали по три захода), иномарки, реклама, но всё это уже появилось и у нас. В метро я почувствовал чьи-то пальцы в кармане и увидел рядом человека, прикрывающего руку газетой. Сказав ему:

– Месье, не надо! – я радостно объявил ребятам: – Он мне только что залез в карман!

Денег у нас не было, за всё платили французы, а компенсацию за билеты мы получили после соревнований.

Заряжаю Сергея Бабушкина в перерыве

Супер-дракон Манюня

Овен, рождённый в год Дракона – Супердракон!

Пробивает с закрытыми глазами – уверенный в успехе!

(из восточного гороскопа)

Сегодня позвонила моя бывшая спортсменка:

– А когда ты напишешь рассказ о том, как я во Франции сражалась на ринге?

Я содрогнулся – она уже не первый раз просит об этом, но до сих пор удавалось отбиться.

– Скажи спасибо, что ещё не написал, а то обиделась бы на всю жизнь!

Но она настаивает. Да ещё друзья-приятели, из тех, что спортивные баталии видят только по телевизору, порой подначивают:

– Ты тренировал команду девчонок? Эх, нам бы такое счастье!

Судя по их мечтательным лицам, работу тренера с девушками они себе представляют неверно.

Сидя в кресле, я обвёл взглядом стены гостиной, обклеенные плакатами соревнований, книжный шкаф, с яркими обложками журналов, на которых суровые мужчины с неприветливыми лицами знакомят с разными видами единоборств. Потом прикрыл глаза, и тяжёлая волна воспоминаний медленно накатила на меня – я вспомнил её бой во Франции в 1997 г. за звание чемпионки мира…

Вот я лежу на улице, на листе картона, рядом с местом, которое Золя описал в «Чреве Парижа», и готовлюсь ко сну. Шумит ночной город, слева от меня устраиваются на ночлег молодые эмигранты последней волны, справа – представители династии парижских клошаров. Им не нравится, что на обжитом ими годами месте появились люди, которые двух слов не могут связать на языке Флобера и Мериме. Французы выражают эмигрантам своё презрение, а в ответ им несётся ругань на разных языках.

Чтобы подкрепить аргументы, ещё и несколько бутылок летит вдогонку.

Они разбиваются, и пара осколков пролетает рядом. Эмигрант извиняется – против меня он ничего не имеет. Я широко и приветливо улыбаюсь, говорю, что меня это не беспокоит, и они могут продолжать в том же духе. Боже, в каком обществе мне приходится вращаться…

К счастью, появляется молодой улыбчивый парень, он принёс полный пакет гамбургеров. У него земляк работает в Магдо, и хотя остатки товара положено выбрасывать после закрытия, для друга делают исключение. Он угостил всех и ссора прекратилась.

Все опять затихают, последним на ночлег подходит интеллигентный мужчина лет тридцати и ложится подальше от эмигрантов – видимо, боится остаться без денег и документов. Мне кажется, что он русский.

Рядом с нашим лежбищем проходит «народная тропа» – краткий путь в район Бобура, и одинокие девушки, элегантно одетые, периодически появляются из-за угла и быстро скользят мимо как тени – явно боясь потревожить почтенную публику…

На меня навалилась дремота, заснуть бы до того, как начну замерзать. Неделя выдалась тяжёлая, к утру обычно промерзаешь насквозь. Осталось терпеть последнюю ночь: завтра приезжает спортсменка, друзья зовут её Манюней, и мы с ней рванём в Виши, где уже забронирована гостиница на три дня! Первое что я сделаю – завалюсь спать на сутки, и от этой радостной мысли ночная парижская улица кажется мне почти родной…

Заснул я с большим трудом, да ещё несколько раз просыпался. Посреди ночи пришёл бывший профессиональный боксёр-чемпион, из далёкой жаркой страны. Сейчас он спился, стал невменяемым и всё время «качает права», каждую ночь ищет приключений, а недовольных обещает пырнуть ножом, который всегда носит с собой.

Если бы он стал угрожать обычному гражданину, тот бы вызвал полицию, а она приезжает быстро. Но у любителей спать на улице, вызывать полицию не принято, во всяком случае, до тех пор, пока жертв нет.

Когда я окончательно проснулся от холода, было ещё слишком рано, согреться негде, метро откроется только через пару часов, так что стучать зубами пришлось долго. Чтобы отвлечься от печальной мысли, вспомнил поездку на тропический остров Реюньон, на чемпионат мира по сават.

Я представил себя лежащим под палящим солнцем, на обжигающем песке, слушающим шум прибоя. Но то, что легко удавалось дома на мягкой кровати и под тёплым одеялом, да ещё после сытного обеда, на ночной пустынной и холодной улице получалось намного хуже…

Наконец открыли метро и наша «ночлежка» цепочкой на окоченевших ногах тянется к входу, с трудом преодолевает турникеты и, заняв неудобные металлические стулья на платформе, которые не позволяют лечь, начинает дремать-оттаивать в тепле.

Обычно, когда у меня есть свободное время, иду в библиотеку Центра Помпиду, но к этому дню я уже основательно измотан и читать не в состоянии, а спать в Центре не принято. Идти завтракать или обедать, тоже смысла нет – ведь вечером будет ужин в гостинице. Так я и сижу на перроне, жду, когда прилетит боец Манюня и начнётся совсем другая жизнь…

Но вот долгожданная встреча в аэропорту Шарля де Голля и мы сразу идём в аптеку – проверить вес спортсменки. Вначале отношение французов к взвешиванию нас удивляло: весы ставят в больших торговых центрах, в кафе и где угодно! Спортсмены раздеваются до плавок, а невольные зрители продолжают завтракать или обсуждать покупки. Мы с девушкой зашли в ближайшую аптеку, она разделась и встала на весы у входа – 50 кг, а должно быть 48!

Когда неделю назад я уезжал во Францию с другим спортсменом, Манюня имела тот же вес, она и одного грамма не сбросила за неделю! Турецкие борцы для сгонки веса идут в баню и теряют за раз по семь-восемь килограммов. А тут всего два, но завтра бой, и если она не будет в весе, бой отменят, и ей, мне и русскому судье не оплатят дорогу, а это большие деньги!

Девушка увлекается спортом, у неё хорошие успехи в дзюдо, в баскетболе, в парусных гонках, а в дальних походах она приучилась быть непритязательной, но Манюня очень упряма, постоянно спорит по любому поводу, а слова «надо» и «должен» бесят её и вызывают внутренний протест.

Приехав в Виши, мы опоздали на ужин, а у меня в животе уже давно тревожная пустота, но я так устал, что даже огорчиться толком не мог. Начал думать о каверзах судьбы, но потом взял себя в руки и сказал спортсменке:

– Иди бегать, а я не могу стоять на ногах, сейчас завалюсь, когда вернёшься – разбуди меня, – и рухнул на кровать.

– Одна бегать не буду, иди со мной!

– Да как я могу бегать, если с ног валюсь? За неделю ни разу не смог поспать толком!

– Одна не пойду!

Повторяя про себя формулу Шульца[1]1
  Шульц: немецкий психотерапевт, разработчик аутогенной тренировки (1932 г.) – метода психологической саморегуляции состояний, в котором широко используются формулы самовнушения.


[Закрыть]: «Я спокоен! Я спокоен!! Я абсолютно спокоен!!!», надеваю спортивный костюм…

Мы бежим куда-то в темноте, мои ноги сразу налились свинцом и дышать становится всё труднее, а я смотрю вниз, чтобы не загреметь, и думаю: за что мне это испытание? Но Манюня не даёт расслабиться:

– Куда ты меня завёл? Смотри как всё здесь некрасиво вокруг!

Сказать, что я хотел её ударить, было бы неправдой – хотелось её убить…

Наконец, мы добежали до микрорайона из нескольких очень больших домов. Предложил ей обежать их, она скрылась за углом дома, а я начал терпеливо ждать. Прошло минут десять, и я уже начал беспокоиться, как вдруг Манюня появилась – из-за того же угла! Она эти десять минут там отдыхала, ведь ей не хотелось бегать.

Причина такого сволочного поведения понятна: предстоял бой против чемпионки мира, Манюня нервничала, а точнее психовала, и всю негативную энергию разряжала в меня, как в громоотвод. Я понял, что с таким старанием вес не согнать, и достал из сумки медикамент. Его можно было сразу дать, не занимаясь бегом, но после него на ринге в конце боя бывают судороги…

Рано утром в гостинице меня разбудил шум, снова заснуть не удалось, и чтобы не терять время, я одним из первых пошёл завтракать. Спортсменам до взвешивания есть нельзя, но сидеть в номере скучно, и девушка составила мне компанию. За нашим столиком сидел тяжеловес со своим тренером, вес им гонять не надо, а аппетит у них был отменный. Да и я тоже старался наверстать потерянные за неделю килограммы.

Манюня не ела почти сутки, и сидеть глядя на нас голодными глазами ей было тяжело, но она стойко держалась. Сначала девушка веселилась и шутила по поводу наших неумеренных аппетитов, но когда официантка стала настойчиво предлагать-нахваливать ей разные вкусности, лучшие блюда местной кухни, начала стервенеть, и пришлось увести её на улицу, пока не поздно.

Вечером был бой. Удивлять так удивлять! Когда я начал разминать девушку на лапах, она запретила мне употреблять слово удар – оно её нервировало. Тем не менее, бой она вела очень хорошо, у неё был «джокер в рукаве» – отличный удар правой сбоку, и во втором раунде удалось его пробить! Француженку «болтануло», это был нокдаун, надо было срочно добить чемпионку, но французский судья не дал. Он остановил бой и начал объяснять, что боковые удары с большой амплитудой запрещены! Это не так, но спорить нельзя – он мог дисквалифицировать Манюню.

Самое обидное в том, что правой сбоку её коронка, и она бьёт его очень сильно. Махинации судей всегда нервируют спортсмена, выводят его из равновесия и лишают инициативы. В женских боях дерутся четыре раунда по две минуты, и порой тренер в подобных случаях не успевает перестроить спортсменку. В работе ногами чемпионка оказалась быстрее и выиграла бой по очкам. А ведь наша победа была так близко – украли, иначе не скажешь!

Во время боя я заметил странность: мои указания спортсменка выполняла плохо, и казалось, что она в это время слышит другой голос, внутри себя. Даже её атаки порой начинались для меня неожиданно, в каком-то ей одной слышном ритме…

Когда бой закончился, и девушка остыла, то открыла тайну. На ринге она пела про себя песню, «Любовь, похожая на сон» Пугачёвой. Когда голос взмывал вверх, она бросалась в атаку! Я подумал – какая удача, что Манюня не запела её вслух во время боя…

Ну, что ж, тренер должен учитывать особенности спортсменки, в следующий раз сам подберу ей репертуар, может – Сьюзи Кватро, а то во время боя было много пауз?

Интересно, а может её соперница тоже пела во время боя? Если из Эдит Пиаф, и чемпионка бросалась в атаку с «balayé!» и «оublié!»[2]2
  «balayé!», «оublié!» – выметено! забыто! Слова из песни Эдит Пиаф «Non, je ne regrette rien» – Нет, я не жалею ни о чём.


[Закрыть], то у Пугачёвой шансов не было…

Чтобы понять, какой стресс испытала моя спортсменка, можно сказать, что она без сгонки похудела через день до 44 кг! Но надо упомянуть и приятные моменты. Ночью после боя был банкет и танцы, в команде итальянских спортсменов оказался юниор, и он пригласил Манюню на зажигательный танец. Стройная и симпатичная девушка ему понравилась, он принял её за ровесницу и спросил:

– Júnior? (Юниор?)

– Yes! – весело ответила она, скромно умолчав, что уже замужем и дома её ждёт сын…

В Париж мы вернулись втроём, вместе с учеником знакомого тренера. Вылет в Россию был во вторник, и мы провели ночь в гостинице «Формула‐1». Мы с парнем лежали внизу, на большой кровати, а Манюня – в кровати наверху. Мы болтали о Франции, о соревнованиях, впечатлений и веселья было много. Но вот после очередной шутки смех наверху стал громче обычного и продолжался без остановки. И очень долго…

Молодой парень забеспокоился и спросил шёпотом:

– А что это с ней?

– Это отходняк после боя, стресс её отпускает.

– Но ведь уже сутки прошли?

– До неё всегда не сразу доходит…

P. S. Да, прошло время, но я ещё долго вспоминал, а порой и видел во сне ту поездку во Францию, ночевки на парижских улицах, голод и холод, крики и битьё бутылок посреди ночи, пьяного боксёра-чемпиона и других обитателей ночлежки у «Чрева Парижа», которые ранним, тёмным и пустынным утром медленно тянутся к тёплому входу в метро, как зомби из фильма ужасов…

Потом я вспоминаю своенравную Манюню, наш бег в темноте на фоне «некрасивого пейзажа», её стервозные выходки и прятки за домом. Нет, убить я её уже не хочу, но написать рассказ – пока не готов…

Незабываемый бой

Мне довелось трижды бывать на острове Реюньон, но россияне смутно представляют, где он находится. Даже если сказать, что он рядом с Мадагаскаром, и то возникают вопросы. Чтобы упростить задачу, говорю, что он рядом с Африкой, или – что я был в Африке.

Чемпионат мира по французскому боксу проходил на острове Реюньон, но для получения виз мы ехали через Париж. Я привез якута из Екатеринбурга в весе пятьдесят четыре килограмма. Противник был с Мадагаскара – то ли с испугу, то ли чтобы напугать, он сильно таращил черные глаза на темном лице. Когда бой только начался, он сразу нанес страшный удар правой. Наш боксер отклонился, мадагаскарец промахнулся и покатился по рингу.

Сергей Бабушкин готовится к финалу чемпионата мира на острове Реюньон

Он быстро встал и, едва дождавшись команды «бокс», нанес еще более сильный удар левой сбоку. Наш боксер вновь отклонился, и противник опять покатился по рингу. Две первые неудачи его не сломили, и после очередной команды «бокс» он опять ударил со всей силы, на этот раз правой сбоку. Но это был не его день, наш спортсмен опять уклонился, и – третий кувырок на ринге! Первый раунд закончился.

Во втором раунде, наш боксер начал сокращать дистанцию и поджимать противника к канатам. Однако не прошло и минуты, как мадагаскарец остановился, опустил руки и отвернулся от нашего боксера. На вопрос судьи:

– Что случилось? – он ответил:

– Я устал!

Наш боксер так и не успел ударить…

Когда меня спрашивают, какой бой мне как тренеру сборной команды СССР запомнился больше всего, я отвечаю, что именно этот незабываемый поединок!

Перед сават проходили соревнования по канн – фехтованию боевой тростью, национальному виду спорта Франции. Спортсмены в толстых стеганых куртках и брюках, а также в шлемах, щитках, специальных ботинках и других защитных приспособлениях, перемещались с бешеной скоростью, выполняли высокие прыжки, уходя от ударов, ныряли вниз, нанося встречные удары по ногам, и в пылу схватки сломали три трости из каштана! Зрители в это время, в трусах и майках, непрерывно пили воду и изнывали на трибунах от тропической жары. Когда спортсмены после боя сняли защитную экипировку – от них шел пар!

Запомнились ананасы и маленькие бананы, гекконы на стенах и один несчастный случай. В бассейне гостиницы, вечером, в приятной полутьме и под чарующие звуки креольских песен, тренер по сават из какой-то экзотической страны утонул на моих глазах. Он проделал это так тихо и мирно, что я даже не понял, почему его спортсмен бросился в воду. К счастью, местные спасатели прибыли быстро, и тренера откачали.

Заходить в воду на атолле приходилось в банных тапочках, так как дно усеяно острыми кораллами и морскими ежами в большом количестве. Вода доходила лишь до пояса, метров через сто шел коралловый барьер, за которым глубина и акулы.

Лежа на пляже, мы замерзли, хотя ярко светило тропическое солнце – остров вулканический, и над ним часто бывает облако, по диаметру превышающее размер суши. Тень накрывает пляж, но в ста метрах от нас солнце греет вовсю. К сожалению, плыть туда нельзя – из-за акул. Если верить туземцам, каждый год акулы едят серфингистов. Тогда я думал, что это любимая шутка креолов, чтобы пугать туристов – как у Джека Лондона в «Страшных Соломоновых островах». Но, как я узнал позже, это было правдой!

Когда мы вернулись во Францию, в аэропорту багаж якута по ошибке сразу отправили обратно на остров. Он огорчился – ему надо было торопиться на самолет в Москву, а оттуда сразу с пересадкой на Север, где уже лежал снег. В самолете было жарко и душно, и мы были только в спортивных трусах и майках. Я получил багаж, переоделся, пожелал спортсмену не замерзнуть, когда-нибудь получить багаж, и поехал в Париж…